Текст книги "Минус всей моей жизни (СИ)"

Автор книги: Наталия Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Повернувшись, Женя побрела к двери, но Сергей, чувствуя разрывающее противоречие внутри себя, острую борьбу с собой, своим эго, своим желанием самому решать все проблемы, а не надеяться на какую-то, умеющую взбесить его за полсекунды, девчонку, все-таки решился, вздохнув:

– Женя!

Она обернулась, вопросительно поглядев на него, а он лишь буркнул, поморщившись, словно целую ложку рыбьего жира проглотил:

– Спасибо.

Женя пожала плечами и, отвернувшись, снова поползла внутрь.

В последний момент Сережа обратил внимание на то, что на ее локте кровоточила довольно большая, ободранная рана, а девушка ни тогда, ни сейчас совершенно не обратила на нее внимания… И вообще, до Сергея только сейчас дошло, что во время потасовки ее могли больно ударить… Сердце чуть-чуть приостановилось, но… через мгновение снова пошло вперед. Он вспомнил, что ему как-то без разницы это все, и, плюнув на ее раны и вообще – решив выбросить несносную, приставучую девчонку из своей головы, Сергей набрал номер такси и абсолютно невозмутимо и совершенно безразлично, как и раньше, принялся слушать милое предложение автоответчика оставаться на линии, пока рак на горе не свистнет.

Глава 7. «Плюс»

Под громкие причитания бедного, запертого в подвальном помещении, безобидного паренька, которого так несправедливо обвинили в краже чьих-то денег, Женька подскочила в половину двенадцатого утра.

На ее счастье, ни Полины, которая уже наверняка умирала со скуки в каком-нибудь из учебных классов своей школы, ни мамы, творящей шедевры французской кухни в «Бонапарте», ни отца, вышагивающего с грозным видом по кромке футбольного поля местного стадиона и крепко придерживающего свой судейский свисток в руках, дома уже не было, а это означало, что Женя, увидев свой опухший, сизый вид с размазанным по лицу вчерашним макияжем, который она от усталости решила не снимать, да еще с бешеным павлином в голове, громко кричавшим своим страшным голосом прямо ей в уши, вызывая болезненный звон головного мозга, могла спокойно принять душ и подготовиться к вечернему событию, угрюмо маячившему на горизонте.

Проклиная себя, свое «идиотское благородство» и «чертову дебильную инициативность», которая, конечно, всегда бывает наказуема, а также присоседив в эту кучу дурацкий алкоголь, недосып и треклятого Димку со своими проходками в клуб, где она опять встретила своего надоедливого босса, Женька, вслух бурча ругательства, привела себя в порядок, выпила три чашки зеленого чаю и, почувствовав себя немного лучше, натянула первую попавшуюся футболку из шкафа и синие спортивные штаны с розовыми полосками, двинулась самой обычной для себя дорогой – в квартиру номер 77 к единственному человеку, который мог ей сейчас помочь.

Дверь открыла бабушка Игоря, Раиса Васильевна, в ярко-малиновом халате, с неизменным для себя тугим пучком на затылке и челочкой, накрученной на толстые, желтые бигуди.

Увидев Женю, Раиса Васильевна чуть прищурилась, смерив девушку пристальным, пытливым взглядом, затем выдавила скромную, даже скорее чопорную улыбку и процедила:

– Евгения! Так рано – и уже к Игорьку бежишь?

Женя мило улыбнулась и, не спросив приглашения войти, прочапала своими розовыми тапками мимо пожилой женщины прямо в квартиру, на ходу весело бросив через плечо:

– Ну вы же знаете, Раиса Васильевна, я жить не могу без вашего внука!

– Знаем-знаем… – вздохнула бабушка Игоря и, закрыв дверь, покачала головой, тихо пробурчав:

– Вот молодежь, вот нравы!.. Одного бросила – к другому метнулась, другого бросила – опять к первому бежит… Мало вас в детстве ремешком драли, ой, мало… – и, продолжая какой-то философский диалог с собой, Раиса Васильевна прошла на кухню, громко шлепая по новому ламинату резиновыми сланцами, натянутыми на пестрые, шерстяные носки.

В комнате Игоря все было на своих местах: кровать у стенки, наспех заправленная кое-как, шкаф-купе с зеркалом рядом, между дверями которого торчал клочок бежевой рубашки, компьютерный стол, на верхней полке над монитором коллекция кактусов, плакат с Куртом Кобэйном на стене, а за компьютером в своем неизменном кресле – Игорь, спиной ко входу, важно рассевшийся в своем кожаном кресле и шлепающий по клавиатуре с быстротой молнии, окруженный с одной стороны стулом, на котором в огромной, спутанной куче валялись его вещи, а с другой – аквариумом с красными и черными рыбками, как всегда суетящимися не по делу.

Не успела Женя войти, как ее сначала встретил громкий гитарный риф с неимоверно высоким и умопомрачительно сильным голосом, подвывающим в ноты, а затем страшное чучело на стуле прямо у входа, напоминающее наволочку с прорезями для глаз, но зачем-то пришитым спереди черным, дырявым и, судя по всему, не стиранным носком и какими-то, криво приделанными пуговицами сверху, не имеющими особой смысловой или функциональной нагрузки.

«You were my oppressor

And I, I have been programmed to obey

Now, you are my handler

And I, I will execute your demands

Leave me alone

I must disassociate from yуууo-о-о-о-оu…»

(«Ты была моим преследователем,

И я, я был запрограммирован на подчинение,

Но сейчас ты – мой укротитель,

И я, я буду исполнять все твои требования.

Оставь меня в покое,

Я должен отделиться от тебя…» – с англ.)

Перекрыв последнюю, невероятно высокую для мужчины ноту и взяв в руки мешок с носком, Женька громко спросила:

– Это что?

– «The Muse». – не оборачиваясь, ответил Игорь, продолжая стучать по клавиатуре с самым сосредоточенно изогнутым позвоночником.

Женька захохотала.

– Да я не о музыке, Сторожев! ЭТО что за ужас??

Она подошла к нему сзади и сунула под нос наволочку, продолжая хохотать.

– Костюм для Хэллоуина. Положи на место, Зябликова, а то порвешь, не дай Бог. – отмахнулся от ее руки Игорь, хмуро уставившись своими сосредоточенными голубыми глазами на экран, где под его предводительством выстроились в ряд странные белые символы на черном фоне.

Женя удивленно посмотрела на него и, плюхнувшись на его кровать и устроившись в позу лотоса с «костюмом» в руках, снова захохотала:

– Тебе что, пять лет, Игорек?? Хэллоуин!

Игорь хмуро посмотрел на нее через специальные компьютерные очки и хмыкнул:

– Мне – нет, а вот твоей сестре всего десять, это правда, так вот этот костюм я шью для нее, потому что тридцатого у них в школе будет… не знаю… дискотека, вечеринка или… утренник? Что там, в четвертом классе, обычно проводят? И всем сказали прийти страшными, как моя жизнь, или… – он снова посмотрел на Женьку и усмехнулся. – …как твое лицо после бурной ночки… Зябликова, сохрани этот вид до праздника, пойдешь с сестрой в школу без грима! Вот увидишь, конкурс костюмов твой!

И он захохотал. Женька тоже прыснула и удивленно махнула «костюмом»:

– Чтобы еще неделю так выглядеть, мне придется взять у тебя взаймы тысяч десять – ровно столько я пропила вчера в этом чертовом ночном клубе «Источник»… А почему это она тебя попросила сшить ей костюм, а не меня??? – вдруг возмущенно заголосила Женька, а Игорь усмехнулся и пожал плечами:

– Поля сказала, что ты так много работаешь и учишься, что тебе некогда будет, так что она решила предоставить эту восхитительную возможность мне… Ты – наглая морда, Женька. – добавил он, поучительно ткнув в нее пальцем. Женя пожала плечами и хихикнула:

– Ну я же не виновата, что ты не смог ей отказать… И кстати, не забудь постирать этот «костюм» раза на три, а то твой вонючий носок будет болтаться около Полиного носа, а у нее, вообще-то, астма, если ты забыл.

– Ты чего приперлась, Женька? На мою наволочку гнать?? – возмутился Игорь и снова уставился в экран. – Иди давай к себе, не мешай людям, у которых, вообще-то рабочий день в самом разгаре, трудиться.

– Ты мне помочь должен. – заявила Женька. – Я без тебя никак, Игорек! Только прикинь, что со мной вчера было!

И она взахлеб принялась рассказывать события прошлой ночи, кое-где даже показывая, как говориться, на себе, прыгая по комнате и размахивая руками, а Игорек, по ходу ее рассказа, становился все более и более изумленным, сначала откинувшись на спинку стула, потом даже сняв очки, чего он, будучи в своей комнате, никогда не делал, предпочитая слушать щебетания соседки спиной и не отрываться от производства, а затем он даже встал и нервно зашагал по комнате, почесывая покрывшийся щетиной подбородок и хмурясь все больше и больше.

Выдав всю информацию, Женька завалилась на кровать друга и, сунув руки под голову, весело закончила:

– …так что сейчас ты и я снова вспомним молодость и порежемся три-четыре часика в покер по сетке, а то я многие комбинации подзабыла уже… Мне же победить его надо, Игорь, понимаешь?!?

– Берс?!? Тот самый, о котором ходят слухи, что после его лыбы твой гниющий труп с изрисованными ножиком руками найдут на какой-нибудь вонючей помойке?!? Ты сейчас про того Берса?? – ошарашено воскликнул он, посмотрев на безмятежно качающую ногой в воздухе подругу и всплеснув руками.

– Ну да, вроде. Слушай, у меня не было выбора! Он угрожал убить Минаева и еще подослал к нему двоих своих лысых вышибателей дерьма, которые на виду у всего зала пытались превратить его в своего партнера по спаррингу! Мне что, надо было дать измочалить его до больничной койки и спокойно допить «бакарди», зная, что через день моя проблема «злобный босс» сама собой исчезнет? Нет, Игорь, так нельзя. – выдала огненную тираду Женя, усевшись и сложив руки на груди с самым угрюмым видом.

– Женька! – воскликнул Игорь, вцепившись в волосы. – Он наверняка будет мухлевать! Тебе его не победить, и твоему Минаеву все равно придется искать эти деньги! Берсенев не позволит никому оставить себя в дураках, как ты не понимаешь!!!

Женя встала, пристально и устало посмотрев ему в глаза.

– Тогда возникнет еще одна проблемка. Помимо горы бабок от Сергея он получит еще и меня в придачу. Это было его условием на игру. Так что либо ты мне поможешь, либо… – Женя вдруг тяжело вздохнула, ощутив, как отозвалось отчаянием и страхом ее сердце. – …мне конец.

Игорь в ужасе уставился на нее, попялившись бешеным, ошеломленным взглядом несколько секунд, а затем ударил кулаком по столу и нервно и яростно выругался.

– Иди, включай компьютер. – ворчливо вздохнул он, и Женька, поцеловав его в щеку, на тонких, почти невесомых и прозрачных крыльях надежды полетела в свою комнату.

*** «Минус»

Сергей сидел в полутемной комнате на стуле у голой, покрытой серой краской стены, сложив руки на груди и оставаясь внешне невозмутимым, но ощущая, как от нервного напряжения задеревенели все мышцы его тела: попроси его подняться сейчас – и он не смог бы даже шевельнуться.

Его жизнь, его деньги, его фирма – все сейчас было поставлено на кон в этой затянувшейся игре за столом, все зависело только от того, сможет ли его секретарша, та самая, что так сильно докучала ему на работе и даже в жизни, заставить Берса сдаться и раскрыть карты…

Он видел эти ненавистные кудрявые волосы ржавого отлива, видел самую простую, просторную тунику в сине-белую полоску на ней, длинные ноги под столом, обтянутые джинсовой тканью, и белые кроссовки с высокой голенью, раздражаясь на глупость и безнадежность ситуации, в которой Женя с абсолютно прямой спиной и невозмутимым видом повышала ставку на его деньги с появлением очередной открытой карты на столе, раздражаясь на то, что он оказался связан именно с ней, а не с кем-то другим, к кому Сергей испытывал больше симпатии (а это, судя по всему, весь остальной мир) и, наконец, раздражаясь даже на то, что Зябликова умудрилась одеться на встречу с самым влиятельным бандитом города как колхозница, никогда не бывавшая в торговом центре…

Все это, приплюсовав его беспомощность и невозможность хоть как-то повлиять на исход ситуации, приводили Сергея в самое обычное для него состояние разъяренного колотуна, когда желание сокрушить все вокруг чесалось в его кулаках с непреодолимой силой… А он лишь сидел и смотрел на то, как шесть человек за столом, включая диллера, с самыми постными, непроницаемыми «покер-фейсами» пялились друг на друга, пытаясь угадать мысли соперника.

Минута шла за минутой, обстановка становилась все тяжелее, все более напряженно сгущался воздух над столом, укрытым деньгами и картами, подсвеченный лишь тусклой лампочкой без абажура под потолком, и вот, наконец, наступил момент истины: трое игроков из людей Миши пасанули, не пожелав даже открыть карты, и перед последней выкладкой диллера – той, самой важной картой – в игре остались лишь Женя и Берс, который сегодня восседал со своим любимым, победным видом в темно-коричневом костюме, бежевой рубашке, но без шляпы, блистая зачесанными в тугой пучок, наполовину седыми, наполовину русыми волосами и неизменной кустистой бородой, тщательно вымытой и расчесанной.

– Сдавайся, Евгения. – тихо, но с коварной, насмешливой искоркой в глазах сказал Берс, поглядывая на нее самым внимательным, изучающим взглядом. – Тебе не победить… Ты разве еще не поняла? Давай так: если сдашься сейчас, – он наклонился к ней, и его взгляд скользнул по плечам и груди девушки, медленно вернувшись к лицу, – отдашь лишь себя и… так и быть, прощу Минаеву половину долга.

Сергей поморщился, язвительно проговорив:

– Какое заманчивое предложение.

Ни один мускул не дрогнул в теле Жени: Сережа видел, как она спокойно наклонила голову на бок (жаль, что он не мог с этого ракурса видеть ее выражение лица для полной картины) и немного насмешливо проговорила:

– Раз ты предлагаешь мне сдаться, значит, в твоих картах все не слишком-то и хорошо, Миша… Нет, – она невозмутимо положила ногу на ногу, – мы не так договаривались. Играем до конца.

Берс чуть прищурился, явно сдерживая вспышку злости, но ухмыльнулся, не подавая виду, что ее слова его как-то задели, а Сергей с досадой и новым раздражением посмотрел на Женину спину: ну почему ей так охота класть голову в пасть не до конца отдрессированного льва?? Можно же обойтись без дразнилок в адрес опасного бандюгана! Ну что за девчонка-то такая!

– Я всего лишь хотел пожалеть твои нервы и предотвратить лишние тревоги перед последним, бессмысленным, на мой взгляд, этапом… – начал разглагольствовать Берс, а Женька махнула рукой:

– Может, хватит рассуждать на посторонние темы? Продолжим, или тебе нужна музыкальная пауза, как в «Что? Где? Когда?»? Диллер, давай последнюю. – скомандовала Женька деловым тоном, и Сергей, заметив в глазах Миши бесконтрольную, бешеную ярость, нахмурился, возжелав прибить свою секретаршу на этом самом месте за то, что она, пользуясь спокойствием (видимость, ой, видимость!) совершенно непредсказуемого Миши Берсенева, решила рискнуть его деньгами и своей свободой, пройдясь ножовкой по его натянутым нервам.

– Милая девочка… – с дьявольской, не предвещавшей ничего хорошего, улыбкой медленно и трескуче проговорил Берсенев, испепеляя Женьку ледяным и острым, как кинжал, взглядом. – Не зарывайся, ты не можешь здесь командовать. – он наклонился к ней и тихо, но угрожающе зашептал:

– Я могу сделать так, что даже если ты выиграешь, это ничего не будет значить ни для тебя, потерявшей своих родных и близких, ни для Сергея, который будет гнить с ними в одной канаве… Так что прошу пока по-хорошему: будь со мной милой, ласковой киской! И я, глядишь, расщедрюсь на что-нибудь стоящее…

Сергей ощутил, как еще больше напряглись все его внутренности, а сердце бешено забилось в груди… Да… Эта рыжая дура допрыгается, что в результате эта игра и эта ставка станут бесполезными, потому что если Миша зол – Миша уничтожает все вокруг, если Миша зол – он убивает, не разбираясь, кто прав, а кто виноват, если Миша зол – он все равно получит то, что хочет, любыми способами…

Женя тоже наклонилась к нему и вызывающе, видимо, все-таки мечтая нарваться на какую-нибудь неприятность, процедила:

– Так к чему тогда весь этот цирк?!? Не нужно было тратить время, если ты все равно не держишь слово! Может быть, раз игра все равно не имеет значения, прекратим весь этот балаган?

– Я всегда держу свое слово!!! – прошипел в неописуемой ярости Миша, брызгая слюной, и заорал на всю комнату:

– Диллер!!! Сдавай последнюю!!!

Карта легла на стол.

Живот Сергея скрутило от волнения, он нервно подался вперед, а за столом все замерло, будто застыло в глубоком, вязком тумане. Воздух казался густым, не пропускающим звуки, и только из красного зала, который находился как раз за дверью этой комнаты, раздавалось вполне себе жизнерадостное:

– А-алмаз… этих бесценных глаз…

Как музыка в стиле джаз…

В них столько страсти и огня…

А-алмаз…

Твоих драгоценных глаз…

И грани его сейчас

Играют соло для меня…

Миша смотрел на Женю. Пристально, внимательно, тяжело… Сергей видел, что он буквально считывает каждое ее движение, каждый вдох, каждый наклон головы… Он смотрел ей на шею, туда, где бьется в пульсации жилка, чтобы понять, насколько она встревожена… Есть ли страх? Есть ли обреченность? Есть ли паника?

Или же?.. Или же триумф?..

Тишина в комнате снова разбавилась шумом снаружи, разговорами и веселым смехом персонала, готовящегося к очередной ночной смене. Сергей смотрел на Женю, не мигая… Она не шевелилась… Она не шевелилась… Черт, да что там у нее за карты?!?

Резкий, трескучий голос Берса взорвал мозг Минаева, хотя говорил он по-прежнему тихо и весомо, тяжело выговаривая слова и блистая пристальными карими глазами:

– Вскрывайся, рыжуля. Нет времени и смысла сидеть над картами. Давай. – хмыкнул он с омерзительным, победным триумфом, от которого Сергею сразу стало как-то плоховато. – Я не буду смеяться.

Женя помолчала, потом вздохнула и спокойно проговорила:

– Нет, ты первый. Если я обречена, то дай хотя бы насладиться свободой на несколько секунд подольше. Показывай карты, Миша.

Сергей встал, не имея сил сидеть на месте. Берс посмотрел на него кровожадным взглядом и ухмыльнулся:

– Что, Минаев, дрейфишь? Папочка тебе этого никогда не простит, правда ведь?? Связался с уголовником, задолжал ему крупную сумму, еще и девчонку, ни в чем не повинную, во все это втянул… Ай-яй-яй… Нехороший ты человек, Сережа… Нехороший… Недаром женщины около тебя сходят с ума и теряют голову… – он посмотрел на Женю и мерзко улыбнулся. – Уж и не знаю, почему вы, бабы, так тиранов любите?.. Нравится, когда вами кто-то сильный командует? Да ты не переживай, Женечка, я тоже покомандовать люблю, тебе со мной скучно точно не будет…

Женя разозленно выдохнула и хлопнула по столу:

– Ну сколько можно?!? Открывай карты, Берс, или, может, тебе слабо??

Испуганный гул за столом, и Сергей заметил, как глаза Берсенева налились кровью.

– Попридержи язычок для постельной болтовни, стерва… – он со всего размаху треснул свои карты на стол, «лицом» вверх, и процедил:

– У меня «флеш».

Сердце Сережи дрогнуло… Он знал, что «флеш» – довольно крутая комбинация, хоть и не самая высокая, а что у Зябликовой? Что у нее?

Женя тихо и спокойно положила свои карты на стол и срывающимся от радости голосом проговорила:

– Вот теперь посмотрим, как ты держишь слово. У меня «фул хаус».

Сергей уставился на нее, не веря своим ушам… Выиграла?!? Выиграла?!? Да разве… да разве это вообще возможно? Облегчение накатило на него с такой силой, что все его мышцы задрожали и он чуть не рухнул обратно на стул. Не может быть!!! Все-таки этой несносной девице удалось вытащить его и спасти их обоих от целого вороха проблем!!! Он заулыбался, стремительно подойдя к столу, а Миша вскочил на ноги и, рыча от злости, затопал по полу своими начищенными штиблетами, не в силах остановить прущий из него фонтан гнева и досады:

– Что-о-о??? Не может быть!!! Не может быть!!! Ты не могла… Ты смухлевала, подлая тварь!!! Ты смухлевала…

Он вдруг выхватил пистолет и, трясясь всем телом от припадочной ярости, тут же нацелил его в голову Жене, которая быстро вскочила на ноги и забежала за спинку собственного стула, будто надеясь, что он спасет ее от пули. Сережа увидел, как ее лицо побледнело, а фиалковые глаза расширились в неподдельном ужасе… Дрожащим голосом, сжимая спинку стула до побеления костяшек пальцев, она выкрикнула:

– Ты сам видел, что я играла честно!!! У меня три туза и две девятки, и это называется «фул хаус»!!! У нас был уговор, Миша!! Ты на него согласился, вообще-то!!!

Сергей вдруг, повинуясь какому-то странному, похожему на порыв благородства и благодарности одновременно чувству резко вышел вперед и, схватив испуганную девушку за руку, стремительно завел ее себе за спину, уставившись на Берса и его ствол, направленный теперь ему в грудь, холодным, бесстрашным и вызывающим взглядом, нисколько не смущаясь огнестрельного оружия или толпы людей Миши вокруг.

– БЕРСЕНЕВ!!! – своим неизменным, приказным и влиятельным тоном громыхнул он. – Она права, у вас был уговор!!! Сделка была заключена при свидетелях! Ты согласился играть, Женя выиграла, а значит, ты получишь свои бабки в течение месяца, как и договаривались, и будь уверен – я все верну!!! А теперь перестань тыкать в нас своей пушкой и ОТВАЛИ, потому что ВОПРОС ЗАКРЫТ!!! Слышишь?!? – повышенным голосом, почти крича на Берса, как на какого-то своего подчиненного с «Черного полюса», проговорил Сергей, плавясь от бешеной ярости. Берс подлетел к нему, уставившись в его глаза своими карими и тяжело и злобно дыша, крепко сжимая зубы и скалясь, как псина, которой только что сделали укол адреналина.

Сергей бесстрашно и невозмутимо держал взгляд, ни разу не моргнув, ни разу не посмотрев в сторону, гневно сжимая руку Жени, возможно, даже причиняя ей боль, но… Миша не должен был чувствовать себя сильнее, не должен был заметить ни единого изъяна или слабого места, не должен был почувствовать его замешательство или страх…

Потому что их не было. С детства отец учил Сергея бить первым, ничего не бояться и в любой ситуации, даже когда он один против целой армии, ощущать себя сильнее, выше, быстрее и умнее.

Сережа был пугливым мальчишкой, которого вечно задирали во дворе, и вот однажды, когда он в очередной раз пришел домой с синяками на лице и порванным портфелем, отец схватил его за шиворот и, отведя в угол, наклонился к нему и очень сильно тряхнул, гневно проговорив:

– Ты что, Сергей, всю жизнь хочешь быть чьим-нибудь ковриком для ног или грушей для отработки ударов?!? Ты – мой сын! Ты унаследуешь мои дела, мои предприятия, фирму и что? Разбазаришь все, что я с таким трудом поднимал всю свою жизнь по крупицам вот этими руками??? – он сунул ладони под нос трясущегося, вытирающего предательские слезы с лица, Сергея и гневно продолжил:

– Если ты будешь позволять всякой швали бить тебя, сынок, ты никогда никем не станешь. Если ты прогнешься под тех, кто имеет больше власти, то не добьешься ничего! Ты должен научиться смотреть им в глаза, понимаешь? – лицо отца, пышущее возмущением и гневом, приблизилось к сопливому носу Сережи, который тут же, как по заказу, отвел глаза в сторону. Заметив это, папа схватил его за челюсть и заставил посмотреть на себя, гневно крикнув:

– Нет!!! Ты что, меня не слушаешь?? Я же сказал: смотри прямо в глаза опасности!!! Не смей отворачиваться, Сергей! Не важно, сколько человек выступает против тебя, не важно, окружили они тебя, заперли ли в ловушку или загнали в угол, прижав к стене! Ты должен смотреть в глаза! И ничего не бояться. Стыдно бояться, сын. Ты же мужчина!

– Но, папа! Они же старше и сильнее меня! – с ревом крикнул маленький Сережа, размазывая слезы по лицу. – Какая разница, куда я смотрю, если мне их все равно не победить!

– Победить! – рявкнул отец, снова тряхнув Сережу за тонкие плечи. – Победить! Если ты будешь смотреть в глаза, бить первым и вести себя так, будто ты сильнее их, будто ты сейчас сам раскидаешь их, как мешки с картошкой, то ты сможешь победить! Сын, запомни это раз и навсегда. Верь, что ты сильный. Верь, что ты можешь. И никогда ничего не бойся. Тебя больше не будут задирать.

С того момента в сердце мальчика произошел перелом. Он, конечно, продолжал бояться… но каждый раз слова отца маячили перед ним, словно высеченные огненным лучом среди облаков, он не мог себе позволить снова прийти домой побитым… Ему стало стыдно за свою трусость, и он… Он переламывал себя, свою неуверенность, свою слабость, он вызывающе смотрел на мальчишек-обидчиков и научился брать ситуацию в свои руки: нападать первым, драться изо всех сил и… в конечном итоге, он победил. Сначала соседских дураков, а затем и себя, и стал тем, кем стал: жестким, холодным, решительным и грубоватым любителем держать все под своим контролем, а главное – всех… И странное дело, но отчего-то именно эта его грубость и неизменная непокорность привлекали к нему женщин со страшной силой… Ну а сам Сергей, вследствие сего самовоспитания, так и не научившись уважать и понимать людей вокруг вместо того, чтобы подчинять их своей воле, не научился уважать и женщин, считая их глупыми куклами, предназначенными лишь для удовлетворения его потребностей.

Возвращаясь к нашей ситуации, Сергей и Миша гневно таращились друг на друга пылающими глазами, пытаясь перетянуть канат «я круче всех на свете» на свою сторону и выбрасывая тестостерон на многие метры вокруг, сохраняя порядком надоевшее уже и Жене, и всем присутствующим, и самому Сергею напряжение.

– Миша! Дай нам уйти. – прорычал Сергей, и Берс медленно, с обозленной, гнилой улыбкой убрал пистолет обратно под пиджак.

– Ладно. Я свое слово держу. Вернешь деньги в течение месяца и ни днем позже, Сергей! Слышишь?? Иначе вас обоих – на нож… – тяжело проскрипел он, шумно втягивая носом воздух, а затем рявкнул на всю комнату:

– Убирайтесь!!!

Сергей еще секунду смотрел ему в глаза, не желая бежать, как трусливая собака, по одному только снисходительному указанию этого ублюдка, но, чувствуя, как тянет его за рукав Женя, схватил ее за локоть и, бросив последний испепеляющий и победный (ну как без этого-то?) взгляд на Берса, стремительно и уверенно вышел из комнаты, утащив девчонку за собой.

Они вышли на улицу, где сегодня, против обыкновения, пробившись сквозь зимний циклон, высунулось из-за туч солнце, хоть и не прогревая промозглый осенний воздух, но хотя бы снимая удрученное, почти депрессивное состояние надвигающихся холодов и заставляя прохожих с улыбкой щуриться и верить в лучшее… Да, люди – очень метеозависимые существа, и это проявляется не только в головной боли или стенании когда-то поломанных костей при смене атмосферного давления…

Сергей вдохнул холодный воздух полной грудью, ощущая невероятное облегчение и победное торжество. Надо же! Если бы не эта рыжая глупышка, которая портила ему жизнь последний месяц на фирме (и даже вне фирмы как-то умудрялась), если бы она не влезла вчера всей своей кудрявой головой в их с Берсом конфликт, сегодня он бы носился по городу, словно осенний лист на ветру, падая то в одну лужу, то в другую, унижаясь и выискивая охренительную сумму денег, и его бы ждала полная и беспросветная задница… Особенно узнай отец о том, как он серьезно облажался, в очередной раз в тайне от него связавшись с Берсом и его преступной бандой… Он внимательно посмотрел на Женю, которая застегивала молнию на курточке какого-то светло-оранжевого или кораллового оттенка (он особо не разбирался в цветах) и улыбалась, довольная собой, конечно, своей победой…

Вспомнив о том, как она выводила Мишу из себя своими острыми репликами, Сергей вновь испытал раздражение и досаду на нее, но…

То ли благодаря тому, что эта надоедливая девчонка вступилась за него перед бандитами (порядком его унизив, конечно, но не в этом суть), не испугавшись бросить вызов самому Берсу, то ли благодаря ее безумной, но оказавшейся удачной затее сыграть с ним в покер, поставив на кон не только деньги, но и себя в придачу, рискуя всем ради него – человека, который никогда ее не уважал и не воспринимал всерьез, а может, благодаря тому, что на улице ни с того, ни с сего стало солнечно и свежо, он вдруг понял, что его раздражение к ней стало каким-то… поверхностным, что ли… Будто он злился на нее скорее по привычке, чем потому что реально ощущал раздражение и презрение к ней, к ее поведению, внешности, дурацким принципам… Это показалось ему странным, и он, ухмыльнувшись, пристально оглядел ее кудряшки темно-рыжего, медного оттенка и веснушки, желая убедиться, что он по-прежнему терпеть ее не может… Но… он понял, что в нем что-то изменилось по отношению к ней. Изменилось окончательно и бесповоротно.

А Женя в это мгновение неожиданно подняла на него сияющие невероятной, легкой радостью и счастьем глаза, вдруг весело и звонко захохотала.

*** «Плюс»

Женька хохотала, как безумная, кружась вокруг себя и хлопая в ладоши, не веря в то, что впервые в жизни у нее что-то получилось! Получилось реально, а не на словах, оказать настоящую помощь, да еще кому! Своему начальнику, человеку, который ненавидел ее с самого первого дня и своим презрительным отношением топтал ее и так невысокую самооценку и превращал ее жизнь в тягостное испытание на прочность!! Как еще, если не подобным поступком, она могла показать ему, что люди вокруг, и она в том числе – это не просто пешки на его шахматной доске и не просто посредственные, бездушные тела, которые не заслуживают ни капли его уважения к себе? А вот интересно, научит ли его чему-нибудь эта история???

Женя глубоко вздохнула, просмеявшись, и вспомнила, что Сергей все еще стоит рядом с ней и, скорее всего, наблюдает, а потому, сконфузившись, она перестала прыгать и подняла на него глаза, встретившись с его поднятыми в приступе скептицизма бровями и насмешливой улыбкой, которая явно была адресована ей.

– Ты зачем его дразнила, дурочка? – недовольно, но, в общем-то, с большей долей любопытства, чем раздражения спросил Сергей. – Не знаешь, что ли, что он может и убить без разговоров?!? Ты о нем вообще до этого случая раньше когда-нибудь слышала?!?

Женя пожала плечами, ощутив, как мгновенно ее состояние счастливой эйфории перерастает в угрюмое расстройство и нервное опустошение.

– Не знаю. Я не думала о том, что он может мне сделать… Тем более, раз он собирался получить меня в качестве бесплатного приложения к вашим деньгам, когда выиграет, так какой ему смысл был убивать?!? Это нелогично.

Сергей скептически и язвительно усмехнулся.

– Ты наивна, как пятилетний ребенок. Запомни: людям, у которых есть пистолет, совсем не нужна логика. Он мог пристрелить тебя в любую секунду, и ему не было бы жаль, что он так и не успел с тобой… Ну, короче, будь осторожней в следующий раз, когда твоя совесть не позволит тебе остаться в стороне в момент издевательств над очередной особью мужского пола на твоих глазах. – раздраженно выдохнул Минаев, а Женя угрюмо потупилась, сжав зубы. И все равно этот пренебрежительный тон, будто она по-прежнему маленькая, глупая девчонка, стоящая не больше, чем засушенная вошь, и по-прежнему не достойна ни капли его золотого внимания…