Текст книги "Ловушка для падающей звезды"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Нет. При чем здесь она? Я про ту.

– Про Фису?

– Вот он.

– Кто?

– Смирнов.

– Погоди. Мы не договорили.

– Потом. Смотри туда.

Коля Краснов обернулся. В кафе входил улыбающийся хозяин. Одиннадцать лет прошло. Солист «Игры воображения» вспомнил, как вмиг стал тогда героем захватывающего романа и самой известной в городе личностью. Из-за него выбросилась из окна девушка! Но все знали о Леночкиной чрезмерной экзальтированности. Избалованная дочка обеспеченных родителей не вызывала симпатии ни у одноклассников, ни у учителей. Да и брат ее недолюбливал. И потом, все друг с другом ссорятся, но не все из окон выбрасываются. Значит, виновата Леночка, а никак не Коля Краснов. Он-то как раз герой.

После тех событий Коля три месяца отсиживался в деревне у бабки. Поступать никуда не стал, а осенью ему исполнилось восемнадцать, попал под призыв в армию. Когда вернулся, о событиях двухлетней давности все и думать забыли. Вот и теперь улыбающийся Васька Смирнов идет навстречу бывшему однокласснику с распростертыми объятиями.

– Молодец, что зашел! Как вчера репетировалось? – Васька лихо подмигнул. Потом заметил и другого Колю: – Что, родственничка встретил?

– А что между нами за родство?

– Да вроде бы ваши деды были двоюродными братьями. Моя бабка как начнет родословные перебирать с десятого колена! Кто кому кем. Глухая стала наполовину. «Это каких же Красновых сынок? Ась?» Вчера весь вечер зудела.

– Надо же! Я, пожалуй, пойду. – Коля хотел было его оставить, но тут на него накинулся Смирнов:

– Ты помнишь «Альтаир?»

«Ну, началось!» Теперь только кивай да поддакивай, авось быстрее закончится. Разумеется, он говорит, что все началось с того самого школьного ансамбля, что талант сразу было видно, что все знали про большое будущее Николая Краснова и т.д. и т.п. «Да ни черта вы не знали! – хочется крикнуть ему. – И никто не знал. Потому что это лотерея. И выигрывают чаще всего не те номера, на которые ставят».

Отвернулся к окну. Потом опомнился:

– А где…?

– Родственник? Вон он, в дверях. Да сиди ты. Отродясь не знались! Вечером увидишь.

– Вечером?

– Так все ж в дом культуры придут! Концерт обещают.

– Чей?

– Твой. Ну, сначала, как положено, местная самодеятельность обрадует. Мэр толканет речугу, потом объявят почетным гражданином. Будешь на автобусе бесплатно ездить. Хе-хе!

– А по нечетным ходить пешком.

– Чего?

– Как в древнем анекдоте. По четным гражданином буду ездить на автобусе бесплатно, а по нечетным ходить пешком. – (Господи, зачем же так громко смеяться!») – Вася, мне надо идти. Мама ждет.

– Как идти? А по сто грамм за встречу?

– Не могу.

– Ты болеешь, что ли?

– Вроде того.

Вот это жалость в глазах у бывшего одноклассника! Зато откровенная.

– Слушай, а что врачи там, в Москве? Что говорят?

– Да ничего не говорят.

– Хочешь, к бабке отведу? – хватает Васька за рукав бывшего одноклассника. – Не помогает медицина, так заговорами возьмем!

– Да-да. Завтра. Все это подождет.

– Как это? Выпить подождет? Ну ты, Колька, даешь!

Все с тобой понятно, Василий Смирнов. Знаменитый певец помаленьку продвигается к выходу. Надо каким-то образом дотянуть до вечера. Господи, хоть бы скорее приехал Лева Шантель с этим своим «обойдется»! Нельзя в такие моменты оставаться одному. Того и жди новой каверзы. «Я хочу, чтобы ты умер в этот день». Похоже, парень никак не может сконцентрироваться на чем-нибудь одном. То он хочет посвятить жизнь великому таланту, то хочет, чтобы тот умер. Типичное раздвоение личности. Или одно другого не исключает? Надо спасти певца от забвения и от того момента, когда источник вдохновения иссякнет. Тоже благодетель нашелся! Поистине в действиях маньяков есть железная логика. Надо было сказать, что написал новую песню, может быть, это продлило бы жизнь. Василий, ты не вовремя. Принесла тебя нелегкая!

– Так посидим вечерком? А? Хоть по пивку.

– Обязательно.

– Что, пиво можно? Ну, тогда еще не безнадега! Главное в этом деле – начать.

Уф! Отвязался наконец! Сколько же времени ушло на все эти разговоры? Почти три часа! Уже и за полдень перевалило. Они едут не с такой бешеной скоростью, как мчался он. Выехали утром. Утром – это во сколько? В шесть, в семь, в девять? Надо бы позвонить.

– Говорите.

– Лева, вы где?

– Э-э-э… «Шереметьево-2».

– Что?! В аэропорту?! Вы в аэропорту?!

– Не ори так. Только что проехали указатель: «Шереметьево-2». Я так понял, что до ближайшей деревеньки под названием Шереметьево – два километра.

– Еще так далеко! То есть я хотел сказать, что да, есть такой указатель. Но вам еще ехать и ехать!

– Ну, подзадержались слегка. Что, соскучился?

– Хуже.

– Держись, Коля. Еву хочешь услышать?

– Нет, не стоит.

– Почему?

– Не хочу ее расстраивать. Потом. Это все потом.

«Обойдется. Как-нибудь обойдется». Он снова ловит такси.

– Ну, как там жизнь в Москве?

– Нормально.

Фаэтон [19]19
  Фаэтон – согласно легенде, существовавшая когда-то десятая планета Солнечной системы. В древнегреческой мифологии – сын бога солнца, выпросивший у отца разрешение прокатиться на его огненной колеснице и разбившийся о землю.


[Закрыть]

Кое-как день переваливает за вторую половину и тянется к вечеру. Николай Краснов наведывается в гостиницу, где предусмотрительный Лева Шантель забронировал два люкса и еще несколько двухместных номеров. В небольшом городке, районном центре, ожидается наплыв гостей.

Гостиница находится в старом купеческом доме, трехэтажном особняке еще дореволюционной постройки. Каждый год ее пытаются реставрировать, выделяют средства из скудного городского бюджета, окружают лесами, шпаклюют, штукатурят, подкрашивают оконные рамы. Через какое-то время новая краска отлетает, словно яичная скорлупа, и старое здание вновь вылупляется из нее во всей своей первозданной красоте – тяжеловесное, немного осевшее, но прочно вцепившееся кирпичным фундаментом в рыжую глину. И ничего с этим не поделаешь.

– На мое имя заказан номер? – интересуется Николай Краснов у дежурного администратора. – Какой?

Женщина лет сорока, миловидная, но перегруженная золотыми украшениями, словно пиратская галера награбленным добром, приоткрывает рот:

– Ой! Вы…

– Да, да, да. Николай Краснов.

– Ой!

Он начинает терять терпение:

– Так вам звонил мой продюсер?

Она лихорадочно начинает перекладывать бумажки на своем столе.

– Звонил Лев Антонович Шантель, и…

– Это мой продюсер. Ключи, пожалуйста.

Администраторша взволнованно берется руками за горло, словно пытается сорвать с себя одну из золотых цепей. «Правильно, милая. А то потонешь, не дай бог!» Он сегодня злой. Все время думает про того друга-предателя.

– Так где ключи от люкса? Ведь Шантель заказал люкс для меня и моей жены?

– Разве… Пожалуйста. Ваш номер-люкс в левом крыле второго этажа.

Она приходит наконец в себя. Во взгляде куча вопросов: «Почему в гостиницу?» «Как это жена?» «А что люди скажут?»

– Когда приедет Ева… Вы знаете ведущую «Музыкального прогноза»? – Администраторша кивает несколько раз подряд. – Скажите, что я взял ключи и очень ее жду.

Он давно уже понял, что безразличная вежливость – лучшая защита. Не надо хамить и не надо никого одергивать. Главное – улыбаться и недопускать до себя. Держать дистанцию, занять круговую оборону и защищать свое территориальное пространство, будь оно хоть в полметра. Но защищать.

Поднявшись в номер, снова звонит Шантелю:

– Лева, вы где?

– Подъезжаем. Да что тебе так не терпится?

– Я в гостинице. Взял ключи от люкса. Ты должен мне помочь.

– Потерпи еще немного. Еву хочешь?

– Я что, не знаю ее номера телефона? Тебя я хочу услышать, а ее увидеть, разве не понятно?

– Кто вас, гениев, поймет, – бубнит Шантель.

«Но почему она-то мне не звонит? Почему?» – отчаянно думает он. Ах, да! Это одна из милых Евиных привычек! Полное неприятие телефонных разговоров, где никак нельзя обой -тись выразительными жестами. На часах без двадцати пять. Вечером начнется первая часть запланированных на приезд суперзвезды мероприятий. Надо еще успеть переодеться, осмотреть место действия и узнать, что за программа. Насколько придется напрягаться общением, а насколько пением.

Он ложится на двуспальную кровать и начинает ждать. Процесс этот часто сопровождается дремой. Во сне и время быстрее проходит. Когда Коля Краснов просыпается, улыбающаяся Ева уже в номере, кидает в кресло свою дорожную сумку и ласточкой летит к нему на кровать.

Еле слышное фырканье в ухо, щекотание ресницами, ласковое движение губ: «Скучала».

– Зачем ты все это придумала?

– Я?!

Нет уж, сначала поцелуи. Когда раскрылись ее тайны, она стала ему ближе, это без всякого сомнения. Странно иногда получается: люди не могут жить друг с другом, но и друг без друга не могут тоже. И начинается этот бесконечный поиск точек безболезненного соприкосновения, позволяющего думать о том, что в любой момент можно оторваться и пуститься на новые поиски. Потому что друг с другом все-таки нельзя, не получается.

После стремительного, похожего на короткометражный фильм сеанса любви он несколько долгих секунд пытается вспомнить его содержание, потом, приподнявшись на локтях, долго смотрит на ее красивое, золотистое тело:

– Ты похожа на древнегреческую амфору. Нет, не так. На хрустальный флакон дорогих духов с плотно притертой крышкой. Что там, внутри, поди догадайся, ведь ты почти все время молчишь. Как будто боишься расплескать те драгоценные капли, что в тебе еще остались.

Ловит ее восхищенный взгляд:

– Что? Да, я почти поэт. Немного не хватило. Не спорь, я давно это знаю. Не туда свернул в тот момент, когда надо было сделать выбор. Молчи, молчи. – (Как будто она собиралась что-то сказать!) – Мне надо бы написать об этом песню. О тебе, обо мне, о том странном, что между нами происходит. Наверное, неординарные люди и любить не умеют, как все.

Потом они долго молчат. Очень долго. Ева, свернувшись калачиком, что-то напряженно обдумывает.

– У меня к тебе какая-то странная любовь, – наконец говорит он.

– Как у папы?

– Что? – он даже вздрагивает. – Сказала тоже! Папа твой со странностями. Кстати… Он никогда не говорил, что лучше бы меня не было?

Удивленно приподнятые брови: то есть?

– Виктор Петрович не любит, когда близкие ему люди выходят из-под контроля. Вдруг это его рук дело?

«Что?»

– Ты не представляешь, что я пережил за эти последние два дня! Кстати, Шантель приехал?

Кивок.

– Один?

Отрицательное покачивание головой.

– Пресса? Еще кто-то? А где он? Во втором люксе? Один? Я имею в виду Галюшу. Кто такая Галюша? Зеленоглазая девица, обалденная шатенка – то ли манекенщица, то ли фотомодель. Нет, не надо меня царапать. Ева! У тебя слишком длинные ногти, мне больно! Я к Леве пойду. К Леве, я сказал. Что? Ах, он не притащил с собой эту девицу! Тем более. У меня важное дело, я не хочу, чтобы кто-то испортил нам вечер.

Ева тянется за сигаретами.

– Опять! Ты куришь всякий раз, когда между нами возникает недосказанность какая-то. Или недоверие. Я понимаю, что ты пытаешься таким образом скрыть свои чувства. Но я не вру на этот раз. Мне надо поговорить с Левой о том, что тебе вовсе не обязательно знать. А потом мы займемся подготовкой вечера.

Чмокнул ее в щеку, увернулся от цепких рук:

– Я сейчас.

Сунул руку в карман: ключи от «Ауди» на месте.

Он знал, что второй люкс находился на этом же этаже, в другом крыле. Когда-то, еще учась в девятом классе, Коля Краснов проходил трудовую практику на реставрации этого самого здания. У него даже был диплом каменщика второго разряда, полученный после сдачи теории и месяца работы на этом самом объекте. Забавный факт биографии известного певца. Смешно, но потом в гостинице ему бывать не приходилось. И еще смешнее, что больше чем за десять лет ничего не изменилось. Время течет, а здесь все так же работают летом школьники, а два люкса по-прежнему находятся на втором этаже – один в правом крыле, другой в левом. Да, все именно так. Коля Краснов приоткрывает дверь:

– Лева?

– Кто там?

Потный Шантель роется в чемодане, стоя в одних трусах. Ох, и располнел господин продюсер! Хорошо кушает.

– Извини, что без стука.

– Ладно, чего там! Вот, халат ищу. Хотел принять ванну.

– Да ты сюда с полной экипировкой! Надолго, что ли?

– Как скажешь.

Лев Антонович находит наконец в чемодане халат, накидывает его на плечи. Коля садится в кресло. Начинает без всяких предисловий:

– Помоги мне.

– Чем?

– Нет, денег не надо. Я попал в скверную историю. Да ты, должно быть, в курсе.

Шантель молча кивает. Коля Краснов внимательно на него смотрит. Что Лева знает, а что нет?

– Лева, за мной охотится маньяк. Нет, не тот. Другой. Дело в том, что я сам его нанял. Он профессиональный убийца, абсолютно упертый. Но кто-то очень ловко меня переиграл. Понимаешь? Мы случайно поменялись местами с тем человеком, которого я «заказал». И я вынужден был вчера весь день гнать по шоссе, как ненормальный. Чтобы успеть к поезду. Хорошо, что он не увидел моего лица. Видел, как я сажусь в машину, но издалека. Прическа, очки, одежда. Я был в черной футболке, как обычно. Но переоделся, оставил ее в машине. Мне надо бы ее продать. Не футболку, машину. Но для этого забрать со стоянки. В тебя он не будет стрелять, это уж точно. Мы разной комплекции, и вообще. Имидж не тот.

– Ты хочешь, чтобы я забрал со стоянки твою машину? – напряженно спросил Лев Антонович.

– Ну да. Ты боишься?

– Говоришь, он маньяк?

– Ну, не совсем. Просто профессиональный убийца. Киллер.

– Просто!

– Ну, тогда придумай что-нибудь!

– Давай ключи.

– Что?

– Ключи, говорю.

Коля Краснов с огромным облегчением достает из кармана ключи от «Ауди».

– Она на сигнализации. Здесь брелок, знаешь, как отключить?

– Не маленький.

– Ты не подумай, что я жадный. Но у меня напряженка с деньгами. Ты же не дашь? – он заглядывает Шантелю в глаза. – Не дашь. А я не хочу жить на деньги… Фонарина. То есть я хочу жениться на Еве. Не смотри на меня так, это долго объяснять. Я хочу как можно скорее уехать из этого города и заняться устройством своей личной жизни. Да, теперь хочу уехать. Потому что боюсь. Короче, я прихожу в ужас при мысли, что придется сесть в эту машину. Он занял удобную позицию, не промахнется. Я сказал, что через неделю заказ аннулируется. Но кто знает? Невозможно предугадать, что этот человек выкинет. И потом: не на поезде же мне обратно ехать.

– Да все я понял. Хватит уже.

– Правда? Ты понял?

– От машины надо избавляться. И от этого… киллера.

– Да ты с ума сошел! Ты хотя бы знаешь, кто это?! Как ты от него избавишься?! Как?!

– Не ори. Я не хочу тебя терять. Продать машину – это не выход.

– Да я понимаю! Понимаю! Но что тогда делать?

– Не ори. Сиди здесь, жди.

– А Ева?

– К бабе своей хочешь? Подождет. Только ты помни потом, кто тебя спас. А то, Коля, короткая у тебя память.

– Лева… Ты только не бросай меня. Сколько я должен здесь ждать?

– Говоришь, он в кустах у стоянки? Ждет?

– Да.

– Следит за тобой?

– Не знаю. Может быть.

– Знает, что ты вошел в здание гостиницы?

– Лева, я ничего не знаю!

– Через час я вернусь.

– А как же…

– Через час. Жди. И лучше не подходи к окну.

Шантельдостал ключ от номера, Коля Краснов напряженно следил за тем, как Лев Антонович вышел, запер за собой дверь люкса. Прислушался. Показалось, что продюсер стучится в соседнюю дверь. Так и есть: с кем-то разговаривает. Потом шаги в коридоре. А как же Ева? Почему к ней нельзя?

Он сказал: сиди здесь. Надо терпеть. Но что можно сделать? Что?

* * *

Снял кроссовки, носки, лег на кровать, вытянулся. Сна все равно нет.

Как же медленно тянется время! Зачем Лева запер дверь на ключ? Полчаса прошло. Еще только полчаса! А правильно ли сделал, что рассказал все Леве? Может, стоило бросить машину здесь, в этом городе, и все тут. Потом, когда пройдет неделя, вернуться и забрать. И Коля Краснов снова будет ездить по Москве на своей новенькой черной «Ауди». И Марсель это когда-нибудь увидит. Кто знает, что ему придет в голову? Может, профессиональная гордость взыграет. Он же сам сказал, что не за деньги убивает.

Нет, правильно сделал, что рассказал Леве. Сорок пять минут прошло. Выпить, что ли? В номере есть холодильник, но дойти до него просто сил не хватает. А как хочется расслабиться, забыть про все. Нет, сейчас нельзя. Надо сохранять трезвую голову. А время тянется все медленнее.

Час прошел. Левы нет. Что он, интересно, придумал? Подошел к окну, осторожно выглянул из-за занавески. Что за черт? Сирена. «Скорая» проехала. Потом милицейская машина. Еще одна. Куда это они все? Пролетели в сторону вокзала.

Лева… Нет! В коридоре торопливые шаги. Он на цыпочках, словно балерина по сцене, летит по комнате кдвери, приникает к ней, прислушивается. Шарк-шарк. Кусок мокрой грязной тряпки, которой уборщица моет пол, пролезает в щель под дверью, цепляет его босые ноги. Б-р-р-р!

– Теть Мань, ты слыхала?

Похоже, это дежурная по этажу, хорошенькая блондинка лет двадцати. Приметил ее, когда шел к Леве.

– Чего там? Вроде «скорая» поехала?

– И милиция! Анне Васильевне муж звонил, следователь. Говорит, скоро домой не жди, в городе ЧП: человека убили.

Анна Васильевна? Та самая «пиратская галера», что сидит внизу?

Тетя Маня тяжело вздыхает:

– Ох ты, господи! И когда ж убили?

– Минут двадцать назад.

– Средь бела дня! И где?

– У вокзала. Анне Васильевне муж сказал, что все как в кино. Мол, заказное убийство. А тот, кто стрелял, оружие кинул, сел в джип и тю-тю! Как в кино.

– Да кого ж из наших так-то убили? Рази директора какого.

– Нет, теть Мань. Приезжего убили. Вроде певца этого. Краснова.

– Ох ты, господи! Да что ж такое творится?! Погоди, я этаж домою, да к Анне Васильевне спущусь.

– Только я никак не пойму: вроде он в этот номер прошел час назад.

– В который.

– Да в люкс!

Дверь несколько раз дернулась.

– Вер, так заперто!

– Значит, ушел. Ведь спрашивать же будут, теть Мань! А я, дуреха, в магазин бегала! Директор узнает! Предупреждали меня уже. В городе так с работой плохо, так плохо! Знаете, сколько на мое место желающих?

– Скажи, сидела на месте, никуда не отлучалась. И я рядом была, все видела.

– А как же он тогда вышел?

– Ну, вышел и вышел. Говори, что видала.

– Ох, теть Мань! Что будет?

– Что будет, то и будет.

Все. Хорошенькая Верочка будет плести все что угодно, только не правду, лишь бы выгородить себя. Но кого же убили? Николая Краснова? Ха-ха! Разве только… Но каким образом Лева мог заставить его сесть в «Ауди»?

Снова шаги в коридоре, скрежет ключа в замочной скважине.

– Ну, герой, как ты?

– Лева…

Это чуть ли не единственный в жизни случай, когда Коля Краснов, словно к родному, бросается продюсеру на грудь:

– Лева…

– Ну-ну. Все кончено.

– Как? Что ты сделал?

– Ничего особенного.

– Но как ты заставил его сесть в машину?

– Заставил? Просто попросил его отогнать тачку со стоянки к гостинице. И все.

– Лева… Но постой. Как ты его нашел?

– Кого?

– Николая Краснова?

– Сам приехал. Вместе со мной.

– Ничего не понимаю. Кажется, мы о разных людях говорим. Я только что слышал, что убили Николая Краснова.

– Ну да. Скоро в этом городе состоится шоу твоих двойников. Вместе со мной и Евой приехали несколько желающих принять участие в отборочном туре. Надо же слегка разбавить местных.

– И одного из них ты… Лева!

– Он как раз гримировался, готовился к выступлению. Только ты не забудь потом, чем мне обязан.

Коле Краснову вдруг становится плохо. Только что скрылся из города Марсель – заказ выполнен, солист «Игры воображения» может больше не опасаться за свою жизнь. Но какой ценой!

– Кто этот человек? – хрипло спрашивает Коля Краснов у своего продюсера.

– Да какая тебе разница? Он оказался на тебя похож, и все. Я проследил за ним до стоянки. Он подошел, отключил сигнализацию, открыл машину и только хотел в нее садиться, как раздался выстрел. Один. Представляешь? И тут же из кустов вылетел джип и рванулся прочь. Номера, естественно, никто разглядеть не успел, они грязью заляпаны, а кто успел, тот ничего не скажет. Мужик на джипе уехал серьезный, с первого выстрела попал в голову, только мозги в разные стороны… Коля?

– Ты его обманул. Ты послал его отогнать машину, а на самом деле…

– Может, пойдем покаемся? Ты расскажешь, как киллера нанял, я – как нашел подсадную утку.

– Ты сделал это ради меня…

– Конечно.

– Неужели так не хочешь меня терять? Прости, Лева, прости. Уже второй раз ты меня спасаешь. Я свинья неблагодарная. Просто свинья. Я ведь хотел от тебя уйти. Прости. У меня друзей не осталось. Ты и Ева. Кстати, а она? Где она?

– У себя. Она мне немножко подыграла. Я зашел к ней с этим парнем на всякий случай, заставил его высунуться в окно. Показывал, где можно сесть на автобус, чтобы доехать до вокзала.

– Зачем?

– На всякий случай. Вдруг он за тобой следил?

– Ну ты даешь! Неужели же все кончено?

– Можешь выйти отсюда и ходить теперь по родному городу совершенно спокойно.

– Я так тебе благодарен!

– Так ведь человека убили, Коля, – внимательно посмотрел на него Шантель.

– Что? Ах, да! Но ведь по-другому было нельзя? Лева?

– Ты бы пошел к ней. Мне тоже надо полчаса отдохнуть, вечер долгий. День-два, и все пройдет, забудется.

Что-то невеселое лицо у господина продюсера. И усталое. Как будто только что выполнил важную, но очень трудную работу.

Дальнейшее для солиста «Игры воображения» происходит словно в тумане. Он куда-то едет, рядом с ним Ева и еще какие-то люди, делает то, что эти люди ему говорят, отвечает на бессмысленные вопросы, сам задает такие же бессмысленные вопросы. Словом, бесполезная суета, состоящая из событий, похожих на кусочки цветного стекла в калейдоскопе.

Он весь вечер смотрит в круглое отверстие на выпадающие узоры, кто-то посторонний постоянно встряхивает пластмассовую трубку, узоры меняются, и только однажды вместо них огромное белое пятно, тут только Николай Краснов ненадолго приходит в себя. Он возле родного дома, вместе с Евой вылезает из новенькой черной «Волги», и из пятна отчетливо выступает испуганное лицо матери:

– Коля… Ты жив. А мне сказали… Господи, счастье-то какое! Ты жив, Коленька! Ты жив!

Комета Галлея [20]20
  Комета Галлея – самая яркая и наиболее известная комета Солнечной системы.


[Закрыть]

Еще несколько дней он был хорошим, послушным мальчиком. Делал все, что говорил ему Лева Шантель, выслушал все приветственные речи, спел все положенные песни, принял участие во всех запланированных мероприятиях.

Первый отборочный этап шоу прошел с большой помпой и привлек к себе внимание прессы. Коля подумал, что Виктор Петрович Фонарин может быть доволен. Если телезрители проявят к шоу интерес, то можно организовать цикл передач с участием солиста «Игры воображения» и его знаменитой группы. Коля Краснов был уже на все согласен. Все-таки события последнего месяца здорово выбили его из колеи, а Марсель напугал так, что до сих пор при воспоминании о дне больших гонок колени подгибались.

Самое странное, что на второй день пребывания в родном городе Николая Краснова Лев Антонович Шантель потерял к шоу его двойников всякий интерес. И вообще он как-то потух, постарел и сделался ко всему безразличен.

– Что случилось, Лева? – спросил его Коля перед отъездом.

– Да, собственно, ничего. Устал.

– Может, и не надо нам ехать в Сочи?

– Нет, отчего же? – сразу же встрепенулся Шантель. – Обязательно надо. Это ж такие деньги можно заработать!

– А ты совмести приятное с полезным, – посоветовал Коля. – Возьми с собой Галюшу.

– Кого?

– Ну, ту очаровательную зеленоглазую шатенку, что я у тебя как-то встретил. Галю.

– А! Так мы больше… м-м-м… не встречаемся.

– Как? Уже?

– Стерва она, – вяло махнул рукой Шантель. – Надоела.

– А замену нашел?

– Пошли бы они все.

– Ну, отдохни. Ты как с ней рассчитался? По полной программе?

– А чего это тебя так волнует? – вдруг ощетинился Шантель.

– Так. Сам же сказал, что она стерва. Все равно свое возьмет.

– Послушай, ты того… Если вдруг встретитесь – беги подальше. Она на тебя глаз положила.

– Да что ты? – прищурился Коля.

– Я тебе говорю! Начнет плести всякую чушь. Дура.

– Хорошо, я учту. Не буду ходить с Евой на показы мод, чтобы не встретить случайно Галюшу.

– Во-во. Она все в Париж собиралась, денег просила.

– В Париж?

– Здесь карьера не складывается, а там зато на колу блины растут.

– Там хорошо, где нас нет, – поддакнул Коля. Отчего-то судьба Галюши его сильно заинтересовала.

– Я не дал. – (Еще бы!) – Скандал устроила. Стерва. Нет, ты подумай! Раньше оплатишь девке съемную квартиру на год вперед, и, как говорится, расстались друзьями. А эта заявляет, хорошо, мол, согласна, но квартиру оплатишь в Париже. Каково? А? Ладно, забыли.

Лева Шантель снова махнул рукой. Коля Краснов выдержал паузу, потом сказал:

– У меня в Москве одно дело есть. Так получается, что из всех своих друзей я только тебе доверять могу. Ты мне жизнь спас.

– Да ладно! Чего там!

– Нет, Лева, я этого не забуду. Ты мне скажи: мой однофамилец не выходил на контакт с Фонариным?

– Однофамилец?

– Николай Краснов. Помнишь, тот самый, что пытался меня подменить на выступлении в элитном клубе?

– Думаешь, меня Фонарин посвящает в свои дела? – усмехнулся Шантель. – У нас с ним бизнес, а это далеко не родство.

– На что это ты намекаешь? – насторожился Коля.

– Да ни на что. Когда поедем?

– Завтра утром. Ты нашел покупателя на «Ауди»?

– Сам нашелся. Хорошая тачка.

– Только не говори мне, что его фамилия Краснов.

– Нет, это местный директор трикотажного объединения «Кружевница» Тяпкин.

– Ну и слава богу. Как приеду, куплю себе другую машину. От греха подальше.

– Да забудь ты уже про это! Кончено.

– Как уеду, так и забуду.

Потом было то, что называется долгими проводами. Ну никак не хотел родной город отпускать своего знаменитого земляка. Уж и во всех газетах городишко прогремел, и на всю страну прославился, и по телевидению его достопримечательности показали. Благодарность земляков Николаю Краснову была поистине безгранична – захлебнулся он тем, что называется лишние слезы.

Наконец удалось оторваться от родных корней. Под занавес приехавший на новых «Жигулях» Васька Смирнов облобызал, шепнув на ушко:

– А родственника-то твоего того. Упрятали.

– Какого родственничка? – похолодел Николай Краснов.

– Однофамильца.

– Куда упрятали?

– Да в психушку, на принудиловку. Он как узнал об убийстве на вокзале, так в буйство впал. Начал рыдать, по полу кататься. Ну, приехала «скорая» и забрала. У моей жены там сеструха работает, в психушке. Говорит, совсем у парня крыша съехала, скоро не выпустят. Да и папаше с мамашей такой отпрыск давно надоел. Будут лечить, пока в чувство не приведут. До победного конца. Ну, бывай.

– Давай. Спасибо за все. За «Альтаир».

«Вот и с этим все кончено», – подумал Николай Краснов, садясь в машину. Не скоро однофамилец узнает, что кумир-то его жив. Да и не до этого бедному парню. Похоже, что болезнь обострилась, и неизвестно, наступит ли когда-нибудь улучшение.

Меж тем по просьбе своего воспитанника Лева Шантель осторожно поинтересовался у администратора Анны Васильевны ходом следствия. Задарил конфетами, коньяками, даже приударил слегка. И выяснил, что, как и ожидалось, дело записали в «глухари» и положили в долгий ящик. Залетного киллера, сделавшего свою работу точно и аккуратно, никто из местных искать не хотел. Тем более что не местного же и убили. В Москве тоже не горели желанием брать «глухое» дело. Так оно и перекидывалось меж двух городов, словно шарик в пинг-понге. И конца-края этому не предвиделось. Кому ж охота показатели портить, если за это семь шкур дерут?

Коля Краснов ехал на заднем сиденье машины Шантеля в обнимку с Евой и блаженно улыбался. Скорее надо обо всем забыть. Заняться подготовкой к свадьбе, записью нового альбома, съемками клипа. Из всей этой передряги он вытряс-таки новую талантливую песню, и это есть главное.

Теперь надо успокоиться, пересмотреть свои взгляды на жизнь. А лучше всего доверить ее целиком и полностью Виктору Петровичу Фонарину, своему дорогому тестю. Пусть и тайному. Ева ласково гладила Колю по руке. «Все хорошо, все замечательно», – без слов понимал ее он. И в самом деле, чего было копья ломать? Теперь все в жизни пойдет по-другому. Надо начинать все сначала…

…Виктор Петрович Фонарин настоял на том, чтобы все было чин чином. Гости, ресторан, кольца, белое свадебное платье.

– Мы же уже один раз женились! – пытался возразить ему Коля. – Это же смешно!

– Пусть смеются, лишь бы во всех газетах написали, – усмехался в ответ Фонарин. – К тому же на этот раз поедете венчаться в церковь. Все будет так, да не так. Сам хочу над дочерью родной брачный венец подержать. Имею право? Имею.

Ева молча улыбалась и согласно кивала.

– В Москве открылся новый бутик известного итальянского модельера, – заговорщицки подмигнул ей Фонарин. – На днях состоятся презентация и показ коллекции. Ты сходи, глянь на свадебное платье. Понравится – купим.

– Виктор Петрович! – охнул Коля. – Зачем же так шиковать!

– Папа платит, – важно сказал Фонарин. Коля Краснов понял, что возражать бесполезно.

Свадебные хлопоты захватили его целиком, тем более что никто больше не беспокоил, жизни не угрожал, в исповедники не набивался. Знаменитый певец перевел дух. Обойдется как-нибудь, как любит говорить Лева Шантель. Может, этот психованный и наврал с три короба, чего с такого возьмешь? Если у человека больное воображение, его словам доверять никак нельзя. И солист «Игры воображения» постарался забыть о событиях последнего месяца.

Виктора Петровича Фонарина призвали срочные дела, и он уехал за границу, пообещав вернуться к свадьбе. Провожая его в аэропорт, Коля еще раз прослушал наставления о том, что все должно быть по высшему разряду.

Вскоре они с Евой отправились на презентацию знаменитого итальянца. Вообще-то Коля Краснов плохо разбирался в моде. Ему казалось, что ничего нового в области создания одежды придумать невозможно, разве что у людей будет вырастать третья рука. Вот тогда да, простор воображения! Теперь же по десятому разу воскрешают хорошо забытое старое или ударяются в такие извращения, что только диву даешься!

Знаменитый итальянец пошел по второму пути, и Коля Краснов, сидя в первом ряду рядом со своей красавицей-невестой, то и дело пытался зажмурить глаза, благо, что на нем были очки с темными стеклами. По подиуму бродили, как привидения, какие-то полусонные дивы в тюлевых занавесках. Временами Коля Краснов с ужасом замечал, что места, которые положено закрывать даже на пляжах, нагло вылезают в огромные дыры. Да было бы еще на что смотреть! Подиумные дивы на этот раз все были на редкость изможденными, к тому же лица их побелены и размалеваны сине-зелеными тенями.

Ева то и дело толкала его в бок: здорово, да? Похоже, она и в самом деле была в восторге. Коля с ужасом представил себя в церкви под руку вот с такой юпитерианкой. Интересно, как на это батюшка посмотрит? Мысленно знаменитый певец даже перекрестился: чур, чур, чур! Но, как и все, сидел, улыбался одобрительно, хлопал в ладоши, кивал головой. Телевизионная камера то и дело ловила в объектив его и Еву.