Текст книги "Ловушка для падающей звезды"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Не беретесь?

– Отчего же? Выследить и убить человека, который выдает себя за певца Николая Краснова. Что, и лицом он на тебя похож?

– Не очень, но я не знаю, на что он способен. Вдруг сделает пластическую операцию? Он же ненормальный! Он на все способен. Фанатик.

– Как он тебя достал!

– Да.

Помолчали. Вдруг Марсель Колыванов улыбнулся:

– А вдруг я ошибусь? Вдруг да не того шлепну?

– Завтра в час дня вы отыщете в этом городе Николая Краснова и при первом удобном случае убьете его. Если будете сомневаться, походите за ним несколько дней. Кажется, квартира, в которой он живет, в доме, который находится рядом с этим рестораном. Посмотрите в окно. Видите этот дом?

– Да.

– Второй подъезд. Будьте здесь, и вы его наверняка встретите.

– Что ж. Сделаю. А ты ничего мужик. Простой. Посидели, пивка попили. Не ломаешься, пальцы не загибаешь. Все ж знаменитость. Говоришь, он твой фанат?

– Да.

– Я тоже.

Солист «Игры воображения» вздрогнул.

– Ты скажи, как у тебя получается? – спросил Марсель.

– Что получается?

– Ну, это. Песни сочинять. Ведь это ж какую голову надо иметь! Эх, мне бы только понять! Знаешь, душа иногда просит. Петь хочется, а получается, что вою, как волк на луну. Мы потом с тобой еще поговорим.

– Поговорим? – Коля Краснов уставился на Марселя. А взгляд у него странный. Что там парень говорил насчет контузии? Все это подозрительно.

– Извините, – попытался улыбнуться он. – Мне надо выйти.

В холле оглянулся: никого. Достал телефон, набрал номер Фонарина.

– Говорите.

– Виктор Петрович? Это Коля Краснов. Я в «Эридане».

– Все в порядке?

– Не очень. Мне что-то не по себе. Я могу все отменить?

– Не думаю. Марсель еще там?

– Да. А он как? Нормален?

– Ну, башенку парню слегка снесло. Но ты не волнуйся: стреляет он без промаха. KMC по стрельбе.

– Я в курсе. И насчет этого, и насчет контузии. Поэтому хотел бы все отменить. Мне не хочется иметь дело с этим человеком.

– Хорошо. Хозяин – барин. Скажи Марселю, чтобы он шефу позвонил.

Когда Николай Краснов вернулся в зал, бывшего оперуполномоченного Колыванова за столиком уже не было. Исчез, испарился, каким-то образом проскользнув мимо популярного певца. Официант ставил на поднос пустой бокал из-под пива. Махнул тряпкой, привел в порядок стол. Все, никаких следов пребывания парня со странным именем Марсель. И лучше с ним больше никогда не встречаться.

Солисту «Игры воображения» стало не по себе. «Что я там ему наговорил? Правильно ли все объяснил? Кажется, даже обидел его. А с такими людьми надо быть поосторожнее. Я должен бежать из этого города. Как можно скорее». По телефону Коля Краснов заказал билет на завтрашний поезд. Куда еще можно уехать, как не к себе на родину? В двенадцать пятнадцать поезд отойдет от перрона Казанского вокзала, и все будет в порядке. Через неделю все проблемы утрясутся. Марсель не промахивается.

Каллисто [16]16
  Каллисто – спутник Юпитера.


[Закрыть]

Ночью он плохо спал, а едва рассвело, начал собирать вещи. Домой заезжать не хотелось, почему-то был уверен, что именно здесь, у Левы Шантеля, он в полной безопасности. Поэтому сгреб с полочки в ванной комнате зубную пасту, щетку, бритвенный прибор, салфетки, лосьон…

– Коля? – заглянул в ванную сонный Лева Шантель. – Ты чего в такую рань делаешь?

– А ты?

– Так ты ж меня разбудил! Мечешься по квартире, как угорелый, а времени еще…

– Половина седьмого.

– Иди ты! Что, уже уезжаешь?

– Нет, поезд в двенадцать пятнадцать.

– Поезд? Почему поезд? На своей «Ауди» ты долетишь за несколько часов. Всего-то пятьсот километров! А поезд весь день будет тащиться!

– Я тут у тебя взял кое-что, – Коля не среагировал на замечание Шантеля, продолжал свои сборы.

– Да ради бога! – Лев Антонович внимательно глянул на полочку.

«Подсчитывает убытки», – усмехнулся знаменитый певец, на котором Шантель уже заработал состояние.

– А почему ты решил, что я еду домой?

– А куда? Но все-таки почему не на машине? По-моему, так гораздо проще.

– Вот именно. А мне сейчас лучше, когда сложнее. Он же там живет, рядом с «Эриданом», пусть думает, что раз моя машина на стоянке возле ресторана, значит, я еще в городе.

– Следы заметаешь? Тебя отвезти на вокзал?

– Нет. И вообще, не беспокойся обо мне.

– Ну, тогда я поеду с утра по делам, и мы больше не увидимся.

– Никогда?

– Все шутишь, Коля, – укоризненно покачал головой Лев Антонович.

– И не надейся.

– Что?

– Подумал он про себя.

– Ты что, мысли читаешь?

– Чтобы читать твои мысли, вовсе не надо быть телепатом.

– Если что, звони. Я всегда готов тебе помочь. Так мы еще увидимся?

– Да.

– Когда?

– Через неделю.

– Послушай, меня тут может искать одна неприятная особа.

– Неприятная?

– Бывшая жена. Ей, как всегда, деньги нужны.

– От тебя? Несчастная!

– Она может нагрянуть сюда, – Шантель снова пропустил колкость мимо ушей. – Ты выстави ее вон.

– Даму?

– Она не дама, а стерва.

– Но тоже женского пола.

– Просто скажи, что меня нет дома, уехал, мол, по делам. Как только появится возможность – свяжусь.

– Короче, вы заходите, гости дорогие, но дома меня не будет.

– Что-то вроде того. Не надо думать, что я такой плохой. При разводе я оставил ей достаточно, алименты плачу исправно, но давать сверх того, что положено, я не намерен. По суду она у меня это вытребовать не может, вот и достает телефонными звонками. А сегодня грозилась прийти сюда.

– Потому ты и исчезаешь.

– Если не хочешь, вообще не открывай дверь.

– Нет, отчего же. Я поговорю с дамой.

– Со стервой, – поправил Шантель.

– Тем более.

– Пойду, подремлю еще часок. Стерва тоже любит поспать.

…Около девяти утра Лев Антонович уже исчез. Но торопился он напрасно, видимо, «стерва» и впрямь любила поспать, потому что звонок в дверь раздался только в половине одиннадцатого. Через полчаса Николай Краснов собирался выходить из дома. «У меня полчаса, чтобы объяснить даме, как напрасно она рассчитывает на деньги Левы Шантеля», – подумал он, отпирая дверь.

Коля Краснов был в курсе, что бывшая жена Шантеля когда-то была популярнейшей певицей, самой настоящей звездой, что у нее были толпы поклонников, полные залы и сногсшибательные туалеты. Он ожидал увидеть что угодно, но…

За дверью стояла толстая тетка с расплывшимся лицом, похожим на жирный блин. Видимо, она еще пыталась следить за собой, потому что первым делом бросались в глаза ее огромные, поистине нечеловеческие ногти, покрытые ярким лаком. Коля знал, что таковые специально наращивают в салонах, и стоит это недешево. К тому же на тетке были моднейшие дорогие джинсы и яркая джинсовая кофточка со вставками из кружев. Расплывшийся бюст натягивал тончайшие цветочки так, что они вот-вот могли лопнуть.

– Здравствуйте, – выдавил из себя Коля.

– Ты кто?

– Я? Вообще-то…

– Где Шантель?

– Он…

– А ну-ка пусти!

Тетка мощной грудью буквально снесла тщедушного солиста «Игры воображения» с пути и влетела в квартиру.

– Где он, подлец?! Левка! Где ты прячешься?! Я все равно тебя найду!

«Стерва, – тут же подумал Коля. – В кои-то веки Шантель оказался прав». Он аккуратно прикрыл за собой дверь. Дама все еще бегала по квартире и стенала. Наконец, обшарив все комнаты, кладовку, ванную и туалет и заметно запыхавшись, тяжело плюхнулась на диван в гостиной и зарыдала:

– Подлец! Он опять сбежал!

Ее огромные ногти при этом буквально раздирали синюю велюровую обивку. Коля заметно испугался. Он не так часто имел дело со стервами.

– Мадам, вы успокойтесь, пожалуйста. Хотите воды?

– Виски, – громко всхлипнула дама. – Или джин. Содовой и льда не надо.

– Хорошо. Я сделаю все, как вы скажите.

Выпив грамм сто неразбавленного джина в два судорожных, жадных глотка, она в последний раз громко всхлипнула и оставила обивку дивана в покое. Потом подняла глаза сначала на бутылку в Колиной подрагивающей руке, потом на него самого. Солист «Игры воображения» отметил, что глаза у дамы дивные, зеленоватые, с поволокой. Должно быть, в бытность свою эстрадной звездой она была замечательной красавицей.

– Я временно живу в этой квартире, – пояснил Коля. – Лев Антонович Шантель – мой продюсер.

– А! – выдохнула дама. – Он нашел себе очередную дойную корову! Мне знакомо твое лицо. Ну конечно! Николай Краснов! Как твое настоящее имя?

– Собственно… Я не брал псевдонима. Это и есть мое настоящее.

– Как тебе повезло! Как мудро ты поступил! Так ему и надо! Этой сволочи! Хоть кто-то сможет его нагреть! Молодец!

– А вы, простите…

– Что?

– Ваше имя?

– Вот. Меня уже никто не помнит! А ведь я Ирэн Можаева!

– Да ну! То есть простите.

Коля прекрасно помнил, как его мама буквально сходила по этой Ирэн Можаевой с ума. Как она одевается, как поет, как понимает женскую душу! Лицо Ирэн мелькало по телевизору чуть ли не каждый день, ее приглашали в самые популярные передачи и на все юбилейные концерты. Ей сейчас лет тридцать пять – тридцать шесть. Сорока еще нет, это точно. Но как же она располнела! И совсем исчезла с экрана.

– Что смотришь? И тебя это ждет! – зловеще прошипела Ирэн. – Да, я толстая корова! Меня уже никуда не приглашают, более того, я не могу выступать как Ирэн Можаева! Подлец Левка отсудил у меня псевдоним! Мол, это он его придумал!

Коля подумал, что у «подлеца Левки» не такая уж богатая фантазия. Ирэн, и вдруг Можаева.

– Простите, а как ваше настоящее имя?

– Ирина Васькина. По мужу Шантель.

– Ирэн Шантель – это же здорово! Куда лучше, чем… Простите.

– Ничего. Когда мы встретились с подлецом Левкой, я была Васькиной. Потом стала Ирэн Можаевой, а потом мы поженились. Я знаю, что ты думаешь. Вот сидит толстая жадная тетка, которая охотится за бывшим мужем и вымогает у него деньги. Но у меня же от него ребенок! Он, мерзавец, нарисовал себе такую официальную зарплату, что просто смешно! Он жадный, жадный, жадный! Я не так много прошу. Хотелось отправить девочку в английскую школу, как все нормальные люди делают. – («Неплохой аппетит у всех нормальных людей!») – Она должна изучать язык за границей. Я мать, я должна подумать о ее будущем. А он отец. Он просто обязан мне помочь. Ведь как все красиво начиналось! Он любил меня, безумно любил! Все любили. А как ухаживал? Я знаю, у него нет постоянной женщины. – Ирэн подняла на Колю свои замечательные глаза: – Еще джина налей.

«Сейчас напьется и начнет изливать душу», – подумал Коля и посмотрел на часы. Его время истекло, уже одиннадцать.

– Ирина, вы меня извините, но я опаздываю на поезд.

– Как на поезд? Подлец Левка и тебя ограбил? Ты что, даже машину себе не в состоянии купить?

– Я провожу вас, – решительно сказал Коля. Она снова вцепилась огромными ногтями в обивку дивана:

– Господи, как же мне не хватает общения! С тех пор как меня выписали из клиники, я просто схожу с ума от тоски!

– Ирина, мне пора, – мягко напомнил Коля.

– Да-да, – она вытащила ногти из синего велюра, нехотя поднялась. Пошла к дверям, не переставая при этом говорить: – Ты думаешь, куда же она дела деньги? Ведь Шантель ей так много оставил! Квартиру, машину, дачу. И все эти концерты, которые тоже принесли немало денег. Но у меня была такая жуткая депрессия! Такая депрессия! Я была как помешанная! Мне надо было лечиться. В хорошей клинике за границей, где лечатся все нормальные люди. – Коля снова подумал про аппетиты «нормальных» людей. Не так уж местами плоха и отечественная медицина. Платными, разумеется, местами. А Ирэн все не унималась: – Я уже почти все потратила! Лечение такое дорогое. Да, признаюсь, что хотела отправить девочку в Англию, чтобы снова лечь в клинику. В Швейцарии. Там у меня единственная подруга. И раз это Лева меня довел до такого состояния, почему бы ему не заплатить? Мою подругу тоже довел муж. То есть это из-за него она впала в глубокую депрессию.

Ирэн уже была близко к прихожей. Коле оставалось сделать последнее усилие.

– Он занимался большим бизнесом, а это всегда опасно. Кому-то перешел дорогу, и вот вам, пожалуйста. У них украли ребенка. Девочку. Пригрозили, что если не выполнят все условия, девочку убьют. Представляете, что это такое для матери? У меня тоже растет дочь, и я прихожу в ужас, когда думаю, что было бы, если бы с ней это случилось?! Ведь они почти ровесницы. И тоже зовут Аней. Ведь они выполнили все условия, но девочка… Ее так и не вернули. И вот бедная мать практически сошла с ума.

Коля уже отпер дверь. Ирэн шагнула за порог:

– Но Виктор Петрович Фонарин – это не Лева. Он до сих пор необыкновенно щедр.

Одним махом Коля втащил ее обратно в квартиру, откуда только силы взялись!

– Одну минутку, Ирина. Хотите еще джина?

– Как-как? – слегка оторопела она.

– Видите ли, мне тоже не хватает общения. Мы, артисты, в сущности одинокие люди.

Прикинув, он решил, что еще полчаса может урвать. Приедет к самому отправлению поезда, ничего страшного.

– Да-да! Как ты меня понимаешь!

Через минуту Ирэн Можаева снова надежно запустила свои огромные ногти в синий велюр. Коля Краснов принес еще одну бутылку джина, присел рядом и направил разговор в нужное русло:

– Значит, вы впали в глубокую депрессию после развода…

– Нет, после крушения моей артистической карьеры.

– Да-да. Впали в депрессию и нашли хорошую клинику в Швейцарии, где вас взялись вылечить. В этой клинике вы познакомились с женщиной, которая тоже, судя по всему, недавно развелась. С бизнесменом Виктором Петровичем Фонариным. После того как в их семье случилась трагедия. У них украли ребенка, и девочку так и не вернули.

– Да, она погибла! Ужасная трагедия!

– Девочку звали Аней.

– Как и мою дочь. Она умерла. То есть дочь Маши Фонариной. Нет, что я такое говорю! Он Фонарин, а она Преображенская. Мария Преображенская. Конечно, она не захотела взять фамилию мужа! Более того, девочка тоже носила фамилию матери.

«Анна Викторовна Преображенская», – Коля тут же вспомнил, как открыл паспорт жены при подаче заявления в ЗАГС. Внимательно посмотрел на Ирэн:

– Да вот, кажется, не умерла.

– Что ты говоришь?! Где же она? – безразлично спросила Ирэн, рассчитывая перевести разговор на свои проблемы.

– У папы. Значит, он не любовник ее, и никогда им не был. Он ее отец. Но почему? Отчего?

Он вскочил с дивана, забегал. Представил вдруг, что пришлось пережить Еве, то есть Ане Преображенской, после того как ее похитили. Тут есть отчего замолчать навсегда! Но почему Ева подумала, что если он узнает правду, то будет всю жизнь ее презирать? Как же ее жалко-то! Как жалко! Он просто не может уехать сейчас, когда знает правду и когда еще не поздно все исправить. Хотя бы поговорить с ней. Ведь им обоим после этого станет легче, и она, возможно, будет вести себя по-другому.

Коля Краснов посмотрел на часы. Начало двенадцатого. Выбор небольшой: или на вокзал, или к Фонарину, отношения выяснять. К тестю. Когда подумал об этом, вдруг стало смешно: папы не было на свадьбе. Да был он там! Был! Но почему скрывал, что Ева – его дочь? Зачем надо было все эти годы выдавать ее за свою любовницу? Может, Виктор Петрович до сих пор боится повторения трагедии? Ведь он до сих пор занимается крупным бизнесом, имеет врагов, конкурентов.

«Я должен их поберечь», – вспомнил Коля слова Фонарина. Жену, значит, в клинику, в Швейцарию, а дочь держать при себе, но так, чтобы никто не знал, кто она на самом деле. И Коля Краснов принял решение. Он уедет чуть позже. В конце концов, это не последний поезд. Просто нельзя исчезнуть из города, не повидав сейчас Еву. То есть Аню.

Его собеседница что-то еще продолжала говорить. О себе, о своем одиночестве, о своих проблемах:

– Как ты за меня переживаешь! Мне это приятно. Мужчины на меня сейчас стали мало обращать внимания. Но ведь я еще могу обрести прежнюю форму, похудеть.

– Да-да, – рассеянно кивнул Коля. – Вам первым делом надо лечиться.

– Так помоги мне!

– Как?

– Организуй мне встречу с подлецом Левкой. От меня он прячется. Ты позвонишь, скажешь, когда он будет дома, и потихоньку откроешь мне дверь.

– Хорошо, но через неделю.

– Почему это через неделю?

– Потому что мне срочно надо уехать.

– Ты мне позвонишь?

– Да.

– Давай я запишу тебе свои координаты.

Он протянул Ирэн ручку и блокнот. Он нацарапала что-то, потом игриво сказала:

– А ты хорошенький! Надо же! Знаменитый Николай Краснов! Ну, пока. До встречи.

На этот раз он дверь за Ирэн захлопнул. Посмотрел на часы: одиннадцать пятнадцать. Час до поезда и час до особняка Фонарина. Еще не поздно передумать. Но в конце концов хоть один подвиг по имя любви совершить можно.

И Коля Краснов выдрал листок из блокнота, где гостья нацарапала свой телефон. Даже если Ирэн похудеет килограммов на десять и снова станет красавицей, это ни к чему не приведет. Ей никогда не получить Николая Краснова, потому что он прочно занят. У него есть Ева.

* * *

Предупреждать Фонарина о своем визите Коля не стал. Как раз в двенадцать пятнадцать он на частнике подъезжал к трехэтажному особняку господина бизнесмена. Машинально глянул на часы: только что поезд, на который у Николая Краснова был забронирован билет, отошел с Казанского вокзала. Надо где-то переждать сутки и обязательно уехать завтра. Можно, конечно, вернуться за машиной и уехать на ней, но это уже риск. Лучше не возвращаться.

Щедро расплатившись с водителем, Коля Краснов подошел к глухим воротам особняка. У Виктора Петровича была надежная охрана. Мужик в камуфляже тут же связался с Фо-нариным по внутреннему телефону, потом открыл перед певцом калитку:

– Проходи. Хозяин ждет.

Фонарин вышел на крыльцо. Поинтересовался:

– Коля? А где твоя машина? Почему пешком?

– Потом расскажу. Аня здесь?

– Аня?

– Хватит уже, Виктор Петрович. Я приехал взглянуть на ваши семейные фотографии. Жизнью из-за этого рискую, между прочим.

– Все-таки полез не в свое дело. А ведь я тебя просил.

– Единственного зятя можно было и полюбезнее встретить. Так что, поговорим? Папа.

– Кто тебе это рассказал? – хрипло спросил Фонарин. Потом посторонился: – Ладно, проходи. Не на улице же беседовать.

Они снова оказались в просторной гостиной, только на этот раз камин был погашен. Вторая половина мая, жара.

– Так где Аня?

– Она еще спит. Поздно вчера вернулась. Садись, любимый зять. Сынок, – не удержался и Фонарин. Потом пошел к бару. – Вообще-то я с утра не пью, но тут особый случай. Присоединишься?

– Нет, – покачал головой Коля.

– Как хочешь. Так кто тебе рассказал?

– Одна женщина. Она лежала вместе с вашей женой в клинике, в Швейцарии.

– Черт! Об этом не подумал. Но жена до сих пор не знает, что Аня жива.

– Почему?

– А ты как думаешь? – Фонарин помолчал. – Я нашел ее спустя два с лишним года. После того как вернулся в Россию, снова вошел в силу и решил разобраться со своими врагами. Со старыми, пока новых не нажил. Один из них и попытался вымолить себе прощение. Признался, что девочку не убили, она ведь была очень хорошенькая. Рассказывать, что с ней было за эти два года, я тебе не буду. Это страшная история. Скажу только, что я ее долго лечил от наркотической зависимости. Аня была очень больна, да и сейчас за ней нужен глаз да глаз. Я сделал все, что мог. А ты думал, что любовницу со мной делишь? Нет, Коля, я своих женщин ни с кем не делю.

– Но почему вы никому не сказали, что нашли свою дочь?

– Я рисковать больше не хочу. Да и что толку рассказывать правду? Я ведь не суперзвезда, мне сенсации не нужны. Да и с пением теперь завязал. Как думаешь, что самое дорогое для человека? Правильно: семья. Я это понял, когда ее потерял. Баб у меня может быть сколько угодно, а дочь одна. Через нее проще всего на меня влиять. А я козырей на руки никому не хочу давать. Только тебе рискнул, потому как ты честный, и Анюта тебя очень уж полюбила. Но я все еще в бизнесе, потому никто не должен знать, кто такая Ева.

– Но ведь она теперь снова живет вместе с вами! И вы снова рискуете!

– Нет. Ну пожила некоторое время после развода, а теперь я покупаю ей квартиру. А сюда переедет новая любовница.

– Что, опять проблемы? Новые враги?

– Конкуренты. Последнее время что-то часто взялись нашего брата, бизнесмена, отстреливать. Телевизор-то смотришь?

– Но у вас ведь такое влияние! И охраны полно.

– Я слишком хорошо знаю, что такое настоящий профессионал.

– Зачем вы подсунули мне Марселя?

– Парень хорошо работает. Помнишь Сашу?

– Сашу? Так это вы!

– Мальчишка болтал много. Надо же было Анюте с ним встретиться!

– Они вместе были в…

– В одной компании. Подпольный притон, где торговали детьми. Там все уже кончено.

– Но как вы это пережили, Виктор Петрович?

– Как пережил, спрашиваешь? – Фонарин снова налил в стакан виски, выпил. – Да никак. Видишь, до сих пор переживаю. Я тебе честно скажу: я не могу описать свои чувства к Анне. С одной стороны, она мне дочь. И я виноват во всем, что с ней случилось. А с другой… Мы ведь не в кино живем, в реальной жизни. И не испытывать тайное чувство брезгливости я не могу. Как только представлю себе, что с ней делали… Эх! Всех бы передушил своими руками, да кто мне теперь даст поименный список? Эти люди где-то ходят еще по земле. Забыть, что они есть, я не могу. И она это понимает. Аня?

Она стояла на лестнице, слушала. Белый кружевной пеньюар, белое лицо. Фонарин поднялся из кресла:

– Ты что, Аня?

– Я…

– Спустись к нам, посиди.

Она медленно пошла вниз по лестнице. Коля вдруг испугался:

– Ну что вы говорите, Виктор Петрович? Ведь все равно она вам дочь, а мне жена!

– А чего ж тогда развелся?

– Да потому что… Ева, иди сюда. Виктор Петрович, на этот раз я официально, как у отца прошу руки вашей дочери.

– Ну, ты меня удивил! – усмехнулся Фонарин.

Ева наконец спустилась с лестницы, подошла к мужчинам, села в кресло и вдруг расплакалась. Фонарин развел руками:

– Вот, что с ней делать? Говорю же: все хорошо, все в порядке. Видишь, бывший муж одумался, снова просит твоей руки. Разве плохо? А ты думала – я его для тебя купил. Коля, разве можно тебя купить?

– Не знаю, – честно сказал солист «Игры воображения». – Просто я все хочу начать сначала. Теперь без всяких тайн, потому что скрывать нам друг от друга больше нечего. Так, Аня?

Она молча кивнула. Коля Краснов вдруг вспомнил про ушедший поезд, про то, что собирался завтра уехать:

– Мне надо съездить к маме на несколько дней. – Поймал ее взгляд. – Нет, одному. Просто я не мог уехать, не поговорив с тобой. Я все тебе прощаю. Да нечего тут прощать!

– Я не могу иметь детей, – негромко сказала Ева.

– В пробирке вырастим, – неловко пошутил Фонарин. Потом наставительно сказал: – Какие твои годы. Это здесь врачи сказали, что не можешь, но мы с Колей люди состоятельные. Поедешь за границу, не вылечат в одной клинике, ляжешь в другую. Пересадят что-нибудь куда-нибудь.

– Папа!

– Что папа? Образуется, как любит повторять наш общий знакомый. Я так понимаю, надо оставить вас наедине? Только спросить хотел: а что с квартирой?

– Мне нравится, – прошептала Ева.

– Понимаю, – кивнул Фонарин. – Место удобное. Я хотел, чтобы ты и дальше была на моих глазах. Ты посоветуйся с бывшим будущим мужем, вдруг и он захочет переехать?

– Переехать? Куда? – спросил Коля.

– В центр. Надо потихоньку отдаляться от Левы Шантеля. Хотел рассказать тебе про его фокусы, да сейчас не время. Сейчас у вас любовь-морковь, как я понимаю. Поезжайте, отпразднуйте событие. Там все рядом. Папа платит.

Ева улыбнулась:

– Я переоденусь.

Почти бегом она бросилась к лестнице. Коля Краснов перевел дух:

– Виктор Петрович, а можно я сегодня у вас переночую?

– Запросто. Ты не стесняйся. Все ж рано или поздно ваше будет. Для кого старается Виктор Петрович Фонарин? Разве для себя? Стал бы я тебя раскручивать, не будь ты моим зятем! Будущее девочке хотел обеспечить. Мы скоро такое шоу сделаем! Ева будет ведущей, – подмигнул бизнесмен, увидев выражение лица популярного певца.

«В конце концов, у меня еще есть время, – подумал тот. – Сейчас главное – уехать. Марсель только-только приступил к своему делу, за день ему меня не найти. А вот того парня он отыщет сегодня же».

Когда Ева переоделась и снова спустилась вниз, Виктор Петрович Фонарин лично проводил будущую семейную пару до ворот. По лицу господина бизнесмена было видно, что чувствует он себя так, будто сбросил с плеч тяжелую гору. И волки сыты, и овцы целы.

– Ева, ты поведешь? – спросил Коля, открывая правую дверцу машины. Ему привычнее было называть ее так. Ева молча кивнула.

– С богом! – махнул рукой Фонарин. И Коля подумал, что папе только иконы в руках не хватает, благословить.

Машина выехала за ворота.

Минут через десять Николай Краснов почувствовал, что сильно устал. Бессонная ночь, ранние сборы. Потом Ирэн Можаева, разговор с Фонариным, неожиданное разрешение проблемы. Надо же! Он снова сделал ей предложение!

– Как странно: у всех медовый месяц начинается после свадьбы, а у нас после развода. Ева? Ты меня слушаешь?

– Поспи, – глянула на него Ева.

Он опустил сиденье, прикрыл глаза. Интересно получается: планируешь одно, а выходит совсем другое. Сейчас он должен быть в поезде, лежать на полке, накрывшись простыней, слушать стук колес и подремывать под нудные откровения попутчиков. А вместо этого едет в машине с Евой смотреть квартиру в центре…

В центре? Коля Краснов вздрогнул и открыл глаза. Сколько же он спал?

– Скоро, – улыбнулась Ева.

Этого не может быть! Они, кажется, едут в «Эридан»! Неужели Ева решила сначала отпраздновать помолвку? Он снял очки, протер беспомощные без темных стекол глаза. Как бы ей намекнуть, что как раз в «Эридан» ехать не стоит?

– Я не хочу есть, Ева.

– Не будем.

– Куда же мы едем?

– Сюрприз.

Проклятые сюрпризы! Жизнь-то, оказывается, полна самых удивительных совпадений! Или это никакое не совпадение, а чья-то расчетливая игра? Потому что Ева остановила машину возле того самого дома, где Николай Краснов недавно застрял в лифте с двумя девицами.

– Фонарин что, покупает тебе квартиру в этом доме?!

Ева молча кивнула. Честное слово, она не стала разговорчивей.

– Я не выйду из машины, – решительно сказал Коля Краснов.

«Почему?»

– Не выйду, и все.

Кажется, опять собралась плакать.

– Ну зачем нам это надо, Ева? У меня хорошая трехкомнатная квартира, там недавно сделали ремонт…

– Там… Эти твои… Эти…

– Девочки? Раньше они тебе не мешали.

– Ты сам хотел начать все сначала!

– Но почему именно в этом доме? Почему?

Она набрала в грудь побольше воздуха и выдала самую длинную речь, какую Коля слышал от этой женщины за все время их знакомства:

– Папа хотел сделать приятное. Наш любимый ресторан близко. Это центр. Долго никто не продавал поблизости квартиру. И вдруг. Вчера. Я так хотела.

– Значит, папа. Ему кто-то позвонил? Или было объявление? Откуда он узнал про квартиру?

– Я не знаю. У меня ключи. Коля, пожалуйста!

– Ну хорошо. Я выйду. Ты сама хотела.

Он уже начал догадываться, что это за квартира. Таких совпадений не бывает. Оказывается, не так-то просто избавиться от этого человека. И Николай Краснов открыл дверцу, вышел из машины и внимательно огляделся. Вроде никого. Ева кивнула: «Пошли?» Так и есть: идут ко второму подъезду. Ева уверенно набрала код.

– Какой этаж? – хрипло спросил он.

– Третий.

– Ну, разумеется!

Она шагнула было к лифту.

– Нет! – отчаянно крикнул Коля Краснов.

Ева вздрогнула: «Почему?»

– У меня это… Клаустрофобия.

«С каких это пор?»

– Внезапное обострение детской болезни, – ляпнул он.

На третий этаж поднялись пешком. Ева достала ключ, отперла дверь. Он вошел следом за ней в прихожую, огляделся.

– Ева, но здесь же чужие вещи!

– И что?

– Бывшим жильцам что, не нужно нажитое имущество?

Она равнодушно пожала плечами. Пошла по квартире, заглядывая в комнаты, открывая двери. Квартира была просто огромная. Три комнаты, но очень высокие потолки, длиннющий коридор, невероятно толстые стены, кухня двойная: небольшое помещение с плитой и мойкой плюс уютный закуток, где стоит обеденный стол. Такая квартира должна быть необыкновенно дорога, даже несмотря на то что требовался основательный ремонт. Окна все на одну сторону, изо всех виден ресторан с яркой вывеской: «Эридан».

Вещей было немного, мебель недорогая, но добротная.

– Нравится, – решительно сказала Ева. – Но все выкинуть.

Он ничего не ответил, потому что чувствовал себя здесь неуютно.

– Спальня, – толкнула Ева дверь самой маленькой комнаты. Потом громко ахнула.

Он узнал некоторые свои вещи. Вернее, не свои, просто похожие. Его-то все были дома, на своих местах. Пиджак из блестящей кожи, черные кожаные брюки, несколько совершенно одинаковых черных очков, футболки любимого им черного цвета. На столике листок с написанной им когда-то песней.

– Откуда? – она взяла со стола листок. – Разве? Ты и папа?

– Ты хочешь сказать, что я здесь уже был? Нет. Не я. Нас с тобой очень ловко обвели вокруг пальца, Ева. Только кто? Твой отец? Не понимаю.

– О чем ты?

– Возле этого дома сейчас находится человек, который должен убить Николая Краснова. Не солиста «Игры воображения», а другого человека с теми же именем и фамилией. Но теперь я почему-то уверен, что он сел на тот поезд, который ушел сегодня с Казанского вокзала в двенадцать пятнадцать.

– Почему?

– Потому что я в него не сел. Похоже, у меня теперь только один выход. Я немедленно должен уехать. Надо как-нибудь вновь поменяться с ним местами. Я успею приехать в родной город раньше. Одного не могу понять: как он узнал?

Николай Краснов подошел к окну. Сейчас бы его любительский телескоп, тогда окна «Эридана» – как на ладони. Мощный бинокль тоже сойдет. А если у этого маньяка был бинокль? Да, окна ресторана разглядеть можно, но то, что за ними происходит, вряд ли. На окнах плотные декоративные занавеси, в помещении постоянный полумрак, к тому же столик, за которым ждал его Марсель, находится в глубине зала. И мало ли что это за человек. Николай Краснов мог встретиться в «Эри-дане» с кем угодно: с журналистом, с музыкантом, с аранжировщиком. Если только тот, другой Николай Краснов уже встречался с Марселем при обстоятельствах, когда Саше вкололи смертельную дозу героина… Может быть, и так.

– Я уезжаю, Ева, – он подошел, мягко обнял ее за плечи. – Нет, ты здесь ни при чем. У нас с тобой все решено. Как только вернусь, мы обязательно будем счастливы. Но для этого мне надо вернуться. Мне, понимаешь? Здесь, на стоянке, моя машина. Теперь не имеет смысла ехать поездом. Дело сделано.

– А я?

– Тебе лучше вообще не выходить из дома. Поняла? Сиди здесь.

– Нет!

– Что такое?

– Боюсь. За тебя.

– Да, я дурак. Зачем я это сделал? Это все твой папа! Нет человека – нет проблемы. Теперь все перепуталось. Я пошел.

– Не уходи!

– Пошел. – Прижал ее к себе, поцеловал. – Все, пока. Обойдется.

Она всхлипнула. Коля Краснов открыл дверь квартиры, выглянул на лестничную клетку. Шаги наверху, на чердаке, или послышалось? С этого момента ему везде будут чудиться шаги наемного убийцы. Марсель наверняка взял след.