Текст книги "Наместник"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Перед самой дверью я вдруг вспомнила о важном. Быстро сняла с руки кольцо и, не зная, что с ним делать, обронила. Оно покатилось по залу, словно замедлив время расставания. Я, как загипнотизированная смотрела, как оно перекатывается и, падая, долго не может остановиться и вращается со звоном, отдающимся в самой глубине моего сердца.

Дверь закрылась, и я не успела в последний раз взглянуть на Гавра. Не осознавая своих движений, с опустошенной головой и безразличным сердцем следовала я за Урфо. Мы спускались по крутой лестнице, не помню сколько времени. Мелькал какой-то свет перед глазами, наверное, это были факелы или фонари, освещавшие путь. Урфо не произнес ни слова за все время, и только когда он открыл какую-то дверь, я очнулась от оцепенения. Это была пространственная дверь, за которой я увидела трухлявый мост через Черную речку.

– Прощайте, сударыня, – сказал Урфо.

Я не ответила и, не оглянувшись, направилась к дому.

Было ранее утро, может быть, пять или шесть часов. Осенняя морозная свежесть не бодрила меня. Я лишь зябко ежилась, ведь в сердце прочно засела ледышка. Я была уже на своем месте. Я принадлежала теперь только этому миру. Только здесь я могла теперь чувствовать себя своей. Только здесь был теперь мой дом.

Очень быстро и без единой мысли в голове я пересекла убранное поле. Никакие чудеса больше не поджидали меня здесь, никакие опасности или злоключения. До автобуса оставалось еще полчаса. Я откопала свой чемодан и спрятала туда единственное, что мне осталось в память о Дремучем Мире – меч. И тут вдалеке, у леса вспыхнуло яркое зарево. Это загорелся старый мост. Огромное пламя охватило его целиком, и через минуту он превратился в прах. Больше уже никто и никогда не может попасть на Ту Сторону. И больше никогда… никогда я не увижу его…

Коснувшись боли вековой,

Душа сожженная ослепла.

И нет надежды никакой

На возрождение из пепла…

Эпилог

В мутных городских сумерках, где-то в недрах старых хрущевских построек, слышался приглушенный стон, сдавленный крик, топот и возня. Никто из обитателей бетонных коробок, высовываясь из окон, не хотел вмешиваться в происходящее.

Четверо били одного. Они пинали его ногами, а он скрючившись и вжав встрепанную голову в плечи, корчился, валяясь в грязной снеговой каше.

– Эй, вы! Четверо на одного, это не честно, – раздался вдруг одинокий голос рядом.

Парни, видимо, были так удивлены несказанной смелостью подавшего голос, что тут же остановились, чтоб посмотреть на это чудо. Перед ними стояла девчонка в белой куртке и вязаной шапке, из-под которой выбивались рыжие пряди. Рядом с ней спокойно сидел большой лохматый пес, ни чем не проявлявший агрессивности.

– Иди отсюда, пока и тебе не наваляли, – крикнул ей один из хулиганов.

– Оставьте его в покое, – ровным тоном ответила девчонка.

Один из парней рассмеялся, трое остальных покосились на собаку.

– Ты что, думаешь, мы твоего щеночка испугались?

– Я вас предупредила.

Девушка сняла перчатки, резко, будто хотела прогнать осу, провела рукой по воздуху. В тот же миг все трое с довольно приличной скоростью отлетели и шмякнулись об обледенелый весенний сугроб. Двое потеряли сознание, один, прихрамывая, сразу ретировался. Четвертый, схватив какую-то железку, с диким криком ринулся на девушку. Еще одно легкое движение рукой, и он отлетел к забору, смачно треснувшись об него затылком.

Девчонка подошла к избитому.

– Сам до дома дойдешь?

– Не-а. Здорово ты их.

– Вставай.

– Не могу.

Парнишка был весь в крови и дрожал, как осиновый лист.

– Да ты чертов нарик! – догадалась девушка. – Знала бы, связываться не стала!

– Помоги что ли. Хреново мне, сестричка.

– А сейчас? – спросила она, легонько шмякнув ладонью по его разбитому лбу.

Наркоман закатил глаза и, пошатнувшись, опять упал в снег, но тут же снова поднялся, сначала на четвереньки, потом на дрожащие ноги.

– Ой, кажется, больше не ломает, – удивленно просипел он.

– И не будет больше, если завяжешь.

– Ты чё, экстрасенс что ли?

– Какая тебе разница. Медицинская помощь нужна?

Новая частная клиника располагалась за городом. Все врачи здесь специализировались на так называемых традиционных методах лечения: экстросенсорика, аюрведа, травы, заговоры, хотя, конечно, и без достижений современной науки не обходились. При клинике был открыт небольшой бесплатный прием для разного рода бродяг, бомжей и прочих несчастных отщепенцев. Туда-то и привезла Беатриче своего нового знакомого.

– И не надоело тебе таскать сюда разных пропащих? – спросил у нее смуглый доктор.

– Нет, Ю-Ю. Ты не прав. Вдруг хоть один из них снова станет хорошим человеком.

– Знаешь хоть одного такого?

– Нет.

– Для этого не достаточно просто силы, нужна власть. Кстати, ты так и не рассказала мне, что произошло после того, как ты вернулась в Мир Людей.

Парень, которому доктор обрабатывал ссадины, затаенно слушал рассказ Беатриче, и глаза его становились все шире от удивления.

– А как ты догадалась, что сила вернулась к тебе?

– Не знаю, просто почувствовала и все. Но приручить ее снова я смогла только через две недели. Но большим для меня чудом явилось то, что выжила Троя.

– Да, – согласился Ю-Ю.-Жаль только, что в этом мире она не может говорить.

– Зато все отлично понимает.

– Теперь к хирургу иди, третий кабинет, – сказал доктор парнишке, и тот направился было к двери, но вдруг обернулся и оскалился.

– Слушайте, ребята. А что если я пойду, куда надо и расскажу, какие тут у вас дела творятся. Впрочем, если что подкинете на бедность, тогда, может быть и не расскажу.

– Нет, не подкинем, – ответила ему Беатриче. – Иди, куда хочешь, рассказывай, о чем пожелаешь. Был ты просто нарик, а будешь нарик – шизик.

Парень грустно скривил рот и вышел. Бет тоже стала собираться.

– Постой-ка. У меня прием закончился. Поедем вместе, – сказал ей Ю-Ю.

По дороге они снова говорили о том, что было понятно только им:

– Как твои успехи в ратном деле? – спросил доктор.

– Все лучше и лучше. Вчера я даже едва не одолела деда. Хотя он, конечно, здорово поддавался.

– Он еще не женился?

– Нет. А как ты поживаешь? Так и бегаешь за всеми блондинками подряд?

– Не смейся, – обиделся черт.

– Я и не смеюсь. Просто понять тебя не могу. Зачем ты ее ищешь? Она же тебя убить собиралась.

– Она не виновата! Ее использовали! – горячо возразил Ю-Ю.

– Решение она сама приняла.

– Женщины слабы и подвержены искушению.

– Вот уж точно, – ответила Беатриче, подумав о своем. – И все равно, пропащий ты и, пожалуй, одержимый. Всю жизнь будешь искать ее?

– Кто бы говорил! Ты-то сама всю жизнь будешь ждать его?

Бет оставила этот вопрос без ответа и через некоторое время проговорила:

– Все-таки хорошо, что мы смертны. Представляешь, если бы пришлось ждать вечность?

По субботам Беатриче бывала у отца в его новой семье. Его молодая жена готовилась стать матерью. Отец сиял и чувствовал себя юным, когда закупал ползунки и распашонки. Он не замечал, что с его дочерью происходит что-то странное. Лишь после разговора с Еленой Сергеевной он вдруг задумался и решил провести беседу:

– Прежде всего хочу сказать тебе, – начал он, – что очень горжусь твоими успехами в учебе. Закончить за одну четверть одиннадцатый класс не каждый сумеет. Не пойму только, почему тебе это раньше в голову не пришло. А могла бы уже в институте учиться. Вот…

Отец замялся, наверное, раздумывая, может ли он теперь, когда дочь живет не с ним и неподконтрольна ему, читать ей наставления. Но видно решил, что может, потому что продолжал развивать свою мысль:

– Нас с твоей мамой, честно скажу, настораживают твои затяжные приступы тишины и задумчивости и то, что ты ведешь ненормальный для девушки твоего возраста образ жизни: гуляешь по ночам не с друзьями, а с этой собакой, не ходишь на…как их биш…дискотеки, не заводишь подруг. А твоя непонятная дружба с этим странным доктором и сумасшедшим стариком? Как это понимать? А твое увлечение фехтованием? Разве это занятие для молодой девушки?

Беатриче слушала его молча, глядя в воздух перед собой, а когда отец остановился, чтоб перевести дыханье, спросила:

– Па, зачем ты затеял этот разговор?

– Я хочу узнать, что творится в твоей голове.

– Зачем?

– Затем, чтоб быть уверенным, что ты не вляпаешься в какую-нибудь гнусную историю.

– Обещаю, что ничего плохого со мной не произойдет, и в голове моей нет ничего, что могло бы ввергнуть меня в пучину разврата.

– Ну, раз обещаешь, тогда ладно, – растерянно произнес отец.

Его долг был выполнен, и он успокоился, снова переключаясь на преприятнейшее занятие – подбор имени для малыша.

– Почему бы не назвать его Гавриилом? – спросила Бет, не отвлекаясь, казалось, от своих мыслей.

– Что это за имя? – почему-то испуганно спросила новая жена ее отца. Она в обще с опаской относилась к Беатриче.

– Действительно, что за библейское имя? – переспросил отец.

– Так звали отца одного моего знакомого, – ответила дочь.

– Нет. Это имя нам не подходит. Тем более, что у нас будет дочка. Так сказал доктор.

– У вас будет мальчик, – спокойным и потому пугающе безапелляционным тоном возразила Беатриче, все еще созерцая воздух перед собой. Потом тихо встала и так же меланхолично зашагала к двери, на ходу прощаясь и никак не объясняя своего ухода вдруг…

Когда Беатриче осенью появилась в школе, все сразу заметили, как она изменилась. Многие ее одноклассники приписывали ее преображение несчастной любовной истории с Муромским. Учителя объясняли ее состояние семейными проблемами.

Кирилл все еще не мог до конца осознать своего нового статуса и иногда искоса поглядывал на Бет, пытаясь угадать ее настроение. Однажды, оставшись с ней наедине, он сказал:

– Извини, если причинил тебе боль.

– Не ты причинил мне боль, – безразлично молвила она, а потом, взглянув в глаза юноши так пристально, будто хотела понять, что же в них ее когда-то привлекало, спросила:-Разве ты заметил во мне боль?

– Не знаю, – растерянно отозвался Муромский и отвел глаза, потому что вспомнил, что не может теперь вести с девушками откровенные разговоры.

– Тогда и не болтай зря! – зло ответила Беатриче и быстрым шагом удалилась от него.

Она все еще оставалась для него загадкой: ни с кем не дружила, почти не появлялась в школе. При этом вопрос учителя никогда не мог застать ее врасплох. Она стала круглой отличницей по всем предметам. А учительница литературы просто разводила руками.

– Откуда у тебя такие мысли в голове, – спрашивала она. – Ты читала Ницше?

Когда перед зимними каникулами классная объявила, что Косовей экстерном сдала все экзамены, зачеты и контрольные и больше не будет ходить в школу, это никого не удивило.

– Ну, и слава богу, что я эту чокнутую больше видеть не буду, – сказала Линка Муромская, которая теперь вела разговоры лишь о подгузниках и пустышках и гордо носила по школе свою распухшую молочную грудь.

– Сама ты чокнутая, – почему-то расстроился Сомов.

– Говорю тебе, она ненормальная. Со своей собакой разговаривает, как с человеком, будто она ее понимает. Я сама слышала.

– А я знаю, что она ходит в какую-то спортивную секцию, – сказала Ритка.

– Наверное, не секцию, а секту. Сатанистов, – предположил кто-то, и все с ним согласились.

А между тем в который раз расцветала весна. Беатриче, как когда-то по Дремучему Лесу, бродила по городу со своей верной Троей, сама не зная с какой целью.

– Как скучно здесь, – вздыхала она. – А помнишь, как однажды мы встретили его в лесу, и он пригласил нас в свой замок?

И она снова начинала вспоминать, и сердце снова сжималось от тоски.

– Скучно…

– Бет, послушай, ты должна жить нормальной человеческой жизнью, – говорил ей Ю-Ю.-Найди себе парня, общайся со сверстниками, на тусовки ходи.

– Не могу никого видеть, Юрка. Всегда перед глазами образец для сравнения.

– Что же ты собираешься делать?

– Вот станет совсем тепло, и мы с Троей отправимся бродяжничать. С детства об этом мечтала.

– А жить ты будешь на что, а питаться чем? Солнечной энергией?

– У меня же есть сила.

– Ну, и что?

– Воровать буду. Но только самое необходимое. А может и не только…

– Браво! – рассмеялся черт.

– Нет, решено. Ты со мной, Троя?

В этом сомнений не было. Собака повсюду следовала за своей хозяйкой, хотя та и не нуждалась в защите. Чудики выходили дочь Горгоны во второй раз, и она, узнав о том, что Беатриче покидает Дремучий Мир навсегда, поспешила на Ту Сторону, пока еще был цел мост. Среди людей она потеряла возможность говорить, зато могла долго слушать и, сочувствуя по-собачьи, тихонько поскуливать.

– Я думала, что чужая в Дремучем Мире, а оказалось, что здесь, – говорила ей хозяйка, и она соглашалась.

Однажды в конце апреля Беатриче пришла в школу, чтоб, наконец-то, забрать свой аттестат.

– Ты не придешь на выпускной? – спросила ее классная.

– Нет, – ответила она.

– Ты десять лет проучилась со своими одноклассниками и не хочешь провести с ними последний вечер?

– Мне это не интересно, – поморщилась девушка и увидела появившееся в приоткрытой двери знакомое лицо.

Через тридцать секунд Ритка уже висла у нее на руке и тащила по шумному коридору, нашептывая накопившиеся за эти месяцы новости.

– А еще у нас появился новый парень. Ты бы его видела! Такой лапушка!

– Кто такой? – спросила Бет не любопытства, а приличия ради.

– Блондин, голубые глаза, высокий. Все наши девчонки просто с ума посходили, а он еще не никого выбрал. По слухам, у него еще пока никого нет.

– Это радует, – молвила Бет равнодушно.

– Ну, а я о чем тебе говорю? Хочешь познакомлю? Да вот он идет.

Перед девушками внезапно выросла заметно подросшая фигура Лелио.

– Так! – властно молвила остолбеневшая от удивления бывшая наместница. – Что ты тут делаешь?

– Вы что, знакомы? – вытаращилась Марго. Изумлению ее не было предела…

Весь 11-в прильнул к окну, наблюдая, как новенький вожделенный красавчик и их с детсада знакомая, чокнутая Бет, вместе выходят из школы и о чем-то напряженно разговаривают. Но если бы они только слышали, о чем шла речь, то решили бы, что оба сбежали из психушки.

– Понимаешь, госпожа наместница…

– Не называй меня так! – прикрикнула Бет. – А то я подумаю, что ты издеваешься!

– Ну, прости. Я по привычке. Так вот. Иногда и я выхожу в мир людей. Скучно все время сидеть в Дремучем Мире. Ну, и ты ведь меня знаешь.

– Да. Ты любишь пошалить. А мама твоя в курсе, что ты здесь?

Лелио расхохотался:

– Я уже взрослый мальчик!

– И почему именно моя школа?

– Мне стало интересно. Захотелось посетить то место, где воспитали Первую наместницу Беатриче.

– Я же сказала тебе, не зови меня так!

– Еще раз прости, – поклонился Лелио, не переставая ухмыляться.

– Ну, и плут же ты! Хотя, ладно. Черт с тобой! Какое мое теперь дело? Морочь моим дорогим одноклассникам головы, сколько угодно, если тебе нравится.

– Пока нравится, а там посмотрим. А ты чем занимаешься в этом мире?

– Пока ничем. Собираюсь идти бродяжничать.

– Бродяжничать? Что за фантазия? Зачем это тебе?

– Тоску развеять.

Из-за ворот важно выплыла зевающая Троя, которая везде сопровождала свою хозяйку. Беатриче наклонилась к собаке и потрепала ее по загривку.

– Тоскуешь? – вдруг серьезно спросил Лелио.

– Пропади все пропадом! И в первую очередь твоя мамочка, которая наговорила мне бессмыслицы про любовь, которая всегда побеждает!

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Вряд ли. Мне ты ничем не поможешь, – с безнадегой в голосе произнесла Беатриче и, помолчав немного, хотела было спросить:-Как там… А впрочем, не важно…

Утром первого мая Беатриче собиралась в дорогу.

– Я беру только самое необходимое, – говорила она Трое. – Все остальное мы сможем добыть.

"Самое необходимое" легко поместилось в маленьком рюкзаке. Джинсы и куртка, под курткой майка – если будет жарко, дорогие и потому довольно прочные кроссовки, светлая косынка, чтоб не пекло голову, были уже надеты.

В комнату с зубной щеткой во рту вошла Елена Сергеевна, на ходу сообщая хорошую новость:

– Бети, вчера я договорилась с Анной Федоровной по поводу университета. А ты куда-то собираешься?

– Да, мама. Я ухожу.

– С рюкзаком? Надолго? К ужину будешь?

– Нет, я буду к зиме, – не шутя заявила дочь.

– Как угодно! – фыркнула мать. – Только сегодня у тебя встреча с твоим будущим преподавателем. Не опоздай. Ты ведь хочешь стать студенткой университета?

– Нет, мама, я хочу стать бродягой. Извини, мне пора. Прощай!

– Бети! Бети! – неслось ей вслед, когда она спускалась по лестнице. – Так ты будешь к вечеру?

Елена Сергеевна так ничего и не поняла.

– Не волнуйся! И не вздумай заявлять в милицию. Они меня все равно не отыщут! – был ей ответ.

Они отправились на восток, в сияющий, искрящийся, но утомительный май. Стараясь избегать дорог, Беатриче и пес-дух вошли в городской парк, который плавно перетекал в обширный городской массив, тянущийся почти до соседнего района.

– Просто будем идти по компасу и неважно куда, – объясняла хозяйка своей собаке. – Что ты хочешь спросить? Зачем нам тогда вообще куда-то идти? Будем надеяться, что нас ждут приключения, которые отвлекут меня от грустных мыслей. Посмотри, Троя, какая весна! Какая зелень! Просто изумруды и топазы!

Восторг с горьким привкусом грусти.

Они отправились по идущей в узкой просеке дороге, которая слегка заросла мягкой курчавой травкой. В этом году по ней еще никто не проезжал и не проходил. И первыми по ней прошагали бродяги, стремящиеся на восход солнца.

По их следам со скоростью человеческого шага двигался восхитительный вороной конь с прекрасным и величественным всадником.

– Почему-то мне кажется, что мы здесь не одни? – спросила Беатриче свою собаку, но та ничего не могла учуять.

Оберон возник словно из воздуха прямо за спиной путешественников. Троя, тотчас почуяв его, обернулась и зарычала. Беатриче резко повернула голову, приготовившись в случае опасности защищаться, но тут же застыла в недоверчивом удивлении. Она совершенно не ведала, как отреагировать на внезапное появлении Гавра здесь, в ее мире, на дикой лесной дороге. Не знала она и, зачем он здесь, и решительно приказывала себе, не извлекать из своего сердца давно похороненную там надежду.

– Зачем ты тут? – спросила она, наконец, недоверчиво и, как ей самой показалось, достаточно равнодушно.

– Я пришел за тобой. – ответил ей получеловек и полуангел.

– Ты хочешь, чтоб я ушла с тобой в твой мир? – с сомнением спросила Беатриче.

– Да.

– Но почему?

– Я чувствую себя виноватым перед тобой.

– И только-то? Тогда можешь очистить свою совесть: я давно уже не держу на тебя зла. Да и никогда не держала.

Утопленница-надежда не воскресла из мертвых.

– Рад это слышать. Так ты не хочешь вернуться со мной в Дремучий Мир?

– А ты уже не боишься, что я займу твой трон?

– А ты бы хотела получить мой трон? – спросил он.

– Ты ведь знаешь, что кроме тебя мне не нужно никого и ничего.

– Тогда пойдем со мной.

– И пойду.

– Ты согласна?

Вместо ответа она улыбнулась и подала ему свою руку. Через мгновенье она уже сидела в седле, и послушный и совсем уже не бешеный вороной конь, осторожно вышагивая, направился в сторону леса. За ним, сохраняя почтительную дистанцию, шел пес-дух. Над лесом все жарче разгоралось молодое солнце. Беатриче не знала, сколько ей суждено быть рядом с Гавром, до тех пор пока бессмертный титан снова не заскучает, и она станет ему не нужна. Но даже если бы это был всего лишь один день, она ни за что бы не променяла этот день на вечность.

КОНЕЦ