Текст книги "Урок арахнологии для юной Афродиты (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Ты так похожа на своего отца... – с какой-то невероятной горечью проговорил Григорий Васильевич, глядя на девушку, – эта родинка над губой, как у него, эти глаза... Ты меняешь цвет глаз?

– Да, меняю, – сдавленно проговорила девушка.

– Хоть это не потерялось... – грустно проговорил он, – а то ведь ни Костя, ни Кирилл этого не унаследовали! Я так скучаю по моему мальчику, что просто слов нет! Он был моим любимцем! Я до сих пор вспоминаю весь этот ужас, пережитый в Афганистане, я больше всего на свете боялся, что Света потеряет рассудок от горя, у неё чуть преждевременные роды прямо в Кабуле не начались! Примчалась в Афганистан на сносях, пришлось её срочно эвакуировать из зоны военных действий практически без сознания! Как только пробралась! Как её вообще в положении пропустили через границу! – и в этот момент раздался звонок в дверь, – Лиза, открой, пожалуйста.

– Хорошо, пап, – ответил женский голос, и послышались шаги.

Генерал молчал, расхаживая из угла в угол, ребята тоже молчали, и в этот момент в комнату влетел Олег Матвеевич, пунцовый от злости.

– Какого чёрта... – вскричал он, и осёкся, увидев генерала.

Григорий Васильевич замер, возникла немая сцена, шрам на лице Туманского нервно дёрнулся, глаза дважды сменили цвет, и он одним прыжком подскочил к дочери, схватил Матильду за запястье и стремительно поволок к двери.

– Этого не может быть! – вдруг вскричал Григорий Васильевич, сделал несколько быстрых шагов, и, обогнув их, встал перед Туманским, глядя ему в лицо с выражением тихого ужаса, – этого не может быть...

– Пустите! – сквозь зубы проговорил Олег Матвеевич, но Григорий Васильевич вдруг взял ладонями его за лицо и провёл пальцем по шраму, а Туманский дёрнулся, отстраняясь от его рук.

– Что вы, чёрт возьми, делаете? – зло вскричал он.

– Кшись... – обморочным голосом проговорил генерал.

– Мой брат давно умер, – резко ответил Олег Матвеевич, – ни к чему ворошить былое! Пустите! – он попытался обойти генерала, но тот не дал ему это сделать, вцепившись ему в предплечья.

– Кшись... – охрипшим голосом проговорил он, – глаза... Олег не мог менять цвет глаз... – выдохнул он, – Кшись, ты живой! – вскричал он не своим голосом, и, как подкошенный, повалился на пол, Туманский едва успел подхватить его под руки.

– Вот чёрт! – выругался Олег Матвеевич, – совсем забыл про линзы!

– Ты живой... – повторял генерал, хрипя и держась за сердце, – ты живой... Мой милый мальчик... Ты живой! Погиб Олег! Боже...

– Девушка, как вас там? – закричал Олег Матвеевич, укладывая генерала на диван, – у вас есть какие-нибудь лекарства? – и Лизавета молнией примчалась к ним.

– Папа! – испуганно вскричала она, бросаясь к отцу, – Господи! У него же недавно инфаркт был! Сейчас, таблетки... – она метнулась из комнаты, а Олег Матвеевич повернулся к ошарашенным ребятам.

– Вы чего сюда припёрлись? – с тихой злобой процедил он, – ну, вы у меня получите! Имейте в виду, я позвоню родителям каждого из вас, и вам дадут шикарного пинка! А ты... – бросил он суровый взгляд на бледную дочь, – считай, что дождалась ремня! Всё-таки я тебя выпорю! Давно следовало! Русских слов не понимает! Человека до сердечного приступа довели! Если б я не появился здесь без линз в погоне за тобой, он бы не узнал меня, и считал бы меня мёртвым!

– Не ругай их, Кшись, – хриплым голосом проговорил Григорий Васильевич, лёжа на диване, куда его уложил Олег Матвеевич, – они замечательные ребята, да и дочка у тебя чудесная, твоя копия. Такая же добрая, сострадательная и честолюбивая девочка, как и ты, она так беспокоится о тебе, ты же её любимый отец.

– Честолюбие не всегда приносит пользу, – сквозь зубы проговорил Олег Матвеевич, глядя, как Лизавета подаёт отцу таблетки и воду, – я за свою жизнь за своё честолюбие сильно поплатился! Мне проще жить под личиной Олега, меня все боятся и считают наркодилером, террористом и подрывником, зато не цепляются всякие идиоты! Я теперь как бы бандит в отставке, занимающийся честным бизнесом, зато сберёг свою семью! Правда, в последнее время опять началась эта возня, и теперь тот, кто убил моего брата, должен за это ответить!

– Что произошло в горах, Кшись? – слабым голосом спросил Григорий Васильевич, но Олег Матвеевич покачал головой.

– Не называйте меня так, – попросил он, держа генерала за руку, – я давно отвык от этого имени, да и не любил его никогда. И давайте это как-нибудь, потом обсудим, а то вы сейчас не лучшем состоянии, ни к чему вам нервничать!

– Я то думал... – Григорий Васильевич поднял на него глаза, – а гранаты?

– О Боже... – Олег Матвеевич бросил на него быстрый взгляд, – о чём вспомнили... Забудьте про эти гранаты!

– Забудешь тут... – вздохнул генерал, – я из-за этих гранат чуть под трибунал не полетел! Я думал, их твой братец украл, то есть, ты...

– Так и есть, – пожал плечами Олег Матвеевич, – только жене моей случайно не ляпните, а то она меня убьёт!

– Я сохраню тайну, – кивнул Григорий Васильевич, – Господи! Я уж столько всего попередумал, голову ломал, что могло случиться тогда, и никак внятное объяснение найти не мог. Были мысли, что ты убил брата из-за Светы, то есть, настоящий Олег, уж прости...

– Так и было... – со вздохом проговорил Олег Матвеевич, – ну, почти так... – а потом посмотрел на ребят, – а вы чего тут уши развесили? Марш по домам! Я тут сам разберусь! А вот ты, Сергей, останься! Мне с твоим отцом надо срочно переговорить, а то, боюсь, он за моей головой наряд ОМОНа скоро отправит! – и он ухмыльнулся.

Лизавета быстро выпроводила Никиту с Юлием и Алевтину с Иришей из квартиры. Остались только Матильда и Сергей, резко притихшие.

Григорию Васильевичу постепенно стало лучше, он даже смог сесть.

– И всё-таки? – опять спросил он, – что произошло тогда?

– Это долгая история, – сдвинул брови Олег Матвеевич, – я вам всё расскажу, но чуть позже, ни к чему сейчас вас лишний раз тревожить, вам на сегодня достаточно стресса.

– Да, восставшего из мёртвых я точно сегодня не ожидал, – слабо улыбнулся генерал, подался вперёд и обнял его, – ты же мой любимец! Ты хоть представляешь, что я испытал, когда думал, что ты мёртв! Ты же мне, как сын! Ни к кому и никогда я так не привязывался! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Почему не сказал старику правды?

– Простите меня, Григорий Васильевич, – Олег Матвеевич похлопал его по спине, – я знаю, что виноват, знаю о вашем отношении ко мне, и понимаю, что должен был рассказать вам правду, но в тот момент я был настолько ошеломлён происходящим, что боялся собственной тени! А больше всего я боялся за эту кроху! – кивнул он на Матильду, – мы со Светой так мечтали о дочери, и она, наконец, появилась, а тут мои личные призраки из прошлого всплыли, и началась заварушка!

– И всё же... – Григорий Васильевич крепко взял его за руку, – как так получилось, что тебя перепутали с братом?

– Никто меня не перепутал, – со вздохом проговорил Олег Матвеевич, – Олег не дал мне умереть, хотя собирался убить, вместо этого он взорвался сам. Всё, что у меня от него осталось, это бляшка с номерным знаком, которая упала около меня, когда случился взрыв. Видите шрам? – он показал округлый шрам на ладони, – я сжимал эту горящую бляшку с силой, чтобы заглушить боль душевную от потери самого дорогого мне человека... Этой бляшкой я изуродовал себе лицо, срезал родинку! А потом прицепил к своей одежде вместо своей.

– Боже... – пролепетал ошеломлённый генерал, с ужасом взирая на него, – так ты сам себе лицо изрезал? Но зачем?

– Были причины, – увильнул от ответа Туманский, отводя глаза.

– Ты хотел стать Олегом... – кивнул головой Григорий Васильевич.

– Да, я хотел стать братом, – кивнул в ответ Олег Матвеевич, глядя перед собой, – меня не должны были опознать.

– А как же Света? – вопрошал генерал, – она чуть с ума не сошла, когда узнала о твоей гибели! Ты о ней подумал?

– Я надеялся успеть объясниться с ней до того, как она всё это узнает, но не успел, – Олег Матвеевич покачал головой, покосившись на притихшую дочь, – и ведь притащилась в Афганистан! Куда только её отец смотрел! Эдуард Михайлович дипломат, вот Света и находила лазейки, чтобы ко мне пробраться!

– А я-то думал... – покачал головой Григорий Васильевич, – помню, как я тебя выгораживал, когда ты самовольно на свидание к Свете бегал.

– По жене соскучился, – усмехнулся Олег Матвеевич, вновь бросив взгляд на дочь, – зато в итоге этих свиданий у нас вот такое чудо родилось!

– Ты только не ругай её сильно, славная девочка, – вздохнул генерал.

– Возьму ремень помягче! – фыркнул Туманский, – давно пора проучить, а то совсем от рук отбилась! Хулиганка! – и он встал с места.

– Ты ещё зайдёшь? – с надеждой спросил Григорий Васильевич.

– Да, конечно, – улыбнулся Олег Матвеевич, – и вы, как поправитесь, заглядывайте к нам, но сначала мне нужно кое-какую проблему решить! Сергей, позвони своему отцу и попроси его прямо сейчас приехать ко мне на квартиру, это очень срочно, идёмте.

Он подхватил дочь под руку, и увлёк ребят за собой на улицу.

Пока они ехали в лифте, Сергей постарался как можно лаконичнее объяснить отцу, что от него требуется, и Степан Сергеевич тотчас занервничал, поняв, с кем находится его сын.

– Я ничего не понимаю! – кричал он в трубку, – что ты там делаешь? Опять за этой девчонкой ухлёстываешь? Я же тебе русским языком сказал – не лезь, куда не следует! С этим типом связываться опасно!

– Папа, успокойся и не ругайся! – воскликнул Сергей, – я с друзьями влез в расследование убийства Радинской, можешь отругать меня! И вообще, меня попросили передать тебе, чтобы ты приехал...

– Дай-ка трубку, – Олег Матвеевич грубо выхватил из рук парня мобильный телефон, – Степан Сергеевич, здравствуйте, это Туманский. Мне нужна ваша помощь, потому что я не тот, за кого себя выдаю, и меня рассекретили! Я не Олег, я Кшиштоф Туманский, и один человек жаждет моей крови, он убил моего брата, чуть не убил меня, а теперь этот человек хочет крови моей дочери, чтобы довести меня до края! – Матильда побелела, во все глаза, уставившись на отца, а тот меж тем продолжил, – да, это так, но я не виноват! Я этого не совершал! На мне нет ни капли невинной крови... Хотя... На войне-то я был... Но это совсем другое, хотя, в сущности, то же самое... Степан Сергеевич, вы мне срочно нужны! Просто немедленно! Да, хорошо, – он отключил телефон и протянул трубку Сергею со словами, – поехали.

И ребята шмыгнули в машину, причём оба на заднее сиденье.

– Ребёнок, а ты чего назад уселась? – Олег Матвеевич посмотрел в зеркальце, – давай, перемещайся ко мне.

– Мне и тут неплохо, – робко проговорил девушка, опустив глаза.

Олег Матвеевич ухмыльнулся, бросил взгляд на молчаливого Сергея и закатил глаза, а потом выехал на дорогу.

По пути он позвонил в больницу, спросил, очнулась ли Марианна, и, выяснив, что она в сознании, тотчас сменил направление.

– Можно нам с тобой? – спросила Матильда, когда он припарковался на больничной стоянке, и Олег Матвеевич повернулся к ним.

– Только без фокусов, хорошо? – сурово проговорил он.

– Хорошо, – закивали они, и вышли из машины.

В холле больницы Олег Матвеевич подошёл к девушке за стеклом, и наклонился к окошку.

– Добрый день, мне бы повидать Марианну Довлатову, я её друг, – вежливо сказал он, девушка подняла на него глаза, и удивилась.

– Вы же вот только что поднялись к ней, – недоуменно проговорила она.

– Кто поднялся к ней!? – воскликнул Олег Матвеевич, – я!? Вот чёрт! В какой она палате! Быстро говорите!

– Двести пятнадцатая, второй этаж, – растерянно проговорила девушка, – постойте, вы куда! – но Олег Матвеевич её уже не слушал, он бегом бросился по ступенькам на второй этаж, а Матильда и Сергей за ним.

Олег Матвеевич быстро сориентировался, в какой стороне должна находиться палата, почти сразу нашёл нужную палату и рванул дверь.

Высокий и широкоплечий мужчина стоял к нему спиной, он держал на лице Марианны подушку, а та изо всех сил дёргалась и пыталась вырваться, но было видно, что ещё немного, и он её задушит.

Олег Матвеевич одним скачком настиг незнакомца, и, сделав захват локтём за шею, оттащил убийцу в сторону, и, отшвырнув убийцу в стену, на секунду оторопел. Перед ним была его точная копия.

Матильда и Сергей, подбежав к двери, замерли, увидев эту картину.

Закашлявшаяся Марианна в ужасе взирала на них, переводя взгляд с одного на другого, и не понимая, что происходит.

– Ты кто такой!? – закричал Олег Матвеевич, и, подцепив пальцами кожу на его шее, сорвал с него маску, полностью имитирующую его собственное лицо, под которой оказалось совсем другое лицо.

– Ну, что, Туманский, свиделись? – ухмыльнулся тот, оскалившись, – как тебе в шкуре убийцы? Понравилось? Хотя, тебе не привыкать...

– Это мне не привыкать? – прохрипел Олег Матвеевич, покрывшись пятнами от переполнявшей его злобы, – это тебе за брата, сволочь! – и с чувством ударил ему кулаком в лицо.

Незнакомец повалился на пол и закашлялся, у него кровь хлынула носом, мгновенно залив весь пол, видимо, оказался повреждён сосуд.

Он выхватил из кармана пистолет, но воспользоваться им не успел, Олег Матвеевич ловко вырвал у него из рук оружие и наставил на него, трясясь от переполнявшей его ярости.

– Тварь! – выговорил он охрипшим голосом, наставив на него пистолет, – ты у меня за всё ответишь!? Выродок!

– Ну, давай, Туманский! – самодовольно проговорил мужчина, – стреляй! Что же ты медлишь? Или хочешь сказать, что ты не такой, как твой брат! Что ты не можешь убить! А по моджахедам стрелял!

– Папа, не надо! – в ужасе вскричала Матильда, вжавшись в стенку, – не стреляй, пожалуйста! – и зажала рот рукой.

И Олег Матвеевич, бросив взгляд на перепуганную дочь, выдохнул, и с чувством ударил незнакомца по затылку рукоятью пистолета.

В этот момент в палату вбежала охрана больницы вместе с девушкой из окошка, с которой разговаривал Олег Матвеевич.

– Что тут происходит? – вскричал один из охранников, и, увидев распростёртое на полу тело, растерялся.

– Вызовите милицию, – хрипло проговорил Туманский, а потом достал телефон, – впрочем, лучше я сам, – и он вызвал своего друга.

Владимир Дмитриевич Волокинский был в курсе обо всём, что случилось, и потому, узнав, кого обезвредил его друг, приехал быстро.

Чуть позже Матильда с отцом и с Сергеем стояла у здания, ожидая Волокинского, и от испуга жалась к отцу, не в силах вымолвить и слово, а Олег Матвеевич мгновенно догадался, что дочь напугана.

– Напугал я тебя? – мягко проговорил он, обнимая дочь, – да, милая?

– Немного, – пролепетала Матильда, подняв на него глаза, – а кто такие моджахеды и что он имел в виду... – она запнулась.

– Исламские группировки, воевавшие против советских солдат, – вздохнул Олег Матвеевич, – так что я всё равно убийца, как бы там ни было. Любой человек, побывавший на войне, всё равно убийца, и этому нет оправдания, потому что человеческая жизнь бесценна.

– Самое главное, что ты не убивал намеренно, – еле выговорила Матильда, – тут тебе отдали приказ... На войне иначе нельзя...

– Не надо тебе думать о войне! – воскликнул Олег Матвеевич, и его лицо исказилось, – ты ещё такая маленькая, чтобы вникать в такие страшные вещи! Лучше думай о книжках и мальчиках! – он выразительно посмотрел на Сергея.

– Ты же был против, чтобы я думала о мальчиках, – напомнила ему Матильда, слабо улыбнувшись.

– Допустим, я пересмотрел своё мнение... – усмехнулся Олег Матвеевич, и кивнул подошедшему к ним Владимиру Дмитриевичу, – ну, что?

– Увезли Савельева, – вздохнул тот, – теперь вот ещё одну даму надо задержать, и дело в шляпе. Я объявил по всем постам, передал внешние данные, и то, что при ней могут быть паспорта.

– Я должен с ней объясниться, – вздохнул Олег Матвеевич, – просто обязан... Она-то считает меня своим главным врагом!

– Объяснишься, – закивал головой Волокинский, – только сначала её схватить надо, а то она ещё долго за тобой будет гоняться, и тебе опять придётся дочь под замок сажать!

– Я понял, – кивнул Олег Матвеевич, – ладно, мы поехали, мне тут ещё с одним следователем пообщаться надо, а то он тоже на меня охоту открыл благодаря этим субчикам, – и он увлёк дочь и Сергея в машину.

Они довольно быстро приехали на Фрунзенскую, но машины Степана Сергеевича ещё не было, и Туманский бросил недовольный взгляд на Сергея, когда они вышли из машины.

– И где твой отец? – и парень пожал плечами.

– Понятия не имею, – честно ответил он.

– Ладно, пойдём в квартиру, – Олег Матвеевич нервно огляделся по сторонам, и увлёк детей в подъезд, и тут его ждало удивление.

Охранников не было на месте, хотя им давалось чёткое указание, чтобы они не отходили ни на шаг, и следили за происходящими событиями.

– А эти куда подевались!? – раздражённо воскликнул Олег Матвеевич, запихнув детей в лифт, и они поднялись наверх.

Отперев дверь в квартиру, они вошли внутрь, Олег Матвеевич распахнул дверь в гостиную и замер на пороге.

Сергей мгновенно узнал Анну Юрьевну, которая стояла посреди гостиной, а мама Матильды сидела на стуле, связанная по рукам, и с заклеенным скотчем ртом. Рядом находился высокий, стройный, светловолосый мужчина лет сорока, в руках он держал пистолет.

– Заждались мы тебя, Кшись, – медленно проговорил он, – что-то ты не очень домой спешишь, чтобы помочь любимой жене.

Олег Матвеевич невольно дёрнулся, переводя взгляд с одного на другого, он пытался оценить ситуацию, понимая, что его охранники, скорее всего, мертвы, и думал, что делать дальше.

– Алёна Григорьевна, выслушайте меня, – медленно проговорил он, обращаясь к женщине, – дайте, я всё объясню.

– Ты уже объяснил мне когда-то! – воскликнула она, направляя на Светлану Эдуардовну, пистолет, – вы с братом лишили меня самого дорогого, что было в моей жизни – моей дочери и не родившегося внука! Какие объяснения ты хочешь мне дать!? Какие тут ещё могут быть объяснения... – её лицо исказилось.

– Мы не убивали Алису! – воскликнул Олег Матвеевич.

– Замолчи! – закричала Алёна Григорьевна, – я уже слышала эту байку! Твой отец вытащил вас из этого болота! Попросту откупил от тюрьмы! А что делать мне, простому человеку? У меня убили дочь, а я вынуждена ходить к ней на могилу и знать, что убийцы моей дочери живут себе припеваючи, и горя не знают!

– Убийца вашей дочери ответил за всё сполна, – проговорил Олег Матвеевич, – а я – отец вашего не рождённого внука! Ваша дочь была моей первой любовью, я собирался на ней жениться!

– Замолчи! – закричала не своим голосом Молчанова, – моя дочь была беременна от Игоря! – кивнула она мужчину, стоявшего рядом с ней, – решил ещё и мою дочь оклеветать, негодяй! Ты убил её, подонок, а я теперь перестреляю всю твою семью!

– Дайте мне сказать! – воскликнул Олег Матвеевич, – дайте мне всё объяснить, выстрелить вы всегда успеете! Я расскажу всю правду!

– Какую правду? – сквозь зубы проговорила женщина.

– Я влюбился в вашу дочь с первого взгляда, – медленно начал говорить Туманский, – это было безумное юношеское чувство, а вы были против наших отношений, уж про это вы не сможете сказать, что это ложь! А Алиса, когда поняла, что беременна от меня, хотела сбежать со мной, а потом вдруг испугалась, и сказала, что выйдет замуж за своего давнего поклонника, за него, – кивнул он на Игоря, – потому что боялась вашей реакции! Она хотела пожертвовать своими чувствами ко мне, боялась, что вы будете злы на неё, за то, что она забеременела от меня!

– Я не верю, – помотала головой Алёна Григорьевна, её губы дрогнули и пистолет в руке тоже, – она мне... соврала?

– Да, соврала, – кивнул Олег Матвеевич, – Алиса нравилась очень многим, в том числе она понравилась сыну одного криминального авторитета. Ферзь-старший хоть и был коронованным вором в законе, и официально детей у него не было, как и положено, но все знали, что Антон его незаконный сын, и он подавал своему сыночку всё на блюдечке с голубой каёмочкой! В том числе и мою беременную девушку... Ваше проклятье, которое вы бросили на нашем выпускном, настигло тех, кому оно по-настоящему предназначалось. Сын Ферзёва врезался на огромной скорости в дерево, его отец погиб на месте, а сам он сейчас находится в доме инвалидов с переломанным позвоночником, и, дай бог, чтобы он прожил в таком положении ещё много-много лет, смерти, как избавления, он просто не заслуживает! – и пистолет с глухим стуком выпал из рук Алёны Григорьевны.

– О Боже... – простонала она, явно не веря своим ушам.

– Я ему всё равно не верю, – сквозь зубы проговорил Игорь, – он всегда был хитрой и изворотливой сволочью! И этих малолетних паршивцев я всё-таки пристрелю! – и он направил пистолет на Сергея.

Грянул выстрел, но цели не достиг, потому что Олег Матвеевич одним молниеносным движением повалил на пол и дочь, и Сергея.

– Ах ты, мерзавец! – закричала Алёна Григорьевна, и раздался звук падающего тела, она опустила подельнику на голову нефритовую шкатулку, в которую после каждой поездки на море Светлана Эдуардовна с Матильдой ссыпали полудрагоценные камни, и шкатулка была почти полной, благодаря чему она была весом с три кирпича.

Минералы рассыпались по полу, Игорь валялся на полу без чувств, а Алёна Григорьевна быстро перерезала верёвки на руках Светланы Эдуардовны, и та, сдёргивая с губ скотч, бросилась к мужу.

– Олег, милый, – она упала перед ним на колени, и Матильда с Сергеем, выбравшись из-под него, увидели кровь на полу.

– Папа, папочка, – дрожащими губами пролепетала она.

– Тише-тише, – прохрипел Олег Матвеевич, и по подбородку у него потекла тонкая струйка крови.

– Надо вызвать «Скорую», – воскликнула Алёна Григорьевна, – наверное, лёгкое задето... – и в этот момент в квартиру влетел майор Вильянов вместе с ОМОНом, и оторопел, увидев эту картину.

– Олег Матвеевич, кто это вас? – бросился он к Туманскому.

– Это мой сообщник, – сказала Алёна Григорьевна, – я думала, что он убийца моей дочери, а оказалось, что всё совсем не так… У Зеркалова ум за разум зашёл, он решил этих детей перестрелять, – кивнула она на Матильду и Сергея, – а он не дал... – взглянула она на Туманского.

– Вот чёрт! – побледнел Степан Сергеевич, а Олег Матвеевич, приподнявшись, сел и прислонился спиной к стене, – а ну лежать! – прикрикнул он, – хотите кровью захлебнуться!? Вы мне сына спасли, чёрт побери! Я не могу позволить, чтобы вы умерли! – и он в одно мгновение поставил на уши всех своих знакомых, и Олега Матвеевича в рекордно быстрые сроки доставили в больницу.

Матильда с матерью просидели в больнице почти сутки, чуть позже к ним присоединились Костя с Кириллом, и, когда Олег Матвеевич очнулся, вся семья тотчас устремилась к нему в палату.

– Ну, вот, устроили тут трагедию в трёх актах, – фыркнул он, закатывая глаза, и, даже побывав в очередной раз между жизнью и смертью, он не терял чувство юмора и презрительного отношения к собственной жизни, и вообще, ко всему происходящему, – подумаешь, подстрелили.

– Ты несносен! – вздохнула Светлана Эдуардовна, погладив мужа по щеке, – у тебя все кости переломаны, всё, что можно, прострелено, а ты ещё с таким пренебрежением к этому относишься!

– Жизнь вообще смешная штука, дорогая, – усмехнулся Олег Матвеевич, – вот я и шучу с ней! Видите же, всё в порядке, лёгкое прооперировали, всё нормально, – он неопределённо пожал плечами.

– Тебе надо помириться с отцом, – менторски сказала Светлана Эдуардовна, – он должен узнать, какой его сын на самом деле жив!

– Да, пожалуй, надо поговорить с ним, – вздохнул Олег Матвеевич, – а то устал я линзы уже носить при нём... Да и при маме тоже!

– А я всё думала, – задумчиво проговорила Матильда, – что у тебя глаза слезятся всё время... А это были линзы!

– А ты думала! – улыбаясь, воскликнул он, – мне тут, правда, Степан Сергеевич одну предъяву всё-таки готовит, но обещал разобраться со мной после того, как я выздоровею.

– А что опять случилось? – испуганно спросила Матильда.

– Да так, мелочи жизни, – отмахнулся Олег Матвеевич.

– И кто такой Савельев? – продолжала допытываться девушка.

– Какой любопытный ребёнок... – поглядел на неё отец, – это брат Игоря Зеркалова, того, под чью пулю я попал, единоутробный брат, по матери, потому и фамилии разные. Он думал, что это его племянник умер вместе с Алисой, потому и устроил всё это...

– Сознавайся, милый, ты никого больше не обидел? – строго спросила Светлана Эдуардовна, – никому детей больше не наделал?

– Не знаю, любовь моя, – скривил губы супруг, – вроде, никому, а так...

– Вот встанешь с постели, убью! – погрозила пальцем Светлана Эдуардовна, – на клочки порву!

– А что нападать-то, мам! – смеясь, воскликнул Костя, – я сам вот романы без конца кручу, и понятия не имею, может, вы уже дедом и бабушкой стали! – заступился он за отца, и Олег Матвеевич гомерически расхохотался, а Светлана Эдуардовна слегка порозовела.

– Лучше женись, – бросила она в пространство, – возраст как раз подходящий! – и Костя с Кириллом весело рассмеялись.

– Всегда успею ярмом на шее обзавестись, – отмахнулся Костя, – это вот вы с отцом такие правильные, женились, детей завели... Хотя папа, судя по последним событиям, похоже, нагулялся вдоволь!

– Довольно! – воскликнула Светлана Эдуардовна, – не желаю больше слушать ни о чьих похождениях, а особенно о похождениях собственного мужа! – её красивые зелёные глаза гневно сверкнули.

– Не нервничай, Светлячок, – вздохнул Олег Матвеевич, самодовольно улыбаясь, – на данном отрезке жизни меня интересует только одна женщина – ты! А то, что было в прошлом, там и осталось, и бедная Алиса в том числе! Кто знает, сложилось бы у меня с ней, может, я всё равно встретил бы тебя, и мы при любом раскладе были бы вместе, – и он погладил супругу по руке.

– Скорее всего, ты остался бы с ней в Санкт-Петербурге, – вздохнула Светлана Эдуардовна, – и ничего бы не было...

– Мы всё равно планировали переехать в Москву, – протянул Олег Матвеевич, – а юношеские чувства, как правило, очень быстро гаснут, вспыхнувший хворост... Ты – моя любовь, – он сказал это так просто и с такой нежностью, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

– А ты мой любимый, – ласково проговорила Светлана Эдуардовна, и Матильда смущённо улыбнулась, слушая объяснения родителей, – только, пожалуйста, больше так не пугай меня!

– Постараюсь, дорогая, – усмехнулся Олег Матвеевич.

Когда Олег Матвеевич вышел из больницы, Светлана Эдуардовна первым делом позвонила свёкру и попросила его прийти к ним.

Матвей Аристархович, в это время проживающий в гостинице, поскольку у него в Москве были кое-какие неотложные дела, сначала упирался, но всё же согласился зайти к ним, но при условии, чтобы «...этого, с позволения, сына...» не было дома.

– Его не будет, – заверила его невестка, понимая, что на встречу с сыном он не пойдёт ни под каким видом.

Они решили окончательно расставить все точки, а потому Олег Матвеевич собрал всю семью, вызвал Владимира Дмитриевича, позвонил Степану Сергеевичу, попросив его, чтобы он приехал к нему, и взял с собой сына вместе с остальными ребятами.

Степан Сергеевич согласился, но вот участие его сына в этом деле его сильно разозлило, к тому же он узнал, кто разбил его машину.

– Я до сих пор полагал, что у тебя есть голова на плечах! – кричал он на Сергея, – а ты, вместо того, чтобы слушать меня, полез в это дело, взял без спроса машину, будучи несовершеннолетним, лез к Туманскому, провоцировал его на крайности, ухлёстывая за его дочкой...

Это просто немыслимо! – и он выдохнул, а Регина Романовна, слушая ругань мужа, мгновенно вклинилась в эту паузу.

– Милый, да пойми ты – Серёжа просто честный и справедливый! – воскликнула она, решив заступиться за сына, – такой же, как и ты! Он просто решил помочь тебе с этим делом! Конечно, я понимаю, что это опасно, но, судя по всему, ещё один следователь на мою голову всё же будет! – и она потрепала сына по макушке.

– Да я против, что ли? – возмущённо воскликнул Степан Сергеевич, – но на данный момент ему всего двенадцать! Пусть заканчивает школу, идёт на юридический, я совсем не против! Но не сейчас же! Детективы читай, если тебе неймётся!

– И всё же... – сокрушённо воскликнула Регина Романовна, с выражением некоторого ужаса посмотрев на сына, – с этим расследованием добраться до Петербурга! В северную столицу их занесло с их детективными изысканиями! И ведь докопались, паршивцы!

– Они человека до сердечного приступа довели... – простонал Степан Сергеевич, и тут Сергей возмутился.

– Мы тут не причём! – тотчас воскликнул он, – Григорий Васильевич просто увидел, что у Олега Матвеевича глаза цвет меняют, а настоящий Олег Матвеевич не может менять цвет глаз! Он узнал Кшиштофа, потому и свалился с приступом!

– Если бы вы не потащили за собой Матильду, Туманский не бросился бы за дочерью! – сурово воскликнул Степан Сергеевич, – и, соответственно, этот бравый вояка не увидел бы его глаз и не узнал бы правды! Так что отчасти в этом виноваты и вы! Туманский же не может контролировать перемену цвета, он и так без конца в линзах ходил, чуть зрение себе не посадил!

– А как там Григорий Васильевич? – робко спросил Сергей.

– Уже нормально, опасность миновала, – покосился на него отец, – что, совесть всё-таки мучает? На юридический пойдёшь?

– Да, пожалуй, – кивнул Сергей, – мне нравится твоя профессия!

– Буду натаскивать тебя эти четыре года, – кивнул головой Степан Сергеевич, – только очень тебя прошу – давай без вот таких вот косяков! У тебя теперь целая компания друзей, эта девочка с тобой общается, вот и дружи с ними, может, у тебя с ней что-то получится.

– Сомневаюсь, – со вздохом проговорил Сергей, – она смотрит так строго и с любопытством, кивает, общаясь, но какая-то неприступная.

– Дай ей время, – усмехнулся отец, – просто Олег Матвеевич держал дочь в ежовых рукавицах, вот она пока и не сдвигается с привычной ей оси.

– Понятное дело, – кивнул Сергей, понимая, что отец не прав, Матильда его воспринимает, как друга, и не более того.

И Олег Матвеевич тут не при чём!

Просто он у неё чувств не вызывает! Может быть, когда-нибудь...

И вскоре все собрались в просторной квартире Туманских.

Когда Матвей Аристархович увидел сына, он молча развернулся и пошёл на выход, но Олег Матвеевич сорвался с места, и, быстро обойдя отца, встал перед ним, глядя на него в упор.

– Нам надо поговорить, – твёрдо сказал он.

– Я не собираюсь с тобой ни о чём разговаривать! – отрубил Матвей Аристархович, – ты мне уже сказал всё, что думал! – и он попытался обойти сына, но Олег Матвеевич схватил его за предплечье.

– Прости меня, – сказал Олег Матвеевич, – я нахамил тебе, я виноват в этом, но я хотел, чтобы ты ушёл, потому что уже не мог при тебе хранить свои тайны! Не видишь никакого диссонанса? У меня глаза не синие сейчас, а белые, и, насколько ты помнишь, Олег цвет глаз не менял! – и Матвей Аристархович побелел, как полотно.