Текст книги "Сборник (СИ)"

Автор книги: Наталья Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Раздевайтесь. Не валяйте дурака! Возьмите вон то покрывало. Вы промокли, а впереди у нас трудная ночь…

Анна со вздохом подчинилась. Камилл уже сидел у огня, согнув легкие колени бегуна. Черные мокрые его волосы блестели.

Туземцы появились бесшумно – высокие, тонкие, с белыми плоскими лицами. Светло-серые волосы свободно падали вдоль почти обнаженных тел – полупрозрачная ткань служила скорее украшением, чем одеждой. На шеях такие же подвески, как у Камилла. Трикки бесшумно опустились на пол; один, не поднимая глаз, протянул над закованным в хрусталь огнем длинные руки. Камилл коснулся их легкими пальцами. Они перебросились несколькими фразами на языке трикки, и Камилл обернулся к Анне:

– Они приглашают нас остаться на ночь. А нашу «рыбу» они покормят.

– Рыбу?

– Ну да. Думаю, они считают вездеход прирученным животным…

– Пусть позаботятся, чтобы он не отравился, – деловито сказала Анна. – А они не обидятся, если я скажу, что рада их видеть?

– Наоборот.

Анна наклонилась вперед и старательно произнесла несколько примитивных благожелательных слов. Все, как по команде, повернули к ней лица. Полупрозрачные, обведенные красным веки были опущены, но Анна чувствовала устремленные на нее пристальные взгляды. Мгновение стояло молчание, потом трое, сидевшие у стены, поднялись и исчезли за занавеской.

Камилл недоуменно повел головой.

– Сейчас они приведут своих женщин. Не понимаю. Они никому их не показывают, я сам видел их всего один раз… Ах ты, черт, я не подумал!

Губы его задрожали от сдерживаемого смеха. Анна не успела ничего спросить – вошли женщины. И при первом взгляде на них она поняла, почему их никому не показывают.

Они были прекрасны. Они были красивее женщин всех рас и цивилизаций, которых ей только приходилось видеть.

Они выскользнули из-за полога, и воздух наполнился ароматом и шелестом шелковых тел, браслетов и подвесок. Они отличались от своих мужчин, как небо от земли, и казались существами иной породы. А может, они и были другими.

Камилл вздохнул и открыл глаза. Они были именно такими, какими он их помнил, и сердцу его стало больно. Они походили на фей, на эльфов, на волшебниц из сказок. Женщины глядели на Камилла разноцветными, дышащими, зыбкими, как туман, глазами. Анна тихонько охнула, и женщины повернули к ней обвитые светлыми волнами волос лица. Глядя, как они мерцающим кольцом окружают Анну, опускаются рядом с ней на колени, трогают легкими пальцами ее руки, волосы, лицо, слушая их приглушенные, но музыкальные голоса, Камилл с удивлением думал: она опять принесла ему удачу. У него не было жены, но трикки думали, что он ее прячет, а, приведя, оказывает им высокое доверие – и поспешили выразить свое. Последний барьер был сломан.

Анна смеялась. Она смеялась так самозабвенно, как смеются только дети, а женщины вторили ей звенящими голосами. Не зная языка друг друга, они беседовали с превеликим удовольствием.

Пальцы одной, с фиалковыми глазами, легко скользнули по круглой руке Анна. Замерли на повязке. Наступила тишина. Потом женщины вновь заговорили – Камилл не понимал ни слова, словно они говорили не на языке мужчин. Анна вскрикнула. Он привстал и увидел, что она машет ему разбинтованной рукой.

– Камилл! Я глазам не верю! Они вылечили меня! Совсем! Сразу!

Камилл, опускаясь обратно, проворчал:

– Давайте-ка и этому научитесь…

Они играли с Анной, как с любимой занятной игрушкой. Расчесали ее жесткие волнистые волосы, так что они еще больше распушились, и, казалось, даже начали искриться. Ловкие пальцы вставили в кудри слабо светящийся цветок, повесили на гладкую шею поблескивающее ожерелье, несколькими движениями окутали полупрозрачной, с искрами, тканью. С улыбкой она подставляла лицо: женщины раскрашивали его сосредоточенно, не спеша, обводили легкими пастельными мазками. Анна вновь махнула ему обеими руками, показав накрашенные светящиеся пальцы.

Кажется, Камилл понял, почему она нашла общий язык с неконтактными курачами. От нее исходило дружелюбие и приятие, как свет – от трикки. Человек, готовый одинаково принять и понять и подленького Старого Козыря и прекрасных фей трикки, нужен в любой части вселенной. Таких надо отыскивать и взращивать, чтобы не было в мире трагедий, подобных Кольцу Змей…

Женщина с фиалковыми глазами чертила пальцем в воздухе, точно писала неведомые буквы. Небольшая твердая рука Анны опиралась о пол рядом с атласным коленом трикки. Анна быстро взглянула на Камилла, улыбнулась мимолетно.

И он вновь ощутил стеснение в груди – словно надолго задержал дыхание. Серые глаза Анны сияли радостным и ласковым огнем – отражением глаз трикки. И то странное выражение, что подметил Камилл на лицах мужчин, было восхищением…

Анна подошла к нему, опустилась рядом, обняв круглые колени. Счастливо вздохнула.

– Как хорошо, что вы меня взяли с собой!

Она явно забыла, зачем они сюда приехали. Камилл провел рукой по лицу. Хотя он тоже забыл.

Огонь, заключенный в хрустальную чашу, становился красным, горячие блики ложились на лица мужчин. По кругу двинулась глубокая чаша. Трикки окунали туда руки. Камилл последовал их примеру, поднес к лицу сладко пахнущие пальцы. И прошептал:

– Ох, черт, угораздило же нас!

– Что? – спросила Анна, шевеля в воздухе светящимися пальцами. – Что вы говорите?

– Мы угодили как раз на Праздник Перемен…

– На праздник? Но это же прекрасно!

Камилл сморщился.

– Ну, во-первых, нам теперь придется остаться до утра… И еще, дело в том, что…

И он уставился на очутившуюся в его руках вторую чашу. Нерешительно понес ее к губам и остановился. Глянул на Анну. Она смотрела на него в ожидании, приподняв брови и полуоткрыв губы. Лицо ее, расцвеченное красками и огнем, было незнакомым, гладкое крепкое тело точно светилось сквозь тонкую ткань.

– Лучше будет, если вы это выпьете, – сказал он резко. Анна заглянула в мерцающую глубину чаши. Напиток оказался густым, освежающим небо, точно мята, и очень вкусным.

Железные пальцы сдавили ее локоть.

– Не пейте много!

Анна передала чашу дальше, поправила волосы. Камилл глубоко вздохнул. Слава Богу, что он удержался…

Она улыбалась, ела плоды, что ей предлагали, разговаривала, но бросавший на нее длинные взгляды Камилл видел, что улыбка ее становилась напряженной, глаза – отсутствующими. Вот она провела ладонью по лбу и растерянно оглянулась, словно не понимая, как она сюда попала.

Что-то происходило. Анна чувствовала, как обострился слух. Она вдруг услышала шелест дождя и шорох ветра и писк пролетевшей птицы и шуршание ее белесых кожаных крыльев, режущих темноту, дождь, туман. Зрение стало странным – она словно видела сквозь стены на много миль вокруг: станцию с ее защитниками и захватчиками; комнату на базе, где крепко спал, положив под щеку ладони, Хью, и она могла разбудить его прикосновением взгляда, но лишь погладила по голове… Она могла проникнуть в недра этой серой планеты и увидеть лучи далекого солнца и звезд, вечно скрытых пеленой дождя и бурых туч. А рядом Анна видела все как сквозь толщу воды. Опасливо протянув руку, прикоснулась к чьему-то теплу.

– Камилл?

Вместо ответа его пальцы крепко сжали ее запястье, и вовремя – ей уже казалось, что она взлетает. Вместо голосов и слов она слышала сейчас один праздничный музыкальный шум. Кожу обвевала теплая волна от очага, блики его пламени были физически ощутимы, прикосновение невесомой ткани превратилось в упорную, настойчивую ласку.

– Камилл? – повторила она непослушными губами, и имя эхом отозвалось в ее голове, повторяясь бесчисленными голосами: Камилл, Камилл, Ками-и… – Что это? Что со мной?

Анна тряхнула головой. Тысячи маленьких колокольчиков – каждый на свой лад – пели у нее в ушах. Кончики пальцев онемели. Хватка Камилла ослабла, но она перехватила ускользающую ладонь, провела по ней пальцами, изучая каждую впадинку, шероховатость, шрамик, линию, словно читая забытые письмена – снова и снова. Камилл отвернулся, стискивая зубы. У него не было сил высвободиться из этого нежного плена.

Она подняла тяжелые глаза. Вокруг плыла цветная пелена. Цветной туман, в котором вспыхивали теплые огни. И в этом тумане была только одна опора – твердая, бьющая током ладонь в ее пальцах.

– Камилл… я не хочу… не пускай меня… я…

Лицо Камилла было совсем рядом – тяжело дышащее, с затуманенными глазами. Он жадно всматривался в нее, словно пытался понять, узнать, прочесть… Анна потянулась к нему, но перестала воспринимать окружающее прежде, чем Камилл нагнулся к ее губам.

Она сидела, с недоумением оглядываясь, на заднем сиденье вездехода. Когда она успела уснуть? Они все еще едут к трикки? Внезапно ее руки взметнулись. На ней был наглухо застегнутый комбинезон. Анна растерянно пригладила волосы.

– Доброе утро, – сказал с водительского места Камилл.

– Уже утро? – испугалась Анна. – Я что, уснула?

– Вырубилась, как ребенок, – усмехнулся он, не оглядываясь.

– А мы… мы уже… мы едем от трикки?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Я думала, мне все это приснилось. Все как в тумане… Я помню… что-то со мной творилось… я все видела и слышала… и чувствовала… как-то не так. Что это было, Камилл?

– Был Праздник Перемен, – нехотя отозвался он, – новое время года.

– Время года? Да здесь же всегда одно и то же!

– Да. Для всех, кроме трикки. Но теперь вы тоже будете замечать перемены. Трикки немного изменили вас… Ну, не пугайтесь, хуже вы от этого не стали. Просто немного обострилось восприятие. Вы пили особо приготовленный напиток. Его подают только близким друзьям.

– А… но… – нерешительно начала Анна.

Камилл дернул широкими плечами. Сказал ровно:

– В его состав входят и компоненты, вызывающие сексуальное возбуждение. Вы об этом хотели спросить?

Анна вспыхнула.

– Вы знали? Вы знали про это? Поэтому сами не пили! Почему вы не сказали мне?

Камилл вдруг ухмыльнулся.

– Мне было интересно на вас посмотреть

– Вы… вы!.. – она просто не находила слов.

– Ну, не расстраивайтесь, – бодро сказал Камилл, – я не мог отказать им, это бы их обидело…

– Ну и пили бы сами!

Камилл тяжело вздохнул. Сказал просто:

– Я не мог. Боялся не выдержать.

У Анны порозовели уши.

– И ничего страшного не произошло, – небрежно заметил Камилл. – Вы вели себя вполне прилично.

– Правда? Я совсем… я почти ничего не помню…

Камилл промолчал. Ладони его вспотели. Глупо заводиться. Глупо – при одном воспоминании о вздрагивающих у тебя под рукой упругой нежной груди, о бархатистости податливой спины, мягких губах… И невидящих глазах, устремленных сквозь него… Этот-то взгляд его и остановил, хотя не остановил бы прежнего Сарти, берущего все, что ему хотелось. Она любила… она желала не его… просто мужчину, любого мужчину. Не его.

Ему этого оказалось мало.

Хотя, кто знает, не жалеет ли он об этом уже сейчас…

Камилл остановил вездеход недалеко от станции. Только теперь Анна задумалась, что они будут делать дальше. Получил ли Камилл от трикки какую-нибудь помощь?

Перебираясь на переднее сиденье, она ощутила в кармане что-то твердое. Нерешительно достала найденную бляху. Взглянув на ее протянутую руку, Камилл быстро вскинул глаза:

– А, так вы знаете…

– Знаю…

Он не уловил в ее голосе слабо вопросительной интонации. Сказал нерешительно:

– И что вы об этом всем думаете?

– Не знаю, что и думать! – совершенно искренне ответила Анна.

Камилл откинулся на спинку сиденья, упираясь руками в пульт.

– Все дело в том, что я всегда был везунчиком – в школе, в драках, у девушек, в Десанте… Я выводил своих парней из такого ада, где никто не мог остаться в живых. А я оставался. И они оставались. Это меня избаловало, и однажды я свое везенье переоценил. Они все… там. Все до единого. А я… ну вы видите.

Потом… Я никогда не сомневался в себе. В своих решениях. А когда вышел из больницы, со мной все было кончено. Я больше не мог быть командиром… и не из-за своего увечья. Я удрал от них. От друзей. Джозефины. Всех. Купил треть этой планеты, тогда она еще считалась необитаемой, эту станцию. И несколько лет прожил один. А потом появились трикки.

Анна смотрела на него, открыв рот. Камилл коротко усмехнулся.

– Короче, когда меня попытались отсюда выдворить, у меня наготове было официальное, заверенное трикки разрешение жить на их территории и представлять их интересы.

– Как вам это удалось? Ведь с трикки очень трудно договориться.

– Это другим… трудно. И будь я прежним командором Сарти – здоровым, удачливым, знаменитым – я бы даже не попытался их понять. Ну а потом появились Джереми, Козырь, Гамби… Так, прибивались все понемногу.

– Я вспомнила вас! – воскликнула Анна. – Вы тогда гремели. Конечно, помню – такой супермен – высокий, сильный, краси…

Она осеклась.

– Да, конечно. Я и теперь… Красавчик. Нет, не извиняйтесь. Это было мальчишеством – своего рода вызовом людям, судьбе… или мимикрией, защитной окраской… Мне нравилось, что я внушаю страх. Это сейчас стало надоедать.

– А эта… – нерешительно сказала Анна. – Джозефина…

– Моя жена? Ну, вы тоже должны ее помнить. Знаменитая актриса. Красавица. Мы подходили друг другу по всем статьям.

– И что она?

– А что она? Была счастлива, что я остался жив. А мне все казалось, что она любит того… Сарти. А меня, неудачника, – по привычке. И жалеет. Я, видите ли, не привык, чтобы меня жалели. Я привык к восхищению. Ну и… словом, я сбежал.

– Бедная женщина! – тихо сказала Анна.

Камилл покосился недоуменно.

– С чего это?

– Вы исчезли. Никаких вестей. Она, вероятно, считает вас мертвым. Думает, что не смогла помочь вам, поддержать…

– Эта бедная женщина давно замужем за другим. Нарожала троих детей…

– Вот и молодец! – мстительно сказала Анна. – Вы что думали, она вечно будет соломенной вдовой?

Камилл расхохотался.

– А меня вам не жаль?

– А за что вас жалеть? Вы, я вижу, неплохо устроились, – сердито заявила Анна. – Нагоняете страх на полпланеты, воюете с полицией, портите отношения с торгаша… тьфу, торговыми компаниями, морочите всем головы с трикки. И вообще, вы самый отъявленный лгун и авантюрист, каких я только видела!

– Благодарю, – серьезно сказал Камилл. – Вы обладаете чудным даром утешения. Человек перед вами открывает душу и получает за это по морде.

– А чего вы хотели? То вам не нравится, что вас жалеют, то требуете жалости. Будьте уж последовательны!

– Будем, – согласился Камилл. – И спросим у правдоискательницы, где она нашла этот медальон?

Анна вспыхнула. Камилл рассмеялся. Поднявшись, застыл в неудобной позе, пристегивая к ремню кобуру бластера.

– Что мы будем делать дальше?

– Мы? – он взглянул на ожидающее лицо Анны. – Вы будете сидеть здесь… Вы будете сидеть здесь? Или мне придется вас связать?

– Тогда уж лучше пристрелите, – предложила Анна. – А то я перегрызу веревки.

Камилл некоторое время смотрел на нее сверху. Камень на его расстегнутой груди светился, как раскаленный уголек. Так же светились и зрачки Камилла. Он протянул руку и толкнул ее ладонью в лоб.

– Тогда спи!

Ее тормошили бесцеремонно и требовательно.

– Проснитесь! Да проснитесь же!.. Что это с ней… Словно накачали снотворным… Эй, проснитесь! Откуда вы здесь взялись? Анна! Анна! Проснитесь!

Анна замычала. С трудом раскрыла тяжелые веки. Увидела над собой тускло освещенные лица. Толстяк с бритой блестящей головой приподнял ее, прислонил к спинке сиденья.

– А что… – спросила Анна, оглядываясь. – А где Камилл?

– Это мы тоже хотим знать! – недовольно буркнул О'Хара. – Примчались по вашему вызову, кругом разгром, здешние парни забаррикадировались в складе, налетчики перебиты или тоже заперты… рубка заминирована…

– Заминирована? А. Это я… – Анна поднялась, не разбирая дороги, побрела из вездехода по пандусу к огням ангара. – Это я так… пугала…

В ангаре ее встречали люди, задерживали, обнимали, задавали вопросы, но Анна, рассеянно улыбаясь, шла вперед по коридорам базы. Вид базы был ужасен. Она почти прошла мимо нужного люка, вернулась, наклонилась, с усилием открывая его. Свет фонаря скользнул следом, и они увидели лежащего навзничь человека. Все еще ощущая ватность ног, Анна прошла вперед и села рядом, не слыша встревоженных голосов. Только когда люди попытались перевернуть Камилла, серьезно отвела руки.

– Он спит. Не будите его.

Камилла перенесли в его «заминированную» каюту. Старый Козырь, вздыхая и двигая разбитой челюстью, попытался сделать ему укол, но опять наткнулся на руки Анны. Поглядел в ее полузакрытые глаза.

– Да ты с ног валишься, детка, бай-бай, да?

И она вновь нырнула в сон, как в омут…

Стоя к ней спиной, Камилл, запрокинув голову, пил из горлышка бутылки. Мокрые длинные волосы его блестели. Поставив бутылку на стол, он обернулся. Немилосердно вытирая полотенцем волосы, уставился на Анну. Лицо его казалось похудевшим, веки опухли от долгого сна.

– Я уже завтракал, – объявил сварливо, – и ничего вам не оставил. Придется идти в столовую.

– Не страшно.

– А по каким это соображениям вы устроились в моей комнате?

Анна огляделась. Сказала задумчиво:

– Откуда я знаю? А что тут было?

– А что тут было? – удивился Камилл очень ненатурально.

– Кто все это сделал?

– Что?

Они поглядели друг на друга. И Камилл неожиданно сдался. Бормоча: «Берут прямо из постели, тепленького» – подошел и сел рядом. Анна завозилась на постели, он легонько толкнул ее обратно. Это напомнило ей….

– Как вы меня усыпили?

Камилл хмыкнул.

– Догадалась… И о чем же вы еще догадались?

Разглядывая ее, он рассеянно подкидывал на ладони по-прежнему тусклый камень.

– Вы попросили помощи трикки и вам ее дали?

Рука Камилла замерла, сжав талисман.

– Что вы об этом знаете?

– Ничего, Камилл.

– Тогда, действительно, вы слишком догадливы. Все подозревают, что у трикки есть кое-какие секреты. Например, с помощью этого камня они могут передать его носителю ум, силу, энергию многих человек… В общем, сделать его суперменом.

– И вы вчера…

Камилл усмехнулся, почесывая ладонь.

– Да. Вчера я им был. Не очень-то это приятно, если честно…

– И вы один с ними справились?

– Ну… с теми, кто остался. Но они не смогут связно рассказать, что с ними произошло. И вы не расскажете. Идите в душ и забудьте.

– Уже. Но душ я могу принять и у себя.

– За дверью ждет шериф.

– Что мне говорить?

– Говорить буду я. Вы будете молчать и кивать в нужном месте. А после шерифа будьте любезны перебраться в свою комнату.

– Да уж не задержусь! – ледяным голосом сказала Анна.

Зеркало в душе было во весь рост. Поворачиваясь под теплыми струями, Анна придирчиво рассматривала себя. Предыдущие сутки оставили на теле несколько синяков и царапин. Да еще заживший шрам на руке. Но, в общем, и целом… Анна провела рукой по груди и вдруг вспомнила, что вытворял с ней напиток трикки… и еще она вспомнила сумасшедшие глаза Камилла.

Камилл стоял в это время, упершись руками по обе стороны узкой двери в душевую. Он знал, что душ не запирается. И очень хорошо представлял себе блестящее мокрое гладкое тело женщины. Он поднял ладонь… глубоко вздохнул, и с силой оттолкнулся от стены.

Когда Анна вышла из душа, шериф уже был здесь. Они сидели с Камиллом друг напротив друга и дружно молчали. Взгляд, каким шериф окинул ее закутанную в большое полотенце фигуру, Анну рассмешил. С ногами забравшись в кресло, она стала сушить волосы, поглядывая на мужчин с дружелюбной улыбкой.

– Мы как раз говорили… э-э-э… техник Каускас… – начал шериф, хмуро уставившись на ее гладкие колени. С ничего не выражавшим лицом Камилл, перегнувшись через подлокотник, подчеркнуто тщательно поправил полотенце на ее ногах. Анна поблагодарила его улыбкой. Шериф засопел.

– Мы как раз говорили с вашим э-э-э… работодателем о том, что произошло вчера. Итак, когда на базу было совершено нападение, вы заперлись в этой каюте?

– Да.

– Что было потом?

– Потом я решила выйти. Но дверь я немного… заминировала. Так, для острастки.

Шериф покосился на Камилла. Камилл в удивлении двигал бровями.

– Затем?

– Затем я пробралась в ангар…

– И никого не встретили?

– Нет. Села в вездеход и решила поехать за помощью. Потом поняла, что заблужусь, и вернулась обратно.

– И что здесь происходило, вы не знаете?

– А что здесь происходило?

Шериф поглядел на Камилла. Камилл рассеянно глядел на дверь.

– Ваши люди утверждают, что вас с ними в эту ночь не было. Где вы находились?

– Партизанил, – серьезно сказал Камилл. – Спасибо за помощь. Не ожидал.

Его протянутая рука повисла в воздухе. Шериф тяжело поднялся.

– Черта с два ты б ее получил, если бы не техник! Вы едете со мной?

Анна нерешительно посмотрела на Камилла. Камилл молчал.

– Мне нужно еще дня два, чтобы закончить ремонт.

– Тогда прощайте. Надеюсь, мы вам больше не понадобимся.

Тяжело ступая, он вышел.

– Какой милый, – сказала Анна.

– Да уж…

Повисла тишина. Анна спустила ноги с кресла.

– Пойду к себе, – сказала осторожно. Камилл молча встал, отошел к бару. Гладкая панель отражала происходящее за его спиной. Некоторое время Анна смотрела на него, потом поднялась, начала собирать одежду. Аккуратно повесив ее на согнутую руку, вновь по-смотрела на Камилла. Тот сосредоточенно выбирал бутылку.

– Я ушла.

– Анна!

Вздрогнув, она обернулась. Камилл смотрел на нее неспокойно блестевшими глазами.

– Я хочу, чтобы вы забыли о Сарти. Сарти больше нет, вы поняли?

Некоторое время они смотрели друг на друга. Анна спросила негромко:

– О чем еще я должна забыть?

– Обо всем, – буркнул Камилл, отворачиваясь. Анна вышла бесшумно.

После похорон погибших он почти не видел техника. И втайне надеялся, что не увидит до самого отъезда. Однако отъезд задерживался.

На четвертый день Камилл все же заглянул в ангар.

– Как дела? – спросил бодро. Анна уронила какой-то инструмент. Когда выпрямилась, лицо ее было красным и сердитым.

– Да никак! Вчера закручивала эту гайку, сегодня вон она валяется. И этот блок…

– Может, ваши роботы взбунтовались? – предположил Камилл. – Занялись ремонтом самостоятельно?

Анна шутки не приняла. Присела рядом с вездеходом, озабоченно заглядывая под днище.

– Я их на ночь отключаю…

Камилл молча смотрел на нее. Анна подняла глаза и вспыхнула гневно:

– Вы что, думаете?..

– Ничего я не думаю, – Камилл резко повернулся. За дверями ангара раздался его зычный голос, – Джереми ко мне!

Джереми глядел на него преданными рыжими глазами.

– Что это еще за идиотские шуточки? Как вам в голову пришло мешать технику работать?

Джереми сопел.

– Ну, это не я, Камилл… ребята. Уж больно не хочется расставаться с девочкой. Вот и тянут, как могут…

– Хватит. Пусть бьют отбой. Навсегда она здесь все равно не останется.

– А почему нет? Я б сам пошел винтить эту чертову гайку, если бы тебе это помогло!

Камилл уставился на него. Несколько смущенный змеиностью его взгляда, Джереми, тем не менее, продолжал:

– Она хорошая девчонка, Камилл, и, ей-богу, плевала она на твою морду и все такое… И, ей-богу, любой хотел ей понравиться. Но если уж она выбрала тебя… что ж, мы не против.

– Джереми! – рявкнул Камилл. – Ты что несешь!

– Слушай. Какие бы мы не были. Мы живем с тобой уже много лет. У тебя никого нет. У нас никого нет. И потому мы здесь какая-никакая, а семья. Если мы тебе желаем добра, мы тебе его желаем. Никакой дурак не отказался бы от этой женщины. Почему ты это делаешь?

Камилл медленно отвел глаза. Был ли он рассержен или смущен, на лице его ничего не отразилось.

– Иди, Джереми, – негромко сказал он.

– Но…

– Иди!

Анна остановилась у дверей. Сказала несмело:

– Я пришла попрощаться.

– Да?

Тон его был раздраженным. Взгляд – злым.

– До свидания, Камилл. Я уезжаю. Ремонт закончен, больше мне здесь делать нечего.

– Конечно.

Анна оторопела. И это все? Помолчав, Камилл спросил небрежно:

– Кто вас повезет?

– О, Джекки, Крис, Сергей…

Полстанции.

– До свидания, – сказал Камилл.

Она кивнула, не спуская с него ожидающих глаз. Но так как Камилл молчал, недоумевающе подняв брови, вспыхнула и пошла к двери. Тут замешкалась, спросила сердито:

– Вы, правда, любите детей, Камилл?

– Да, я же гово… – и он осекся. Метнув гневный взгляд через плечо, Анна сделал попытку хлопнуть дверью, забыв, какая она тяжелая, и понеслась по коридору, кипя досадой, злобой и обидой…

– Проводили, – неодобрительно сообщил Джереми.

Камилл отсутствующе взглянул на него.

– Джереми, я кретин, да?

– Что есть, то есть, – буркнул Джереми. – И трусоват к тому же.

Камилл был задумчив. Вся база ходила на цыпочках, поскольку не ждала от этой задумчивости ничего хорошего. Джереми пыхтел, ворчал, бурчал, но не выдержал лишь раз – когда застал Камилла перед выключенным экраном.

– Да не позвонит она! У нее тоже гордость имеется!

Не сводя глаз с экрана, Камилл согласился неожиданно мягко:

– Знаю, Джереми…

И от этой мягкости Джереми стало совсем худо.

Спустя месяц был разбит новехонький вездеход. Причем всмятку. Незадачливая команда, понурив головы, вздыхала и переминалась. Уставившись в живот Камилла, Джереми долго, угрюмо и нудно рассказывал, как произошла авария. Камилл слушал, скрестив на груди руки. Глаза его искрились. Молчание затягивалось.

– Подонки! – сказал Камилл безо всякого гнева. – Я сам вызову техника.

Джереми поднял руку и почесал затылок. Сказал задумчиво:

– Так ты это… давай сразу с Хью.

И тогда Камилл, наконец, рассмеялся.