Текст книги "Ловушка для падающей звезды"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Анечка! Аня! Повезло, надо же! Встретил тебя! Так повезло! Сколько лет, а? Слушай, ты часто здесь бываешь? А я вот недавно прибился. Компания здесь хорошая, всегда можно стоящего клиента найти. А у тебя как? Порядок?

Он посмотрел наконец-то на Колю.

– О! Какой мальчик! Краси-ивый! Любовью не интересуетесь? Нет? Понятно, не наш клиент. Анечка, так я забегу сюда как-нибудь! Я достану денег, обязательно достану! Я отдам! Чао! Пока! Мальчики, я с вами!

Осчастливленный, метнулся к другим геям. Они перебросились парой фраз, смеясь, удалились, дробный цокот высоких каблуков постепенно затих. Ева стояла бледная.

– Ну и знакомые у тебя! – усмехнулся Коля Краснов. – Ничего не хочешь рассказать?

Она молчала.

– А Фонарин в курсе твоих беспорядочных половых связей? Или это для него будет открытием? Хотя, да! Я совсем забыл! Раз он тебя в детприемнике подобрал, то наверняка…

Она не ударила, нет. Как кошка, кинулась царапать ему лицо. Слов у Евы по-прежнему не было, какие-то нечленораздельные звуки. Он отбивался, пытался ухватить ее за руки. На них начинали обращать внимание, еще немного, и начали бы узнавать. Какая сенсация! Только фотографов не хватало!

– Психованная! Бешеная! Да плевать мне на твоих знакомых! Уймись! Ева! Только не на улице!

За все время их знакомства Ева сорвалась в первый раз. Ему всегда казалось, что жена принимает успокоительные таблетки. В тумбочке, в их спальне, стояли какие-то многочисленные пузырьки, но Коля Краснов в лекарствах не разбирался. Но догадывался, что это неспроста. И вот, надо же! Самая настоящая истерика, даже лекарство не помогло! Наконец ослабла, дала утащить себя в тень, к палаткам, за которыми начиналась автостоянка.

– Ну все! Все уже.

Всхлипнула, вытерла лицо. Подумаешь, какой-то гей выклянчил денег на наркотики! Стоило из-за чего расстраиваться! Кого волнует ее прошлое? Прессу? Так они, что могли, уже сочинили. Ее объявляли и наркоманкой, и лесбиянкой, и женщиной-вамп, разбивающей мужские сердца. Всем, кем только было возможно. Напишут еще какую-нибудь гадость, так ей поверят, как и всему прочему, ровно наполовину.

Ева молча достала ключи, пошла к машине. Он огляделся: серебристого «Пассата» нигде не было. Значит, уехал. Бывшая жена открыла дверцу. Сел, повернулся к ней:

– Ты извини, а? Если ты боишься мне что-то рассказать, то это зря. Все равно ничего уже не изменится. Мы разошлись, и было бы у тебя другое прошлое, это не повлияло бы на… наши отношения. Я не знаю, что у тебя там было, просто подумал: может, помощь нужна? Что-то же я могу для тебя сделать?

Отрицательно покачала головой.

– Да я забыл уже, Ева, забыл. Не было этого парнишки. Хотя мне, конечно, хочется спросить… Впрочем, мало кому из нас нравится собственное имя. Ева так Ева. Поехали, что ли?

…Возле дома ему вдруг стало ее жалко.

– Послушай, я передумал насчет кофе. Давай поднимемся наверх, а? Нет, ничего такого я не имею в виду, просто можешь у меня переночевать. Мне кажется, ты сегодня к Фонарину ехать не хочешь.

Она вздрогнула и вся словно сжалась.

– Ну, вот видишь. Тогда пошли?

Обнял Еву за плечи, повел к подъезду. Темно, ночь на дворе. Девчонки разошлись по домам, только возле гаражей шатается какая-то непонятная тень. То ли подвыпивший жилец, то ли настойчивый поклонник, решивший до конца проследить путь своего кумира. Кто разберет в темноте?

Николай Краснов ехал в лифте и понимал, что все равно поговорит с Фонариным. И о Еве тоже. И парнишку того забывать не стоит.

* * *

Разговор с Фонариным вышел вязким, неприятным. В огромном загородном доме было пусто, тихо, хозяин не ждал гостей, но Николая Краснова принял. Солист группы «Игра воображения» был одним из самых выгодных фонаринских капиталовложений. Виктор Петрович оказался прекрасно осведомлен обо всем, что произошло возле ресторана «Эридан». Похоже, с ним Ева все-таки разговаривала или просто должна была отчитываться за свои поступки.

– Почему? – только спросил Фонарина Николай Краснов.

– Что – почему? – Они расположились в гостиной, огромной комнате с высоким лепным потолком, в которой, согласно моде, был сложен камин. В этот холодный день начала мая его тепло оказалось весьма кстати, так же как и подогретое вино.

– Она живет здесь? Почему? – повторил вопрос Коля Краснов, принимая из рук хозяина стакан с глинтвейном.

– Места много, а?

– Я серьезно.

– И я серьезно. Слушай, тот мальчишка… Он обознался. В голову не бери.

– Мне так не показалось. С чего бы Ева стала давать деньги незнакомому гею?

– Она такая. Чувствительная.

– Я же видел ее паспорт, Виктор Петрович. Никакая она не Ева.

– Ну и что? Не понравилось, как родители назвали, придумала себе другое имя. Мало женщин так делает? Назовется Вероникой, а на самом деле Машка или Дашка. Особенно, если карьеру делает в шоу-бизнесе. Там вообще псевдонимы берут через одного.

– Допустим. Но почему она молчит?

– Характер такой. Думаешь, я от нее много слов слышал?

– Но ведь это вы подобрали ее в…

– Кто тебе сказал? – вздрогнул Фонарин.

– Да ведь слухи-то все равно идут!

– Вот именно: слухи. А про тебя написали, что пластическую операцию сделал. Что, поверить? А?

– Так ведь это вы же заказали статью! – не выдержал Коля. – Это вы мне жизнь испортили!

– А ты не лезь, куда не надо! Я тебе девочку доверил, думал, оценишь.

– Я не могу жить с человеком, который молча страдает по непонятной причине и из-за этого ни любить нормально, ни жить нормально не может!

– Страдает, говоришь? – нахмурился Фонарин.

– Почему не рассказать все? А так я чувствую себя посторонним. Человеком, которого наняли в мужья. Но я при ней не швейцар, чтобы ее страдания каждый день принимать, словно пальто, и в шкаф вешать. Я человек, я артист, в конце концов. Я личность. Можно было кого-нибудь другого нанять.

– Она тебя захотела.

– Что значит захотела? И почему вы все ее желания исполняете?

– Давай, Коля, оставим эту тему. Бессмысленный разговор. Вы все равно разошлись. Она тебе никто.

– Так почему она не отдает ключ и приходит в мою квартиру?

– Да любит она тебя, неужели непонятно?! Как может, так и любит. Пройдет. У нее такая жизнь была, что о ней не то что рассказывать, думать не хочется.

– Так вы все знаете? Знаете, жалеете. Извините, Виктор Петрович, но вы и благотворительность… Извините еще раз, но это две вещи несовместные. Как гений и злодейство.

– Ишь ты, начитанный какой! Мальчишка! Сам, конечно, гений, а я, значит, злодей, и поступки мои должны быть злодейские. Много ты про меня знаешь! – Фонарин помолчал с минуту, глотнул вина, потом вдруг разоткровенничался: – Я ведь обидеться могу, да не стану. Обижаются только дураки, а умные прощают. Но прощают с умом, чтоб выгоду иметь, потому как в обиде выгоды нет. А насчет моего злодейства… Два раза на меня покушались, один раз в реанимации лежал. Сам в долгу никогда не оставался. Два года за границей скрывался, и не в фешенебельных отелях. Большого Белого Человека сначала негры в Африке уважать научились. У меня семья когда-то была… Но не могу я ими рисковать. Не могу.

– Кем – ими?

– Коля, забудь ты про нее. Ну походит еще немного и исчезнет. Она же тебе не мешает.

– Хорошо. А что со статьей?

– А что со статьей? – сделал Фонарин удивленные глаза.

– Я не хочу никакого шоу.

– Поздно. Машина запущена.

– Остановите.

– Не могу. Здесь не только мои деньги. Большим бизнесом в одиночку не занимаются, тут много людей завязано. Народ рекламу проплатил, а ты знаешь, сколько стоит минута рекламы на телевидении? Более того, я хочу, чтобы ты принял участие в шоу. Живая легенда.

– Не слишком я молод для живой легенды?

– В самый раз. У кого жизнь длинная, у кого короткая. Вдруг завтра ты за рулем заснешь от усталости да в столб врежешься, или кому-то твои песни не понравятся? Настолько не понравятся, что парень возьмет и…

– Вы что, мне угрожаете?

– Я тебя, Коля, люблю. Как сына. Только ты этого не оценил. Звездная болезнь, да? «Буду делать то, что хочу, а не то, что советуют умные люди».

– Я уехать хочу.

– Да хватит уже! Слышали! Чуть что, сразу: уехать! Исчезнуть, слиться с природой, нюхать цветочки, бабочек ловить. Тебе сейчас кажется, что это хорошо. Но ты даже не представляешь, каково это, когда ты все равно будешь песни писать и петь будешь, только никто этого не будет слышать, кроме козочек и коровок. И говорить об этом не будут. А ты привык, что говорят. Все равно придут другие. Жизнь так устроена, пустоты не терпит. Незаменимых людей нет. И тебя можно заменить, и меня. Более того, на наши с тобой места желающих достаточно. Просто тебе сказочно повезло, твой путь к славе оказался легким, вот ты и дуришь, Коля.

– Легким?!

– Да, легким. Ну, лабая в ресторане, встретил Леву Шантеля, Лева привел ко мне. Эве ты понравился, она до сих пор за тебя просит.

– Вот, значит, кому я обязан…

– И ей тоже. Но ты пороги не обивал, в переходах не сидел, не пережил тот момент, когда всем на тебя наплевать, все мимо проходят. А ведь ты бы сразу сломался. Если бы в тот день Лева в ресторан не зашел, через пару месяцев кончился бы твой энтузиазм. И не было бы никогда знаменитого певца Николая Краснова. Был бы просто Коля Краснов, самый обычный парень, страшно завидующий тем, кому в жизни повезло.

– А ребята? С которыми начинал?

– А что ребята? Где они теперь?

– Не знаю.

– А ты поинтересуйся, поинтересуйся. Ты, Коля, везунчик, да, видно, судьба такая. Нужен был Господу твой дар и песни твои, видать, нужны, потому и поспособствовал. А сколько вас таких талантливых по России бродит? А?

– Значит, этот эпизод в ресторане, когда не меня Николаем Красновым выбрали, не был случайным. Вы, Виктор Петрович, решили меня жизни поучить.

– Я вижу, что с тобой дрянь происходит. Фанатов своих не любишь, а зря. Это, Коля, деньги, живые деньги. А ты что творишь?

– Ничего я не творю.

– Это тебе так кажется. Нельзя от людей бегать, если они тебя хотят. Надо им отдаться.

– Я не публичная женщина.

– Да ну? Ишь ты, оскорбился. Ладно, пустой разговор. Иди-ка ты спать.

– На ночь оставляете? После того, что наговорили?

– А что я тебе наговорил? Ты еще не знаешь, как пугают. А я вот знаю. И если с тобой такое случится, ты помни, к кому пойти.

– Обойдусь как-нибудь, – поднялся Коля Краснов. – Где моя комната?

– Наверху. Первая от лестницы, там дверь приоткрыта. Найдешь, я уж тебя провожать не стану.

– А где Ева?

– Кто ее знает? Девушка молодая, свободная. Гуляет где-то, развлекается.

– Без вас? А живет здесь?

– Так и я развлекаюсь. С тобой вот беседую. Каждому свое.

Коля почувствовал в голосе Фонарина издевку. Это называется, он не пугает! А как тогда пугают? Ну, Лева, ну удружил! Может, и не надо было ему заходить в тот день в ресторан «Триада»? И не было бы ни Фисы, ни Евы.

…Поздно ночью, когда в небе вовсю сияла огромная круглая луна, он почувствовал запах ее духов в комнате. И сразу же подумал, что зря не запер дверь. Но и в мыслях не было, что при Фонарине, в его собственном доме, Ева придет ночевать сюда и будет приставать с поцелуями как никогда горячо.

– Ева… Луна…

В полнолуние он никогда не задергивал на ночь занавески. Лежал, смотрел на молчаливую спутницу, сияющую в звездном небе, пока не приходил сон. Вот и сейчас казалось, что она подглядывает.

– Странный.

– Кто бы говорил!

Она вскочила, побежала задергивать занавески. Он же думал только о том, что в этом доме, в своей комнате находится Виктор Петрович Фонарин и все это по меньшей мере странно. Но позволить Еве подумать, что он кого-то боится… Мужчина он или нет, в конце концов?

– Иди сюда.

Прыгнула в постель, прижалась крепко. Может, и в самом деле любит? Но еще в детстве ее напугали настолько сильно, что только что проснувшиеся чувства, словно цветы-подснежники хватил крепкий мороз, они почернели и до сих пор не смеют больше распуститься.

Он даже пожалел, что развелся с ней. Ведь может быть нормальным человеком и молчать нежно, не сжав, как прежде, губы, чтобы не вылетело лишнего слова, а от избытка чувств, оттого, что бывают моменты, когда просто не хочется ни о чем говорить. И лежать сейчас рядом с ней приятно, потому что она ведь очень красивая, Ева. И кожа у нее бархатистая, нежная, и губы. И запах духов такой, какой всегда ему нравился.

– Ты к себе не пойдешь? – спросил он после того, как Ева коротко и томно под ним вздохнула и открыла глаза.

Она мягко попыталась высвободиться. Когда отпустил, перекатилась на край двуспальной кровати. Он понял: шарит в тумбочке, ищет сигареты.

– Так это что, твоя спальня?!

Что-то похожее на тихий смех.

– Тогда я вообще ничего не понимаю! С чего это Фонарин взялся нас мирить?

– Глупый.

– Послушай, ты можешь не курить?

Она послушно положила сигареты на тумбочку. Он понял, что и сейчас Ева ничего рассказывать не собирается. И в самом деле, что такого особенного случилось? Ну, занимались любовью, бывшая жена сама проявила инициативу и была чуть теплее обычного. Это еще не повод для откровенных признаний. Может, начать самому?

– Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

– Нет.

– А мне можно?

– Нет.

– И что нам тогда делать?

– Спать.

Вот и поговорили. Он посмотрел на Еву вопросительно:

– Я пойду, отдерну занавески? Ну нравится мне на нее смотреть. И что?

И тогда она молча потянулась за сигаретами.

…Разговор с Шантелем получился неприятным. Поводом же послужила неисправность одолженной машины.

– Зачем ты мне подсунул эту рухлядь? – спросил у продюсера Николай Краснов.

– Я? Рухлядь?– оскорбился Шантель. – Да ей трех лет нет!

– Ну да. Проехала тридцать метров и заглохла.

– Никогда такого не было. Ты в сервисе не интересовался, в чем причина?

– Я дал девчонке ключи. Еще не звонила.

– Какой девчонке? – заволновался Лев Антонович.

– У подъезда крутилась среди прочих фанаток. Сказала, что у нее дядя работает в автосервисе.

– И ты спокойно дал ей ключи от дорогой машины?! Ну, ты даешь! К тому же это моя машина!

– Лева, а ты, оказывается, жадный.

– Я нормальный, – слегка обиделся Шантель. – Просто мне не все так легко досталось, как тебе.

– Вы с Фонариным словно сговорились, – усмехнулся Коля. – Тот вчера взялся жизни учить, теперь ты упрекаешь.

– Фонарина не грех и послушать. Он в тебя деньги вкладывает. Кстати, о шоу. Ты должен там участвовать.

– Твой-то какой интерес?

– Почему обязательно интерес? – Лев Антонович задергался. – Просто так нужно. Ведь это ты будешь решать, кто победитель.

– Я? Ну уж нет!

– Вот как? А я было с просьбой хотел обратиться.

– Скажи прямо: что тебе нужно?

– Если ты так настроен, не скажу.

– А зачем так нервничать?

– Ты неблагодарный! Помнишь, что обещал? Лева, только не бросай меня, я все сделаю как ты скажешь! Лева, только не бросай!

– Я помню.

Помолчали. Шантель все мялся, мялся, словно никак не мог решиться о чем-то попросить солиста популярной группы «Игра воображения».

– Так что тебе? – нехотя спросил Коля.

– Потом как-нибудь, – отмахнулся Шантель. – А машину мою найди.

– Да чего ее искать? Я, в отличие от тебя, людям верю. Машина действительно вскоре нашлась. Бородатый мужик лет сорока на следующий день пригнал ее прямо к дому, где жил Николай Краснов, и передал ключи. Буркнул при этом:

– Все в порядке. На ходу.

– А что было? – поинтересовался Краснов.

– А ничего не было. Бензин слил, промыл все, как следует, она и завелась.

– Странно, я девяносто пятый всегда заливаю.

– Я с такой штукой уже сталкивался. Если в бензобак бросить пару кусочков сахара или таблетку глюкозы, машина метров тридцать-сорок проедет и заглохнет. Намертво.

– Таблетку глюкозы? – Николай тут же вспомнил парня, который крутился возле машины в тот день, когда было назначено свидание с Евой в ресторане «Эридан». – Но зачем?

– Значит, кому-то надо было. Вообще, такой штукой пользуются, когда машину хотят угнать. Как заглохнет, предлагают отогнать в автосервис, цепляют на буксир, а по дороге, где-нибудь в укромном месте выбрасывают водителя вон, а тачку забирают. Вы бы сигнализацию поставили.

– Да-да, – рассеянно отозвался Краснов.

– У вас что, никогда не пытались угнать машину? – удивился автомеханик.

– Вы знаете, нет.

– Везунчик, значит, – усмехнулся мужик. – Бывает.

…Прошло несколько дней. Он уже подумал, что все кончилось, парень исчез и никогда больше не появится. В тот вечер Николай Краснов пел в казино, в центре Москвы. Закончили далеко за полночь, потом был ужин, за которым Лев Антонович Шантель слегка надрался. Слушая его пьяные излияния, Коля тоскливо думал, что попал в безвыходную ситуацию. Как человек здравомыслящий он должен потихоньку от Шантеля избавляться, но как человек порядочный сделать этого не может. И честность его какая-то болезненная, ненормальная, от которой надо лечиться, как от постыдной болезни.

– Лева, ты раньше столько не пил, – сказал он Шантелю.

– У меня неприятности.

– Неприятности? Какие у тебя могут быть неприятности?

– Большие.

– А маленьких и не бывает, – усмехнулся Коля Краснов. – В какой-то момент времени каждая неприятность вдруг становится глобальной.

– У меня м-момент, – пьяно икнул Шантель.

– Лева!

– Я, п-пожалуй, п-поеду. Домой.

– Да ты перебрал! Может, отвезти?

– На м-моей машине?

– На твоей, – кивнул Коля. – Которую починили. Представляешь, какой-то урод бросил в бензобак таблетку глюкозы. Зачем?

– Глюкозы? – наморщил лоб Шантель. – Почему глюкозы?

– Спроси у него.

– Спрошу.

– Лева, ты совсем пьяный.

– Понял. Пошел.

– Один?

– Да.

– Ты уверен?

– Хочешь быть мне другом, будь им. Только не мелочись.

– Кто бы говорил!

Николаю Краснову очень хотелось отвезти продюсера домой, но при мысли, что и в машине придется слушать пьяные бредни, становилось тошно.

– Коля! Краснов! – Известный певец, с которым у солиста группы «Игра воображения» были более или менее нормальные отношения, подходил с распростертыми объятиями. – А классно тебя!

– Что классно? – оторопел Николай Краснов.

– Морду подправили. Слушай, подскажи адресок клиники. Классно! И шрамов не заметно!

– Да пошли вы все! – вскочил Николай.

– Коля, ты куда?

Не ответил, рванулся прочь. В туалете плеснул водой в лицо, внимательно посмотрел в зеркало. Ну люди! Скажи им, что потайной третий глаз на лбу прорезали, поверят. Через пять минут опомнился, подумал, что дает лишний повод для сплетен. Надо было не орать, а спокойно все объяснить. Когда вернулся в зал, ни знаменитости, ни Шантеля за столиком уже не было. Николай посидел еще минут десять и стал собираться домой. «Совиная» жизнь и ночные шатания по казино начинали его потихоньку утомлять.

…В этот поздний час возле подъезда, в котором он жил, уже никого не было. Фанатки разошлись по домам, улеглись в теплые постельки с мечтами, плавно переходящими в приятные сны. Он вылез из машины, подумав с минуту, повесил на руль противоугонный костыль и удовлетворенно захлопнул дверцу. Хоть так. Потом поднял глаза, мысленно отсчитал окно на пятом этаже, и… увидел там свет. Ева?

Сердце тревожно екнуло. Постоял у подъезда, потом позвенел в кармане ключами. Дома Ева, кто там еще может быть? И Николай Краснов вошел в подъезд, на лифте поднялся на пятый этаж. Перед дверью замер, прислушался к собственным чувствам. Вне всякого сомнения, это был страх. Не надо сейчас открывать дверь. Не надо.

Несколько минут он боролся со страхом, но поделать ничего не мог. Руки похолодели, сердце стало вдруг похоже на легчайший, бешено вращающийся флюгер. Каждый его оборот был ударом пульса, и удары эти стали вдруг такими частыми, что в голове раздавался несмолкающий гул.

«Там Ева», – сказал он себе и набрал полную грудь воздуха. Не надо ничего бояться. Выдохнуть и войти в квартиру. Выдохнуть и войти. Но в этот момент сообразил достать телефон и набрал номер ее сотового.

– Да? – не сразу раздался в трубке сонный голос.

– Ты где? – спросил он.

– Дома.

– Дома где?

– Скажи нормально! Ты в моей квартире?

– Нет.

– Как нет? У Фонарина?

– Да.

– Но…

Частые гудки в трубке. Он вытер со лба холодный пот. Значит, в квартире не Ева. Но кто тогда? Домработница, у которой тоже есть ключ? Ночью? Полная чушь! Шантель? Тот поехал домой, больше некуда. На всякий случай набрал номер его домашнего телефона. Долго, очень долго слушал гудки, потом невнятное сонное хрюканье Левы:

– И какого черта?

– Ты дома? – глупо спросил Николай Краснов.

– Колька, ты?

– Я. Послушай, у меня в квартире кто-то есть. – Шантель снова невнятно хрюкнул, на этот раз с насмешкой. – Не Ева. И другой женщины у меня нет. С ключами.

– Звони в милицию.

– Что я, идиот?

– Да. Стоишь перед дверью собственной квартиры и названиваешь всем, у кого могут быть ключи. Дверь-то цела?

– Да, – Коля на всякий случай подергал ручку. Заперто. И тут…

Там, за дверью, раздались шаги. Потом послышался скрежет отпираемого замка. Руки еще больше похолодели. Он вцепился в дверную ручку изо всех сил, чтобы не дать ей повернуться. Секунда, другая… Дверь слегка дернулась.

«Кто там?» – с ужасом подумал он. Отчего-то очень не хотелось увидеть этого человека. Николай Краснов почувствовал, как сильно хочется жить. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно. А вдруг там убийца?

– Коля! Коля! – надрывался в телефонной трубке Шантель. Николай Краснов машинально засунул телефон в карман и вцепился в дверную ручку уже двумя руками.

Дверь еще несколько раз дернулась, но не сильно. Потом долгая пауза. И тут он отпустил ручку и рванулся к лестнице. Побежал вниз, прыгая сразу через несколько ступенек. Вылетел из подъезда, посмотрел наверх. Света в окне не было.

Мгновенно принимать правильные решения Николай Краснов не умел. Может, стоило позвонить в милицию. Если повезет, они приехали бы через пару часов, вошли в квартиру, проверили, есть ли там посторонний. Но Николай был уверен, что никого там уже нет, вещи целы, и получится только полная глупость. Пойдет слух, что у известного певца теперь и крыша съехала. На почве неудачно сделанной пластической операции.

Его сильно затошнило. Страх попал в кровь, растворился в ней и наполнил организм отравой. Хотелось поскорее от него избавиться. Отошел за машину, нагнулся. Нет, не получается. Во рту горько, сухо, но избавиться от этого ощущения невозможно. А вдруг этот человек сейчас выйдет из подъезда? Кто он? Маньяк? Почему преследует?

Вспомнились слова Фонарина: «…или какому-нибудь парню очень не понравятся твои песни. Настолько не понравятся, что…»

Николай Краснов побежал к машине, одолженной Шантелем, дрожащими руками отпер дверцу, снял с руля костыль. Вскоре он уже ехал по направлению к дому Льва Антоновича Шантеля, благо, тот жил недалеко.

– Что случилось? – спросил Лев Антонович, открыв дверь. – Ты зеленый весь.

– Ты не лучше.

– Я-то с перепоя, – помял лицо руками Шантель и пожаловался: – Только задремал.

– Кажется, меня хотят убить. Или сильно пугают.

– Кому ты нужен?

– Спрашиваешь! Я у тебя переночую?

– Конечно, – посторонился Шантель. – В милицию звонил?

– Людей смешить? Завтра подумаю, что делать. Интересно, откуда у него ключ?

– Вот проблема! – хмыкнул Шантель. – У тебя что, особый замок, сделанный по индивидуальному заказу?

– Нет, обычный.

– Давай спать, а? – жалко улыбнулся Лев Антонович. – Голова болит.

…Заснуть Николай Краснов не мог долго. «Ты еще не знаешь, как пугают…» Теперь знает. А что было бы, если бы тот, кто был в квартире, все-таки открыл дверь? Может, солиста группы «Игра воображения» и в живых-то уже не было. Коля снова почувствовал страх. Неужели охрану нанимать? Придется что-то предпринять. Кажется, за ним началась охота.

Ганимед [10]10
  Ганимед – спутник Юпитера. По древнегреческой мифологии – мальчик, которого Зевс полюбил и, подарив бессмертие, взял на Олимп, чтобы он служил виночерпием у богов.


[Закрыть]

Поразмыслив немного, Николай Краснов решил в милицию пока не звонить. Он вернулся домой утром, в сопровождении Левы Шантеля и рекомендованного им охранника. Крепкий мужик почти двухметрового роста первым переступил порог квартиры, обошел все три комнаты и только плечами пожал:

– Чисто.

Только тогда Николай решился переступить порог и внимательно огляделся.

– Ну? – спросил Лев Антонович.

– Вроде все цело.

– Да может, тут и не было никого?

– По-твоему, у меня глюки? – разозлился Коля.

Охранник в это время внимательно изучал дверной замок. Потом в очередной раз невозмутимо пожал могучими плечами:

– Чисто. Дверь никто не взламывал.

– Значит, у него есть ключ, – занервничал Коля. – Интересно, откуда?

– Да зачем кому-то надо входить в твою квартиру, сидеть здесь, потом исчезнуть, ничего не взяв? Зачем? – воздел руки к небу Шантель.

– Быть может, он хотел меня убить? – негромко спросил Коля.

– Если бы хотел – убил, – авторитетно заявил охранник. Посмотрел на субтильного солиста группы «Игра воображения», не удержался и хмыкнул: – Даже если вы дверь держали двумя руками, он бы все равно с ней справился. Если бы очень хотел. Похоже, что просто пугали.

– И что теперь? – напряженно спросил Коля.

– Что хотите. Наше охранное агентство может выделить сопровождающего.

– Может, обойдется? – неуверенно возразил Шантель.

– Ладно, подождем пару дней, – согласился Николай Краснов. – Мне только телохранителя не хватало!

– А что в этом плохого? – обиделся охранник.

– Да как вы не понимаете! Я никому не делал ничего плохого! Никому! Почему я должен везде ходить с охраной? И где гарантия, что это поможет?

– Нет гарантии, – согласно кивнул охранник. – Профессионал на то и профессионал, чтобы…

Шантель сделал ему знак: помолчи, мол. Мужик тут же поправился:

– То есть я хотел сказать, что профессионал не отступился бы так легко сегодня ночью. Пустая лестничная клетка, позднее время, никаких свидетелей, в квартиру проник легко. Для вас без шансов. Значит, убивать не хотели.

– Фонарин, – вдруг сказал Коля. – Это Фонарин.

– Брось, – тут же возразил Шантель. – Зачем ему это надо?

– Ну так что? – вопросительно уставился на обоих могучий сопровождающий.

– Оставьте свой телефон, – сказал Коля. – Возможно, я позвоню в ближайшее время. Платить буду хорошо.

– Контора гарантирует, – усмехнулся мужик. – Главная неприятность в том, что каждая контора гарантирует. И их тоже. А там кому как повезет.

– Здорово вы себя рекламируете! – не удержался Шантель. – На кой хрен вы тогда нужны, если ваши гарантии стоят столько же, сколько гарантии киллера?

– Дешевле, – невозмутимо ответил мужик. – Наши гарантии дешевле. Смерть, она всегда дороже обходится. В этом главная проблема. В нашей стране жизнь – штука дешевая, а смерть дорогая. Особенно если человек красиво живет…

– Да заткнись ты, наконец! – возмутился Шантель. – Профессионалы, мать вашу! Иди уже до дому, до хаты. Сами как-нибудь.

Когда он ушел, Николай сказал продюсеру:

– На всякий случай я и сегодня у тебя переночую. Не боишься?

– Ерунда все это, – вздохнул Шантель и добавил свое любимое: – Как-нибудь обойдется.

…Через два дня группа «Игра воображения» выступала в закрытом элитном клубе, вход в который был строжайшим образом ограничен. Публика там собиралась привилегированная, и ублажать ее надо было по высочайшему разряду. Николай Краснов петь в подобных заведениях не любил, но выбирать не приходилось. Во-первых, платили хорошо, а во-вторых, кто он был такой, чтобы отказываться? Мальчик с улицы, которому неожиданно улыбнулась удача. Счастливый случай – это еще не пожизненная гарантия успеха. Мода проходит, аппетит никогда. Если привык хорошо кушать, трудно научиться себя ограничивать. Деньги нужны всем. И именитые поклонники тоже. Их вниманием не пренебрегают. Поэтому Николай Краснов приехал в клуб без опоздания. Подошел к служебному входу, заранее достав из кармана паспорт. Здесь все строго, мышь не проскочит, и даже если твое лицо известно всей стране, документ все равно спросят. Положено.

– Я в списке, – сказал он охране.

– Фамилия? – деловито спросил старший.

– Краснов. Николай Краснов.

– Этот уже прошел, – заявил один из плечистых мужиков.

– Не может такого быть! – Коля Краснов вытер пот со лба.

– У нас отмечено. Вот галочка. Николай Краснов – есть. (Усмехнулся про себя: «одна штука».)

– Да вот же мой паспорт! Читайте! Вот. – Он ткнул мужикам под нос документ.

– Читали уже, – невозмутимо ответил старший. – Думаешь, у нас тут кто-нибудь без документа может проскочить? Значит, прошел уже Краснов. Отмечено.

– А я тогда кто?

– Тебе виднее.

Он был в шоке. Как назло, Шантель задерживается. Кто еще, кроме продюсера, может подтвердить личность солиста «Игры воображения»? Ах, Лева, Лева! И ленивый же ты стал! Замучил уже своим «обойдется»! Николай вышел на улицу, набрал номер мобильного телефона Шантеля.

– Да?

– Лева, ты где?

– В пробке.

– Как это в пробке? Меня в клуб не пускают!

– То есть? – оторопел Шантель.

– У этого маньяка паспорт на имя Николая Краснова! Он вместо меня прошел!

– Да ты что?!

– Ты лучше скажи, что мне делать? Ведь срывается выступление! Мне этого не простят! Только не эти люди!

– Спокойнее, Коля. Этот тип не выйдет вместо тебя на сцену. Во-первых, ребята сразу поймут, что это не ты, во…

– Короче!

– Может, мне с охраной поговорить?

– И что ты им скажешь? Что я тот самый Краснов? Что ты это по голосу определил?

– Я не понимаю, чего хочет этот парень. Не понимаю.

– Жизнь мне испортить, вот чего.

– Ты попытайся еще раз войти. Может, Фонарину позвонить?

– Боюсь, что Фонарин приедет еще позже тебя.

Пауза. Николай понял, что в данном случае от Левы Шантеля никакого толку. Придется самому разбираться.

– Ты поторопись, – на всякий случай сказал он продюсеру и отключился. Потом вернулся к клубу, подошел к охране.

– Опять ты? – невозмутимо спросил старший.

– Я только хотел сказать, что жду на улице. Этот парень не выйдет на сцену, и тогда советую обратиться ко мне. Если публика не получит сегодня то, что хочет, я расскажу о причине срыва выступления. Скажу, что меня не пустила охрана. И вас всех уволят. Охранников много, а Николай Краснов один. И это я.

– Ладно, сиди тут, – кивнул старший.

Николай Краснов обреченно опустился в мягкое кресло. Стоило добиваться славы, чтобы тебя вот так осадили какието шестерки! Но для них ты никто. Наплевать, что ты знаменитый певец. За то, чтобы тобой восхищаться, деньги не платят. А деньги – это главное.

Потом осенило вдруг: надо пойти к другому входу, ведь там люди, которые могут его узнать и провести в клуб! А если не узнают? Если эта утка с пластической операцией была принята на веру? Подумаешь, стоит у входа парень, похожий на Николая Краснова! Мало ли их таких по Москве ходит? Всю ночь можно простоять.

Он взял себя в руки, постарался успокоиться. Эти ребята у служебного входа свое еще получат. Извинений он не примет, потребует крови, потому что достали. Время шло. «Игра воображения» уже должна была появиться на сцене. И тут открылась дверь, и выскочил растрепанный парень в белой рубашке:

– Мужики, Краснов никуда не выходил?