Текст книги "Страсти в сентябре"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
Давно стемнело, но джип упрямо мчался по влажному шоссе.
Саманта выдерживала ритм, заданный Барсуковым. Километров восемьсот отмахали за день. Пару раз останавливались заправиться и перекусить, а потом Саманта снова гнала машину вперед, прямо робот какой-то!
– Долго еще ехать? – спросила Валентина. – Я уже спать хочу.
– Минут десять подожди, Валя, подъезжаем к Глазову, там есть гостиница, переночуем, – спокойно ответила Саманта.
Вела машину она и вправду великолепно. Валентина поначалу нервничала – баба за рулем! Пристегнулась ремнем безопасности, внимательно смотрела на дорогу. Но Саманта была безупречна, после второй дозаправки Валентина и о ремне безопасности позабыла. Только смотрела в окно на унылые пейзажи новой России.
Грустное это зрелище. Совсем не то, что видится из окна машины в Москве…
– Ты и водитель, и штурман. Карту изучила?
– Конечно. Борис Евгеньевич башку оторвет, если заплутаем и не успеем завтра к вечеру приехать. Да он правильно все рассчитал, глупо останавливаться на ночлег за сто или пятьдесят километров от твоей Левобережной.
Саманта обращалась к боссу на вы, а к жене босса на ты, Валентина сама так хотела.
– А если в гостинице мест свободных не будет?
– Думаешь, там слет передовых пенсионеров? Больше некому занимать гостиницу в этой дыре.
Валентина усмехнулась. Бойкая девка, эта Саманта, за словом в карман не лезет. Это хорошо, в Левобережной быстро освоится, на Кубани уважают таких.
Барсуков уже дважды звонил жене на мобильник, спрашивал, где едут, как едут, говорил, что волнуется. Может, и волновался днем, а сейчас, наверное, забавляется с одной из своих шлюшек.
Не исключено, что прямо в их спальне… Да и черт с ним! После той ночи, когда закатила мужу скандал, какая-то пустота воцарилась в груди. Ни обиды, ни злости, полное равнодушие. И понимание того, что нужно как-то решать эту проблему, но как? Ни одной толковой мысли в голове.
– Валь, вот и Глазов, – сказала Саманта. – Как завалимся в номер, сразу спать. Ты, наверное, устала? Я-то человек тренированный, а тебе с непривычки трудно, наверное.
– На поезде нужно было ехать. Сели бы в двухместное купе и покатили до Кавказской. А там – на такси.
– Нет, Борис Евгеньевич правильно все решил. Прикинь, заявишься в станицу на классной тачке, народ ахнет. Да еще с личным водилой и телохранителем. Это все я.
Симпатичная девка, ничуть не комплексовала по поводу своего положения, напротив, думала о том, чтобы хозяйке было лучше. Так-то оно так, но ведь будет следить за ней в Левобережной и обо всем докладывать мужу. Ну и что? Никаких особых тайн у нее в родной станице нет.
Глазов оказался обычным серым городишком с типовыми пятиэтажками и выщербленным асфальтом улиц. В центре дома были чуть солиднее, но только по сравнению с другими районами. Покружив по центру, Саманта уверенно остановила машину у серого трехэтажного здания без особых архитектурных изысков, над которым светилась неоновая вывеска «Отель «Глазов»».
Оставив машину на платной стоянке, они без проблем сняли двухместный номер. Пока Валентина расплачивалась (тысяча рублей за койку, триста – за стоянку), Саманта перенесла в номер чемоданы с одеждой. Хоть и охраняемая стоянка, а могут спереть чемоданы, глупо оставлять их в машине под присмотром сторожа-пенсионера.
Номер на втором этаже оказался неожиданно чистеньким и даже уютным. Сбросив куртки (у Саманты под левым плечом висел пистолет), они сели на кроватях, блаженно вытянув ноги.
– У нас курица есть, правда, холодная. Перекусим? – предложила Валентина.
– Это можно. Холодная даже вкуснее.
– По рюмочке ликеру, ты как?
– Тоже можно. Крепче спать буду. Завтра в шесть подъем, ты сама-то не увлекайся.
– А я и в машине могу выспаться.
– Кто бы спорил. Сейчас все соображу.
– Сиди уж, – сказала Валентина. – Сама справлюсь. Ты целый день работала, а я бездельничала.
– Валь, с тобой одно удовольствие ездить. Слушай, мне уже обалденно хочется приехать в твою деревню, набить морду какому-нибудь придурку. Прикинь, как нас там уважать будут! И меня тоже.
– Это не деревня, а станица, – сказала Валентина, разрезая курицу, жаренную на гриле, и раскладывая куски на пластиковые одноразовые тарелки.
– А какая разница?
– Приедешь – увидишь. Казаки обижаются, когда станицу называют деревней.
– Тогда не буду. Слушай, а у твоих предков… там хоть есть, где спать мне? Или в сарай, к коровам?
– Эх ты, городская баба, – сказала Валентина, качая головой. – Да у родителей кирпичный дом, три комнаты, веранда застекленная. В одной комнате они спят, а из двух других выберешь любую.
– Классно. Классно, Валь. Жутко хочется туда скорее приехать. Это ж как отпуск, да? У вас там виноград созрел, фруктов до фига всяких.
– Ну, не всяких… А персики, груши и зимние яблоки сейчас как раз созрели. Ну и виноград, само собой. В основном «Изабелла», его на зиму закапывать не нужно.
Валентина добавила на тарелки зеленый лук, который купили по дороге, по куску хлеба, протянула одну Саманте. Вытерла руки полотенцем, наполнила ирландским ликером «Бейлиз» пластиковые стаканчики.
– Против лука нет возражений?
– Нормально. Мужиков-то рядом нет, значит, самое то. И босса тоже нет, с ним бы не стала есть лук. Давай за твою станицу, и – отбой!
Они выпили, с удовольствием принялись за курицу. Холодную, но очень вкусную. Валентина еще один стаканчик себе налила, предложила Саманте, но та отрицательно покачала головой.
– А я выпью, чтоб лучше спать, – сказала Валентина.
Что и сделала, закусив тягучий ликер зеленым луком.
Странная закуска, но что поделаешь, если хотелось есть, и курица с зеленым луком шла на ура? А из напитков – только ликер.
Под окнами громко «заквакала» охранная сигнализация их машины. Саманта резко вскочила на ноги, набросила куртку.
– Охраняемая стоянка! – презрительно сказала она. – Я так и думала, что охраняют здесь только свои задницы! Пойду посмотрю, кто там пробует вскрыть нашу тачку.
Она выскочила за дверь, Валентина, немного помедлив, тоже надела куртку и пошла следом. В вестибюле дремала администраторша, ее громкий сигнал ничуть не потревожил. А на улице возле их джипа стояли трое крепких парней, лысых и с железными прутьями в руках. Сторожа поблизости не наблюдалось.
– А вот и вторая, – сказал один. – Полный комплект.
– От машины отойдите, ребятки, – уверенно сказала Саманта. – Не дай Бог, поцарапаете, до конца дней своих не расплатитесь.
– Пока что не трогали, – сказал другой, с перебитым носом. – Значит, такой расклад, телки. Это наша территория, нужно платить. Сто баксов, и мы гарантируем сохранность вашей тачки.
– Клевая тачка, – хмыкнул третий, со шрамом на щеке. – За такую двести надо дать.
– Может, тебя еще и в номер пригласить? – с издевкой спросила Саманта.
– Две на троих? Это класс, тогда остановимся на сотне баксов. Ну чё, телки? Какой базар будет?
– Да никакого. Держитесь от этой машины подальше, проживете еще немного. Вопросы есть?
– Крутую из себя корчит, – усмехнулся горбоносый. – Ты чего наглеешь, телка? За такой базар отвечать нужно. Теперь одними бабками дело не кончится, поняла, да?
Валентина с ужасом наблюдала, как они с трех сторон подходят к Саманте, помахивая железными прутьями. Подумала, что нужно милицию вызвать, но в это время горбоносый лениво поднял руку, намереваясь сдавить грязными пальцами щеки девушки, но она резко шагнула назад и ударила его ногой. Правильно ударила, парень замычал, согнулся, и Саманта переключилась на двух других. Несмотря на железные прутья, которыми они бестолково размахивали (а может, и толково, но ни один из них не коснулся Саманты), через пару минут все трое корчились на черном асфальте, прижимая ладони к животу, ибо Саманта вошла в азарт и била ногами куда следует уже лежащих подонков.
Первый раз Валентина видела, как «работает» Саманта, и теперь только поняла, почему супруг считает ее лучшей из восьми своих телохранителей.
– А теперь так! – крикнула Саманта, доставая пистолет и передергивая затвор. – Вы, козлы, будете уничтожены на месте! Знаете, на кого рыпнулись? Посмотрите, вон она стоит. Поднять бошки! Смотреть! Это жена премьера Фрадкова! Вы на кого поперли, сучата?! На государство?! Оно такие наезды не прощает! Завтра тут будет полк омоновцев, кроме ваших трупов, появятся и другие.
– Саманта, не нужно убивать их! – крикнула Валентина.
– В натуре… все, извини, ошибка вышла… – облизывая разбитые губы, пробормотал парень со шрамом. – Тачку не тронем, отвечаю… Слышь, не надо… Она тоже просит…
– Встать! – приказала Саманта. Бандиты повиновались. – Короче, такие дела. Если с машиной что-то случится – я вас из-под земли достану, морды запомнила. Найду и сделаю инвалидами. В зоне!
Из-за угла вышел сторож, с деланным удивлением посмотрел на Саманту и трех бандитов.
– А я на минутку отошел… – сказал он, обращаясь к Валентине. – По надобности…
– Про машину все поняли? – крикнула Саманта. – А теперь – бежать! Еще раз услышу сигнализацию – стреляю без предупреждения! Все поняли?!
Последние слова они вряд ли расслышали, ибо поняли все правильно и со всех ног мчались прочь от опасной машины.
– Ну ты даешь! – сказала Валентина.
– С ними по-другому нельзя. Пошли, Валь, не бери дурного в голову. А ты смотри, башку оторву, если кто-то подойдет к джипу! – крикнула Саманта сторожу. – Сидеть возле машины и охранять ее!
В вестибюле она стукнула рукояткой пистолета по деревянной ширме, ограждающей администраторшу. Та уже проснулась и теперь со страхом смотрела на разъяренную девицу.
– Ты, тетка, спать сюда приходишь? – жестко спросила Саманта. – Почему не охраняешь машину, тебе деньги заплатили? Это большой государственный человек, поняла, дура? – Она кивнула на Валентину.
Пожилая толстая женщина испуганно закивала.
– Ну так марш на улицу и сиди у машины, вместе с этим долбаным пенсионером! Что-то случится – отвечать будешь ты, век не расплатишься!
Женщина вскочила на ноги и побежала к двери. Валентина готова была расхохотаться, глядя на этот спектакль. Если бы не мысль о том, что машину могут серьезно повредить. И тогда как выбираться из этой глуши?
В номере Саманта наконец-то сунула пистолет в кобуру, предварительно изъяв патрон из ствола, усмехнулась:
– Нормально, Валь. Теперь они не сунутся.
– Насчет жены Фрадкова ты ловко придумала.
– Они только силу признают. Все тут связано, кончики на самом городском верху. Слушай, плесни еще чуток, надо успокоиться и спать.
Валентина наполнила оба стаканчика ликером.
– За тебя, дорогуша. Ты была великолепна.
– Да ладно… Работа есть работа. Ох, слушай, как мне хочется приехать в твою станицу! Нет, это точно отпуск на неделю. Мы там классно отдохнем, Валя.
Валентина так не думала. Да, отдохнет, отрешится от проблем на какое-то время. Но они-то не исчезнут сами собой? Нужно что-то делать, а что – она не знала.
На Юге рано темнеет, и джип остановился перед воротами в полной темноте, хотя на часах было только восемь вечера. Саманта выдержала темп, они успели заехать в Плавнинск, накупить разных деликатесов от слабосоленой семги и сырокопченой осетрины до маслин и маринованных грибов. На Кубани нет лесов, и грибы там не собирают осенью. Некоторые любители, правда, разыскивают шампиньоны в лесополосах, но их хватает разве что на сковородку с картошкой, а чтобы солить, мариновать – нет.
– Симпатичный домик, – сказала Саманта.
– Посигналь, пусть выйдут.
Саманта нажала на сигнал, резкий звук разнесся над станицей, переполошив собак, которые истошно залаяли во дворах. Через пару минут из калитки вышел отец Валентины, Илья Петрович.
– Кто это? – спросил он, прищурившись.
– Папа, это я! – крикнула Валентина, обнимая отца.
– Валюшка? Ох Господи… Ну так чего ж ты стоишь тут? Иди в дом, ох, радость-то какая… А мать, как чувствовала, что скоро увидит тебя, сон ей приснился… Ну пошли.
– Папа, это Саманта, мой водитель и подруга. Открой ворота, она загонит машину во двор.
– Саманта, значит? Ну… здравствуй, Саманта. Рад тебя видеть у нас в гостях… А машина у вас какая! Ну прямо сарай на колесах.
Илья Петрович открыл ворота, Саманта загнала джип во двор. А Валентина уже обнималась и целовалась с матерью. После того как ворота закрылись, Саманте тоже досталась доля поцелуев и объятий.
– Какая красивая у тебя машина, Валюша! – восторгалась Ирина Васильевна, мать, правда, сараем ее называть не стала.
Проводив дорогих гостей в дом, она помчалась в кухню разогревать ужин. И к тому времени, когда Валентина выложила из сумки все деликатесы, принесла в дом кастрюлю.
– А я, как чувствовала, соус сварила…
– Соус это хорошо, – сказала Саманта. – А к чему он, к рыбе или мясу?
– Так зачем же… соус просто так надо есть, – сказала Ирина Васильевна.
– Один соус? – удивилась Саманта.
– Соусом у нас называется рагу, свиные ребра с картошкой, – пояснила Валентина. – Это вкусно просто так.
– Ой, как мне у вас нравится! – сказала Саманта. – И дом такой красивый, и пахнет так вкусно… О-бал-деть!
Ирина Васильевна, не обращая внимания на деликатесы, привезенные дочерью, сноровисто разложила по тарелкам рагу, именуемое соусом. Потом принесла стеклянные банки с маринованными огурцами, помидорами, патиссонами, откупорила их. Закуска была что надо. Валентина разлила по стаканам виски, купленное в Плавнинске. Отец-то ликер не уважает, да и мать предпочитает в последние годы крепкие напитки. Но не с водкой же приезжать к родителям?
– Это что такое, Валюша? – спросил Илья Петрович.
– Виски, пап, американское виски, думаю, тебе понравится. Правда, содовую мы не нашли в Плавнинске, но и без нее нормально пойдет.
Саманта от виски не стала отказываться и вообще чувствовала себя вполне счастливой.
– Ну очень вкусно, истинно кавказское объедение. Великолепно! А воздух тут обалденный, раньше, кажется, и не дышала таким чистым и свежим, – говорила она, прихлебывая виски. – И патиссоны обалденные. С чесночком, да?
– Ну а как же? Обязательно с чесночком. А соус… или рагу, так это же собственная картошка и свежие ребрышки, на базаре купила вчера. Парные, не мороженые. Чего ж им быть невкусными? – объясняла Ирина Васильевна.
– Обалдеть можно!
– А виски это ничего, хорошо пошло, – сказал Илья Петрович, опорожнив стакан.
Валентина снова наполнила его.
– Ты рыбку попробуй, пап, вкусная.
– А я пробую, пробую… Ну, рассказывай, дочка, как ты там, в Москве?
– Да нормально. Особо и рассказывать-то нечего. Все хорошо, Светка в пансионе дорогом, сто долларов за сутки, почти три тысячи рублей. Ей там нравится. Я дома, на хозяйстве, а Борис работает, казино своими руководит.
– Дурит людей? – спросила Ирина Васильевна. – В казино-то никто не выигрывает. А рыбу вкусную привезла, Валюша.
– Я в его дела особо не вникаю. Это бизнес, мама.
– Понимаю, дочка, все понимаю. А что ж, эта девочка, Саманта, вела машину от самой Москвы?
– Я водитель и телохранитель, – с радостью сообщила Саманта. – Готова к любым испытаниям.
– Ох Господи… – вздохнула Ирина Васильевна. – Да, никак, в Москве мужики перевелись настоящие? Если такие девочки… водители и телохранители.
– Мужиков много, – сказала Саманта, – но женщины лучше справляются с этой работой, мировая практика показывает.
– Так-то оно так, да не женское это дело…
– Женское, Ирина Васильевна, точно – женское. По крайней мере я довольна своей работой.
– Она трех накачанных бандитов с железными прутьями уложила на асфальт в Глазове, – сказала Валентина.
– Ну тогда за Саманту, – сказал Илья Петрович, поднимая стакан.
Никто не возражал.
– Валь, покажи мне, где у вас туалет, – сказала Саманта через полчаса.
– Пойдем, – сказала Валентина. – Кстати, мама, где мы спать будем?
– Да не беспокойся, дочка, я сейчас достану постельное белье, ты ляжешь в своей комнате, а Саманту устроим в гостиной на диване.
– Тут и выбирать нечего, – сказала Саманта, когда они вышли во двор. – На твою комнату я не претендую, в гостиной на диване отлично устроюсь. Ну слушай, какой тут воздух, а! Прямо сытный, дышишь – и сил прибавляется.
– Это верно. Топай в огород, слева туалет. Я – за тобой.
– Поняла. Валь, мне здесь жутко нравится, честно.
– Мне тоже. Ну давай.
Валентина с грустью смотрела вслед Саманте. У нее все просто и понятно. Здесь хорошо, нравится, а потом вернется в Москву – и там будет хорошо. Ей бы самой такое ясное понимание своих перспектив…
Глава 6
Снежана действительно работала в бухгалтерии фирмы Барсукова – секретаршей главного бухгалтера, пожилой и мудрой женщины Лидии Андреевны. Вчера весь день нервничала, знала, что жена Барсукова уехала, ждала, что он пригласит ее в шикарный ресторан, а потом отвезет к себе домой… Почему нет? Жена-то укатила на родину!
Но Барсуков даже не заглянул в бухгалтерию. По правде сказать, Снежана имела серьезные виды на босса. Считала себя красавицей, что, впрочем, было недалеко от истины, и уже понемногу управляла своим Бориком. Он бы женился на ней, если б не эта дура, жена. Они познакомились в клубе «Свалка», и она пару дней помурыжила его, а потом… Все было отлично, он приткнул ее в бухгалтерию, чтобы всегда была под рукой, а она не возражала. С таким человеком и о семье можно подумать. Если жену его послать куда подальше.
Она не сомневалась, что со временем это ей удастся, и Борик будет полностью принадлежать ей. Он, конечно, кобель еще тот, но это не проблема. Она не станет принюхиваться к нему вечером, просто… сама будет жить в свое удовольствие. Это же так просто!
Но вот, поди ж ты, жена укатила, а он даже не зашел в бухгалтерию, хотя его кабинет был рядом с кабинетом главного бухгалтера. И сегодня… Уже приехал, но не заглянул, не сказал «Привет», как было раньше. Что-то изменилось? На кой черт она тогда работает на эту старую мымру Лидию Андреевну?
– Снежана! – послышался из аппарата громкоговорящей связи скрипучий голос главной бухгалтерши. – Скоро припрутся люди из налоговой инспекции. Пококетничай с ними, чтоб расслабились, не очень зло копались в документах. Все поняла?
– А то нет, Лидия Андреевна! – раздраженно ответила Снежана.
Дурь какая-то! Она должна кокетничать с дебилами из налоговой инспекции! Она?! После всего, что говорил ей Борик в постели?
А он куда-то потерялся. Может, на какую другую телку запал? Жена-то уехала! Снежана вскочила из-за стола, решительно пошла в кабинет босса. Миновала предбанник, отмахнувшись от секретарши, которая пыталась остановить ее, толкнула дверь, обитую черной кожей, подошла к столу Барсукова.
Так и знала – в кабинете, кроме хозяина, никого не было!
А секретарша хотела тормознуть ее! Выходит, он приказал не пускать?!
– Ну и что это значит, Боря? – спросила она, упершись ладонями в край его стола.
Лишь после этого Барсуков выключил монитор компьютера, дабы она случайно не увидела его секретных материалов, холодно взглянул на девушку, недобро усмехнулся:
– Мы, кажется, договорились, как ты будешь обращаться ко мне на службе. Или ты решила уволиться по собственному желанию? – жестко спросил Барсуков.
– Ты не хочешь меня видеть уже несколько дней, ты… даже секретарше приказал не пускать меня… – растерянно пробормотала Снежана, опускаясь на стул.
– Это истерика? Я занят, дорогая. Еще вопросы есть?
– Да. Твоя жена уехала к себе на родину, я же знаю, а ты… Почему, Боря… Борис Евгеньевич?
– Потому, что я занят. Кстати, пожалуйста, не суй нос в мои семейные дела, очень прошу.
– А ты в мои личные дела ничего не суешь, да? – Снежана всхлипнула, размазывая черные от туши слезы по щекам. – Ты говорил мне… са-ам го-о-о-вори-и-ил!..
– Что я тебе говорил?
Это его спокойствие, холодный, жесткий взгляд были пострашнее крика или даже пощечины.
– Что я красивая, что ты-ы… говорил!
– Да, говорил. Разве я теперь утверждаю, что это не так?
– Утверждаешь! Всем поведением своим.
– Пожалуйста, успокойся, приведи себя в порядок и возвращайся на рабочее место. Разберусь с делами, мы решим наши проблемы без истерик.
– Но, Боря… я переживаю…
– Что-то непонятно?
Он оторвал пальцы от клавиатуры компьютера, приподнял их над столом, сжал в кулаки. Наверное, хотел стукнуть по столу, но показалось, может и ударить, прямо кулаком. Такой злой был у него взгляд. Снежана вскочила со стула, бросилась к двери, запоздало понимая, что секретарша заметит ее влажное лицо и, уж конечно, все в офисе узнают, что босс охладел к ней. А народ острый на язычки, начнут перемывать косточки ей да хихикать, глядя вслед. Как заискивали прежде, надеясь через нее решить свои проблемы, так и возненавидят теперь! Вот же дура, не выдержала, сорвалась…
Да сколько ж можно терпеть?!
Барсуков встал из-за стола, подошел к двери, поплотнее прикрыл ее и вернулся в свое кожаное кресло. Включил монитор, мрачно усмехаясь, уставился на него. Экран высветил компьютерную игру, в которой он (без звука) «мочил» страшных монстров.
Они застыли в предсмертных судорогах, ибо успел нажать на «паузу», когда дверь открылась.
Он ждал звонка жены, как они там с Самантой устроились, все ли нормально у тестя с тещей. Знал, что доехали без приключений, последний раз звонил, когда они уже ехали по станице.
Потом решил не мешать их свиданию, но втайне надеялся, что Валя позвонит, даст трубку старикам, и он скажет, как уважает их, как любит свою жену. Про деньги ненароком намекнет: мол, хочу, чтобы все у вас было, чтобы жили, не зная забот.
Нет, не позвонила. Ждал до часу ночи, дома сидел, один!
Идиотизм, иначе и не скажешь! Была жена как жена, все, что хотела, тут же получала. Он тоже, и не только от нее, получал. Вроде бы все оставались довольны своим положением. И вдруг – бац! Ей ничего не нужно от него, и ему никого не нужно… кроме нее.
В какой-то момент даже страшновато стало. Ну а как себя может ощущать мужик, если к его услугам с десяток красавиц, выбирай любую, а то сразу нескольких и наслаждайся жизнью, да не хочется? Хотя… все эти красавицы были вроде теплой булки с отрубями, когда надоедают изысканные ресторанные блюда. А когда понял, что в ресторан его могут и не пустить больше, придется питаться только булками с отрубями, пусть и свежими, даже смотреть на них противно стало. Сейчас.
Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать правильный выбор. Он его сделал, но… не слишком ли поздно? Она взяла деньги, согласилась на все его условия, но уехала холодная, неприступная…
Черт побери, уже одиннадцать, могла бы хоть сегодня позвонить! Ну не она, так Саманта, он же проинструктировал ее, чтобы звонила два раза в день!
Нет, все молчат, как воды в рот набрали. А самому звонить не хотелось. Ну ладно, подождет еще немного…
Барсуков выключил «паузу» и с яростью принялся добивать компьютерных монстров. Ничего другого он в это время делать не мог. И не хотел.
– О-ох, я так классно спала… – сонно пробормотала Саманта. – Слушай, мне тут жутко нравится и спится прямо как на курорте.
– Уже половина одиннадцатого, соня, – сказала Валентина. – Пора вставать.
– Правда? Что ж ты меня раньше не разбудила, Валь?
– А куда нам спешить? Отдыхаем. Рукомойник во дворе, папа налил теплой воды, зубную пасту и наши щетки я оставила там, на полочке. Можешь спокойно умываться, зубы чистить, а потом – завтрак. Твое полотенце там висит, на заборе.
– Слушаюсь, моя госпожа! – воскликнула Саманта.
Она спала в трусах и просторной футболке, в них и выскочила во двор. Минут пять посвятила энергичной зарядке, а потом сбросила футболку, принялась чистить зубы. Из дома вышел отец Валентины, спросил:
– Все нормально, Саманта? Извини, у нас тут по-простому, не как в городе…
– Нормально, Илья Петрович! – радостно сказала Саманта, поворачиваясь к старику.
– Ох… извини… – Он попятился к двери, резко повернулся и побежал в дом.
Саманта пожала плечами, посмотрела на свои голые груди – не очень-то они сексуальные, да она и не стремилась иметь бюст, как у Памелы Андерсен. И чего это он так испугался?
Она почистила зубы, умылась теплой водой, облилась ею, жалея, что она теплая, потом растерлась махровым полотенцем, надела футболку и побежала в гостиную. Там переоделась во все сухое и чистое – белье, джинсы, футболка, кожаная куртка. И пошла искать хозяев. В доме их не было, вышла во двор, а там ее ждала Валентина.
– Давай в кухню, – позвала она.
В кухне уже был накрыт стол – салат из помидоров, сковородка с яичницей (не меньше десятка яиц было затрачено на нее), миска с кусками жареной курицы. Приятно было видеть, что никто из хозяев не прикоснулся к еде до ее появления.
Нет, что ни говори, а классно было в этой станице Левобережной! И вправду назвать ее деревней (какие показывали по телевизору) язык не поворачивался.
– Присаживайся, Самантушка, – сказала Ирина Васильевна, наполняя ее тарелку.
Солидная порция яичницы, три ложки салата из аппетитных мясистых помидоров, куриная ножка…
– Это завтрак? – удивленно спросила Саманта.
– Завтрак, деточка, а как же иначе? Вы там, в городе, привыкли питаться овсяными кашами, ну так хоть поешь в свое удовольствие.
– Давай, – сказала Валентина, перед которой появилась такая же полная тарелка, – привыкай к деревенской жизни.
– И по рюмочке, чтоб голова не болела, – сказал Илья Петрович, разливая в рюмки водку.
– Вот так, прямо с утра? – изумилась Саманта.
– А как же? По одной, чтоб голова не болела и все было замечательно.
– Валь?
– Не обижай родителей. По одной можно, – сказала Валентина. – На большее до вечера не рассчитывай.
Спустя полчаса они сидели под виноградником, Саманта срывала шарики «Изабеллы», покрытые голубым «инеем», смаковала их и блаженно жмурилась.
– Валь, я хочу тут остаться жить. Прикинь, сожрала столько, думала – на ноги не встану, а даже не чувствуется. Слушай, а твои родители такие интеллигентные… Кто они?
– Папа работал главным технологом винзавода, мог бы еще работать, но был слишком принципиальным, это не понравилось новым хозяевам, отправили на пенсию.
– Не позволял разбавлять вино?
– Что-то в этом роде. Не позволял нарушать технологию. А мама работала в сельсовете, но и ее отправили на пенсию.
– Новая администрация? Вот козлы, а!
– Да ничего страшного, у них приличное хозяйство, свой огород, куры, свиньи, так что пенсии вполне хватает. Ну и я… помогаю, конечно.
– Валь, вот эта курятина… что-то совсем невероятное. Такой вкус обалденный… Я тебе скажу – никакая осетрина с ней не сравнится!
– Ну так домашняя курица, никаких химических добавок. Клюет себе пшеничку да кукурузу, червячков отыскивает. Хлебом их балуют, помидорами, остатками… Все естественное. Потому и вкус у мяса такой, я к нему с детства привыкла, поэтому в Москве кур покупала только на рынке. «Ножки Буша» вообще есть не могла, даже когда с деньгами проблемы были.
– Теперь я тоже не смогу. Слушай, ну и что будем дальше-то делать?
– Поедем покатаемся. Покажу тебе Левобережную, Кубань, река теперь обмелела, но все же – Кубань.
– А может…
– Я предлагала папе с мамой нашу помощь, отказались категорически. Потом видно будет, пока что поехали, на станицу посмотрим.
– Ладно, какие проблемы. В таком замечательном состоянии я готова ехать… Нет, дальше не хочу, там уже Чечня близко, бандиты всякие. Но тут – с удовольствием!
Саманта решительно встала и пошла к джипу. Валентина тоже встала, но не спешила садиться в машину. Из дома выскочил Илья Петрович, распахнул дубовые ворота.
– Только поосторожнее, девчонки, – сказал он.
– Обижаете, Илья Петрович! – сказала Саманта. – За рулем ас-профессионал!
Илья Петрович подошел к ней, ласково похлопал по плечу:
– Не сомневаюсь, Самантушка, но все же будь осторожна, дочка. У нас тут не все ладно, есть люди злые, есть просто дураки, всякое бывает.
– Пап, Саманта свое дело знает, – сказала Валентина. Поцеловала отца в щеку и села в машину на переднее пассажирское сиденье.
– Так-то оно так, да… Ну ладно, вы недолго, а потом и обедать будем, мать обед готовит, в общем, не задерживайтесь, девчонки.
Валентина и Саманта одновременно кивнули. Джип медленно выехал со двора и так же медленно поехал по улице. Илья Петрович закрыл ворота и пошел на кухню, где супруга ощипывала курицу для супа.
– Отправил? – спросила она.
– Да… Но уж больно не наша эта девчонка, Саманта…
– Перестань, Илюша. Она, конечно, городская, но более нашей я среди городских не видела. Хорошая девочка. Ты слазь-ка в погреб, нарежь солонины, может, им понравится. Я помню, Валюшка очень любила.
– Это мы запросто, – бодро сказала Илья Петрович, открывая железную крышку бетонного погреба, что располагался под передней комнатой кухни.
Удобно. Тут и плита, и холодильник, и полки с посудой. А под ногами – картошка, кадушки с солеными огурцами, помидорами, патиссонами. Чан с солониной, кастрюли с домашними колбасами. Когда весной забили свинью, один задний окорок отдали коптить, он висел теперь в кладовке, часть мяса продали, а часть засолили (в двадцатилитровом чане прокипятили раствор соли со всевозможной зеленью, чесночком, в него и погрузили мясо, до следующего года хватит и на суп, и на второе, и просто так перекусить, если есть вдруг захочется, а окорок надоел). Оставшееся мясо пустили на колбасу (кишки свиные промыли, мясо прокрутили на мясорубке с чесноком, зеленью и салом, набили им кишки, поджарили на сковородке, а потом сложили в кастрюлю и залили растопленным свиным жиром, смальцем). Вот так и выживали бедные кубанские пенсионеры. Кто хотел, разумеется.
Да ведь они жили так всегда, и при Советской власти в магазине ничего, кроме хлеба, сахара и соли, не покупали, ничего там другого и не было. Ну, разве что кильки в томатном соусе.
Привыкли полагаться на самих себя.
