Текст книги "Тень Казановы"
Автор книги: Наталия Яровая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ, С ЯКОРЯ СНИМАТЬСЯ!
Телефонный звонок раздался вечером, часов в девять. Мы с Гришкой уже отужинали, я читала, он возился с компьютером.
– Мам, я сам трубку возьму!
– Конечно, возьми. Тебе подружки названивают!
Гришка как раз находился в том подростковом периоде, когда мальчишки еще не женихаются, зато от девчонок отбоя уже нет. Поэтому вечерами телефон звонил в основном по Гришкину душу.
– Не-е, тебя!
Кому приспичило?
– Алла Сергеевна? – мужской голос. Молодой, картавил приятно. Но незнакомый.
– Я слушаю.
– Как бы с вами увидеться, Алла Сергеевна?
Как интересно!
– Странное предложение от незнакомого мужчины.
– Ну, заодно и познакомимся. – Его голос перестал казаться мне приятным.
Еще интереснее!
– Боюсь, что вы меня с кем-то перепутали, юноша, – и положила трубку. Нахаленок какой-то. Телефон тут же снова зазвонил.
– Алла Сергеевна, не надо отключаться. Это в ваших интересах, чтобы мы с вами встретились и обсудили наши проблемы.
Совсем интересно! У нас уже есть общие проблемы!
Пауза. Я растерялась, если честно.
– Алё, Алла Сергеевна! Вы где?
– Здесь, я вас внимательно слушаю.
– А-а. Ну так как по части рандеву? Вопрос касается вашего бывшего мужа, Сергея Безуглова.
Я и сама начала догадываться. Партнеры недоделанные!
– Давайте завтра, к полудню. В «Кофе-тайм». Надеюсь вас дождаться, Алла Сергеевна.
– Хорошо, – и положила трубку.
Чего хотят? Сергей уехал, и, кажется, только я знаю куда. Уехал после того, как год по-честному сопротивлялся браткам, пытаясь сохранить бизнес, который в свое время поднял с нуля, если не с минуса. Уехал раздавленный и нищий.
– Это машина, Аленка, – сказал он. Только он меня так называл. – Я сделал все, что мог, я постарался сохранить лицо перед подрядчиками, но дальше – выше моих сил. Да и средств нет. Им очень хотелось заполучить мою фирму – пусть подавятся. Жалко только, что дело они все равно запоганят, здесь работать надо и головой думать, а не бабки подбивать. Слухи про меня нехорошие сейчас распускают, ты не верь.
– Дурак ты, Серега! Я тебя не первый день знаю, чтобы слухам верить. А ты и правда укройся лучше на время, а то чем дальше, тем хуже. А потом поглядим еще, кто кого!
– Они – нас, Аленка. Они! Ничем не гнушаются, а мы так не умеем. Грязно сильно.
Обсудили все, он деньги достал. Две штуки. Баксами. Поделил.
– Это все, что у меня есть, и то Машка всучила. Долг какой-то старый вспомнила. Хотел вернуть, но тогда совсем – ноль. По-братски. Тебе на Гришку штука. И мне. Продержусь сколько смогу.
Я отпиралась, но он оставил. Сын для него – святое. Хороший папа, а вот муж – не очень. Сильно любимый всеми. И сам любвеобильный. Из него любовник идеальный. И друг. Сто лет назад развелись, а друзьями остались.
И с мужем моим новым он дружит. На охоту ездят, Гришку берут. Удивительный мужик, неконфликтный.
– Сергей, я тебя в аэропорт отвезу.
– Не в аэропорт, Алла, а на вокзал. Поеду до Хабаровска поездом, а там уже улечу. На всякий…
Осторожный стал. У меня сердце сжалось: козлы поганые! Своих мозгов не хватает, только отбирать научились, так еще и жизнь ломают! Ладно, Безуглов что-нибудь еще придумает, он – из хорошей породы, жилистый. Пусть в себя придет, а там, глядишь, не только они – нас, но и мы – их сможем.
Через день вечером посадила его на поезд, договорились, как связь держать будем, поцеловались.
– Гришке скажи, что в Америку по делам уехал. И всем так говори. А я вернусь. Вскорости.
– Вернешься, конечно. Мы все тебя дождемся.
Поезд тронулся, я заплакала. Он мне из окна кулак показал. Ну, ребенок! А люблю его до сих пор. Мы рано поженились. Однокурсники. По девятнадцать нам было. Мне на восемнадцатилетие родители квартиру подарили, я и отселилась радостно. Самостоятельная была. Тут и началось: любовь-морковь, скомканные простыни, по утрам подушки разбросанные по всем углам собирали… Ругались шумно, мирились страстно. Потом повзрослели, наконец. И все. Завяли помидоры, как говорят. Сандалии треснули. И нам не по пути. Накувыркались в простынях. Развелись в конце концов. И все равно, все, что было, было – прекрасно. Молодость!
Дома Гришке сказала, что папаня срочно смылся по делам в Америку. Специально небрежно сказала, чтоб не циклился, он уже взросленький, многое понимает и слышит кое-что. Еще добавила, что проститься не успел, но обещал завалить подарками. По возвращении. Интересно, где он их возьмет? – подумала. Ладно, Гришка не ребенок уже, сам во всем разберется. Тем более что породой в Безугловых пошел, мозгами шустрый.
Итак, что это завтра у меня за встреча такая наметилась? Ясно, что с братками. Будут пытать, где Серега. В Америке, ясное дело. Свидания не боялась, но противно было заранее. Жалко, что Толя, мой нынешний муж, в отъезде, а то бы взяла с собой. Он у меня хоть с виду и простенький, но если зацепить, то мало не покажется. Хотя, может, и хорошо, что нет его, а то наломает еще дров, руку кому повредит или голову, не дай бог. У них там, в голове, и так место хрупкое. Мысль эта меня развеселила, и я отправилась спать. Уснула крепко, как ни странно.
Утром выпихнула Гришку в школу, поехала на работу. К двенадцати подгребла к «Кофе-тайм». Пока сумку по салону автомобильному искала, дверца пассажирская открылась. В машину парнишка залез. Смазливенький, улыбается. А следом еще один. На заднее сиденье. Уже без улыбок.
– Здравствуйте, Алла Сергеевна! Это я вам вчера звонил. Рад видеть!
Интересное начало!
– Не могу сказать, что взаимно, – не удержалась я, но тревожно как-то стало.
Он не обиделся:
– Дмитрий меня зовут. Мы с мужем вашим, бывшим, партнерами были. Не говорил он вам?
– Нет. Много чести, наверное. А так партнеров я его всех знала.
Зря хамлю, наверное, весовая категория явно не моя.
– У-у, какая вы! Давайте лучше дружить.
– Да охоты особой нет. Мы, может, в кафе пройдем? – Тревога не проходила.
Он как-то заменжевался, по сторонам оглянулся. Да и второй, который сзади сел, зашевелился.
– Занято там все, – сказал Дима и в глаза мне посмотрел. Фу, противный какой взгляд! Прозрачный. – Давайте уж здесь пообщаемся.
– Ну, здесь так здесь. – У меня корни эстонские, поэтому выдержки не занимать. – Суть проблемы?
Он, кажется, растерялся, истерики ожидал, но в руки себя взял.
– Суть такова. Безуглов исчез. Куда?
– Сказал, что в Штаты. Я при чем?
Дима поморщился:
– Это не есть хорошо. Задолжал он нам.
– Вы ему занимали?
Снова сморщился:
– Да нет, дела у нас общие были. Прибылей сулил. И не дал.
– Это и есть долг? Так вы же у него забрали все. Крутитесь, зарабатывайте сами прибыля ваши. Или вам на тарелке подавать надо?
– Ого! А говорите, не знаете нас.
– Так и есть. Не знаю. И знать не хочу.
– Нехорошо, Алла Сергеевна. Мы по-доброму хотим.
Оно и видно!
– Так вы хотеть сколько вам надо, столько и можете. От меня чего надо? – Я храбрилась, конечно. Но уже понятно, что ничем хорошим диалог наш не закончится. Надо было хоть предупредить кого-нибудь, куда еду!
– От вас? – Он призадумался как будто. – Квартиру вам Безуглов свою отписал?
– Отписал. Не мне, сыну. Сына я его воспитываю, если не знаете.
Ухмыльнулся:
– Знаем. Мы все про вас знаем. И про Безуглова. Сын пусть сам жилье зарабатывает. А папкина квартира нам положена.
Хорошая логика! Не всякой женщине под силу.
– Была бы вам положена, вам бы и отписал. Или меня предупредил бы.
Тут Дима в истерику впал, я даже и не ожидала. Вроде с виду спокойный такой. Без физических недостатков. Ну картавит, только что…
– Быстро вышла из машины! – заорал. – И со мной местами поменялась!
Стало совсем не по себе, но еще пыталась держаться:
– Это вы мне, что ли?
– Тебе, тебе! Быстро, я сказал!
Грубиян! Но пришлось подчиниться. Может, заорать? Нелепо как-то. И страшновато, если честно.
– Телефон! – У Димы почти слюна на губах выступила. – Телефон давай!
Отдала свой сотик.
– И никуда тебя не выпустим, пока вопрос не решим!
– Дмитрий, возьмите себя в руки!
– За меня не переживай! Сейчас поедем, куда скажешь, документы и ключи от квартиры на стол! Все, разговоров больше нет! Оформим сами.
Ух ты, как шустро! И картавить еще сильнее стал. Но страшно стало по-взрослому, если честно. Сопротивляться? Что я против них? Отморозки! И найти потом не найдут. Думай, Федя! Думай.
– Куда ехать?
– Даже и не знаю, – на ходу соображала. – Безуглов документы на квартиру оформил, но в руки ничего не дал. Потом, сказал, передам, – врала, конечно. Лишь бы не догадались.
– Как это?
– А так. Сказал, сын вырастет, ему все передадут. А то вдруг обману, пока несовершеннолетний – воспользуюсь.
Это их, как ни странно, убедило. С волками жить…
– А у кого он мог это оставить?
Плечами пожала. Невинно и испуганно. Господи, дай силы Безуглову в себя прийти и порвать братков этих! На куски! На красные флаги! И по деревьям развесить. О грехе прошу, конечно, по не может земля шакалов таких носить!
– Слушай сюда, Алла Сергеевна. Мозгом давай шевели, где все это может быть?
Поверили! Ура, поверили! Но дальше стало еще страшнее.
– Мы тебя, зайка, трогать не будем. Но если не придумаешь выхода, то сыночка своего ненаглядного долго с Безугловым оплакивать будете. А вы дальше живите, радуйтесь! – и посмотрел на меня глазом своим пустым. Дима-Дима! Кто ж тебя такого выродил?
Я похолодела так, что даже руки в кулак не сжались. Нет, я не буду Безуглова ждать. Я сама тебя, картавенький мой, порву. На те же красные флаги. Дай мне силы только, Господи!
– Дима, мы редко с Сергеем общались. – Голос вроде не дрожал. Противно перед падалью этой унижаться. – Он с сыном в основном виделся. Не знаю ничего о его жизни. Давай вместе думать.
То, что его подозревают в способности к мыслительному процессу, Диме понравилось.
– Давай, – легко согласился. Стали анализировать. Я держалась как могла. Хотя в голове поморок совсем: куда Гришку спрятать? И как? Телефон, козлы, отобрали!
– Может, он у бабы своей все оставил?
– У какой? – Здесь я душой не покривила. Баб у Безуглова всегда хватало.
– У Виктории. Он же у нее в последнее время жил.
– Может, – согласилась я, хотя Вику подставлять не хотелось, но – что делать?
– Поехали к ней.
– Я адрес не знаю.
– Понятное дело, – хохотнул. Скотина! – Мы зато все знаем.
Пока ехали, пыталась мосты навести:
– А ты, Дима, вообще кто по жизни?
Расслабился:
– Военно-морской. Старший лейтенант. В холулаях служил.
– Чего перестал?
– Да нужны мы родине… – Тут и охранник наш на заднем сиденье очнулся, хохотнул, а Дима загрустил: – Нырнул на тренировочном погружении, плечо повредил, головой ударился – списали. И привет!
Про голову мог бы не говорить, и так очевидно.
– Работу искать не пробовал?
– Да зачем? – опять оба развеселились. И то понятно, пока такие порядочные дурни, как Безуглов, есть, зачем суетиться? Можно и так забрать. Злость закипала, но выдержки хватило.
– Ну а семья?
– Развелся, – в этом месте зубами заскрипел, но без последствий. – Дочке четыре года. Люблю, сил нет!
– И я сына люблю, – не удержалась.
– На то и расчет, – опять развеселился. Нет, я и правда Безуглова не дождусь – сама Диму порешу.
Приехали к Викиному дому.
– Вы, Алла Сергеевна, – опять вежливым стал, – сами с ней говорить будете. А я просто с вами поприсутствую. Вроде охранника. Только вы повод какой-то придумайте, чтоб не напугать ее. И без глупостей!
Ага! Ну, насколько я Вику знаю, соображать она должна быстро.
Пошли. Дима – со мной. Друг его в машине остался.
Позвонили. Вика среди белого дня дома оказалась, к сожалению. Мы с ней сильно не дружили, но общались по надобности. У Безуглова черта такая есть: все его девочки, девушки и женщины в результате знакомились и почти сестрами становились. Безуглов, Безуглов!
Но Вика мне всегда симпатична была, хоть он и закуролесил с ней сразу после нашего развода. Но хорошая она какая-то, улыбчивая, теплая. Не в его вкусе особо и постарше года на три. А мудрее нас всех оказалась! Как-то так к Сереге себя повернула, что понятно стало – его. Хоть и ноги не от уха растут. Чем взяла? А может, и правда просто его? То, что надо, а не то, чего хочется. По крайней мере, не ко мне он после заскоков своих возвращался, а к ней. И в последнее время у нее жил. Мирный атом! И долго жил!
Короче, Вика нам открыла без вопросов. Меня увидела, глаза на лоб полезли. А я сразу быка – за рога:
– Здравствуйте, Виктория Андреевна. По делу мы к вам!
Проглотила. Я ее по отчеству сроду не звала, спасибо, что вспомнила его! И на ты мы уже с ней давно.
– Здравствуйте, Алла Сергеевна!
Умничка Вика! Давай дальше кино гнать. Потихоньку, не спеша. Ну не дурнее же мы их!
– Проходите.
Прошли. Чинно за стол на кухне сели. Дима – в сторонке, охранник, блин!
– Я к вам, Виктория Андреевна, вот по какому вопросу. Известно мне стало, что мой супруг бывший квартиру свою на меня переоформил. Так нет ли у вас документов к этому. И ключей заодно. А то он пропал куда-то!
В глазах ее черти прыгнули, но смеяться она не стала.
– Да что вы, Алла Сергеевна! Вот паразит! А ведь мне отписать грозился!
Мы играли как в плохом сериале, но Диме нравилось. Верил нам, главное. Молодец, Викуся!
– Мужики эти! Врут на каждом шагу! А мы, дуры, слушаем их.
– Обманул, видать, и вас и меня! Кофе хотите?
– Хотим. – Дима совсем размяк рядом с двумя дурочками. – Я в туалет отлучусь?
– Конечно. – Вика засуетилась. – Вот свет вам зажгу.
Отлучился. Вику сразу подменили как будто:
– Поняла все. Быстро: что делать?
О-ля-ля! Соображает на лету Викуся!
– Вика! Не знаю, чем дело кончится! Вот ключик, – дрожащими руками от общей связки отцепила. – Сейф на Гришку забронирован. В Сбербанке. Если что…
– Да типун тебе на язык! Прорвемся!
Весело вдруг стало. Вика ключик быстро куда-то в карман сунула. А мне новая идея в голову пришла:
– Может, подруге его школьной, Машке, позвонить? Она с авторитетами дружит. Поможет.
– Не стоит. Не складывалось у них как-то в последнее время. Машка все сватала его. Совсем у бабы на этой почве крышу подорвало! Как бы хуже не сделала! Сами думать будем.
– Не знаю, Викуся, уроды они. Буду катать по городу, мозги крутить. Если к вечеру не появлюсь, друзьям Серегиным прозвонись. Пусть выручают. А Гришку к себе вымани. Пусть у тебя побудет. Они здесь искать не будут. Смешно – у любовницы.
Вика молча проглотила. Любовница она Безуглову еще та – долго, но с переменным успехом.
– А пока панику нигде не поднимай. Справлюсь как-нибудь. – Тут меня осенило, но Дима уже водой в туалете зашумел. И я затарахтела: – Как мы отъедем, срочно в ГАИ позвони, назовись мной, скажи, что машину у тебя, у меня то есть, угнали. Потом Олегу сразу перезвони, дружок он Серегин с детства, а сейчас в ГАИ шишка какая-то, и всю ситуацию ему прорисуй.
Вика глаза вытаращила, но Дима уже выходил.
– Сделай, как я сказала!
– Ничего, Алла Сергеевна, не знаю! – это она уже для Димы придуривалась.
Не подведет? Лишь бы не перепутала чего! Но похоже, Викуся – наш человек. Черт побери тебя, Безуглов! Умеешь ты баб выбирать.
– Жить-то он жил у меня, но разве расскажет чего?! Вы ж его знаете – скрытный! Не ваше, бабье, дело, и все тут! – Это Вика песню свою дурканутую пела. Заслушаешься!
– Поехали, – Дима скомандовал. Забыл, что он охранник при мне, перья распустил. Видать, больше распускать негде. И кофе не попил! А на Вику грозно глянул. – Может, позже заедем еще. Пока память напрягай!
Она плечами пожала, закивала согласно, дверь за нами закрыла.
Ну, поехали. Не подкачай, Викуся!
Дима мрачно рулил. Прокол, еще прокол, называется. Потягаемся еще, пацаны! Даже парнишка сзади затих.
– К шефу поедем, за советом, – определился картавый бандит. – И учти, тебе от нас не вырваться!
Не по себе было, конечно. Но глаз не поднимала, сопротивления не оказывала.
– Если что, в контейнер тебя на пару дней закроем, – это Дима фантазировать взялся. – Оттуда все шелковые выходят, – развеселился.
– А ты в основном с бабами воюешь? – не удержалась. Зря, конечно. Не моя весовая, не моя…
Он тут же слюной забрызгал, доказывать мне что-то начал. Офицер морской. Не надо мне ничего доказывать. С первого взгляда тебя видно – шакал. Нет, прав президент – надо в армии апгрейд какой-то делать. А то позору не оберешься! Перед мировым сообществом стыдно!
На самом деле мне ни до армии дела не было, ни до президента. И даже ни до себя, и ни до Безуглова. За Гришку тревожно!
Тем временем мы на основную трассу выехали, прямо к посту гаишному. Парень в форме на нас даже и не глянул, хотя машинка моя приметная. Цвет электрик. Гаишников обычно возбуждает. Отвернулся представитель ГИБДД. Е-мое, у Вики уже было достаточно времени позвонить! Или не сообразила чего? Или напутала? Страх опять наползал. Потихоньку так.
Дальше едем. На кольце развернулись. Здесь всегда гаишники, надо не надо, тормозят. Господи, помоги! Проехали. И ухом никто не повел. Накатило отчаяние. Ладно, я в контейнере помру. А Гришка? Не дай бог чего с ним! Вдруг Вика не сумеет его прикрыть? Паника, в общем!
Остановились в центре города, в историческом. Возле дома с колоннами.
– Я – скоро, – Дима сказал. – Шефу доложусь. Решение будем принимать.
Круто сказано! Ушел. Дружок его сзади тихо сидит, охраняет. Может, выскочить и заорать на всю улицу? Хоть в психушку заберут. Все лучше, чем в контейнер! Пока думала, машинка сзади притормозила. Без претензий, но с огоньками проблесковыми. И впереди такая же. Парни справные вышли. В бронежилетах. Подошли. Честь мне отдали:
– Шевелева Алла Сергеевна вы будете?
– Я. – Это я во втором браке Шевелевой сделалась.
– А машина ваша?
– Моя, – как-то мы все плохо соображали.
Парняга голову почесал:
– А чего в угоне она числится, если хозяйка в ней?
Господи, да вы за что только не штрафовали меня: за ремни, за скорость, за доверенность просроченную, а здесь – ГАИ наше славное?! Документов даже не спросили. Сижу в машине, может, угнанной, мало ли кем назовусь!
Охранник мой сзади растерялся и затих, а я из машины выскочила и зашипела:
– Быстро в милицию меня вези личность выяснять! Придумала я себя Шевелевой! Почекуева я, Марь Иванна!
Парень в жилете обалдел, но напрягся. Тут и Дима из подъезда выпал. Без шефа, правда. Занервничал:
– Пацаны, в чем дело? Вот хозяйка, вот она, ё! Алла, покажи им документы.
Я честно порылась в сумочке – нету! Дома забыла. И глаза честные сделала. Дима убил бы меня прямо здесь. Но парни в бронежилетах рядом смущали. Молодец, Вика! Правильно сработала!
Короче, рассадили нас по служебным машинам, за мой руль гаишник сел, поехали эскортом. В милицию. Разбираться.
Там по разным кабинетам развели, показания давать велели. Пожилой сержант, который меня опрашивал, совсем взмок, пока ситуацию для себя прояснил. Понял, наконец. И ведь правильно понял! Посоветовал заявление на всякий случай оставить. Даже продиктовал сам. Мол, грозили, козлы такие, угрожали.
– Лишним не будет, – сказал.
Молодец, дядька!
Тут и Олег наконец прорисовался. В фуражке, важный такой. Ого, уже подполковник! Все построились. Дальше – как в американском кино. Сказал, чтоб меня отпустили. Под его, блин, ответственность. Отпустили сразу. Под его, блин, ответственность отпустили. А то бы в кутузку засадили. Рай по сравнению с контейнером.
Рассказала Олегу все. Вкратце. Нахмурился подполковник:
– Ладно, вечером перезвоню. Ехай пока.
Поехала. А за мной машинка серенькая уцепилась. Смотрю – за рулем телохранитель мой сидит, на заднем сиденье который был! Быстренько автомобили меняют! Фарами мигает, остановись, мол. Наверное, сотовый телефон мой решил вернуть, совесть заела. Хотя в ту минуту мне не до шуток было.
Пока я соображала, что делать, из подворотни жигуленок с синей мигалкой вырулил, через матюгальник свой на всю улицу закричал:
– «Эскудо»! Госномер 654! Не нарушайте движение колоны, не отрывайтесь! – это – про меня. И в хвост мне пристроился. Колонна и получилась. Так до самого дома меня жигуленок и проводил. Серенькая машинка будто испарилась. Спасибо, Олежка, толкового парня в сопровождение дал!
Вечером Максим, дружок Сергея, перезвонил, беспокоился. Потом Олег. Подробности выспрашивали. Разберемся, сказали.
В мандраже прошла неделя. Никто больше не угрожал, ничего не требовал. После и сама успокоилась. Только за армию нашу тревожно было. Чистить ее и чистить. От козлов всяких. Нет, прав президент!
В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ
Жизнь стала превращаться в кошмар. Из всех щелей полезла нечисть. Ночные звонки и зловещее молчание в трубку. Иногда в дверь позвонят часа в три ночи, убегут, а я уснуть потом не могу. То машину свою во дворе открытой найду. И не взяли ничего вроде, а так – попугали. Не то чтобы боялась, по нервничала. Кому такое понравится?
Плохо, что не показывается мне враг в открытую, исподтишка пакостит. Уже почти полгода прошло, как Сергей уехал. А браткам все покою нет – вдруг не все отдал им, может, еще чего скрывает, что отмести можно. Да и злятся на него здорово: фирму у него отобрали, а в ней, оказалось, чтоб деньги капали, работать надо. Без этого – не качает. Безуглов работать с ними отказался. А тем более – на них. Плюнул и ушел. И команда его за ним ушла. Не к тому телу присосались, в общем. Так дело и похерили. Сами работать не любят, только и выглядывают из кустов где бы чего хапнуть, шакалы. Везде лезут, лапы свои грязные суют. Все-то у них схвачено, опутано, везде глаза и уши есть, людишки прикормленные.
Безуглов, когда совсем отчаялся, заявление в УБОП попытался написать. Угрожают, мол, деньги вымогают, работать не дают. Заявление долго волокитили, а потом молодой прыщавый следователь уединился с ним в кабинете и советы дружеские давать взялся. Мол, подружись ты, Безуглов, с ребятами этими. Неплохие они. Он, следователь, некоторых из них знает. Толковые. И в дело взять их надо. Тяжело одному-то небось? Так что не горячитесь, Сергей Викторович, подумайте, мы вам плохого не посоветуем.
Безуглов подумал-подумал, потом заявление свое на аккуратные кусочки порвал и прыщавому на стол стопочкой сложил, удивляюсь, что в ухо не заехал.
Он все в здравый смысл до последнего верил, в справедливость, по-честному хотел. Не получилось по-честному.
Раздели его, в общем. До трусов, как говорится. И потом не угомонились – травлю устроили. Вот и вынужден он теперь в ссылке отсиживаться.
А мне плохо без него. Очень плохо. Днем запять себя пытаюсь – благо на работе скучать не приходится, вечером – дом, дети. А по ночам тоска берет. Сна нет, лежу одна, в потолок смотрю и думаю, думаю о нем.
Горько ему там сейчас, обидно. Даже не знаю, где он. Сказал, в надежное место еду. Но не сказал куда. На всякий… И дело даже не в том, что состояние потерял. В конце концов, с его мозгами и хваткой он еще десять раз успеха добьется. Обидно, что шайка шакалов, неумных, по сути ничего не умеющих, кроме как разводить кого-нибудь, уверенных в безнаказанности, наметили его своей жертвой и планомерно сделали. Да все никак не угомонятся, еще чего-нибудь выжать норовят. На баб охоту устроили. Меня пока невидимка пугает, а за Аллу, бывшую жену Сергея, пытались посерьезней взяться. Она две недели назад ко мне приезжала. Парень с ней чернявый, симпатичный даже. Я неожиданному визиту сразу удивилась: мы знакомы, конечно, с Аллой, но не настолько, чтобы вот так запросто в гости друг к другу ходить. Оно и понятно. Чтобы женщины одного мужчины, бывшая и настоящая, подружились между собой – такого в природе не бывает, наверное. Так что, увидев ее на пороге, да еще и со спутником, я насторожилась.
Впервые мы с ней на концерте каком-то друг друга увидели, в антракте. Она с новым мужем была, я – с Сережей. Сергей издалека их заметил, рукой замахал, а мне говорит: «Я тебя сейчас с женой своей бывшей познакомлю, она тебе поправится». Только он так может – все друзья, все хорошие. Я едва успела выражение невозмутимого покоя на физиономию нацепить, а он уже к ним меня подтащил. Гришка-то часто у нас бывал или ездил куда-нибудь с нами, а вот Аллу я ни разу не видела.
Я не ожидала, что его бывшая – такая красавица. Причем не современной красотой, а какой-то рокотовской, как с картины восемнадцатого века – немного полновата, по это ей очень идет, кожа, как мрамор, – гладкая, матовая. Волосы роскошные, темные, блестят как шелк. Брови и ресницы тоже темные, а глаза в них – светлые, лучистые. Кисти рук маленькие, с изящными тонкими пальцами. Эпоха Ренессанса!
Она, видно, тоже не готова была к нашей встрече: говорила чуть громче и чуть быстрее, чем стоило. Мне улыбнулась, когда Безуглов нас представлял, но после смотреть на меня избегала. А вот муж ее, наоборот, как и Серега, совершенно естественно себя вел. С Безугловым поручковался крепко, мне руку поцеловал. Черт их разберет, эту безугловскую «родню». Не знаешь, как и поступить. Но у меня правило: если растерялась – будь спокойной, ничего не пытайся изображать, вежливо улыбайся, гляди доброжелательно собеседнику в лицо.
Не знаю, насколько моя тактика была верной, но в целом знакомство прошло нормально, мы даже пригласили их на выходные съездить вместе за город, шашлыков пожарить. Правда, так и не съездили. Но потом еще несколько раз встречались. Тоже случайно. Я поняла, что характер Аллы не соответствует ее внешности – она очень современная, независимая и, похоже, жесткая женщина. И с Безугловым они хорошие друзья, чего между бывшими супругами нечасто встретишь. Безуглов сам особенный, и люди вокруг него тоже неординарные. Или это он своими инвольтациями всех, кто рядом с ним, делает такими – значительными и колоритными?
Так вот, когда Алла ко мне с чернявеньким этим приехала, ясно стало – с ней неприятность случилась. Я это довольно быстро в глазах ее прочитала. А потом она мне совершенно нелепый вопрос про документы на бывшую Сережину квартиру задала, которые он на нее же и оформил перед отъездом, и все стало совсем понятно.
Парнишечка из шакальей стаи оказался. Пришлось соображать на ходу и подыгрывать ей. Она улучила минуту и скороговоркой попросила, чтоб я срочно заявила ее машину в угон. Когда они ушли, я позвонила в милицию, назвалась Аллой Шевелевой, заявила, что у меня угнали машину. Потом с Олегом связалась, он в пресс-службе ГИБДД работает, объяснила ситуацию. «Ну, девки! – Олег пришел практически в восторг. – Придумали же! Сами себя угнали!»
Алла позвонила к вечеру, мы с ней часа два случившееся со всех сторон обсуждали. Она о Сергее и об их общем сыне Грише переживает. А мне так надо, чтобы о Сереже тоже кто-то душой болел, в одиночку я извелась вся. На этом мы с ней и сдружились. Может, кому и смешным покажется, что две жены – бывшая и будущая (надеюсь) – об одном муже пекутся. Но уж что сложилось!
В то утро я спала до семи. За ночь никаких звонков. Похоже, моим невидимым преследователям самим надоело играть.
Хорошо, что я Васю с Юлькой в санаторий отправила. Далековато, конечно, в Спасск. Зато лето там сухое, настоящее, не то что во Владивостоке – сырость да туман. Как они там? Скучают по мне, конечно. И мы с кошкой Нюсей тоже скучаем. Нюся все понимает. Когда дети уехали, она ходила по квартире, на меня голову вскидывала, мявкала: дескать, где наши-то? Но сейчас и не надо, чтоб они здесь были, их бы эти звонки пугали.
Сон какой-то дурацкий приснился. Будто Юлька еще совсем маленькая, лет трех.
Мы идем с ней по улице мимо большого магазина, она вдруг ручонку вырывает и шмыг в него. Я захожу за ней следом, а в магазине огромная очередь за водкой. И мой ребенок впереди всех, уже от продавца бутылку принимает. Я продавщице говорю: «Вы что ж это, и детям водку продаете?» А она мне с достоинством так отвечает: «А этот ребенок у нас регулярно отоваривается». Я дочку – за руку и волоком из магазина. Домой притащила, ругаю: «Не смей никогда водку покупать! Поняла?» А она глазенки на меня таращит, головкой кудрявой кивает. Потом в сумочку детскую лезет и со вздохом достает бутылку вина.
Сон яркий, со смыслом. Девочка – к удивлению, вино – виновата буду. Похоже, неприятности грядут.
Я быстро собралась на работу. Сегодня много дел – надо бы пораньше прийти. Открыла дверь, шагнула за порог. И тут кто-то резко втолкнул меня назад в квартиру. Я попыталась закричать, а из горла – только сип.
– Не ори, поговорим только!
Передо мной стояли два молодых человека. В одном я узнала бывшего Аллиного спутника, Диму кажется. Это с ним она ко мне приезжала. А второй мне знаком не был. Физиономия как яйцо, без выдающихся частей. И глаза, как у гриппозного, мокрые, блестящие.
Дима меня за локоть взял, в комнату увлек. Там затянул знакомую песню: где Безуглов, он нам должен. Потом стал убеждать, что коль нет Безуглова, то по его долгам мифическим я платить буду.
Эта чушь мне надоела очень быстро. Что более всего в этой ситуации досадно – приходится обмениваться фразами, отвечать на вопросы таких существ, которых не воспринимаешь себе равными. Я физически ощущаю, как каждая моя клеточка пропитана брезгливостью к ним, как из глаз струится презрение. Губы с трудом размыкаются, чтоб слово им сказать.
И они, как ни странно, это поняли. И обиделись. И озлобились.
Дима желваками заходил, голос повысил. Потом с кресла встал, ко мне вплотную подошел. Видно, психологическая атака еще не закончилась.
– Так вы озаботьтесь услышанным, Виктория Андреевна, проникнитесь серьезностью момента!
– От меня чего надо-то? Никак не припомню, чтобы я у вас в долг брала.
– Это как посмотреть. Муж ваш нас кинул.
– Ну, начнем с того, что он мне не муж. Но это не важно. Если бы он вас действительно кинул, то я бы им только гордилась. Однако вы сами знаете, что несете полную чушь. Попробуйте, Дима, не баб гонять, а хоть немного мозгами пошевелить, или на работу куда-нибудь еще можно пристроиться. Может, тогда и сложится ваша жизнь.
Диму просто перекосило, он завизжал мне в ответ какие-то оскорбления. Да, психушка о нем не просто плачет – рыдает в голос. Однако храбрилась я напрасно.
В это время яйцелицый, прежде молчавший, по комнате прошелся, как бы разминаясь. Походочка пружинистая, как у дикого зверя. К дивану, где Нюся лежала, подошел, погладил ее. Она вдруг уши прижала, зашипела. Никогда я в ней такой агрессивности не замечала. И тут он взял ее за шкирку, потом перехватил за задние лапы и вдруг с размаху ударил головой о косяк. Я в первую секунду даже не поверила, что такое может быть. Дикий сон! Задохнулась, вытаращив на него глаза. А он спокойно смотрел на свои серые тренировочные штаны, на которые Нюсина кровь брызнула, и продолжал держать за лапы безжизненное тельце. Потом швырнул его на пол, руку о степу вытер и в прихожую пошел. Все так же, молча.
