Текст книги "Тень Казановы"

Автор книги: Наталия Яровая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Долли с «Дайкири» подоспела быстро. Это клубника такая со льдом перетертая. Можно с ромом, можно – без. Вкусненько!

Весь день провалялись на пляже. Безуглов на речку ленивую сбегал, пару кругов нарезал, потом на лодке пластиковой меня вдоль побережья покатал. Веслом греб. Красиво. Как в кино. Проголодались.

В номере только и успели сполоснуться, кремом от ожогов намазаться, я переоделась, глаза подкрасила – подались ужинать. Никуда не поехали. В ресторанчике клубном окопались, прямо у моря. Красотища, конечно! Сидим прямо на берегу, свечки в стаканчиках с водой горят, морской пищи всякой набрали, рыбов, как Безуглов сказал. В глаза друг другу глядим. Не спешим никуда – счастье? Поужинали. В сумерках к отелю двинулись.

Недалеко от нашего номера, в барчике у бассейна – музыка, народ танцует. Безуглов все рвался: пошли, ну пошли! Устали сегодня, еще две недели впереди, натанцуешься – утащила.

Наконец-то! Милости от природы больше ждать не стала. Специально его первого в ванну запустила, через пять минут туда же влезла. «Ого!» – сказал, но не сопротивлялся.

Не буду врать: ни с одним мужиком мне так хорошо не было. Сломались под утро.

– Силен ты, Безуглов!

– Еще раз Безугловым назовешь…

– Что будет?

Не ответил – уснул. Господи, спасибо тебе за рай на земле!

Безоблачно прожили целую неделю. Утром – завтрак на полтора часа, потом – море с «Дайкири». После – теннис, ленивая речка, виндсерфинг для Сереги. К вечеру за территорию выезжали, по магазинам шныряли, потом ужинали где-нибудь. Безуглов не курил – неохота. Но вина свои с утра употреблял, морепродукты лопал (нигде, сказал, таких качественных не ел!) и луковые колечки в кляре полюбил. Так хорошо было! А спокойно-то как! Сотики наши здесь не работали – система другая, американская. Мы сами раз в день на родину звонили из отеля – все о’кей? Попробовали бы мне девочки мои сказать, что не о’кей! А Серый больше Гришке названивал, там тоже все о’кей было. Ну а самое о’кей было вечером. Когда лапы его загорелые и ласковые в охапку меня брали.

– Безуглов, давай поженимся!

Подумал, что шучу, захихикал.

– Я – серьезно! Работать в упряжке будем.

Хихикать уже не стал.

– Машка, да мы с тобой уже тыщу лет друг друга знаем. Как облупленные. Смысл?

– Рядом всегда будем.

– Да мы и так рядом!

Отказал, выходит. А я, между прочим, в первый раз мужчине предложение сделала.

Тут он опять лапы свои на меня наложил – обиды улетучились. На пока.

Тем временем в нашем отеле настал уик-энд. Понаехало на выходные отдыхающих! Из Кореи в основном. Шумно стало, всяких мероприятий нам напридумывали. Мы участвовали вполсилы. Во-первых, нам и вдвоем хорошо. Во-вторых, что-то новенькое во мне открылось, но Безуглова я от народа старалась изолировать. Ревность?

В воскресенье вечером из кабачка вернулись, а на лужайке нашей – пляски до упаду. Безуглов речь родную услышал.

– Сашка!

– Серый!

Знакомить нас взялся, но мы знакомые оказались. Саша Воронов – владивостокский король света. Шесть магазинов по городу, светильниками торгует. И жену его, Веру, знаю. Он как раз с ней на остров и прибыл. Вчетвером столик возле бунгало оккупировали. Долли нам кукурузу подавала, вино в графинах. Безуглов вынудил меня стакан вина выпить. Потом еще два. В голове карусель завертелась. Еще с полчаса продержалась, пару раз станцевала, потом поняла: все, не могу.

Серега проводил. Хорошо, что переехали! Прямо с лужайки в номер вошли. Уложил меня, поцеловал сладко так! Но сил уже не было. В сон провалилась.

Утром проснулась первая. Безуглов спит, лицо – детское. Сразу кольнуло: где ночь без меня болтался? Елки-палки, я сроду ревнивой такой не была!

Повалялась с полчаса в ванне, голова все равно тяжелая. Решила же: ни грамма алкоголя, чего поддалась вчера? Безуглов, провокатор!

Простыней обмоталась, вылезла.

– Вставай, Серенький!

Серенький в ответ что-то промычал, потянулся всеми мускулами – зверюга какая! И загорел уже как шоколадка.

Не удержалась – в кровать запрыгнула. Замурлыкал, лапами горячими прижал. В раю я, в раю!

Через час растормошила его.

– На завтрак опоздаем! Ты до скольки вчера куражился с Сашкой? – невинно так спросила, между делом.

– Часов до трех.

– Вот гуляки, что делали?

– Пьянствовали, танцы плясали.

– Пьяницы! – но отлегло. Это они умеют: вино литрами пить и рок-н-роллы всякие выплясывать. Да и Верка, человек надежный, вряд ли глаз с них спустила.

Еле выгреблись на завтрак, поели вяло. Потом возле бассейна на лежаки упали, дрема опять навалилась. Никогда, никогда больше ни грамма спиртного! Ближе к обеду Безуглов очнулся окончательно. Доску пенопластовую зацепил, пошел с горок водных кататься. Младенец!

Вернулся через час. Мокрый весь, волосенки растрепались, в кудряшки короткие превратились. В капельках. И тело – в мокрых шариках. Бодрячком держится. На лежак упал со стоном. Девки вокруг глаза косят – Аполлон! Полотенцем прикрылся, выдохнул: хорошо! Долли картошки печеной принесла, кукурузы, пива холодного любимчику своему, мне, прицепом, – соку свежевыжатого. Перекусили. Совсем полегчало. Спасибо, Долли!

Провалялись до заката. В бассейне пару раз сполоснулись. В номер побрели, на ужин собираться стали. Он из ванны вышел, мокрый, свежий такой, попросил крем от солнца по спине размазать. Размазала. Развернулся, обнял. Первый раз пристал ко мне во внеурочное время. Прогресс?

Ужинать в силу этого поехали поздно. Я его в ресторанчик прикольный повезла – там из глины весь интерьер. Стейки на глиняных тарелках подали. И салат до этого в плошке глиняной был. У окошка сидели, он все на улицу выглядывал, машинку нашу красненькую соблюдал. Вдруг напрягся. Входит девица какая-то, не девочка далеко, при ней – парень лет сорока. У девицы улыбка в двадцать рядов – ни дать ни взять рояль.

– Серж!

– Мэгги!

Здрасте, приехали! Безуглов с ней расцеловался, спутнику руку пожал.

– Это еще кто?

– Мэгги, стюардесса из Англии. В нашем отеле поселилась. Вчера с нами ночью в бунгало танцевала.

Ни на минуту оставить нельзя! Пригласил за наш столик. Улыбаются друг другу. Спутник Мэгги Джорджем представился. Сказал, что экипаж они, улетают завтра, слава богу. Поужинали вчетвером. Когда на стойке рассчитывались, я Безуглову кружку глиняную в подарок прикупила, а он мне – блюдо, с котом и собакой нарисованными. Кот – символ Сайпана, а собака так – в пару.

В общем, Мэгги с Джорджем мы покинули и в отель поехали. Мэгги нам вслед всеми клавишами улыбалась – воспитанная нация!

В номере Безуглов опять лапами обнимать меня взялся, с ума совсем свел! Утром на завтрак еле проснулись!

А в полдень я его потеряла. Вроде по ленивой речке сплавляться взялся. И – пропал.

Нашла во внутреннем бассейне. Тихо так на пенопластовой подушке мокнет. А рядом – Мэгги кругами плавает.

Ладно, Мэгги, убивать не буду, лети себе сегодня с богом. Но Безуглов-то, Безуглов! Плейбой, блин! Никакого покоя!

А потом он взялся грустить. Видно было – домой рвется. Ничего поделать не могла. Во вторник на завтрак не пошел, я ему бутербродов из ресторана принесла, куснул два раза, больше не стал. В среду вообще смылся. На дайвинг записался. В шесть утра тренер его забрал, вернулся – к вечеру. Правда, оживился немного.

– Маш, там под водой красота такая! – Одежку сбросил, плечи коричневые в разводах соленых.

– Пойдем, Безуглов, сполосну тебя.

Полоскались в душе. Потом кремом от ожогов мазала его. Футболку натянул, в висок чмокнул: хорошая ты у меня! И все?

– Поехали ужинать, Машка, я весь день не ел.

Ну поехали.

Вечером из ванной вышла, он по телефону с кем-то говорит. Быстренько разговор свернул, трубку повесил, глазищи зеленые блестят. Как у кота.

– С кем это ты?

– Я? Да по работе.

Соврал. И тембр голоса пониже был, чем обычно. Все, пора бить тревогу. Ускользает он от меня.

В четверг повезла его кататься на самолете. Он сопротивлялся, как ни странно. За штурвал села я, инструктор – рядом. Безуглова сзади пристроили. Всем наушники надели.

– Серега, слышишь меня?

– Слышу, Машка. Сдалось тебе летать?!

– Боишься, что ли?

– Да не по себе как-то!

– Тогда сам рулить садись.

– Упаси бог! Я такой ответственности сроду на себя не возьму.

– Тогда не пищи.

Замолк. Взлетели.

– Безуглов, я лечу!

– Молодец, Машка!

Инструктор рядом тоже штурвал держит, подстраховывает. Облетели весь остров. Мне понравилось! Потом мне сертификат выдали, что я летать умею, а Сереге – футболку фирменную. В утешение.

В субботу он заметно оживился. Покатал меня на лодке, потом на водном мотоцикле. Ласковый был, во Владивосток уже намылился. С кем же он по телефону тогда трещал? Да и вообще, две недели уже вместе прожили, а результат?

Тут я ему сюрприз и преподнесла:

– Серый, давай еще на неделю останемся?

Просто онемел, потом взял себя в руки:

– Да ну, сколько можно? Мне уже даже кухня здешняя не лезет! Домой, Мария, домой!

– Как хочешь, а я еще на недельку останусь.

Ну не дурак же он меня одну здесь бросать!

– Оставайся, – легко согласился. Дурак и есть. – Конечно оставайся. Здесь так хорошо! Я бы тоже остался, да на работу надо, проблемки там.

Я убью его когда-нибудь! Но – назад ходу нет. Осталась. Назло ему. Не уверена, что заметил.

В воскресенье вечером проводила его в аэропорт. Он уже ничего вокруг себя не видел и не слышал – домой рвался. Шорты на джинсы поменял. Большой, загорелый, кудряшки короткие от жары ко лбу прилипли – мой! Да нет, не мой. Что же делать-то?

Лицо сохранила. Поцеловались без изысков, багаж сдали.

– Пока-пока! – еще раз чмокнул меня.

«Безуглов, не улетай! Или меня с собой забери!» – это душа моя прокричала.

Не услышал. Умчался в самолет. Обернулся напоследок, морду веселую скроил – отдыхай! Смылся.

Вернулась в отель. На лужайке – опять танцы. Посидела возле бунгало. Долли соку принесла.

– Серж? – спросила.

Нету Сержа.

Сашка с Верой в толпе отплясывали, мне руками махали.

Пошла спать.

Одеколоном его в ванной пахнет. Майку после тенниса бросил, забыл. Поплакать, что ли? За каким осталась? Он там сейчас по аэропорту в Сеуле на бегущих дорожках катается, девчонкам глазки зеленые строит. Дура, сама отпустила!

Неделя тянулась как месяц. Загорала, по магазинам шлялась. Парень русский приклеился, Игорь, лет двадцать пять. На лодке меня вдоль берега катал, из моря в капельках выходил. Позировал – красивый, сильный. Но до Безуглова далеко, тот сам по себе такой, без позы, по жизни. Хотела ему с Игорем изменить, но передумала – все равно не узнает. Как дальше жить?

Звонила ему каждый день.

– Как отдыхаешь, солнышко?

– Хорошо, а ты как?

– Да в делах весь, проблемки навалились.

Хоть бы раз сказал, что соскучился!

– Пока-пока, целую в нос, – как и не было ничего между нами.

Выдержала.

Через неделю села в самолет, полетела домой.

Во Владивостоке – зима. Сейчас увижу его, наконец. Прижмусь и скажу… Не знаю, что скажу, по не отпущу больше.

А он меня не встретил. Водителя прислал, Мишу. Правда, букетом его вооружил. Из роз. Зубы сжала, букет на заднее сиденье закинула. Миша занервничал: «Да не смог он! Встреча у Сергея Викторовича важная. Сказал, что перезвонит!»

Ладно, Миша, вези. Привез. Дома – пусто. В офис позвонила, все – о’кей. Багаж разобрала. Телефон молчал.

В среду позвонила сама.

– Машка! – как ни в чем не бывало. – Ты не сердись, занят по горло, давай в пятницу поужинаем вместе?

– Ну давай.

Между нами что-то было? Или приснилось мне?

В пятницу опять ждала его звонка, не дождалась. Нет, я свихнусь так! Позвонила сама:

– Серега, е-мое! Где обещанный ужин?! Я все мероприятия из-за тебя свернула (вранье, конечно. Но хоть как-то марку держать надо).

– Ужин? А-а, ну конечно, конечно. Давай в «Бинго» часам к семи, йес?

– Йес! Йес!!

Опоздал почти на полчаса. Мне опять плакать хотелось. Что делась-то? С ним. С собой. Правда, прибыл при букете.

– Ты уже заказала?

Хоть бы извинился!

– Заказала. Тебе – крабов со сливками, цветную капусту и палтуса.

Одобрил. Взял еще водки двести грамм, мне предлагал вина – отказалась наотрез. Болтали о чем попало. Я была в панике: такое впечатление, что Сайпана не было, а мы опять просто два старых школьных дружка. Безуглов наелся, отметил: вкусно, но на Сайпане было вкуснее. Вот и все воспоминания!

От отчаяния предложила: поднимемся в казино? На часы глянул, согласился:

– Ладно, ненадолго.

Вообще-то он озабоченным каким-то выглядел, без конца по сотику говорил.

Сели за рулетку.

– Безуглов, у тебя неприятности?

– Да есть немножко. С партнерами непонятки, подряд хороший взяли, деньги вложили, а они разборки какие-то между нами устраивают, проверки. Работать надо – такой кусок жирный отхватили, каждый день на счету, а у нас – тормоз.

– Может, партнеры твои из мафиков?

– Из кого?

– Ну, мафиози, развести тебя хотят.

Глаза вытаращил:

– А что, такое еще есть? Мне кажется, это уже в прошлом.

– Да, подотстал ты в своих заграницах. Есть, конечно! Не так, как в девяностых, конечно, поцивильнее, примерно так, как ты сейчас рассказываешь.

Не поверил особо, вижу. Ладно, не маленький, сам разберется.

Поиграли с часок. Не везло.

– Маш, поехали домой!

– Поехали! – обрадовалась.

На улице каждый подошел к своей машине.

– Спасибо, развеялся с тобой, звони, не теряйся!

Чмок-чмок! Дверку мне в машину мою же открыл, подсадил галантно, захлопнул, ручкой помахал. Я онемела. Гад! Паразит!! Сволочь!!! И ведь вижу – не специально придуривается. Он на самом деле не придает никакого значения тому, что между нами было. Сама не ожидала, но завыла. Что делать?! Что мне делать?! Только не домой!

Посидела немножко и в «Бинго» вернулась. Снова за рулетку уселась. Молоденький официант подскочил:

– Может, вина за счет заведения, Мария Алексеевна?

Развернулась к нему: мордашка прыщавенькая, служить готов.

– Если выучил, как меня зовут, изволь выучить, что алкоголь я не принимаю. Понял, придурок? – Я почти кричала.

Тот покраснел и растворился. Мне показалась, что вокруг стало тихо. За полчаса проиграла пятьсот баксов, на душе еще хуже стало, пошла в гардероб. Там местный жиголо ошивается, Коля.

– Мария Алексеевна, позвольте поухаживать! Ну, не шубка у вас – пух. А сама-то вы вся загорелая такая, ну шоколадка. Ел бы и ел! Не рано уходите?

– Не рано, Коля, пошли со мной.

Он классный жиголо, высокого полета, на кого попало бросаться не станет. Дожила!

Прошвырнулась с ним по городским барам, вдруг кто из знакомых увидит и Безуглову доложит: видели, мол, с молодым таким, красивым!.. Потом выкинула его на центральной площади и домой покатила. Что происходит со мной?

Утром в субботу Лерка в гости прикатила – впечатлениями про Египет поделиться. Не успела войти, как я разревелась.

– Маш, чего?

– Лерка, я люблю его! Как кошка! Ну, натурально – как кошка!

– Кого? Безу-у-углова! С ума сошла, что ли? Вы же сто лет…

– Ну и что?!

Потом успокоилась слегка. Рассказала Лерке под страшным секретом о переживаниях своих. Она только вздохнула:

– Маш, ну ты же знаешь, он со всеми своими бабами так, ухитряется при любых обстоятельствах другом остаться. Он же – Безуглов, без углов то есть. Зайка и всеобщий любимец.

– Знаю, конечно, но со мной все не так должно быть!

И опять Лерка вздохнула, а меня злость взяла. Ну, подожди, плейбой!

Следующие две недели я делала все, чтоб пересекаться с ним и сверкать. То в одежке немыслимой, то при мальчике каком стильном.

Пересекались, сверкала. Не действовало. Целовал рассеянно, в щеку: привет, малыш, выглядишь сногсшибательно! – и снова в свои дела.

А потом удача мне улыбнулась! Он позвонил сам.

– Маш, привет! У меня тут дружок хороший, я ему обязан многим, журнал хочет выпускать. И деньги есть. Но не знает, с чего начать и как. У тебя же опыт издательский какой-никакой есть и в типографиях кто-то работает, подскажи ему.

– Да без проблем! Подъезжайте! Жду в конторе.

Подъехали. Ничего себе так дружок оказался. Прикид штук на десять баксов, зажим для галстука с бриллиантом заметным, парфюм со вкусом. Максимом Витальевичем представился, сдержанно к руке моей приложился.

Сразу перешли к делу. Безуглов взялся мне суть излагать, и тут меня понесло. Отольются кошке мышкины слезки! Я просто размазала Безуглова! Морально, конечно. Я уничтожила его вместе с его взглядами. Я блистала! Я улыбалась Максиму и, вытирая мимоходом о Безуглова ноги, дала полный и исчерпывающий обзор издательско-полиграфического рынка города. К концу тирады я нашла Безуглова красным как рак, а Максима в некоторой растерянности. Кажется, я погорячилась. Они очень быстро ретировались, причем Сергей даже не попрощался. И Максим как-то странно взглянул на меня – я перестала чувствовать себя победительницей.

Я перезвонила Сереге после обеда:

– Безуглов…

– Марья Алексеевна, прости, занят сильно! Потом созвонимся, о’кей? – Он впервые меня так назвал, и я поняла, что все кончено.

Но я пыталась бороться. Через три дня я послала ему кота в мешке. Появились у нас тогда такие игрушки: холщовый мешок, из него торчит хвост. Чуть-чуть прихлопнешь – из мешка смех. Купила и отправила с посыльным. Посыльный вернулся, доложился, что доставил, а в ответ – тишина. Что же я за дура такая?! Ему не герой дня нужен, а баба, простая баба!

Искала предлоги, чтобы позвонить. Отвечал охотно, но без изысков, ничего лишнего. И хоть звать взялся по-прежнему Машкой, но дистанцию никак не сокращал. Сама виновата. Что доказать хотела? Кому?

На День святого Валентина корейское консульство пригласило меня в канадский ресторан. Как любимого партнера. Самый дорогой ресторан города давал бал. Делать все равно нечего было – поехала.

Там красивенько так все, шариками увешано, сердечками. А за маленьким столиком на двоих Безуглов сидит. С Викой своей. Вот сюрприз!

Поздоровались, никто не смутился. У нас – бал. У них – ужин при свечах.

Мне умереть хотелось. Ну, Безуглов!

Одно ясно стало – нет у меня надежды. Никакой!

Он не звонил. Слухи доходили, что дела у него плохи. Не то поставщикам задолжал, не то заказчикам. Мне-то понятно – разводят его партнеры. По стандартной схеме. Дурак американский! Все в порядочность верит!

Один раз проявился. Приехал ко мне домой на машинке простенькой какой-то, сам весь потерянный, без лоску.

– А джип где?

– Да, Машка, без штанов я уже. Долги раздаю. Откуда берутся?! Как грибы плодятся! Права ты была про мафиков. А помнишь, ты вместе предлагала? Ну, давай вместе, не то погибну. А пока – еще не все потеряно.

Настал мой звездный час! Я как раз к этому времени еще пару операций на физиономии сделала, омолодилась.

– Ну, давай вместе. Только помнишь, как я предлагала?

– Как?

– Одной семьей.

– Зачем тебе это, Маша? О делах же говорим!

– Ну, как хочешь.

Посмотрел на меня вдумчиво, сигаретку выкурил.

– Ну, нет так нет.

Ах, вот мы как! Еще и перебираем! Я сама себя не узнавала. Не права была, наверное. Иначе надо было. Мы же с первого класса друзья. Но обида тогда уже глубокая сидела.

– Ты у Вики своей попроси, может, выручит!

– Вика уже выручила, – сказал, – все отдала, у нее немного было.

Встал и ушел. Дура я!

– Две штуки свои забери, – вслед прокричала, – которые сто лет назад давал.

– На колготки себе оставь, – ответил. Даже не обернулся. Через плечо.

По слухам, дела его ухудшались с каждым днем. Вгоняли по полной схеме. Мафики дело свое знают – тем и живут. А он все молчал. Гордый! Потом вечером – звонок в дверь. В глазок посмотрела – Сережа! Открыла. Грустный, затурканный. Мой Безуглов? Не мой. Да и не был никогда моим.

Вошел. Водочкой попахивает.

– Машка, ты чего с губами сделала? Гель, что ли, вкачала?

Зря он это сказал. Не ответила, но обиделась. Вкачала, конечно.

Кофе выпил.

– Я скучаю по тебе иногда, – признался. – Иногда! Плохо мне, Машка! Раздели меня. Да ладно бы раздели! Еще и чушь всякую про меня собирают и по городу разносят! Люди шарахаться стали. Противно!

Я сильно не соболезновала, обиду в сердце таила. Недолго посидел.

Пока-пока. Уехал.

После раза два случайно пересеклись. Сделали хорошие мины при плохой игре. Как делишки? Ничего.

У меня, может, и ничего были, а у него – совсем никуда. Но – бился. До последнего.

А потом как-то пропал. Справки навела – и правда без штанов остался. Квартиру только ухитрился на бывшую жену, Алку, переписать. Не без проблем, конечно, но ко мне не обращался. Послала все-таки с курьером его баксы. Не завернул. Сгодились, видно.

Тридцать первого декабря завтрак прошел без него. А вскорости он исчез из города. Совсем. Никто не знал куда. В Америку свою уехал, наверное. А может, еще куда.

Жалко.

Плохо мне без тебя, Безуглов. Без глаз твоих. С ободком. Вернись! Завоевывать тебя буду. Потихоньку.