Текст книги "Слом (СИ)"

Автор книги: Наталья Моричева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Хоть кто-нибудь... Камень ледяной и тёплый, древний, искрошенный временем. Но истертые бесчисленными шагами залы пусты, отполированная бесчисленными ладонями рукоять уже давно заледенела... Пустота... Голод.

***

Эль-Саморен стоял у окна и отрешенно наблюдал, как внизу по двору, по кругу, водили уставшего коня. Он досадливо постукивал пальцами по стене, ловил себя на этом, обрывал ритм, но стоило отвлечься на вид за окном, как пальцы вновь возобновляли своё обличительное дело. Когда воин приехал сюда, желая побыстрее рассказать о поездке, его встретил тихий помощник Яль-Паларана и равнодушно сообщил, что Наставник занят в своём кабинете и его нельзя беспокоить, но Эль-Саморен может пока подождать во дворце, ему выделят необходимое. Вот эльф и ждал в гостиной среди роскошных кресел и ковров, пока ему приготовят комнату.

– Пусть спустятся в гостиную, я подожду, – раздался сердитый голос из коридора, когда открылась дверь.

– Но, Альси-Алирин, все маги заняты.

– Заняты или нет, но я жду. У меня есть немного времени.

Дверь закрылась, Эль-Саморен обернулся поприветствовать вошедшего. Возле входа стоял высокий и статный эльф, пшеничного цвета волосы, видимо, по новой моде, были заплетены в дюжину косичек и собраны в пучок, а кафтан почти скрылся за тяжелой вышивкой шелком и золотом.

– Давно не виделись, Альси-Алирин. Вы не изменились.

– Эль-Саморен, рад вашему возвращению. Вы прибыли на прощание с моей женой? Вот не вовремя это случилось, прямо накануне церемонии смены дома.

– Вы женились? Но разве дом Ла нашел для Вас достойную партию?

– Да, в доме Са ещё три года назад, но переговоры о переходе затянулись. Не будь Яль-Марисен магом... – эльф скривился и сел в кресло. – А теперь, когда до даты церемонии считанные дни, всё отменять.

– Альси-Алирин, – холодно произнёс воин. – Кто, Вы сказали, ваша жена?

– Покойная Яль-Марисен. Ну не вовремя она умерла, сейчас столько приглашений отменять, возвращать подарки... Столько хлопот!

– Яль-Марисен? – Эль-Саморен закипал. – Она согласилась на брак с Вами? И Вы так спокойно говорите о случившемся с ней?

– Она погибла, – пожал плечами Альси-Алирин. – Теперь я вдовец и должен снова начинать переговоры и поиск новой жены.

– И Вы так спокойны? – сжав кулаки, шагнул от окна воин. – Да что Вы...

Эль-Саморен вздернул на ноги своего собеседника, пытаясь подобрать достойные слова и всё ближе подходя к грани, за которой последует удар. Но в этот момент дверь открылась и, испуганно пискнув, девочка-служанка, заикаясь, доложила:

– Господин, мы упаковали вещи. Их погрузят через четверть часа. Ой, – она, забыв прикрыть дверь, развернулась и убежала.

– Эль-Саморен, может, Вы будете вести себя подобающе? – холодно поинтересовался Альси-Алирин, резким движением высвобождая свою одежду. – Или после поражения Вы растеряли все манеры? Не забывайте, кто я!

– Альси-Алирин, Эль-Саморен, что происходит?! – одновременно властно и почтительно потребовал объяснений появившийся в дверях помощник Наставника. – Я шел сообщить Вам, Альси-Алирин, что необходимые бумаги уже были подписаны. Мы сами сообщим королю и пришлём документ, как только его одобрит король, с гонцом. Эль-Саморен! После того, что я увидел, я от имени всех магов отзываю наше приглашение. Вам принесут бумагу и чернила, напишите, что должны сообщить, и убирайтесь.

За магом с громким стуком закрылась дверь, а чуть раньше, ещё пока отчитывали воина, комнату покинул и Альси-Алирин. Эль-Саморен остался в одиночестве. Ему действительно принесли писчие принадлежности и, едва он поставил последнюю точку, выпроводили вон. И только когда с лёгким скрипом затворили ворота, эльф заметил, что трофейный конь остался в конюшне. Стучаться и что-то требовать? Бесполезно, с магами не спорят, а сумка у него с собой.

***

На следующий день Эль-Саморен отправился к штабу и подал прошение о возвращении в армию. Но сразу получил ответ: «Отказать. Зачислить в городскую стражу». Стража. Бывшему армейскому капитану. А что ещё остаётся, когда ты вернулся из плена и повздорил с одним из наследников дома Ла?

В Столичном Доме Стражи, служившем по совместительству и казармой, его встретили вежливым недоумением. Молодые эльфы с ним не были знакомы раньше или видели лишь мельком, а их командирам было просто неловко брать под начало вояку-армейца, не знавшего работы стражи. И Эль-Саморен, протягивая бумаги со своим назначением командиру, выглядящему ровесником «новобранцу», вместо приветствия спросил с кривой усмешкой:

– Пойдём напьёмся?

– Молодняк не поймёт.

– Поймёт, со временем. Это им нужно подняться и выслужиться, а я просто в опале.

Через три дня он уже в броне и в шлеме с личиной стоял на-караул по левую сторону от двери в один из дворцов столицы. И никто из проходящих мимо не видел его ухмылки. Они, как и сам Эль-Саморен раньше, обращали на неподвижных эльфов внимания не больше, чем на драпировку и вазы. Властители, представители домов, просители обеих рас не приглушали голоса, проходя мимо, но не слышать их было невозможно, как нельзя было не чувствовать ледяное презрение напарника.

Караулы сменялись караулами, менялись дворцы и напарники. У воина было достаточно времени, чтобы смирить свою ярость и заново прочувствовать всю горечь случившегося. И пустоту вокруг: рядом больше не было верных товарищей, новые сослуживцы так и не стали друзьями, и где-то в сердце сидела и вытягивала силы чёрная пустота. А ещё с каждым днём всё бодрее шевелились волосы на затылке под сверкающим шлемом от услышанных обрывков разговоров.

Лёд отчуждения медленно крошился, давал трещины. Эль-Саморен не просил у командиров поблажек, не возражал их выбору напарника, не просился в королевский дворец или дворцы советников. И, как и все, держал язык за зубами. Вот и в этот раз, когда уже заполночь их сменили и вместе с остальными вернули в казармы, он лениво тащил с себя броню, прикидывая, не пора ли её по новой промаслить, чтоб от пота не проржавела, когда вместо настороженного молчания услышал давно сдерживаемый смех.

– Вы только представьте, какие проблемы взял себе дом Ма. Они же приняли недавно альси в жены наследнику. Так эта альси, оказывается, любит поколыхать шторы.

– Вы лучше поосторожнее будьте. Дом Ма подобное не прощает.

– От нас они этого не узнают. Будто мы не знаем о нравах верхушек. Правда, Эль-Саморен?!

– Нет у них нравов. А что вместо, я не знаю, – как со стороны Эль-Саморен услышал своё стариковское ворчание. – Ещё бы магов предсказать решили.

Пока стражники смеялись, в комнату зашел их старшина и оборвал веселье.

– Эль-Саморен, к Вам гости. Поспеши. Вас ждут в таверне напротив.

– Иду, – он отложил шлем и кольчугу и направился к выходу.

– Эль-Саморен, Вы пойдёте в таком виде? – возмутился кто-то из молодых.

– Эх вы, – старшина махнул, мол, не задерживайся. – Если там чины, то пусть видят, что он служит, а если старые товарищи, то им не вид нужен, – назидательно пояснил он притихшим подчинённым.

А бывший воин слышал объяснения, уже шагая по коридору и гадая, кого же он встретит в таверне. Уже начиналась осень, а до сего дня о нём никто не вспомнил. Да и вспоминать-то было почти некому – он почти всех потерял за последние пятнадцать лет, да и дом ему не сильно рад. Все выжидают, когда он смоет с себя позорные пятна...

– Вы долго, командир, – выбил из задумчивости знакомый голос.

Эльф не заметил, как ноги принесли его в общий зал таверны, а, оглянувшись по сторонам, увидел Эль-Ториса. Друг больше не был излишне бледен, но лицо до сих пор казалось болезненно заострившимся. Это радовало, то, что здоровье, подорванное пленом возвращалось.

– Служба. Но и Вас я не ожидал, – спокойно парировал он, садясь напротив. – Где Эль-Ренко и Эль-Бондар?

– Один вернулся в армию, второй дома и вернётся нескоро. – Эль-Торис пожал плечами, отодвинул полупустую кружку и махнул рукой, подзывая разносчика. – Здесь есть комнаты для переговоров. Поужинаем там.

Эльф легко встал, распорядился, чтобы подали заказ в снятую комнату, и кивнул Эль-Саморену идти следом. Командир с горьким смешком тяжело встал, опираясь о столешницу, и угрюмо последовал за другом. Он чувствовал, что разговор предстоит не из лёгких, и пытался смириться с тем, что будет, пока молча поднимался на второй этаж, где в крохотной комнатушке, освещённой всего парой свечей, уже заканчивали накрывать стол, окруженный тремя стульями.

Они выждали, пока за трактирными работниками закроется дверь, но не спешили начинать беседу. Эль-Саморен устроился за столом и притянул поближе тарелку, а Эль-Торис отволок один из стульев к окну, опёрся на него коленом и привалился виском к прохладному камню стены. Они молчали долго, не решаясь начать разговор, разделённые этими неделями сильней, чем если бы были незнакомцами. Еда и вино так и стояли не тронутые.

– Мне отказали в восстановлении в армию.

– Знаю. Узнал, пока пытался Вас найти. Вы хорошо спрятались, о Вашем возвращении мало кто слышал, а кто знает, тот старается не трепать зря языком.

Они снова замолчали, но Эль-Торис, неотрывно смотревший в потемневшее небо, скоро заговорил. Очень тихо, но так, что его было слышно везде.

– Помните Артефакт? Вы ведь тоже тогда почувствовали бурю, начавшуюся, едва она прикоснулась к колонне. Почувствовали. А я вернулся за Катей. Но её уже не было там. Мы зря её оставили.

– Вы сомневаетесь в решении командира! – Эль-Саморен смахнул в стену чашку, и она разлетелась, глухо звякнув. – Из-за неё нет Оль-Марисен!

– Вы сами в это верите? – Эль-Торис повернулся, но так и не повысил голоса. – Мы ведь даже так и не поняли, кто она. Я обошел деревеньки в обе стороны по тракту. Эльфийку никто не видел, зато в одном из гостевых домов купцы пожаловались на банды разбойников, вычищающих кошельки. Так где теперь Катя?

– Хочу верить, что там, где и должна, – прорычал сквозь зубы стражник.

– Надеюсь что она жива, – перебил, повысив голос, воин. – Командир, Вы пытались увидеть в Кате ту, кого любили. Но это не она!

Тишина прохладным ветерком заполнила комнату, поколебала один огонёк, загасила второй. В неверном свете почти ничего не было видно, только в глазах отражалось сердито пламя.

– Командир, до возвращения Вы были другим. Я не хочу видеть, во что Вы превращаетесь.

– Вы ничего не знаете, – Эль-Саморен потянулся через стол и разлил по кружкам вино. – С Вами мы прошли все орочьи каторги, но Вы ничего не знаете.

– Командир, – Эль-Торис сел за стол и отпил вина. – Я Вас искал несколько недель. Я был у магов, у старших офицеров, заходил в ваш Дом. Вы действительно думаете, что никто не рассказал о Яль-Марисен и драке с её мужем?

– И я всё ещё для Вас командир?

– Я не хочу перечеркивать годы, проведённые рядом.

Два эльфа всё же приступили к позднему ужину. Они проговорили почти до самого утра, но расходились, угрюмо нахохлившись, перед тем, как окунуться в стылый уличный туман.

Отступление не обязательное

В комнате отдыха, как обычно, были занавешены плотными шторами все окна, но солнечный свет всё рано пробивался внутрь, создавая приятный сумрак. На простых, надёжных диванах и в неудобных креслах сидели все стражники из ближайшей смены. Эльфы молча поправляли застёжки, щитки, пояса и складки в своём облачении, устраняя малейшую небрежность. Сейчас они ждали только когда их вызовут командиры строиться, чтобы отправиться на очередное дежурство. Спокойную атмосферу портило только хорошо скрываемое раздражение – почти никто не любил вечернюю смену.

Да и, конечно, были причины у этой нелюбви. Заступающие на пост в полночь просто скучают всё дежурство, простаивая в пустых коридорах и залах. Это время всегда самое тихое и безлюдное, вот и прощаются ночникам мелкие огрехи в облачении и негромкие беседы между напарниками. Вторая смена, стоящая утро и часть дня, уже не могла позволить себе столько вольностей, но всё же и не так скучала. Утренняя стража много времени на виду, они так же выверяют каждую нитку и колечко, добиваясь идеального вида, но в те минуты, когда возле поста никого нет, они всё же могут осторожно пошевелить плечами и сделать пару шагов на месте.

А вот стражники, которым выпала вечерняя смена, лишены даже малейших поблажек. Всё время дежурства стоять на месте, сохраняя должный внешний вид – настоящее испытание выносливости и выдержки. Зато большую часть дежурства им не скучно, ведь представители самых высокопоставленных семей, элита Домов и прочие мало кого стесняются.

Эль-Саморен равнодушно наблюдал за товарищами, мысленно ухмыляясь суетливым прихорашиванием молодняка. Сам он уже смирился с предстоящими часами, о которых сразу же захочется забыть, а по-хорошему ещё и отмыться. Но долго предаваться раздумьями с комфортом не вышло – его вызвали в первой же партии и эльф вместе с товарищами вышел во двор, где они разбились на пары и красивым строем вышли в город.

А на улицах по дневному времени была тьма-тьмущая народу. Рынок уже закрылся и продавцы с зеваками разбредались по домам, мастеровые, закончившие работу, наслаждались отдыхом. Горожане собирались в группы и обсуждали последние сплетни и новости, отовсюду можно было услышать смех. Среди простых работяг то тут, то там можно было заметить спешащих с завёрнутыми в ткань нарядами на вытянутых руках модисток и лукаво ухмыляющихся красоток с сундучками расчёсок, лент и красок. Столица просто жила своей обычной жизнью.

Через пару часов, когда начнёт темнеть, горожане окончательно разбредутся с улиц: кто-то придёт домой и проведёт вечерние часы с близкими, кто-то завалится в трактир, чтобы поговорить с такими же праздными зеваками и, возможно, встретить ночь уже в более злачных закоулках города. А ещё с закатом на улицы выкатятся нарядные экипажи, которые будут перевозить эльфов и эльфиек из особняков во дворцы и из дворцов в особняки.

Только вечерняя смена стражи все эти весёлые часы проведёт на службе. Сейчас их строй, прошагавший половину города, вошел во двор одного из роскошных дворцов и затопал подкованными подошвами по его коридорам, сменяя уставших коллег. Эль-Саморену достался пост в одном из малых приёмных залов, в котором уже сейчас слуги заканчивали приготовления к празднику.

Эльф встал на положенное ему место возле двери, с другой стороны которой замер его напарник. Эль-Саморен постарался встать поудобней, насколько это было возможно, и замер. Теперь всё, что он мог – это смотреть и слушать.

Но пока ничего интересного не происходило. Одна из служанок, непрерывно что-то бубня себе под нос, закончила мыть пол в дальнем углу залы, сердито плюхнула мокрую тряпку в ведро, разбрызгав грязную воду вокруг. Выругалась в полголоса, так, чтобы стоящим в нескольких шагах от неё было не разобрать слов, выжала злополучную тряпку, затёрла получившуюся лужу и, захватив ведро, гордо удалилась в боковую дверь.

Молодой слуга, в отличие от женщины, весело напевал заразительную песенку, злостно перевирая половину слов, и полировал дерево низких столиков. Работая, он не забывал подмигивать двум молодым девушкам, также заканчивавшим приводить в должный вид разные мелочи: расставляющие цветы, протирающие статуэтки на подоконниках. Девицы раздражающе глупо хихикали и кокетливо прятали лица за плечами.

Вскоре комната приняла нарядный вид: белоснежные салфетки прятали всё, что должны были прятать, а что должно было сверкать – сверкало. А флиртующий молодняк погнал работать дальше заглянувший управляющий. Но в опустевшей комнате тут же появились официанты с подносами, заставленными хрустальными графинам различных вин в окружении чистейших бокалов. Едва напитки заняли свои места и зала вновь опустела, как в сопровождении вездесущего управляющего заявилась хозяйка.

Эльфийка, одетая в домашнее платье, придирчиво осмотрелась, обошла комнату, подправила кремовые тяжелые шторы, раскрыв сильнее окно и запустив внутрь последние вечерние лучи, поскользнулась на не до конца затёртой луже и так выразительно посмотрела на слугу, что управляющий буквально затрясся и начал судорожно обещать и наказать виновного, и вот прям немедленно устранить сырость, одновременно яростно тряся кулаком в сторону полуприкрытой боковой двери.

Стоило только хозяйке так же молча выйти в сопровождении перепуганного слуги, как из боковой двери вышла давешняя сердитая женщина, только уже без ведра и с сухой тряпкой, которой и затёрла лужу, попутно продемонстрировав безответным стражником внушительных размеров попу, прикрытую тёмно-серой юбкой с огромным мокрым пятном почти до колена.

Но вот комната снова опустела. Только не успели стражники перевести дух, как до их слуха донеслись голоса из коридора.

– Мы Вас уже ждём. Благодарю, что вы откликнулись на нашу просьбу.

– Не стоит так сильно преувеличивать мой вклад. Мне не так уж и сложно помочь Вам. Всё же не каждый день в семье бывает такой праздник. Пусть эта услуга будет нашим поздравлением Вашей семье и Вашему Дому.

– О, не стоит! – в голосе даже приглушенном расстоянием слышались наигранность и фальшь. – Хоть мы и давно ждали. Сейчас возвращение дочери с новорожденной внучкой…

Беседующие прошли мимо двери и удалились, забрав с собой и разговор. Вместо них по коридору поспешили в противоположные стороны другие домашние и пришел с первым обходом командир. Старший стражник мельком осмотрел подчинённых, оглядел зал и, ухмыльнувшись под шлемом, довольный отправился дальше.

Но стоило удалиться командиру, как в залу с очередной проверкой заглянул один из эльфов, который, впрочем, не задержался. Да и вряд ли он мог многое рассмотреть – в комнате почти стемнело, а свечей не принесли. А откуда-то снаружи, пробиваясь сквозь закрытые окна, донеслось конское сердитое ржание и последовавший возмущенный крик с требованием не пугать лошадей. Видимо кто-то из младших обитателей дворца решил провернуть старую шутку с разлитыми прямо перед мордами упряжных коней настойками благовоний.

И вновь в комнате объявились эльфы. Не слишком молодой, но одетый в богатый костюм эльф сопровождал уже знакомого мага, того самого помощника Наставника, обычно тихого и сдержанного. Маг уверенными шагами прошел почти в середину зала и начал выпускать в воздух светящиеся бело-голубые шары, которые стремительно желтели, едва покидая ладони.

– Сто семьдесят три, сто семьдесят четыре, сто семьдесят пять… – отщелкивал, приговаривая, скорей всего, родственник хозяина дворца. – Это будет не основная зала, поэтому в ней можно сделать свет не таким ярким. Сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять, сто восемьдесят шесть...

– Хорошо. Но и не стоит оставлять её полутёмной, – кивнул маг, отправляя огоньки в люстру под потолком и светильники на стенах. Помощник Яль-Паларана постоял, любуясь сделанным, подправил силу некоторых огоньков и, смиренно опустив голову, вышел вслед за своим спутником.

Эль-Саморен отметил, что маг смотрелся на фоне роскошного и уверенного хозяйского если не отпрыска, то приближенного словно бы слуга. Не удивительно, ведь маг вновь оделся в красивые и добротные вещи, но не добавил к образу ничего из доступной ему роскоши, даже так любимой богатеями вышивки нет. Это странно, маги любят подчёркивать своё превосходство.

А комната в свете волшебных ламп преобразилась. Желто-оранжевые огоньки горели ровным светом, но, порой, как будто подмигивали все разом, погружая зал на несколько мгновений в сумрак. Но когда они светили со всей своей яркостью, они заставляли искриться и хрусталь графинов, и статуэтки, и полированную мебель так, что хотелось озорно засмеяться. Но служба.

А по коридору за спинами стражников уже начали проходить гости. Первую группу эльфов провожал в зал, другой, не тот, в котором дежурил Эль-Саморен, судя по голосу, лично хозяин, тот самый, который ещё недавно встречал мага. Владелец дворца многословно извинялся за происшествие во дворе, обещая найти и наказать шутника. Гости, скорей всего, благосклонно кивали, соглашаясь, что произошедшее всего лишь досадное недоразумение, не стоящее таких подробных извинений, но в то же время мысленно уже подсчитали какую утром запросят компенсацию. А хозяин, тоже уже понимающий, во что встанет ему чья-то шутка, за милой улыбкой скрипел зубами. Жаль только, у стражников не было возможности это всё увидеть, они могли лишь слышать и мысленно восстановливать картинку по голосам.

Вслед за первыми гостями во двор въехали и вторые, и так же потом прошли по коридору только уже в сопровождении хозяйки. А потом гости начали прибывать всё набирающим плотность потоком. Их шаги и голоса, бодрые и предвкушающие веселье, сливались в монотонный радостный шум, и откуда-то из глубины дворца стала доноситься музыка.

А их зала пустовала не долго. Вот очередные гости отправились дальше по коридору уже без сопровождения, а в комнату прошла, не обращая внимания на стражу, уже виденная хозяйка. Сейчас эльфийка была одета в роскошное нежно-желтое платье, идеально оттеняющее красивую кожу и чуть золотистые волосы, уложенные крупными локонами в витиеватую причёску и спадающие до пояса. Нарядное платье, судя по мягкому блеску из шелка, оставляло открытыми плечи и широким отворотом приоткрывало часть груди. Шнуровку заменял широкий пояс, сглаживающий линию талии и удачно подчёркивающий волнующий перепад. А подол, задрапированный большими складками, вопреки требованиям приличий оставлял открытыми щиколотки.

Вслед за женщиной зашел и её спутник. Совсем молоденький эльф, похоже, совсем недавно принявший взрослое имя, был не столь уверен и несколько раз оглянулся на дверь. Но стоило ему увидеть очаровательную, многозначительную улыбку эльфийки, как любая мысль покинула глупую голову. А после того, как женщина хищно провела рукой по его расшитому белой нитью костюму, он был готов на все, а не только укрыться с предметом вожделения за шторой. Следующие четверть часа стражники усмехались под своими шлемами и наблюдали весьма недвусмысленные колыхания штор.

Закончив неприличные дела, хозяйка с гостем налили каждый себе по бокалу вина и, устроившись в креслах, завели непринуждённый разговор. Только юноша регулярно отвечал невпопад, витая где-то далеко. Вскоре хозяйке это всё наскучило и она, извинившись, вернулась к остальным гостям. Юноша ещё немного посидел в одиночестве и поспешил, натянув на лицо вежливую уместную улыбку, присоединиться к остальному обществу.

Но как только зал опустел, в него забежала стайка эльфиечек, хихикающих и неопределённо показывающих пальцами в сторону, откуда доносилась музыка. «Да он… хи-хи. Да его… хи-хи. А потом, ха-ха-ха!». Они так заразительно веселились, что даже становилось любопытно, что же произошло на празднике. Хотя этим девушкам смешным мог показаться и самый невинный конфуз просто в силу их юности. Не переставая смеяться и вытирать лукавые слёзки с уголков глаз, эльфийки в пёстреньких платьях, оглядываясь, перенюхали вино во всех графинах и, налив себе по полному бокалу, расселись по диванчикам и креслам.

Они важничали друг перед другом, старательно изображая из себя уже опытных дам, знающих вкус терпкого вина и властвующих в бальных залах. Было забавно наблюдать, как они пытались сохранить невозмутимость и не скривиться от первого же глотка из бокала, ведь даже у входа можно было различить специфический запах крепкого и кислого вина, обжигающего язык и горло бывалым солдатам. А эльфиечки подчёркнуто небрежными жестами хвастались своими новыми платьями: плечи и грудь были открыты чуть ли не на ладонь больше, чем у роскошной хозяйки, а шнуровки елочкой исполосовали плотную ткань на спинах. Изящество взрослых женщин у девушек с лихвой заменяли непосредственность и желание показать себя.

Не желая потерять перед подружками лицо, они, не прекращая щебетать, помаленьку отпивали из бокалов и тем быстрее разрумянивались, чем мельче делали глотки. Но музыка из другого зала затихла, готовясь сменить быстрые танцы на чувственные, и эльфиечки дружной, слегка покачивающейся стайкой потянулись туда, где есть кавалеры и глупости.

Молодёжь сменили старые интриганы. Трое эльфов в расшитых шелком, золотом и камнями кафтанах зашли, закрыли за собой дверь и устроились на тех же самых местах, что занимали перед ними девушки, уместившись втроем там, где до этого сидела чуть ли не дюжина. Мужчины придирчиво огляделись, убедились, что за шторами никого нет, и начали откровенный разговор.

Беседовавшие не приглушали голоса, поэтому стражники прекрасно слышали каждое слово. И каждая новая фраза вызывала к жизни очередную стайку холодных мурашек, марширующих то по затылку, то вдоль спины. Пугало, насколько прозрачными намёками эти трое Альси делились подробностями интриги, ссылались на поддержку тех или иных кругов, почти называя имена. Они так обстоятельно подошли к делу, что проигнорировали вина.

А тем временем хмельные не только от вина, но и от осознания собственной взрослости девушки ввалились в зал, со стуком распахнув двери, благо они открывались наружу. За ними следовали несколько попавших в их цепкие ручки юношей, в том числе и любовник хозяйки, вздрогнувший и втянувший затравленно голову в плечи. Старшие скривились, прервав разговор, но вежливым жестом предложили молодёжи занять кресла подальше. Молодежь не возражала и утащила поближе к себе добрую половину графинов и бокалов.

Альси к великой радости стражи сменили тему и стали говорить намного тише. Но их сердитые взгляды были красноречивы. Только не трезвеющие эльфиечки и эльфики уже забыли, что они здесь не одни, и так прямо продолжали флиртовать, что место за шторкой скоро вновь окажется востребованным.

От созерцания очередного непотребства стражу избавил заглянувший хозяин и пригласивший своих гостей к столу. Пока эльфы здравили где-то вглубине дворца мать с новорожденным эльфёнком, слуги спешно устраняли наведённый беспорядок.

Официанты почти бегом заменяли грязные бокалы и пустые графины, проносясь по коридору позвякивая хрусталём на подносах. Служанки тряпками вытирали столы и щетками приводили в порядок кресла и диванчики. Суета людей то чуть затихала, то снова усиливалась, но не прекращалась до самого окончания праздничного ужина.

Но вот эльфы вышли из-за стола и вновь перетекли в бальную залу, из которой стайками разлетелись и по остальным комнатам. Но время неумолимо отсчитывало минуты, и магические огоньки мигали всё реже и реже и становились всё слабее.

Вторая часть танцев не затянулась. Гости одни за другими прощались с хозяевами и, шумно обсуждая праздник, покидали дворец. Коридоры пустели. Когда же последний из приглашенных укатил в коляске, запряженной сонно фыркающей в ночной тишине лошадью, зевающие слуги, стараясь не шуметь, принялись собирать посуду, оставляя на утро остальную уборку.

Магические огоньки, державшиеся из последних сил, с тихими хлопками погасли. Командир стражи прошел с проверкой постов, второй за вечер, вместо положенных двенадцати. И у стражников вновь пробежал холодок вдоль взмокших спин: что же должны были наобещать хозяева, чтобы их командир согласился не соваться в разряженную толпу.

Вскоре после проверки по коридору вновь раздались шаги. В этот раз это была тяжёлая поступь стражников, заступающих на ночную смену. Эль-Саморен с напарником, наконец-то, получили возможность разогнать кровь в затёкших телах и заняли свои места в колонне. И, прошагав по коридорам, они дружным строем оказались в ночи, заполненной робкими сонными звуками.

Теперь им осталось только добраться до Дома Стражи и отправиться отдыхать. Жаль только, трактиры в такой час уже если не закрыты, то вот-вот закроются. На сердце у Эль-Саморена, как и у большинства его товарищей, было пакостно, и было бы весьма кстати смыть это неприятное чувство чем-нибудь покрепче.