Текст книги "Урок арахнологии для юной Афродиты (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Это же не русское имя, а какая-то кличка, – протянула Алевтина, с недоверием поглядывая на девушку.

– Она не доверяет тебе, – с улыбкой сказала Ириша, покосившись на подругу, – считает, что ты почему-то секретничаешь. Имя скрываешь, например, о себе не рассказываешь...

– Сдала, как пленный немец! – закатила глаза Алевтина.

– Зачем же мне врать? – удивлённо посмотрела на неё Матильда, – просто мой отец поляк, он назвал меня в честь какой-то своей польской родственницы, вот и всё.

– Поляк? – вздёрнула брови Алевтина, – тогда понятно... А то я думаю!

– Она думает, – мгновенно вклинилась Ириша, – что ты скрытничаешь! Сама предлагаешь дружить, а встретиться в реале не хотела, только теперь, когда у тебя проблемы начались, попросила о помощи... – и Алевтина стрельнула в неё таким взглядом, что та сразу умолкла.

– Всё ясно, – тяжело вздохнула Матильда, сцепив руки замочком, – не обижайтесь, пожалуйста, я не потому не могла вырваться, что не хотела с вами встречаться, а потому, что боюсь перечить собственному отцу. Я слушаюсь его беспрекословно, а он не пускает меня никуда. Согласитесь, признаваться в этом подружкам из сети как-то не того... Я и сейчас ужасно боюсь...

– Чего? – вздёрнула брови Алевтина.

– Боюсь, что он узнает о побеге, – опустила голову Матильда, – мне надо вернуться домой до того, как он вернётся. Я боюсь его, как огня! Я знаю, что он любит меня, но он способен запереть меня на тысячу лет, и потом я и вовсе не вырвусь. О Боже! – она приложила руки к щекам.

– Что? – с любопытством взглянула на неё Ириша.

– Миша с Антоном! – почти простонала девушка, – что же мне теперь делать! Как мне домой вернуться!

– Это кто? – посмотрела на неё Алевтина.

– Спецназовцы из нашего подъезда, – жалобно проговорила Матильда, – папа посадил их внизу, чтобы следили за порядком. Я отвлекла их, собрав с помощью советов из интернета дымовуху и выскочила, иначе они бы меня не выпустили, а, как вернуться, не знаю.

– Абзац! – коротко и ясно резюмировала Алевтина.

Вагон поезда летел с приличной скоростью и гулом, и, наконец, затормозил на нужной остановке, и Алевтина повела их за собой.

– В московском метро я ещё не была, – задумчиво проговорила Матильда, стоя на эскалаторе, – оно какое-то... не глубокое.

– Не глубокое? – воскликнула Ириша, а Алевтина бросила удивлённый взгляд, не понимая её.

– Это как? – спросила она, повернувшись.

– В Санкт-Петербурге глубже, – с улыбкой сказала Матильда, – там долго приходится ехать на эскалаторе.

– Сравнила! – усмехнулась девочка, переглянувшись с Иришей, – а ты была в Питере? – и Матильда кивнула.

– Папа там родился, – тихо сказала она, – мы ездили год назад.

– Погоди, – вдруг дошло до Ириши, – а школу ты как добираешься?

– Родители на машине отвозят, – ответила ей Матильда.

Девочки между собой переглянулись, но больше ничего не спросили, и, выйдя на улицу, они поспешили к Алевтине.

Поднявшись на площадку, девушка открыла дверь, и они вошли внутрь.

– Родителей сейчас быть не должно, – сказала она, запирая квартиру, – они собирались к друзьям в гости. Поэтому сейчас мы переоденем тебя, а потом поедем в Люблино. Места получше твой отец не мог найти! – она закатила глаза, скинула сапожки, и, девочки, сняв верхнюю одежду, прошли за ней в комнату.

Матильда отметила, что обстановка здесь не такая, как в их квартире, более простая, но всё чисто и уютно, хоть и не роскошно.

Алевтина нашла белый парик своей матери, который давно валялся без дела, кое-что из своей одежды, старые джинсы и свитер, и Матильду стало не узнать.

– Теперь можно ехать в то кафе и даже сесть около твоего отца, – с деловым видом сказала Алевтина, – с белыми волосами он тебя никогда не узнает. Слушай, какие у тебя волосы красивые! За ними, наверное, ухаживать надо постоянно!

– Да, – кивнула Матильда, улыбнувшись, – уход требуют большой, но мне нравится с длинными волосами. У моей мамы чуть покороче, до бедра.

– Понятно, семейное, – подвела итог Ириша, и они поехали в Люблино.

Когда они оказались на месте, Матильда стала оглядываться с непонимающим видом, здесь она оказалась впервые.

– Какое странное место, – удивлённо проговорила она, – какое-то серое.

– Это окраина, – пожала плечами Алевтина, – тут рядом рынок, наподобие Черкизовского, – и Матильда округлила глаза.

– Ничего себе, местечко! – выдохнула она, останавливаясь.

– Да, знатное, – вздохнула Алевтина, и кивнула головой, – кажется, пришли, – и девочки посмотрели на вывеску.

– А ничего, что мы тут так стоим? – испуганно спросила Матильда.

– Не егози, – весело воскликнула Ириша, – кто тебя узнает!

– Вот именно, – поддержала её Алевтина, – нечего панику разводить! Это раз, а теперь оглянись вокруг, здесь полно молодёжи группками толчётся, так что мы ничьё внимание не привлекаем.

Матильда посмотрела по сторонам, потом на летящие с неба снежинки, и лишь вздохнула.

– Вроде, сегодня уже первое января, – задумчиво проговорила она, – а народу довольно много. Разве рынок сегодня должен работать?

– Он и не работает, просто место такое... кипучее, – нашла подходящее слово Алевтина, – и где твой отец? Времени около трёх.

Едва она это сказала, как мимо девушек проехал огромный чёрный джип, резко затормозил и остановился совсем.

– Это он, – тут же прошептала Матильда.

– Ничего себе, машина, – ошеломлённо воскликнула Ириша.

Олег Матвеевич вышел на улицу, огляделся по сторонам, вынул из кармана пальто сигареты, закурил, а потом вынул мобильный.

– Это я, – сказал он в трубку, – да... знаю, блин! Вроде нет. Я проверил. Я печёнкой чую, здесь какая-то лажа. Ладно, давай, пока, – он убрал телефон в карман, в момент выкурил всю сигарету и вошёл внутрь кафе, а девочки двинулись за ним.

Народа в кафе почти не было, да и странно это было, что такое затрапезное кафе работает в первое января, впрочем, у каждого владельца свои замашки.

Олег Матвеевич девочек не замечал, он был погружён в свои мысли. Купив кофе, он задумчиво помешивал ложечкой в пластиковом стаканчике, понюхал его содержимое, передёрнулся и огляделся по сторонам в поисках того, кого ожидал. За столик он не сел, остановился около стойки, явно нервничал и поглядывал на часы.

– Вам чего, девоньки? – спросила полная женщина, подходя к девочкам, так же замерших около стойки.

– Дайте нам по коктейлю, – попросила Алевтина, и женщина сурово сдвинула брови.

– Восемнадцать есть? – строго спросила она, – без паспорта не продам.

– Нет-нет, – поспешила внести ясность девочка, – нам безалкогольный. Шоколадный, например.

– Тогда ладно, – мигом подобрела женщина, быстро сделала коктейли и девочки сразу расплатились, чтобы сразу сбежать, если что.

Пресловутый коктейль больше походил на дешёвый горячий шоколад, Матильда пригубила его, поморщилась и стала теребить соломинку.

От Алевтины не укрылись эти действия, почти полностью копирующие действия её отца, не замечая этого, и девочка усмехнулась.

– Ты что? – взглянула на неё Ириша.

– Да так, – уклончиво ответила Алевтина, улыбнувшись.

Вдруг распахнулась входная дверь, в кафе вошёл симпатичный молодой человек в тёмно-синей куртке и джинсах. Он был мил, улыбчив и тёмноволос, и Туманский мгновенно оторвался от перемешивания кофе.

– Здравствуйте, Олег Матвеевич, – вкрадчиво проговорил вновь пришедший, на вид ему было лет около тридцати, и Туманский опешил, растерянно посмотрев на пришельца.

– Добрый день, – медленно проговорил тот, глядя на парня, – что вам угодно? Кажется, я заплатил вам за работу... И откуда вы знаете моё имя? Кажется, я не называл себя, – лицо Туманским стало маской.

– Да, заплатили, верно, – кивнул молодой человек, сунув руки в карманы джинс, – и имя не называли... Только не думайте, что, если закопать прошлое, оно не всплывёт потом. Совершенно случайно мне позвонил один человек, позвонил потом, после того, как я отдал вам материалы на Савельева, и сказал, что выяснил, что у Савельева был сообщник. Не просто сообщник, а руководитель всей этой чертовщины. Я не знаю, чего вы добиваетесь, и зачем вам надо было на своего же человека рыть компромат, это не моё дело, но я тоже хочу кое-что от этого иметь. Я понимаю, после трагедии в Афганистане вы зарыли прошлое, причём так зарыли, что не подкопаешься, но не всегда удаётся всё скрыть. Если не хотите, чтобы правда о том, что вы сделали, не стала известна милиции, платите, – и у Туманского дёрнулась скула.

– А не пошёл бы ты!? – сквозь зубы проговорил Туманский.

– Я-то пойду, – кивнул молодой человек, подавшись вперёд, – но и вы пойдёте... В тюрьму! Пожизненное! Представляете?

– Мне всё равно, – равнодушно ответил Туманский, усмехаясь.

– Всё равно? – повторил молодой человек, – я сильно сомневаюсь в этом. У вас семья, дочка, с которой вы пылинки сдуваете да колечки с раритетными бриллиантами дарите! Для вас заплатить мне некоторую сумму не составит труда, ни на йоту не обеднеете. Если же вы надумаете убрать шантажиста, предупреждаю сразу, вас тут же арестуют. Я об этом позаботился.

– Позаботился он, – пробормотал Олег Матвеевич, вновь понюхал странный напиток в стаканчике, поморщился, отставил его, достал сигарету и со вкусом закурил.

– Не по вкусу кофеёк? – язвительно отозвался парень, решив маленько поиздеваться, – привыкли пить арабику прямой поставкой из Бразилии? Ничего, в тюрьме и такое будет за деликатес!

– Иди ты, знаешь, куда? – свысока проговорил Олег Матвеевич, закатив глаза, и выпустив в лицо собеседнику табачный дым, – сам ты на нарах будешь париться, учитывая твои наклонности. Дурачина! Ты с кем тут тягаться вздумал? Смотри, как бы тебе на твою дурную башку кирпич не свалился! До конца дней будешь бревном лежать, если сразу коньки не откинешь. Нечего мне тут ментами грозить и свои шантажистские замашки брось, а то мало не покажется.

Всё это Олег Матвеевич говорил грубым, раздражённым тоном, злясь на складывающуюся ситуацию, и на этого наглого шантажиста.

– Зря вы так, Олег Матвеевич, – склонил голову молодой человек, – вас же сразу посадят, если вы от меня избавитесь. Так что не надо меня запугивать, это ни к чему не приведёт, лишь усугубит ситуацию. Вы бы как-то поаккуратнее с высказываниями, и вообще, если вы такой самоуверенный и закона не боитесь, то, как бы вы отреагировали, если бы у вас попросили выкуп за дочь? – и у Туманского дёрнулся шрам.

– Что-что-что? – зловеще вопросил Олег Матвеевич, подавшись вперёд, – что ты сказал? – он одним махом рванул к парню, тот даже отреагировать не успел, когда получил внушительный удар в челюсть.

Парень отлетел на несколько метров, и, схватившись за челюсть, застонал, а потом выплюнул на пол несколько зубов.

– Слушай, ты, – разъярённо воскликнул Олег Матвеевич, медленно подходя к нему, – ещё одна угроза в подобном ключе... Я за себя не ручаюсь! Если тебе жизнь недорога, можешь продолжать в том же духе, – и парень стал подниматься с пола.

– Вы пожалеете об этом, – и, хромая, ушёл из кафе.

Ириша мгновенно сорвалась и выскочила за ним, а Алевтина посмотрела на Матильду, вцепившуюся дрожащими пальцами в стойку.

– Спокойнее, – прошептала она, покосившись на новую подругу, и Матильда кивнула, хотя в красивых синих глазах плескалось отчаянье.

Олег Матвеевич вернулся за стойку, вынул телефон и кому-то позвонил.

– Это я, – сквозь зубы проговорил он, – правильно я подозревал, что тут что-то не так, этот идиот решил меня шантажировать. Да ничего, двинул ему для острастки, чтобы не забывался, то, ишь, вздумал меня запугивать! Нужно с ним что-то срочно делать. Я отправлю дочку в Подмосковье, пытался и Свету туда спровадить, но она психует и не желает, вечно лезет в самое пекло, когда у меня проблемы! Можно подумать, мне делать нечего, кроме как ещё и её спасать. Да знаю я, но ведь голову надо иметь. Слушай, не нервируй меня! Я люблю свою жену, но её самоотверженность меня иной раз пугает. Мне нравится самому её защищать, а не ликвидировать последствия её действий, когда она перегнёт палку. Да нет, Свете это знать ни к чему, лишний раз нервничать только будет, сами устраним проблему. Давай, пока, – он отключил телефон, и рассеянно посмотрел в окно, за которым мела метель, и встал с места.

Далеко уйти он не успел, у него в кармане зазвенел телефон.

– Да, Светлячок, слушаю, – мягко сказал он, и Матильда дёрнулась, уже полагая, что могло произойти. И она оказалась права.

Лицо отца побелело, потом позеленело, потом покраснело, потом задёргался шрам... Глаза стали менять цвет с белого на синий...

– Как это могло произойти? – закричал он на всё кафе, – куда смотрели Миша с Антоном? Что? Что за чёрт? Ах, маленькая паршивка! Я же ей русским языком сказал! Ничего, я сейчас позвоню Володе...

Отключив телефон, Олег Матвеевич бегом бросился из кафе, и Матильда испуганно посмотрела на Алевтину.

– Кажется, мне сегодня достанется, – грустно сказала она, опустив глаза.

– Прорвёмся, – махнула рукой Алевтина, – поехали ко мне, переоденем тебя, чтобы отец тебя не увидел в таком виде, и ты мне дашь свой номер мобильного. Хорошо?

– Хорошо, – понуро кивнула Матильда, – могу и такой номер дать.

– Тогда пошли скорее, – и Алевтина схватила её за руку.

Девочки помчались к метро, Алевтина уверенно вела за собой Матильду за руку, пока они ехали на эскалаторе, и она обозревала схему метрополитена, а потом завела за собой в вагон метро.

– Не трясись, – уверенно сказала она, – кстати, ты в какой школе учишься? – и Матильда вздохнула.

– Раньше училась в английской, – тихо сказала она, – нас там по языкам муштровали, в особенности английским, а теперь папа перевёл меня, – и, кода она сказала номер школы, Алевтина задорно улыбнулась.

– Мы с Иришкой там учимся! – весело воскликнула она, – кстати, с нами учится ещё и Никита Станицин, твой сосед. Ты в какой класс? Вроде говорили, что у нас должна быть новенькая, я в «А» учусь.

– Значит, вместе будем, – робко улыбнулась Матильда.

– Ой, здорово, – Алевтина заметно оттаяла, она явно приняла Матильду в подруги, – значит, будем дружить! Хотя бы в школе! Только не общайся с Лягиновой и Красавиной, они блондинистые стервы.

– Это те надменные дуры, о которых я думаю? – наморщила носик Матильда, – кажется, припоминаю двух высокомерных девчонок, которые шушукались, когда мы заявление подавали.

– Они-они, – слишком энергично закивала Алевтина, – они завидуют всем и вся, и будь готова к тому, что и тебе позавидуют. Это мне плевать на твои колечки, – она покосилась на пальцы подруги, – кстати, это твоё счастье, что он не обратил на нас внимания, в частности, на твои пальцы. Он бы тебя на месте прибил бы.

– Прибить, не прибил бы, – горестно вздохнула Матильда, – но я так переживаю. Шантаж, угрозы, какой-то Савельев... И причём тут Афганистан, главное! – она опустила голову.

– Твой отец служил? – деловито поинтересовалась Алевтина.

– Да, служил, – понуро кивнула Матильда, – и как раз в Афганистане.

– Что-то он там натворил, – вынесла вердикт девочка, и задумалась.

К дому Алевтины девочки опять мчались бегом. Потом подруга помогла Матильде смыть с лица краску, девушка переоделась в синий свитер и юбку, и вздохнула с облегчением.

– Главное, не застукал, что следили, – вынесла она вердикт, – остальное я как-нибудь переживу, но, боюсь, кроме всего прочего, мне достанется ещё и за дымовуху в подъезде.

– Хочешь чаю? – предложила Алевтина, слегка кивнув головой в сторону кухни, – с клубничным тортом.

– Давай, – улыбнулась Матильда, и девочки переместились на кухню.

Алевтина достала из холодильника огромный замороженный торт из клубники с йогуртовым кремом и отрезала по куску.

– Он покупной или домашний? – заинтересовано спросила Матильда, наблюдая за подругой, раскладывающей торт по тарелкам.

– Конечно, покупной, – рассмеялась Алевтина, покосившись на неё, – а что, вы печёте торты сами? – и Матильда кивнула.

– Пеку я, – призналась она, смущённо улыбнувшись, – я люблю готовить. Правда, на Новый год и другие праздники бабушка помогает. Мама готовить совсем не умеет...

– А почему? – Алевтина разлила чай по чашкам, и села рядом.

– Бабушка с дедушкой учили её звёзды с неба хватать, – пожала плечами Матильда, – что она и делает.

– А кто она? – заинтересованно спросила Алевтина.

– Переводчик с десяти языков, – ответила ей Матильда, и та присвистнула.

– Вот это да! – ошеломлённо покачала головой подруга, – я не представляю, как один нормально выучить, а тут целых десять. Значит, голова работает.

– Работает, – кивнула Матильда, – мама у меня очень красивая, папа её обожает сверх всякой меры, – и она погрустнела.

– Всё будет нормально, – махнула рукой Алевтина, – не переживай! Лучше попробуй торт, он вкусный, – и Матильда подцепила ложечкой лакомство, ароматно пахнущее клубникой.

– Да, действительно вкусно, – согласилась она, запивая десерт чаем.

– А у меня мама – врач, – воскликнула Алевтина, глотнув чаю, и Матильда вздёрнула брови.

– А какая у неё специализация? – спросила она, съев ещё кусочек торта.

– Женский врач, – смущённо улыбнулась Алевтина, и девушка кивнула.

– Понятно, – Матильда поскребла ногтём по чашке, – не знаю даже, что делать. Кстати, куда Ира убежала?

– Как куда? – засмеялась Алевтина, – ясное дело, за этим шантажистом следить! Чтобы выяснить, что он такое на твоего отца накопал.

– Ох, блин! – сокрушённо воскликнула Матильда.

– Мы завтра зайдём к Никите, – сказала Алевтина, – говоришь, он кого-то взрослого привлёк? – и Матильда кивнула.

– Да, – задумчиво сказала она, – насколько я поняла из объяснений того полковника, Никита привлёк двоюродного брата, тот вроде бы на журфаке учится, и в криминальном журнале подрабатывает.

– Это же совсем другое дело! – обрадовалась Алевтина, – мы с Иришкой завтра забежим к Станицину, пообщаемся на эту тему.

Девочки самозабвенно разговаривали, пока Матильда не опомнилась, что ей надо спешить домой, иначе отец сильнее разозлится.

Тем более, вот-вот должны были прийти родители Алевтины, и девочки стали быстро собираться. Матильда стала нервничать, понимая, что отец будет очень зол, ведь она и телефон-то отключила.

Когда девочки спустились в подъезд, и Алевтина толкнула входную дверь, она вдруг попятилась, и повернулась к подруге.

– Там твой отец, – зашептала она Матильде, – и не один, с ним двое мужчин, из машины вышли, – и Матильда осторожно выглянула.

– Это дедушка и дядя Лёша, папин брат, – прошептала она в ответ, – как он только меня нашёл? Ладно, я побежала, не хочу, чтобы папа тебя видел, вдруг ещё последить придётся, пусть он тебя в лицо не знает.

– Пока, – прошептала Алевтина, и побежала назад, а Матильда открыла входную дверь и решительно вышла на улицу.

Увидев дочь, Олег Матвеевич замер, его лицо перекосилось, шрам дёрнулся, и он, словно разъярённый тигр, быстрым шагом подбежал к ней, явно пребывая в крайней степени бешенства.

– Ты что себе позволяешь!? – закричал он на всю улицу, схватив дочь за предплечья, – тебе кто разрешил из дома выходить!? Хочешь, чтобы я тебя вообще никогда и никуда не выпустил?

– Олег, не кричи, – мягко сказал Матвей Аристархович, – этим делу не поможешь. И вообще, в данной ситуации виноват только ты сам!

– Что!? – севшим на две октавы голосом вопросил Олег Матвеевич, – что ты сказал!? Я виноват!? – стал орать он, – она сбежала, невесть где была целый день, нас переполошила, из-за неё весь день менты и сапёры по подъезду шастали, наши интеллигентные бабульки наслушались от них! Явно узнали для себя много нового и интересного!

– Сапёры? – вскинулась Матильда с ошеломлённым видом, – но зачем?

– Зачем!? – мгновенно завёлся отец, – ты меня спрашиваешь!? А кто эту алебастровую туманность устроил в подъезде? А? Думаешь, я такой идиот, и не догадался, кто там всё задымил?

– Да с чего ты взял... – начал, было, Матвей Аристархович, но сын его перебил, бросив на отца злой взгляд.

– А кто, по-твоему, это сделал? – сквозь зубы проговорил он, – хочешь сказать, что ей просто так повезло – когда она вздумала удрать из дома, кто-то задымил вдруг весь подъезд! Ещё раз будешь ей что-нибудь по ядерной физике объяснять, я не знаю, что я сделаю!

– Ну, причём тут ядерная физика? – устало спросил Матвей Аристархович, – подобные штучки вообще-то относятся к химии.

– Да мне пофиг, к чему они относятся, – взвился Олег Матвеевич, – ещё раз что-то подобное!... – и Матильда опустила голову.

– Папа, не сердись! – жалобно проговорила она, – и дедушка тут не причём, я это из интернета скачала. Где я, по-твоему, сложные реактивы возьму? Сделала из подручных средств – марганцовка плюс кое-какие таблетки из аптечки.

– Интернет отключу к чертям! – зло проговорил Олег Матвеевич, заскрипев зубами, – чтобы не набиралась всякой пакости!

– Папа! – вдруг звонко воскликнула девушка со слезами на глазах, – ну, неужели ты не понимаешь? У тебя самого и детство было, и друзья, и есть, что вспомнить. А что мне остаётся? За что ты так со мной?

– Вырастешь, выдам тебя замуж, и будешь детей воспитывать, – сквозь зубы проговорил отец, – и нечего всякими глупостями маяться. Друзей ей подавай! Перебьёшься! Сначала вести себя научись!

– Знаешь, папа! – воскликнула девушка, поджав губы, – я не думала, что ты такой тиран и деспот! – и лицо отца исказилось.

– Что ты сказала!? – нехорошим тоном спросил он.

– Что слышал, – пожала плечами девушка, – самый настоящий изверг! – и Олег Матвеевич, позеленев, ударил дочь по губам.

Силы он не рассчитал, Матильда чуть не упала, и на снег капнуло несколько капель крови из носа, и девушка заплакала.

– Ты что делаешь? – зашипел Матвей Аристархович, подавай внучке платок, – она же девочка!

– Знаю, чёрт возьми, – огрызнулся Олег Матвеевич, – не в меру оборзевший ребёнок! По ней явно ремень плачет! Ты у меня сегодня ещё получишь! Нахалка! – он уже орал на всю улицу, – я, значит, о тебе забочусь, покупаю тебе всё, что только пожелаешь, берегу тебя, и после этого я изверг, тиран и деспот!? Как бы ты запела, дорогуша, если бы родилась у какой-нибудь не просыхающей алкашки от сто сорок пятого по счёту кавалера!? Там у тебя точно ни колечек, ни красивых шмоток не было бы! И никто не трясся бы над тобой, чёрт возьми! Хватит мне нервы трепать! Марш в машину! – он схватил дочь за руку, и поволок к джипу, сопя от злости, словно потревоженный кит.

Запихнув дочь на заднее сиденье, он сел за руль, Алексей Матвеевич, который просто молчал, сел рядом с братом, а Матвей Аристархович устроился рядом с внучкой.

– В самом деле, солнышко, – укоризненно сказал он, – это уже явный перебор. Ты в жизни на общественном транспорте не ездила, а в нём всякое случиться может. Мы из-за тебя весь день дёргались.

– Я понимаю, дедуль, – подняла Матильда заплаканные глаза, – но мне так хотелось на волю... И потом, общественный транспорт – это не страшно.

– Нужно голову на плечах иметь, – раздражённо воскликнул Олег Матвеевич, – и понимать, что можно, а что нельзя! И вообще, куда тебя понесло с кольцами на пальцах? Хочешь, чтобы тебе голову за них оторвали? – и Матвей Аристархович посмотрел внучке на руки.

– Ничего себе, колечки, – присвистнул он, рассматривая камни в перстнях, сверкающих на пальцах у Матильды, – в самом деле, это уже перебор! Олег, ты бы спрятал их, что ли! Зачем ты ей их дал вообще?

– Я купил ей их в подарок к Новому году, – отозвался тот с переднего сиденья, – но я же не думал, что она с ними в подземку сунется!

– Беда с тобой, – выразительно посмотрел на внучку Матвей Аристархович, – что за дела, в самом деле?

– Я забыла их снять, – пожала плечами Матильда.

– Ты и голову явно где-то забыла, – буркнул взбудораженный отец, и Матильда с тоской в глазах уставилась в окно, понимая, что больше ей из дома не вырваться до окончания каникул.

И с Алевтиной и Иришей она сможет пообщаться только в школе, и ей вдруг ужасно захотелось, чтобы эти дурацкие каникулы кончились, чтобы опять поболтать с девочками обо всём на свете.

– Не хандри, маленькая моя, – погладил её по голове дедушка, – ну, что тебе не хватает? Ведь у тебя же всё есть!

– Острых ощущений, судя по всему, – саркастически фыркнул Олег Матвеевич, – заелась девочка, на экстрим потянуло. Я тебе, драгоценная моя, задам сегодня такой экстрим! Ремнём по заднице!

– Закон запрещает бить детей, – Матильда кинула на отца быстрый взгляд, и тот мгновенно завёлся.

– Ах, закон запрещает! – вскричал он, с силой вцепившись в руль, – смотрите, какие мы грамотные, блин! Матильда, ещё одно слово в подобном ключе, я остановлю машину, выну ремень из брюк и прилюдно тебя отстегаю. Я тебе это обещаю! Поняла меня?

– Поняла, – тихо ответила девушка.

– Тогда заткнись и не отвлекай меня от дороги! – довольно грубо рявкнул Олег Матвеевич, прибавляя скорость.

За весь путь до дома он не сказал ни слова, а, когда они приехали на набережную, Матильда увидела, что около их подъезда стоит милицейская машина, и мысленно содрогнулась.

– Из-за тебя, между прочим, – бросил на неё свирепый взгляд отец, – тут целый день милиция шмон устраивает.

– Тебе не надоело её терзать? – воскликнул Матвей Аристархович, – на девочке и так уже лица нет, а ты продолжаешь издеваться.

– Я не издеваюсь! – прошипел Олег Матвеевич, зло, посмотрев на отца, – если я начну издеваться, она начнёт пятый угол в четырёх стенах искать! Достало уже её нытьё по поводу свободы! Никакой свободы она не получит! Слышишь меня? Даже не надейся, что я тебя выпущу!

– Я поняла, папочка, – дрожащими губами проговорила девушка, Олег Матвеевич дёрнулся от её тона, но ничего не ответил.

Просто молча схватил её за руку и потащил домой, кипя от злости.

В подъезде не было ни милиции, ни Миши с Антоном, Олег Матвеевич быстро затолкал дочь в лифт, а потом в квартиру, явно желая поскорее удалиться с места происшествия.

Едва оказавшись в квартире, Матильда скинула пальто и сапожки и бегом помчалась к себе, спасаясь от гнева отца, который должен был незамедлительно последовать.

И была права – периодически прислушиваясь к происходящему, Матильда засела на диване с книгой, но ушки держала востро. Она слышала, как отец и дедушка ругались, потом крики стихли, и девушка перепугалась, что отец сейчас ворвётся к ней, чтобы учинить расправу, но он так и не пришёл. Матильда уснула на диване, и, когда открыла глаза, то обнаружила, что спит на кровати, прямо в одежде, а часы показывают три часа ночи. Зевнув, она уселась на кровати, и очумело помотала головой, пытаясь понять, как она очутилась в постели.

Обычно её переносил на кровать отец, если она засыпала на диване, но сейчас он был зол, впрочем, это мог сделать и дедушка.

Встав, Матильда переоделась, приняла душ, и, надев ночную рубашку и длинный шёлковый халат синего цвета, выглянула за дверь.

В коридоре царила темнота и тишина, и Матильда на цыпочках прокралась на кухню, где открыла холодильник и отрезала себе кусок шоколадного торта и налила стакан молока.

В доме стояла пронзительная тишина; какое-то время девушка ела молча, но вдруг скрипнула дверь и на пороге появилась Светлана Эдуардовна, в халате, и зевая.

– Проголодалась? – посмотрела она на дочь, – съела бы что-нибудь посущественнее, нежели сладости.

– Тортика захотелось, – робко улыбнулась Матильда, – а ты не спишь?

– Проснулась, – Светлана Эдуардовна взяла вилку и подцепила из тарелки дочери кусочек торта, – такой вкусный этот торт.

– Да, вкусный, – опустила глаза Матильда, – мам...

– Что? – отозвалась та, внимательно посмотрев на дочь.

– А папа... – Матильда замялась, прикусив губу,– он очень сердится?

– Как тебе сказать? – уклончиво отозвалась Светлана Эдуардовна, подцепив вилочкой ещё кусочек торта, – вроде бы малость остыл после того, как весь свой гнев на отца вылил. Но и ты хороша! Зачем было сбегать из дома? Да ещё и весь подъезд задымила! Соседи нас и так терпеть не могут, а теперь вообще поминать добрым словом будут! Новый год всем испортили! Они от сапёров наслушались ругани!

– Если бы папа постоянно не грубил соседям, они бы к нам относились нормально, – пожала плечами Матильда, – и потом, я хочу на волю. Я себе подружек завела... И уже по ним скучаю! – и Светлана Эдуардовна изумлённо воззрилась на дочь.

– Когда ты только успела!? – недоверчиво спросила она.

– Долго ли... – опустила глаза девушка, – я что, на друзей права не имею? – и Светлана Эдуардовна покачала головой.

– Солнышко моё, – ласково сказала она, задумавшись, – ну, как же мне тебе объяснить... Сейчас не время на подобные вещи. Я тебя уверяю, когда можно будет, он тебя выпустит на волю, позволит друзей завести и прочее... Я прекрасно понимаю, что ты переживаешь, к тому же тут всякие криминальные истории, эти подростки, которые ищут на него компромат, не зная самой сути... – Светлана Эдуардовна умолкла, а Матильда, догадавшись, что мама что-то знает, тут же попыталась схватить её за язык.

– Какой сути? – тут же спросила она, но та опомнилась.

– Не переживай, милая, – погладила дочь по голове Светлана Эдуардовна, и вздохнула, – всё будет нормально.

– И ты туда же, – закатила глаза Матильда, вновь принимаясь за торт, и в этот момент на кухню вошёл отец, тоже сонный, недовольный, щурясь от яркого света, бьющего в глаза.

– Вы чего тут шепчетесь? – недовольно спросил он, – Матильда, ты чего не спишь? Не иначе, опять планы побега строишь?

– Пап, ну, ты чего? – жалобно проговорила девушка.

– Ничего, – буркнул Олег Матвеевич, наливая себе стакан воды, и сделав пару глотков, – это ты – чего! Я смотрю, мозг мне выносить – твоё любимое занятие! – и Матильда вздохнула.

– А твоё любимое занятие – запрещать мне всё подряд, – отбила выпад девушка, и Олег Матвеевич облокотился о стол.

– Слушай, солнце, – медленно начал заводиться он, – давай, мы не будем сейчас ссориться! Мне надоело доказывать тебе что-либо... И вообще, я, кажется, обещал тебе ремня всыпать!

– Зачем? – подпрыгнула девушка, испуганно посмотрев на него.

– Точнее – по чему! – ухмыльнулся Олег Матвеевич, отставив стакан, – по мягкому месту! Мне сходить за ремнём?

– Не надо, – испуганно сказала девушка, воззрившись на него.

– Ещё один фокус, драгоценная моя, – медленно проговорил отец, – и ремень тебе обеспечен! Я не посмотрю, что ты девочка, выпорю так, что сидеть не сможешь! Рука у меня тяжёлая, тебе это прекрасно известно! И вообще, хватит объедаться сладким, ночь на дворе! Иди спать! Я же перенёс тебя на кровать.

– Я проснулась, – смущённо сказала девушка, – есть захотелось.

– Но это вовсе не означает, что в три часа ночи можно шоколад лопать! – строго сказал отец, – если тебе есть захотелось, в холодильнике стоит заливное из щуки, вот его и ешь! В постель, живо! – прикрикнул он, и Матильда с матерью ловко разломили пополам внушительный кусок торта и целиком запихнули каждая свою половину в рот.