Текст книги "Ведьмы не любят рогатых (СИ)"

Автор книги: Наталья Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2. Новость не приходит одна

– Объявляю временное перемирие! – заявила я, обращаясь к обоим демонам сразу. – Предлагаю устроить ночной пир и утолить моё любопытство.

Не выпуская ножовку (с ней спокойнее), прошлёпала мимо парочки вниз, на кухню. Там, в углу, весело трещала дровами печь. Домовые только-только затопили её, но в помещении уже было жарко. Не будь здесь мужчин, я бы сняла халат, но вместо этого пришлось жариться и потеть.

Мы с мамой редко появлялись на кухне – готовила тётушка Марфа, а трапезничали мы, за неимением столовой, в гостиной. Но в редкие моменты ночных посиделок на кухне было уютнее всего.

Я устроилась подальше от печки, Грегор, одетый в тонкую хлопковую пижаму – напротив, грел бока. Демоны любят жару. Мама и Дамир сели на крошечные стульчики за невысокую столешницу. Домовым – в самый раз, но старший инкуб выглядел великаном, попавшим в гости к гномам. Мамин жених с тоской поглядывал на скамью, где развалился его сын, но парень делал вид, что не замечает этого.

Над «великаном» сжалилась Марфа. Домовая выбралась из угла за печкой и подошла к Дамиру. Демон её видеть не мог, поэтому удивился, когда добротный табурет увеличился в размерах. Даже Грегор при этом распрямился и во все глаза уставился на мебель.

– Это домовые сделали, да? – инкуб подался вперёд. – Покажите их!

За последнюю фразу парень тут же получил укоризненный взгляд от мамы и подзатыльник от меня.

– Марфа тебе не зверюшка диковинная!

Грегориан потёр ушибленный затылок и виновато потупился.

– Извините, госпожа домовая.

Тётушка в ответ только похихикала и выудила из передника деревянную ложку с незнакомой мне руной. Такие только маги изучают, а мы, ведьмы, погадать можем, но не больше. Да и зачем нам руны? Мы древние фолианты не читаем, у нас другой источник знаний – духи.

Подчиняясь Истинной магии, на столешнице появилось большое блюдо с пирогом и поменьше – с бутербродами. Их я приучилась есть, пока с магами жила. Там, в академии, домовых мало, и часто ученики готовят себе сами, а много ли могут состряпать четырнадцатилетние подростки? Слышала, недавно мои временные одноклассники заклинание придумали, которое вкусовые рецепторы на время отключает. Страшно представить, какой гадостью они питаются, раз до такого докатились. Зато бутерброды – вкусно и быстро. Мама так прелесть хлеба с маслом и не осознала, но Марфа меня понимала и поддерживала. Домовой тоже полюбились бутерброды, особенно с сыром.

Я вгрызлась в мякоть свежего хлеба и застонала в блаженстве. В последний раз меня баловали блюдом магов прошлым летом!

Присутствующие посмотрели на меня с сомнением. Наверняка я в их глазах выгляжу так, словно никогда хлеба не ела, но какое это имеет значение, если заботливая Марфа выставляет на стол сыр, овощи и курицу, нарезанную тонкими ломтиками. К этому прибавилась ещё и красная икра, чему я удивилась: наш городок расположен далеко от моря, а в пресной воде водятся только раки да змеи, рыба редко заплывает. Зато в лесах полно дичи – зверь к ведьме тянется, если она с тёмными силами не связана.

От бабули, например, всё живое бежит: и скот, и люди, и даже дикие лютики однажды отрастили корни и вместе с вазой рванули обратно в лес. Дед от бабушки тоже ушёл, но то было до того, как она в тёмные ведьмы подалась – обиделась на мужа знатно. Тот до сих пор от каждой ведьмы шарахается да крестится при виде красавиц, бабуля-то в молодости первой невестой на деревне была.

Но что я всё о ней, пора новую историю любви выслушивать. Много я их за свои шестнадцать лет от знакомых девушек и маминых подруг наслушалась, да ни одной счастливой. И нате, родительница туда же подалась.

– Ну, раффкаживайте, – напомнила я о цели посиделок, кусая бутерброд с икрой.

Мама смутилась и просительно посмотрела на инкуба, но тот неловко замолчал. Даже жевать мясной пирог перестал, едва не поперхнувшись под моим взглядом.

Грегор подбодрил:

– Давай, па, мне тоже интересно.

И «па» дал. Но лучше б я ни о чём не спрашивала!

– Дело в том, что я приехал сюда из столицы, чтобы выкупить дом и построить на его месте «Улыбку демона». Обычно этим занимаются мои сотрудники, но хозяйка, – демон тепло посмотрел на маму, – наотрез отказывалась идти на сделку.

Инкуб сделал паузу, а я припомнила, как прошлым летом приходили письма в конвертах из дорогой бумаги. Мама в ярости рвала их, не читая, и сетовала на обнаглевших столичных мужланов.

Я тогда в подробности не вдавалась – сидела сутками на чердаке и варила лечебные зелья на следующий учебный год. Заодно практиковалась с эликсирами удачи, потому что от них зависела итоговая оценка за зельеварение. Этот предмет был моим слабым местом, поэтому над котлами я проводила всё свободное время – мама огорчилась бы, вернись я без разрешения на практику. Пока неполную, мне позволено лишь оздоровительные и общеукрепительные зелья варить, но не за горами лицензия ведьмы, которую бы я без этого разрешения не получила.

– В итоге мне пришлось приехать лично, – Дамир погладил пальцы невесты, – но встретила меня на крыльце не ведьма, а упавшая на голову туфелька.

– Калоша, – поправила мама, скрывая улыбку.

– Следом полетела выбивалка для ковров, наволочка и бюст Его Темнейшества.

– Так вот куда тот булыжник делся! – поняла я, припомнив каменную статую с лицом правителя Тёмных земель, которая пылилась в чулане вместе с вазонами и наковальней. И дырявая наволочка, и выбивалка, и калоша без пары там тоже были, так что я уже знала, что летело из окна в следующую очередь.

Но нет, я ошиблась.

– В последнюю очередь мне на руки рухнула сама Арина.

– Что, прямо на руки? – не поверила я. Мамуля не любила трогать незнакомых мужчин, а вот топтаться по ним – завсегда.

– Нет, на самом деле на живот, потому что я к тому моменту лежал навзничь. Следы от каблуков месяц не сходили.

А вот это уже больше похоже на правду.

– И что дальше?

Из Дамира приходилось вытягивать слова клещами.

– А дальше она обругала меня за то, что у честных ведьм под ногами путаюсь, подобрала выбивалку и полезла обратно в окно.

Грегор расхохотался, я тоже не сдержала улыбки, представив, как хрупкая мама приземляется на «обнаглевшего столичного мужлана». Ни в жизнь не поверю, что она его не заметила. Теперь уже мама не такая хрупкая (и как успела за полгода располнеть, с ведьминскими-то генами?), а мужлан не совсем обнаглевший.

Хм... и правда, почему мама набрала вес? У ведьм лишнее не откладывается, а в магию превращается и в резерв уходит. Потому энергетический запас и считается бесконечным – едим-то мы много, за годы жизни столько набирается, что сотню сильных магов по нескольку раз зарядить можно. Только силу эту не удержать в одних руках, потому и пользоваться мы ею не можем. Одной только Верховной это под силу, у неё доступ ко всем резервам ведьм, да и за то она человеческую сущность свою отдала. Часть души её на Изнанке, с духами, и обречены Верховные ведьмы на одиночество – ни любви, ни детей – оттого и незавидная это участь. Ну да я отвлеклась, вернёмся к нашим баранам.

Ведьмы только тогда полнеют, когда связь с Источником теряют или когда им дитя прокормить нужно. Источник в маме я чувствовала... Да и диалог пары в коридоре вспомнился.

– А после вы пришли к маме во сне? – предположила, надеясь на отрицательный ответ.

– После я уехал, – качнул головой инкуб, и я приготовилась облегчённо вздохнуть. – Но спустя три месяца вернулся, чтобы вновь попытаться заключить сделку с твоей мамой. Приехал только к ночи, потому что дороги развезло после дождя. Арина, как настоящая ведьма, обматерила меня, накормила, обогрела и позволила остаться в доме.

– И подумала о вас перед сном... – сделала я очевидные выводы.

– Да, – Дамиру стало ещё более неловко. – Я уехал ни с чем на следующий день, а через три недели примчалась Арина вот с этой ножовкой, – мужчина указал на пилу, лежащую на краю стола.

Я машинально погладила прохладный металл и решила, что собрание пора прекращать. Мне нужно обдумать услышанное.

***

Вновь вернулась в комнату в смятении. Я не изменила мнения о верности инкубов, не стала относиться к Дамиру и его сыну лучше, но и не могла разлучить пару. Кого теперь защищать? Маму от предательства возлюбленного или сестрёнку от жизни без отца? Что лучше: никогда не узнать любви второго родителя или видеть, как рушится семья? Я знаю, каково это, когда у папы появляется новая женщина, другие дети. Желаю ли этого ещё не рождённому младенцу? А маме? Боги, как сложно!

Я взлохматила волосы и рухнула за письменный стол. Коряво вывела на листке: «Ба, всё плохо, у них ребёнок», – и тут же смяла его. К Дарьяне Горской нужно обращаться, когда хочешь кому-то насолить, да и маму она на дух не переносит. Скажет только, что поделом ей. Значит, вызываем тяжёлую артиллерию.

Дядя Уилл влетел в окно через полчаса. Уменьшил и сунул метлу за пазуху, осушил протянутый стакан воды и, чуть отдышавшись, приказал:

– Рассказывай.

Я и рассказала всё то, что услышала на кухне. Узнав, что избранник мамы – инкуб, ведьмак помрачнел, но, дослушав историю до конца, расслабился.

– Говоришь, Грегориан свою мать ведьмой назвал? – уточнил мужчина, бегло читая «план б», которым были исписаны десять листов бумаги с обеих сторон. – Зелье временной импотенции? – присвистнул Уилл. – Не слишком ли жестоко? Оно ведь год действует.

– Да, ведьмой, – ответила только на первый вопрос.

О том, что бабуля советовала зелье с постоянным эффектом, но я пожалела демона – промолчала.

– Тогда вряд ли этот Дамир оставит Аринку одну. На моей памяти только один инкуб связывался с ведьмой, он её не бросил, даже когда та... – ведьмак замолчал, смерил меня взглядом и перевёл тему. – А раствор для размягчения костей зачем?

– Так ведь все знают, как инкубы рогами гордятся. Представь, как отреагировал бы Дамир, если бы вместо прямых и красивых рогов обнаружил премилый бантик, – я похихикала, представив лицо демона.

Настаивать на продолжении рассказа о ведьме не стала – Уилла не разговорить, пока он не захочет.

– А полынь в этом списке зачем? – ведьмак вопросительно вскинул брови, но тут же сам вспомнил школьную программу. – А, точно, для демонов же нет снотворного сильнее.

Я слушала ведьмака в пол-уха, задумавшись о Дамире. Рассказ Уилла не успокоил: даже если инкуб, вопреки природе, окажется верным, это не избавит нас с мамой от гонений со стороны ведьм. Наверняка даже мамин род от нас отвернётся.

Дядя родился в семье магов. Его мать не ведьма, а сам Уилл эдакий бракованный образец, альбинос и тот самый блин, который комом – так смотрят на него существа, наделённые магией. Но родители и братья приняли ведьмака таким, ведь кто только не затесался в их родословную. Поговаривают, даже гоблины наследили.

Но моя вторая бабушка, Милослава Жаксон – леди строгих правил. Она чтит чистоту крови и является образцом добропорядочности и снобизма. Мы видимся только раз в год – на мой день рождения, и каждая встреча оставляет неприятный осадок. Бабушка пользуется авторитетом в кругу ведьм и наверняка станет следующей Верховной, если она откажется от дочери (и от внучки, соответственно) – мне даже лицензию не выдадут.

– Меркантильная ведьма, – хмыкнул Уилл, прочитав мои мысли по лицу.

– Рациональная, – поправила я и поджала под себя замёрзшие ноги.

– Носки бы хоть надела, – прокомментировал дядя и, отложив листы с изложенными на них идеями, как насолить инкубам, подошёл к комоду.

– Не лезь туда! – только успела крикнуть я, но среагировала слишком поздно, и из нижнего ящика с шипением выполз клубок змей. Следом выпорхнула бабочка размером с ворона, а после – чёрные пчёлы.

Комната наполнилась жужжанием, шипением и моим матом.

– Да закрой ты этот ящик! – верещала я, с ногами забравшись на кровать и отмахиваясь от плотоядной бабочки. – Хочешь, чтобы оттуда арахниды полезли?!

Услышав о паукообразных хищниках, Уилл опомнился и захлопнул ящик. Подчиняясь магии, пчёлы и бабочка вернулись на место, но змеи мои заклинаниям не поддаются – силы и умений не хватает. Придётся отлавливать.

Я со вздохом скинула халат, закатала рукава сорочки и сняла с подушки наволочку – мешка-то не было, а ловить змей голыми руками не хотелось.

– Серьёзно? – хмуро спросил ведьмак, сложив руки на груди. – Чёрные пчёлы и Гиенида Обыкновенная? В ящике комода?

– А что такого? – ответила, не задумываясь, и прыгнула на притаившуюся под стулом змею.

И Уилл взорвался:

– Что такого?! Это опасно! Я, например, в комоде носки храню, а змеям место в террариуме! И уж никак не в спальне юной ведьмочки!

Вот он, инстинкт ведьмака в чистом виде. Почти как материнский. Эти ребята помешаны на безопасности ведьм, хоть и знают, что животные нам не вредят так, как обычным людям. Даже если бы меня ужалила чёрная пчела, я бы успела принять противоядие, тогда как маг скончался бы на месте.

– Так мои носки тоже в комоде лежат. В верхнем ящике, – заметила и тут же прикусила язык. Как бы Уилл не завёл часовую песню о моей беспечности.

Но мужчина только недовольно поджал губы и вынул пару шерстяных носков. Подумал и достал из пиджака зелье против простуды, протянул всё мне и щёлкнул пальцами. Тут же змеи взметнулись в воздух, отчаянно шипя и барахтаясь в сетях. И почему я раньше не попросила у ведьмака помощи? Он же может использовать магию, пока находится недалеко от моей мамы.

Когда змеи оказались запечатаны в ящике, Уилл медленно повернулся ко мне и процедил:

– Вы, ведьмы, все, поголовно, ненормальные.

И не дав мне вставить и слова, мужчина кивком указал на носки и зелье, резко развернулся и активировал метлу. Через мгновение о дяде напоминал только запах дорого парфюма и лежащее на кровати зелье. Окно ведьмак закрыл и даже запечатал до утра.

Мне оставалось только выпить зелье, надеть носки и завалиться спать. Мою проблему Уилл не решил, но с этим можно разобраться после. Вот-вот начнёт светать.

Глава 3. Сюрприз

Как и ожидалось, проснулась я в худшем расположении духа. Поспать удалось от силы четыре часа, и те с трудом. Нерадостные мысли не оставляли даже во сне – я видела, как надо мной смеются однокурсницы, как отворачиваются ведьмаки, как плачет мама, которой едва удаётся прокормить ребёнка. Жуткие картины, от которых любви к инкубам не прибавляется.

– Проснулась, девонька?

В комнату вплыла краснощёкая Марфа, а вместе с ней – аромат свежей выпечки и облепихового варенья.

– Знаю я, что ты под утро заснула. Вот, решила порадовать бедняжку, – пояснила домовая, споро переставляя с подноса на заваленный бумагой стол булочки и мисочку с вареньем. Чайник сам поднялся в воздух и наполнил две чашки ромашковым отваром – Марфа решила успокоить мои нервы.

От такой заботы на глаза навернулись слёзы, и я вихрем пронеслась к домовой, чтобы сжать её в объятиях.

– Спасибо, тётушка, – поблагодарила от души и чмокнула смущённую Истинную в щёку.

Пока я жевала пышные, ещё тёплые булочки, Марфа молча наблюдала и хлопком в ладоши добавляла варенье в мисочку. Только когда я начала давиться слезами и взяла в руки отвар, домовая успокаивающе погладила меня по плечу и заговорила:

– Не знаю я, девонька, как тебе быть да что теперь станется. Но знаю, что поделать мы уже ничего не можем.

Истинная замолчала, позволяя мне повыть в голос. От жалости к себе рвалось сердце, но домовая была права.

– Так и получается, что тебе два пути: смириться или отказаться от рода. В обоих случаях можно остаться и счастливой, и несчастной. Если уйдёшь, матушка поймёт, а ты с отцом не пропадёшь. Если останешься... нелегко будет, милая.

– Я не хочу оставлять маму, – покачала головой, шмыгнув носом, – но и изгоем стать не хочу-у!

Марфа вздохнула и прижала меня к груди, поглаживая по голове.

– Ты уж прости, что говорю это, но выбирать тебе всё равно придётся. Но что бы ты ни решила, девонька, рядом с тобой всегда будут те, кто тебя поддержат. Родители твои, я, Дарьяна, мальчуган этот, Уилл. Много нас рядом с тобой, так что ничего не бойся.

Я хмыкнула, представив широкоплечего «мальчугана» под два метра ростом и с проседью в волосах. Ведьмак лишь третий десяток разменял, но живёт в столице, далеко от своего Источника, а потому стареет быстро. Да и работа у него нелёгкая – главный следователь, кость в горле каждого преступника.

– Ладно, милая, допивай настой и выползай из комнаты. Арине тяжко в одиночку свадьбу организовывать. Дамир-то весь в работе, Грегор помогает, как может, но женский взгляд-то в этом деле вернее. Сходили бы вы платье выбрали, обе бы развеялись да поговорили. Завтра меню продумаем, список гостей составим...

– Так скоро? – всхлипнув, но уже успокаиваясь, спросила я.

– А чего тянуть? Ещё ведь дом до рождения малыша нужно достроить. Хозяйка не позволила здесь кафе открывать.

Домовая деловито оглядела мою спальню, и я поняла, что свадьба – зло неизбежное.

– Малышки, – поправила мимоходом, уже поднявшись из-за стола и выбирая платье, в котором не будет жарко.

– Чего? – переспросила Истинная, выдернутая из грёз.

– Сестра у меня будет.

– Уверена? Я мальчика видела, – прищурилась Марфа.

Переглянувшись с ней, я пинком распахнула дверь и рванула к маме – проверять. Далеко не убежала, споткнулась посреди коридора о ботинки огромного размера и шмякнулась, пребольно ударившись коленом.

– Кто оставил это барахло здесь? – прошипела я, лягнув здоровым коленом ботинок.

– Ведьмочка, а ты жестокая, – простонал рядом Грегор, несказанно меня удивив. – Сначала дверью огрела, потом обозвала, а теперь ещё и пинаешься.

– А нечего было подслушивать, – растерянно огрызнулась, отползая подальше.

– Я не подслушивал! Я будить тебя шёл, на завтрак позвать собирался. Не думал, что здесь так опасно. Если ты есть не хочешь, не обязательно было меня дверью бить.

Демон коснулся набухающей на лбу шишки и поморщился, укоризненно глядя на меня. Он что, извинений ждёт? Ну и пожалуйста, мне для него ничего не жалко, лишь бы с дороги свалил.

– Прошу прощения, больше так не буду.

Я поднялась на ноги и, прихрамывая, поспешила в гостиную. Вслед мне понеслось:

– И как часто ты произносишь эту фразу?

В гостиной уже был накрыт стол. Мама и Дамир завтракали, поглядывая друг на друга так, словно им одним известна какая-то тайна. Я бы умилилась, если бы не противилась такому союзу.

Замерев в дверях, сосредоточилась на ауре ведьмы. Цветные энергетические пятна плясали и расплывались, не желая складываться в чёткий рисунок. Задача, с которой справился бы маг-младшеклашка, ставила меня в тупик. Обидно, чёрт.

– Двое, – констатировал за моей спиной Грегор. Когда только подкрался?

На мой вопросительный взгляд инкуб пояснил:

– У нас будут братик и сестрёнка. Правда, здорово?

От улыбки демона у меня заслезились глаза – такая она была лучезарная. И чему, спрашивается, радуется?

Разнополые близнецы всегда рождаются магами. Формально, конечно, это будут ведьма и ведьмак, но им не нужно искать «половинку» и подходящий Источник, они уже связаны кровью и с рождения получат доступ к магии. Я знаю, малышей в будущем ждёт слава и могущество, но принесёт ли судьба им счастье? В истории не так много Близнецов Источника, которые прожили долгую жизнь.

– Кстати, у мальчика демонический хвостик. А у девочки глаза серо-зелёные, как у тебя.

Грегор тепло улыбнулся, будто прислушиваясь, и непроницаемо чёрные глаза заблестели.

– Брат обещает защищать малышку. Маму и тебя – тоже. Кстати, чудесно выглядишь.

Фраза, произнесённая нарочито небрежным тоном, вывела меня из оцепенения. Грегор демонстративно оглядел мою помятую сорочку, растрёпанные волосы, коричневые носки с изображением медвежьих мордочек... Наверняка ещё под глазами тени на пол-лица. С каждым днём знакомства с инкубом я всё краше и краше.

В подтверждение моих мыслей, демон хмыкнул:

– Вчера на поросёнка походила, сегодня – на зомби.

И прошёл мимо обескураженной меня, старательно пряча улыбку. Вот  же... демон! Даром, что без хвоста.

Кстати, почему без хвоста?

Я развернулась, чтобы изучить инкуба на наличие скрытых конечностей, но наткнулась на насмешливый взгляд. Грегор, будто смеясь надо мной, продемонстрировал пятую точку. Ни намёка на хвост. Но этот нахал читает мои мысли!

– Как? – хмуро поинтересовалась я, смущённая поведением парня.

– У инкубов свои секреты.

Демон хитро улыбнулся и сел в облюбованное ещё вчера (а возможно, раньше) кресло. Приглашающим жестом указал на стол, но я лишь фыркнула и потопала наверх, к булочкам, варенью и ромашковому отвару. Сопровождал меня тихий смех парня со странными синими волосами.

В комнате я обнаружила уже пустой стол с ровной стопкой исписанной бумаги. Вздохнув, отправилась приводить себя в порядок. В ванной в зеркало старалась не смотреть, чтобы не расстраиваться ещё больше, и вообще потратила непривычно мало времени на умывание. Наспех одевшись, решительно достала чемодан и стала собирать вещи. Не знаю, придётся ли мне покидать этот дом, но лучше подготовиться заранее, чтобы уйти быстро и без сомнений.

В шкафу оказался ворох платьев, которые я не надевала больше года. Моя фигура с тех пор не изменилась, но в шестнадцать лет не принято носить юбки до колена – придётся оставить и заказать у швеи взрослый гардероб. Единственные брюки, подаренные бывшей одноклассницей, тоже не покинули свою полку, но шали, шарфы и модное пальто заняли дно чемодана. Следом отправились остальные тёплые вещи и обувь. Оказалось, собирать мне не так много.

В отдельную сумку отправились рабочие фартуки и наработки по зельеварению. Книги уютно устроились в бездонном мешке, подаренном домовыми. И того, и другого было немного – основная часть в школе. Я и не думала, что за шестнадцать лет в доме накопилось так мало вещей, напоминающих обо мне. Даже моя комната была уютной, но безликой. Только коробка с моими поделками и рисунками напомнила о детстве, но её пришлось спрятать в шкаф – разревусь, если начну перебирать.

– Уверена, что хочешь уйти?

Услышав негромкий вопрос, я даже не удивилась. Компания Грегориана становилась привычной.

– Уверена, что не хочу, – ответила, запрокинув голову и часто моргая.

– Ты растеряна, – понял инкуб и без стеснения прошёл от приоткрытого окна к стулу. Сел лицом к спинке, сложив руки перед собой. – Моя мама тоже боялась чужого мнения и не хотела выходить за отца замуж.

– И всё же рискнула, – заметила я, просто чтобы поддержать диалог. Женское любопытство навострило ушки.

– Она говорила, что любовь делает людей сильнее.

Грегор глубоко вдохнул, успокаиваясь, и продолжил:

– Ей было тяжело, но она справилась. Быть счастливой можно и без одобрения окружающих, с поддержкой семьи горы становятся по плечу. Уверен, ты заставишь ведьм с собой считаться.

Я скептично хмыкнула и качнула головой.

– Даже если любовь дарит силу, я не справлюсь. Потому что никого не люблю.

– Ты любишь свою мать.

Грегор поднялся со стула, тем самым прекращая разговор. Уже у окна остановился, и я неожиданно для себя спросила:

– Каково видеть, что твой отец женится на чужой женщине?

Инкуб замер, внимательно глядя в мои глаза. Искал ли он там что-то или просто размышлял, не поняла, но сама ничего не прочла в его взгляде.

– Маму не вернуть, так что пусть, – коротко ответил демон и скрылся за шторой.

Глухо стукнул ставень, будто поставив точку в диалоге.

«Мою маму не вернуть, так что не оставляй свою, иначе потом пожалеешь», – вот, что хотел сказать Грегор. Но на мой вопрос он так, по сути, и не ответил.

Я рухнула на кровать, глядя на разукрашенный тенями потолок. В горле стоял ком, но в голове царила пустота.

– Инкубы – демоны-искусители, мастера лжи и лицемерия. Бесчестные и беспринципные создания, которым чужды эмоции и привязанность, – процитировала я, как мантру, описание из энциклопедии рас. Повторила наставления бабушки: – Не верь ни единому слову.

Дышать сразу стало легче.

Решив не затягивать с походом к швее, я спустилась в гостиную и предложила маме выйти в город. Та попыталась отказаться, но Дамир выставил невесту из дома, велев не возвращаться без свадебного платья. Мне наказал присматривать за ведьмой, а сам, обменявшись с сыном заговорщицкими улыбками, запер дверь изнутри. Магией, чтобы наверняка.

– Они странно себя ведут, – озвучила наши общие мысли мама. – Не нравится мне это.

– Вряд ли они навредят нам или дому, – неуверенно произнесла я, – так что не забивай голову. Лучше подумай, какое платье хочешь.

Мы неспешно двинулись вниз по улице, мимо редких ухоженных домиков и приветственно кланяющихся прохожих. Нас с мамой знал весь город.

Здесь всего пять практикующих ведьм на десять тысяч жителей, но одна из них специализируется на родах, другая – на любовных эликсирах и зельях красоты, третья отгоняет злых духов. К нам же приходят за лекарствами.

Кто-то скажет, что десять тысяч человек на одну ведьму – многовато, но в городе полно недоучек и травниц, к которым приходят с простудой, ячменем или просто погадать. В запущенных случаях обращаются к моей маме, а иногда, когда дело совсем плохо, приходится вызывать лекаря из соседнего городка.

– Доброго утра, госпожа Шторм.

Дородная женщина в простом платье и с аккуратно собранными под чепец волосами присела в книксене. Из корзинки, зажатой в женской руке, высунулся гусь с печальными глазами. Тоскливо гоготнул.

– Рада видеть вас, Вельмирочка, давненько ли вернулись? – обратилась ко мне соседка.

Жена местного молочника славилась добрым нравом, благодаря которому люди закрывали глаза даже на её любовь к сплетням.

– Вчера, – отозвалась, смягчив короткий ответ улыбкой.

Валенте этого было достаточно. Женщина ещё раз поклонилась и удалилась готовить обед мужу.

Я помахала бедняге-гусю, сочувственно вздохнула и потянула маму дальше.

Поход к швее занял больше времени, чем я рассчитывала. С моим гардеробом разобрались быстро, но мама долго выбирала подходящий фасон. Первые три часа мы жарко спорили о пышности юбки, количестве рюш и жемчуга, рукавах и прочих не менее важных деталях. Когда время близилось к закату, я потеряла интерес к происходящему и задремала. Проснулась от лёгкого прикосновения к плечу.

– Устала, да? – понимающе улыбнулась мама и погладила меня по голове. – Идём домой, посмотрим, чего там наши мальчики натворили.

Я бы могла поспорить с «нашими», но вместо этого поднялась с диванчика, попрощалась с госпожой Гвинэ и вышла на улицу.

Лицо обдало прохладным ветерком, и я, одетая в лёгкое платье, зябко поёжилась, но прибавлять шаг не стала. Хотелось оттянуть момент возвращения, насладиться тишиной и полюбоваться на луну. Внезапно потянуло на душевные разговоры.

– Мам, я... как ты отнесёшься... я действительно могу уйти из дома.

Ведьма посмотрела на меня через плечо и сбавила шаг, чтобы поравняться.

– Я понимаю твои чувства и приму любое решение. Отец не оставит тебя, так что мне нет смысла беспокоиться о твоей безопасности.

Женщина говорила медленно, обдумывая каждое слово. Сегодня мы обе не желали конфликтов.

– Но что будешь чувствовать ты?

Мне было важно узнать это. Наверное, от маминого ответа зависит моё решение.

– А что может чувствовать мать, которую покинул ребёнок? Боль, тоску. Но у меня будет малыш, я смогу дарить ему любовь.

Мама скосила на меня глаза и поспешила пояснить:

– Это не значит, что я перестану любить тебя. Ни в коем случае.

– Понимаю, – кивнула я с улыбкой.

Язык не повернулся сказать о Близнецах Источника. Не стоит, наверное, заранее пугать маму. У неё ещё будет время узнать правду и смириться с тем, что её дети обречены на жизнь, полную опасностей. Если с этим, вообще, можно смириться.

Видимо, на маму тоже повлияло ночное умиротворение, и ведьма решила задать волнующий её вопрос.

– Что ты думаешь о Дамире и Грегоре?

Женщина хотела выглядеть непринуждённо, спрашивая меня об этом, но слишком прямая спина и внимательный взгляд выдавали её волнение.

– Они кажутся... интересными.

Я с трудом подобрала слово, которое передавало бы моё отношение к инкубам и которое не огорчило бы маму. К счастью, ведьма услышала то, что хотела услышать.

– Я так и думала, что они тебе понравятся!

Разуверять мать не стала, пусть считает, что в семье проблем нет.

Незаметно для себя самих мы дошли до места, на котором должен был возвышаться наш дом, и замерли перед незнакомым особняком. От металлической калитки, выкрашенной в белый и золотой цвета и украшенной резными листьями, вглубь участка убегала дорожка из бледно-голубых плит. Вдоль неё раскинули веточки кусты роз, что цвели круглый год (одно семя состояние стоит, а тут их не меньше двух десятков использовали!), а над головой вереницей тянулись светлячки, реагирующие на движение.

В остальном сад не отличался от того, что был раньше. Разве что ухоженнее стал, и растения почему-то припорошило снегом.

Дом же изменился кардинально. Невысокое крыльцо украшали перила, выполненные в том же стиле, что и ворота. Белые, заговорённые от грязи, ступени вели на веранду, увитую плющом. По стенам из светлого камня расползался пушистый мох. Ухоженный, как и всё вокруг. Голубая дверь была расписана золотыми рунами, в основном защитными. Через большие окна-арки, завешенные тонкими шторами, я разглядела просторный холл.

– Вот это мы вышли за платьем, – некультурно присвистнула мама.

Указывать на это желания не было, поэтому я толкнула входную дверь. В громадной (если сравнивать с тем, что было раньше) прихожей пахло мокрым камнем. У стены расположились два вместительных шкафа, а между ними – мягкая кушетка. Удобная.

– И куда ставить обувь? – тихо спросила я, разувшись.

Пальцы рефлекторно теребили пряжку на туфлях, а ступни приятно холодил каменный пол.

– Сюда, госпожа, – откликнулся один из шкафов, тут же распахнув створку.

За ней обнаружился ряд аккуратно составленной и вычищенной до блеска обуви. Мои школьные туфли последний раз так сияли ещё в магазине! Стоило мне поставить их на полку, как от уличной грязи не осталось и следа. Заодно и потрескавшиеся мыски пришли в первозданное состояние.

– Чудеса-а, – прокомментировала мама, во все глаза рассматривая свои старые сапоги.

Их ведьма любила со времён студенчества и не желала расставаться, даже когда одна подошва отклеилась, а вторая треснула. Думаю, теперь её радости нет предела, потому что обувь, подчиняясь неизвестной мне магии, выглядела идеально.

– Они уже пришли! – раздался возглас из глубины дома, и мы с мамой заинтересованно обернулись.

Вторая дверь, что вела из прихожей в гостиную, попыталась закрыться перед моим носом, но я оказалась проворнее. Мама протиснулась мимо меня, пока я придерживала сопротивляющуюся дверь, и снова некультурно присвистнула.