Текст книги "Наместник"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Я сказала бабушке, что мы идем в медпункт на процедуры, и мы оправились в Остаповку к старой ведьме. Скипетр я предусмотрительно захватила с собой, сунув его за пояс и прикрыв длинной футболкой.

ГЛАВА 10

«В обход» было несколько длиннее, чем обычной дорогой, но перебираться теперь в брод через Черную речку я ни за что не хотела. Мы шли пешком почти три километра и были на месте уже через сорок минут. Я очень устала, но, оказавшись на пороге старухиной избушки, оробела.

– Когда я сюда в первый раз пришла, то думала, что бабка – обычная деревенская знахарка. А теперь мне боязно: а вдруг она на их стороне.

– Нет, это она мне рассказала про тебя. И вообще… она моя мать.

– Да ты что, серьезно?

– Абсолютно.

Он постучал в некрашеную дощатую дверь, и я услышала за ней шуршание старушечьих шагов.

– Почему же ты мне сразу не сказал, я тут болтаю про нее всякое, – только и успела произнести я с виноватым укором перед тем, как дверь со скрипом отворилась, и я увидела Матушку Заварзузу.

– Ну, наконец-то, – сказала бабка. – Я уж заждалась вас.

Она впустила нас в свою конуру и тут же перешла к делу:

– Времени осталось немного, нужно успеть подготовиться.

– К чему?

– Ты ведь хочешь стать наместницей?

Мать с сыном уставились на меня, ожидая ответа, и мне сразу стало неспокойно на душе. Откуда она уже знает? И вообще, что им обоим от меня надо?

– Я одного только не пойму: вам-то во всем этом какой интерес? – недоверчиво спросила я.

– Вот каковы вы люди, – улыбнулся Ю-Ю, – думаете, что все в жизни совершается ради чье-то личной выгоды.

– А нет, разве?

– Ну, да, конечно. Думаешь, я просто так, из любви к сельской жизни уволился из городской больницы и приехал в эту дыру?

– Так! – разозлилась я. – Давайте-ка на чистоту, что вам, что мне. Я хочу все, наконец, расставить по своим местам!

– Послушай меня, девочка, – перебила меня ведьма. – У тебя есть главный козырь – скипетр, но без нас ты не сумеешь предъявить его в нужный момент. А нам от тебя нужна лишь самая малость.

– А именно?

– Сделаешь нас своими советниками, когда станешь наместницей.

– И только-то?

– Да.

– Ну, тогда я согласна. Советы мне будут просто необходимы, если, конечно, я вообще выберусь когда-нибудь из этой передряги. И хотелось бы еще живой.

Я протянула карге свою ладонь, та вложила в нее свои коричневые костяшки, а сверху легла мохнатая лапа доктора. Мы заключили союз.

Приближался вечер. Нам нужно было обсудить план действий, и Матушка Заварзуза стала меня консультировать:

– Ближе к полуночи к тебе наверняка явятся сами наместники. Они в панике и на все пойдут, что бы вернуть скипетр. До последнего момента не дай им понять свои намеренья, тяни время. Когда настанет час, сила перейдет к тебе.

– А она действительно перейдет или я просто-напросто сгорю в ее пламени и окажусь на том свете самым естественным для человека путем?

– Не сомневайся – это главное. Просто верь. Это во-первых, а во-вторых, я видела этот момент в зеркале предсказаний.

– В зеркале предсказаний, отлично. А как я пойму, что сила уже во мне?

– Поймешь.

– Ой, что-то мне не нравиться это совсем.

У меня на лбу выступила легкая испарина. Мне стало страшно от неизвестности, но я попыталась не задумываться над этим и даже помахала рукой у головы, словно мух отгоняя назойливые мысли. А Матушка продолжала:

– После того, как сила перейдет к тебе, ты сможешь править Дремучим Миром.

– А если я все же сгорю? Предсказания иногда и не сбываются!

– Сгоришь, так сгоришь. Да не бойся, – попыталась успокоить меня старуха, увидев мои круглые глаза. – Я тебя научу, как справиться с этим огнем. То, что я скажу тебе сейчас, не должен слышать даже мой сын.

Она многозначительно глянула на черта, тот равнодушно пожал плечами и направился к выходу. Старуха провожала его глазами и лишь после того, как дверь за ним закрылась, продолжила:

– То, что таится в скипетре, обладает огромной разрушительной силой, которая сможет стереть с лица земли целый город, а от тебя не останется и горстки пепла.

– Ну, все! Хватит с меня! – не на шутку испугалась я. – Я отдам им проклятый цветок. Пусть подавятся!

– Но разве не стоит он того, чтобы испытать судьбу?

– Что значит, "испытать судьбу"? Нет уж! Я не хочу умереть мучительной смертью, – капризно возразила я, вспомнив, однако, что совсем еще недавно рассматривала аутодафе, как один из возможных способов самоубийства. Черт! Уже дважды я избежала смерти. Неужели и третьего не миновать.

– Ты, главное, не бойся. Когда почувствуешь, что внутри тебя начинается жжение, которое постепенно нарастает, постарайся представить себе, что твое тело – это некий сосуд с прочными стенками, которые ни за что не дадут вырваться огню наружу.

– Мне будет больно?!!

– Если уж тебе суждено превратиться в прах, то ты и почувствовать ничего не успеешь. А если нет, тогда ты – особенная и можешь быть уверена в своей неуязвимости, как ни в чем на свете.

После этих слов я начала раскаиваться в своем выборе, как никогда. Конечно же, я никакая не особенная, а лишь обычная глупая девчонка, которая случайно ввязалась в какую-то страшную игру. Решено! Я отдам скипетр наместникам, а взамен попрошу, ну, например, красоту или вечную молодость.

Заметив, что я в нерешительности кусаю губу, Матушка прошипела:

– Ты что, не поняла, что у тебя уже нет выбора? Ты отрезала себе путь к отступленью, когда сорвала цветок. Василиса и Гавр не оставят тебя в живых, даже если ты отдашь им скипетр даром. Слишком многое ты видела и слышала. У тебя есть только один выход – пройти этот путь до конца.

Такого поворота событий я никак не ожидала. Так, значит все равно умирать: либо в адском огне, либо та парочка, что я видела в лесу просто прибьет меня, как букашку.

– Ну, хорошо, – ответила я смиренно. – Похоже, что мне нечего терять, и жизнь моя теперь не стоит и ломаного гроша. Но мне бы хоть примерно знать, что меня ожидает.

– Я думаю, лучше не надо.

– Да не пугай ты меня. Я и так дрожу, как лист осиновый.

– Ничего, ты справишься. У тебя сильная воля, – заверила меня старуха, а потом добавила:– Если хочешь выжить – покори великий огонь.

– Я всего лишь простая девчонка, не героиня, не сверхчеловек. Как я смогу с этим справиться?

– Но ты же смогла сохранить цветок!

– Да мне просто повезло!

– То, что вы, люди, почему-то называете везением, дремучие считают предназначением, Беатриче. Пойми, это судьба привела тебя в дремучий лес именно тогда, когда зацветает папоротник.

Мне вдруг показалось удивительным то, как старуха разговаривает. Ее речь перестала быть похожей на говор деревенской бабульки. Она вещала, как доморощенный астролог. Я спросила ее об этом, и она усмехнулась:

– Я ведь не простая бабка. Могу и простушкой прикинуться. Не даром ведь восемь веков прожила.

Матушка Заварзуза заулыбалась, сделав мечтательное лицо, и стала рассказывать о своей длинной жизни. А я… Я не спала всю ночь. Мой рот сам собой раскрылся в длительном зевке, веки отяжелели и начали опускаться, а мозг отказывался уже что-либо воспринимать. Скрипучий голос ведьмы слышался уже где-то в отдаленье. Я уснула прямо за столом.

Сначала мне показалось, что я спала не более пяти минут, но на настенных ходиках было уже около десяти. Стоп! А как я снова оказалась дома? Я лежала на кровати в своей терраске. Уж не приснилось ли мне все? Ни черта, ни ведьмы рядом уже не было. Правда на стене все еще оставался черный прямоугольник – дверь. Похоже, что в самый ответственный момент мне придется быть одной.

Я села на край кровати. То, что ожидало меня через час, ввергало в ужас. Сгореть или выжить, все зависело только от меня, от моей воли, желанья, предназначенья. Я ненавидела рисковать, особенно жизнью. Стоило ли это делать и во имя чего? Что даст мне эта сила? Нужна ли она мне? Меня раздирали сомненья, сомненья, сомненья… А ведь бабка сказала, что назад пути нет.

В коридоре я услышала бабушкины шаги. Она остановилась у моей двери, тяжело дыша, и прислушалась. Открыла дверь.

– Проснулась, Ириша. Есть не хочешь?

– Нет, ба, – ответила я, а когда за ней закрылась дверь добавила, – я хочу жить.

Как же я попала!

Часы начали бить одиннадцать, и каждый удар бил меня прямо по голове. Поделом тебе, сама же виновата. Не затей всю эту историю с самоубийством, знать бы не знала ни о каких наместниках, силе, цветке этом… Жила бы себе… А теперь что? Я смотрела на стрелки старых часов, будто от них что-то зависело. Время уходило. Я подошла к окну и распахнула его. Мне показалось, что в комнате стоит жуткая духота. Впорхнул свежий ветерок.

– Ну ладно, – сказала я самой себе, – пан или пропал. Другого все равно уже ничего не придумать. Но вдруг прожгла мысль: скипетр!

ГЛАВА 11

Я схватилась за бок, фу-у… Я так привыкла к нему, что не замечала даже, что он царапает кожу.

Я вынула его из-за пояса и вдруг заметила, что в кристалле горит огонь во много раз ярче, чем раньше. У меня сразу заслезились глаза от пронзительного излучения, а может быть от страха перед этим страшным светом, который может сжечь меня.

Что там советовала ведьма? Вспомнить бы… Я не могла собрать в голове никаких мыслей: слишком волновалась и трусила. Только одно прочно засело в мозгах: если вдруг, ну, допустим, ну, каким-нибудь чудом, мне удастся выйти из этой передряги живой, то клянусь, что стану хорошей и доброй, буду жить, как правильно, как нужно, и никогда, клянусь, больше никогда, не буду совать свой нос в чужие миры.

Зловещие голубое свечение внутри скипетра становилось все ярче и ярче, и, наконец, вся терраска осветилась мертвенно-бледным сиянием. По стенам поползли серые тени, задвигались яркие блики. Нет ничего страшнее, чем ожидание чего-то страшного.

Мне необходимо было сосредоточиться, собраться, вспомнить и обобщить все, что говорила мне ведьма. Но бесконечный ужас не давал сосредоточиться ни на минуту. Я так и сидела без единой мысли в голове, пока в стену не раздался стук. Троекратный. Сердце рванулось, будто кто-то живой забился в груди и тут же снова застучало ровно, как часы. В тот же миг в голове наступила полная ясность. Я вдруг поняла, что мне нужно сделать и как поступить, будто некто извне вложил в мой мозг четкую и целесообразную программу действий.

Я положила скипетр на колени и оглядела себя, готовясь принимать гостей. Да, ну и зрелище: девчонка-малолетка вся в синяках и царапинах, в растянувшейся, полинялой майке и пушистых шерстяных носках на босу ногу, держит на своих ободранных коленках грозное оружие великой силы.

– Войдите! – рявкнула я не своим голосом и уставилась в стену прямо перед собой.

Стена тут же стала расплываться и растекаться, словно на нее плеснули кислотой. Всматриваясь в колышущуюся муть, я различала какие-то силуэты. Как я и ожидала, это были те самые мужчина и женщина, которых я видела в лесу прошлой ночью. Они имели вполне человеческий облик, и чем яснее я могла их видеть, тем отчетливей читалось недоумение на их лицах. Видимо они ожидали увидеть отнюдь не то жалкое зрелище, что предстало их глазам, а кого-то более воинственного и постарше.

Когда стена окончательно стала прозрачной, двое, как по сигналу двинулись на меня. Я замерла и напряглась так, что даже свело мышцы. Мне показалось, что они сейчас просто заберут скипетр и прибьют меня, не смотря на то, что Матушка Заварзуза заверила меня в том, что лишь я сама могу передать им его лично в руки.

Несколько минут прошло в молчании. Я ощущала лишь хищный взгляд блондинки, устремленный на мои коленки, где лежал заветный предмет, да свирепый взгляд Гавра, готового, наверное, в любой момент разрубить меня на куски висящим на поясе мечом.

Когда они, наконец, закончили меня разглядывать, заговорила Василиса:

– Ну? Ты решила, конечно, отдать скипетр мне? – проговорила она звучно и одновременно вкрадчиво, словно серебряный колокольчик обронила.

Гавр при этом нахмурился, собираясь, видимо возразить, если я вдруг отвечу «да», и сложил руки на груди.

Я выдохнула из легких застоявшийся воздух и осмелилась заговорить:

– Но я еще не слышала, что предложит мне за скипетр Гавр, – сказала я тоном светской львицы, понимая, однако, что к моему внешнему виду он вряд ли подходит. Но это было не важно. Нужно только протянуть время до полуночи. Я мельком глянула на часы: было без четверти двенадцать. Я не была уверена в том, что полночь на часах совпадает с реальной, и потому ждала исхода силы в любой момент.

Голос наместника прервал мои расчеты времени:

– Ты сейчас же отдашь скипетр мне, а взамен получишь все, что пожелаешь, – не сказал, а прорычал он.

– Ну, не знаю. А что ты можешь?

– Все!

– А что значит, все? Вот Василиса предлагала мне и богатство, и славу, и вечную молодость, и необыкновенную внешность. Было из чего выбирать.

Наместник насмешливо поглядел на соперницу:

– Ты, как всегда, размениваешься по мелочам? – иронично заметил он и, взглянув на меня, пробуравил черными глазищами. – Впрочем, я бы посоветовал тебе воспользоваться именно последним предложением. Тебе бы это не помешало, рыжая замухрышка.

Василиса расхохоталась, радуясь тому, что Гавр совершенно не умел вести переговоры. Вместо того, чтоб уговаривать и задабривать меня, говорит мне гадости.

Сделав вид, что очень обижена, я надула губы и обратилась к наместнице:

– Ты тоже так думаешь?

– О нет! – льстиво заулыбалась та. – Я бы, конечно, могла бы сделать тебя самой красивой женщиной на свете, но тебе это совсем не нужно. Она грациозно присела на край моей кровати и продолжила:-Клянусь, ты и так сможешь свести с ума любого мужчину. А в придачу к твоей собственной красоте я подарю тебе: особняк у моря, машину, какую захочешь, огромный счет в любом банке и мужа, какого пожелаешь.

Да, от такого предложения трудно было бы отказаться, пребывай я в неведении об истинных намерениях наместников.

Между тем скипетр разгорался все ярче и ярче. Оставалось не долго. Это было видно и потому, как нервничали наместники. А вот мне до последнего нужно было сохранять спокойствие. Я взяла в руки предмет раздора и сделала вид, что собираюсь отдать его Василисе, у которой так и засверкали изумруды под ресницами.

– Я, пожалуй, соглашусь на твои условия, если только… – посмотрела я на наместника, – если только твой свирепый оппонент не предложит мне что-нибудь заманчивей.

Василиса вскочила и, забыв напрочь о своей хитроумной игре, закричала:

– Скоро полночь! Вот-вот эта дуреха превратится в кучку пепла! А мы с тобой на год останемся без власти. Что скажет Хозяин!

Гавр жестом остановил вопли блондинки и заскрежетал зубами.

– Решай сейчас же. Остались считанные минуты. Посмотри, как горит огонь. Он убьет тебя. Отдай скипетр мне, и я подарю тебе жизнь.

– Я не уверена, что могу тебе верить, Гавр.

– Ты смеешь сомневаться?!

– Так точно, смею.

– И правильно делаешь, – вмешалась Василиса. – Он обманывает. Если ты отдашь ему скипетр, он сразу убьет тебя! Отдай его мне, и сделаю все, как обещала.

– Я не верю никому из вас, – твердо сказала я. – Я умру в любом случае.

– У тебя нет выбора! Либо ты решишься, либо сгоришь! – взревел Гавр.

– Хорошо. Дайте подумать минуту, – ответила я, пытаясь еще хоть немного потянуть время.

Ну, сколько еще!

– У тебя ее нет! Все кончено! Можешь молиться своему богу!

Вот и настала эта минута. А может наместники не врут? Может быть они сохранят мне жизнь?

– Поздно, – услышала я где-то вдалеке голос Гавра, – сейчас от нее не останется и мокрого места.

Огонь заливал уже всю комнату, и глаза мои ослепли. Я уже не видела и не слышала ничего вокруг. В ушах стояло какое-то зомбирующее, пульсирующее гудение. В груди разливался и нарастал жар. Собрав всю свою волю, я закричала:

– Вот вам мое решение! Я оставляю скипетр себе!

Жар растекался по груди, поднимался к горлу и вдруг ударил в голову, по глазам. Я увидела перед собой необыкновенно яркие круги: красные, алые, оранжевые. Они вращались и надвигались на меня, образуя внутри себя воронку, сужающуюся в центре до невообразимо маленьких размеров. Я потеряла вес и меня понесло прямо в центр этих кругов. Внутри полыхал пожар. Я чувствовала, что температура такая, какую не смогло бы стерпеть ни одно живое тело, не вспыхнув и не сгорев.

Жива я или уже нет?

Я продолжала падать, а жар нарастал. В голове бились гулкие стонущие звуки. Я приближалась к центру вращающихся кругов, понимая или даже откуда-то зная, что там – конец пути. Изнутри меня как – будто что-то пробивалось. Обжигающая волна ударяла в глаза, уши. Нет! Я не могу выпустить огонь! Не хочу сгореть! Я выдержу! Выдержу! Как я еще не превратилась в жаркое!? Как!?

Как? Наверное, я особенная. Да, я особенная. Точно! Теперь у меня нет и тени сомнения в этом. Иначе я бы уже не существовала.

Я особенная и потому – огонь, смирись! Тебе не вырваться и не победить меня!

Я почувствовала, да, я физически ощутила свою неуязвимость и уверенность в том, что этот атомный ад не сумеет поглотить меня. Потому что я сильнее его. Я совершенно четко поняла, что попытки пламени пробиться безрезультатны. Потому что я покорила и заперла его внутри себя.

И тут я увидела, не глазами, а закипающим мозгом, что подлетаю к центральной точке, и мне нужно пройти через нее. Но это же не возможно! Она меньше игольного ушка, а я во плоти и не могу, нет! Но меня затягивало туда, неотвратимо и настойчиво. Я не могла ничего с этим сделать. Пульсирующий гул в ушах стал громче, но вдруг замедлился и растянулся, как тягучая резина, затем снова стал учащаться до дробного, пронизывающего до самого мозга, визжания.

Я перестала что-либо соображать, потому что проходила сквозь центр дьявольской воронки, непостижимым образом проглатывалась крохотной точкой в середине ее. Я рождалась заново. Не дышала и не жила. Сколько?

И вдруг – свет. Яркий, слепящий, искрящийся и ошеломляюще белый. Я вылетела на этот свет и, ощутив снова тяжесть своего тела, ударилась обо что-то твердое. Тут же все померкло.

В течение некоторого времени еще в глазах бегали белые мошки, но я скоро смогла понять, что нахожусь у себя в терраске. На улице глубокая ночь. Я цела и лежу на полу. Ожогов нет. Глаза – видят. Уши? "Тик-так, тик-так", – слышат единственный в тишине звук, стрекот ходиков. Руки и ноги на месте. Неужели все позади?

В терраску с визгом дверей ворвалась баба Саша.

– Ириша, ты что? Что это было?

Она услышала, как я грохнулась об пол, и тут же примчалась.

– Ба, я, представляешь, упала с кровати во сне.

– Не ушиблась?

– Да, немного. Я спать, спать.

Засыпая, я еле-еле взобралась на свою кровать. Ну все. Хватит с меня приключений. Надо, наконец, и выспаться, как следует. Теперь у меня есть завтра, а что будет завтра – завтра и узнаем.

ГЛАВА 13

Я проснулась из-за того, что кто-то стоял надо мной и смотрел. Неприятное чувство, хотя это и была бабушка. Она забеспокоилась из-за того, что я долго спала. Действительно, был уже вечер следующего дня. Я проспала восемнадцать часов!

Я потянулась в постели и запищала от блаженства. Как приятно чувствовать себя отдохнувшей и выспавшейся. Вставать не хотелось, но жизнь продолжалась и требовала своего.

В печке с утра меня ждал чугунок с самолепными пельменями. Я счастливо уплетала их, заедая свежесвареным клубничным вареньем. Я пребывала в самом замечательном расположении духа. Неприятности были позади. Никто не хотел больше меня убить, сожрать или сжечь, и я могла спокойно есть, спать, жить.

Да. Немного надо человеку для счастья. Особенно если этот человек пережил столько же, сколько и я за последние два дня. А что дальше? Лучше не загадывать. Что будет, то и будет.

– В баню пойдешь ли? – спросила бабуля А то остынет.

– Конечно, пойду! Мне обязательно нужно попарить свои помятые косточки.

Через несколько минут я уже неслась в припрыжку к бане. Уже давно я не ощущала такой прилив энергии и хорошего настроения. Мне всегда что-то угнетало. Сначала неразделенная любовь, потом, в роде бы, разделенная, но не моя, потом предательство отца и три моих несостоявшиеся смерти. Теперь все это было забыто и прощено. Можно было спокойно попариться в баньке. Это ли не счастье простое, человеческое.

Я просто балдела, валяясь на лавке, окутанная густым душистым паром, наслаждаясь телесным и душевным спокойствием, как вдруг услышала какое-то шуршанье. Перегнувшись через край лавки, я увидела в углу у печки чего-то или кого-то, похожего на лохматую собачку. На меня уставились два желтых глаза.

– Эй, кто там? – спросила я, удивляясь собственному спокойствию.

А впрочем, чему удивляться то? Всего-навсего еще один потусторонний уродец. Что я не видела и страшнее?

– Это я, банник, – робко проскрипел старческий голосок из угла.

– Ну, вылезай оттуда, банник, – великодушно распорядилась я. – Что, при бане живешь?

– Да, вот живу тут, – прошамкал смешной старичок, выползая из-под лавки.

Он встал под окном, и я смогла разглядеть его. Ростом он был сантиметров семьдесят, не больше. Из толстой козьей безрукавки торчали маленькие сморщенные ручки и босые ножки. Лицо старичка, с желтыми горящими глазками, выражало трусоватую почтительность.

– И чем ты тут занимаешься, банник? – спросила я его после того, как разглядела.

– Да так. Делами разными. Лягух гоняю, мышей. Веники парю, печку раздуваю. За порядком слежу.

– А имя у тебя есть?

– Как же! Есть и имя. Чушкой звать.

– Скажи-ка, Чушка, а что новенького произошло в Дремучем Мире, пока я спала?

– Откуда же мне знать, госпожа. Мы, банники, при дворе не бываем. Сидим все по углам.

– А что ж ты меня госпожой назвал?

– Так всем уже известно: ты наша новая наместница.

Так. Ладно. Прояснили по поводу моего нового статуса.

– А ты не знаешь, случайно, где мои советники?

– Так они уж приходили, да ты все спишь. Приятель мой, Макар, сказывал, что два раза уже приходили.

– Так у тебя и приятель есть?

– Да, приятель. Он по дому все, по хозяйству. А я тут, в баньке.

– А, так твой приятель – домовой? Ясно. Ну вот что, Чушка, принеси-ка мне одежду из предбанника. Пойду домой, пора дела принимать.

Я сказала это невесть откуда взявшимся повелительным тоном. Ого! Уже и зазналась. Банник проворно приволок мне халат, а я решила несколько умерить свой королевский тон и сказала Чушке:

– Спасибо. Сегодня баня была особенно хороша.

– Рад стараться, госпожа.

Дома мне был представлен Макар. Он был уже не таким мелким, как банник, хотя тоже едва достигал метра. Волосы и борода, похожие на старые репейники, свалявшиеся в комок, у него были усыпаны перьями, нитками и соломой. Говорил он очень низким голосом и мало. Но когда я спросила, какие у него обязанности по дому, тут его словно прорвало:

– Мало ли у меня дел! Хозяйка-то стала рассеянной. То скотину забудет затворить, то огонь погасить на плите, то корову не отдоит. Кто же это все за нее сделает, как не я?

– Ну, ты молодец, Макар, настоящий хозяин, – решила я его похвалить.

– А то, – насупился он обиженно. – Я без дела не сижу.

– Конечно, конечно, – поспешила я его успокоить, едва сдерживая улыбку.

Оба они, и банник и домовой, походили на маленьких детей, наивных, искренних и трогательных. Я чувствовала себя этакой покровительницей из высшего света, хотя мой мир оказался совсем и не "высшим".

Вскоре прибыли и мои советники. Сначала явился черт, и у него был довольно-таки больной вид.

– Что с тобой, Ю-Ю? – поинтересовалась я.

– А, – махнул он рукой, – отмечал вчера твою победу.

– Как отмечал. По русской традиции? Водочкой?

– Обижаете, госпожа наместница. Мы пьем только чистый спирт.

– Вы, черти?

– Мы, медики, – сказал он и схватился за голову.

Он очень давно не брился, отчего, как никогда, замечательно походил на черта.

– Да ты еще и алкоголик? И собираешься ко мне в советники?

– Нет. Не собираюсь. Это мать хочет меня пристроить.

– Почему напился то?

– Понимаешь, Бет, тяжело мне живется среди людей.

– А что тебе мешает жить среди своих?

– Мешает. Некто. Знаешь что, возьми меня к себе лейб-медиком, тогда вернусь в Дремучий Мир, – попросил черт и грустно посмотрел на меня.

Он был без линз, и я заметила в его глазах красные искорки.

– Возьму. Только ты расскажи, как оказался в нашем мире.

– Я потом расскажу тебе, а то сейчас я не слишком красноречив. Да и не важно это, – произнес он совсем уже охрипшим голосом и помотал головой, словно хотел вытряхнуть из нее похмелье. – Главное, что ты победила, и теперь в Дремучем Мире будет большой переполох. Особенно это кое-кому не понравиться, но так ей и надо.

Доктор Ю-Ю завалился на мою кровать, принимая позу эмбриона.

– Эй, ты что? Спать собрался? А если бабушка войдет? – попыталась я было возразить, но черт уже захрапел.

Мне ничего не оставалось делать, как выйти из терраски и, убедившись, что бабуля в огороде, позвать домового.

– Макар!

Он тут же выпрыгнул из-за печки и преданно уставился на меня.

– Послушай, у меня у тебе просьба, – начала было я, но по тому, как все морщины собрались у него на лбу от удивленья, поняла, что сказала неправильно и тут же поправилась. – Приказ.

Домовой довольно заулыбался, и мне стало, наконец, ясно, чего от меня теперь ждут. Я продолжала уже уверенней.

– Я приказываю тебе любым способом не допустить, чтобы бабушка вошла в терраску.

Макар почесал затылок.

– А как?

– Ну, как-нибудь. Я на тебя рассчитываю.

– Я все сделаю, хозяйка! – гаркнул он по-военному и удалился куда-то сквозь стену.

Матушка Заварзуза пришла около десяти часов вечера. Она постучала в дверь, которую я про себя уже называла «лесной», и я впустила ее. Ведьма была не одна. С ней был крупный щенок, лохматый и беспокойный.

– Кто это? – обрадовалась я, потому что очень любила собак.

– Это подарок тебе, Беатриче, – сказала бабка. – У каждого наместника должен быть пес-дух, символ его связи с Лютым Князем.

– Что еще за пес-дух? – насторожилась я.

– Дочь Горгоны, а значит тоже дьявольское отродье.

У моих ног вилось очаровательное и ласковое создание, которое никак нельзя было заподозрить в дурном происхождении. Оно подпрыгивало и пыталось лизнуть меня самым обычным шершавым собачьим языком.

– А по ней и не скажешь. Такая липучка.

– Липучка, – повторил вдруг щенок.

– Так она еще и говорит!

– Говорю тебе, госпожа, это не собака, а дух. Горгона и Цербер служили еще древним богам, а теперь они – слуги наместников.

– А как же ее зовут?

– Назови, как хочешь. Это ведь теперь твой пес – дух.

Я задумалась. Сложно подобрать имя для демонического существа, оно должно быть громким, внушающим страх. Но тут во мне заговорило мое упрямство: почему я должна делать все по правилам? Не пора ли и самой выдумывать законы. И решила назвать собаку нарочно просто:

– Троя. По-моему, ей оно понравится.

– Вполне подходящее имя для пса-духа, – проскрипел с кровати Ю-Ю, потом повернулся на другой бок и снова захрапел.

– Лучше дать ей другое имя, госпожа, – неуверенно протянула Заварзуза. – Это какое-то не солидное.

– Да ты посмотри на меня, Матушка. Я-то солидная?

Бабка придирчиво оглядела мою фигуру в банном халате и произнесла:

– Да, тебе нужно приодеться. Это точно. Сегодня ночью я представлю тебя дремучим.

– Опять не спать! – капризно скривила я губы, но не заметив сочувствия на лице ведьмы, спросила: – А что мне надеть?

– Не беспокойся, твой наряд уже готов.

Она махнула рукавом в сторону лесной двери, и та стала раскрываться. За ней находились две виллисы, которые держали в руках нечто воздушно-лиловое. Троя, сидевшая у моих ног, вдруг оскалилась и зарычала.

– Ты меня уже охраняешь? Молодец! Но сейчас не надо, это свои.

Собака сделала понимающе серьезную морду и с подозрением устремила сливовые глаза на пришедших.

Виллисы внесли в терраску мой наряд и снова удалились. Развернув его, я даже ахнула. О таком я и не мечтала и не представляла, в какой ситуации могла бы появиться в нем в нашем мире. Ну, разве что на вручении премии "Оскар".

– Оно очень подходит к твоим глазам и волосам, Беатриче, – сказала моя советница и заулыбалась, заметив мое восхищение и открытый рот. – Его шили три дня и три ночи.

– Неужели именно три? – брякнула я, все еще пребывая в трансе.

Мне казалось нереальным надеть такое платье и странным находиться в нем в Дремучем Лесу.

– Не слишком ли шикарно? – спросила я у Заварзузы.

– Нет, – с уверенностью ответила она. – Ты должна произвести самое лучшее впечатление. Они будут восхищаться тобой, бояться тебя и подчиняться тебе.

– И это ты называешь лучшим впечатлением?

– А еще они должны видеть в твоих руках скипетр.

– Ах! Скипетр!

Я ужаснулась. После того, как сила перешла ко мне, я о нем ничего не помнила.

– Черт! Я его потеряла, – произнесла я виновато, хотя на лице у Матушки и не заметила особого беспокойства.

Черт, которого я нечаянно позвала, проснулся и заворочался.

– Не переживай. Он должен быть где-то здесь, – успокаивала меня ведьма.

– А вдруг его забрали шестерки наместников?

– Он теперь им не нужен. Ну, разве что как сувенир на память. Сила-то уже у тебя, – бесстрастно объяснила Заварзуза. – Но лучше уж найди его. Для дремучих он – символ власти.

Я бросилась искать. Заглядывала во все углы: за старый кованый сундук, за шкаф, под кровать. За мной деловито носилась Троя и поскуливала в знак сочувствия. И в тот момент, когда я совсем было отчаялась, раздался голос Ю-Ю:

– Я его вижу.

– Где?! – вскричала я и посмотрела туда, куда были устремлены измученные похмельем красные глаза черта.

Скипетр мирно висел в углу у потолка, запутавшись в вениках ромашки и укропа.

– Как символично, – произнесла я, выдохнув сразу все беспокойство, – безжизненный скипетр среди сухих цветов.

Огонь, что пытался сжечь меня угас. На алмазном конусе даже успела осесть паутина и пыль.

– Ну, какая у нас программа на сегодняшнюю ночь? – спросила я, снова возвращаясь в спокойное расположение духа.

Матушка Заварзуза, как и следовало советнице, стала обстоятельно излагать мне мое расписание:

– Сначала ты будешь представлена дремучим в своем дворце.

– Дворце?!

– Он был построен за…

– Три дня и три ночи? – догадалась я.

– Нет, конечно. Я распорядилась начать строительство, как только узнала, что в нашем мире появится новый наместник. У тебя уже есть верные подданные, которым надоело правление Гавра и Василисы, и они хотят перемен.

– Ничего себе, дворцовые интриги, – пробурчал черт, который никак не мог уснуть.

– Потом, – продолжала Матушка, не обращая внимание на Ю-Ю, – ты должна выбрать себе свиту, ближайших доверенных лиц из числа твоих сторонников.

– Не забудь, что лейб-медик у тебя уже есть, – не унимался черт.

Ведьма непонимающе глянула на меня.

– Он сам так захотел, – пожала я плечами.

Она вздохнула и покачала головой