Текст книги "Тень Казановы"

Автор книги: Наталия Яровая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

МАЛЕНЬКАЯ ИСТОРИЯ

…Пришлось уехать без объявления войны.

Дома трубку никто не брал, ее мобильник не отвечал. Последний контрольный звонок из аэропорта. В ответ – презрительные длинные гудки. Ну, нет так нет. Весенний психоз. Девушку обидеть легко… Только чем? Загадка.

Грустил, конечно. Да бог с ней, в конце концов! Сел в самолет и улетел. В Харбин. С друзьями. Целой шумной толпой. Отдыхать и пиво пить. Не печалься, любимая!

Скучать начал сразу. Как сумасшедший. Не елось. Не пилось. Тосковал. Убеждал себя, что зря, – не убеждалось. Завел роман с соседкой по отелю – не помогло.

Опустошил магазины на «брусчатке». Блестел как новый пятак. Бесполезно…

Шлялся до утра по барам. Плясал с канадскими девчонками рок-н-ролл. Старался так, что футболка промокла. Опять завел роман. С канадкой. Снова не помогло.

Бродил с утра пораньше вдоль набережной. Дышал дымным утренним туманом. Думал о ней и обзывал себя дураком. Потом долго завтракал в отеле. Ел десерты, перепробовал все соки. Никакого толку.

Наконец срок истек. Летел домой впереди самолета. И убеждал себя, что я ее бросил. БРОСИЛ Я ЕЕ! ПРОЩАЙ, ВИКТОРИЯ АНДРЕВНА!

Дома! Горячая ванна, коньяк для храбрости. Подарки, которые для нее в Харбине набрал, упаковал в красивый пакет. Поехал. Сообщить, что я ее бросил. Волновался. Звонить заранее не стал. Сюрприз. Вот он я, холодный, красивый, нарядный. Не твой, ха-ха!

Открыла. В глазах – тревога, но виду не подает.

– Привет.

– Привет. Где был?

– Пиво пил. В Харбине.

– А-а-а. Отдохнул?

– Да вроде…

– С кем?

– С Пашкой, Олегом и Максимом.

– Ну-ну.

Сразу поняла, что без измены не обошлось – та еще команда! Тем лучше.

– Не скучал?

– Скучал! – Как вырвалось? Дурак, он и в Африке дурак.

Пауза.

– И я скучала, я так люблю тебя!

Вот те и здрасте! Сдулся сразу.

– И я, и я! Сильно! Сильно! Никаких сил нет! – сгреб, собрал, вдохнул, а выдохнуть уже не смог. – Я кожей тебя люблю! Чего дулась-то?

– Да дура я!

– А я какой дурак!

…Потом тоже ссорились, конечно. Но уже по-семейному. Не страшно…

ДАМЫ ПРИГЛАШАЮТ КАВАЛЕРОВ

– Маша! Машка!!!

Я чуть не свалилась с подножки своего шикарного джипа. В нашем городе меня, человека известного и уважаемого, прилюдно так мог обозвать только Серега Безуглов. Но, по моим расчетам, он сейчас опять болтался где-то за пределами Родины. Не успела глазом моргнуть, как уже сгреб меня, закружил.

– Серый! Отпусти, прическа! Да иди ты!

Он, ну точно он!

– Звезда моя, как я тебе рад!

Откуда свалился – какая разница? Стоит передо мной – Серега. Вечно молодой, зараза, годы мимо него летят, красивый как черт, везунчик!

– Машка, пошли в кофейню?!

– Не кричи на всю улицу, что я Машка! Люди оборачиваются!

– А кто ты? – искренне удивился. Говорю же – везунчик, младенец по жизни.

– Мария Алексеевна я.

– Тю-ю!

Не могу на него злиться. Засмеялась, джип на сигнализацию поставила.

– Пошли в твою кофейню.

Глаз на него скосила. Нет, ну красивый, собака, – бицепсы под курткой прорисованы, зубов немерено. А ведь за тридцатник нам уже. Причем далеко за… к сороковнику приближаемся. Тут со счету уже сбилась косметологам платить, все новшества городские на мне опробовали, хорошо выгляжу, конечно, но какой ценой!

Сели в кофейне.

– Красивая ты у меня, Машка!

Искренне говорит. Он вообще врать особо не умеет. Зачем ему? Я его сто лет знаю. Со школы. С первого класса. Сидели за одной партой. До шестого. Списывал все время у меня, учебники забывал – в мои лез. Потом по разным партам расселись, по все равно он мне близкий какой-то. Брат, что ли? Могли полночи по телефону взахлеб трещать, но романа никогда не было. Хоть мама моя очень хотела…

А мы как-то несовременно дружили, по старинке, но – сильно. С девятого класса девки его меня осаждать взялись: «Скажи Сереге то, скажи се…» – «Отвяжитесь», – отмахивалась. Отвязались. Но злились здорово. А на выпускном как приклеился ко мне – так до утра, взявшись за руки, и болтались. Родной он какой-то. Брат и брат…

– Ну как ты, расскажи, надолго приехал?

– Надолго. Навсегда. Технологию новую внедрять буду, с финнами контракт подписал.

Молодец! Он в институте как-то вдруг изменился. Из балбеса превратился в отличника. Правда, мы в разные вузы поступили. Я – в юридический, а он – в архитектурный.

А после института пошел Серега в гору. Его учиться вечно куда-то посылали, то – в Америку, то – в Европу. Гранты под него давали. Надежд не обманул.

Страна как раз на пик перестройки попала. Бедствовали в основном. А он – ничего. Фирму свою организовал в кооперативный период, проектировал, строил. Приторговывал всем подряд.

Я-то после универа замуж сразу выскочила, за однокурсника, сына известного адвоката. Прожили почти год. Потом папаня его в Москву пристроил. «Устроюсь – вызову», – сказал. Так и сгинул. Но сын родился – Рудиком назвала, Рудольфом, значит. Чтоб не как у всех.

Долго не тосковала, купила швейную машинку и стала обшивать всех подряд. Все равно концы с концами еле сходились. Как-то Новый год на носу. Тут Серега и объявился – попрощаться заехал, на учебу очередную куда-то намылился. Посидел в гостинке моей убогой, потом портмоне достал, отсчитал две штуки. Баксами. «Возьми, – сказал, – командировочные на полгода дали, а тебе пацана поднимать надо. Я – мужик крепкий, к роскоши не привык, перебьюсь».

Я брать отказывалась. Так он на елку их пристроил и смылся.

Швейную машинку я продала, купила компьютер. Фирму открыла, контору нотариальную – пошло! Теперь – самая известная контора в городе. Особенно поднялась в пору регистрации квартирных продаж. Потом серию удачных покупок недвижимости во времена дефолта сделала – теперь сдаю под магазины.

На джипе езжу, сын школу элитную закончил – в университет пристроила. Замуж еще пару раз сходила. Да неудачно все. А гостинку ту продала. Хоромы купила.

Серега периодически проявлялся. Но все – бегом. Между делами. Хотя контора его справно работала: дорогие проекты разрабатывал – крутякам нашим домишки в санаторной зоне строил. На слуху, в общем. И сам он женился вроде удачно, но то ли загулял, то ли еще чего. Короче, покинула его женушка. Не сильно он убивался почему-то, хотя Алку вроде любил, они рано поженились. Сын у них, Гришка, так он постоянно то с мамой, то с папой. Серега его из лап своих не выпускает.

Не знаю каков он как муж, но отец хороший получился.

Я же, после того как на ноги встала, все те две штуки баксов отдать ему пыталась. Не брал. «Успеется еще, – говорил, – жизнь она такая… Как невмоготу мне станет, так и отдашь».

Типун тебе на язык!

Короче, вот он снова и прорезался.

– Сколько не виделись-то?

– Года два.

– Ого! Теперь часто встречаться будем, старый я уже, мотаться надоело, окопаюсь на месте. Да и Гришку учить надо, через год школу заканчивает.

Нам бы такого папу! Ну и ладно, пусть хоть брат такой есть, и то неплохо. В общем, кофе выпили.

– Ты как, замужем нынче или в полете?

– В полете.

– Ну и хорошо. Вечером мне на презентации надо быть, фирма приличная пригласила, с дамой велели, а дамы нету. Давай со мной, родная? Заеду за тобой.

– Это у тебя-то дамы нету? Стареешь, братец. Пьянка небось будет?

– Ну!

– Так не пью я.

– Совсем?

– Совсем.

– Ну хоть ешь?

– Ем. Но без мяса.

– Бедненькая! Ладно, все равно заеду, развеешься.

– Только Машкой меня принародно не зови.

– Как скажешь, но и Марь Алексеевной не буду.

– Ладно, зови Марией.

– Просто Марией, – согласился он. И захихикал. Дурень!

Вечером заехал. Не поленился – поднялся в квартиру. Маме розочки преподнес, галантный такой! Мама прямо на месте вся и растаяла. Она с первого класса от него без ума.

– Сережечка, ка-акой ты!

– Какой?

– Нормальный какой-то!

Оно и правильно мама сказала – просто нормальный.

– Ты Марию куда везешь?

– На вечеринку.

– Приглядывай там за ней.

– Конечно, куда ж деваться?

Смылись.

– Видишь, меня даже мама Марией зовет, а не Машкой.

– Не выначивайся, – сказал.

– Я выначиваюсь?

– Ты, конечно. Машкой ты для меня была, Машкой и останешься, – как-то так сказал, что я и заткнулась.

Поехали за город. В ресторанчик. Там уже народу – тьма. Завез меня, представил и бросил, конечно. Ну и не страшно. Во-первых, многих и без него знаю, живем-то как в деревне. Во-вторых, атмосфера без напряга. Даже одежки на многих – джинсики и свитерочки. Хотя знаю я тем джинсикам цену! В общем, пьем и едим. Официанты для нас барбекю на улице развернули, в беседке накрыли. Стемнело. Все небо – в звездах. И тепло-тепло. Ко мне мужичонка прицепился, бриллиант на мизинце поболе моего будет, а у меня – каратник как-никак: то барбекю впихнуть в меня пытался, то вино заказывал, и такое и сякое. А я никакое не пью. И мясо не ем. Чтоб кожа лица не страдала. Тут Серега наконец материализовался. Ситуацию оценил. Велел мне форель в фольге запечь, а про вино твердо сказал:

– Пей! Хорошее, из Парижу, от него только польза.

Набрала воздуху, чтобы возразить, но передумала и выпила весь бокал. Дядька с бриллиантом чуть не задохнулся от злости. Но смолчал. Куда ему против Серого? Тот хоть колечки и не носит, но авторитетный какой-то с виду. Где набрался?

А у Безуглова, вижу, глаз уже блестит – девчонку подцепил. Длинноногую. Падок он на таких. И так вокруг нее и эдак. Что-то смешное рассказал, потом в танце лапу свою растопыренную к пояснице ее прижал, ну и так далее. Девицу оторвать уже никак. Хоть и помоложе лет на десять явно, но за Сережечку зацепилась.

То ли от вина польза мне пошла, то ли из вредности, по нашла момент, чтобы напомнить ему, что мы – в приличной компании, а ты, Безуглов, с дамой прибыл, если что. Дама – это, конечно, я. Очнулся, прихмурел, но в руки себя взял. С девчонкой пошептался напоследок и ко мне прибился.

В качестве наказания еще бокал вина в меня влил. Угомонился наконец и, охладев к жизни, предложил ехать.

Поехали. Перед выездом в гардеробном зеркале вместе отразились.

– Хорошая пара, – хохотнул.

Я ему – до плеча. Вот вымахал! В школе сроду самым маленьким был. Мы и сдружились-то оттого, что на разных школьных мероприятиях нас вместе в пару ставили – мельче его в классе только я была. А в девятом вдруг как начал тянуться – не угнаться, росленький такой получился, видный.

Ладно, выпали из ресторана, я за руль уселась – все меньше алкоголя приняла, чем он.

Выгнал.

– Сам поеду. Для тебя два фужера вина больше, чем для меня литр водки.

Обижаться не стала, в голове и правда карусель. Села пассажиром.

Джипчик у него неплохой, попроще моего, конечно, но – ничего.

– Чего «крузак» не купишь?

Морду скривил:

– Для меня сильно круто.

Прибедняется, знаю.

– Безуглов, не вези меня домой, не хочу. Свези к себе, на набережную, кофе сваришь. Ты все равно один, девчонку я тебе спугнула.

Хмыкнул – видать, не сильно спугнула. Но поехали к нему. Я очень его квартиру люблю. Ничего в ней такого супер нет, по какая-то она – для жизни. Для приятной, комфортной жизни. Не очень и большая, но светлая, со всякими тостерами, кофеварками, приспособами бытовыми, пультами. Душевная квартира-дом. А чисто как!

– Домработницу держишь?

– Не-а.

– Я у тебя сночую, пожалуй. Нравится мне у тебя.

– Ну-ну! А как приставать возьмусь?

– Да приставай сколько влезет!

– В меня много влезет, – и глазом сверкнул.

«Звери задрожали, в обморок упали!»

Он взялся кофе варить, а я на подиуме устроилась – мое любимое место. Подиум – это возвышение у него такое, в гостиной возле окна. Отсюда и кухню через арку видно, и телевизор перед носом, и подушек тьма. Хочешь – валяйся, хочешь – пультом щелкай, хочешь – за хозяином в кухне наблюдай.

А хозяин всерьез принялся за кофе.

– У меня «Бэйлиз» есть, твой любимый, будешь?

– Да не пью же я!

– Да ладно ты, я никому не расскажу!

– Ну, тащи!

Притащил. Вместе с кофе. Я глоток всего и сделала, а в голове – совсем круговерть. Отвыкла. Он заметил. Опять хохотнул.

– Ты где спать будешь – на подиуме или диван разобрать?

– Я с тобой, Безуглов, спать буду сегодня, вот! Растерялся:

– Инцест какой-то будет.

– Дурак, инцест – это когда отец с дочкой!

– А когда брат с сестрой?

– Отстань, какой ты мне брат?

Сдался, не зря глазом сверкнул. Ну а я-то, я-то! Напилась и вправду!

Хорошо с ним оказалось.

– Безуглов, у тебя руки ласковые какие!

– Не Безуглов я.

– А кто?

– Сергей.

– Сергей, Сережа! Все равно ласковые! – Пьяная женщина, чего с меня взять?

Утром я первая проснулась. Смотрю на него – лицо во сне детское. Поцеловала в губы, в уголок.

Глаза открыл:

– Не виноватый я.

– Знаю, знаю – я сама пришла.

– Машка, не сердишься?

– Нет, хорошо очень было.

Руку мне под голову просунул. Твердую, мускулистую. Прижалась, зажмурилась.

– Сережка, ты смуглый такой, негритенок, что ли?

– А ты как видишь с закрытыми глазами?

– Я не вижу – чувствую. Теплый.

Прижал сильнее. И рукой ласковой по волосам провел… Потом снова проснулись. Он простыней обмотался, подался в кухню. Яичницу жарить стал, хлеб в тостер резал. Просто все делает, ловко.

– Безуглов, у тебя все как в кино получается.

– Да не зови ты меня Безугловым, что за моду придумала?

– Ладно, не буду.

Тоже встала, пошла в ванную. Там – операционная. Все блестит, флакончики – в ряд.

– Сережа, у тебя щетки стерильной нет?

– Есть. Разовые, в шкафчике возьми.

Там их – на батальон. Запасливый! Воду в ванну напустила, погрузилась в пену – блаженство! Долго мокла, думала – придет. Ошиблась. Пришлось выходить. Надулась немного.

Позавтракали. Сказал:

– Сегодня суббота, тебя домой или на работу?

Еще сильнее надулась:

– В ботанический сад!

Промолчал. Домой отвез. Расстались как ни в чем не бывало. Чмок-чмок! Звони, не пропадай.

Три дня ждала – не позвонил. Да мы и раньше нечасто звонили. Но то – раньше. Рвала и метала. В офисе всех на десять рядов перестроила. Притихли – лютую.

В четверг позвонила сама. То да се – машину на профилактику пристроила, уик-энд на носу, ты как?

– Да никак, заехать надо? – удивился как будто.

Ну да, у меня же на такси денег нет, хи-хи.

– А ты сможешь?

– А чего там мочь-то? Я машину с пятнадцати лет вожу.

Дурак или прикидывается?

– Ладно, – разозлилась вдруг я. – Позвоню, если что.

– Ага, звони, – короткие гудки.

Пятницу перетерпела. Сначала месть ему придумывала одну страшнее другой. К вечеру повод стала искать, чтоб позвонить. Вот глупость-то! Раньше звонила, когда хочу и куда хочу. Без разбору. Может, я усложняю? Так ничего и не придумала, распсиховалась и уснула.

Утром позвонил сам. Я чуть с кровати не свалилась.

– На шашлык едем?

– Едем, едем!

– Я тебе вместо мяса рыбу купил.

А я и забыла, что мясо не ем! Солнышко ты мое заботливое!

– Полчаса на сборы, я выезжаю.

Заметалась. Так, джинсы. Не эти – в них я толстая. Полосатые. Джемпер поярче. Куртка молодежная с капюшоном – шапки не ношу, а на природе можно и подмерзнуть. Кроссовки? Околею! Тогда носки потеплее. Отчаянные сборы прервал сигнал с улицы. Пора!

Вышла. Очки от солнца нацепила. Хоть и зимнее время, но солнце светит, а нам морщины ни к чему – дорогое удовольствие. Запрыгнула к нему, улыбается от уха до уха. Чмок-чмок.

– Красивая ты у меня!

У тебя, у тебя! Тронулись. По пути зацепили Пашку и Олега. Тоже сто лет их знаю. Его команда. Хорошо как!

Приехали в коттедж какой-то пригородный, хозяин целоваться полез. Причем со всеми сразу. Неплохо окопался. Не дом – дворец, лошадки на конюшне – хобби, прислуга суетится.

– Знаю, знаю вас, Марь Лексевна! Друзьям моим контора ваша, было время, помогла.

– Работа наша такая! Обращайтесь!

– Рад. Рад, что лично познакомились, спасибо Сергею.

– Да мы с Машкой с первого класса дружим! – Это Безуглов влез.

Убила бы! За Машку и за конкретику в возрасте. Ну ладно. Вроде акцентов никто не расставил. А дальше – по сценарию. Жарим-парим, пьем-едим. Народ прибывал. Серега и правда семги для меня привез. Запекли отдельно. Так день и провели. Рядом!

В сумерках назад поехали. Кто с нами в машину влез – развезли. Дальше куда? Домой, конечно! К тебе. Он притормозил, свет в салоне зажег.

– Машка, опять дуркуешь?

– Глаза у тебя, Серый, необыкновенные, зеленые, а вокруг ободок черный. Ты знаешь об этом?

– Да знаю я, зубы не заговаривай.

Улыбнулась в ответ. Помолчал, потом домой поехал. К себе. Если душа умеет петь, то моя – пела!

Едва в дом вошли, мобильник мой ожил. Лерка звонит, подруга:

– Маша, выручай! Мы с Вадимом завтра в Египет улетаем, а сейчас водитель позвонил – ремень какой-то в машине свистит, боится. Ну свези в аэропорт!

– Ну свезу, конечно, – пообещала, – во сколько заехать?

– Утром, часов в десять.

Сговорились. Потом отключилась, уже когда сообразила – сама без машины, да и не очень-то хочется с утра подрываться. Пришлось поделиться горем с Безугловым. Отнесся спокойно:

– Да ладно. Свезем уж, коль обещала. Подруга никак.

Утром еле проснулись, соскочили, кофе наскоряк сварили, помчались. А на душе – весело. Лерка Безуглову обрадовалась: сколько лет, сколько зим?! Целоваться полезла. Вот человек какой интересный: всем нравится! И – мой! Мой? Загрузили Лерку с Вадимом, помчались. Серега быстро ездит, красиво, не страшно совсем. Уже в аэропорту Лерка выдохнула:

– Мы рассчитывали за час доехать, а доехали за сорок минут.

Вадим ухмыльнулся:

– Скажи спасибо, что Серый по пути перекурил два раза, скорость сбросил. А то за полчаса довез бы.

Во всем Серый мой хорош! Посмеялись, расцеловались, лапами помахали. Мне вдруг тоже захотелось сесть в самолет и улететь. С Сергеем. С Сережей Безугловым.

Назад поехали. Что бы такого придумать? Предложила оригинальное:

– А давай в «Капитан Кук» заедем, позавтракаем?

Посмотрел на меня, в глазу зеленом ничего не прочитаешь, но к «Куку» свернул.

Хороший ресторанчик такой, в санаторной зоне, австралийцы построили. Пока я по меню шуршала, достойный бескалорийный завтрак прикидывала, официантка улыбчивая подошла.

– Нам омара и вина, ламбрусского.

Я и рот открыть не успела.

– Серый, ты даешь!

Принесли омара, в панцире, с соусами и зеленью всякой. На большом блюде. Красота.

– Вино будешь?

– Нет, кожа дороже.

– Ну тогда девушке воды минеральной. Без газа, правильно?

Правильно, но призадумалась: прикололся как будто.

Завтракали долго. Безуглов со вкусом тянул вино, серебряной двузубой вилкой мясо омара из панциря выковыривал. Себе, потом – мне, мне, потом – себе. Лапами своими ловкими и ласковыми. Рассказывал, как в Америке отдыхали – в Кейп-Коде, который славится лобстерами (те же омары, только в профиль), и каждый вечер пытались найти кабачок, где можно было бы этого самого лобстера полноценно съесть, но так и не нашли. То суп из лобстеров подавали, то – тех же особей, но размером с креветку, зато на серебряном блюде вполстола и разукрашенном как елка. Я смеялась над его историями, а под сердцем нервно колотило: все рассказывает – во множественном числе, с кем он был в этом Кейп-Коде своем дурацком? Что-то новенькое, но, кажется, я ревную.

– Вы с Любой там были? – невинно так спросила, по напрасно, видать. Загрузился сразу.

– Нет, не с Любой, мы с Любой нигде не были.

Чего надулся? Сам мне про эту Любу свою лет десять назад всю плешь проел. Подцепил где-то в Нью-Йорке эмигранточку беглую и одурел. Думал, она за ним – на край света. Фиг вам! Девка не дура оказалась, Америку на зеленые глаза с черным ободком не променяла. Нашла кого-то, насчет фиктивного брака сговорилась, так Безуглов ей еще на это дело деньги через моих знакомых адвокатов передавал – рыцарь! А от нее с той поры ни слуху ни духу. Но зацепила она его. Чем, интересно? Сам-то ведь сроду не расколется – может весь вечер языком молоть, а чего сказал? Да ничего, ерунду всякую. Ладно, соль на раны сыпать не время. А с кем же все-таки в этом Кейп-Коде околачивался? Лобстеров искал. Разберемся со временем… Так, пластинку надо менять.

– Серый, Новый год на носу.

– Тонко подмечено, – хихикнул.

– Тонко не тонко, а две недели осталось. Миллениум, как ни крути. В новое тысячелетие вступаем, и век – новый.

– Да уж, – нос почесал, – не всякому так свезет.

– Так и я о том же! Видишь, все норовят красиво встретить, Лерка в Египет улетела, а мы чего?

– Кто – мы?

– Ну, мы с тобой!

Нахмурился. Сделала вид, что не замечаю.

– Поедем куда-нибудь на пару неделек, отдохнем?

– Машка!

– Что – Машка?

Молчал долго. Гадость сказать хотел, наверное. Передумал.

– Да нет, я Гришке обещал Новый год организовать. Чтоб друзей своих ко мне притащил, потом фейерверки на набережной устроим.

Пауза. Меня на фейерверки звать не стал! Господи! Если бы кто увидел сейчас Марию Алексеевну – не признал бы меня в этом ангеле.

– Ладно. Давай после Нового года. Все равно дел никаких, все праздновать будут, уважающие себя конторы до пятнадцатого января на лопате. Ну, Безуглов (вырвалось! но он не заметил, слава богу), ну поехали!

Растерялся вроде:

– Куда?

– Да хоть на Сайпан!

– Там высокий сезон в январе, не попадем!

– Не радуйся, я все устрою.

– Если устроишь, – уверенный в обратном, он воспрянул, – тогда поехали.

– Слово?

– Слово!

Он не верил в мои силы. Ну, погоди радоваться!

Настало тридцать первое декабря. Последний день года, века, тысячелетия. Когда Безуглов раньше в городе в это время был, мы всегда в последний день года вместе завтракали – традиция! И не обязательно вдвоем – можно брать с собой кого хочешь. Само собой традициям изменять не стали. В одиннадцать встретились в «Арт-студии». Я Сереге назло дизайнера Эдичку с собой притащила, налыську бритый, но с усами. Из Москвы прибыл, славы искать.

Думала Безуглова наповал сразить. Не сразился. Зашел, Эдичке руку пожал, заказал себе омлет с грибами и мартини (с утра пораньше!), стал его галиматью слушать. Потом, по традиции опять же, впечатления года стали обсуждать и вдруг подскочил:

– Вика! Я заждался уже!

Вот тебе и здрасте! Обычная такая Вика прибыла, не совсем и в его вкусе вроде и, говорят, постарше она его года на три. Он с ней уже лет семь, а то и больше, с переменным успехом путается. То друзья, то любовники. Сейчас, похоже, «просто друзья». Пришлось делать радостно-удивленное лицо, целоваться троекратно.

Короче, посидели вчетвером, я от ревности умерла, но виду не подала. На десерт сказала:

– Безуглов, я по части Сайпана выиграла: и визы есть, и билеты, и отель забронирован!

Знай наших!

Глазом ни он не моргнул, ни Вика. Даже не по себе как-то стало. Точно, опять «просто друзья».

– Ехать когда? – спросил деловито.

– Через три дня, – ха-ха!

– Ну так и поедем!

Я и растерялась: без боя сдался, к чему бы? Может, Вике назло? Еще не хватало!

– Поехали. То есть полетели.

И полетели. Мне все не верилось.

– Серый, мы вместе куда-то поехали?! – на шее у него повисла.

– Чего ты?

– Ну, вместе. Балбес!

Сначала до Сеула долетели. Бродили там в аэропорту часа четыре. Там не аэропорт – город! Серега как младенец на эскалаторах катался. Нет, не совсем на эскалаторах. По движущимся дорожкам. У них такие везде. Если лень идти пешком, то вставай на черную ленту и она везет тебя по залу. Надоело – спрыгнул. Вот он и резвился. Потом угомонился. Курилку искать начал. Нашел. Безуглов, курить вредно. Знаю. Брошу. А пока – курил. Потом по «дьюти-фри» прошвырнулись. Мне – рай, подарков всем накупила, ему – до лампочки. Потом снова на дорожках катались.

Пообедали, он пива набрался, я – с укором – минералки выпила. Объявили посадку, полетели на Сайпан. Перелету – четыре часа. Серега плеер слушал, виски у стюардесс выклянчил. Они принесли, чем он их всех брал?

Приземлились. Там – тепло и влажно. Хоть и готовы были, но такого не ожидали. Плюс двадцать два. А из Владивостока уезжали – минус восемь было, снег. Хорошо – вечер, не так жара ощущается. Нас представитель российский встретил, Олежка. В футболке, в сланцах, в шортах. Отвез в отель. Заселились в номер, душ по очереди приняли, упали, уснули. Утром разберемся…

Утром проснулась и побоялась глаза открыть: вдруг мне все приснилось? Но тут Безуглов из душа материализовался.

– Чего улыбаешься?

– Мне кажется, я – в раю.

– А мы и так в раю, – и поцеловал. По-братски, правда, но ничего – еще не вечер.

– Ну, давай вставай, а то голодный я, да и посмотреть хочется, куда завезла.

Нацепили шорты, кроссовки. Безуглову все не верилось, что не замерзнем – январь все же на дворе, и подались. Спустились вниз, сначала – в ресторанчик, у меня голодный зверь на руках. Шведский стол – Безуглов присвистнул, – чисто азиатский шведский стол, чего только нет, все кухни мира, в Европе и Америке такого не сыщешь. А в Китае, к примеру, во всех отелях такой же. Хотя, пожалуй, такого и в Китае нет.

– Кстати, какая здесь у местных национальность?

– Чамуры, – блеснула я.

– Это – чамур? – показал на официанта.

– Ага, размечтался! Здесь местных только в кабачках встретишь, за бутылочкой или к вечеру под деревом вино сидят тянут. Они тут богатенькие все. Их мало осталось, и островок их маленький, а хозяйничают тут америкосы. Сам знаешь – демократия и справедливость. Так они каждому чамуру гражданство свое дали и ренту положили солидную, с чего бы тем работать?

– Так сопьются ведь! А с виду они какие?

– Маленькие, ножки кривенькие, желтенькие, глазки азиатские, но не сильно. Не в твоем вкусе, короче.

Хихикнул.

– А работают здесь приезжие в основном.

– Лимита?

– Ага. Приезжают отовсюду на время, зарабатывают неплохо, да и условия здесь – сказка, так что их по конкурсу отбирают, оттого и шелковые все. Кстати, русские тоже встречаются.

Завтракали в несколько этапов. Сначала сок и кофе. Потом – молоко со всякими хлопьями. Потом – омлет с колбасками. Потом еще закусок разных набрали.

– Лопну, дома сроду столько за весь день не съем! Но вкусно!

Искал пиво – не нашел. Здесь добропорядочные граждане отдыхают, до полудня не пьют.

Убиваться не стал. В огромную прозрачную кружку налил чаю с лимоном, набрал десертов. Потом подумал и приволок еще фруктов.

– Ты меня не осуждай, – сказал. – Не голодный я и не жадный. Но больно красиво все и вкусно.

– Да лопай сколько влезет! Я сама здесь остановиться не могу. Вернемся на родину – два колобка.

Захихикали. Господи, да в раю я, в раю!

На завтрак ушло полтора часа.

– Ну, пошли разомнемся, территорию мне покажешь.

С удовольствием.

Еще час обозревали окрестности, бассейны, корты, горки, побережье. Безуглову больше всего понравилась искусственная ленивая река. Там канавка такая по кругу прорытая, а по ней водичка сама вроде бежит. Берешь большой круг или подушку надувную и сплавляешься на ней по речке сколько хочешь. Пальмы над тобой с бананами, другие деревья. А ты ни рукой, ни ногой не шевелишь – течение потихоньку несет, в небо пялишься, загораешь заодно. Еще ему понравилось, что виндсерфинг есть и что официанты по побережью весь день носятся, напитки предлагают – святое дело. Не понравилось, что номер у нас на третьем этаже.

– А тут, видишь, такие есть на первом, что дверка прямо на лужайку открывается – и стартуй к бассейну или к барчику уличному – круто! Чего мы такой не взяли?

– Дурень, я нам полулюкс взяла, в две комнаты, кресла плетеные!

– Да сдались нам эти две комнаты, мы что, диссертацию писать приехали?

Согласилась:

– Позвоню Олегу, если есть свободные, поменяем на первый этаж. Сдачу еще дадут.

Хихикнул:

– Ну да, мы же бедствовать сюда приехали. А ты почему этот отель выбрала?

– Ну, во-первых, он один из самых крутых. Во-вторых, это в принципе не отель, а клуб. Сам видишь, здесь с территории можно не выходить: и пляж свой, и бассейны. И спорт, и развлекаловки, и ресторанчики всякие. И везде за тобой прислуга ходит, облизывает. Короче, город.

«А в-третьих, это – добропорядочный отель, сюда семьями отдыхать приезжают. И вертихвосток всяких, как ты любишь, длинноногих, здесь особо не водится!» Последнее, конечно, озвучивать не стала – про себя подумала. И язык мысленно ему показала. Но и первых двух пунктов оказалось достаточно. Остался доволен.

Позвонили Олегу. Он сразу прискакал. Еще бы. Я у него – VIP, третий год приезжаю.

Номер на первом этаже нашел, как раз только что освободился. Через пару часов можно заселяться. А пока поехали машинку арендовать.

Безуглов сопротивлялся: остров – тридцать километров в длину! Давай хоть пару педель пешком походим!

Не сдалась – имидж.

Поехали в контору, взяли автомобиль. Небольшой, но красный-красный! Сергею понравился, и он угомонился. Назад в отель уже своим транспортом возвращались. Кстати, по пути парочка чамуров попалась, показала любознательному Безуглову, они его не впечатлили.

– Везунчики! – только и сказал.

– Не переживай, зато ты – красивый и фигуристый, на тебя бабы пачками вешаются:

Возразил:

– На чамура тоже.

– Это с чего бы?

– А он – гражданин Америки, кадр ценный.

«Тонко подмечено, для Любы твоей женихи завидные». Опять не озвучила, конечно. У кого что болит… Неужели у него болит до сих пор? Акцентов ставить не стала. Приехали в отель. Номер как раз в порядок привели, посыльного к нам прислали, чтоб вещи наши перетащил. Переехали. Вещички распаковали. Я пару платьев бальных с собой привезла, потихоньку в шкафчике развесила, а у Безуглова в основном носочки, шортики и маечки. Но – много. Чистоплюй! Расположились.

– Маш, чего-то кушать захотелось, а тебе?

А мне другого давно хочется. Смолчала. Кушать так кушать. Говорю же: ангел я теперь!

– Питаться можно в местных, клубных, кабачках, здесь всякие есть. Но лучше за территорию выбраться, для разнообразия. В низкий старт? Видишь как хорошо, что машину взяли!

– Ладно, согласен, – сел за руль.

Приехали в «Моби Дик». Набрали морепродуктов. Вкуснее, чем здесь, их нигде не делают. Ну и вина, конечно, взял. А мне – молочный коктейль и свежевыжатый сок. Оба остались довольны.

– Дальше куда?

– В отель.

Приехали, быстренько переоделись – и на пляж. Я опять же на другое, конечно, рассчитывала, но терпение, Ватсон. Пляж так пляж. Дверочку прямо из номера раздвинули – и в людях уже. Хорошо, что переехали. Так романтичней.

– Рассказываю сразу: на пляже у моря здесь лежать не сильно заведено. Приличные люди у бассейнов кучкуются. Мы – куда?

– К морю, конечно.

Безуглов есть Безуглов: пусть считают нас неприличными. Заглянули в пляжное бунгало, улыбчивая кореянка нам по полотенцу огромному выдала – чтоб на шезлонг было чего постелить. Это тоже Сереге сильно понравилось. Десять шагов – мы у моря. Шезлонгов пустых – куча. Полотенца постелили, Безуглов в море кинулся. Долго плескался, выплыл разочарованным: слабовато, мелко, у нас на Шаморе покруче будет. Но тут как раз девочка из обслуги подоспела:

– Дринк?

Сразу оживился: оф кос! Заказал «Дайкири». По-английски он здорово, конечно, говорит. Мне – безалкогольный, себе – с ромом, козе понятно. Про девочку сразу все попутно узнал: зовут Долли, из Америки, четвертый год работает здесь, мужа нет, есть брат младший и мама-папа. До мужа ей, конечно, как до звезд – толстенькая такая, смуглая сильно, пара бородавок на носу, но от Серого моего глаз уже оторвать не в силах, служить готова. Ладно, не боюсь я таких. Не в нашем вкусе.