Текст книги "Сборник (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Они что думали, я с вами сделаю? – продолжала размышлять женщина вслух. – Запру и буду пытать, пока вы не откажетесь от своих намерений?
Он уселся поудобнее.
– Но ведь именно это вы и делаете!
– Пытаю?!
– Это детали. Не выпускаете меня из дома.
Нож вновь застучал по доске – так яростно, что он пожалел бедную зелень – ее наверняка уже превратили в фарш.
– Не даете мне телефон, не оповещаете моих сотрудников, – продолжал он гнуть свое. – В конце концов, даже не показываете, где у вас выход. Это очень напоминает похищение, мисс Хилл.
– Похищение! – воскликнула она и бросила зелень на зашипевшую сковородку. Запахло так вкусно, что он невольно потянул носом. – Да будь моя воля, вы бы никогда не переступили порога этого дома… ладно, в вашем случае, – не переползли!
У него опять дернулся рот. Отчего ему все время хочется смеяться при разговоре с ней? Ведь в этой дерьмовой ситуации совершенно нет ничего смешного.
– Так докажите это, – настаивал он. – Дайте мне телефон. Вызовите мою машину. Мисс Хилл. Все очень серьезно. В конце концов, речь идет о моем здоровье. О моем зрении.
Тишина. Она задумалась, остановившись посреди кухни.
– Дан… док сказал, что вам ничего не грозит. Сегодня-завтра все восстановится.
Он уцепился за еще одну возможность.
– А ваш приятель-доктор не боится потерять практику? Ведь это подсудное дело – удерживать больного вдалеке от больницы, без оказания квалифицированной медицинской помощи…
Но если у нее и были колебания, они уже исчезли.
– Никто вас не удерживает! – безаппеляционно заявила Хилл. – Во всяком случае, не мы с доком. И вы врете, что вам не была оказана медицинская помощь. Пощупайте повязку на голове. Выпейте микстуру. Она на полке слева от вас. Если док говорит, что вам не грозят никакие осложнения, это так и есть.
– Я привык доверять своим докторам…
– Ну а я – своим! – отрезала она. – И все, что я говорю – чистая правда. Я не знаю, кто дал вам по голове… хотя на его месте я бы приложила вас куда сильнее… и клянусь, ему не поздоровится, когда я узнаю – кто это. И я не удерживаю вас силой. Ищите дверь – и уходите хоть сейчас.
Он напрягся. Он почему-то ни секунды не сомневался, что она говорит правду, но в разрешении был некий подвох – что, так просто уйдет, и она не попытается его остановить? Странное выражение – ищите дверь. Он попробовал встать – и осел на кушетке. Спросил жалобно:
– А что это вы такое вкусное готовите?
– Жаркое.
– А вы угостите меня?
– Неужели вы решитесь съесть что-то в моем доме? А вдруг я вас отравлю?
– Ну ладно, – примирительно заговорил он. – Простите, мисс Хилл, если я неправильно оценил ситуацию. Но вы же обещали – никаких пыток! А у меня уже слюнки бегут от этих запахов…
Она фыркнула, помешивая содержимое сковородки:
– Ладно. А то потом будете обвинять, что я морила вас голодом!
Ужин, к удивлению враждебных сторон, прошел вполне приятно. Они сидели за длинным деревянным столом, предназначенным для большой семьи, ели вкусное жаркое, пили легкий эль. Сделав очередной глоток, он вспомнил Саймака:
– Кто его для вас варит? Гоблины?
– Ну, сейчас еще лето, – в тон ему отозвалась Хилл. – Настоящий сентябрьский эль еще не созрел.
– Угостите, когда будет готов?
– Навряд ли вы настолько у меня задержитесь.
Он провел ладонью по столу, наслаждаясь теплотой и гладкостью дерева. Хотя его слепоте было всего сутки отроду, казалось, все остальные чувства обострились, как это бывает у слепых и слабовидящих. Он остро чувствовал локтем прикосновение ее упругой груди, когда Хилл вела его к столу – удовольствие скорее для озабоченного подростка, но и любой взрослый мужик от него не откажется. Обнаружил, что хозяйка обладает своим собственным запахом, напомнившим аромат нагретой солнцем кожи. Что щеку ему греет тепло от зажженного подсвечника – три свечи, сказала она, я люблю ужинать при свечах… Что ему приятен запах старого дерева и мастики для мебели. Что ему любопытно, как выглядит этот дом изнутри.
– Я не понял, что такое там с вашим именем? – поинтересовался он, сыто откидываясь на высокую спинку стула и вытягивая ноги. – То вы Касси, то вы Гасси…
– Мое первое имя – Кассандра, – сказала она. – Та, что предсказывала всем несчастья, а ей никто не верил. Отец увлекался всеми этими греческими мифами. Мне оно не нравится, потому что это иногда сбывается. Близкие друзья зовут меня Гасси. Это мое второе имя.
– Огаста? Тоже распространенным не назовешь. А вы, случаем, не страдаете раздвоением личности?
– Конечно, – невозмутимо отозвалась она. – Особенно в полнолуние.
– А что значит – «иногда сбывается»? Вы действительно предсказываете неприятности?
– Я их желаю, – сказала она просто. – И они случаются.
– Вроде, – он помахал рукой возле своего лица, – того, что случилось со мной?
Она встала и принесла еще добавки.
– Я этого не желала. Что толку желать слепоты человеку, который и без того слеп?
Ради превосходного ужина он великодушно простил ей этот выпад.
– Ну так скажите, что мне еще такого неприятного предстоит? – забавляясь, выложил на стол руку. – Как вы это делаете? Насылаете порчу? Втыкаете иголки в восковые фигурки? Вы знаете, что в городе вас называют ведьмой?
– Самая главная ваша неприятность, – отчеканила мисс Хилл, – то, что вы не получите этот дом. Никогда. И на кофейной гуще гадать не надо.
– Я догадывалась, что так все и будет, – сказала она, и Стив уловил в ее голосе нечто вроде жалости. Искреннего огорчения.
– Что? Что так и будет? – выкрикнул он, подымая незрячее лицо вверх, к лестнице, где она стояла.
– Дом не хочет тебя выпускать.
Он рассмеялся.
– Черт побери! Да брось ты эти свои… штучки! Дом! Ты рехнулась, потому что живешь одна в этой старой развалюхе! Рехнулась! Сдвинулась! Крыша поехала! Сбрендила! Я понятно выражаюсь?
– Разумеется, мистер Уокен, – ледяным голосом отозвалась она. – Вы изъясняетесь вполне ясно. Спокойной ночи.
Он чуть не задохнулся.
– А ну, стоять! Спокойной ночи? Да я этот чертов дом на дощечки разнесу! Камня на камне не оставлю! Слышишь, ты, ведьма?
Он широко повел рукой и ухватился за спинку стула. Тот оказался довольно тяжелым, но Стивен все равно поднял и угрожающе занес его.
– Ну?!
– Постойте, – поспешно сказала она. Он услышал, как она сбегает с лестницы, почувствовал движение воздуха, но не успел ее схватить. Приопустил стул, поворачивая голову, чтобы понять, что она еще задумала. Стук, снова быстрые шаги – удаляющиеся. Она вновь заговорила с лестницы.
– Ну вот, – сказала с удовлетворением. – Я убрала вазу. Она очень старая и красивая, будет жаль, если вы ее разобьете. И еще переставила сковородку, чтобы вы не обожглись. Приступайте.
– Что…
– Громите дом, – благожелательно посоветовала она. – А я, с вашего позволения, пойду спать.
Он полулежал на кушетке. Гасси остановилась, оглядывая окрестности. Да уж, повеселился Уокен ночью на славу: перевернутая мебель, разбитая посуда, разбросанные продукты. Мохначи под ее хмурым взглядом усердно наводили порядок.
– Еда на столе, – сказала Гасси негромко, зная, что он не спит. Уокен даже не пошевелился. Она попереминалась на месте – ей было неудобно и неприятно: вряд ли кто-то или что-то может заставить свернуть Стивена Уокена с избранного им пути.
– До вечера, – сказала она.
Он услышал, как щелкнул замок. Кулаки его сжались. Она заплатит. Богом клянусь, еще как заплатит!
Он уже знал, что бесполезно искать выход из этого дома-ловушки, но все же зафиксировал направления звука. А потом поднялся и пошел в ту сторону. Натыкался на стены, на мебель, руки ощущали все те же стены и ту же мебель – и ничего, хоть отдаленно напоминавшее дверь или окно. Стив едва не разрыдался – усталость, слепота и бессилие довели его до полного изнеможения.
Приглушенный стук, легкий топоток…
Он насторожился. Позвал неуверенно:
– Кис-кис?
Снова топоток – и мягкие удаляющиеся прыжки. Да ведь где-то здесь лестница на второй этаж! Странно, что он вчера на нее не наткнулся. Там наверняка найдется какое-нибудь окно – ведь дом не бункер, в конце концов! Или, хотя бы, он сможет разгромить ее стародевичью спальню!
То и дело поскальзываясь, запинаясь на россыпи, покрывающей пол, он пробирался вперед – пока протянутые руки не ухватились победно за гладкую поверхность перил. Стив осторожно присел на ступени – отдышаться.
И услышал вопросительное:
– Мяу?
Осторожно повел рукой – в ладонь ему ткнулась ушастая бархатная голова.
– Чернушка? – пробормотал он. – Только ты, похоже, меня в этом доме и любишь.
Погладил рокочущие гладкие бока. Кошка гибко вывернулась и, приглашающе мурлыкнув, – так она зовет своих котят – унеслась вверх по лестнице. Он тяжело потащился следом. Лестница оказалась выше и круче, чем он ожидал. Ему даже пришлось пару раз передохнуть – и каждый раз он слышал сверху вопросительное: «Мурр?»
– Иду-иду, – сумасшествие хозяйки заразно – он уже начал вести диалог с кошкой…
Забравшись, наконец, на второй этаж, приостановился, соображая, куда ему податься. Четвероногий проводник разрешил его сомнения, потершись о его ногу и направившись вправо. Ладонь коснулась стены – на втором этаже они были обиты тканью – шероховатой, но все равно приятной на ощупь. Он шел медленно, то и дело натыкаясь на кошку, неспешно идущую чуть впереди – так этот знающий себе цену зверек ведет нерадивого хозяина к холодильнику на кухне…
Стив зажмурился и вновь широко распахнул глаза. В темноте перед ним плыли желтые пятна. Слепота начала проходить. Он видел! Господи, или кто ты там есть, спасибо! Вскоре он уже ясно различал четкую светящуюся прямую линию. Через мгновение Стив понял, что это приоткрытая дверь, из которой в темный коридор падает свет. Задрав хвост, кошка поддела дверь лапой и скользнула в расширившуюся щель. Стив, не раздумывая, распахнул дверь, шагнул следом…
И застыл на пороге.
Книги-книги-книги, бесконечные книжные полки, достигавшие потолка и тающие в полумраке комнаты. За массивным старинным столом, на котором стоял подсвечник с семью свечами – канделябр? – сидел старик. Седой, с длинной белой бородой. В балахоне, подозрительно напоминавшем что-то средневековое. Писавший в толстом, огромном, распахнутом посередине томе. Писал он пером, обмакивая его в массивную чернильницу. Черная кошка, сидя перед ним на столе, сосредоточенно умывалась. Не переставая писать, старик рассеянно поглаживал ее по переливающейся бархатной спинке.
Видимо, онемевший Стивен вздохнул или шевельнулся – старик вскинул глаза. Глаза оказались неожиданно молодыми и ясными.
– Добрый день, – осторожно произнес Уокен.
– Добрый… о, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек!
Казалось, он только сейчас заметил и кошку – та довольно жмурилась под его ладонью.
– Вижу, у Гасси появились новые постояльцы! Добро пожаловать!
Старик поднялся, но стал лишь ненамного выше за своим огромным столом. Его щуплость не скрывал даже широкий бархатный фиолетовый балахон… мантия?
– Проходите, молодой человек!
Стив переступил с ноги на ногу и не двинулся с места.
– А что это все… Что это?
– Это? – старик оперся о стол. Руки у него были в чернильных пятнах. – Библиотека, конечно.
– Библиотека?
– Какая тема вас интересует?
– Пока… э-э-э… А что вы здесь делаете?
Старик склонил голову набок.
– Переписываю книги. А так же работаю библиотекарем. Гасси великодушно дала мне приют в своем доме.
Он вспомнил шевельнувшуюся занавеску. Так вот, кто это был! А он-то еще подумал о тайном любовнике мисс Хилл! Хотя…
– Здесь есть еще жильцы?
– Разумеется, – приветливо отозвался старик. – К сожалению, я не всех знаю. Мне, видите ли, почти всегда некогда – книги так быстро старятся. Но я уверен, что соседи придутся вам по душе. Все постояльцы Гасси – очень милые и приятные люди.
Губы Стивена скривились. Интересно, а каким образом эти самые постояльцы попадают в дом? С пробитыми черепами? С переломанными ногами?
– А почему вы, – он ткнул пальцем в сторону канделябра, – электричеством не пользуетесь?
– Да-да, Гасси мне говорила, – согласился старик. – Но у меня так болят глаза от этого новомодного изобретения…
Скорее, он ослепнет от этих своих свечей. Ну, не его дело спорить с выжившим из ума старикашкой…
– А где дверь?
Старик моргнул.
– Дверь?
Стивен нетерпеливо забарабанил пальцами по косяку.
– Да, дверь, выход, окно, наконец! Выходите же вы иногда на улицу!
Старик приопустил морщинистые веки, словно задумался.
– Нет, не выхожу. Да и зачем? У меня есть все, что мне нужно, – он развел руками, показывая это «все». – Приют, пища, книги, свечи, чернила, приятные собеседники… Нет, молодой человек.
Он с жадностью посмотрел на раскрытую книгу.
– Книги ждут… Буду рад поговорить с вами, когда вы будете не столь торопливы. А сейчас – прошу извинить меня.
Он величаво сел, поддернул рукава и вновь заскрипел пером. Стивен осмотрел его покрытую белым пушком макушку. Здесь что? Филиал сумасшедшего дома?
Повернулся – гибкая черная тень метнулась со стола и исчезла во мраке коридора. Выходя, Стивен бросил взгляд назад.
Старик скрипел пером.
Он сразу же погрузился в темноту – слава богу, не слепоты, а отсутствия света. Сделал несколько шагов и налетел на следующую дверь. Осторожно тронул ее ладонью – дверь подалась с замогильным скрежетом – и перед ним открылось огромное пространство, заполненное людьми, свечами и музыкой. Низкие сводчатые потолки, темные тяжелые шуршащие одежды, блеск и звон оружия. И музыка, музыка…
И вдруг все разом повернулись к двери. Музыка резко смолкла – зал наполнился шелестом голосов, делавшимся все громче. Стивен подался назад под устремленными на него взглядами, сдавленно пробормотал «извините» и торопливо потянул на себя дверь.
Сделал шаг, обернулся – свет исчез. Дверь, впрочем, тоже. Постояв, он настороженно двинулся вперед. Пять шагов были вполне благополучны. На шестой он едва не вылетел в пропасть из звезд. Судорожно шатнулся назад и заморгал, когда невидимая дверь захлопнула ему выход в космос. Может, он все еще лежит на кушетке и бред продолжается? Или эта ведьма его чем-то опоила?
Ага, услужливо и ехидно подсказала память, настойкой из мухоморов… Тут он вспомнил о своем четвероногом проводнике. Позвал неуверенно:
– Кис-кис?
– Мррр? – тут же отозвались рядом.
– Хочу вниз, – жалобно сказал Стивен. – На кушетку. Не хочу больше никаких дверей. Никуда. Понимаешь?
– Мрр-мяу!
Теплое тельце прижалось к его ноге, обвивая гибким упругим хвостом. Стив сделал неуверенный шаг – животное шло рядом, чуть ли не подталкивая и направляя. Вскоре он увидел светлый провал лестницы. Ухватился за перила обеими руками, постоял и сел на верхней ступеньке площадки.
То, что он увидел, ему понравилось. Длинный деревянный стол. Массивный подсвечник. Керамическое блюдо с яркими фруктами. Стулья с высокими спинками. Справа, у окна – деревянные хозяйственные шкафчики, современная плита, мойка. Слева – холл с множеством кресел, подушек, диванов, и – камин, облицованный темным кирпичом. Здесь могла уютно устроиться большая компания. Есть ли у Гасси сестры-братья? Он хмыкнул, вспомнив свою мысль, как ей должно быть одиноко. Да тут хоть комиссию по нарушению правил проживания и регистрации граждан натравливай! Как она смогла разместить всех этих людей? Чем они там занимаются? Устраивают костюмированный бал? Проводят съемки исторического фильма? Что-то не заметил он ни камер, ни софитов… А эти… звезды?
Он машинально погладил усевшуюся рядом кошку – та лениво щурила на него желтые глаза.
– Ты-то бы мне все рассказала, правда, Чернушка? – сказал он, уже не заботясь о разумности беседы с тварью бессловесной. – Вот беда, говорить не умеешь.
Раскрытая дверь манила золотым светом. Он дошел до нее осторожно, остановился в проеме, повел головой, осматриваясь. Снаружи были сосны и теплый свет послеполуденного солнца. Стивен сделал осторожный шаг. Под ногами пружинили опавшие хвоя и мелкие тонкие ветки. Пахло соснами, смолой, ранней осенью. Кругом был лес – ровный, стройный, янтарно-золотистый сосновый лес. И ничего кроме. Где-то далеко куковала кукушка.
Он медленно двинулся по еле заметной тропинке. Чуть отойдя, оглянулся. Дома не было. Вернее, был, но совершенно иной – бревенчатая лесная хижина, мечта горожан, утомленных цивилизацией. Стивену вдруг подумалось – а если обойти его, не окажется ли фасад прежним, словно кем-то задуманная декорация к спектаклю…
Впереди, между сосен показался просвет, и он остановился на склоне: сначала полого, потом более круто, тот спускался далеко вниз к узкому извилистому озеру, похожему на сине-зеленую ящерицу. Высокие холмы вокруг, поросшие лесом, уже щедро украшены золотом и багрянцем. По озеру кто-то плыл на длинной лодке.
Все это он охватил одним длинным взглядом и уставился на женщину. Она сидела спиной к нему чуть ниже по склону на нагретых солнцем ступенях, высеченных в песчанике. Ветер лениво играл ее распущенными светлыми волосами. Рядом с ней дремал желтый ретривер. Он поднял голову, вскочил и, негромко гавкнув (лай отозвался в холмах и отразился от озера), приветственно замотал выдриным хвостом. Женщина обернулась.
– Добрый день, мисс Хилл.
Она молча кивнула и слегка подвинулась на своей ступеньке. Это можно было счесть за приглашение. Он и счел.
Гасси сидела, положив руки на согнутые колени, прикрытые подолом длинного платья, подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами. Ее щеки и голые руки слегка порозовели. Ретривер положил тяжелую голову на колено Стива и вздохнул, когда тот погладил его по выпуклому лбу.
– Как его зовут?
Она открыла глаза, и, казалось, слегка удивилась.
– Кого? Пса? Пес. Просто Пес. Правда, Пес?
Собака вильнула хвостом и переместила голову на ее колено. Пальцы Гасси скользнули в складки его загривка, сомкнулись, легонько потрясли. Пес довольно зажмурился.
– Где это мы сейчас? – как можно небрежнее поинтересовался Стив.
Она вновь подставила лицо солнцу.
– В сосняке.
– А сосняк у нас?..
Она лениво пожала плечами.
– А какая разница?
Высоко вскинула руку и помахала кому-то. Стив увидел, что из плывущей по озеру лодки тоже им машут. Кажется, платком.
– Кто это там?
Она вновь пожала плечами.
– Не знаю. Но он всегда здоровается со мной, а я с ним.
– И вы никогда не спускались, чтобы познакомиться, поговорить?
– Зачем? Мне и так хорошо.
Она помолчала и добавила:
– Я прихожу сюда отдохнуть.
То есть, когда ее достанут. Иногда он и сам бы не отказался иметь такую укромную хижину в лесу, куда можно сбежать на пару деньков – от дел, телефона, женщин и даже друзей… Это что – старость?
– Сколько не прихожу, здесь всегда или поздняя весна или ранняя осень. Самые мои любимые времена года.
Он как-то не задумывался о временах года – люби-не люби – все равно сменятся, разве что осенью пакостно мокро; но сейчас, оглядевшись, согласился, что ранняя осень хороша. Глаз отдыхает, греет солнце, преданно сопит собака без имени, и мимолетное прикосновение нагретого солнцем плеча женщины тоже приятно.
– Вам нравится, что здесь никого нет?
– Да.
– То есть, мне пора убираться?
Гасси открывает глаза и смотрит на него. Задумчиво. Ресницы не накрашены, но линия четкая. Красивая.
– Нет.
Ого! Он так удивился, что даже не нашел, как применить это к своей пользе. Хотя бы крохотной.
– Там, в доме, – она мотнула головой назад, – есть книги и старые календари. Очень забавные. Иногда я остаюсь здесь на ночь и развожу огонь в камине. Трещат дрова, пахнет хвоей, шумит дождь… Пес лежит возле огня. Я готовлю глинтвейн и мясо. И долго лежу, слушаю лес и дождь. Это просто…
Стивен не сводил с нее глаз. На лице женщины светилась слабая улыбка, взгляд рассеян и мягок.
– …волшебно, – закончила она.
– Как вы это делаете? – спросил он. Он хотел сказать – несколькими словами, а то и вообще без слов, заставляете видеть то, что он никогда не видел. Тогда, на лужайке за домом. Сейчас…
– Делаю что?
– Находите нужную дверь.
Она взглянула слегка удивленно.
– Я вовсе не ищу ее. Дом сам открывает ту, которая мне в данный момент нужна.
– И что, никогда не ошибается?
Ее взгляд сделался пристальным.
– Если вы о себе… Думаю, да, он ошибся. Вы безнадежны.
Его вдруг раздосадовало ее замечание.
– А когда это вы успели изучить всю мою подноготную, мисс Хилл? И что это во мне такого безнадежного? Да, я строю дороги. И буду продолжать строить, когда выберусь из вашей чертовой ловушки. Людям нужны дороги. Цепляние за старую рухлядь, за прошлое – вот где безнадега! Вот, где вы сами застряли!
Пес поднял голову, прислушиваясь к его повышенному голосу. Вопросительно посмотрел на Гасси.
– Мистер Уокен – все. Можете идти. Я хочу побыть одна, – произнесла та ровно.
Он подскочил, как ужаленный.
– Я и не собирался сидеть здесь с вами, точно воробей на жердочке!
Он пошел вверх. Пес тихонько заскулил ему вслед. Уокен обернулся и крикнул со склона:
– Только ведь он и мне открыл эту дверь! Подумайте-ка над этим, мисс Хилл!
Только об этом она и думала – почему его оставили в доме. О том, что она должна сделать, чтобы поскорее избавиться от его присутствия – убедить отказаться от строительства. Одновременно она твердо решила не делать ничего. Пусть все идет само собой, а она просто постарается с ним пореже сталкиваться…
Интересно только, как это у нее получится?
Стив остановился на лестничной площадке. Люди сидели возле камина, негромко переговаривались. Вот кто-то поднял голову, увидел его и помахал рукой.
– О, новый сосед! Спускайтесь, будем знакомиться.
Он начал спускаться, опасаясь, что едва шагнет на последнюю ступеньку, глаза вновь откажут ему. Но ничего не случилось. Он поглядел на двери. Просторные темные окна. Несколько шагов – и он на свободе…
– Ну что же вы? Идите к огоньку. Тут теплее.
Улыбавшийся мужчина поднялся ему навстречу из глубокого кресла. Стивен еще раз покосился на дверь – и пожал протянутую руку.
– Я Алекс.
– Стив. Стивен Уокен. Как поживаете?
– Хорошо поживаем. Вот свободное кресло.
Ведет себя, как радушный хозяин. Стив пригляделся – может, это и есть гипотетический любовник мисс Хилл? Его ровесник, сухощавый, невысокий, подвижный. Темные длинные, немодные сейчас баки. Одет в какую-то свободную блузу и старые брюки. Художник? Очередной пригретый сумасшедший?
По-прежнему не спуская бдительного взгляда с двери, Стив обошел массивное кресло и опустился в его мягкую глубину.
– Здравствуйте, – тихо прошелестели с соседнего кресла. Он кивнул, присматриваясь.
– Добрый вечер.
Худенькая женщина, сжав руками колени, глядела на него настороженно. Наклонилась, заглядывая куда-то за кресло.
– Выходи, Ники. Это не папа.
Стив моргнул. Из-за спинки кресла появилось круглое лицо пацаненка – с такими же настороженными, как у матери, глазами. Стивен умел ладить с детьми – то короткое время, когда следовало добиться расположения домохозяек или потенциальных заказчиков. Он широко улыбнулся и протянул мальчику руку:
– Здравствуй, Ники. Будем знакомиться? Меня зовут Стив.
Ники опасливо посмотрел на его большую ладонь и уткнулся лицом в плечо матери. Она погладила его по спине, шепча что-то успокаивающее. Уокен опустил руку и поглядел на Алекса. Тот пожал плечами, словно извиняясь:
– Это Таня. Что будете пить?
– А что у вас?..
– Сейчас посмотрим, – привстав, он заглянул в графинчики и бутылочки на маленьком столике перед камином – содержимое переливалось мягким светом. – Шерри, красное вино, бренди…
– А пива нет?
Алекс еще раз серьезно осмотрел столик, как бы удостоверяясь, что за это время ничего нового не появилось.
– Пока нет. Бренди?
– Бренди.
Стивен поднес к губам пузатенький бокал. В кресле у самого камина дремал человек – пламя подсвечивало фиолетовый бархат одеяния. Мантии. Алекс проследил его взгляд.
– Ну, с нашим библиотекарем вы уже знакомы. Старикан совершенно сумасшедший, но милый. Он нам про вас и рассказал.
Интересно только – что?
– Попкорн готов! – весело объявили за спиной Стива. Он едва не поперхнулся. Мимо с большой чашкой в руках прошла мисс Хилл. Наклонилась, ставя ее на стол. На фоне пламени камина ткань ее платья просвечивала. Хорошее… м-да… зрелище. Стив покосился на соседа – судя по заблестевшим глазам, тот тоже ничего не пропустил.
– Гасси, садись сюда.
– Ох, спасибо, – хозяйка уютно устроилась на освобожденном Алексом кресле – и только тут заметила, кто у нее в соседях. Выпрямилась, словно ожидая, что он в любой момент набросится на нее. Не хватало еще, чтобы она, как Ники, спряталась от него за спинку кресла.
– Добрый вечер, – буркнул Стив.
– Добрый.
Оба дружно отвели глаза и уставились на Алекса, который что-то говорил Тане. Женщина глядела на него снизу и робко улыбалась. Ники сидел у нее на коленях, крепко вцепившись в руку матери.
– Стеснительный паренек, а? – сказал Стив, чтобы хоть что-то сказать.
– Нет, – принужденно ответила Гасси. – Просто очень напуганный.
– Как это?
– Так. Его отец бил мать. Иногда и Ники прилетало.
Стив покрутил в руке пустой бокал.
– А полиция?
– Вас часто били? – неожиданно спросила Гасси.
– Ну… я не давал.
Она невольно окинула его взглядом. Да уж, не каждый рискнет нарываться.
– Тогда вы не поймете, что это такое, когда тебя избивают – изо дня в день, изо дня в день – и никто не приходит на помощь… А потом ты постепенно начинаешь думать, что только этого ты и достойна.
– Он что… пьяница? Псих? Наркоман?
Гасси криво усмехнулась.
– Ну что вы. Нормальный человек. Прямо, как мы с вами. Просто ему нравится это делать – как вам нравится сносить дома.
Пустив эту последнюю ядовитую стрелу, мисс Хилл встала и отошла к библиотекарю. Тот мгновенно проснулся и заговорил с ней. Костлявые руки прямо-таки летали в воздухе, как у глухонемого. Через полминуты Гасси уже смеялась.
Она не дала ему ответить. Она посмела сравнить его с психом, избивающим жену и ребенка. И он не только сносит дома! Он еще и СТРОИТ!
– Ну, не обижайтесь на нее, – тихо сказали за его спиной. Стив круто обернулся. Пожилая полная женщина стояла рядом с ним, кутаясь в черную кружевную шаль. Темные волосы собраны в тяжелый узел на затылке. Глаза за стеклами круглых очков внимательны и зорки.
– У нашей Гасси пылкий язык, но доброе сердце. Думаете, легко быть хозяйкой ТАКОГО дома?
Какого – такого? Дома тысячи комнат? Дома, из которого нет выхода? Пока Стив соображал, как сформулировать свой вопрос, женщина присела в соседнее кресло. Все тот же учительский взгляд. В руках – здоровенный зачитанный том. Наверное, из домашней библиотеки.
– Как ваше самочувствие? – взгляд женщины участливо остановился на его лице. Стив потрогал пластырь. Да уж, видок у него наверняка еще тот… Наверное, теперь они решат, что его тоже кто-то регулярно избивает, и потому Гасси приютила его в своем доме.
– Но с этим надо что-то делать! – он кивнул подбородком на Таню с сыном. – Не может же она отсиживаться здесь вечно?
– Борец, – мечтательно сказала женщина. – Такой же борец, как наша Гасси. А мы, остальные, просто слабые, испуганные миром люди. Мы находим здесь пристанище и временную передышку…
Стив хмурился, пытаясь сообразить.
– Так это что, правда, какой-то приют?
Женщина тихо рассмеялась. Перегнувшись через подлокотник, похлопала его по руке мягкой теплой ладонью.
– Это Дом. Дом, который нужен всем. Сюда не попадают просто так, Стивен. Подумайте об этом, – женщина встала и присоединилась к беседующему кружку у камина.
Он, к своему удивлению, почувствовал себя лишним. Но ведь ему не нужен ни дом, ни приют, ни убежище – как бы они его там не называли. И в обществе этих… «испуганных миром» он уж точно не нуждается. Стив оглянулся на притаившуюся в полумраке дверь. Осторожно поставил бокал на устланный ковром пол, осторожно поднялся и направился к выходу. Он успел сделать несколько шагов – и запнулся за метнувшуюся наперерез кошку.
– И ты тоже! – сказал Стив, грохаясь с высоты своего роста…
Открыл глаза во мраке: черт, неужели опять слепота? Рука в панике метнулась к лицу, и он увидел слабо освещенные пальцы. Приподнялся, морщась от тупой боли в голове. Он лежал на кушетке: подушка, одеяло. За спиной слабо дотлевал камин, жильцы, надо думать, разбрелись уже по своим комнатам. Похоже, он опять здорово приложился головой, потому что совершенно не помнил ни как его укладывали, ни как его раздевали. Хмыкнул, представив, как мисс Хилл морщит свой остренький нос, расстегивая его джинсы… Жаль, что он пропустил эту волнующую сцену. Он попытался отыскать взглядом дверь, опять не нашел и со стоном рухнул на подушку – понятно, лишился доверия…
– Ну что тебе надо от меня, а? – угрюмо спросил у дома. Дом вздыхал, скрипел досками пола и потолка, шуршал – то ли жучками-древоточцами, то ли затаившимися домовыми. Пытался ответить – по-своему. Только Стивен его совершенно не понимал.
– Ну ладно, – сказал, закрывая глаза. – Разберемся.
– Мррм…
– Иди сюда, предательница, – Стивен взял кошку и сердито уложил себе под бок – та тут же свернулась уютным клубком, урча благодарно. – И с тобой разберемся. Завтра.
Назавтра он проснулся от песенки, которую напевали приятным тихим голосом:
– …в день,
когда мы отыщем дом,
дом на склоне холма.
Стивен прослушал песню до конца (ему понравилось), и только потом заявил хрипло:
– Между прочим, у всех жильцов есть отдельные комнаты, а я должен спать здесь и слушать по утрам… ваши соловьиные трели!
– Не нравится – заткните уши! – отозвался бодрый голос мисс Хилл. Стивен сел на кровати, потирая глаза. Гасси (для него – Касси?) сновала по кухне при полном параде. Что-то пекла.
– Вы что, готовите на всю эту ораву?
– Ну нет! Только себе, – подумала и поправилась с явным сожалением. – Еще и вам теперь. Булочки и пирог с яблоками. Хотите?
Еще бы не хотеть. Он, сопя, натянул джинсы, наскоро умылся и уселся за стол, приглаживая смоченные волосы.
Гасси кинула на него взгляд. Синяк и ссадины на виске и скуле, левый глаз припух, на щеках – щетина. Надо бы купить ему бритву… и смену белья, наверное. Она вдруг представила, что спрашивает в магазине «боксеры» – как выяснилось, он носит такие – и вдруг рассердилась. Почему она должна еще и о нем заботиться? Она его сюда не приглашала! Выставила противень с пирогом с излишним стуком. Уокен понял ее настроение, потому что не стал доставать своими вопросами, ел молча. Умяв полпротивня, откинулся на стуле, сыто поглаживая живот. Огляделся.
– На улице солнышко?
– Да.
– Как там моя стройка?
Не глядя на него, она размешивала сахар в чашке.
– Работает, как ни странно.
– А вы, конечно, надеялись на другое?
– Последний раз говорю вам! – мисс Хилл со звоном бросила ложечку. – Это не я организовала ваше… появление в моем доме!
– Так выведите меня отсюда, – тут же сказал он.
