Текст книги "Слабая женщина"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– По другим ишо лучше, – с улыбкой сказала Зина. – Пришел Валех и все скупил на корню. Другие приходили, но я обещала им завтра.
– Понял, завтра доставлю тебе со склада новую партию. Ну что, Зинок, молодец ты. Заслужила премию.
Романчук вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал стодолларовую купюру, помахал ею в воздухе. Мог себе позволить такое. Продажа всей партии препаратов, которыми он не имел права торговать, сегодня принесла ему больше тысячи долларов чистой прибыли, и это – не считая прибыли по легальным продажам. Имел право премировать продавщицу. А главное, имел возможность.
– Ну спасибо, Борис Иванович, – кокетливо улыбнулась Зина, принимая купюру и пряча се в кармане белого халата. – Вы просто мне праздник сегодня устроили.
Она лукаво посмотрела на Романчука. Он не стал медлить, развернул женщину лицом к стенке вагончика, задрал белый халат, под ним были синие джинсы. Романчук стащил их до колен, туда же отправил синие трусы и, наклонившись, замер, вглядываясь в мощные ягодицы.
– Ну, Зина, выглядишь просто потрясающе, – пробормотал он, сминая жадными пальцами белую кожу.
– Ой, Борис Иваныч... Боря... ой... – тихонько простонала Зина. – Та я ж уже то... готовая...
Романчук расстегнул ремень, спустил свои джинсы с трусами и, обхватив задницу женщины с боков, вошел в ее сладкое, липкое и теплое тело сзади.
– Ой, Боря-а-а... – застонала Зина.
Романчук энергично работал бедрами, вцепившись в се бока жесткими пальцами. Потом, когда почувствовал, что пик сладострастия близок, резко повернул ее к себе лицом и наклонил ее голову вниз. Зина поняла, что нужно делать, и спустя пару минут они оба стонали, прислонившись к стенке вагончика. Зина в трансе размазывала по щекам липкую влагу, бормоча слова, которые не во всякой казарме услышишь, а Романчук, тяжело дыша, натягивал джинсы вместе с трусами, но руки дрожали, и не сразу это получилось.
На все это смотрели Джек Николсон с Ланой, запечатленные на крупной фотографии, приколотой к стенке вагончика.
Ко второму киоску Романчук подошел расслабленным и умиротворенным. Там работала пожилая женщина, заходить в вагончик он не стал, выяснил, что и здесь дела идут хорошо, партия запрещенных к свободной продаже препаратов ушла, пообещал завтра доставить со склада новую партию и зашагал в обратном направлении, к машине.
Такая вот она жизнь у мелкого предпринимателя. Четыре киоска, еще один – на Кутузовском и один на Киевском вокзале, но там сейчас ситуация не столь благоприятная. Жена сегодня встречается в Доме кино с известным актером, телеканал, где она была гостьей в популярном шоу, предложил ей контракт на пять интервью, за каждое – пятьсот баксов, вот Лана и старается. А после интервью будет дружеский ужин в ресторане, а потом... В двенадцать она вернется или в два ночи, какая, на хрен, разница! Романчук давно уже решил для себя – жена ему нужна как вывеска, успешная светская львица, значит, и фирма солидная. А все остальное... Да ну его на хрен!
Глава 5
В Садовом переулке царило почти праздничное оживление. Праздничным назвать его, разумеется, никто не решался, потому что банкет организовывался по случаю отъезда босса в далекие края, но стол накрывался такой, что и матерый олигарх, глядя на него, оживился бы.
Работать под началом босса, который является криминальным авторитетом, конечно, опасно, всякое ведь может случиться. Но и приятного в этой работе много. Платят солидно, без задержек, хорошо выполняешь свою работу – и премию получишь к новым праздникам, христианским и государственным. А случится проблема, можно прийти к боссу и попросить ссуду приличную, чтобы избавиться от напастей. Три, пять, десять тысяч баксов – босс даст. И даже если не получается вовремя вернуть ссуду, а сотрудник на хорошем счету, можно прийти, поплакаться на стечение обстоятельств – босс поймет и простит долг. Потому что боссу нужны преданные сотрудники, свято блюдущие корпоративные интересы, без этого никакие боевики не помогут ему выжить. И он, мудрый, старый босс, прекрасно понимает это и старается быть отцом родным своего коллектива. Люди знают об этом и верны ему безгранично. Любой руководитель хочет быть отцом родным для своих подчиненных, но у руководителей нищих госучреждений таких возможностей нет. Им нужно самим выжить, детей, а лучше и внуков обеспечить, а что сотрудникам зарплату не выдают три месяца – ну так и хрен с ними. А у босса – много миллионов на счетах в западных банках, вполне легальных, «отмытых», ему не нужно ломать голову над тем, как отблагодарить честного, добросовестного сотрудника.
Бывший уголовник, в местах, не столь отдаленных, провел десять лет? Ну а что тут такого? Было время, громадной Страной Советов управляли сплошь бывшие уголовники. Они считали себя «политическими», но террор и убийства – уголовные преступления. Потом вышли на волю и давай управлять! И ничего, как-то пережили все это. Слава Богу, теперь во главе страны стоит первый в ее истории нормальный мужик, а уголовники только фирмами руководят. Ну так это просто замечательно! Мы и в мире выглядим вполне нормальным государством (правда, кое-какому миру, вроде ПАСЕ, это почему-то не нравится), и в фирмах люди работают с удовольствием, ибо знают, что их труд ценят. Босс может вызвать сотрудника и сказать:
– Что-то устал ты, Степа, много работаешь. Бери-ка две недели за мой счет и поезжай на Кипр с женой и ребенком. Путевки и билеты возьмешь завтра у Иры. Деньги на Кипр есть, или тебе зарплату двухнедельную выдать?
Степа заморгает светлыми ресницами, потом неуверенно скажет:
– Если можно, зарплату, Илья Ильич...
– Лады, – скажет босс. – Получишь четыреста баксов, но смотри у меня, отдохни как следует!
Если кто-то думает, что после этого бухгалтер Степа не будет гордиться тем, что работает на Илью Ильича, а его друзья не будут завидовать ему, – он глубоко ошибается. А босс, несмотря на все траты, становится все богаче и богаче. И, памятуя о всех невзгодах, пережитых им, как бы невзначай говорит, что намерен построить дачный поселок для сотрудников, будут жить, пока работают в фирме, а кто проработал десять лет – становится собственником двухэтажного коттеджа. И чем занялись сотрудники, у которых были дачи, на следующий день? Оформлением дарственных па родственников, чтобы не считаться владельцами своих дач и претендовать на место в хорошем коттедже.
Да такого босса на руках нужно носить!
Стол накрыли в конференц-зале фирмы. И любимая всеми россиянами рыба, которая долгое время отсутствовала даже в поваренных книгах, – семга, омуль, осетрина, стерлядь, и заморские деликатесы, знакомые по книгам Хемингуэя и других классиков, вроде устриц, мидий, омаров. И разумеется, российское мясо, говядина и свинина, приготовленные поварами «Праги» так, что слюнки текли от одного только вида. О соленьях, копченьях и фруктах и говорить не стоит. Ну а питье – на все вкусы, кому французское вино, кому русская водка, а если нравится виски или джин с тоником – так пожалуйста.
В пять вечера все собрались за столом. Богданов сидел во главе стола, рядом с ним Орехов, дальше – менеджеры и все прочие сотрудники. Ира помогала накрывать на стол, ее место было на противоположном конце, среди второстепенных сотрудниц. Ни для кого не было секретом, что Ира – любовница босса, но в офисе Богданов свято соблюдал иерархию, и это безумно нравилось всем второстепенным сотрудникам, особенно женщинам. Вот уборщица, вот повариха, охранник, секретарша Орехова – а сидят в одной компании с Иркой, самой любовницей босса, которая, говорят, может многое! И сидят как равные! Кому же это не понравится?
Богданов встал, поднял рюмку с коньяком «Хеннесси», бутылка стояла на столе, но никто не претендовал на дорогой коньяк. Зачем, если у всех было «нолито» то, что душе угодно? И под любимую закуску скоординировано.
– Друзья, я сегодня ночью улетаю на две недели, – усталым голосом сказал Богданов. – Решил немного отдохнуть. Оставляю вас на Кирилла Васильича, вы его не обижайте, он человек хороший, вас тоже не обидит. Надеюсь, за время моего отсутствия, как говорится, все будет нормально. На вахте есть ящичек, возникнут проблемы у кого-то – опустите свое послание, его передадут мне. Так что я буду с вами, и находясь вдалеке. Ну а теперь предлагаю тост – за нашу фирму. Надеюсь, никто не возражает?
Кто же мог возражать?
Выпили, но насладиться закусками не довелось. Кирилл Орехов торопливо наполнил свою рюмку по новой, жестами велел сделать то же самое и всем присутствующим. Встал, поднял рюмку с виски:
– Господа, я предлагаю выпить за нашего любимого босса, Илью Ильича Богданова! И это не простые слова. Я убежден, каждый сотрудник нашей фирмы поддержит меня, ибо Илья Ильич для всех нас – просто отец родной! Мы желаем ему хорошего отдыха и ждем возвращения отдохнувшего, загоревшего Ильи Ильича в родной офис. За него!
Все сидящие за столом в одном порыве вскочили со своих стульев, подняли рюмки и фужеры, потянулись ими к боссу. Надо сказать, что порыв этот был искренен и естественен, что вряд ли возможно в госучреждениях.
Богданов не поленился, обошел стол, чокнувшись со всеми своими сотрудниками. Потом вернулся на свое место, глотнул «Хеннесси», и все другие разом опорожнили свои посудины, набросились на закуски. Минут десять после этого в конференц-зале слышалось только яростное чавканье, бульканье и прихлебывание. А потом Богданов снова встал с той же рюмкой коньяку, он с каждым тостом отпивал глоток, не больше, и сказал:
– Друзья, я предлагаю тост за вас. За всех наших сотрудников, невзирая на должности. Мы – одна семья, такой и останемся впредь. Я желаю вам всем прежде всего здоровья. А потом – мира и покоя в семье, это главное. Тогда и работа будет в радость для всех. За вас.
И снова все вскочили в едином порыве, заверяя босса, что так оно и есть и будет под его чутким руководством.
Богданов опорожнил свою рюмку, поставил ее на стол, оглядел собравшихся.
– Мне жаль расставаться с вами даже на две недели, но надеюсь... Пора мне, дорогие, нужно собраться, путь неблизкий, двенадцать часов лететь. Не обижайтесь. Все, что останется на столе, а там еще много чего есть, возьмите домой, устройте праздник своим близким. Берите, не стесняйтесь, я специально велел устроить так, чтобы всем хватило и здесь, и домой могли взять.
Он выходил из конференц-зала под аплодисменты всех сотрудников, они стоя провожали босса, благодарили его за заботу. И молили Бога, чтобы он вернулся живым-здоровым. Уж больно уставшим выглядел, уж больно хороший стол организовал и о родственниках позаботился, вон, поросенка молочного несут, осетра, целиком запеченного... Конечно, еще выпьют, но закуску уже пора делить, дома не всегда такие яства бывают на столе. И уже хочется порадовать близких деликатесами, и уже видится, как жены и мужья сотрудников фирмы отблагодарят их ночью...
Ира безмолвно встала со своего стула и последовала за боссом. Это все заметили, но никто ничего не сказал, даже соседу. Главное – не упустить дележ деликатесов на столе. А то ведь уборщицы и секретарши сметут все, глазом не успеешь моргнуть. А высокопоставленным сотрудникам тоже хотелось, какой же дурак откажется от таких продуктов? Бесплатных?
И только Орехов взирал на всю эту возню после ухода босса с высокомерной усмешкой. Он ничего не складывал на свою тарелку, не запихивал в полиэтиленовый пакет. Когда Богданов уехал, он вернулся в свой кабинет, набрал номер телефона.
– Але, Макс? Привет, Орехов. Как наши дела?
– Нормально, Киря, если ты считаешь, что это нормально. На хрена тебе такие приколы?
– Надо. Конкретно говори.
– Понял. Двое моих ребят, орлы, стриптизеры, любимцы баб, летят на Акулий остров день спустя после твоего босса. Третий, мой кореш, бизнесмен, да Славка Костромин, ты его знаешь, с ними. Киря, ты, конечно, классные бабки предложил и все оплатил, но я мандражирую. Этот старый волк нутром чует опасность. Если проколемся – он уничтожит и тебя, и меня.
– Не проколемся, и никто не узнает о нашем плане. Ты все правильно объяснил своим орлам? В сауне с богатыми телками одно, а тут совсем другое.
– Я все объяснил, но...
– Вот и нормально. Мы же хотим, чтобы телка была в тонусе и старик не впадал в депрессию. Собственно говоря, для него и стараюсь. Мужики твои как?
– Да они аж подпрыгивают от нетерпения! Ты им устроил такое путешествие, да еще и для того, чтобы охмурить симпатичную телку, это ж их работа... Но твой босс... Я его боюсь, если честно.
– Не дергайся, Макс, у меня тут все под контролем. Я хозяин, понял?
– Да понял. Ну, короче, что тут дергаться? Все сделал, как ты хотел.
– Отлично. Держи меня в курсе, пусть звонят тебе каждый день. Все понял?
– Киря! Достал ты меня уже! Не надо держать меня за дебила, кончай свои рассуждения. Все будет, как хотел.
– Отлично, Макс. Я твой должник. Помню это. Все.
Орехов положил трубку, довольно усмехнулся. Он доконает босса на его Акульем острове и сам станет боссом. И тогда тут будут совсем другие порядки! Все, можно и расслабиться, – поехать в «Барку-С» и познакомиться, поговорить с симпатичной блондинкой. Сегодня-то это должно получиться! Нельзя же два дня подряд нарываться на крутых девиц!
А то, что творится в конференц-зале, – по фигу. Пусть народ делит продукты с барского стола, гребет их в свои кошелки, то есть пластиковые пакеты, ему плевать на это. Слишком старый босс, слишком сентиментальным стал, нужно покруче с этими людьми. Ну вот это он и сделает.
Совсем другое настроение царило в редакции газеты «Вести недели». Банкир, который купил газету три года назад, похоже, разуверился в том, что она может конкурировать с популярными изданиями, и с явной неохотой выполнял свои финансовые обязательства. Сотрудники газеты были в панике, не зная, что их ждет в будущем. Продадут ли газету другому хозяину, а он поставит своих людей везде и продиктует свою политику, или обанкротят, что то же самое – новые хозяева, новые начальники, новые правила игры. О пресловутой свободе слова и говорить не приходилось. Тут бы зарплату вовремя получить! Вовремя уже не выходило, позавчера должны были дать, но не дали и сегодня, похоже, не собираются платить деньги.
Андрей Игошев сидел за столом, тупо глядя на монитор компьютера. Ситуация складывалась аховая, деньги кончались, Ленка хоть и не упрекала его, но чувствовалось, что злится втихомолку. Пока сдерживает себя, но когда прорвет... Сразу вспомнит все невыполненные обещания. А что же тут можно поделать? Ему тоже обещали и на службе, и в телекомпаниях, но пока только обещаниями дело и ограничивалось. Платить деньги в этом мире никто не хотел.
– Андрюха, зарплату дадут? – спросил Василий Калитин, отрываясь от своего монитора.
Они были ведущими обозревателями газеты и, чтобы спокойно думать и анализировать текущие события, занимали вдвоем один кабинет. Прочие сотрудники, двадцать пять человек, сидели все вместе в другой, большей, комнате. Со стороны она походила на американскую редакцию, какими их показывают в американских же фильмах, с той лишь разницей, что в Америке главный редактор издания сидел там же, отделенный стеклянной перегородкой. В России же главные редакторы подобной демократии не выносили, имели, как и прежде, отдельные просторные кабинеты, с отдельной молоденькой секретаршей и комнатой для отдыха и приема пиши с кожаным диванчиком. Попасть к ним не так-то просто было, особенно теперь, когда сотрудники хотели точно знать, что с ними дальше будет, когда дадут деньги и какие перспективы газеты на будущее.
– Откуда я знаю, Вася? – хмуро сказал Игошев. – Спроси Медлинского, он хозяин газеты.
– Медлинский далеко и высоко, нефтью торгует, его хрена с два достанешь.
– Тогда потревожь Саврасова.
– Ты свихнулся, что ли? Ну пойду я к главному требовать зарплату, что он скажет мне?
– Пошлет на хрен, – предположил Игошев.
– Еще как пошлет, – согласился Калитин. – Но жить как-то надо. Что они вообще думают, эти долбаные боссы? Хоть бы сказали, так, мол, и так...
– Откуда я знаю? У меня статья в номере, а выйдет он или нет – понятия не имею.
– Я тоже. Слушай, Андрюха, у тебя есть связи? Хочу сдернуть отсюда, надоело, понимаешь? Звонил ребяткам в «Комсомолке», но там все схвачено железно. Может, какие другие издания нуждаются в опытных журналистах?
– Может, и нуждаются, но я сам в такой же ситуации, Вася. Ничего перспективного пока не вижу.
– Тебе проще, зарядил своими сериалами все телеканалы, глядишь, да и клюнут.
– Сомневаюсь.
– Что так грустно? Я же читал, вполне прилично, а по сравнению с тем, что идет по всем каналам, – просто отлично.
– Объясняю на пальцах, Вася. На одном, кстати государственном, канале мне прямо сказали – пишешь хорошо, но у нас есть своя команда сценаристов, они реализуют наши проекты, других нам пока не надо. То есть сидит там человечек главный, получает государственные бабки и распределяет их – на тебе, Федька, на тебе, Петька, на тебе, Митька. Все свои, все друзья-приятели. Писать немного умеют, в школе учились, а то, что сериалы говняные получаются, кого это интересует? В Бразилии и Мексике вообще полный бред снимают, и то смотрят. Ну и кому нужно платить деньги какому-то Андрею Игошеву, человеку со стороны? Люди прикормлены, служат верой и правдой, может, и отстегивают что из своих гонораров человечку. Все довольны, все смеются. И никто свое место и свои бабки Игошеву не уступит.
– Да... – хмыкнул Калитин. – А еще ведь есть богатые папики, у которых молодые телки сохнут от тоски. Есть выход на такого, он даст бабки, чтобы телка снималась. Выходи на папиков, Андрюха.
– Не хочу.
– Правильно, не хочешь. И что за дерьмо кругом творится, а? Тот же Медлинский, он миллионер, чуть ли не миллиардер, ну дал бы побольше бабок на рекламу, на раскрутку, мы бы развернулись, я точно это знаю! А он жлоб, каких свет не видывал. Нефтяной коз-зел!
Игошев согласно кивнул:
– Деньги портят людей. Тут недавно видел Лану Романчук в каком-то дебильном шоу, мы с ней однокурсники по Литинституту, дружили и даже...
– Трахал ее?
– Не важно. Она выскочила замуж за бизнесмена, я женился, поначалу часто встречались семьями, шашлыки делали на даче. С мужем ее вроде как друзьями стали. Но года два назад пошел в гору его бизнес – и как отрезало человека. Теперь бедный журналист ему не компания.
– Тоже козел!
– Да Бог с ним, я не навязываюсь. Лана – театральный критик, знакома со многими актерами, режиссерами, могла бы помочь, но... не поможет. Я даже звонить ей не хочу по этому поводу.
Калитин тяжело вздохнул и уставился в окно. Минуты две в комнате царило тягостное молчание.
– Ну прямо зверинец какой-то, – сказал Калитин. – За что боролись, Андрюха? Все эти толпы, демонстрации, лозунги были для того, чтобы козлы нефтью торговали? И газом и были в шоколаде? Они, видите ли, много работают, талантливые менеджеры... А талантливый журналист Василий Калитин работает не меньше. Почему же он в дерьме оказался?
– Не береди душу, Вася.
– Какой там хрен – не береди! Я вот сижу и не знаю, работать над статьей или нет? Да и как работать, если башка занята другим – что будет завтра? Савраска, падла, не пропадет, его Медлинский прикармливал, а мы где окажемся?
Игошев только усмехнулся в ответ. Он не сомневался, что выберется из этой ситуации, но... выдержит ли ее Лена? Напряженное ожидание затянулось, на всех фронтах – полная тишина. Лена ждет, терпит, но... В любой момент его тыл может взбунтоваться. И это самое страшное. Черт возьми, хоть бы зарплату и гонорары дали! Он выключил компьютер, встал с кресла.
– Пойду к Саврасову, все-таки спрошу. Ты не знаешь, как можно работать в такой ситуации над статьей, я не знаю... Надо что-то делать.
– Давай, Андрюха! – оживился Калитин. – Только говори с ним вежливо, ты это умеешь. Надо же прояснить ситуацию. Сколько можно терпеть это дерьмо? Скажи, что я полностью солидарен с тобой. Но не груби, о'кей?
– Постараюсь...
Игошев постоял у кресла, а потом решительно направился к двери. Понимал, что Саврасов вряд ли примет его, а если примет, вряд ли скажет что-то внятное. Но если уж решил, нужно идти до конца. В конце концов, сколько можно ждать? Пора узнать, что думают начальники.
Глава 6
Ольга Романова остановила свою «копейку» у дома, торопливо включила сигнализацию и побежала к подъезду. Операция утверждена начальством, и даже деньги, пятьсот рублей, выделены на ресторан. Нужно было переодеться, не в джинсах же идти туда! Ворвалась в квартиру, навстречу ей выбежал Максим, обнял ручонками ее ноги:
– Мама...
– Сыночек, родной мой, – забормотала Ольга, – мама очень занята, ей нужно быстро переодеться и уходить...
В фирме Орехова был сабантуй по случаю отъезда босса, но если новый босс, то есть Орехов, решит заглянуть в «Барку-С», она должна быть там. За ним плотно наблюдали, передавали данные Юрику, который ждал в машине у ресторана. Если все будет нормально – сыграет роль занятого друга.
Из своей комнаты в прихожую вышла мать.
– Сережа приходил, – сказала она. – Деньги оставил, тысячу долларов.
– Немедленно позвони ему и верни деньги, – решительно ответила Ольга.
– Он пообещал Максимке компьютер.
– Этого нам только не хватало!
– Ну, мамуля... – захныкал Максим. – Папа обещал, я хочу поиграть во всякие игры...
– Мам, ну зачем ты позволила ему искушать ребенка всякими дорогими штучками? – разозлилась Ольга. – Что из этого хорошего выйдет, ты подумала?
– Оля, знаешь, я уже не злюсь на Сережу. Он хороший отец, любит Максимку, балует его, а ты – плохая мать. И жена была такая же, плохая. Попросту – никакая жена! Никому я звонить не буду, разбирайся сама!
Мать ушла в свою комнату, чересчур громко хлопнув дверью.
Ольга посмотрела на сына, наклонилась, обняла его, поцеловала в щеку.
– Ладно, Макс, пусть будет у тебя этот компьютер. Завтра поедете с бабулей и купите, я не возражаю.
– Мама! – радостно завопил мальчуган, крепче обнимая ноги матери.
Он был очень похож на Сергея, а она... Да, наверное, и вправду плохая мать. Потому что хотела забыть предательство Сергея, работала до изнеможения. И инстинктивно старалась меньше общаться с сыном. Потому как разве можно забыть предателя, если сын похож на него? Она-то считала, что муж, у которого много свободного времени, будет ее надежным тылом, будет ждать со службы, встречать если не горячим кофе, то хотя бы поцелуем, ведь у нее такие важные дела, такая интересная работа! А он злился, ревновал, кричал, что она изменяет с погаными ментами, а потом ушел... К другой бабе. Такое не прощается, но... она все же была, наверное, не права. Да что теперь думать об этом?
– Макс, мне нужно переодеться, а ты иди к бабуле, договорись, когда вы поедете и купите тебе компьютер. Раз папа обещал, пусть он будет у тебя. Хорошо?
– Да, мама... – сказал малыш и вприпрыжку побежал в комнату бабушки.
Ольга пошла в свою комнату, была она совсем небольшой, девять метров квадратных, и помещались там диван да трехстворчатый гардероб с трельяжем в углу. Детская кроватка Макса стояла в комнате бабули. Они договорятся, как потратить тысячу долларов, которые дал Сергей, что-то останется, мать потратит их на одежду Максу, ну и ладно.
Она достала из гардероба голубой костюм (приталенный жакет, юбка чуть выше колен – подарок Сергея на день рождения, что поделаешь, придется надеть). Белая блузка вполне подойдет. Черные колготки, черные трусы и лифчик... А это еще зачем? Она ведь не на романтическое свидание собирается! Но... женщина взяла верх над капитаном спецслужбы, не важно, какое свидание, романтическое или по заданию, с бандитом, она во всем должна соответствовать... женщине. Опасаясь, что Макс может неожиданно войти в комнату, побежала в ванную, там надела черные кружевные трусики, лифчик, натянула колготки, встала на край ванны, чтобы увидеть себя ниже пояса в зеркале над раковиной. Обалденная женщина! Правда, кто ее увидит вот такой? Никто. Ну и ладно, главное, сама знает – обалденная она женщина, способная свести с ума любого мужика.
Побежала в комнату, торопливо надела юбку, потом блузку. Теперь можно было смотреться в зеркало на внутренней стороне дверцы гардероба. Тоже ничего. Правда, в трусиках и колготках она себе больше нравилась, и хотелось, чтобы кто-то увидел и оценил ее именно в этом виде, но... Оставалось только навести макияж, давненько она этим серьезно не занималась, уже забыла, как это приятно. Красить губы, ресницы, пудриться... От прошлой жизни с Сергеем осталась солидная коллекция отличной косметики, она ею долго не пользовалась. Теперь вот возникла такая надобность. Да и хорошо, приятно чувствовать себя женщиной.
И горечь возникла в душе, а ведь с Сергеем она вела себя совсем по-другому, не красилась ради него, не надевала сексапильное белье, все работала, трусы свои не успевала стирать... Бросала их в ящик для грязного белья и думала, что это нормально. А он и сдернул, придурок! Простить это невозможно, но... следует учесть на будущее.
Ольга надела жакет, еще раз посмотрела на себя в зеркало – вполне симпатичная дама, такая кого угодно может свести с ума. Но не сведет, а лишь постарается разговорить бизнесмена, который промышляет незаконной продажей психотропных препаратов. Может, он что-то скажет, а она поймет правильно! Но почему-то хотелось по-настоящему понравиться ему.
Вот мужчина! С женой спать нормально не может, если не поговорит с красивой блондинкой. Почему? Да потому, что у него такой же комплекс, как у нее. Она все работала и просра... свою личную жизнь, а он тоже работал и тоже получил какой-то комплекс. Странный мужик, но почему-то он очень волновал ее. Наверное, потому что сама была странной женщиной. Чем-то они похожи, оба ненормальные.
Он интересовал ее именно как мужчина. Не как миллионер или бандит, вот в чем вопрос. После развода столько мужиков вязались к ней, всех отфутболила. А этот интересовал. Наверное, потому что тоже странный.
Ну ладно, теперь остается только ждать. Юрик у ресторана, люди в Садовом следят за Ореховым. Как только он направится в «Барку-С», Юрик займет место за столиком, а она поедет на такси к ресторану. Жаль, если Орехов решит поехать прямо домой после сабантуя в фирме. Очень жаль... Она ведь уже так настроилась на свидание с ним.
Ольга вздохнула, села на диван, включила телевизор. Полседьмого, почти на всех каналах дебильные сериалы или шоу для дураков. Ну нет, смотреть это – себе дороже. Выключила телевизор, положила рядом с собой трубку радиотелефона и замерла в ожидании. В соседней комнате, похоже, шел разговор о том, как потратить тысячу долларов, подаренную отцом Макса. Компьютер Максиму мать купит, постарается – не очень дорогой, чтобы остались деньги на многое другое.
Что ж тут сделаешь? Пусть решают, это не ее деньги, вернула бы их Сергею, но ребенка жалко. Ладно уж...
Черт побери, почему Юрик не звонит? Мог бы хоть что-то сообщить. Не сообщает. Обижается, что не дает ему? Наверное... И не даст, он ей не нравится как мужчина. Надежный друг, напарник, но это не значит, что они должны трахаться. У него с женой не очень, оно и понятно, какая женщина выдержит такое, что муж не ночует дома, а если ночует – то... только ночует и ни на что большее не способен? Она сама пережила такое, пусть и он терпит. Даст Бог – и сохранит семью. Мысль о том, что коллеги, понимающие друг друга с полуслова, могли бы и в личной жизни быть счастливы, ее не грела. Отдаваясь работе, иметь еще и в постели человека, который может говорить только об этой чертовой работе, – это уж слишком.
Чем бы заняться?
* * *
На звонок в дверь выскочили в прихожую Лена Игошева и Настя.
– Папа, это ты пришел? – крикнула девочка.
– Я, я, – отозвался Игошев.
Лена распахнула дверь, с удивлением уставилась на мужа. Не нужно было даже принюхиваться, чтобы понять – он сильно пьян. Игошев вошел в квартиру, протянул дочке плюшевого мишку, жене полиэтиленовый пакет с продуктами. Прислонившись спиной к стенке, принялся стаскивать туфли.
– Спасибо, папка! – обрадованно закричала Настя. – Я такого давно хотела, как ты угадал?
– Я... все знаю про мою принцессу, – пробормотал Игошев.
– Что случилось, Андрей? – встревоженно спросила Лена. – Ты... выпил?
– Ну да, с Калитиным... отметили получение мной зарплаты и гонорара. Шесть тысяч... было. – Он вытащил из внутреннего кармана летней куртки смятую пачку денег, протянул жене: – Вот... заплатишь за квартиру, ну... еще, что тебе надо... Купи, ладно?
Лена взяла деньги, отнесла их в комнату, положила в ящик гардероба, тут же вернулась.
– Ты будешь ужинать, Андрей?
– Да, отметим... А Настюшке там конфеты и шоколадка.
– Я буду с вами отмечать, – заявила девочка.
– Нет, моя хорошая, нам с мамой нужно серьезно поговорить. Ты бери свои конфеты, шоколадку и топай в свою комнату спать. Все малышки уже обязаны ложиться спать.
Он наконец-то стащил туфли и, пошатываясь, направился на кухню. Лена достала из пакета сладости для дочки и увела насупившуюся Настю в ее комнату.
На кухне Игошев плюхнулся на стул, вытянул ноги, мрачно усмехнулся. Он еще не знал, как жить дальше, хотел посоветоваться с женой. Лена пришла минут через пять, наполнила тарелку макаронами, положила котлету, поставила тарелку на стол перед мужем. Игошев со вздохом отодвинул тарелку.
– Спасибо, Лен, не хочу. Там есть колбаса, карбонад, бутылка водки, порежь... налей и давай... выпьем.
– А тебе не хватит ли пить?
– Нет, ну пожалуйста, Ленок. Сделай, как я прошу.
– Одну рюмку, Андрюша, тебе, не больше. Настюшка не спит, может прийти сюда в любой момент, я не хочу, чтобы она видела тебя таким пьянющим.
– Ладно, согласен. Одну так одну. Мы с Калитиным тоже выпили одну... почти без закуски.
Лена быстро порезала колбасу и карбонад, соленые огурцы, которые он купил, видимо, у бабульки возле метро, принесла из комнаты две хрустальные рюмки, наполнила их.
– Ты чем-то огорчен, Андрюша? Что случилось, можешь мне честно объяснить?
– Ты моя жена, Лена, ты моя вторая половина, так?
– Ну так, а почему ты говоришь об этом? Ты что... другую половину себе нашел?
– Давай выпьем... – сказал Игошев, поднимая рюмку. – За тебя. Ты самая красивая женщина в мире, ты моя единственная женщина. Какая, к черту, другая половина? Лучше тебя вообще никого нет.
– Я тебя тоже люблю, Андрюша. Но... что случилось?
– Да все нормально, разберемся.
Игошев чокнулся с Леной, залпом опорожнил рюмку, взял четвертинку соленого огурца, сунул в рот.
Лена только пригубила «Праздничную», поставила рюмку на стол, уставилась на мужа, ожидая разъяснений. Чувствовала: что-то случилось, и не очень хорошее, скорее, плохое, и хотела знать, что именно.
