Текст книги "Страсти в сентябре"

Автор книги: Наташа Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Барсуков поправил перед зеркалом галстук, надел черное пальто, еще раз придирчиво оглядел себя в зеркале. Вроде бы нормально, лучший костюм надел, лучший свой галстук. Самое дорогое пальто… Можно ехать.

– Как, Саша? – спросил он водителя и телохранителя, который переминался с ноги на ногу в прихожей.

– Супер, Борис Евгеньевич, – сказал тот. – Но я не совсем понимаю, куда мы едем. Вы же сказали, что берете отпуск на неделю, а собрались как будто на правительственный фуршет.

– В пансион едем, Саша, за дочкой.

– У вас есть дочка?! – удивился водитель.

– Не моя, то есть не родная… Но если она не родная, дочка жены, то что ж, я не отец ей? Не родной, да, отчим, но все же…

– Это зависит от отношения к ребенку, Борис Евгеньевич. Иногда отчим становится роднее отца.

– Да? Ты так думаешь, Саша?

– Я точно знаю. У меня вторая жена, и у нее есть сын от первого брака. Хороший парень, мы с ним лучшие друзья, и он меня папой называет.

– Что ты делал для этого? – спросил Барсуков, внимательно глядя на водителя. – Подарки дорогие, путешествия?

– Да просто нормальные отношения у меня с парнем. Знаете, самому приятно, когда ребенок доволен. Какие там подарки? Мы все делаем вместе, вот и сроднились…

– Понял. Ну что, поехали, Саша. Пансион на Можайском шоссе, заберем дочку… Слушай, что это за гнусное слово – «падчерица»? Слышать его не могу!

– Борис Евгеньевич, станете своим для девчонки, мигом забудете это слово. И она никогда не вспомнит о нем.

– Да? Ладно, Саша, поехали, посмотрим, что из этого получится.

Они вышли из дома, сели в черный «мерседес». Барсуков твердо решил забрал дочь Валентины из пансиона, найти общий язык с шестилетней девочкой, но совершенно не знал, как это сделать. Он и с сыном своим виделся мало, определяя его то в дорогие пансионы, а теперь в лондонский колледж. А тут чужая, по сути, девчонка, и как с ней вести себя, что говорить?

Особых проблем в пансионе не возникло, девочка носила его фамилию, и, хотя Барсуков ни разу не навестил Светлану в пансионе, сотрудники знали, чья это дочка и кто такой Борис Барсуков. Мог бы и паспорт не предъявлять, но он предъявил, и вскоре из двери в вестибюль двухэтажного здания (похоже, раньше здесь был детский сад) вышла серьезная девочка с длинными льняными волосами. Она с удивлением уставилась на отчима, не понимая, почему именно он приехал сегодня к ней.

– А где мама? – спросила она.

– Привет, Света, поехали, дома все объясню.

– Мама… у нее все в порядке?

– Лучше и быть не может. Поехали домой, Света.

– Ладно…

Всю дорогу она молчала. Барсуков отпустил Сашу, все еще не понимая, как вести себя с этой чересчур серьезной девчушкой. Они вошли в квартиру, он помог девочке снять пальто, сапожки.

– Борис Евгеньевич, а где моя мама? – спросила Светлана.

– Света… она уехала к своим родителям, но ты можешь называть меня просто Борей. Я хоть и не родной твой отец, но все же отец, как ни крути… Не родной, да, какой-то все же отец. Или как?

– А почему вы не поехали с мамой к бабушке и дедушке в Левобережную, Борис Евгеньевич?

– У меня дела были неотложные… Света, ты можешь называть меня просто Борис? Хочешь, поедем сейчас в «Стар гэлакси», там…

– Нет, не хочу.

– Ладно, ты иди пока в детскую, а потом поедем обедать.

Пожимая плечами, он пошел в свой кабинет, девочка последовала за ним, остановилась, глядя на пятно виски у дверцы гардероба со вмятиной, разбитый монитор на столе. Кое-что Барсуков убрал, но не все, следы его ночной истерики явственно виднелись в кабинете.

– Света? – сказал он, обернувшись. Хотел было строго добавить, что входить без разрешения в его кабинет не следует, но сдержал себя. – Ты… наверное, голодна? Я позвоню Саше, и мы поедем в любой ресторан, какой ты выберешь.

– Спасибо, я не голодна.

Барсуков совсем растерялся. Ему нужно подружиться с ребенком, а в душе только раздражение нарастает. Если она и дальше будет говорить «нет», «не хочу» – что делать? Не отвозить же обратно в пансион?

– А может, махнем куда-нибудь? В Сочи на пару дней, там тепло, пальмы… – неуверенно предложил он.

– Боря, в твоей квартире беспорядок, осколки стекла, нужно убрать и все пропылесосить, – сказала Светлана, внимательно глядя на него.

Боря?! Она так сказала, он не ослышался?! Ну умница, ну молодец девчонка! Да и сам он молодец, сдержался, ничем не выказал свое раздражение. И вот награда! Барсуков подхватил девочку на руки, расцеловал в обе щеки.

– Ты классная девчонка, Света! Давай наведем порядок. Понимаешь, в доме должна быть хозяйка, она и была, твоя мама, но уехала. Теперь осталась маленькая хозяйка – ты. Руководи процессом. К черту все эти пансионы, ты теперь будешь жить дома, Света. И не говори, что это моя квартира, она и твоя, и мамина тоже. Наша, понимаешь? Наша общая квартира. У тебя еще брат есть, старший, Иван. Он сейчас учится в Лондоне, но… Я его верну в Москву, будем жить все вместе.

Он опустил ее на ковер, сам сел на него у ног девочки.

Она внимательно смотрела на него огромными синими глазами. Похожа на мать, на Валю…

– Ладно, Боря, – сказала девочка. – Давай пылесос, будем убираться тут.

– Свет, понимаешь, я все работал, деньги зарабатывал, думал, что дети мешают, отвлекают… Я был дураком.

– Конечно, был дураком. А где у тебя пылесос?

Барсукову проще было позвонить домработнице, чтобы пришла и убралась в квартире, но слова водителя о том, что нужно все делать вместе с ребенком, не позволяли взять трубку телефона.

– Пылесос? Где-то есть, но вот где… – Барсуков вскочил на ноги, огляделся, пытаясь понять, где в его квартире находится пылесос. В кабинете его точно не было, в спальне тоже, да и в гостиной. И в комнатах детей… А действительно, где у него пылесос? – Я сейчас посмотрю… Может, на антресолях?

Светлана сочувственно усмехнулась:

– Ты такой глупый, Боря. Он в темной комнате, принеси, а я пока что уберу твою постель. Нехорошо оставлять на диване подушку и одеяло.

– А у нас тут есть и темная комната? – удивился Барсуков, но, заметив насмешливый взгляд девочки, развел руками. – Забываю… Ща притащу пылесос, и мы с тобой займемся классной уборкой.

– Захвати совок и щетку, чтобы убрать осколки. Они там же, – приказала Светлана и принялась убирать его постель с дивана.

Знала, что куда класть, хотя бывала здесь только по выходным! Барсуков пошел по квартире в поисках темной комнаты, обнаружил ее между кухней и ванной.

– Света, вот пылесос, там их было два, один большой, наверное, для влажной уборки, а второй поменьше. Я взял его, с тем не разберусь. Вот и совок, и щетка.

– Включай пока пылесос, а я соберу осколки.

Светлана взяла совок, щетку, принялась сметать в совок осколки стекла у дверцы гардероба. А Барсуков внимательно смотрел на пылесос, пытаясь понять, как его включить в розетку, если шнура не видно. Девочка вынесла осколки стекла в мусорное ведро, вернулась в кабинет, с улыбкой уставилась на отчима:

– Не можешь включить, Боря?

– Да нет, я могу, но тут же шнура нет.

– Вон же вилка, видишь?

– Вижу, но как я включу ее? Тут только вилка, а шнура нет, – развел руками Барсуков.

Светлана засмеялась:

– Ну какой ты, Боря! Потяни вилку и увидишь шнур! Ты что, ни разу не пылесосил?

– Честно говоря, нет… То есть пылесосил, но тогда аппараты были простыми и понятными, а этот…

Барсуков потянул за вилку, и вправду за ней вытащил длинный шнур. Сидел на ковре и вытаскивал шнур, довольный своим открытием. Потом вскочил на ноги, шагнул к розетке, но оказалось, что нога запуталась в проводе, и Барсуков грохнулся на ковер. Светлана еще громче захохотала:

– Ох, Боря…

– Все под контролем, Светочка! – воскликнул, поспешно вскакивая, Барсуков. – Будем пылесосить!

Он включил пылесос в розетку, присел над аппаратом, размышляя, какую кнопку из двух нажать, чтобы не ошибиться. Светлана тем временем убрала все осколки разбитого монитора, включила пылесос и принялась пылесосить.

– Боря, возьми тряпку, у тебя тут много пыли, протри ее, – приказала Светлана.

– Слушаюсь, моя хозяйка!

В темной комнате он нашел тряпку, намочил ее в ванной, вернулся в кабинет, принялся протирать свой стол. Пыли на нем и правда было до черта, и как это он раньше не замечал этого?

Понимал, что выглядел полным идиотом, и первый раз в жизни был доволен этим.

– Боря, а что с этим монитором будешь делать? – спросила она.

– Свет, скоро принесут новый монитор, я уже заказал. А этот унесут и выбросят.

– Зачем ты его разбил?

– Плохо мне было ночью, Свет, одиноко… Вот и расстроился. Но теперь, когда у меня есть маленькая хозяюшка, все нормально.

– Я буду ухаживать за тобой, Боря, – решительно сказала Светлана. – Пойдем на кухню завтрак готовить.

– Пойдем, – согласился Барсуков.

Он убрал пылесос, щетку и совок в темную комнату и пришел на кухню, где Светлана сосредоточенно изучала содержимое холодильника.

– Боря, у тебя тут ничего нет. Нужно идти в супермаркет. Я хотела сделать яичницу, но ни одного яйца не нашла.

– Да? Ну и черт с ними, Светка. Поехали в ресторан, там поедим.

– Нет, Боря, питаться нужно дома. Мы пойдем с тобой в супермаркет и купим все продукты, – серьезным тоном сказала Светлана.

В супермаркет ему не хотелось идти, слишком хлопотное это дело. Когда возвращаешься домой с телохранителем – это одно, а звонить ему, вызывать, ждать, да еще в такой ответственный момент, – совсем другое.

– Ладно… я позвоню Саше, он приедет…

– Не надо. Мы сами пойдем и все купим.

– Как это – сами? Ты хочешь, чтобы я вышел из дома и пошел в магазин без охраны?

– Со мной, Боря. Не бойся никого, я же с тобой.

– Это да… – Барсуков задумался, а потом решительно махнул рукой: – Ладно, пошли. Свет, а ты знаешь, что нам нужно покупать?

– Конечно, Боря.

Барсуков не выдержал, снова подхватил на руки девочку, расцеловал ее.

– Слушай, так хорошо, когда в доме есть маленькая хозяюшка. Честное слово. Ты даже лучше, чем твоя мама.

– А ты такой балбес, Боря, – усмехнулась Светлана. – Не знаешь, где у тебя пылесос!

– Это верно, но с тобой я исправляюсь прямо на глазах, ведь так?

– Да, Боря.

Звонок в дверь отвлек их от хозяйственных проблем. Принесли новый монитор. Барсуков проводил двух сотрудников компьютерной фирмы в кабинет, приказал:

– Подсоединяйте.

Убедившись, что новый монитор работает, сказал:

– Старый уберите.

– Но это не входит в наши обязанности, – возразил один из рабочих.

Барсуков сунул ему пятьсот рублей:

– Там много полезных деталей, пригодятся. Но если хочешь, оставь его в мусорном контейнере. Вопросы есть? Или я позвоню в твою долбаную фирму и прикажу убрать дебила!

– Боря, ты не должен грубить этим людям, – сказала Светлана, входя в кабинет. – Они делают свое дело.

– Нет проблем, – сказал рабочий, поднимая разбитый монитор и шагая с ним к выходу.

Второй улыбнулся и, выходя из кабинета, погладил светлые волосы девочки.

– Светка! Ты все знаешь, да? – спросил Барсуков, когда рабочие удалились. – С ними нужно знаешь как разговаривать? А то обнаглеют.

– Со всеми нужно разговаривать вежливо. Мы идем в супермаркет, Боря?

– Идем… едем. В «Седьмой континент».

– Боря, только дураки платят в два раза больше за те же продукты в престижных магазинах. Мы пойдем в наш супермаркет и все там купим.

– Дураки, да?

– Ну конечно. Ты готов, Боря?

– Как прикажешь, хозяюшка… Слушай, Света, уж тогда купи все, что нужно нам. Расклад такой – я качу тележку, а ты берешь все, что нужно, абсолютно все. Главное – то, что тебе нравится, хочется, ты себя ни в чем не должна ограничивать. Я плачу и… потом тащу пакеты домой.

Барсуков впервые за последние семь лет вышел из дома без телохранителя и направился к ближайшему супермаркету, обычному, хоть и не самому дешевому. Прежде время от времени заезжал в «Седьмой континент», набирал продуктов, но пластиковые пакеты нес Саша, иногда – Саманта. А чтобы совсем самому ходить – давненько такого не случалось. Отвык уже. Но Светлана держала его за руку и уверенно вела к… другой жизни?

Удивительно, но впервые за долгие годы Барсуков почувствовал себя нормальным человеком. И это благодаря девочке, которая шла рядом. Уж он-то купит ей все, что пожелает, любые конфеты, икру, все! И думать об этом было приятнее, чем о подарках очередной любовнице.

– А потом мы пригласим домработницу, и она нам приготовит замечательный обед. И ужин, – бодро рассуждал он.

– Никого мы не пригласим, Боря, – сказала Светлана. – Сами все приготовим, или ты совсем безрукий?

– И готовить будем сами? – Барсуков пожал плечами, тяжело вздохнул, но возражать не стал.

Завтрак был, как обычно, обильным. Неизменная яичница, салат из помидоров, жареный цыпленок… Саманта съела все, что предложили, поблагодарила добрых хозяев и вышла из кухни. Следом за ней вышла Валентина. Сели в беседке под виноградником, Валентина закурила.

– Валь, какую гадость ты вчера подмешала в джин? – спросила Саманта.

– «Донормил», мое снотворное, – честно ответила Валентина.

– Я так и думала. Зачем?

– Чтобы не мешала. Ты же у нас профессиональная оперативница, которую приставили, чтобы следить за мной.

– Валь… дура ты. Ну да, я должна докладывать Борису Евгеньевичу. Но ведь я не сказала о Максе ничего. Ни о твоем визите в школу, ни о рыбалке, ни о позавчерашнем вечере… Кстати, уха была бесподобной, до сих пор вспоминаю. Я такой в жизни не пробовала. Валь, я ведь рисковала своей работой. Не очень-то ею дорожу, говорила тебе, но… Борис Евгеньевич мне верит, обидится, если узнает, что я предала его, понимаешь?

– Не обижайся, Саманта, так нужно было. Пожалуйста, прости меня. И… ты не предала его.

Саманта сорвала гроздь винограда, бросила в рот пару фиолетовых ягод, потом поморщилась, выплюнула толстую кожуру.

– Очень вкусный виноград, но кожура у него жутко кислая. Ну и что у тебя получилось? Подробности можешь пропустить, в общих чертах – затея оправдала себя?

– Могу и с подробностями. Захотелось понять: хоть что-то я почувствую рядом с парнем, который мне очень нравился когда-то? Встретились после стольких лет, совсем взрослыми стали.

А вдруг да и вернется прежнее чувство, я ведь его отлично помню. Ни фига подобного. Он симпатичный мужик, но… совершенно чужой. Все равно, что встретилась бы с Галкиным или Басковым, симпатичные ребята, ну и что? Так сот и с Максом было. Походили, поговорили… И все.

– Валь, я не обижаюсь на тебя. Но это значит, что могу претендовать на Максима? Хотя бы попытаться? У меня самые серьезные виды на него.

– Самые серьезные? Ты в своем уме, Саманта? Зачем тебе это? Я же сто раз говорила…

– А я сто раз объясняла тебе.

– Да перестань, это же глупо.

– Глупо ты поступила, Валя, что сдернула отсюда в Москву. Ты хоть можешь сравнить, что ешь тут, а что там? Хотя… я понимаю, с Борисом Евгеньевичем у тебя большие возможности, но все-таки? Даже с его возможностями ты вряд ли могла есть в Москве то, что здесь.

– Разве только в еде дело, Саманта?

– Нет, конечно. Но здесь у меня есть возможность быть самой собой. Пойду работать в милицию или частным телохранителем устроюсь. Могу физкультуру в школе преподавать, спортивную секцию вести.

– Ну, не знаю. Хочешь – попробуй. Не думаю, что из этого получится что-то путное.

– Я рыбу буду ловить летом, и весной, и осенью. Сидеть с удочкой у этого озера… полный кайф! Я чего-то сажать буду, выращивать, не знаю как, но научусь. Прикинь – посадила кустик или семена, а они растут, потом на них помидоры появляются, или огурцы, или патиссоны… Мне тут жутко нравится. Знаешь, если Максим четко скажет «нет», я готова попроситься к твоим родителям, жить у них на квартире, в кухне.

– Ты совсем свихнулась, Саманта, – с усмешкой сказала Валентина. – Конечно, отец с матерью тебе не откажут, более того – рады будут и поселят тебя в моей комнате, но… Мой тебе совет – подумай месяц-другой, а потом и решай. Чтобы дров не наломать сгоряча.

– Я уже подумала.

Телефонный звонок прервал их разговор. Валентина достала свой мобильник:

– Да?

– Привет, Валя, как ты там? – услышала она голос мужа.

– Нормально я тут. Чего ты звонишь, Боря? – недовольно спросила Валентина.

– Мы тут со Светкой уборкой занимались, а потом ходили в супермаркет вместе. Теперь она обед готовит, моя маленькая хозяюшка. Но мы ждем большую хозяйку. Даю трубку Светке.

– Мам, привет. Боря такой балбес…

– Светочка! Ты называешь его Борей? – изумилась Валентина.

Саманта понимающе улыбнулась, демонстративно отошла в сторону.

– Да, он же мой папа, хоть и не родной. Я его всему учу, мам, а он такой смешной… Пошли в магазин, я ему все сказала, что надо купить, а он – икру тебе, семгу тебе. Мне это ничего не нужно. Сейчас буду готовить обед ему.

– Света… Ты дома?

– Ну а где же, мам? С Борей мне хорошо. Он слушается меня во всем.

– Ох Господи, доченька… Он… нормальный?

– Да нет, мам, он ничего не понимает. Даже где находится пылесос, не знает, представляешь? Но я заставила его найти, и мы убрались в его кабинете.

– Света, он тебя забрал на пару дней?

– Нет, мам, у Бориса отпуск, и мы теперь вместе будем тут хозяйничать. Я приказываю ему, а он исполняет все… Боря, отойди, пожалуйста… еще дальше. Мам, мне он нравится… – прошептала в трубку девочка.

– Отпуск у него? И ты будешь жить… Света! Звони мне через каждые два часа, я очень тебя прошу! Ты поняла? Обязательно звони!

Валентина попрощалась с дочкой, выключила мобильник, уставилась на фиолетовые гроздья «Изабеллы» над головой.

– Тебя можно поздравить, Валь? – спросила Саманта. – Все хорошо дома?

– Если бы! – сердито сказала Валентина. – Она его Борей называет, убираются они там! Какой он ей Боря?! Своего-то сына родного сплавил в Лондон, а теперь Светке мозги компостирует. Думает, я не понимаю, для чего это делается! Понимаю! Вот придурок, додумался, а! Кто ему позволил взять ее из пансиона?!

– Валь, а ты ведь главного не поняла…

– Учить меня будешь?

– Да нет, я же не имею высшего образования. Только подскажу. Ты ведь не сомневалась, что он будет по бабам бегать как оглашенный, так? А он взял девочку, и они там хозяйничают с ней. И это значит – никаких посторонних баб, понимаешь?

– Может бросить ее одну в квартире, даже на всю ночь, – упорствовала Валентина, хотя и сама не верила в это.

– Знаешь, Валь, у Бориса Евгеньевича есть недостатки. Но о том, что он человек ответственный, знают все. Никогда он не бросит ребенка одного в квартире. Я тебе больше скажу – очень уважаю его. Жесткий, да, часто жестоким бывает, но по-другому нельзя. А по большому счету – очень хороший человек. Только… сам не знает этого, понимаешь?

– Не совсем…

– Твоя Светка, она поменьше Настюшки, но, наверное, такая же грамотейка, стала управлять им жестко и решительно. Ему в глубине души хотелось этого, но позволить такое мог только малышке-грамотейке. Я рада за него и за тебя.

Валентина тяжело вздохнула, не зная, что сказать. Он выполнил главное ее условие – вернул дочку домой. Готов позволить ей работать… И, права Саманта, на деле показал, что не бегает по бабам, а сидит с ребенком… Отпуск взял. А главное, Светка! Она его называет Борей, командует им… Валентина непроизвольно усмехнулась, представив свою деловую и хозяйственную дочку и мужа, который не знает, где в доме пылесос. На эту парочку стоило посмотреть, в цирк ходить не надо!

Глава 14

Уже смеркалось. Романов занимался капустой на кухне, срезал в огороде пять крупных кочанов, накопал морковки и теперь строгал капусту в кухонном комбайне, высыпал на стол, чтобы добавить потом моркови, перемешать с крупной солью и сложить в двадцатилитровый бочонок. Два кочана уже превратились в гору капустной лапши на столе, когда за воротами раздался громкий автомобильный сигнал.

Вытирая руки о фартук, Романов вышел за ворота, следом за ним выбежали дети.

Все поздоровались с Самантой, дети ожидали нового катания на суперсовременном джипе, но Романов был строг. Уроки на завтра приготовили? Нет? Значит, за уроки. А покататься можно будет завтра, если тетя Саманта не против. На том и порешили.

Саманта сказала, что приехала в гости к нему, Романов открыл ворота, она загнала джип во двор, все же машина не своя, принадлежит боссу, не хотелось, чтобы ее повредили местные хулиганы. Романов это понимал, пригласил в кухню, извинившись, что занят важным делом.

– Ой, что это? Ты квасишь капусту, Максим? – спросила Саманта. – А можно, я помогу тебе?

– Умеешь?

– Нет, я ничего не умею, но всему хочу научиться. И вообще мне у вас жутко нравится, я бы с удовольствием поселилась тут.

Романов усмехнулся, пожал плечами: мол, у москвичей свои причуды.

– Значит, так, капусту я вымыл, разрезай кочан на четыре части, удаляй кочерыжку и кромсай на комбайне. А я буду растирать уже нарезанную с солью.

Саманта взяла в руки нож, один из трех оставшихся кочанов капусты, задумалась: как его порезать, чтобы все правильно было? А вдруг ошибется и все испортит? Романов заметил ее колебания, сказал:

– Хорошо, я с этим сам управлюсь. У тебя должны быть крепкие пальцы, мы ведь коллеги по восточным единоборствам.

– Хочешь проверить, какие крепкие?

Он протянул ей ладонь, Саманта вцепилась в нее, резко склонила, прижав кулак Романова к своей груди.

– Ты что-нибудь почувствовал?

Романов усмехнулся, обнял девушку, поцеловал в щеку.

– Ну конечно, почувствовал. Или ты думаешь, что я совсем старый пень? Но больше не надо таких фокусов, ладно?

– Почему, Максим? Мне было так приятно…

– Значит, я посыпаю солью капусту с морковью, а ты перемешиваешь капусту крепко-крепко, чтобы она хрустела под твоими… очень сильными пальцами. Ну, давай!

Он ловко разрубил ножом кочан, удалил кочерыжку, сунул в кухонный комбайн, острые ножи которого быстро строгали капусту на зеленовато-белые ленты. Саманта старательно переминала уже порезанную капусту, которая громко хрустела под ее пальцами.

– А почему Валентина не приехала? – спросил Романов.

– Решила остаться дома. У вас же вчера не получилось свидание, верно?

– Верно, а ты откуда знаешь?

– Сама рассказала, она мне в джин с тоником снотворное подмешала, чтобы я не следила за вами.

– Могла бы и последить.

– Почему не получилось, Макс?

– Извини, Саманта, я о таких вещах предпочитаю не говорить. Наверное, Валя все объяснила.

– Да… Макс, неужели и вправду нельзя вернуть прежнюю любовь?

– Если тебе пятнадцать лет назад нравился шоколад, а теперь – острое лобио, что тут поделаешь?

Саманта облизала пальцы и радостно улыбнулась:

– Как вкусно получается, Максим! Я уже все смешала, что дальше делать?

– Складывай в этот вот бочонок. Плотно утрамбовывай кулаками и переходи на другой конец стола. Тут тебе готова новая гора капусты, вот и морковь, и соль… Вперед, помощница!

Через полчаса бочонок был на три четверти заполнен капустой. Романов добавил в нее антоновских яблок, десятка полтора, наверное, закопал их в капусту, предварительно проколов кожуру иголкой. Саманта облизывала соленый капустный сок с пальцев.

– Как вкусно, Максим… А через пару дней, наверное, будет малосоленая капуста, можно приехать и попробовать?

– Она будет просто соленая, но попробовать можно. Итак, теперь мы кладем вот этот деревянный круг сверху, я его ошпарил кипятком, чтобы никакой плесени, сверху – пятикилограммовый булыжник… Нет, булыжник позже. Я спущусь в погреб, а ты подашь мне бочонок, осилишь?

– Спрашиваешь!

– Но пожалуйста, аккуратнее, он тяжелый.

Романов спустился в погреб, Саманта без труда подняла бочонок, опустила его на вытянутые ладони Романова. Он поставил его в бетонном погребе, потом Саманта подала ему гладкий темно-серый булыжник, который лег на деревянную крышку, закрывающую бочонок.

– А зачем груз, Макс? – спросила Саманта.

– Чтобы капуста была хрустящей, – сказал Романов, вылезая из погреба. – И борщ получится замечательный, и потушить с мясом можно, и просто так, особенно если сдобрить подсолнечным маслом. За ужином выпить рюмочку водки, закусить хрустящей капусткой – очень даже неплохо.

Он вылез из погреба, закрыл люк железной крышкой, жестом показал на раковину, включил насос в колодце. Из крана побежала холодная вода, Саманта быстро вымыла руки, Романов сделал то же самое и выключил насос. Вода из раковины стекала в большое ведро, а оно не безразмерное.

На кухню прибежали дети, доложили, что уроки сделаны, они готовы кататься, но Романов охладил их пыл. Сказал, что уже поздно, пусть отдыхают, а покатаются завтра. Саманта подтвердила его слова. Настя и Антон с грустью пошли обратно в дом.

Романов сходил в кладовку, принес кусок окорока, порезал его, положил на тарелку, потом достал из холодильника бутылку водки, банку с солеными огурцами.

– Раз уж приехала в гости, не могу просто так отпустить, у нас это не принято. И не вздумай отказываться… помощница.

– Как это можно?

Они выпили по рюмке водки, закусили. Саманта по новой наполнила свою рюмку, выпила, положила в рот кусок ветчины и четвертинку соленого огурчика. Действительно соленого. Роман сделал вид, что не заметил этого, сам он явно не хотел пить больше одной рюмки. Но если гостья желает – пожалуйста.

– Максим, я тоже почти не пью, но сегодня… Поехали на озеро? – предложила Саманта, глядя в его темные глаза.

– Там комаров сейчас…

– Ну и что? Ты комаров боишься или меня?

– Не знаю, кого больше, – усмехнулся Романов. С минуту размышлял, а потом махнул рукой: – Ладно, поехали. Удочки не возьмем, уже темно.

Марина Луговая стояла во дворе и видела, как директор школы садился в машину к симпатичной московской бабенке. Машина сорвалась с места, направляясь… Да не важно куда. Женщина чистосердечно порадовалась за директора. Нашел свою пару? Ну и слава Богу! А то что же получается, красивый мужик, а живет, как волк, один. Пару себе никак не найдет, а просто так нельзя, тут же все у всех на виду, а он директор школы! Ну, может, теперь женится? И дай Бог, как говорится.

На берегу Санькиного озера они вышли из Машины в том же месте, где и позавчера. Сели на траву. На озере громко квакали лягушки, в темной воде плескалась рыба. В воздухе, наполненном ароматом озерной свежести, зудели комары. Саманта обняла Романова, прижалась щекой к его плечу.

– Максим, это лучшее из того, что я видела в жизни. И лучшее из того, что чувствовала, правда.

– Это самообман, – тихо сказал Романов. – Ты москвичка, городская девушка, это для тебя экзотика. Но на самом деле жизнь тут довольно суровая. Через месяц, максимум два тебе захочется обратно в Москву, в теплую квартиру с ванной и горячей водой.

– Тебе же не хочется туда?

– Я здесь родился и вырос.

– А я тренированный человек. Я все могу вынести, но… Ничего такого и не нужно, мне здесь нравится, понимаешь?

– Саманта…

– Максим, у меня нет высшего образования, я серьезно занималась спортом, а потом получила приглашение Бориса Евгеньевича и совершенствовалась в других делах, связанных с моей работой. Я лучшая у него.

– Не сомневаюсь.

– Максим, я хотела сказать, что могу учиться. И у меня получается. А теперь я хочу стать примерной хозяйкой, квасить капусту, сажать какие-то овощи, заниматься домом. Правда, Максим, честное слово. И никогда не сбегу от тебя. Ма-акси-им… Ты ведь хочешь меня, я же чувствую, очень хочешь. Ну пожалуйста, сделай это. Пусть даже я буду жить квартиранткой у родителей Вали, но никогда не забуду этого…

Романов резко опрокинул ее на спину, жадно припал губами к ее губам, торопливо расстегивая молнию на джинсах девушки, потом на своих. Джинсы ее отлетели в сторону, трусики белые тоже. Успел подумать – не было ни гроша, да вдруг алтын. Вторая женщина за два вечера! Но если она хочет, эта москвичка, он же не совсем болван, чтобы отказывать!

– Ой… ой, о-ой! – протяжно застонала она. – Больно, Максим…

– Господи, ты девственница? – удивился он, энергично работая бедрами.

– Да… спасибо, спасибо тебе, Максим, любимый мой, да, вот так хорошо… – бормотала Саманта.

Через полчаса они сидели на берегу, обнявшись, целовались и слушали кваканье лягушек. Саманта уже оделась.

– Саманта, ты чудесная девушка, но я… ничего тебе не обещаю. Пойми меня правильно, я уже один раз обжегся, когда женился на городской девушке.

– Максим, я все равно буду рядом с тобой. Пусть не женой, кем угодно… Я хочу жить здесь, хочу – с тобой. Поверь, это не мимолетная прихоть.

– Я понимаю, уж если ты решилась стать женщиной здесь…

– Я здесь и буду женщиной. И хозяйкой, и всему научусь, правда-правда, Максим.

– Ладно, Саманта. Дай мне время, чтобы подумать. Но пойми меня правильно, обжегшись на молоке…

– Я все понимаю, Максим, спасибо тебе. Знаешь, буду столетней старухой умирать, вспомню именно этот вечер.

Романов усмехнулся, поцеловал ее доверчивые припухшие губы.

– Поехали, а то твоя хозяйка будет переживать.

– Да плевать мне на моих хозяев, я уже все решила для себя. Правда, Вале желаю всего самого доброго, она хороший человек. И Борис Евгеньевич тоже.

В обнимку они подошли к джипу, Саманта села за руль, Романов устроился рядом, положив свою ладонь на колено девушки.

Джип рванулся с места так стремительно, что ладонь Романова мгновенно скользнула к ее бедру.

– Светка, ты слишком властная дама! – возмутился Барсуков. – Командуешь мной, а я тоже что-то могу, между прочим.

– Что ты можешь, Боря? – осведомилась девочка.

– Что могу приготовить на ужин? Ну, например, яичницу.

– А у нас сегодня котлеты по-киевски, мы же с тобой купили коробку. Ты можешь их приготовить?

– Нет, на такие дела я не способен.

– Да тут же все написано, Боря! На, читай!

Светлана протянула Барсукову упаковку, он внимательно прочитал способ приготовления и вернул упаковку девочке.

– Нет, Свет, я не рискую браться за это дело. Уж давай, командуй. Лучше буду подчиняться, а то сожгу эти чертовы котлеты, мне потом достанется.

– Еще как достанется. Так, Боря, ставь на плиту сковородку, наливай подсолнечное масло. Не очень много, все, хватит. Нагрев плиты – на полную мощность.

Барсуков с готовностью выполнил все требования девочки.

Неожиданно для себя он понял – ему нравится, когда им командуют. Разумеется, в делах серьезных никаких команд он не потерпит. Но в бытовых проблемах просто счастлив был, что им командуют! И с удовольствием подчинялся. Тем более такой симпатичной девчушке!

– Нагрели, Света.

– Клади две котлеты, пусть обжарятся до образования румяной корочки.

– Положил.

– Не забудь перевернуть котлеты через пару минут. А теперь ставь другую сковородку.

– Поставил, моя госпожа. Что дальше?

– Пару ложек растительного масла и высыпай замороженную смесь с грибами.

Барсуков и этот приказ выполнил, успел перевернуть вилкой котлеты.

– Боря! Кто тебе разрешил вилкой ковыряться на сковородке? – возмутилась Светлана. – Там же антипригарное покрытие. Нужно специальной пластиковой лопаткой, вон же она стоит! Ты не понимаешь, да?