Текст книги "Слабая женщина"

Автор книги: Наташа Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Да плевать мне на твои угрозы! – яростно сказал Орехов. – Ты уволен, твое место занято, а там посмотрим! Кое-что тебе тоже не сойдет с рук.

– А вот это – последнее, Кирилл. Я к гибели Костромина и прочим делам не имею ни малейшего отношения. Старые дружки босса приходили, сказали: «Не лезь, сами разберемся». И разобрались, хотя босс велел никого не лишать жизни. Но у них свои понятия. Я про тебя не сказал и пленку с разговорами босса не прокрутил им. Понимаешь, что они сделают, когда узнают истинную правду? С тобой, с Максом?

Орехов тяжело вздохнул, опустил голову, нервно сжимая вспотевшие кулаки. Вот так... Был «загонщиком», хозяином ситуации, а теперь в одночасье стал гонимым зверем... Если у них такие компрометирующие его материалы имеются, то и судебный процесс по делу нарушения договора не выиграть. Получается, Богданов был прав, нарушая договор. И все подтвердят это. А капитан... уж он-то и вправду разгуляется... Но и это не самое страшное. Старые дружки босса... Они ни перед чем не остановятся, если узнают, что это он организовал поездку мужиков на остров.

– Что ты хочешь, Миша? – спросил Орехов.

– Вреда тебе не желаю, много сделал для фирмы. Уходи и отдай половину акций босса, которая положена тебе согласно договору, Ирине по хорошей цене. Это будет честно. Босс никого не обидел, даже тебя. И мы выполним его волю по завещанию и по договору.

– Ты думаешь, эта пигалица сможет удержать фирму на плаву?

– Не знаю. Но я ей помогу. И народ у нас не раком деланный. Разберутся, что к чему. А ты можешь заняться своим бизнесом. Босс дал тебе бабки, согласись, он поступил как настоящий мужик. Акции стоят больших бабок, ты их гарантированно получишь. Честно скажу, Кирилл, я не враг тебе. Но ты затеял игру против босса, а он человек неприкасаемый. Ты проиграл, но в конечном итоге – не очень.

Очень, очень он проиграл, но выбора не было. Да и не хотелось выбирать, все складывалось так дерьмово в последнее время! Одно предательство Оксаны чего стоит!

– Ладно, твоя взяла, Миша.

– Вот и отлично. Пойдем, скажешь, что не имеешь ничего против завещания. Тут же составим новый договор, по которому ты все же получишь тридцать пять процентов акций с гарантированной продажей их новой хозяйке фирмы.

– Я-то скажу, но ты на что надеешься, Миша? Эта телка за год разорит фирму! Ты сам окажешься не у дел.

– Там видно будет. А сейчас... скажи, Кирилл.

– Ладно, пошли.

Вернувшись в кабинет, Орехов заявил нотариусу, что с текстом завещания согласен, никаких претензий не имеет. Ира даже пожалела его, очень жалко выглядел, но держался с достоинством. И что ж это получается? Она – хозяйка всей фирмы? Как скажет, так и будет? Она скажет, и еще как скажет! Илья часто обсуждал с ней в постели текущие дела, советовался, как сделать лучше. Она говорила свое мнение, но редко он поступал так, как она считала. Теперь все будет по-другому! Она вдруг почувствовала себя настоящей хозяйкой фирмы. Это было проще, чем почувствовать себя обладательницей шестидесяти миллионов долларов. Фирма – то, что она знает, в чем разбирается. Главное – в людях. И уже поняла, кого назначит на место Орехова – Мишу Баранова. Он умный, честный парень, свое дело знает отлично, не подведет.

В свою очередь, Волченков заявил, что намерен выполнить волю покойного босса и по договору. Нотариус не очень удивился такому развитию событий, наверное, даже предвидел что-то похожее, ибо все свои печати принес с собой.

– Всего вам доброго, – мрачно сказал Орехов через двадцать минут, когда был составлен новый договор, и вышел из кабинета.

Буркин только руками развел, давая понять, что он лишь выполнил свои профессиональные обязанности, ни больше ни меньше. А что они решат между собой и как это сделают – его совершенно не интересовало.

– Босс, вам подать машину к подъезду? – с улыбкой спросил Волченков.

– Да, – без улыбки сказала Ира. – И скажи Мише Баранову, что я его жду в своем кабинете.

– Отличный выбор! – одобрил Волченков.

– Ты там тоже должен быть, – сказала Ира. – Надо нам разобраться со всеми проблемами.

– Слушаюсь вас, босс!

Ира внимательно посмотрела на него и неожиданно жестко сказала:

– Не юродствуй, Миша, делай свое дело, хорошо?

Волченков молча пожал плечами, понимая, что видит перед собой настоящего босса фирмы, выходит, не случайно старик завещал свои акции именно ей. Многое знает и все понимает. А характер уже сейчас чувствуется. Ну ладно, пусть командует, она ведь не забудет, кто помог ей в трудную минуту. А босс... Ну просто гений! Да он, собственно, никогда не сомневался в этом. И теперь в его выборе не сомневался. Босс знает, что делать. Вернее, знал...

Глава 24

В офис Орехов вернулся ненадолго, только для того, чтобы собрать вещи, принадлежащие ему лично, а потом отправился домой. Ну а куда еще? На даче торчала гувернантка с дочкой. К родителям или друзьям ехать в таком состоянии не хотелось. Зачем нагружать их своими проблемами?

Злость терзала его душу, вырывалась наружу яростными проклятиями, искажала гримасами лицо. Он проиграл, проиграл! И еще хотелось отомстить всем, кто оставил его не у дел, уничтожить их – эту пигалицу, волкодава по кличке Волчонок, напыщенного пустобреха Романчука! Но уже понимал – не получится, ничего он не сможет сделать. Фирма в других руках, и уж Волчонок позаботится о ее безопасности. И даже эту мразь, Романчука, трогать нельзя.

Вот так – одна промашка, и вместо того чтобы стать хозяином, повелевать солидной фирмой, сам оказался на коротком поводке. Шагнешь в сторону – он в шею вопьется, прыгнешь – и задушиться можно. И зачем он затеял это аферу с посылкой на Акулий остров трех парней, чтобы окружили секретутку постоянным вниманием и ежедневно доставали Богданова? Это была ошибка, самая большая ошибка в его жизни. Босс таял на глазах, и нужно было только потерпеть. Ну, год, ну, два от силы, и стал бы он истинным хозяином. Поспешил... дурак! И с Романчуком поспешил, со временем заставил бы его зарабатывать на жизнь частным извозом. А теперь – поди тронь. И по поводу прежнего договора не вякнешь, Волчонок все классно организовал.

Дерьмо дело, хуже не придумаешь. И дома все отвратительно. Вот она как выглядит на деле, простенькая поговорка «Не рой другому яму – сам в нее попадешь». И попал...

Он сел за стол, включил компьютер, поставил перед собой бутылку виски и стал играть в покер с раздеванием нарисованных девиц. Глупое занятие, абсолютно тупое и никчемное, прежде он не мог себе позволить этого, но теперь... Виски было паршивое, японское, как-то купил бутылку в форме гранаты-«лимонки», попробовал и надолго поставил в бар. Но теперь самое то – какие дела, такое и виски.

Девицы на мониторе упорно не хотели раздеваться, его самого виртуально раздевали, сопровождая этот процесс оскорбительными репликами. Орехов еще выпил, откинулся на спинку кресла, снова мысли его потянулись к недавним событиям.

По большому счету ничего страшного не случилось, денег у него, конечно, поменьше, чем имел Богданов, но вполне достаточно, чтобы не думать о них до конца дней своих. Да еще босс добавил шесть миллионов... Черт бы его побрал! Это ж надо было так распланировать все, предугадать даже его «наезд» на Романчука. Впрочем, что ж тут сложного? О том, что Романчук увел его девушку, все на фирме знали...

Сейчас нужно решить, чем заняться в ближайшее время. На службу ехать не нужно, секретарш, услужливых и податливых, не положено. Новую фирму организовывать? Сложно так сразу сообразить. Он ведь был мозговым центром своей фирмы, решал сложные финансовые проблемы, исполнение которых обеспечивали другие люди, в том числе и Волчонок. А самому... За что взяться? Теперь не 93-й год, все ниши заняты вполне респектабельными компаниями с высокими связями и солидными крышами. Не пустят.

Поехать за границу и удариться в загул? Можно, только не на Акулий остров.

Есть еще Ольга, сотрудница спецслужбы, название которой сразу и не выговоришь, так ведь она послала его. Но что-то в ее глазах, в ее поведении там, в ресторане, говорило об обратном. Она хотела поехать с ним в Турцию, мечтала об этом. И поехала бы... тогда. А сейчас? На Бали жарко, а если в Австралию, к аборигенам? В Новую Зеландию или Буэнос-Айрес? Там сейчас зима и не так жарко...

Нет, куда бы он ее ни пригласил, откажется. Такая женщина обид не прощает. И не простит. Хотя... сытого, богатого, понятное дело, не простит, а того, кто остался не у дел? Вряд ли она станет злорадствовать.

В прихожей хлопнула дверь, и через несколько мгновений в кабинет вошла Оксана.

– Как дела, Киря? – настороженно спросила она. – Что выяснилось при оглашении завещания?

– Все нормально, дорогая, – холодно ответил Орехов.

– А почему ты дома, не в офисе? Новый хозяин должен сейчас перетряхивать сотрудников, убирать чужих, ставить своих.

– Нахваталась ты вершков... Лучше скажи мне, где была этой ночью?

– У родителей, заехала навестить, припозднилась и решила остаться. А кто тебе сказал, что меня нет на даче? Саша?

Ох уж эти женщины! Дождешься от них правды! А ведь знала, что он звонил Руслану и любовник опростоволосился, знала, но виду не подала.

– А что она могла сказать, если я позвонил и попросил тебя? Выручала, как могла, – задерживается, скоро приедет. Я попросил, чтобы ты перезвонила домой, когда вернешься. Но ты не перезвонила.

Орехов не хотел подставлять Сашу. Она и вправду была второй матерью для дочки, умный педагог, ну и пусть будет. Да и вправду, ни в чем она не виновата.

– Мы просто выпили с родителями... за твой успех, и я скоро уснула. А Саша не знала их телефон.

– Она тут ни при чем, честно делает свою работу, и я ей благодарен за это. Кстати, очень благородная женщина.

– Мы о ком говорим? – нахмурилась Оксана.

– О нас. Ну и как чувствует себя Руслан?

– Какой Руслан?

Орехов встал с кресла, вставил в музыкальный центр кассету, включил воспроизведение.

– Что ты на это скажешь, дорогая?

– Понятия не имею, кто там что болтает. Мало ли Русланов в Москве, и у них, наверное, немало Оксан.

– Имеешь, дорогая, имеешь. И я тебе сейчас докажу это.

Оксана опустилась на кожаный диван, а Орехов вставил в видеомагнитофон кассету, которую утром привез сотрудник службы безопасности Макса. Если там он проиграл, то здесь отыграется. Доказательств, чтобы поставить на место Оксану, было немало. Хоть что-то грело душу... Да нет, не грело, но и не злило.

На экране возник подъезд дома, запись была цветной, ибо производилась из машины, которая стояла неподалеку от подъезда, и не так уж скрытно. Просто вышедшие на улицу Руслан и Оксана не подозревали, что их снимают с близкого расстояния. Разумеется, камера не высовывалась из окна дверцы, она пряталась за синими шторками, между которыми был небольшой просвет, позволяющий заснять то, что нужно. И даже голоса записать.

«– Ты скажи, что была у родителей, Ксюша, – мрачно посоветовал Руслан на экране. – Я баран паршивый, понимаешь?

– Сама знаю, что мне сказать, – ответила Оксана на экране.

– Не обижайся, слушай. Иди ко мне совсем.

– Я подумаю. Но сегодня меня здесь не было, запомни это раз и навсегда.

– Уже запомнил, слушай!

– Я еду на дачу, оттуда вернусь в Москву, как только состоится оглашение завещания.

– Я тебе позвоню, Оксана?

– Ни в коем случае! Забудь обо мне, если нужно будет, я тебя сама найду. Все понял?

– Конечно, слушай... – уныло пробормотал парень.

Он попытался ее обнять, но Оксана оттолкнула парня, решительно зашагала к белому «мерседесу»...»

Орехов выключил телевизор, видеомагнитофон, внимательно посмотрел на Оксану.

– Ну и что дальше? – тихо спросила она, внимательно разглядывая свои тщательно отполированные ногти.

Ну еще бы – не тщательно! Девятьсот тридцать рублей, или тридцать долларов, стоила эта простенькая процедура в престижном салоне.

– А ничего. Собирай вещи и вали отсюда, – спокойно сказал Орехов, налил себе японского виски, сделал хороший глоток и на сей раз подумал, что не такое оно и противное. – Брачный контракт сгорел, как... старая газета в костре.

– Кирилл, допустим, я ошиблась, я виновата... Но у нас есть дочка... И вообще, я столько терпела от тебя! Ты хоть представляешь себе, как это унизительно, если муж будет состоятелен в постели только после общения с блондинкой в ресторане, пусть даже шлюхой? Но я это терпела, и даже твою Олю, имя который ты бормотал во сне, и не только! Я все это скажу на суде! Тебя заставят!..

– Что, Оксана? Я не хозяин фирмы, все акции Богданов передал своей секретарше. Я мог бы вернуть их через суд, но мне такое сказали, что я не хочу.

– Ты... проиграл? Импотент несчастный, и ты еще угрожаешь мне?! Коз-зел! – не выдержала Оксана.

– Но мои деньги для тебя недоступны – это раз. Брачный контракт разорван – это два. Ты чего кричишь, девочка? С этим компроматом тебе ни хрена не достанется, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула Оксана. – Но ты же не совсем подлец, Орехов? У тебя есть дочка.

– Не совсем, – согласился Орехов. – О ней помню. Поэтому миллион баксов на ее содержание выделяю. Пока что миллион, нужно будет больше – дам.

Оксана повеселела и уже без злобы смотрела на мужа, теперь – бывшего мужа.

– Но тратить их будет только гувернантка Саша, я ей полностью доверяю, с ней дочка ухожена, получает образование и вообще в порядке.

– Скотина.

– Разумеется, она будет представлять отчет тебе о своих тратах, ты сможешь ее контролировать. Но и мне будет предоставлять отчет. И если ты вздумаешь решить поехать на курорт за счет ребенка – я об этом узнаю.

– Хорошо.

– Второе, я сдам тебе дачу в аренду на пять лет за чисто символическую плату. Там должны жить, причем круглый год, Феонка с гувернанткой. Это их дача. Если все будет нормально, аренду продлю, обещаю, а ты знаешь, свои обещания я выполняю.

– Мне что, и приехать нельзя будет?

– Тебе можно, не только приехать, но и жить там. А если появится кодла русланов с шашлыками, я аннулирую этот договор. Одна – приезжай. Но шашлыки и пьяные русланы не лучшее соседство для Феонки.

Орехов еще глотнул виски – хорошо пошло, просто замечательно.

– То есть... – настороженно сказала Оксана.

– И ты, и дочка можете пользоваться дачей на условиях брачного контракта. Более того, скажу – она твоя.

– Кирилл, но ведь у меня...

– Разумеется, Оксана, ты моя жена и не должна отказывать себе ни в чем. Я переведу на твой счет в Швейцарии миллион баксов. Только для тебя. И это все. Если какой-то Руслан прокутит эти деньги в рулетку – пеняй на себя.

– Пусть только попробует! – улыбнулась Оксана. – Но мы расстаемся по-хорошему?

– Учитывая то, что ты говорила...

– Прости.

Она встала с дивана, подошла к нему, опустилась на колени возле кресла, уверенно расстегнула «молнию» на его брюках. Подняла голову, сказала:

– Ты оказался порядочным мужиком, да и вообще... если б не этот бзик насчет блондинок... Спасибо, Киря. Последний раз, да?

– Да... – пробормотал Орехов, откидывая голову на спинку кресла.

Оксана неожиданно оторвала свои губы, подняла голову, спросила:

– А эта Оля... Она – кто?

– Капитан спецслужб, охотилась за мной, – пробормотал Орехов.

– Ого! Но она ничего бабенка.

– Но я для нее не тот мужик.

– Ох, я дура... – сказала Оксана. – Знала бы, что она ментовка...

«Знал бы, что босс все поймет и накажет, – подумал Орехов, – соломки постелил бы...»

– Ну все, пока, Юрик, – сказала Ольга.

– Я еще посижу, поработаю, – ответил Пылюков, напряженно вглядываясь в монитор компьютера. – Значит, фирмой теперь владеет секретарша Богданова Ирина Евсюкова, так? Нужно разобраться, кто такая эта Ирина. И чего можно от нее ожидать.

– Наверняка будет осторожничать на первых порах.

– Да кто она вообще такая?

– Любовница Богданова.

– Это я и без тебя знаю.

– Ну значит – пока!

Ольга вышла на улицу и обомлела – на тротуаре ее ждал Орехов с букетом красных роз.

– Это вам, Оля, – смущенно улыбаясь, сказал он.

Ну и что было делать? Взять и швырнуть их ему в морду? Не хотелось. Не взять – уж больно грустное лицо было у него. Оно и понятно – остался не у дел. Она взяла розы.

– Спасибо, но... не знаю, зачем это.

– Да просто так, – сказал Орехов.

– Так уж и просто так? – кокетливо усмехнулась Ольга.

– Оль, я виноват перед вами и хочу исправить свою ошибку. Приглашаю в ресторан, выбирайте, какой хотите.

– Это исключено.

– Оль... Я сегодня потерял работу, согласно завещанию...

– Я знаю.

– И от меня ушла жена. Ей не нравилось, что я во сне повторял имя «Оля». Она провела минувшую ночь с каким-то прохвостом, но меня это не очень волнует. И меня предал друг, ближайший помощник...

– Не слишком ли много неприятностей для одного дня?

– Сколько есть – все мои. Оль, что-то ведь было хорошее между нами тогда, в ресторане, хотя я выглядел натуральным хамом? Было?

– Да и я была не просто так... – растерянно сказала Ольга.

Этот парень ничем не напоминал наглого и уверенного в себе Кирилла Орехова, но если он тогда взволновал ее, то теперь... Ну не оставлять же его одного со своими проблемами? Тем более он уже не связан с фирмой, не враг, а просто симпатичный мужчина, у которого возникли проблемы. Сразу много. Да и не хотелось ей спешить домой.

– Хорошо, допустим, я соглашусь. «Прага».

– Поехали.

– Но у меня тут машина...

– С этой стоянки она никуда не денется, я вас доставлю сюда или отвезу домой, как хотите.

– Да мы ведь были на ты, – сказала Ольга.

– Тогда – прошу, пани. – Он распахнул дверцу черной «БМВ».

В «Праге» его тоже хорошо знали, засуетились, забегали, Кирилл Васильич, Кирилл Васильич... Столик нашелся мгновенно, да не простой, а за ширмой, вроде отдельного кабинета. И официант склонился перед ними в почтительном поклоне, едва сели на стулья, протянул меню.

– Что хочешь, Оля? – спросил Орехов.

– Мяса, – сказала Ольга. – Классного мяса и водки под него.

– Понял? – поднял глаза к официанту Орехов. – Но сперва закуски. Работай.

– Сей минут, Кирилл Васильевич, – отрапортовал официант.

– Я знаю, у тебя нет мужа, – сказал Орехов.

– А у тебя теперь – жены.

– Верно... Но я обеспечил дочку и жену, отдал дачу. Знаешь, противно, когда на бракоразводном процессе делят стулья, правда?

– Правда.

Официант принес закуски – семгу, салат «Столичный», грибы маринованные, запотевший графинчик с водкой.

– Хочешь купить меня? – спросила Ольга.

– Нет. Однажды купил себе жену, и вот что получилось из этого. Хочу угадать твои желания. И только. – Он принялся ее угощать. – Семга, надеюсь, тебе понравится. Грибы, они здесь классные. Ну а салат... Попробуй сама. – Налил в рюмки холодной водки. – Давай, Оль?

Они выпили, закусили, все Ольге понравилось – безумно вкусно, невероятно, и она сама по новой наполнила рюмки.

– Ну давай за тебя, чтоб все было нормально, Орехов.

– Давай, – согласился он.

– Ты хорошо обеспечил свою семью? – спросила Ольга, налегая на семгу и салат.

– Да, – просто ответил Орехов. – Отдал дачу дочке с гувернанткой, ну и жена, конечно, может там жить, но без хахалей. А из квартиры я ее попер. Извини за грубое выражение, но больше не хочу ее видеть там.

Ольга усмехнулась. Грубое выражение? По сравнению с тем, что приходилось слышать от злых оперативников, это звучит даже галантно...

– А деньги? У вас ведь это самое главное, – не успокаивалась Ольга.

– Миллион баксов на дочку, миллион баксов жене, чтоб не чувствовала себя несчастной, – равнодушно сказал Орехов. – О чем мы говорим, Оля?

Ольга сосредоточенно жевала пластинку семги. О чем? Действительно! Ее оклад позволял в общем-то жить безбедно, да еще сухой паек, и вообще, ей-то мало нужно было, все деньги уходили на ребенка. А тут – миллионы долларов, туда, сюда... Интересно, конечно, было прикоснуться к ним. Но и раздражение шевельнулось в груди. Он думает смутить ее этим? Или соблазнить?

А вообще, это очередное представление или...

Орехов словно угадал ее мысли:

– Да к черту эти миллионы, Оля, у меня еще есть, официальные, между прочим, налоги с них заплачены. Только что-то радости от этого нет. Вот и все, понимай, как знаешь.

– Что понимать, Кирилл?

– Оль, я и сам не знаю, правда.

Официант принес лангеты. Ольга еще выпила водки, с удовольствием съела кусок тающего во рту мяса.

– Орехов, признайся честно, тебя снова ждет дама в белом «мерседесе»? – резко спросила она.

– Нет, – сказал он, – никто меня не ждет. А зачем?

– Но ведь тебе нужно... Ты ведь не совсем правильный мужчина, так?

– Было так. Поедем ко мне, убедишься, что все изменилось. Во всяком случае, я надеюсь на это. Скажу прямо – с тобой мне не хочется смотреть больше ни на кого.

– Неужели?

– Ну вот и проверим, так оно или нет. Ты же понимаешь, что я не могу ничего плохого сделать капитану органов. Я ведь не самоубийца.

Он не врал, она это чувствовала.

– Ладно, поехали... – сказала.

Потому что сама хотела этого.

Глава 25

Прошло почти две недели с того кошмарного вечера, когда на даче Романчука на них напали бандиты. Синяки сошли, ребра уже не болели, Игошев даже работу себе нашел, стал редактором отдела новостей в одной из партийных газет. Партию эту он недолюбливал, как, впрочем, и все другие партии, но коли они задумали перед выборами издавать свою газету и готовы платить ему зарплату – то пусть будут. Деньги предлагали небольшие, пять тысяч рублей в месяц, но пока суть да дело, и это ничего, а там, глядишь, найдет себе должность и получше.

На службу он еще не выходил, в понедельник первый день, а сегодня, в субботу, как обычно, играл с дочуркой в комнате. Настя была главным редактором, а он – заведующим отделом в ее газете.

– Что ты написал, зав? – строго спросила девочка, она ходила перед ним, сидящим на диване.

– Я написал про новости, босс, – смиренно ответил Игошев.

– Я тебя спрашиваю: что ты написал?

– Что-нибудь не так? Извините, босс, сейчас же исправлю.

– Ты забыл написать, что сегодня я упала с велика и разбила коленку!

– А-а... Да-да, это же самая главная новость, босс. Но я подумал, как же наш главный редактор может упасть с велика? Избиратели подумают, что он просто не умеет ездить.

– А ты напиши, что босс катался в крутых соревнованиях с чемпионами мира! Ты что, совсем не соображаешь, зав?

– С какими чемпионами, уважаемый босс? Избиратели ведь хотят знать, с кем соревнуется их кумир.

– Со всякими! С Шумахером.

– Но Шумахер – автогонщик, босс.

– Для меня он сел на велосипед и бросил свою машину. Она теперь стоит и ржавеет.

– А-а-а, вон, значит, как... Есть, босс, непременно напишу об этом.

Лена слышала их разговор, усмехалась на кухне, готовя ужин. Ох уж эта Настя! Выдумщица, каких мало, вся в папу. Правда, он выдумывал что-то на бумаге, а она и в жизни постоянно фантазирует. Два сапога пара с Андреем. А уж как начнут играть во что-то, ей в лучшем случае второстепенную роль отводят, а чаще всего – роль зрительницы.

Трудновато стало жить в последнее время, но и лучше. Вдруг поняла она еще тогда, на даче Романчука, что вот этот дом, семья, любимый муж и любимая дочурка и есть все самое прекрасное и самое светлое в ее жизни. Пусть денег катастрофически не хватает, о французских духах и модных мюзиклах даже мечтать не приходится, но ведь можно погулять в парке всем вместе, посмеяться от души, слушая, как Настя атакует Андрея своими вопросами, а он отвечает вроде бы покорно, но с таким остроумием! А уж дома...

Как это прекрасно, когда у человека есть дом, любимые люди рядом! Ну и что, если на ужин будут макароны по-флотски с мясом, вынутым из супа? Побольше лука, перчика – и пойдет за милую душу. А потом, когда Настя отправится спать, можно и по рюмочке водки выпить вдвоем и прямо там, на кухне... А потом в ванной... А потом – в постели...

Что еще нужно человеку?

Как ни странно, Лена даже опасалась, что Игошев заработает вдруг большие деньги. Ведь жизнь изменится, он станет другим, она станет другой, и все остальное тоже. А ей нравилось, как есть. Ну вот нравилось, и все тут. Даже не хотелось, чтобы он поступал на службу. Сидит дома, готовит, с Настей занимается, встречает ее с букетом ромашек, которые нарвали с дочкой по дороге из садика... Пусть эти ромашки растут вдоль всех тротуаров, но ей они приятнее каких-то там орхидей и гладиолусов.

Зазвонил телефон, трубка лежала на кухонном столе, и Лена взяла ее. После дачи только она брала трубку, потому что Андрей категорически не хотел общаться с Романчуком. И она одобряла его решение.

– Да? – сказала Лена.

– Привет, Ленка, это Лана. Как жизнь?

На сей раз жену попросил!

– Нормально.

– Слушай, – не замечая ее нейтрального тона, заговорила Лана. – У меня новый проект выходит, представляешь? Уже съемки начались, пилотный выпуск пойдет в начале сентября, я тебе обязательно звякну, посмотришь. Классное шоу будет!

– Поздравляю.

– Спасибо. Все так хорошо получилось, я даже не ожидала. Благодаря тебе, между прочим.

– Как это?

– Ну так! Все, что было на даче, спланировано, только Боря не ожидал, что бандиты будут бить, понимаешь? А ты молодец, вовремя подсуетилась.

– У тебя акция, дорогуша, а моего мужа там били и девушку тоже. Это просто подлость.

– Лен, я тоже так думаю. Отлично тебя понимаю. Боря готов компенсировать Андрюшке, хоть деньгами, хоть лекарствами... Слушай, приезжайте к нам. Прямо сейчас. А если хочешь, завтра устроим классные шашлыки на даче...

– Спасибо, – прервала ее Лена. – У нас другие планы. Извини, всего доброго! – И выключила трубку радиотелефона.

То сам Романчук звонил, а теперь жена его... Не нужно им таких друзей, Андрей прав.

Лена положила трубку на стол и пошла в комнату.

– Босс и зав, у меня есть для вас сообщение, – сказала она, с улыбкой глядя на мужа и дочь.

– Ты кто такая? – строго спросила Настя, так вошла в роль, что не собиралась из нее выходить даже с появлением матери.

– Я... собственный корреспондент, – сказала Лена. – У меня есть новости для вашей газеты.

– Тогда – говори! – разрешила девочка.

– Романчук опять приглашает нас в гости, хоть сегодня дома, хоть завтра на даче.

– Да пошел он, – сказал Игошев.

– У его жены на телевидении снимается умопомрачительное шоу, в сентябре пойдет в эфир. Кстати, звонила Лана, сказала, что сообщит о дате эфира.

– Посмотри, если хочешь, – сказал Игошев.

– Да пошла она! – в тон ему сказала Лена. И улыбнулась.

– Да пошли они! – сказала Настя и строго посмотрела на отца. – Зав, я не хочу видеть в своей газете такие новости. А этого корреспондента ты должен уволить, понял?

– Да, уважаемый босс, я увольняю его на кухню, пусть приготовит нам классный ужин, – сказал Игошев.

Лена с улыбкой ушла на кухню, но едва подошла к плите, на которой жарился мясной фарш с луком, в дверь позвонили. Подумала – наверное, родители. Но если к телефону подходила в основном она, то дверь открывал всегда Андрей. Вот пусть и делает это.

Игошев подошел к входной двери, негромко спросил:

– Кто это?

В наши дни в Москве открывать дверь без такого вопроса станет разве что дурак или обитатель элитной квартиры в охраняемой резервации.

– Ира.

– Какая Ира? – недоуменно спросил Игошев.

– Ну та, которую били вместе с тобой на даче Романчука. Забыл, что ли? Открывай, Андрей, я к тебе в гости пришла.

Лена услышала голос мужа, мигом поняла, что это за Ира к ним пожаловала, выскочила в прихожую, чтобы приказать мужу ни в коем случае не открывать дверь, но опоздала. Игошев уже открыл ее. Однако вместо хрупкой шатенки в прихожую вошел огромный парень в черном костюме, прямо-таки настоящий шкаф, отодвинул Андрея в сторону и прошел в комнату. У Лены сердце замерло – там ведь была Настя. Но «шкаф» скоро вернулся, заглянул в детскую, на кухню, в туалет и ванную, еще раз извинившись, сказал:

– Все чисто, босс.

В прихожую вошла Ира в ослепительно белом брючном костюме, обняла Игошева, поцеловала его в щеку, подошла к Лене, тоже обняла ее, чмокнула в щеку.

– Привет, ребята, я к вам в гости заявилась. Вы чего такие смурные, а?

Лена неуверенно пожала плечами. Ведь не скажешь такой даме, что ее сюда никто не звал. В открытую дверь было видно, что на лестничной площадке маячат еще несколько «шкафов».

– Ты бы хоть позвонила, Ира, – сказал наконец Игошев.

– А зачем? Мне нужно было завалиться к вам вот так. Лева! Неси! – приказала она и, взяв Лену под руку, повела на кухню, негромко говоря ей: – Ленка, у тебя классный муж, между нами ничего не было, даже не целовались, клянусь, но он... просто классный мужик, понимаешь? Столько говнюков повсюду, что встретить нормального мужика – просто удовольствие.

Лена согласно кивнула, не зная, что сказать. Игошев подождал, когда в дверь войдет еще один «шкаф» с раздутым пластиковым пакетом в руке, и, махнув Насте, чтобы сидела в комнате, пошел на кухню.

– Все, Лева, всем ждать меня на лестничной площадке! – жестко приказала Ира, когда амбал поставил пакет на стол.

Нет, это наверняка совсем другая девушка, не сравнить с той, что была на даче Романчука. Игошев смотрел на нее с удивлением и пытался понять, что привело ее сюда. Он ведь не давал ей ни малейшего повода и адреса не давал... На кухню, едва амбал удалился, вошла Настя.

– Привет, малышка, – сказала Ира, наклоняясь и целуя девочку. – Я – Ира, а ты?

– Настя.

– Кем хочешь быть, Настюша?

– Боссом в газете, – насупившись, сказала Настя. Не очень-то ей нравилось, что на кухне хозяйничает чужая тетка.

– Будешь, нет проблем. Давай к столу. Я помнила о тебе.

Ира принялась извлекать из пакета продукты, все из дорогого магазина, с бирками, где цена указывалась в долларах. Там были бутылка французского коньяка, много рыбных и мясных деликатесов и много сладостей в прозрачных пластиковых упаковках.

– У тебя все нормально, Ира? – спросил Игошев.

– Более чем. Наливай. Лен, да не смотри ты на меня чертом, ну пожалуйста! Я не хочу отбивать твоего мужа, вернее, хочу, но не буду.

– А и не получится, – сказал Игошев.

– В том-то и дело, ребята. Вы – замечательная семья. Андрей ведь приехал, чтобы пообщаться с... – Ира посмотрела на Настю и решила не уточнять, с кем именно. – Ты посмотри на меня, хоть и не... сама понимаешь, но вполне ничего. А он скис – и все о тебе да о тебе. Да о дочке Насте вот этой замечательной. А потом, когда эти козлы явились, он защищал меня, хотя мог бы и ненавидеть, молчать... Такое не забывается. Лен, да успокойся ты!

Но Лена не хотела успокаиваться. Все у них было замечательно и без этих деликатесов, и без этой фифы. А что дальше будет? Зачем она вообще приперлась?

– Мам, а можно, я попробую «Рафаэлло»? Я в рекламе видела, – спросила Настя.

– Да, конечно, девочка, пробуй все, что захочешь.

– Я спрашиваю маму, а не тебя.

– Ешь все, что есть, – вместо мамы разрешил Игошев. – Я рад, Ира, что все у тебя замечательно.