Текст книги "Ловушка для падающей звезды"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– И вы!

Палец ведущего направлен в его сторону.

– Я?!

– Пожалуйста, на сцену.

Да, пожалуйста! Он-то самый настоящий, подлинный. Сейчас все это увидят. Аплодисменты. Что? Не ему? Ах, всем!

– А теперь попросим вас что-нибудь спеть!

Это уже издевательство! Ведущий передает одному из стоящих на сцене парней микрофон – караоке. Звучит вступление к одной из песен Николая Краснова.

– Подпевайте! – хлопает в ладоши ведущий. – Хором, все!

– Я сегодня немой, значит, день не мой…

Парень монотонно бубнит текст в микрофон, публика поет гораздо громче, полностью его заглушая. Но, кажется, все довольны, всем весело.

– А теперь вы, пожалуйста!

– Я?

Ну, сейчас он им покажет, кто настоящий Николай Краснов! Маэстро, фонограмму! Господи, как же они орут! Его почти не слышно! Ну, Фонарин, ну сволочь! Спасибо за сюрприз!

– Спасибо! Большое спасибо! А теперь вы.

Ведущий передает микрофон следующему. Еще одна песня. Он стоит оглушенный. Что все это значит? Публика его не узнала. Не узнала, и все. Хотя что общего между ним и всеми этими мужчинами? Длинные волосы, очки, усики…

– А теперь, дамы и господа, ваши аплодисменты каждому! Ну-ка, ну-ка! Громче! Еще громче! Сейчас мы определим победителя!

Ему, второму номеру, достается не такая уж оглушительная овация. На первый приз явно тянет номер три.

– Фишки на сумму в пять тысяч долларов победителю! Ваши аплодисменты!

Номер три победно вскидывает руки. Что делать? Он, Николай Краснов, чувствует дурноту. Только одна мысль утешает: «Это я написал все эти песни. Я». Но тут на сцене появляется сам Фонарин, хватает его за руку.

– Дамы и господа! Это был розыгрыш! Минутку внимания! А сейчас сюрприз!

Все на мгновение перестают жевать. Что там еще приготовил изобретательный Фонарин?

– Нас с вами осчастливил своим присутствием солист группы «Игра воображения» Николай Краснов! Мы вас разыграли! Вот он, наш герой! Вот он, кумир! Парень с настоящим чувством юмора! Любитель розыгрышей и сюрпризов!

Пауза и буря оваций. Как только ткнули пальцем: вот он, настоящий Николай Краснов, публика словно взорвалась. Остальные хвостатые и очкастые мгновенно растворились среди зрителей. Но он знает, что эти люди там есть. А сколько их еще? Не все же толстые, как Фонарин, есть вполне сходные по комплекции, по росту.

– Он будет петь для вас! Он будет петь!

Возникший откуда-то Лева Шантель делает знаки руками: мол, давай, давай. Ладно, одну песню как-нибудь. Но потом…

Потом он спускается со сцены, отстраняется от объятий Фонарина.

– Зачем все это? Зачем?!

– Обиделся, что ли?

– Да.

– Колька, да ты что?!

– Лева, а ты? Ты не знал, как мне будет больно?

– Коля, я…

– Да идите вы все!

Мелькает испуганное лицо Евы, он отталкивает Фонарина, Леву и летит к дверям.

– Коля!

– Коля! Краснов!

– Мы любим тебя!

– Лю-у-у-у-бим!!!

На улице соображает, что, во-первых, оцеплен плотным кольцом фанатов, во-вторых, приехал сюда на чужой машине. Спасибо тебе, Ева! Большое спасибо!

– Коля!

Потный Лева Шантель, переваливаясь, бежит к своему сокровищу.

– Погоди, Коля! Я тебя отвезу! Охрана! Где охрана?!

Дюжие молодцы расчищают продюсеру путь, затем, сгруппировавшись плотным щитом, оттесняют фанатов от Николая Краснова.

– Иди к моей машине, Коля.

– Ты выпил.

– Э, брось! Совсем чуть-чуть. Обойдется.

В машине Шантеля Коля обиженно молчит.

– Ко мне, к тебе? – спрашивает Лев Антонович.

– Я тебя видеть не хочу.

– Ну что такое случилось?

– Доказали мне, что я полное ничтожество, да? Без вас, да?

– И в мыслях не было.

– А что было?

– Коля, успокойся.

Они выруливают со стоянки.

– Ты ничего не понял.

– Чего я не понял?

– У Фонарина грандиозный проект. Он хочет сделать шоу твоих двойников, то есть подражателей, и выйти с ним на телевидение.

– Зачем?

– А кто у нас самый модный певец? Кто занимает первые строчки хит-парадов? К тому же… Ты только не обижайся. На тебя легко быть похожим. В смысле внешности, ну и… Подражать твоей манере исполнения. Нет в этом ничего плохого, не надо так на меня смотреть! Люди больше всего любят тех, кто им ближе, понятнее, кто такой же, как они. Словом, любят простых хороших парней. Если так дело пойдет, на Евровидение поедешь! От России, понял?

– Зачем нужно это шоу?

– Фонарин же тебе объяснил: на всем надо делать деньги. Ты думаешь, это вечно будет продолжаться? Сегодня ты, завтра кто-то другой. Ничто не вечно.

– Скорей бы.

– Что так?

– Да надоело все! Популярность, фанаты оголтелые. Все надоело.

– Дурак! Да ты теперь без этого жить не сможешь!

– Смогу.

– Да брось! Все знаменитости жалуются на жизнь, но никто отчего-то не хочет обратно в тень. Наоборот, чуть только шумиха затихнет, стараются разжечь скандал, чтобы вновь быть у всех на устах. Слава – это сильнейший наркотик. Не у каждого хватает сил с него слезть. А тебе, дорогой, такую дозу вкололи! После нее либо колоться дальше, хоть понемногу, либо смерть. Кстати – на.

И Шантель сунул ему плотный пакет.

– Что это?

– Деньги, неизменный спутник успеха, – усмехнулся Лев Антонович. – Ты у Фонарина забыл. За футболки.

– А за трусы? Не забыл? На том самом месте меня еще никто не придумал изобразить? Я дорого возьму.

– Ну что ты злишься? Пошутили малость. Под тебя сам Фонарин теперь косит. Думаешь, он дурак?

– Я уехать хочу.

– Куда?

– Все равно.

– Уедешь. Потерпи немного.

– Сколько?

– Коля, надо терпеть.

– Год? Два? Всю жизнь?

– Сколько надо, столько и терпеть.

– Я не хотел всего этого! Не хотел! Это все ты.

– Только не надо истерики устраивать, – поморщился Шантель. – Кстати, ты знаешь, какой приз назначен выигравшему?

– Какому еще выигравшему?

– Ну, будет же шоу на телевидении. Фонарин кладет пятьдесят штук.

– Рублей?

– Долларов, Коля, долларов.

– Он что, с ума сошел? Пятьдесят тысяч долларов! За поддельного Николая Краснова! Да настоящий столько не стоит!

– Ты пакет-то разверни. Я тебе раньше говорил: все у нас будет. Слава, деньги, квартиры, машины. А дом в Майами не хочешь? Или виллу в Швейцарии? Доживать там потихоньку свой век после трудов праведных. Но сначала, Коля, надо потерпеть.

– Ты для себя стараешься, не для меня.

– И для себя тоже. Так куда? К тебе, ко мне?

– У тебя можно переночевать?

– Что-то случилось?

– Понимаешь, там Ева. Она все приходит и приходит. У нее ключ есть.

– Не понимаю бабу. Любовь, что ли, у нее такая?

– Послушай, ты ничего про нее не знаешь?

– В смысле?

– Она сказала, что родители умерли. На свадьбе не было никого из родственников. Почему?

– Не было и не было. В чем проблема?

– Она никогда ничего не рассказывала. О себе, о детстве. Я видел ее паспорт, Лева. Ева – не ее настоящее имя. На самом деле ее Анной зовут.

– Ну и что?

– Да ничего! Я понимаю, что это был брак на публику, но нельзя же жить с человеком, который не хочет разговаривать!

– По слухам, Фонарин подобрал ее в одном из детприемников. Ей тогда шестнадцать было. Но это между нами, Коля. Виктор Петрович не любит об этом говорить.

– Почему?

– Да какое наше дело?

– Я хочу знать.

– После того, как разошлись? – усмехнулся Шантель.

– Может быть, человеку помощь нужна?

– Все, что могло с ней случиться, уже случилось. Это не наше с тобой дело, – настойчиво повторил Шантель.

Оба замолчали. Лев Антонович повернул к своему дому. Он по-прежнему жил один, оплачивая съемные квартиры своим любовницам, и всегда держал приготовленную комнату для Коли.

– У меня плохое предчувствие, – вдруг сказал Краснов. – Очень плохое. Ты ведь знаешь, Лева: я как барометр. Гроза еще далеко, а у меня уже внутри все дрожит. А сейчас просто зашкалило. Я смерть чувствую.

– Чью? – вздрогнул Шантель.

– Кто знает? После того, как умерла Фиса…

– Все, Коля. Об этом не надо. Сейчас приедем домой, выпьем, расслабимся. Обойдется.

…И чего его на следующий день понесло в метро? Давно уже не пользовался общественным транспортом, с тех самых пор, как Шантель предупредил: «С твоей популярностью проходу не дадут». Но после вчерашнего решил проверить.

Чтобы улизнуть от фанаток, пришлось для начала воспользоваться машиной. Оставил ее у метро, на платной стоянке, вышел, направился к одному из киосков. Расположенный рядом рынок гудел – был воскресный день. Солнце светило ярко, воздух был еще прохладен, но уже полон весенними запахами и звуками. Прислушался: собственный голос, разносящийся из динамиков, показался каким-то чужим. Но все равно приятно, что слушают. Слушают, значит покупают.

Переминаясь с ноги на ногу возле киоска, торгующего аудиокассетами, перехватил понимающий взгляд продавщицы:

– Вам Краснова? Последний альбом?

– Что?

– К нам много таких подходит, но вы на него очень похожи. Я как-то на концерте была. «Игры воображения». Правда, сидела далеко, но все равно: вы – вылитый Николай Краснов.

– Спасибо. А покупают его?

– Еще как! Пара коробок в день точно расходится! Это по-плохому. Так дать вам кассету? Или компакт-диск?

– Давайте.

Зачем-то купил собственный компакт-диск, засунул в карман куртки и, отходя от киоска, услышал:

– Мне, девушка, «Игру воображения», последний альбом.

Пошел к метро, ожидая услышать знакомый возглас: «Да это же Краснов! Ой, а автограф? Можно?»

Огляделся. Никто не обращает внимания. Из стеклянных дверей метро выскочил парень – длинные волосы стянуты в хвост, темные круглые очки, тонкие усики. Переглянулись, разбежались в разные стороны.

Возле кассы столкнулся с двумя девицами, у одной куртка распахнута, под ней белая футболка. Глянул на собственный нос, растянутый упругими девичьими грудями, пожал плечами: не очень-то похоже на изображение, что каждый день видит в зеркале.

– Молодой человек…

– Что?

– Что вам? – раздраженно спросила пожилая кассирша.

– Мне жетон. То есть талончик. Что у вас там?

– На метро, на телефон?

– На метро. А сколько стоит проезд?

– Вы что, с Луны свалились?

«С Солнца», – подумал он, взглянул на прейскурант, вывешенный на стекле, и протянул десятку.

– На две поездки, пожалуйста.

Несколько секунд соображал у турникета, что делать с карточкой, пока какая-то девушка, шедшая сзади, раздраженно не ткнула его руку в нужном направлении. Ехал на эскалаторе, рассматривая огромные рекламные плакаты. «Группа «Игра воображения» в концертном зале «Россия»!!!» И снова собственное лицо показалось чужим. Нет, совсем не похож, а еще удивляется, что не узнают!

Навстречу по эскалатору ехал парень с точно такой же прической, в темных очках и с усиками. Еще парочка попалась внизу. На него, настоящего Николая Краснова, никто не обращал внимания.

Садясь в вагон, столкнулся с толстой теткой, тут же услышал злое:

– Господя-я! Надоели-и! Везде одни волосастыи и очкастыи-и!

– Это мода такая, тетенька, – подмигнул один из стоящих в вагоне парней, приподняв круглые темные очки.

Та ничего не ответила и стала озираться в поисках свободного места. Он стоял у дверей, соображая, на какой бы станции выйти.

Сзади перешептывались две молоденькие девицы.

– Слушай, а этот похож…

– Да-а… Очень. Может, это он и есть?

– Здесь?! В метро?! Машка, да ты че!

– А давай спросим?

Он почувствовал толчок в плечо:

– Извините. А вы не…

– Нет, вы ошиблись.

– Ой, и правда! А сзади так похожи!

Захотелось вдруг крикнуть: «Да, я это! Я!» Но так же, как вчера, когда наравне со всеми, в порядке общей очереди пел в микрофон-караоке, он на следующей станции послушно влился в толпу людей одним из многих парней с длинными волосами, стянутыми в хвост, в темных круглых очках и с тонкими усиками. Брел к выходу, размышляя, слава это или полное обезличивание, при котором на его месте может быть любой, задумавший принять тот же облик.

Фобос (страх) [9]9
  Фобос (страх) – спутник Марса.


[Закрыть]

Беду он предчувствовал заранее, примерно недели за две. Еще ничего не произошло, а душу начинала охватывать странная тоска. Как сказал недавно Шантелю, будто стрелка зашкаливала на барометре, который всегда находился внутри и предчувствовал изменение погоды. Ходил и ждал: что-то случится. Причем понимал, что все события, произошедшие за эти две недели, пусть и кажутся на первый взгляд ничего не значащими, на самом деле ведут все к тому же, к большой беде. Но событий было столько, что отсеять тревожные знамения и как-то в них разобраться не представлялось возможным.

Например, Фонарин всерьез увлекся идей нового шоу и начал проталкивать ее на телевидение. Желающих получить огромный денежный приз нашлось немало, и уже поступали мноначисленные заявки на участие. Но был ли это тот самый знак, Николай Краснов с уверенностью сказать не мог.

Как-то раз он припарковал машину возле супермаркета, а вернувшись с покупками, увидел, что возле нее крутится молодой парень. Высокий, примерно его роста, худощавый, в синей вязаной шапочке, черной куртке и джинсах. Осматривает машину, все время озирается по сторонам. Тут же охватило тревожное предчувствие: угонщик?

– Простите, – сказал хрипло.

– Что?

– Это моя машина. – А в голове тут же молнией мелькнуло: «Что делать?»

– А! Значит, вы Николай Краснов?

– Ну да, – неужели же очередной охотник за автографом?

– Мне сказали, что вы продаете машину.

– Кто сказал?

– Так, значит, не продаете?

– Вообще-то…

Он замялся. Деньги, полученные от Фонарина, так и лежали дома в одном из ящиков письменного стола. Новая машина? А почему бы нет?

– Я мог бы ее продать.

– А я мог бы ее купить.

– А кто сказал, что я ее продаю?

– Да, собственно, конкретно никто. Просто идет слух.

– Слух?

– Ну да, – уверенно кивнул парень. – Слух о том, что Николай Краснов, солист группы «Игра воображения» собирается менять машину.

Он рассмеялся: такого рода слухи все время ходят, тут нет ничего удивительного. Хорошо еще, что так, могло быть и хуже.

– Знаете, я и в самом деле вдруг захотел ее продать. Сколько дадите?

– Семь. Ну, восемь тонн с полтиной.

– Вообще-то… – Машина стоила гораздо дороже, но он вспомнил о крупной сумме, лежащей в ящике стола, и махнул рукой: охота была со всем этим возиться! – Забирайте.

– Как будем оформлять? – деловито спросил парень.

– А как надо? Я мало в этом понимаю, – попытался объяснить он.

– Может, через комиссионный магазин оформим? Если тебе некогда, я сам туда машину отгоню.

– Может, я лучше выпишу доверенность? – не слишком уверенно возразил Николай Краснов.

– Не, не пойдет. И возни много. Кто ее с учета снимать будет? Гаишникам надо платить.

– Послушай, тогда ты сделай все сам, а я бумаги подпишу, – смутившись, сказал Краснов. – И считай, что полтину скинули.

– Хорошо иметь дело с богатыми, – рассмеялся парень. – Ладно, сделаю. С меня деньги, с тебя подпись под документом. Оформим генеральную доверенность, а потом я машину оформлю на кого-нибудь из своих. Продам и дело с концом. По рукам.

Так он продал машину. Шантель только пальцем у виска покрутил:

– Продешевил! Это же твоя машина.

– Что мне ее, для музея, что ли, сохранить?

– Может быть. А кому ты ее продал?

– Лева, ну ты даешь! Какая разница? Я не интересовался фамилией нового владельца. Не обратил внимания.

– Нельзя быть таким рассеянным, – ласково попенял Коле Шантель. – Ладно, что сделано, то сделано. Что хочешь взамен?

– Еще не знаю. Джип, наверное.

– Ты смотри. Лучше не привлекать к себе внимания. Тебя еще не грабили? Шучу я, шучу. Но ты подумай, Коля.

Он отчего-то испугался, да и выбор был такой большой, что глаза разбегались. Решил подождать недельку-другую, подумать. И в это время под руку попалась злосчастная статья. Сначала в доме, как обычно, появилась Ева. Словно черная кошка, мелькнула неслышно, предвещая беду, также неслышно исчезла, когда он попросил: «Уйди».

А яркий журнал остался лежать на кровати. На обложке она – ведущая «Музпрогноза», ослепительная блондинка перед картой звездного неба. Только обозначены на нем не созвездия небесных тел, а популярные рок– и поп-группы, а также отдельные яркие личности, сияющие на музыкальном небосклоне.

Он со вздохом провел пальцем по глянцевому лицу бывшей жены: красивая. Потом прочитал крупные буквы подле: «Почему рассталась звездная пара? Солист группы «Игра воображения» Николай Краснов сделал пластическую операцию!»

Что за черт? Очередная газетная утка. Надо же было до такого додуматься! Чего только не писали за эти два года! Обвиняли в нетрадиционной сексуальной ориентации, в том, что он сидит на немыслимой диете, а через неделю, что, напротив, жуткий обжора, просто страдает загадочной болезнью, отчего и худоба. Приписывали множество любовниц и любовников, все смертные грехи, какие только можно было измыслить, миллионное состояние и миллионные долги, пожар квартиры, автомобильные катастрофы, в которые он якобы попал, и так далее и тому подобное.

Но это было впервые и почему-то неприятно резануло. «Николай Краснов сделал пластическую операцию!» Ну-ка, ну-ка…

«Два месяца назад ведущая «Музпрогноза» Ева рассталась со своим мужем, солистом суперпопулярной группы «Игра воображения» Николаем Красновым. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, известный певец страдает разного рода комплексами, самым больным из которых является недовольство собственной внешностью. И вот на днях Николай Краснов вышел из клиники, где делал пластическую операцию лица. Как нам стало известно, ему изменили форму носа, ушей, которые были слишком оттопыренными, а также сделали губы более пухлыми. Может быть, это вернет известному певцу любовь красавицы Евы?»

Тут он со злостью швырнул журнал так, что страницы разлетелись. Что за бред! Какая еще операция?

И кинулся набирать номер Шантеля.

– Алло? – раздался сонный голос в трубке.

– Лева, тут у меня журнал. Короче, кто распространил слух о том, что мне сделали пластическую операцию?

– Коля…

– Что ты об этом знаешь?

– А какой у тебя журнал? – задумчиво спросил Шантель.

– То есть как это какой?! Их что, несколько?!!

– Видишь ли, если слух пошел, то… Ты только не кричи. Короче, он сейчас упорно муссируется прессой. Но клянусь, я здесь ни при чем! Клянусь! Я не знал, что ты будешь так болезненно реагировать!

– Не знал, что я… Лева! Значит, тут не без тебя! Ведь это ты отвечаешь за мои связи с прессой! Зачем, Лева?

– Да не говорил я им ничего такого! – начал оправдываться Шантель. – Я только сказал, что пора внести в твой имидж некоторые изменения, и мы сейчас над этим работаем.

– Ну да. Это все равно, что сказать о пластической операции, которую я собираюсь делать. Они тут же будущее время заменили прошедшим. Спасибо тебе, Лева!

– Да что тебя так волнует? Ну поговорят и забудут.

– Что от меня теперь осталось? Что? Даже лицо – и то теперь не мое.

– Да хватит тебе причитать! Кстати, ты машину себе купил?

– Нет еще. Никак не определюсь.

– Ну, возьми пока мою. Старую.

– Какую еще старую? Лева?

– Ну какую-нибудь возьми.

– Ты что, их коллекционируешь?

– Неизвестно, как сложится жить, – тяжело вздохнул Шантель. – Как говорится, от тюрьмы и от сумы…

Николай Краснов не дослушал, положил трубку. Потом вскочил, со злостью наступил ногой на глянцевое лицо Евы. Не ее ли рук дело? Набрал номер мобильного телефона Евы, услышал короткий вздох:

– Да?

– Зачем ты подсунула мне журнал?

– …

– Ты дала это глупое интервью? Зачем?

– …

– Ева, я хочу тебя видеть.

– …

– Где ты живешь? Ева? В конце концов, я выясню! У Фонарина? Да? Ты снова живешь у Фонарина? Я приеду.

– «Эридан», через час.

Короткие гудки. «Эриданом» назывался недавно открывшийся ресторан в центре Москвы, и принадлежал он, естественно, Виктору Петровичу Фонарину. Насколько помнил Николай Краснов, перечитавший не раз от корки до корки справочник по астрономии, так же именовалось одно из небесных созвездий Южного полушария, но даже и предположить не мог, где господин Фонарин подцепил красивое слово. Особой эрудицией тот не отличался. Меж тем прочитавший в детстве много книг Коля часто встречал название «Эридан» в древнегреческих мифах. Он знал, что созвездие названо так в честь прекрасной реки в далекой стране, именно на ее берега упал сраженный молнией Зевса Фаэтон, не справившийся с огненной колесницей отца Гелиоса. Красивый миф, красивое слово. Но в ресторане Фонарина нет и намека ни на реку, ни на звездное небо. Коля был просто уверен, что господин бизнесмен никогда не поднимает головы в ясную ночь, чтобы взглянуть на звездное небо. Нет, не романтик Виктор Петрович, не романтик.

Зато он, Николай Краснов, с первых же больших гонораров купил себе сначала мощный бинокль, потом самый настоящий любительский телескоп. Разглядывание звездного неба успокаивало, мысли в этот момент приходили в голову самые светлые. Телескоп стоял в спальне, и ночами он, стоя возле окна и наблюдая за звездами, чувствовал, что Ева в этот момент тоже не спит и наблюдает за ним. Странная женщина. Иногда он показывал ей созвездия, рассказывал о прочитанном в книгах по астрономии, но Ева слушала невнимательно, все время зевала, делала скучающее лицо. Или ему только так казалось? Ведь появился же в городе ресторан «Эридан»!

Вышел из дома, вздохнул с облегчением: фанатки сегодня ведут себя тихо. Взвизгнули, посмотрели издалека, но беспокоить не стали. У них магнитофон, который голосом Николая Краснова доводит до всех жителей двора содержание последнего альбома группы «Игра воображения».

Ему показалось, что от машины, которую одолжил Шантель, поспешно отошел какой-то человек, быстро направился к гаражам, замер там, почти слившись со стеной. Было уже темно, и Николай Краснов близоруко прищурился. Не с его зрением определять, кто покушался на собственность Льва Антоновича Шантеля.

Достал ключи, сел в машину. Проехал метров тридцать, и вдруг мотор заглох. Что за черт? Попробовал завести – не получилось. Ну и рухлядь подсунул Шантель! Еще раз раздраженно крутанул ключ в замке зажигания. Не заводится. Выскочил из машины, стал оглядываться. Девчонки настороженно завертели головами: у кумира проблемы! Хлопнул дверцей, пошел им навстречу.

От стенки гаража отделилась худощавая фигура. Парень начал приближаться, но остановился на почтительном расстоянии, замер, внимательно разглядывая певца. Еще один поклонник? Николай Краснов близоруко прищурился. Потом достал телефон, набрал номер Евы.

– Да?

– Послушай, у меня с машиной проблемы. Я продал старую, а эта… Тоже старая, то есть старая Шантеля. Возможно, я опоздаю. Ева?

– Да?

– Ты жди меня в «Эридане». Договорились? Жди.

Гудки. Глянул на парня: кажется, тот слышал весь разговор. Ну и что? Махнул рукой девчонкам, те сразу же кинулись:

– Что?

– Девушки, у меня с машиной проблемы. Вы не могли бы… Ладно, я сам.

– В сервис позвонить?

– Ой, а у меня дядя автомеханик!

– Вот и хорошо, – протянул девчонке ключи. – Я буду очень признателен, если он посмотрит машину. А деньги…

– Ой, что вы! Потом!

Гордая порученной миссией, девчонка тут же принялась кому-то названивать. Краснов оглянулся: парень уже исчез. Ладно, прогулка под звездным небом тоже не помешает. Погода сегодня хорошая, хотя ночи в начале мая еще холодны. Это днем солнышко светит ярко и потому можно одеваться по-летнему, но ночные заморозки еще не прошли. Надо бы вернуться, одеться потеплее, но ничего. Поймает такси на проспекте, в ресторане отогреется, а домой отвезет Ева.

Шел, не торопясь, свежий воздух бодрил, прогулка оказалась приятной, к тому же оттягивала предстоящий разговор с бывшей женой, который положительных эмоций не добавит. Машину удалось поймать только минут через двадцать. В центр в это позднее время ехали немногие, в основном возвращались домой с работы. Те же, кто искал развлечений, уже имели рядом симпатичную пассажирку, и деньги собирались тратить, а не зарабатывать. Наконец повезло. Водитель заломил слишком уж большую цену, но Николай молча кивнул.

Ехал, старался думать о приятном. Эпизоду с машиной и неожиданным поклонником не придал значения. Не угнали, не взорвали. Глохнуть начала, так что ж? Бывает.

Подъехав к ресторану «Эридан», расплатился, вылез из машины, разминая кости. Что-то спина стала побаливать. Спортом, что ли, заняться, как давно советует Шантель? И тут-то он натолкнулся на удивленный взгляд охранника. Чего его так разглядывать? Завсегдатай этого ресторана, знаменитость, друг владельца, и к тому же Еву здесь все знают.

Шагнул к дверям и тут же наткнулся на плечистого мужика.

– Все места заняты.

– Не понял… – он даже попятился. – Ты не узнаешь меня?

– А ты мне что, родственник? – оскалился охранник.

– Я Николай Краснов!

– Ну да!

– Да меня жена здесь ждет! – в запальчивости даже забыл сказать «бывшая». – Она что, не предупреждала?

– Николая Краснова жена уже дождалась.

– То есть… Как это дождалась?

– Он минут двадцать назад подъехал на своей тачке.

– На какой тачке?

– Что, я не знаю, какая у Краснова тачка? «Пассат» довольно свежий серебристого цвета.

– Я ее продал.

– Ну да! Заливай! Что-то об этом я не читал, а вот о том, что тебе, то есть ему, пластическую операцию сделали…

– Черт знает что!

Ему теперь просто необходимо было войти в этот ресторан! Достал из кармана крупную купюру:

– Мужик, возьми.

– Не имею права, – оскалился тот.

– Ну что, мне Фонарину звонить? Тебя завтра же отсюда вышибут!

Тот впервые насторожился:

– Слушай… Фонарина, говоришь, знаешь?

– Еще бы! Звонить?

– Погоди. Так ты Краснов, что ли?

– Я тебе уже десять минут об этом твержу!

– А паспорт?

– Да ты что?!

Раньше случалось, что охранники спрашивали паспорт при входе в какой-нибудь закрытый элитный клуб, где он значился в списках приглашенных артистов. Но только не в ресторанах Фонарина. Николай сдержался, протянул документ, по счастью оказавшийся в кармане:

– На!

– Мура какая-то… – Охранник задумчиво полистал паспорт. – Ив самом деле Краснов. Ладно, проходи. А тот тогда кто?

– Надо было у него документы проверить. Кстати, где моя… То есть его машина?

– Какая? – тупо спросил охранник.

– Серебристый «Пассат»!

– На стоянке, где ж еще?

Он так и не сообразил, что делать в подобной ситуации, ринулся в ресторан. Поймал удивленный взгляд швейцара.

– А вы разве еще не здесь?

– Теперь здесь.

Кинул ему на руки куртку, рванулся к стеклянным дверям, за которыми был виден целиком заполненный зал. Ева наверняка сидит за любимым столиком, у окна. Едва вошел, глянул туда: да, она там. И тут же из-за ее столика поднялся мужчина с такой же прической, как у Николая Краснова, в темных круглых очках, и пошел к другим дверям. Он заколебался: куда? Бежать за парнем? К ней? Дернулся в одну сторону, в другую. Ну, поймает он парня, и что? Разве запрещается носить такую же прическу и темные очки?

Быстрыми шагами пошел к ней, к Еве. Она сидела, меланхолично глядя в окно и покалывая соломинкой коктейль: гонялась за одинокой маслиной, то прижимая ее ко дну и стенкам, то отпуская. Дурацкая привычка.

– Ева!

Чуть повернула голову в его сторону: да?

– Кто это был?

Пожала плечами.

– Ева! Я понимаю, что охранник поверил в эту глупую статью, но ты-то прекрасно знаешь, что никаких пластических операций я не делал! Кстати, почему ты не сказала журналистам, что это неправда? Ева! Да сколько можно молчать!

Он сказал это слишком громко, несколько человек обернулись. Как интересно! Семейная сцена звездной пары! Два месяца в разводе, а все отношения выясняют! Он взял себя в руки, плюхнулся на стул, придвинувшись к ней, прошипел зло:

– Я не знаю, что с тобой сделаю.

Ева побледнела, зрачки у нее расширилась. И тут вдруг заговорила:

– Я знаю. Ты можешь.

– Что могу? – оторопел он, услышав от бывшей жены сразу два законченных предложения, пусть даже и не распространенных.

– Убить.

– Кто это был? – хриплым голосом спросил он. – Что он тебе сказал?

Но Ева уже снова замолчала. И он перешел на монолог:

– Я не знаю, что этот человек хочет, но мне это не нравится. Он приезжает сюда на бывшей моей машине, разговаривает с бывшей моей женой, пугает ее, заставляет меня нервничать. И я никого не убивал, это полная чушь. Ты хотя бы можешь сказать, что он хочет?

– Ничего, – выдавила Ева.

– Тогда зачем выдает себя за меня? И кто заказал глупую статью?

– Фонарин.

– Что-о?

– Шоу.

– Он это сделал, чтобы подогреть интерес к шоу? Ну, знаешь!

По крайней мере все, что могла, она сказала. И это была правда, потому что все внимание прессы, адресованное Еве, с непонятным упорством оплачивал Фонарин даже после ее замужества. Не слишком ли для бывшей любовницы? Или она что-то большее?

– Ева, почему?

– …?

– Что у тебя за отношения с Виктором Петровичем? Я не дурак. Бывшим любовницам не делают с таким упорством карьеру. Если бы между вами все кончилось еще тогда, когда мы с тобой только-только поженились… Я понимаю! Вы меня использовали! Как ширму использовали! Все это время ты с ним… Ты…

«Замолчи!» Кричать она не умела, сделала красноречивый жест, плеснув ему в лицо недопитый коктейль.

– Дурака из меня делаете!

Только тут он вспомнил, что два месяца назад они с Евой развелись. Все уже кончено, зачем скандалить? Вытер лицо, оглянулся. Все тихо. Помолчали.

– Есть будешь? – спокойно спросила Ева.

– Что?

Она кивком подозвала официанта. К Евиной манере заказывать здесь давно уже привыкли: спрашивали, она молча кивала. Либо да, либо нет, не надо. Вскоре Николай уже что-то жевал, не чувствуя вкуса. Молчал, думал.

– Я все-таки поговорю с Фонариным, – сказал, отхлебнув сока и прокашлявшись. Она молча пожала плечами.

– Послушай, ты меня отвезешь?

Ева кивнула.

– Только извини… На чашку кофе не приглашаю. Что? Ты хочешь спросить, нет ли у меня другой женщины? Да уж получается, что такой я невезучий. Странно, абсолютно нормальный человек, семью хочу, детей, да вот не везет и все тут. Почему? Почему, Ева?

Она отвернулась к окну, и ему показалось, что бывшая жена плачет. Так же беззвучно, как живет, только плечи чуть подрагивают. Нет, во всем этом надо было срочно разобраться. А дальше произошел эпизод, подливший масла в огонь.

Едва только вышли из ресторана, как натолкнулись на группу геев. В том же районе, что и «Эридан», располагался клуб, где они были завсегдатаями. Николай Краснов относился к женоподобным парням с плохо скрываемой брезгливостью. Его воспитывали хорошим, правильным мальчиком. Да и Ева отчего-то занервничала и вздрогнула.

– Что? – спросил он.

И тут один из парней отделился от компании и метнулся к ним с криком:

– Анюта!

Ева попятилась, а Николаю Краснову вдруг стало интересно. Шагнул навстречу парнишке, правой рукой слегка придержал бывшую жену. Женоподобное существо с серьгами в ушах и ярко размалеванным лицом рвалось к Еве:

– Анюта, ты что, меня не узнаешь? Это ж я! Я, Сашка!

Она пыталась бежать, но Саша схватил (или схватила?) Еву за рукав с отчаянным криком:

– Анюта, выручи, а? Денег ни копья, а мне срочно доза нужна. Помираю. Я заработаю. Сегодня же заработаю и отдам! Ты ж меня знаешь! Аня!

Бледная Ева молча полезла в сумочку, достала деньги, сунула Саше. Тот аж затрясся весь.