Текст книги "Герой (СИ)"
Автор книги: Наталья Бутырская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Приняв на древко очередной выпад, я взвыл от боли. Копье завибрировало в руках от пущенного прямо по оружию заклинания.
– А вот этим приемом я выиграл свой последний турнир! – улыбка ни на миг не сходила с лица Второго.
Разозлившись, я прогнал плотную волну Ки по телу, стер все доставшие меня заклинания и перешел в наступление. Теперь уже я сыпал магией и усиленными Ки ударами. Я вливал Ки даже в воздушные порывы, оставленные взмахами копья, не давал контратаковать, а сила ударов не оставляла Второму ничего другого, кроме как уворачиваться, теряя время и инициативу. Я даже смог несколько раз достать его, оставив длинную царапину на теле, и набил пару синяков.
А потом он тоже начал вливать Ки в мышцы, и тут мне пришлось туго – удары следовали один за другим из самых диких положений, под невероятными углами, то замедлялись, то резко ускорялись, подстегиваемые Ки. Я использовал энергию лишь для усиления ударов, Второй же менял их скорость и направление. Такому меня не учил никто: ни Идущий к истоку, ни Харскуль. Да я даже не видел ничего подобного прежде. Видимо, это и была новая техника сражений в секте.
Я пропустил еще несколько ударов и пару неприятных заклинаний, от которых закружилась голова и подкосились ноги, и на этом всё закончилось.
– Для первого раза ты неплохо держался, – с этими словами Второй опустил копье.
Он подошел и протянул руку к моему лбу, я отшатнулся.
– Я хотел проверить твое состояние и подлечить, если нужно.
– Сам справлюсь.
– Разбираешься в лекарском деле? Это хорошо. Завтра можем еще потренироваться, проверим твою защиту. Без нее ты не сможешь победить человека от шестой ветви. И вот, возьми мое копье, привыкай к его тяжести.
Он отдал свое оружие, хмыкнул напоследок и ушел. Его копье было легче хуа цяня, немного короче и гибче. Чтобы сражаться им против гуань дао, стоит вложить Ки в укрепление древка, иначе оно переломится в самом начале. Затем я проверил состояние тела: легкое истощение мышц, которое восполнится в течение дня, несколько порезов, один довольно глубокий. Я устроился поудобнее, зашил все раны, ускорил их излечение, снова руками начертил массив и, проголодавшись, вернулся к длинным домам.
Дети уже разбежались по площадкам и занимались делами. Малыши кувыркались, толкались и падали под присмотром подростка. В другом месте взрослый мужчина зачитывал двенадцатилеткам какие-то свитки. У всех были занятия, лишь я один ходил и не знал, куда себя приткнуть.
Из центра поселения доносились странные звуки, я пошел туда и сразу же пожалел. Три столба. Возле каждого стоял мальчишка без веревок, без цепей, плотно обхватив столб руками. И пожилой мужчина лет пятидесяти, вероятно, один из патриархов, по очереди сек их плетью. Спины жертв уже были покрыты вздувшимися кровавыми рубцами, расположенными параллельно друг другу. Пятый удар старик нанес под углом, и из рубцов заструилась темно-красная кровь.
Я обошел по кругу, чтобы разглядеть наказуемых, и узнал мальчишек. Это были те самые парни из четвертой ветви: Правый Двенадцать, Четырнадцать и Пятнадцать. Да и многие из тех, что слушали вчера мои рассказы, тоже были здесь. На меня косились, но не заговаривали, лишь молча отодвигались в сторону, пропуская мимо.
Судя по внешности, патриарх был Четвертым, и он мог наказывать свою поросль. Вот только за что? Просто потому что они заговорили со мной?
Двенадцать поднял взгляд, узнал меня и оскалился в кровавой улыбке: чтобы не заорать, он до боли искусал губы. Я кивнул в сторону патриарха, но мальчишка покачал головой, мол, не лезь не в свое дело. Что ж, я послушался, но уходить не стал. Лишь считал удары. Шесть, семь, восемь, девять, десять.
– Это ваш последний проступок. В следующий раз вас выкинут. Не думай, что из-за одного заклинания тебе всё простят, – и патриарх ткнул кончиком плетки в спину Двенадцать.
Тот вздрогнул.
Четвертый медленно намотал плеть на рукоять, вздернул пегую бороденку и пошел прямо на меня.
Остановился рядом и тихо сказал:
– Не надейся, чужак. Второй не будет тебя защищать вечно.
– Я могу подлечить их?
– Подлечить? – удивился патриарх. – Подлечить? Ах-аха-ха! Подлечить. Он хочет их подлечить. Ну, подлечи-подлечи.
И он ушел, продолжая хихикать и приговаривать: «Подлечи-подлечи».
Двенадцать медленно сполз по столбу на землю, его спина подергивалась от боли, штаны сзади пропитались кровью и прилипли к ногам. Я рванул к нему, положил руку на плечо, быстро закинул проверяющую Ки, хорошо, что это были чистые удары, без соли, без магии, без колючек, вплетенных в веревку плети. Самые глубокие разрывы можно зашить, а если получится достать побольше еды, так можно и ускорить заживление.
– Что ты делаешь? – отбросил мою руку Двенадцать. – Пошел в Пропасть!
– Патриарх разрешил вылечить вас.
– И он пусть тоже провалится туда же. На Дне ему уже приготовили тепленькое местечко, – прорычал мальчишка. – В следующий раз нас выкинут! Как страшно! Будто иначе он нас не выкинет. Он уже давно решил от нас избавиться. Недостаточно сильные. Недостаточно умные. Недостаточно низко ему кланяемся.
– Двенадцать, замолкни, – прошептал Пятнадцать. – Не надо.
– Да провались оно всё в Пропасть! – ударил Двенадцать кулаком по земле. – Всё! В Пропасть! И секта эта! И патриархи! И мы все! Ты же слышал его. Там не нужно днем и ночью драться. Можно не убивать своих! Можно просто жить.
И он разрыдался. Неумело, беззвучно, отворачивая лицо. Я слегка коснулся его спины.
– Сейчас я буду зашивать тебе рану. Не двигайся!
Двенадцать передернул плечами.
– Сказал же, не лезь, – судорожно вдыхая, с паузами произнес он. – Скоро турнир. Не стоит тратить Ки. Не впервой.
– Если ты не заткнешься, я тебя парализую, а потом буду лечить. Замри уже.
– Да иди ты в Пропасть. Делай что хочешь, – огрызнулся он.
Я стянул магическими нитями его раны, сшивая не только кожу, но и поврежденные мышцы. Со стороны казалось, будто клочья мяса сами стягивались и срастались, но чтобы залечить это полностью, ему нужно было не двигаться хотя бы пару дней. Я прогнал по его телу волну очищающего заклинания, чтобы не начался жар, и слегка подстегнул заживление. Затем перешел к другим мальчишкам.
– Я не вылечил раны полностью, а всего лишь подшил. Нельзя дергаться, махать руками и кланяться. Если вы найдете много еды, то смогу долечить так, что завтра всё пройдет полностью.
Двенадцать поднялся, его лицо всё еще выглядело припухшим, а веки покрасневшими.
– Если тебе нужна взамен Ки, я готов заплатить.
– Не нужно. Мне ничего не нужно.
И я направился в женский дом. Теперь я был готов поговорить с Аи.
Глава 14
Женский дом
Я был уверен, что секта уже мало чем сможет меня удивить. После ямы в прежнем поселении, после рассказов мальчиков, после пустого наказания – что добавят женщины? Я и так знал, что их жизнь тяжела и непродолжительна.
Но чего я никак не мог ожидать, так это радости и восторга, с которыми меня встретили в женском доме. Меня сразу же обступили со всех сторон и чуть ли не на руках протащили вглубь дома.
– Аи! Аи, он пришел! Я же говорила, что он придет, – говорила крепко держащая меня за руку женщина, словно боялась, что я развернусь и убегу.
– Ты как раз говорила, что он не придет и что он такой же, как и все, – возразила ей другая.
– Это я говорила, чтобы Аи не сильно ждала, но думала, что придет!
Аи лежала на матрасе, и по ее некрасивому оплывшему лицу текли слезы, нос распух, кожа пошла какими-то пятнами. Женщины усадили меня рядом с ней и немного отступили, впрочем, не настолько далеко, чтобы ничего не слышать и не видеть. Из-за их халатов выглядывали любопытные детские мордашки, полуторагодовалые-двухлетние мальчишки, похожие друг на друга, как и все дети в этом возрасте. В самом конце дома слышался детский плач. Несколько женщин держали на руках младенцев, которые выглядели подозрительно слабыми и бледными.
– Прости, – прошептала Аи, – прости. Ты так долго искал меня, столько прошел… Я сейчас не такая красивая. У меня вот, – и она стукнула себя по животу, скривилась от боли и погладила ушибленное место. – И все говорят, что это будет девочка. Только дочки забирают красоту матери, делают ее уродливой, из-за девочек опухают ноги и появляются пятна. А значит, я мучаюсь зря, – и она расплакалась еще сильнее.
Кажется, она искренне верила, что я пришел сюда, чтобы ее спасти. Я еле подавил нервный смешок: нашелся человек, который верил в сказки больше меня. Мы виделись всего несколько раз, пару раз поговорили, она сбежала с другим парнем и после этого считала, что я из-за большой влюбленности целый год бродил по стране в ее поисках. Впрочем, не было смысла ее переубеждать. Она уже на сносях, и лишние расстройства ей ни к чему.
Я осторожно взял ее за руку, коснулся запястья, как часто делали обычные лекари, и запустил проверяющую Ки. У нее и правда в животе росла девочка, только не одна, а сразу две. А еще ее организм изрядно истощился за время беременности, испортились зубы, да и кости истончились. Я влил большую порцию Ки и почувствовал, как энергия мгновенно ушла в младенцев, они даже зашевелились, и это было так странно ощущать. Влил еще Ки, потом еще, и лишь на третий раз Аи приподняла голову.
– Странно. Мне стало лучше после твоего прихода, – она неуверенно улыбнулась.
Вокруг зашептались женщины, говоря что-то вроде «Это любовь», «Сила любви», «Небесная чета». Я поднялся, не зная, как начать разговор о чём-то, кроме Аи. Ее участь была, конечно, печальной, но меня интересовало не это.
Внезапно один младенец начал кашлять и задыхаться, женщина, которая его держала, упала на колени, ее лицо выцвело до бумажной белизны, и после этого ребенок расплакался, но задышал нормально.
– Лан, не нужно. Он всё равно умрет, – сказала непривычно высокая крестьянка с длинными до пояса косами. – Если каждый раз будешь отдавать ему Ки, помрете оба.
– Если бы все… если бы каждая дала хоть немного Ки, он бы выжил, – пролепетала мать.
– Не выжил бы, – отрезала длиннокосая. – Никто не сможет давать ему Ки вечно.
– Можно, я посмотрю? – спросил я.
Лан взглянула на высокую женщину и протянула мне ребенка.
У него был не самый плохой талант, больше двенадцати точно, значит, ему должно хватать собственной энергии на дыхание. Болезни простым вливанием Ки не лечатся. Но стоило мне коснуться ребенка и проверить его магически, как всё стало ясно. Какой-то урод поставил внутри его тела с десяток меток, причем не скрытых, которым хватает и крохи Ки, а огромных, которые будут ощущаться даже на большом расстоянии, и эти метки высасывали из тельца столько энергии, что перекрывали всё естественное восстановление Ки.
Неужто патриархи настолько боялись, что ребенок сбежит? В теле Аи тоже были метки, но всего две и крошечные, хотя побег женщины всё же более вероятен, чем младенца.
Я щедро влил в ребенка Ки и попросил показать мне и остальных младенцев. Высокая крестьянка увидела, что ребенку стало получше после моих рук, и кивнула. Тут же ко мне начали подносить детей, и с каждым из них было то же самое. Много высасывающих меток, их количество явно зависело от размера таланта: чем выше, тем больше меток.
Единственный вывод, который я смог сделать: патриархи делали это специально, чтобы проверить, насколько ребенок подходит под цели секты. Может ли он впитывать Ки со стороны или нет? Сколько детей так погибло, задыхаясь от невозможности создать воздушный фильтр? И я мог бы убрать эти метки, но патриархи сразу заметят их отсутствие, высекут меня плетью, а потом вернут всё, как было.
– Как тебя зовут? – обратился я к длиннокосой женщине.
Судя по ее поведению, она была тут главной.
– Сюй Линджуан. Называй меня просто Сюй.
– Сюй, расскажешь мне, что тут, вообще, творится?
– Да что творится? Глаза открой, и увидишь, – грубовато ответила она. – Мы тут, как свиноматки, плодим для этих ублюдков поросят, тоже ублюдков. Заодно готовим для них еду, стираем одежду, растим детей, чтобы они потом тоже бросали в нас камни и пробовали на нас выученные заклинания.
– Ты давно здесь?
– Лет семь-восемь. Не помню точно. Родила пятерых детей, и все мальчики. И все выжили. Потому меня еще не прикончили и не выбросили, как остальных. Тут редко кто так долго живет.
– Но были же две старые женщины? – вырвалось у меня, хотя я знал о них лишь со слов Жоу.
Сюй сложила руки на груди.
– Так это из-за тебя они умерли, – зло процедила она. – Из-за того что ты или твои дружки потревожили секту в прежнем месте, их убили. Чтобы не замедляли в пути.
– Я не хотел…
– И что дальше? Как думаешь, что с тобой будет дальше? За последние сто лет тут не было ни одного чужака. Второй потешит свое самолюбие, покрутит сынком перед остальными стариками и выкинет. Никто не захочет видеть чужака с чужими мыслями. Тут их вытравляют под корень.
– Ты слишком хорошо говоришь для крестьянки, – удивился я. – Ты грамотная?
– Мой отец – командующий люй (отряд из пятисот солдат), а я его внебрачная дочь от дочери землепашца. Меня воспитывали в доме отца, пока его жена не родила сына, а потом выкинули в деревню к деду и бабке. Так что да, я говорю чуть получше, чем обычная крестьянка, и умею читать.
– Ты сказала, что за последние сто лет не было чужаков. А откуда ты знаешь? У вас же тут нет ни бумаги, ни туши. Да совсем ничего нет!
– Мы же женщины, а женщины любят поговорить. Да и что еще делать, как не разговаривать целыми днями. Каждый раз, когда приводят новых овец, старенькие пересказывают им всё, что видели и слышали сами, приучают к местным порядкам, к покорности. Так что мы знаем гораздо больше, чем те мальчики, что бегают по двору. Если ты вдруг задумаешь отсюда сбежать, неважно, с Аи или без нее, забудь. Это невозможно.
– Кто-то уже пытался?
– Конечно. В последний раз это было лет за пять до моего прихода. У девушки из семьи Чу родился сын, но с ним было так же, как с сыном Лан. Через несколько дней после рождения он начал задыхаться, она поддерживала его своей Ки, сколько могла. Пришел патриарх из восьмой ветви, его отец, и сильно разозлился. Он думал, что ребенок нормальный, раз прожил так долго, а потом увидел, как Чу отдает ребенку Ки, отобрал сына, бросил на землю, а Чу привязал к столбу и заставил смотреть, как тот умирает. После этого она как будто тронулась умом. То хватала чужих детей, то нянчилась с какой-то деревяшкой, а когда окрепла, сбежала. Женщины скрывали ее побег, выполняли за нее работу, подкладывали тряпки на ее матрас. Так-то кажется, что за нами особо не смотрят. Нас не пересчитывают, даже не каждый день заходят сюда, если нет на то нужды. Все в доме думали, что Чу удалось скрыться. Даже если ее сожрали дикие звери, то хотя бы на свободе. А на второй день в дом вошел тот самый патриарх и, скалясь, поблагодарил всех женщин за то, что они помогли с таким развлечением. И швырнул внутрь тело Чу, всё изуродованное, покрытое ранами и ожогами. Я не знаю, как они нашли ее в огромном лесу, но знаю, что сбежать невозможно. Никак.
– Я не собираюсь сбегать.
– А зря, – непоследовательно ответила Сюй, помолчала и спросила: – У Аи ведь девочка? В доме отца лекарь всегда по пульсу мог определить, чем болен человек.
– Две девочки, – кивнул я.
Естественно по пульсу. Пульс и проверочная Ки – лучший способ найти любую болезнь.
– Она не переживет смерть еще двоих детей. По дороге к этому месту она уже потеряла одного, еще не родившегося.
– Аи крепкая, – не понял я.
Сюй покачала головой.
– Ее убьют. Посчитают негодной, раз у нее рождаются неправильные дети. Но ты сюда пришел не из-за Аи. Что хотел узнать?
Мы с Сюй разговаривали негромко, остальные женщины разбежались по делам. Кто-то вышел наружу и хлопотал по хозяйству. Беременные и недавно родившие следили за малышами. Грудных плотно пеленали полосками ткани, приматывая руки и ноги к телу, годовалых в одних штанишках относили в закуток, отгороженный досками и прутьями, где те могли ползать и ходить, а нянькам оставалось лишь вовремя отмывать им попки и кормить. Аи после порции Ки успокоилась и уснула. И вся обстановка в доме выглядела так буднично, словно за стенами будет дворик бедного сыхеюаня на десять семей, похожий на тот, где мы жили со Шрамом.
– А что бы ты сделала, если бы всё это закончилось? Если бы распахнули ворота и сказали: «Иди куда хочешь»?
– Взяла бы своих старших сыновей за уши и хорошенько выпорола, – нахмурилась Сюй. – Стоило им только покинуть женский дом, как они принялись проказничать и подкидывать бедняжкам глупые ловушки. Всё, чему я учила, сразу же вылетело из их пустых голов. Я думала, что хотя бы своих смогу сделать нормальными людьми.
– А из какой они ветви?
Сюй горько рассмеялась:
– Из разных. Меня, как ценную свиноматку, подкладывают под разных кабанов. И зачем? Если патриархи помрут прежде, чем сыновья вырастут, то они уже не смогут добраться до вершины – их рано или поздно выкинут.
– Им там тоже нелегко приходится.
– Знаю. Тут всем нелегко. Кроме патриархов и их преемников. Особенно этот ублюдок из шестой ветви – крючконосый. Последние дни меня водят к нему. Если будет возможность, проиграй бой до того, как столкнешься с ним, или умрешь. Он никого в поединках не оставлял в живых.
– Спасибо, Сюй.
Я поклонился ей. Сюй дернулась от неожиданности, а потом криво улыбнулась в благодарность. Ей уже давно никто не кланялся.
* * *
После этого я закрылся. Вечером после ужина нашел трех выпоротых мальчишек, еще немного ускорил излечение их ран, но не разговаривал с ними. Никаких вечерних посиделок, никаких вопросов. Другие ветви только в этот день сообразили, что со мной можно было наладить общение и узнать хоть что-то о моих знаниях и умениях. Несколько раз подходили разные ребята с невинными вопросами, весьма похожими на те, что задавал Правый Двенадцать.
– А расскажи о городах?
– Слышал, что ты в Киньяне был. Императора видел? А его наложниц?
– А что за штука такая вокруг тебя светится? Сложно такой научиться?
И несмотря на правила, жесткие устои, постоянные проверки и тренировки на выживание, подростки до пятнадцати-шестнадцати лет тут были живыми, искренними, любопытными. Они неумело маскировали интерес, их глаза горели такой жаждой знаний, что я начал понимать, о чём говорил лекарь в караване Джин Фу: «Учить тебя – огромное удовольствие. Ты так хватаешься за новые знания, так слушаешь, словно до этого жил в каменной клетке и не видел в жизни ничего».
Эти мальчишки тоже жили в клетке, и им хотелось узнать больше. И мне хотелось им открыть глаза, но я уже видел, чем это заканчивается, а потому отмалчивался. При этом они, как истинные волчата, не оставляли попыток попробовать на зуб мою защиту. Я больше не убирал магическое зрение, а потому то и дело замечал голубоватые вспышки разных заклинаний, бессильно разбивающихся о защиту, обходил ловушки либо разрушал их. Зато они не доставали женщин.
А вот ребята постарше не приближались вовсе. То ли проявлять интерес к чему бы то ни было – ниже их достоинства, то ли охота за девушками меняла их полностью. Я видел в их взглядах подлинную злость и желание убить, как будто я своим существованием отравлял им жизнь.
Еще одна ночевка под куполом. Младшие под присмотром старших предприняли попытку массивной атаки, обрушив град камней, копий и заклинаний. Если бы массив разрушился, мне пришлось бы выкапываться из завала. Я не стал притворяться, что сплю, а сел и под вспышки начертил еще один купол, только поменьше, сделал вид, что если нападение не прекратится, то я поставлю еще один массив и еще… И ночи им не хватит, чтобы разбить все защиты. Лишь после этого меня оставили в покое.
На следующий день Второй вновь позвал меня на тренировку, отдал кристалл с Ки.
– Это тебе на пополнение того, что потратил за ночь. И не стоило лечить тех мальчишек. Я бы их не пожалел. Они не подходят секте.
– Почему?
– Слишком мягкие. Четвертый сейчас занят подготовкой к турниру и не уделяет им должного внимания. Но столь тесная дружба втроем не приведет ни к чему хорошему. На вершину может подняться лишь один.
– Я тоже не подхожу, – спокойно сказал я.
– Скорее всего, – согласился Второй. – Но у тебя отличный дар, ты быстро восполняешь Ки. И есть полезные навыки, которые бы пригодились секте. Если ты проиграешь турнир, то не станешь патриархом второй ветви, зато можешь быть ее мастером. С такой защитой мы будем непобедимы.
– Как можно учить детей, зная, что почти никто из них не сможет повзрослеть?
– Но будут и те, кто смогут, – Второй улыбнулся и покачал головой. – Говоришь, как обычная поросль на пятнадцатом году. Ты смотришь не туда. Ты оглядываешься по сторонам, а должен смотреть наверх. На вершину. Смысл нашего существования не в том, чтобы сделать счастливыми десяток мальчишек, а в том, чтобы изменить этот мир. Создать особого человека! Человека без ограничений Ки!
Я нахмурился.
– И ты действительно в это веришь? Ты, патриарх?
– Верю. Возможно, единственный из всех патриархов. Остальные размякли, будучи на вершине не один десяток лет, забыли о том, зачем мы здесь, берегут поросль, выискивают любимчиков и потакают их слабостям, привязываются к женщинам. Но так мы будем топтаться еще триста лет. Я каждого ребенка жду, как подарка Небес. И каждый раз разочаровываюсь, когда вижу, что это либо будущий труп, либо такая же промежуточная ступень. Сколько еще ступеней нужно будет пройти, чтобы исполнить мечту Основателя?
У меня по спине прошел озноб. Он действительно верил. Он на самом деле хотел создать идеального донора. А что потом? Согнать ему сотни женщин и убивать всех детей, которым не повезло унаследовать дар отца? Да лучше вспороть себе горло.
Идеальный донор в руках Второго будет таким же пленником, что и женщины.
В этот раз я оставил личный массив, патриарх предупредил, что будет использовать магию, чтобы показать и другие методы ее применения. Он не стал разминаться, как вчера, а напал сразу в полную силу, снова поражая необычным применением Ки и вплетением атакующих заклинаний в бой копьем.
– А сейчас я покажу, как сражается Шестой. Я видел его на двух турнирах. Обычно его бои заканчиваются на первой же атаке. Если твой массив сумеет удержать хотя бы несколько его нападений, у тебя будет шанс. Он не силен в защите, вот только пока она ему ни разу не понадобилась.
И Второй огромным прыжком переместился ко мне почти вплотную, взрыл землю обратной стороной копья, вспышка, и на массив обрушился тяжелый удар. Моя защита тут же осыпалась, а наконечник копья Второго улетел куда-то в сторону, обломанный вместе с древком, на которое был насажен.
– Примерно вот так, – тяжело дыша, сказал патриарх. – Только гуань дао не сломается, а защиты у тебя уже не будет.
– Благодарю за учение! – ошеломленно проговорил я.
Какой же силы был удар, если он смог пробить не самый слабый массив?
– У ученика Шестого есть одна слабость. Он считает себя самым лучшим среди всех. Мне показалось, что у тебя такая же проблема. Подумай над этим.
Второй отбросил обломок копья и, не прощаясь, ушел в свое жилище. Кажется, он потратил много Ки, чтобы нанести один такой удар. И это было не зря. Я недооценивал будущих противников, и мне стоило получше продумать план сражения.
