Текст книги "Страсти в сентябре"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
– Валь, мне тут все жутко нравится, но, честно говоря, я должна позвонить Борису Евгеньевичу. Ты не против?
– Против. Он сейчас работает в поте лица своего, не до нас ему. Ну и не будем отвлекать.
– Ладно, как скажешь.
Саманта знала о любовных похождениях босса и втайне сочувствовала Валентине, потому и относилась к ней с уважением.
Но босс во время последнего инструктажа просто удивил ее.
Сказал, что жена для него все, и она, Саманта, должна приложить максимум усилий, чтобы никаких проблем у Валентины не возникало. Для того он отправляет ее, лучшую свою сотрудницу… Да она и сама знала, что лучшая для него. Никто не подвергал сомнению ее профессионализм, мужики, понятное дело, хмурились, но вынуждены были считаться, что она лучшая среди них. И вдруг это задание. Классное, все здесь просто обалденно! Но… что-то раньше он не проявлял такой заботы о жене (бабки не в счет, это их личное дело).
А теперь вдруг забеспокоился. А Валька совсем равнодушна к нему. Это в какой-то мере понятно и даже приятно ей, как женщине. Но она прежде всего профессионал. Или нет? Два раза в день звонить… Так впереди весь день, успеет!
– Притормози, Саманта, – сказала Валентина, нервно сжимая ее плечо. Выглянула в окошко, крикнула: – Эй, Романов, тебя подвезти?
– Валя?! – изумился Романов, шагающий со своим дипломатом по направлению к школе. – Отлично выглядишь, я не имею в виду твою машину.
– Садись, Макс, эх, прокачу! Остановись, Саманта.
Она остановила машину, внимательно глядя, как хозяйка пересела на заднее сиденье, чмокнула в щеку симпатичного мужика.
И вправду симпатичный… И что за дерьмо такое – все классные мужики к услугам одной, а другой ни хрена?! Насчет босса она была совершенно спокойна, ни разу не спала с ним и не хотела – не в ее вкусе мужик, да и он видел в ней только надежную сотрудницу. Но этот, деревенский… Лихая злость захлестнула душу Саманты.
– Куда прикажете, господа? – спросила она.
– Макс, ты очень спешишь в школу? – спросила Валентина.
– Нет, я сегодня работаю дома, но решил, что нужно заглянуть… Нет, не спешу. Валя, я чертовски рад за тебя. Такая красавица, на такой машине и с водителем…
– Поедем по станице, – приказала Валентина. – Мне хочется поговорить со своим одноклассником.
«Хоть бы представила, – подумала Саманта, – или для себя его зарезервировала? Но это уж слишком!»
– Привет! – сказала она, прибавляя газу. – Я – Саманта, а ты Макс, да? Очень приятно.
– Привет, – не очень дружелюбно отозвался Романов. – Меня зовут Максим Игоревич, и воспитанные дети обращаются ко мне на вы. Надеюсь, вы воспитанная девушка?
– Саманта, Макс – директор школы, поняла?
– Чего ж тут непонятного? – раздраженно сказала Саманта. – Директор – он и в Африке директор. – Не удержалась и добавила: – Тупой, но исполнительный.
– Норовистая у тебя прислуга, – сказал Романов.
– Да перестань, Макс, Саманта – моя подруга. Как ты сам? Знаю, жена от тебя сбежала, нашел другую?
Жена от него сбежала! Саманта напряглась. Выходит, этот симпатичный мужик свободен? А с чего это она взяла, что он симпатичный? Да черт его знает, понравился, и все тут. Красивый…
– Нет, Валя, и особо не искал. Сама понимаешь, директор школы не такой уж богатый человек, чтобы дамы стремились… Да еще и учитывая, что у него двое детей.
– Ты, как всегда, жутко серьезен, Макс! – с улыбкой сказала Валентина.
А Саманта закусила губу. Он один, и у него никого нет?
Ну, это несложно выяснить. А какой мужик! Черт побери, да она могла бы… этих его детей воспитать в духе Шаолиня! Но Валентина будет явно против. Она что же… хочет боссу рога наставить или «собака на сене», в смысле – сама не гам и другому не дам, как вчера говорила Ирина Васильевна? Правда, не о нем. Интересно…
– Макс, мне так просто представить тебя в роли директора школы! – со смехом сказала Валентина. – Ты всегда был таким правильным, умным…
– А ты была всегда такой целеустремленной. Я рад за тебя, Валя.
– Да перестань, Макс! Слушай, давай что-нибудь придумаем, эдакое романтическое, а? Ну, Макс? Я тут на неделю, а может, и больше. На кого рассчитывать, как ни на старых друзей?
– Если ты хочешь, Валюша… с удовольствием. Поедем завтра на Санькино озеро, там еще окуньки и караси клюют. Удочки я для нас обеспечу. Детей возьмем и проведем субботнее утро на природе. Ты как?
– Отлично, Макс! Завтра утром мы заедем за тобой. В котором часу?
– Давай часам к восьми. Проснешься, отдыхающая?
– Запросто.
– Вот и отлично. А теперь отвези меня, пожалуйста, к школе. Директору тоже надо появляться на работе.
Саманта внимательно наблюдала за тем, как он вышел из машины, неторопливо пошел к двухэтажному кирпичному зданию местной школы. Спокойный, уверенный в себе мужик, симпатичный… Ну и что, если он мало получает как директор?!
– Я тебя провожу, Макс, – сказала Валентина, выскакивая из машины. – Жутко приятно, что одноклассники стали такими большими начальниками.
«Врешь ты все, – подумала Саманта. – Было у тебя с ним что-то такое… Не простой он директор школы… Ну да ладно, вот и настоящее дело появилось. Это не просто интересно, но и жутко хочется им заниматься…»
Между тем в школе прозвенел звонок, и дети, высыпавшие на перемену, конечно же, заметили роскошную иномарку рядом с калиткой, возле которой сидел пожилой казак с ружьем. Здороваясь на ходу с директором, помчались к машине, окружили ее. Саманта недовольно поморщилась. Еще начнут просить покатать, а это запрещается. Но дети и не думали просить ее об этом, стоя вокруг джипа, обсуждали достоинства машины и кому она может принадлежать.
– Классная тачка, – говорил долговязый старшеклассник. – Двести выжимает запросто.
– Начальство из Краснодара прикатило? – предположил толстый подросток. – Вот эта баба, что с Романычем топала.
– Да нет, это дочка Федченко, – сказала черноглазая девушка. – Я ее знаю. Она же в Москве выскочила за какого-то олигарха, а теперь приехала к предкам.
– На тачке из Москвы? – удивился толстый.
– А чего ей? Надо ж показать, какая крутая, – уверенно сказал долговязый. – Тем более не сама ехала, водила у нее имеется.
– Да это женщина! – ахнула черноглазая.
– У них там в Москве все самые классные водилы – бабы, – авторитетно заявил долговязый, похоже, у него были ответы на все вопросы. – Мужики деньги делают, а бабы их возят, чтобы на сторону не сдернули.
– Скажешь тоже! – возразила черноглазая. – Она ж водитель, а не жена олигарха. А кстати, зачем Макс потащил Федченко в свой кабинет?
– Ну это понятное дело, – сказал толстый. – Бабки из нее вытрясти, в смысле – спонсором сделать. Если у нее мужик олигарх, чего ему стоит компьютеров подкупить, ремонт классный устроить? Она ж сама тут училась.
Саманта слушала эту болтовню, злилась, но помалкивала, надеясь, что скажут что-то интересное об отношениях Валентины и директора. Но нет, ничего такого в их речах не было.
И куда это она пошла с этим Максом? Что, если запрутся в директорском кабинете… А она, как дура, сидит тут, слушает этих грамотеев! И это профессионалка, получившая строгий наказ босса глаз не спускать с его жены?
Но тут прозвенел звонок на урок, школьники помчались в свои классы, а из калитки (ее как таковой не было, два столбика по сторонам асфальтовой дорожки) вышла Валентина, села рядом с Самантой.
– Злишься? – спросила девушку. – Макс педагог и не любит фамильярности. А вообще он классный парень. Познакомишься поближе, он сам предложит называть его просто Макс.
– Да нет, я тут слушала речи ваших грамотеев, много интересного узнала.
– Что именно?
– В Москве, оказывается, мужики делают бабки, а женщины возят их, чтобы на сторону не сдернули. Прикинь, да?
– Глядя на тебя, я бы тоже так решила, – засмеялась Валентина. – Поехали домой.
В кабинете Лугового сидели двое мужчин, один среднего возраста, с черными усами, явно кавказской национальности, другой – пожилой, лысый, с носом картошкой и мясистыми влажными губами, потому что имел привычку облизывать их языком во время важных переговоров.
– Твои «Черные глаза», Павел Иванович, очень замечательное вино, – сказал черноусый. – Идет на ура, понимаешь? Возьмем три тыщи бутылок, но по сорок пять.
– Дорогой Резо, мои «Черные глаза» везде идут хорошо. Полтинник – отличная цена, – усмехнулся Луговой. – Три тыщи – это солидная партия, но у меня и Плавнинск просит, и Краснодар. Вино не залежится, так что уступать мне совсем незачем. Смысла нет, понимаешь?
– Глаза у тебя, Паша, совсем не черные, – задумчиво сказал пожилой.
– Это верно, Вася, верно. Но и черные – тоже мои, понимаешь?
– Больше партия – больше скидки должны быть, Паша. Это закон бизнеса, оптовой торговли.
– Я могу дать в Армавир больше, это и есть скидка, Вася. Вы же продаете вино по восемьдесят пять на круг, а это с трех тыщ бутылок больше «лимона» чистогана. Товар идет хорошо, прибыль гарантирована, это я мог бы увеличить отпускную цену. Но не делаю этого. А сбавить – извини.
– Павел Иванович, нехорошо считать чужие доходы. Но если так, то мы сами знаем, какая себестоимость. Даже по сорок пять, слушай, ты имеешь не Меньше «лимона» чистяка. А у тебя еще «Южная ночь», хорошее вино, слушай, тоже возьмем, есть бормотуха для села очень приличная и недорогая, водка.
– Водочку очень рекомендую, Резо. «Левобережная» – особая водка, такой в Армавире нет. Бери три тыщи бутылок, отдам по тридцать. Элитная водка, по спецрецепту изготовлена. И не скромничай, вы же не только питьем торгуете, многое в Армавире контролируете, зачем, дорогой, прибедняешься?
Пожилой мужчина в очередной раз облизнул мясистые губы, нервно передернул покатыми плечами.
– Паша, дела идут не так хорошо, как ты думаешь. Менты оборзели совсем, левый товар давят, а за него бабки уплочены. Людей сажают, чтобы все контролировать и самим не лопухнуться, нужны большие бабки. Мы твои давние клиенты, работаем вместе уже десять лет. Помнишь, помогали тебе?
– Почему, Павел Иванович, не хочешь нам помочь, а? – встрял черноусый Резо.
– Да перестаньте, мужики! Что значит, помогали? Вы покупали мое вино, солидные капиталы на нем наваривали всегда. Пусть даже то «Черные глаза» было не совсем качественным. Но ведь прибыль-то имели, верно? Мы совершенствуем технологию, вкладываем средства в новое оборудование, готовимся, так сказать, выйти на мировой уровень. Вы знаете, что идут переговоры с солидной испанской фирмой? Они вкладывают солидные бабки в реконструкцию и будут продавать мое вино в Европе под своей маркой. А это совсем другие бабки. Там такое вино оптом по полтора доллара не уходит. Минимум – пять! А раскрутим марку – и все десять будут. Прибыль – пополам, пять мне, пять им. А пять долларов за бутылку – это тебе не пятьдесят рублей! Даже два с половиной – тоже не пятьдесят рублей. Смекаешь?
– Короче, какое твое слово, Паша?
– Ты его слышал, Вася.
– Понял. Ну, лады, помозговать надо, все просчитать. Через недельку свяжусь, скажу, чего решил.
– Смотри, не опоздай, Вася. Станичники тоже активизировались, нравится им мое вино. Сильно там не накручивают, по шестьдесят пять – семьдесят продают, но прибыль имеют стабильную. С будущего октябрьского розлива уже тыща бутылок улетела.
– Все правильно понял. Ну, бывай, Паша!
Оба армавирских торговца встали со стульев, пожали директору завода руку и удалились.
– Козел он! – горячился Резо, когда спускались по лестнице к выходу из административной двухэтажки. – Совсем не уважает нас! Испанцев хочет!
– Не кипятись, подумаем, как его урезонить.
На выходе их ждал высокий худой мужчина лет сорока, генеральный менеджер завода.
– Ну что? – спросил он.
– Плакал твой рубль с бутылки, Боря, – мрачно ответил пожилой. – Не хочет уступать.
– Почему не хочет? – снова вскипел горячий Резо. – Ты сказал, говорил с ним, может уступить!
– Согласен был, но станичники со всего района да из других тоже активизировались. А у самого Лугового крыша поехала на почве ревности. Вбил себе в голову, что его красотка изменяет с директором школы. Следит за ней постоянно.
– А она не изменяет? – спросил пожилой.
– Откуда я знаю? Он так думает, вот и дергается.
– Это интересно… А ты второй человек тут, правильно толкую?
– Правильно.
– И если что – станешь первым, так?
– Возможно, как общее собрание решит.
– Как надо, так и решит. И ты отдашь нам «Черные глаза» по сорок, а пять с каждой бутылки – твои, так?
– Почему нет?
– Ты умный мужик, Боря. Будем считать, что мы договорились. Пошли, Резо.
– Чего договорились, Вася? – не понял Резо.
– Пошли-пошли, у нас нету времени лишний базар тут разводить. В машине все растолкую.
Покупатели вышли во двор, сели в черную «вольво», и машина рванула к воротам, которые тут же распахнулись, выпуская ее в славный город Армавир. Борис Дмитриевич Горилко тоже вышел во двор, покачал головой, глядя вслед гостям. Если они решат что-то изменить в руководстве завода – это их проблема, он ничего про это не знает и знать не желает. Но от должности директора не откажется и свои обещания выполнит.
А в это время Луговой, раздосадованный тем, что очевидная сделка сорвалась, вспомнил о своей жене. Велел водителю Гене заводить «мерседес» и ждать его. Через пятнадцать минут он уже выходил из машины у своего дома, не видя, как водитель презрительно усмехается, глядя ему вслед.
Луговой стремительно вошел в дом, остановился, глядя на упругие ягодицы жены, которая, стоя на коленях, мыла пол в прихожей. А тренировочный костюм так обтягивал их, что…
– Паша? – Она обернулась, потом встала на ноги. – Ты чего примчался?
– Пообедать, Маринка… А ты чего это делаешь тут?
– Убираюсь, не видишь? Рановато для обеда, обычно ты часа в два приезжал. Посмотрела, а паркет у нас тут грязный. Вроде бы мыла недавно, да ты ж никогда ботинки не снимаешь, вот и получается…
Луговой подумал, что, возможно, она стирает следы чужих башмаков. Чтобы он не заметил, не догадался. А ведь он звонил днем в школу, но директора там не было. Позвонил в учительскую – сказали, что он еще не пришел, будет позже. Не пришел! А где был в это время? Ну дела-а!
– Раньше приехал потому, что проголодался. Или мне в столовой нужно питаться, а?
– Не кричи, Паша, сейчас накормлю тебя. Иди в кухню, я мигом разогрею борщ, мясо.
– У меня сделка сорвалась, понимаешь? Эти придурки из Армавира, Вася и Резо, хотят «Черные глаза» по сорок пять. А мне это на хрена же надо? Заказов навалом! Хотя раньше готов был уступить, этот жук Горилко просчитал, что так выгодней. Было, а теперь нет!
– Я ничего в твоих делах не понимаю, Паша.
Марина обняла мужа, поцеловала в губы и повела в кухню.
Была она младше его на пятнадцать лет, но о своем втором замужестве (первый муж спился и погиб в пьяной драке) никогда не жалела. Паша стал для нее такой стеной, за которой и сам черт не страшен бывшей продавщице магазина. Работу она бросила и все свои силы посвятила дому. И в огороде все сама сажала, поливала, пропалывала, убирала, консервировала, и в доме поддерживала идеальный порядок. И счастлива была чувствовать себя полновластной хозяйкой весьма солидного дома. За границей бывала регулярно, наряды имела, какие хотела… Правда, насчет нарядов была скромна, знала, что отлично выглядит и в грязном домашнем халате. А Паша ревнует, вот дурачок! Да не только во всей станице, во всем районе и даже крае нет такого мужика, на которого она променяла бы своего Пашу. И при первом муже, и после его смерти натерпелась всяких идиотов, знает, что почем! И уж теперь свое счастье ни на что не променяет!
В добротной кирпичной кухне (по сути – второй дом с тремя комнатами) она поставила на газовую плиту кастрюльку с борщом, на другую конфорку – сковородку с жареной свининой, туда же положила вареные макароны из холодильника. Муж сидел на стуле, внимательно глядя на нее. Марина поняла, о чем он думает, подошла, расстегнула полы халата и навалилась на него.
– Паша… у нас есть время…
Наверное, не удовлетворил ее, хочет добавить, подумалось Луговому. Раньше, когда он приезжал на обед, не набрасывалась с такой страстью, а теперь, значит… Черта с два! Чтобы он был вторым, дополнением… Да никогда!
Он осторожно отодвинул жену, судорожно облизнул губы, глядя на ее голубые трусы.
– Марина… у меня голова забита совсем другим! Резо с Васей – постоянные партнеры, проверенные, а если отвернутся? Станичники сегодня готовы хлебать «Черные глаза», а завтра у них засуха, неурожай, перейдут на самогонку. И чего это они решили, что в пик продаж я могу сбросить оптовую цену, а?
Марина не обиделась, запахнула халат и повернулась к газовой плите. Ночью наверстает упущенное, а сейчас… и хорошо, что так. Мясо могло подгореть.
Глава 8
– Это что, купаты? Аппетитно выглядят, – сказала Саманта, разглядывая колбаски.
– Это домашняя колбаса, – улыбнулась Валентина. – Ничего общего с теми купатами, которые продаются в московских магазинах, не имеет. Да ты попробуй, сама поймешь.
– Боже! Как вкусно!.. – простонала Саманта, откусив кусок домашней колбасы. – А помидоры у вас прямо-таки фантастические, никогда не ела таких мясистых помидоров и прямо-таки сладких! Нет, правда, я ничего не понимаю. На обед был суп и эта невероятно вкусная солонина, я просто объедалась сырым мясом. А теперь домашняя колбаса… Ни в одном ресторане подобной вкуснятины не пробовала, честное слово.
– Самантушка, все это свое, для себя сделанное, потому и вкусное, – сказала Ирина Васильевна. – Ты ешь, деточка, ешь, мы очень рады, что вы приехали к нам. Чем богаты… как говорится.
За ужином выпили по рюмке водки, Саманта почувствовала голод и стремительно опорожняла свою тарелку, получая от еды удовольствие, которого прежде никогда не испытывала. Илья Петрович предложил еще по рюмочке, Саманта не отказалась, тогда как Ирина Васильевна и Валентина отставили свои рюмки в сторону, показывая, что все, больше не хотят. А Саманта выпила с Ильей Петровичем, доела колбасу и помидоры, откинулась на спинку стула, блаженно зажмурившись.
– Спасибо вам, – сказала она. – Такой вкуснятины сроду не пробовала, правда.
– Так здесь питаются все нормальные люди, – сказала Валентина. – Есть, конечно, и бедные, пьяницы, наркоманы, где их нет? Но обычные жители полагаются на свое. Картошка, помидоры, огурцы, патиссоны растут в огородах, ну так их просто нужно сажать да ухаживать. Свиньи дают мясо, ну так их просто нужно держать, а едят они то, что остается после людей. Куры и сами себя прокармливают, им немного зерна нужно да хлеба… И есть мясо на полгода и яйца круглый год. А пенсия или зарплата уходит на одежду да на хлеб, сахар, соль.
– Интересно, директор школы тоже так питается? – спросила Саманта.
– Максим Романов? – уточнила Ирина Васильевна.
– Ну да.
– У него тоже есть свиньи, огород… Да и вообще он правильный мужчина. Только на женщин ему не везет. Привез какую-то дуру из Краснодара, она всем была недовольна, но как-то жили… А почему ты об этом спрашиваешь?
– Да мы сегодня подвезли его до школы.
– Правда? – спросил Илья Петрович.
Напряженная пауза воцарилась за столом. Старики внимательно смотрели на дочь, ожидая ответа, а Саманта еще больше уверилась в своем мнении, что между директором и Валентиной что-то было… А может, и есть. В эту схему легко укладываются и ее пренебрежительные отзывы о муже, и эта поездка, и бегство жены директора. Пожалуй, впервые Саманта почувствовала неприязнь к Валентине. И вовсе не потому, что она могла изменять мужу с директором школы, нет. Потому, что она могла иметь на него какие-то права.
– Подвезли Макса, да, ну и что из этого? – пожала плечами Валентина. – Мы одноклассники, что ж не подвезти, если встретился по дороге?
– Действительно, – сказала Ирина Васильевна. – Правильно и сделали. Ну и как тебе Макс, Валюша?
– Да нормально. Пригласил на рыбалку на Санькино озеро, завтра поедем. Мама, я с Максом с детства дружила, не ищите в этом чего-то особенного. Просто друзья, и все.
Нет, не просто, думала Саманта, однако вслух этого сказать не решалась, понятное дело. Когда Ирина Васильевна наполнила чашки ароматным чаем, Валентина достала сигарету и вышла из кухни. Саманта поспешила следом.
В ясном южном небе сияли огромные звезды, таких в Москве не увидишь, и это запало в душу Саманты. Новый мир открыла она для себя, чужой, но такой красивый! И хотелось остаться в нем, попробовать себя в новой жизни. Почему нет? Она молода, энергична, многое может. А что ее ждет в Москве? Однокомнатная квартира с матерью, унылые повседневные обязанности, которые не меняются год от года. Может быть, какой-то парень-слизняк, который, поняв, что она телохранитель и может запросто набить морду кому угодно, тут же слиняет…
– Валь, скажи честно, у тебя что-то было с этим директором школы?
– Было? Наверное, – пожала плечами Валентина. – Он был влюблен в меня, мы встречались, когда учились в десятом классе, даже целовались. А потом я поступила в МГУ, вышла замуж, а он учился в Кубанском университете в Краснодаре, женился. Вот и все. Это было или нет?
– А теперь?
– Теперь? Я просто хочу немного отвлечься от гнусных похождений твоего босса, Саманта. Ты о них знала? Но ведь не скажешь, верно?
– Извини, Валя, меня эти дела абсолютно не касаются.
– Я понимаю, и ты меня должна понять. Никаких страстей, я просто хочу немного забыться. Побывать с хорошим другом на рыбалке, надеюсь, это не возбраняется?
– Нет. А серьезно, Валя? Он тебе нравится?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Да просто так. Мужик симпатичный, если ты когда-то встречалась с ним… Я бы такого не смогла совсем забыть.
Валентина надолго задумалась, глядя на яркие звезды, словно они могли подсказать ей ответ. Но звезды лишь подмигивали, напоминая, что о таких вещах не говорят даже с близкой подругой.
– Глупый разговор, Саманта, – наконец сказала она. – Мы теперь совсем разные люди.
– Вот это действительно глупо! – фыркнула Саманта. – Что значит – разные? Если бы у меня с ним что-то было, запросто все бросила и осталась бы тут.
– Ой, перестань, ради Бога, – с досадой махнула рукой Валентина. – Ты никогда не сможешь жить здесь, на земле. Зимой топить печку, бегать в туалет во дворе. А у нас тут и снег, и морозы под двадцать градусов бывают.
– Откуда ты знаешь, что я могу, а что нет? – решительно возразила Саманта.
– Даже так? Ты меня поражаешь своими сдвигами в сознании. Но пока я здесь, просто пообщаюсь с Максом. А потом – попробуй. Надеюсь, не станешь сексотить про это Боре?
– За кого ты меня принимаешь, Валя? Сама же слышала, как я с ним разговаривала при тебе. Между прочим, про то, что решила навестить родную школу, сама придумала. О директоре ни слова не сказала.
– Спасибо. Поэтому я тебя принимаю за подругу, Саманта. – Валентина выбросила сигарету. – Пошли пить чай?
– Пошли, – вздохнула Саманта.
Часы показывали начало двенадцатого, Барсуков чуть ли не каждые пять минут смотрел на циферблат своих «Сейко». Время бежало чертовски быстро, а Саманта не спешила звонить, хоть он и приказал ей связаться с ним вечером, когда Валентина уснет.
Днем звонила, но по тону понял, что Валентина рядом и, значит, ничего интересного Саманта сказать не может.
В ресторане казино «Витязь удачи» уже было шумно и сильно накурено, кондиционеры не справлялись с многочисленными курильщиками. Редкие счастливцы обмывали свои выигрыши, многочисленные проигравшие топили свою горечь в крепких напитках, с упорством, похожим на мазохизм, вспоминая, как собирались поставить на одну цифру, но в последний момент ставили на другую.
А первая-то была выигрышной! Теперь что ж… Оставалось только выпить как следует, дабы забыть сегодняшний кошмар и верить в завтрашнюю удачу. И пили, курили, шумно разговаривали, но не буянили, потому как все знали – порядки тут строгие. Заведешься – выбросят без лишних разговоров и больше не пустят.
Казино – серьезное заведение, тут все обязаны быть джентльменами, иначе и быть не может.
Барсуков предпочитал рестораны своих казино, там он чувствовал себя вполне уверенно, знал, что обслужат мигом и по высшему классу и бесплатно, ибо здесь он был главным посетителем. С женой бывал и в других ресторанах, но там чувствовал себя одним из многих солидных людей Москвы, отнюдь не самым главным.
– Кого-то ждешь или торопишься, Боря? – спросила Снежана, внимательно глядя на него.
– А что, заметно?
– На часы все время смотришь.
– Жду важного звонка.
– От жены?
Девушка уже не решалась пренебрежительно отзываться о законной супруге своего мужчины, теперь он был просто мужчиной, хотя и не совсем «просто».
– Тебе фамилию назвать и сумму предполагаемой сделки? – усмехнулся Барсуков. – Смотри не на меня, а на тарелку, Снежана. Ты почти ничего не съела, а пьешь уже третий бокал.
– У меня аппетит пропал, – капризно сказала девушка.
И в это время зазвонил мобильник Барсукова.
– Извини, дорогая, на пару минут покину тебя, – улыбнулся он, вскакивая со стула и доставая из внутреннего кармана пиджака миниатюрный аппарат. – Да? – резко сказал, шагая между столиками к туалетам, где было не так шумно.
– Борис Евгеньевич, это я, Саманта. Звоню, как вы и приказали, без свидетелей.
– Что-то долго ты собиралась звонить! – раздраженно сказал Барсуков. – Полагаешь, я всю ночь могу ждать?
– Извините, Борис Евгеньевич, но вы же сами велели быть все время рядом с вашей женой. Я все время рядом, тут особо и не скроешься, чтобы поговорить с вами без свидетелей. Только недавно все легли спать, я вышла в туалет…
– И сидишь на толчке, да?
– Нет, стою рядом. Тут вот… заросли малины, кусты крыжовника, красной смородины… Стою и звоню вам.
– Говори!
Барсуков остановился в коридоре, где располагались два просторных туалета, прислонился плечом к стене.
– Все нормально. Родители вашей жены приняли нас замечательно, кормят так вкусно, что все рестораны Москвы по сравнению с их едой – просто дрянь. Ничего подобного в своей жизни не пробовала.
Барсуков находился в своем собственном ресторане и считал, что кормят здесь превосходно. Слова Саманты неприятно резанули слух, ведь она не раз обедала здесь!
– С этим все понятно. Давай про жену.
– Все нормально. Мы катались по станице, ездили на берег Кубани… Она меньше, чем Москва-река, и вода такая мутная, прямо желтая… Говорят, Большой Ставропольский канал отнимает воду, поэтому…
– Черт побери, Саманта! – яростно зашептал в трубку Барсуков. – Я про жену спрашиваю!
– Борис Евгеньевич, вы хотите, чтобы я познакомила ее с каким-то мужиком, а потом рассказывала бы вам об этом, да? – неожиданно резко ответила Саманта. – Все тут хорошо, никаких проблем нет. Мы почти не расстаемся, Валентина сама никуда не ходит и, как я понимаю, не собирается ходить. Что еще вам сказать?
– Ладно, все понятно, – более спокойно сказал Барсуков. – Намекни ей, что неплохо бы позвонить мужу.
– Намекала, вы же днем об этом говорили. Два раза намекала. Она ничего не ответила, просто промолчала.
– Почему, черт побери?
– Вы меня об этом спрашиваете?
– Нет. Ладно, Саманта, спасибо за звонок. Завтра – два раза, в первой половине и во второй, не позже десяти я должен услышать тебя. Все ясно?
– Все. А вы не хотите приехать сюда? Здесь так классно, вам точно понравится.
– Нет, у меня дела. Пока, жду.
Барсуков выключил мобильник, сунул его в карман, но отрывать плечо от стенки коридора не спешил. Действительно, чего он злится на Саманту? Все у них там хорошо, Валя просто отдыхает, Саманта все время рядом… Какие могут быть проблемы? А все равно – неспокойно было на душе. Она ведь уехала туда… от него. Уехала, чтобы решить, как жить дальше, он это понял, почувствовал. Ну и что она решит?
Вот же дурак, обнаглел вконец! Бабки, телки, думал, все можно! Элементарную осторожность перестал соблюдать! А у него ведь жена любимая, дом, семья, черт побери! Нужно, чтобы Валя родила ребенка, чтобы семья стала такой… тылом, где можно отсидеться в дни самых страшных неудач! А он что делал, дурак?! Разрушал этот тыл… И разрушил. Неужто – до основанья, как революционеры старый мир? Валя не старый мир, иного он просто не хочет. Зачем же тогда разрушал? Что получил за это?
Снежану? Таких у него штук двести было. А Валя – одна… Да ведь и раньше это знал, но думал – куда она денется!
Скрипнув зубами, Барсуков оторвал плечо от стены, вернулся к столу, где ждала его изрядно захмелевшая Снежана. Бутылка виски еще больше опустела.
– Поговорил со своей… бабой? – презрительно усмехнувшись, спросила она, когда Барсуков сел за стол.
– Не нужно грубить, Снежана, – сказал он. – Ты все же не послушалась меня, пила.
– А что мне еще остается делать, Боря?!
– Пожалуйста, не шуми. Если не хочешь есть, мы отправляемся домой.
– К тебе или ко мне? Я лично хотела бы поехать к тебе. Жены нет, устроим сексу…ксу…альную ночь. Никуда не надо спешить… Борик, я тебе такое покажу…
– Мы поедем к тебе домой, я отвезу тебя и поеду к себе домой. Сам.
– Ах так, да?! Ты меня совсем не хочешь, идиот? Тогда и я тебя не хочу! И не надо… сама доберусь… как-нибудь. Тачку возьму… Дам водиле прямо в ней, понял?!
Снежана попыталась встать со стула, покачнулась, снова села.
– Заткнись! – жестко сказал Барсуков. – Что ты будешь делать сегодня – решаю я, виноват в том, что ты напилась. А завтра можешь делать все, что угодно!
– На что ты намекаешь, Боря?
– На все хорошее!
Он встал, крепко взял ее под руку и повел к выходу. Рядом с ним Снежана шла вполне нормально, даже грациозно. Многие мужики смотрели ей вслед, с сожалением думая о том, что всесильный хозяин заведения повел очередную телку к себе…
Как же они ошибались!
