Текст книги "Страсти в сентябре"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Все ж мы были когда-то молодыми.
Глава 25
Они сидели в джипе, на заднем сиденье, напряженно ожидая, чем закончатся переговоры Барсукова с главным милицейским начальником района. Барсуков сам был за рулем, Саша гнал машину рекордными темпами, приехал уставший, и его уложили спать в кухне. Чуть сзади стояла «десятка» Саманты с двумя крепкими парнями, Игорем и Семеном, в дороге они сменяли друг друга за рулем и могли выспаться. Теперь чувствовали себя вполне нормально. Перед отъездом Саманта оформила доверенность на обоих парней и попросила Барсукова, чтобы они ехали на ее машине.
Она задержится в станице, да и Валентина, наверное, им понадобится машина. Барсуков мрачно усмехнулся, догадываясь, что может потерять свою лучшую телохранительницу, но ее просьбу выполнил.
– Я не очень верю, что Борис Евгеньевич добьется разрешения на свидание, – с волнением сказала Саманта.
– Добьется, не сомневайся. Для меня точно, а вот для тебя… Думаю, Боря и этот вопрос урегулирует.
– Александру Ильиничну к сыну не пустили… А она была у самого главного начальства.
– Она ничего не дала начальству, а Боря даст. И куда они денутся? – уверенно сказала Валентина.
– Ох, Валь, мне бы твою уверенность. Так хочется увидеться с Максом, прямо… сама не знаю, как сказать.
– Неужто он у тебя был первым?
– Да.
– Ну, мать, ты даешь! В твои-то годы! Теперь понимаю тебя, даже… немного завидую.
– Чему, Валя? Максим-то в тюрьме!
– Да вызволим мы его, с Бориными возможностями… Ты знаешь, почему начальник принял Борю? Ему приказали из Краснодара. И теперь он понимает, что за человек с ним разговаривает. Но правда, насчет тебя может заартачиться, тут закон на его стороне. Но я думаю, Боря решит все проблемы.
– Если он и тут все может, нужно было Александру Ильиничну с собой взять. Она очень переживает…
– Нет, Саманта, это уже лишнее. Мать, детей, они тоже переживают… Ты пойми, что дело серьезное. Человек обвиняется в убийстве. И не кого-то там, а главного бизнесмена Левобережной. Это тебе не фунт изюма!
Саманта кивнула в ответ, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Неужели она сегодня увидит Максима? А что скажет ему? Да это понятно, скажет, что любит и будет жить с его детьми, заботиться о них до того времени, когда его оправдают. А он? Что он скажет ей?
Да кто ж это знает? Может сказать – решил, что она ему не нужна. Дети позвали ее? Так он их об этом не просил.
Из двухэтажного здания вышел Барсуков, подошел к джипу, сел за руль.
– Все нормально, дамы, – сказал он, протягивая жене бумагу. – Свидание разрешено вам обеим, пропуск оформлен.
– Боря! Ты просто молодец! – обрадованно сказала Валентина, наклонилась, обняла мужа.
– Валь, ради тебя… Ну да ладно. Поехали.
Через пару минут джип, а за ним и «десятка» остановились у железных ворот.
– Ну все, вперед, дамы! – сказал Барсуков. – Паспорта приготовьте.
Свидание состоялось в комнате для допросов – зеленые стены, железные двери, мебель, прикрученная к полу. Но зато они были одни тут, конвоир ушел, прикрыв за собой дверь. Саманта уставилась широко раскрытыми глазами на Романова. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи и не выглядел растерянным человеком.
– Максим… – прошептала она.
– Саманта! – Он обнял ее, крепко поцеловал в губы. – Ты самая замечательная девушка на свете. Спасибо, что приехала, что хочешь помочь мне.
– Ну ты даешь, Макс, – ревниво сказала Валентина.
– Валюша, и тебе спасибо за помощь. Ну ты же умная женщина, все правильно понимаешь. Кстати, я рад, что у тебя все нормально с мужем.
– И за это спасибо.
Ну да, у нее все нормально, и с Максом все равно ничего не получилось бы, но… Все же неприятно было смотреть, как они целуются. Не так давно он страстно хотел ее и вдруг так быстро повернулся к другой. Изменился Макс? А вдруг обманывает Саманту? Да нет, не может быть такого!
– Максим, я живу в твоем доме, с твоими детьми… они такие замечательные… И с Александрой Ильиничной познакомилась, она очень беспокоится о тебе…
– Саманта… Черт, не знаю, какое уменьшительное имя тут подходит… Я тебе хотел сказать, что моя жена уехала в тот же вечер, через полчаса после тебя. Даже все подарки свои увезла, потому что…
– Я верю тебе, Максим.
– Пожалуйста, пойми меня правильно… Она их мать, я не мог прогнать ее в тот вечер. А устраивать скандал не хотелось. Я слишком хорошо знаю ее характер.
– Я понимаю… Максим, я с твоими детьми… Ну, я дура, не знаю, что приготовить, но Александра Ильинична…
– Саманта, перестань говорить глупости. Я, когда выйду из этого заведения, сам научу тебя всему.
– И ты хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?
– Хочу, Саманта. Теперь точно могу тебе сказать – хочу.
– Ох, Максим!..
Валентина отвернулась, чтобы не смотреть на их страстный поцелуй. А когда повернулась, они все еще целовались.
– Ну все, – сказала она. – Хватит телячьих нежностей, пора делом заниматься. Макс, я тут приготовила наш договор, буду защищать тебя на процессе, если дело дойдет до него. И вообще я твой адвокат. Пожалуйста, подпиши вот здесь.
Романов не глядя подписал бумагу, снова обнял Саманту.
– Прости, я слишком долго думал, – сказал он. – Но что бы ни было, это праздник – увидеть тебя.
– Я понимаю… долго думал. Максим, я не верю, что ты хочешь…
– Да, хочу. И черт с ним, что ты городская, даже москвичка. Я верю тебе, Саманта. Да Господи!.. Вся станица верит в то, что ты наша, самая настоящая казачка.
– Ой, Максим… Я так рада, так рада, ты себе представить не можешь! Я не простая москвичка, а закаленная, я готова… Ма-аксим!
Валентина мрачно усмехнулась, глядя на них. Но тут же успокоилась, вспомнив о муже. Он был и тут великолепен!
– Все, друзья, остыньте, успокойтесь. Перейдем к делу. Макс, ты мне должен рассказать все, что было с тобой в тот вечер.
– Да ничего со мной не было, – сказал Романов. – Я думал о Саманте и уже засыпал, когда за мной пришли.
– Но сапоги и нож из кухни кто-то взял и даже успел вернуть их туда. А в это время Марина уже кричала на всю улицу. Но ты даже во двор не вышел посмотреть, что там стряслось.
Романов пожал плечами. Долго молчал, опустив голову, а потом с улыбкой взглянул на Валентину:
– Ты совсем отвыкла от нашей жизни, Валя. Вечером частенько орут люди на улице и во дворах. Подростки дерутся, семейные скандалы… Я поначалу выбегал, но пару раз оказался в дураках, разнимая супругов. Знаешь, врежешь мужу с топором, а жена начинает его жалеть и орать на тебя. Ну и… перестал реагировать на это.
– Кто-то вошел во двор. Тоже не слышал?
– Телевизор, наверное, громко работал.
Валентина почувствовала, что он говорит неправду. Внутренне напряглась.
– Макс, я знаю, ты не большой любитель телевизора. И как сказал, уже засыпал. Пожалуйста, не хитри со мной.
– Провидица ты наша, – со вздохом сказал Романов. – Все-то понимаешь. Ладно, признаюсь. Как это по-вашему – расколюсь, да? Пожалуйста, никому об этом не говори. Я не спал, действительно думал о Саманте. Хотел отправить ей письмо по электронной почте, но… не мог решиться. Сидел за компьютером и играл. Убивал каких-то монстров, пулемет грохотал не умолкая, и я просто ничего не слышал. Глупое занятие, понимаю, несолидно. А дети у себя смотрели телевизор.
– Ох, мужики! – усмехнулась Валентина. – Мой – солидный человек, старше тебя, а тоже иногда вместе со Светкой сидит за компьютером, в кого-то стреляют они наперегонки… И чего ты стесняешься, идиот? Школьники больше уважать станут, если узнают, что играешь в компьютерные игры.
– Но мне такое уважение не нужно. Пожалуйста, никому не говори об этом.
Проханцев вошел в кабинет босса, сел на стул у стола. Судя по его виду, приятных новостей не было.
– Ну? – хмуро спросил Левенко.
– Петрунин только что звонил, Вадим Леонидыч, – сказал Проханцев. – Проверил Карякина – никаких зацепок. Резо действительно ехал, попал в ДТП, время примерно равно времени убийства. Потом развернулся и поехал обратно, в Армавир.
– Этому есть подтверждения?
– Да. Петрунин послал людей, они говорили с гаишниками. Все подтверждается. На момент убийства Резо был в поле зрения гаишников, а потом поехал домой.
Полковник покачал головой. Собственно, на чудо он и не надеялся, но думал, что получит хоть какую-то зацепку. Не вышло. Значит, серьезные люди против них играют, все продумали. В принципе схема преступления ясна, а как докажешь, если ни одной улики нет?
– Ну и что ты думаешь?
– Я уже докладывал, что баба из окружения московского бизнесмена была на заводе, беседовала с секретаршей Лугового. Кстати, не москвичи ли приезжали к вам недавно?
– Они. Я позволил адвокату встретиться с Романовым.
– Выпустить его нужно, чтобы не позориться потом, Вадим Леонидыч, – с тоской сказал Проханцев. – Хоть под подписку о невыезде, хоть под залог. Москвичи внесут. Экспертиза же подтвердила, что замок на двери кухни был вскрыт не ключом. А на рукоятке ножа отсутствуют отпечатки пальцев.
– Отпустим – они затаятся, лягут на дно. А пока тут москвичи шебуршатся – нехай посидит он в одиночке, условия неплохие. Москвичи вспугнут их, задергаются, должны. Ты давай по делу, Миша, – жестко сказал Левенко.
– Конкретно – ничего больше добавить не могу, – с тоской сказал Проханцев. – Но чует моя селезенка, что с Романовым поступаем нехорошо.
– Не больно она умна, твоя селезенка, Миша. Короче, так. Думай, хорошенько думай. Свяжись с Левобережной, еще раз с Петруниным. Знаешь, что за люди, эти москвичи? Кто стоит за ними? Не хрена тебе это знать, я сам убедился – люди самые серьезные! Думаю, и «заказчик» это понимает. Смотри в оба, Миша. А я тут покемарю пока что. Если чего нового появится – немедленно ко мне.
– Да, Вадим Леонидович.
– Облажаешься – пеняй на себя. Какие нужны будут силы – скажи, дам. Все, ступай.
– Есть, товарищ полковник!
Когда следователь ушел, полковник нервно забарабанил пальцами по столу. Кто-то в Левобережной знал, когда Луговой уедет с завода, когда приедет домой. Следили? А может, кто-то из заводских просигналил, мол, выезжает? Ну да, иначе как Резо мог позвонить так удачно? Во дворе был, только из машины вышел. И никто разговора не слышал, ни водитель, ни жена… Тем более в тот вечер никто из станичников чужих не заметил, а ведь должны были не один час мозолить глаза у проходной, ожидая отъезда Лугового. Но нет, чужих ни у проходной, ни вблизи дома Лугового не было. Значит, свои доложили… А что, если и за москвичами следят? Вряд ли вели их, но ведь достаточно установить наблюдение за зданиями районного УВД и КПЗ и знать номера машин. И проще пареной репы выяснить, насколько опасны москвичи.
Допустим, выяснили, он сам даже обрадовался, когда Барсуков попросил о встрече адвоката с подозреваемым – это должно заставить бандитов призадуматься. Выяснили, знают, кто такие эти москвичи, и что дальше? Неужто будут тихо сидеть и ждать, чем это кончится? На их месте он бы подумал – что, если Барсуков вычислит их человека, даст ему полмиллиона баксов и квартиру в любом городе России, от Краснодара до Владивостока, в обмен на признательные показания? А потом, если у него связи в администрации края и даже выше, устроит показательный процесс? Такая мысль – хуже прыща на заднице! И Карякин должен это понимать.
Полковник сильнее забарабанил пальцами по столу. Если они пошли на то, чтобы убрать Лугового, теперь уже не остановятся.
Ну и кто будет следующим? Тут надо как следует поразмыслить, а то ведь и опоздать можно.
Глава 26
Джип, покачиваясь на выбоинах, мчался в сторону Левобережной. Барсуков уверенно вел машину, следом мчалась «десятка» с сотрудниками его охраны. Он лишь коротко спросил у жены, все ли нормально, она ответила «да», на том разговор и закончился.
Саманта понимала, что судьба Романова совсем не интересует босса, да это и естественно. Почему он должен тревожиться за какого-то сельского директора школы? Главное, чтобы жена чувствовала себя при деле, благодарила его…
Нормальное поведение нормального мужика. Прежде всего своя семья, а потом все остальное. За это можно было только еще больше уважать босса, но… почему-то не хотелось.
– Не могу понять, как они проводили расследование? – принялась размышлять вслух Валентина. – Если сапоги и нож Макса взяли из его кухни, эксперты запросто могут доказать, что замок открывался отмычкой. В сапогах должны остаться следы пота другого человека.
– Да откуда у них деньги на серьезную экспертизу? – спросила Саманта.
– Такие случаи на контроле краевой прокуратуры, и денег не жалеют. Боря, а что тебе сказал этот полковник, как он вообще показался тебе?
– Нормальный мужик. Насколько я понимаю людей – не подлец. А совсем честные у нас только в сериалах бывают, да и то не во всех.
– Это уже два прокола у них, – продолжала вслух размышлять Валентина. – Звонок партнера и договор о подписании контракта возле ворот – три. Генеральный менеджер, который активно лоббировал интересы именно этих странных партнеров, – четыре. Отсутствие отпечатков пальцев на ноже и честные признания Романова – пять. Как они собираются строить тактику обвинения, не могу понять?
Она сидела на заднем сиденье джипа рядом с Самантой, которой совсем не понравились ее последние слова. Какая тактика обвинения? Максима должны выпустить немедленно, дураку понятно, что он не виноват!
– Мафия, – лениво сказал Барсуков. – А у тебя какие версии, Валюша?
– Нужно было задержать этих партнеров из Армавира и работать с ними. Но они, как я понимаю, до сих пор на свободе! И возможно, недосягаемы для местных органов.
Саманта тоже задумалась над этим. Долго пыталась понять, почему армавирцев оставили в покое, и не могла. Если допустить, что телефон Лугового прослушивался, так для этого в станице должна быть специальная машина. И ее обязательно кто-то видел, стояла-то не один час и не два… Это же не Москва, в станице все всех знают. Но похоже, ничего подозрительного замечено не было. Такие факты вряд ли можно скрывать, приедет опергруппа из Краснодара, быстро все выяснит.
Тогда почему же Макса держат под арестом?
Это возможно только в том случае, если у армавирцев имеется стопроцентное алиби. Какое?
И вдруг она поняла. Это как озарение было: сверкнула в мозгу мысль, и стало ясно – вот он, ключ к тому, что произошло.
ДТП! Гонец армавирцев договорился о встрече с Луговым и устроил ДТП, дорожно-транспортное происшествие, это несложно сделать, имея опытного водителя. На время убийства он оформлял документы и платил штраф. А машина с убийцами мчалась к Левобережной. А встреча уже была назначена, и Луговой должен был выйти из ворот! Нож, сапоги из кухни Максима уже взяли. Оставалось только вонзить нож ему в грудь и уехать. Кого ловить?
На трассе до Армавира много машин в любое время суток, шоссе федерального значения. Да и на каком основании ловить? У них ни оружия при себе, ни резиновых сапог, чьи следы отпечатались во дворе Лугового.
Вот и ответ на вопросы, которые задает сама себе Валентина. А откуда они знали, когда Луговой приедет домой, чтобы точно определить время встречи? Он приехал с ящиком шампанского и еще через полчаса вряд ли смог бы выйти из дома. Значит, кто-то из местных, заводских сотрудников, работал на убийц.
Снабжал их информацией.
Самый реальный кандидат на это менеджер Горилко. На то имеется много причин, да просто он не понравился ей. И секретарша покойного директора явно не благоволила новому боссу.
Значит, знала его не с лучшей стороны…
Ну вот и все, картина преступления ясна. Но доказательства? Ни одного. Хотя… Сегодня утром Горилко выглядел явно перепуганным, и если это он, поспешил доложить своим новым хозяевам о ее визите. А они могли знать, что после этого Валентина встречалась с Максом в КПЗ… И кто такой босс – тоже, наверное, знают. Получается… Нечто весьма серьезное.
Но говорить об этом Валентине Саманта не стала. У них двое крепких охранников, позаботятся о боссе, а ей нужно думать о себе и детях Макса.
Она уже знала, как это сделать.
– Нет, но топорность их работы меня просто убивает! – с раздражением сказала Валентина. – Даже неинтересно работать. Вина Макса абсолютно недоказуема, и если местные судьи не поймут этого, краевые, а тем более республиканские не оставят камня на камне от их обвинений!
– Валюш, не бери дурного в голову. Пока что мы играем на чужом поле, – сказал Барсуков. – А это всегда проблематично. Выйдем на свое, и ты покажешь себя во всем блеске. А уж я позабочусь, чтобы все центральные газеты написали об этом, телевидение сняло сюжеты… Ты станешь звездой, гарантирую, только не зазнавайся потом, ладно?
– Ох Господи, да о чем ты, Боря?
– Да все о том же, дорогая.
– Ой, ну тебя, Боря!
Джип легко вкатился на главную улицу станицы, помчался по ней, не снижая скорости.
– Борис Евгеньевич, вы подбросите меня к дому Максима или остановите на перекрестке, оттуда быстрее идти.
– Какие дела? Конечно, подбросим, Саманта, – уверенно сказал Барсуков. – Ты только показывай, куда ехать, а то я в темноте не очень ориентируюсь тут.
Саманта объяснила, как ехать, – катая детей на джипе в прошлый приезд, изучила расположение улиц станицы.
– Вот здесь, пожалуйста, остановитесь.
– А у него солидный дом, такой же, как и у твоих родителей, Валюша, – сказал Барсуков, останавливая машину.
Саманта выскочила из нее, приветливо помахала напоследок и поспешила во двор. Как она и предполагала, дети ждали ее в кухне, накормленные, ибо рядом с ними была Александра Ильинична.
– Ну что, Саманта? – встревоженно спросила она, вставая со стула.
Антон и Настя с тревогой уставились на нее.
– Все нормально, – сказала Саманта. – Я видела Максима… в смысле вашего сына и вашего папу. Он чувствует себя хорошо, у него одиночная камера, так что никто не досаждает. Завтра можете, Александра Ильинична, передать ему продуктовую посылку. Знаете, честно сказать, его и там уважают, начальство тюремное хорошо относится.
– Хоть я и атеистка, слава тебе Господи, – сказала Александра Ильинична. – Ну а тебя он как принял?
– Хорошо… Рад был. Выйдет, тогда и поговорим конкретно. Я буду ждать его.
– Ждите, тетя Саманта, пожалуйста, – сказала Настя.
– Конечно, Настюша. – Саманта погладила русые волосы девочки. – Он просил передать, что всех вас очень любит.
– Мы его тоже… И вас, тетя Саманта… – пробормотала девочка.
– Ну ладно, я побежала, оставляю тебя, как говорится, на дежурстве. Пост сдал – пост принял. Завтра с утра помчусь в район, передам Максиму все, что он любит. Ну, пока!
Пожилая женщина чмокнула Саманту в щеку и выбежала из кухни. Торопилась, да оно и понятно – пожилым женщинам страшновато было ходить по темным улицам станицы. И чем позже они выходили на них, тем страшнее было.
– Ну что, ребятки, пошли в дом, – сказала Саманта. – Посмотрим, что там к чему.
– Не понял, – сказал Антон.
– Я объясню, но чуть позже.
В доме Саманта внимательно осмотрела все комнаты и пришла к выводу, что детей лучше всего уложить в гостиной, там было окно, которое выходило во двор.
– Ребятки, устраивайтесь на ночлег тут, в гостиной, это приказ, – сказала Саманта.
– Но здесь только один диван! – возмутилась Настя. – Не могу же я спать вместе с Тошкой?
– Мы его устроим на полу, не замерзнет. Я сейчас займусь этим. До девяти можете поиграть на компьютере, а потом спать. Извините, ребята, но так нужно. Вопросы есть?
– А вы, тетя Саманта? – спросил Антон.
– Я уйду в кухню, а вы запрете двери на засов, на ключ и ляжете спать в девять. Решено?
– Ладно, – сказал Антон. – А зачем все это нужно?
– В целях безопасности. И никому, кроме меня, не открывать. Еще вопросы есть?
Вопросов больше не было, и Саманта принялась устраивать спальное место Антона в гостиной.
В половине девятого она вышла из дома, убедилась, что дети заперли дверь, и пошла в кухню. Разогрела рагу из свиных ребер с картошкой, наполнила тарелку, села за стол. Наконец-то и поужинать можно, честно говоря, проголодалась.
Ну вот она и услышала от Максима то, чего ждала долгие…
Подумала и усмехнулась, так хотелось сказать – годы или хотя бы месяцы. Но нет, ждала она всего-то чуть больше недели. Но какими же долгими были эти дни! Теперь предстояло услышать серьезный ответ на другой важный вопрос: а сможет ли она приспособиться к ритму неспешной деревенской жизни? Спросила, понятное дело, себя и сама должна была ответить. Но как Максим был решителен во время свидания в тюрьме, так и она ни минуты не сомневалась. Да! Дети верят в нее, обещала не предавать их, и значит… Прощай, Саманта-москвичка, здравствуй, станичница Саманта Ивановна!
Поужинав, она вымыла посуду в раковине, вода из крана не текла, но на плите стояла кастрюля с горячей водой, Александра Ильинична вскипятила, чтоб могла помыться и посуду вымыть.
Хотелось думать о другом, о бытовых проблемах, которые она намеревалась решать быстро, пока на дворе тепло. Деньги у нее были, и значит, холодную и горячую воду на кухню, ванную и теплый туалет они с Максимом… или она сама устроят в первую очередь. Хотелось, но думать следовало о другом, о страшной опасности, которая грозила ей и детям Максима.
Громкий стук в калитку прервал ее сомнения. Настолько громкий, что вряд ли он мог принадлежать злоумышленникам. Тогда кто это может быть?
Передернув затвор пистолета, Саманта осторожно вышла во двор, прижимаясь к стене кухни, прошла несколько метров, прячась за кустами сирени, с которых еще не вся листва облетела, остановилась у бетонного столба забора и резко спросила:
– Кто?
– Саманта, это я, Марина. Пришла к тебе в гости. Неужто прогонишь, а?
Саманта рванулась к калитке, резко распахнула ее. За калиткой и вправду стояла Марина, изрядно пьяная и с бутылкой виски в руке. Ну прямо анекдот! Вчера она стучала в калитку Марины, а та не решалась подойти, теперь прямо противоположная ситуация.
– Саманта, я пришла к тебе! Больше не к кому пойти, понимаешь?
– Марина, это не совсем удачное решение.
– Да плевать. Я же сказала тебе – больше не к кому!
– Хорошо, проходите на кухню, дети уже спят в доме, а я… только что поужинала.
Марина вошла в кухню, плюхнулась на стул, со стуком поставила бутылку на стол.
– Не к кому, понимаешь? – сказала она. – Я раньше была простой продавщицей, многие хотели, ну и… получали. А потом я вышла замуж за Пашу и твердо сказала – нет. Теперь сижу и думаю, ну и куда пойти? Одни завидуют, другие видят во мне только бабу, и все… Уже прямо сейчас хотят, чтобы ноги раздвинула. А я не хочу, понимаешь?
– Понимаю, Марина.
– Ни хрена ты не понимаешь. Я много чего видела и не очень-то верю в эту великую любовь. Мне с Пашей было просто хорошо, понимаешь? Хорошо! Его только что закопали, а они уже смотрят на меня… Кобели! – Она всхлипнула.
– Пожалуйста, успокойтесь, Марина, – сказала Саманта.
– Ну так выпьем тогда… С тобой только и можно. Паша был такой дурак… Нашел, к кому ревновать! Макс… да я к нему совершенно равнодушна, и он ко мне тоже. Могла бы вот так запросто прийти, выпить, поговорить… Не могла! Чушь собачья, а? Ну скажи мне сама!
– Марина, я согласна с вами выпить рюмку… Кстати, хотите поесть? Я могу разогреть рагу… Ну, свиные ребра с картошкой, у вас это называется…
– Нет, не надо, – пьяно махнула рукой Марина, разливая по бокалам виски. – На поминках наелась, устроила все по высшему классу в клубе винзавода. Извини, не пригласила. Но ты ж понимаешь, все помнят тот глупый скандал…
– Вы правильно сделали, Марина, это не совсем удобно, я бы и сама не пришла. Все знают, что я встречалась с Максимом, а его обвинили…
– Идиоты потому что. Ни хрена не соображают! А ты молодец, с тобой поговорить охота, хоть и москвичка… А с этими нашими козлами… Давай выпьем за Пашу. Царствие небесное ему… Не чокаясь!
Саманта выпила, сделала себе чашку растворимого кофе, предложила Марине, но та отказалась. Рассуждения пьяненькой вдовы ее не очень интересовали, но… Что ж тут поделаешь?
– Они же все говорили речи, вроде как с уважением, а потом смотрели на меня… Скоты! Ну ты представь себе такое! Был бы Паша жив – набил бы морды, да и за дело. Но где он теперь, мой Паша? Нету! И они смотрят, смотрят… козлы! Да плевать я на них хотела!
– Понимаю вас, Марина. Извините, у меня сегодня был тяжелый день, хочу пораньше лечь спать. Проводить вас домой?
– Домой? А это теперь дом, да? – пьяно возразила Марина. – Это жуть, Саманта! Бродила из угла в угол, как тень, а чё делать – ума не приложу! Пусто все, страшно… Знаешь, мне там страшно одной.
– Ну… если так, я вас уложу спать здесь, во второй комнате, там есть диван, – после минутного раздумья сказала Саманта. – В доме я же не хозяйка, не знаю, как дети утром…
– Это я все понимаю. Уложи. Знаешь, тут мне хорошо. Лучше, чем дома, и ты близко. Уложи, там я боюсь спать… Страшно, понимаешь? А с тобой – ничего.
– Понимаю…
Саманта отвела Марину в заднюю комнату кухни, уложила на старенький диван, укрыла потертым покрывалом. Она искренно сочувствовала этой еще красивой женщине, простой и понятной. В смысле материальном Марина была, наверное, обеспечена вполне, а могла бы и претендовать на роль хозяйки завода, тут все зависит от того, какое количество акций было у Лугового. Но жить с человеком, которого не любишь, только ради материального благополучия, это не для нее. Нет!
К моменту их возвращения в дом родителей Валентины Саша уже выспался, а старики накрыли стол не в кухне, а в доме для всех дорогих гостей. В доме, в гостиной, их и ждали. Обе машины загнали во двор, помыли руки во дворе под рукомойником, и все сели за стол. Барсуков придирчиво оглядел стол – все там выглядело чертовски вкусно. И солонина (после которой, кстати, все так получается ночью, лучше не придумаешь), и ветчина, соленья, среди которых выделялись маринованные баклажаны, и куски жареной курицы, и салат из мясистых помидоров, отварная картошка, пересыпанная укропом. И бутылка водки стояла, даже баночки с красной и черной икрой.
Илья Петрович заметил настороженный взгляд зятя.
– Чего-то не так, Боря? – спросил он.
– Илья Петрович, дорогой мой, Ирина Васильевна! Стол просто великолепный! Но зачем вы деньги тратите на икру? Вот уедем, покупайте себе и ешьте на здоровье! А нам… Да я и так не знаю, как расплатиться за это великолепие.
– Ты уже расплатился, Боря, – уверенно сказала Ирина Васильевна. – Все-таки деньги твои…
– А вы-то хороши, Ирина Васильевна. Я же сказал – обижусь. Так нет, все сделали по-своему.
– Ну тогда вот что, баш на баш. Я не вспоминаю про деньги, ты и все ребята едят то, что на столе. Икру тоже.
– Я вас уважаю, Ирина Васильевна, – с улыбкой сказал Барсуков, протягивая руку.
– Я тебя тоже, – сказала хозяйка дома, пожимая ее.
И все за столом улыбнулись, вспомнив сцену в аэропорту из фильма «Ирония судьбы».
– Но позвольте заметить, что икра – самое невкусное из всего, что стоит на столе, я в этом абсолютно уверен, – сказал Барсуков.
– Я тебя опять уважаю, – сказала Ирина Васильевна, протягивая руку.
– А уж как я вас, – ответил рукопожатием Барсуков.
Светлана хотела сказать по привычке, что Боря такой тупой, но вовремя сообразила, что тут же сидят и его подчиненные, а при них нельзя критиковать босса. На подчиненных и Барсуков устремил свой взгляд, не совсем понимая, почему должен сидеть за одним столом с ними. Может, отправить их в кухню, накрыть другой стол? Но рука жены легла на его колено, решительно хлопнула по нему.
– Извините, ребята, но пить вам сегодня нельзя, – сказал Барсуков, поняв желание Валентины. – Вернемся в Москву, извинюсь за это. Но есть – ешьте, гарантирую, ничего похожего и более вкусного вы в своей жизни не пробовали.
– О чем речь, Борис Евгеньевич, – ответил за всех Семен. – Мы все понимаем, на работе. Спасибо за такой ужин.
Между тем Илья Петрович старательно наполнял рюмки.
Через сорок минут он отнес уставшую Светлану в спальню укладывать спать, Валентина с матерью взялись за мытье посуды, а Барсуков с тремя охранниками вышел во двор.
– Борис Евгеньевич, это просто фантастика! – сказал Семен. – Вы правы, обалденно вкусно все. Почему бы вам не переделать один ресторан в казацкий? С такой-то кухней народ валом повалит в казино. Это же не какие-то там японские или китайские кухни – свое, родное, но по делу приготовленное!
– Это ты сказал, Сема? Идея хорошая, я подумаю. А ты станешь директором этого ресторана.
– Ну ты даешь, Сема! – возмутился Игорь. – Это же я сказал тебе за столом про казацкий ресторан!
– Спокойно, мужики, – сказал Барсуков. – Игоря сделаю заместителем, вы всегда хорошо работали в тандеме. А теперь о делах насущных. Я вам говорил, что мы здесь явно нежелательные гости. Я вам уже объяснял все. Но теперь, после нашего визита к задержанному директору школы, возможны проблемы. Поэтому вы спите в кухне, я попросил Ирину Васильевну, она устроила две постели – на диване во второй комнате, и на полу. Третьей нет, и это значит, что третий будет дежурить всю ночь. Не один человек, а по очереди, сменяйтесь через пару часов, как в армии, в карауле. Главное – держать в поле зрения улицу и огород. Извините за временные неудобства.
– А Саманта? – спросил Саша.
– Она с детьми директора школы. Вопросы есть?
– Все понятно, Борис Евгеньевич, – сказал Семен. – Мы вас не подведем. А после такого ужина и знакомства с такими замечательными стариками вдвойне не подведем.
– Надеюсь на вас, ребята. И вот еще что. Раз в два часа нужно съездить к дому Саманты, убедиться, что все там нормально. Машину Саманты выкатите на улицу, чтобы стариков особо не беспокоить. За ней тоже присматривайте, не то разберут по винтикам, народ тут ушлый.
Барсуков проводил их в кухню и вернулся в дом. Ирина Васильевна затопила печку, ночью-то прохладно стало, на чугунной плите вскипятила кастрюлю воды, а потом они с дочкой быстро вымыли посуду в эмалированном тазу. Поставили ее в буфет, раздвижной стол уменьшили в размерах, отодвинули к стене.
– Все, Боря, Светланка спит, мы тут управились… Я сбегаю помоюсь немного, – сказала Валентина, взяв с плиты кастрюлю с остатками горячей воды.
– Не надо, Валя. Это опасно.
– Ох, перестань, Боря. Не могу же я лечь в постель… Через пять минут вернусь.
– Да и вправду, что тут может случиться? – сказала Ирина Васильевна. – Сбегает в огород, в душ, и скоро вернется.
Барсуков хотел было сказать, что теперь может случиться все, что угодно, но промолчал. Сел на стул в прихожей и замер, ожидая возвращения жены.
