Текст книги "Слом (СИ)"

Автор книги: Наталья Моричева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Тепло, ручейки тепла, тонкие, едва уловимые. И вслед за ними уже льётся ЕДА. Боль, такая вкусная боль, такая сытная боль... но её всё ещё мало, чтобы утолить мой голод. Я хочу, мне нужно больше, много, много, много больше...

***

Эль-Саморен оставил вверенный ему десяток располагаться и теперь шел с докладом в штабную палатку. Армия уже третью неделю проводила в маршах и учениях, как и всегда в преддверии войны. Но эльфа беспокоило, что им до сих пор не сказали, против кого предстоит сражаться. Да и учения смущали своей новизной – он не мог припомнить противника, с кем была бы годна такая тактика. Уж точно не против орков с их налётами, да и для войны с соседними Королевствами всегда до мелочей отшлифованы совсем иные ходы.

Мысли о подготовке пришлось прервать – в нескольких шагах перед ним появились несколько знакомых, среди которых шел и Эль-Ренко. Старый друг обрадованно расплылся в улыбке, когда Эль-Саморен их догнал и все обменялись приветствиями, и уже перед самым входом к командирам украдкой шепнул, что этой ночью в деревушке чуть восточней лагеря стоит появиться.

А в палатке их ждал большой сюрприз: за спиной главнокомандующего, стоявшего над развёрнутой на весь стол картой, сидел, скромно сложив руки на коленях, помощник Яль-Паларана, чьё имя так и не стало известно. Маг колючим ироничным взглядом наблюдал за советом, не обращая внимания на раздражение командного состава. Одно его присутствие превращало привычную рабочую встречу в нарочитый суетливый спектакль. Все чувствовали фальшь, и это сердило ещё больше. Поэтому совет постарались побыстрей завершить, пока ещё оставался запас терпения.

Воины поспешили убраться подальше от медленно раскаляющегося воздуха в палатке, не рискуя дожидаться, когда полетят искры. Но стоило только выйти под затянутое облаками небо, как становилось легче дышать и эльфы оживлялись, завязывались лёгкие беседы, а уже через несколько шагов офицеры начинали шутить и смеяться. Только Эль-Саморен, настороженный службой в страже, чуть замешкался на выходе, обернувшись на остающихся, и заметил, с какой ненавистью главнокомандующий смотрел на безымянного мага. Но всё же он, как и другие эльфы, вздохнул с облегчением, когда за ним опустился полог штабной палатки.

До ночного веселья ещё оставалось время, в которое необходимо было успеть позаботиться об уставших и голодных после тренировок людях. И Эль-Саморен неспешным шагом вернулся к вверенному ему десятку, но задержался за их спинами, прислушиваясь к разговору.

– Она приходила к нам прошлым летом. Всё как до этого купчики сказывали. Вся в белом, встрёпанная. Мы видели, как она долго стояла, вцепившись в свою сумку. Мы уж думали, пройдёт мимо, но нет, к нам завернула, – довольно и многословно распинался Болтун. – А как на следующее утро проводили, так чудеса и пошли. К девкам нашим, уже в девах засидевшимся, разом дюжина женихов посваталась – всех расхватали, ещё и не хватило. А когда уходил, тётка сказывала в тайну, что все они уже на сносях ходят, даром что без году перестарки.

– Да не болтай! Не могло такого быть! – возразил подправляющий дрова в разгорающемся костре солдат. Задира всё пытался объявить ложью.

– Сам дурак, – откликнулся Молчун. – Не в том у юродивых сила. Коль девки ладные, богам показали нужду свою и по заслугам и получили. Юродивые глаза, уши и воля богов. И не было их столько лет, а сейчас Катей вернулись. Эх, да что тебе рассказывать...

– А к нам она не зашла, хоть в соседнем хуторе её привечали. Только они её сразу не признали, потом испричитались. У них волки в округе повадились рвать всё живое, всех коз задрали и мужиков нескольких. Даже коня у эльфа съели и эльфа самого... того. А тут к ним юродивая Чистые Руки зашла... Теперь и хутора того нет, детишек по соседям разобрали, молодух пристроили, а остальные от волков мор подхватили. Когда уходил, дым из печей у них ещё шел, но сколько пережило, не знаю. – Коротышка пожал плечами и отмахнулся от привидевшейся картины, словно бы от комара.

– Эт ещё мелочи, ваши селянские говорилки. Я с купцами охраной поездил, города повидал, в половине Королевств побывал. Так приказчики не меньше вашего грезят Катю на дороге повстречать, а городские такие легенды сочиняют. Слыхал я, как сказывали, что Катя от мора людей исцеляла. И вот божились люди, которые ей при этом помогали, что девка она хоть и тощая, уж больно скромная и стыдливая, только плакала, когда думала, что никто не видит, – Бывалик погрозил остальным веточкой, держа её, словно нож.

– А я слыхивал, что эльфка она. Вон, родич дальний рассказывал, а ему зимой бабка жинкина шепнула, кто-то из её подруг признание от самой Кати слышал, – Неуклюжий влез в разговор и, как всегда, невпопад.

– Да придумывают они, всем же понятно, что ни один эльф не пойдёт юродовать, не по их чести это, – Болтун попытался вразумить своего соседа.

– А что по нашей части? – неожиданно для себя спокойно вмешался в разговор Эль-Саморен.

– Эль Командир, – нестройным смущенным хором поприветствовали его солдаты, вставая. Они знали, что эльф не помнил их по именам и взаимно не обращались к нему по имени.

– Так что достойно эльфийской чести? – улыбнулся Эль-Саморен, нащупывая левой рукой в кармане завёрнутые в ткань ракушки. – Я видел Катю. В ней эльфийская кровь.

– Командир, – Молчун переглянулся с остальными людьми. – Мы знаем о храбрости эльфов, уважаем, что вы выше мелких наших дрязг и потому судите справедливо. Но многие ли из вашего рода откажутся от всего и пойдут с нами по одной грязи?

Эль-Саморен промолчал, он честно попытался назвать хоть одного известного ему эльфа, но не смог. Люди были правы – эльф с лёгкостью мог пойти красиво погибать, особенно не приближенный к верхушкам домов, но не отказаться от признания. И Яль-Марисен точно не была из тех, кто откажется от всего – дневник рассказал об этой стороне её характера. Катю же он действительно видел сам, видел перепуганной и в слезах, видел и спокойной в окружении благоговеющих людей.

– Отдыхайте до утра. Обоз уже пришел, провиант получите сами, – после паузы сменил тему командир и бросил в руки одного из солдат бирку. – Вернусь к утру.

Эль-Саморен, чуть ссутулившись, пошел в сторону восточного края лагеря. Но через полсотни шагов обернулся: к костру его солдат подсел незнакомец в одеждах горожанина и, широко улыбаясь, начал что-то рассказывать. Странно, никогда за десятилетия прошлой службы в лагерь армии чужаков не пускали, а тех, кто проходил за посты часовых, всегда кто-то сопровождал. Но после справедливого упрёка людей возвращаться сил не было.

На вечерние посиделки он добрался одним из последних. Эль-Саморен нарочно не пошел напрямик, а долго бродил кругами, приводя мысли и чувства в относительный порядок, не желая портить веселье своей хмурой рожей. И его усилия не прошли зря, а остатки плохого настроения смыли вино под дружный хохот собравшихся в общем зале маленького гостевого дома.

Многие офицеры и раньше встречались и на учениях, и в сражениях, и не всегда оказываясь на одной стороне, и, как и обычно на подобных встречах, воспоминания лились так же густо, как и вино. Несколько новичков восторженно прислушивались, представляя себя уже опытными воинами и немного робея перед ветеранами. Эль-Саморен отмахнулся от полудюжины шуток и предположений о причинах долгого отсутствия, отговорился общими фразами, устроился в сторонке, вольготно отставив наполовину опустошенную кружку, и довольно прикрыл глаза.

Праздник шел обычным чередом. Воспоминания сменились сплетнями о генералах и будущей войне, потом осадили молодняк, завёдший разговор о женщинах – не время и не место для бесед о дамах. Но на этот раз веселье выдохлось очень быстро, больше половины заготовленного хмеля стояло не тронутым, а разговор свернул на насущное и серьёзное.

– Офицеры, может кто из вас слышал, при чём тут гномы, если мы воевать идём с другими Королевствами? – спросил один из ветеранов.

– Гномы? Чего их вспоминать, они же даже торговцев и мастеров с гор выпускают очень неохотно, а к себе так совсем никого.

– Да мне солдатики пожаловались третьего дня. К ним уже второй раз «засыл» вечерком подсаживался. Мол, гномы на равнины продают только бракованные поделки и по завышенной цене, а вот если бы они и наших мастеров подучили, так в каждой избе по печке появится, которая одним поленом весь день и всю ночь греть будет. Да много что им баяли, вот они и начали сомневаться и пришли посоветоваться.

– Я тоже подсылов видел, ещё осенью. Но гномы... это может иметь смыл. Против кого ещё может пригодиться бой колонной по трое, если не на узких тропах!

– Да не приведи боги, если Короли и генералы с гномами рассорятся. У кого сталь покупать тогда будем хоть нам на мечи, хоть крестьянам и мастеровым... Да и я ещё помню последнюю войну. Лучше уж в старики пойду угасать, чем на привранные скалы лезть!

Спор набирал обороты, офицеры начали строить предположения, пытаться шутить, но не сговариваясь отодвинули кружки с остатками вина. А к Эль-Саморену подсел Эль-Ренко.

– Командир, вы не получали вестей от остальных в последние месяцы? – в полголоса спросил он. – Эль-Бондар? Эль-Торис?

– Нет. Эль-Торис хотел закончить личные дела и немного поспрашивать. А Эль-Бондара вы видели позже, чем я.

– Эль-Бондар исчез в начале прошлого лета. Он собирался отдохнуть дома, но почти сразу вернулся в армию. Но не прослужил и месяца, как сдал мне свой десяток и ушел. Я многих расспрашивал, но никто и ничего.

– И года не прошло. Всего лишь меньше года, и они оба знают, где нас искать, – отмахнулся Эль-Саморен, и лёгкая улыбка приклеилась к его лицу: он вспомнил Альси-Тамилина, от которого тоже не было вестей. – Вы мне, лучше, расскажите откуда пошли новые порядки. Это не та армия, которую мы вспоминали.

– Эх, командир, это не самая приятная история, но раз вы просите...

Под гомон разгоревшегося спора Эль-Ренко докладывал обо всём, замеченном за время с возвращения из плена, и постепенно даже фальшивая улыбка сходила с лица Эль-Саморена. Это было слишком похоже на услышанное за время службы стражником и слишком близко к собственным страхам.

***

Разговоры, услышанные на празднике, Эль-Саморен так и не смог выбросить из своих мыслей. И его сомнения то и дело получали поддержку: на учениях новая тактика больше подходила для войны в горах, сомнительные личности на привалах появлялись всё чаще, и всё громче доносился ропот против гномов. Только эльфы-офицеры не могли никак понять, зачем кому-то нужны такие настроения, ведь горный народ хоть и жил замкнуто, но исправно продавал железо, сталь и изделия своих мастеров, если им платили достойную цену. Да и армия шла в другую сторону.

Но мало им было солдатских сомнений, как и среди офицеров начали гулять шепотки о предателе, взявшем немалые деньги у правителя другого Королевства и покушавшемся на магов, спасших Великий Артефакт. Это бесчестие, ведь не будь Артефакта, то было бы... и многозначительное молчание, обмен лживо-понимающими взглядами. А армия завершила подготовку, выступила в поход, с каждым днём набираясь праведного возмущения.

И вот на горизонте стали видны дымы от костров противника. Но среди родных походных очагов не было привычного возбуждения и гомона. Привычного... странно было бы, если бы подготовка к сражению не стала привычна. Не было ни одного десятилетия с момента первого разделения Королевского Дома, чтобы новые Дома не нашли повода для войны. Хотя нет, пока Единое Королевство было разделено только на Первое, Второе и Третье, они жили ещё почти мирно, ссорясь за малые благородные эльфийские Дома. Но потом отделили Четвёртое, за ним Пятое, и теперь от гномьих гор и до орочьих земель вечно что-то делят двадцать два Королевства. Нет, двадцать одно, ведь Девятнадцатого Королевства уже нет и никогда больше не будет, их вырезали всех. Но сейчас творящееся вокруг вызывало трепет: это не два-три правителя выясняют кто более достоин – в лагере собрались войска тринадцати Королевств, а штабные палатки и флаги рядом с ними сами напоминали отдельный лагерь внутри расположения, и словно кровь от сердца от штабных палаток то и дело отправлялись в разные стороны и во все концы стоянки конные гонцы. И там, возле горизонта, собралось не меньшее войско.

Эль-Саморен был молод, он родился перед Семнадцатым Расколом, но наставники старательно вбили в него уроки истории: среди них были старики времён Единого Королевства в сердце Всеравниного Леса. Командир до сих пор помнил, с какой болью они вспоминали собственную юность и как отчитывали и Аль, и Альси дома, после каждого следующего раскола и признания. Поэтому тогда ещё Оль-Саморен и выбрал путь воина – чтобы не видеть и не слышать стариков, чтобы просто не думать о таких больших вопросах, а шагать и бить по приказу. И всё его устраивало в жизни от войны до войны и от учений до сражений, всегда устраивало до этой ночи.

Сейчас он возвращался с совета к своему десятку, чтобы передать приказы о завтрашнем бое. Шел среди моря биваков и костерков, всматривался в лица людей, придавленных огромностью происходящего, вспоминал лица эльфов, растерянные от размаха предстоящего боя, и затаённый ужас в глазах генералов, представлявших лучше многих размер предстоящих потерь. Что-то шло неправильно, но не хватало последнего щелчка, чтобы обрушить лавину скопившихся недодуманных мыслей, подслушанных разговоров, увиденного. И не зная, как поступить, он просто готовился привычно выполнить приказ, как десятки и сотни эльфов вокруг, а люди-солдаты никогда не спрашивали причины междоусобиц, хоть и шли охотней против орочьих орд, чем против Королевств. А завтрашний день неумолимо приближался.

***

Катя шла быстрым шагом, почти переходя на бег. Если верить услышанному в селе, в котором её приютили на ночь, она не успевает и бой вот-вот начнётся. Зов Храма, гнавший девушку вперёд, говорил то же самое – она опаздывала.

И вот, наконец, широкая дорога, убитая до твёрдости мостовой, вылилась к краю поля и побежала дальше. А на открывшемся просторе по смятой пшенице уже заканчивали выстраиваться в линии люди и эльфы, пешие и конные. Между ними оставалась не столь уж широкая белёсо-зеленая полоса. Катя широкими шагами шла по мягкой земле, увязая в ней, путаясь в стеблях, боясь упасть и боясь не успеть. Но вот она поравнялась с флангом, почувствовала, что её заметили и расправила плечи. Откинула волосы с лица. Под удивленными взглядами девушка добралась до центра поля, и Зов отпустил её. Она пришла.

– За что вы собрались убивать?! – прокричала она, по очереди поворачиваясь к армиям.

Её голос сменило пение трубы, отправляющей в атаку войска. Но единицы, подчинившиеся требовательному напеву, быстро вернулись обратно. А по шеренгам волнами расходились шепотки «Катя, Катя Чистые Руки», а следом раздавались окрики наводящих порядок эльфов.

– За что вы собрались убивать!? – снова повторила девушка свой вопрос, но уже требовательней. Хоть она и сомневалась, что за шумом собственной крови в ушах расслышала бы ответ. – Зачем эта война!?

Первые ряды начали беспокойно оглядываться и отмахиваться от приказов офицеров, а вдоль тылов уже скакали посыльные с докладами. Замешательство длилось до неприличия долго, когда гонец привёз приказ лучникам стрелять. Но люди не позволили выпустить ни единой стрелы в одинокую фигурку в белом, и хлопки перерезаемых тетив перекрыли на несколько мгновений продолжающий нарастать гомон. Самые смелые уже не шептали, а кричали: «Катя пришла! Боги не хотят войны!».

– Я жду! – напомнила о себе девушка, наблюдающая за суетой в дальних рядах.

***

Эль-Саморен со своим десятком стоял во фланге ближе к центру во втором ряду. Через головы первого ряда видно было плохо, но всё же ему удалось рассмотреть девушку. Он узнал её, но ему всё равно казалось, что это не она. В Кате изменилось многое даже за последние полгода, хоть уже тогда она мало походила на Катю, оставленную у входа к Артефакту. Сейчас она не куталась и не дрожала, а неспешно поворачивалась кругом, решительным взглядом обводя обе армии, прямая, уверенная, спокойная. Эльф поспешно отвернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как гонец повернул коня и отправился обратно в штаб. Эль-Саморен горячо попросил командира соседнего десятка взять командование и над его людьми, распорядился Молчуну найти его вечером и побежал к штабным шатрам.

***

А Катя тем временем совсем не чувствовала себя настолько уверенной, какой казалась окружающим. Первый порыв развеялся по ветру, и со своего места она не только слышала людской ропот, но и видела, как за стеной солдат все больше набирает размах какое-то движение. Порой то с одной стороны, то с другой доносились обрывки яростных перебранок, крики возмущенных неподчинением командиров, глухое непонимание и противление солдат. От обрывков приказов было страшно, в мысли закрадывалось сомнение, а вдруг всё же армии проигнорируют её глупость и сойдутся в бою?

– Так кто ответит на мой вопрос? Я жду! За что вы собрались убивать!? – снова закричала она, скрывая за решительностью и требовательностью заставляющий сердце пропускать удары страх.

Девушка ждала. Она ощущала нотки благоговения в голосах солдат. «Катя. Катя Чистые Руки. Она заходила к нам. Я о ней только слышал». Но в то же время эльфы пытались заставить солдат подчиняться, но не слишком усердствуя, понимая, что солдаты не сделают и шага против юродивой. И сами командиры потерялись в происходящем – в отличие от людей, они чувствовали в знаменитой юродивой эльфийку.

А суета по тылам приобрела такие размены, что всё больше превращалась в хаос. Конные связывали шатры с выстроившимися для боя частями, с оставшимися за лагерем обозами и, в конце концов, пересекли бело-зелёную полосу, разделявшую поле пополам, неся с собой соглашение о временном перемирии. А за гонцами к одинокой белой фигурке выступили парламентёры. В одной из делегаций шел Эль-Саморен, а в другой старался не привлекать к себе внимания Эль-Торис.

– Мы наслышаны о Вас, – негромко заговорил один из генералов-переговорщиков. – Госпожа, что Вы делаете?

– И госпожа, как Вас всё же зовут? – поддержал генерал с другой стороны.

– Я исполняю свой путь. Меня зовут Катя, люди прозвали Катей Чистые Руки. Других имён у меня нет, – девушка незаметно спрятала пальцы в складках юбки. – Среди вас есть те, кто меня знают. Да, Эль-Торис, Эль-Саморен? Эта битва не должна состояться! – последнее она постаралась сказать как можно громче, чтобы услышали всё ещё построенные к бою люди. – Я не имею права уйти. Пока вы между собой всё не обговорите.

– Мы ведь можем просто перейти на другое место...

– И уничтожить ещё одно поле? Не можете. Вам и этот убитый урожай не скоро простят, хоть золотом за него заплатите, хоть на коленях каяться будете.

Девушка незаметно перевела дух: эльфы приняли её условия игры и начали говорить с ней от лица обеих армий. Но препирательства затягивались, полуденное солнце настойчиво пекло макушки, а со стороны затихших было армий всё чаще доносилось возмущенное ворчание уставших солдат и офицеров. Делегации, подчинившиеся обстоятельствам, разошлись, условившись вновь вернуться. Катя уже не возражала, у неё сил хватало только чтобы слушать и не терять нить беседы.

***

Спустя несколько часов посреди поля поставили огромный шатёр, а о несостоявшемся сражении зримо напоминали лишь исхоженная земля с втоптанными в неё колосьями и броня и оружие на всех мужчинах.

На краю поля стояли двое и, тихо беседуя, наблюдали, как с обеих сторон оглядываясь к юродивой, шли вереницы солдат, как они что-то рассказывали девушке или, наоборот, слушали что же она скажет. А потом возвращались, удручённые и обрадованные, уверенные и растерянные, довольно щурящиеся на вечернее небо или сосредоточенно всматривающиеся в тёмно-коричневую землю.

– Дела далеко Вас завели, мой друг, – в голосе был нескрываемый укор. – После вашего молчания было неожиданностью увидеть Вас при таких обстоятельствах.

– Командир, я два года боялся узнать, что она ушла на дымные тропы. Я почти что шел по её следам, но она постоянно пропадала из виду. А попутно мне удалось узнать много весьма интересного.

– Это стоило того?

– Да. Катю признали настоящей юродивой не только деревенские, но за неё вступились даже убийцы. И осведомители Тени работают куда быстрее эльфийских. Они уничтожили несколько десятков людей, раскрыли своих же контрабандистов всего-то за пять дней и из-за одного удара. А знаете, чем приторговывали нарвавшиеся? Сталью и готовыми бронями и клинками, не уступающими гномьим. Если прикинуть, то прошедшего через только один этот путь хватило бы на маленькую армию.

– Это всё?

– Нет. Катя по-настоящему творит немыслимое. Что-то можно списать на совпадения, что-то на обмен наших лет жизни на частицы смертности, как обычно между нянями и детьми, но всё же... Я не знаю, чем объяснить рассказы о возвращении в семьи давно потерянных детей, жен, мужей? И все они рассказывают о ней. А внезапно богатеющие и разоряющиеся купцы? И куда она исчезала в первую зиму?

– Исчезала? Уверены? Может, просто зимовала в глухой деревне, – после паузы уточнил Эль-Саморен, не поворачиваясь к собеседнику, а продолжая наблюдать за творящимся на поле.

– Когда она объявилась следующей весной, она стала легендой, а почти в каждой деревне, в которой она останавливалась, вам расскажут не меньше чем о трёх чудесах. До этого чудес было много и много меньше. Её след потерялся недалеко от границ Диких Земель, а потом вести о ней пришли от города за двадцать дней пути.

– Нам пора, – перебил командир, – не стоит опаздывать на Совет.

И действительно, шатёр в центре уже установили и сейчас в него заносили последние стулья, а из противостоящих лагерей уже шли генералы, распугивая одним своим видом солдат. Через полчаса друг против друга стояли высшие офицеры всех королевств, оказавшиеся при армиях правители или их доверенные родственники, сюда же позвали и Катю, устало сутулящуюся на стоящем поодаль стуле. А заинтересованные эльфы все приходили и приходили, устраиваясь вдоль трепещущих от ветра стен. Спор уже шел полным ходом, едва удерживаясь у грани оскорблений и обвинений.

– У меня нет власти отменить войну, объявленную правителем. Тем более по требованиям какой-то Ольси-Кати, – стучал по столу один из старших офицеров. – Откуда мы знаем, что она действительно «воля богов»?!

Девушка со своего места молча наблюдала за оратором, дождалась, когда он сделает крошечную паузу и выразительно подняла бровь «Вы сомневаетесь?».

– Да, сомневаемся. Но равно не хотим, чтобы нас смели наши же солдаты. Они верят в Вашу подлинность. И после утреннего представления заставить их воевать невозможно.

– Почему же. Я сейчас здесь только потому, что Вы попросили моего присутствия как незаинтересованного наблюдателя. Я рефери, а не прокурор. Если вы сможете друг другу и своим солдатам объяснить, для чего именно эта война, то воюйте. Именно этого требовал Зов – чтобы вы поговорили. И, чтобы развеять ваши сомнения, я не подделка. Я прошла той же тропой, по которой шли предыдущие юродивые.

– Ольси-Катя, то есть вы и есть та самая эльфийка, одна из Альси дома Са, которую отдали на растерзание и которая сошла с ума?

На этот вопрос ответом был смех четверых из присутствующих. Катя нервно прыснула, прикрыв рот кулаком, в некоторой части она была с такой версией согласна. Эль-Саморен и Эль-Торис сдавлено захихикали, представив, что бы сделала Яль-Марисен, если бы её попытались замучить. А стоявший до этого в углу эльф хохотал в голос. Когда к нему повернулись все собравшиеся, он откинул капюшон:

– А её вдовец, перекупленный врагами, покушался на магов, – утёр выступившие слёзы помощник Яль-Паларана. – Вы поверили в эти сказки? И в лживые истории о сломанном Великом Артефакте? Вы всё ещё верите во все подряд?

Внутри шатра на несколько секунд всё замерло. Катя устало наблюдала за магом, которого смутно помнила. Эль-Саморен стиснул рукоять меча, сдерживая проснувшуюся ненависть. Эль-Торис положил руку на плечо командира и друга. Остальные собравшиеся смотрели кто с удивлением, кто с досадой и разочарованием, часть осталась равнодушной, но некоторые одобрительно, еле заметно кивали.

– Зачем Вы здесь? Разве не маги первыми объявили о нападении? – нарушил молчание Эль-Торис.

– Если на эльфийский манер, то меня зовут Яль-Яль, а по матери – Сорень. – Маг отстегнул со своего браслета один из амулетов и бросил его на стол. И часть эльфов, не веря себе, протёрли глаза и уши.

– Человек, – усмехнулась Катя.

– Люди не могут быть магами, это все знают! – возмутился кто-то из дальнего ряда.

– А эльфы не идут путём юродивых, – маг легко поклонился в сторону девушки. – Но хоть кто-нибудь из вас знает, почему нет магов от людской крови? Нет? Тогда рассказ будет долгим.

Яль-Яль уверенно прошел к столу и устроился поудобней, жестом пригласив остальных последовать его примеру. Его рассказ слушали все, то отводя глаза, то согласно кивая, но не перебивая.

***

Вы действительно не знаете, кому и зачем понадобилась эта война. Такая война, что затронет каждое Королевство, и в которой не будет победителя. Её причины знает едва ли десяток эльфов и один человек. Человек перед вами.

Во времена ещё до первых эльфов в мире были воздвигнуты древние святыни. Эльфы их зовут Великими Артефактами, люди – Святилищами Богов, другие народы – Храмами. Известные на землях Королевств Артефакты выпивают из всех живущих магический дар, полностью, до капли. Единственный шанс сохранить способности к магии – это спрятаться за заклятье Полога в раннем детстве. И маги, охраняя своё ремесло, берут под Полог только очень одарённых детей, выбирая из них тех, чья родня достаточно богата и влиятельна... Я стал магом из-за непомерной жажды власти Наставника. Он заметил дар в ребенке одной из нянь и взял меня под полог. А чтобы меня считали эльфом, он сделал амулет. Чтобы не заметили, что я старею, я почти каждый день по несколько часов проводил с эльфийскими детьми. Вы каждый год выходите на улицы прикоснуться к людям, а я каждый день прикасался к эльфам.

Наставник, сколько его помню, искал Храм, о котором он вычитал в древней книге. Этот Храм даёт любому знание обо всём, любые ответы. И Яль-Паларан был почти одержим этим Храмом, но боялся, что о нём узнает кто-то ещё. Боялся всех своих эльфийских учеников, кроме меня – человека, эксперимента и игрушки. Четыре года назад ему удалось узнать, что Храм стоит в одной из долин гномов. Но гномы не впустили мага ни путником, ни гостем, ни послом.

В Артефактах скапливается огромное количество силы. И чем больше Артефакт её получает, тем больше ему её требуется. Наставник нуждался и нуждается в армии, которая сможет прорваться к Храму Знаний. Он привёз новость об осушении Артефакта и теперь земли трёх королевств оказались всё равно что под Пологом. Пятнадцать-двадцать лет, даже меньше, и в его распоряжении появились бы сотни юнцов, натренированных в боевых заклятиях.

Но не вышло, Артефакт успели напитать Изначальной Силой и теперь он продолжает жадно отнимать дар у всех, до кого дотягивается. Наставник смирился и разослал письма многим своим ученикам. Теперь мы делали всё, чтобы Королевства ослабли и оказались на грани новых расколов, тогда из начавшегося хаоса удалось бы набрать достаточно прошедших бои опытных воинов, чтобы составить армию, с которой можно прорываться в долину к Храму. И никто из нас не рискнул идти против него, особенно после случившегося с Яль-Марисен. У неё дар был огромен.

***

– Сейчас передо мной эльфы, у которых достанет сил и власти починить себе любого правителя. Здесь передо мной одни из сильнейших из почти всех домов, и дома Королей среди вас тоже есть. Теперь вам решать, как поступить с обезумевшим магом. Сильнейшим и старейшим из известных мне. – Яль-Яль забрал со стола амулет и отошел в сторону.

Эльфы долго молчали, примеряя на услышанное то, что слышали сами. Но тишина сменилась спорами, в которых ни Яль-Яль, ни Катя не участвовали. Девушка под скучные препирательства задремала, всё же усталость и напряжение потребовали своё. Осторожно разбудили её уже перед рассветом.