Текст книги "Заучка для гоблина (СИ)"
Автор книги: Натали Ормонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
15
− Дочь посла Руада в Оране? − в одно мгновение взгляд Тамира стал серьезным. − Что случилось с ней?
− Она сейчас спит, мне с трудом удалось уложить ее. Но когда я пришла, она была просто в ужасном состоянии. Все время плакала и винила себя в чем-то плохом. Судя по всему, она даже не заметила моего отсутствия ночью, настолько была погружена в свою беду.
− Не знаю, в чем причина такого ее состояния, но то, что произошло с ней, случилось не сегодня и не вчера. Здесь, в магистериуме, никто не причинял ей никакого вреда, − уверенно произнес андр.
− Ты следил за ней? − удивленно выдохнула я.
− Не сам, конечно, − легко усмехнувшись, ответил Тамир. − Но, да, можно сказать и так.
− Ну конечно, нельзя же было оставить дочь такого важного человека без соглядатаев, − невесело произнесла я.
− К сожалению, да, − на удивление, согласился со мной ректор. − То, что твоя подруга − дочь посла, не делает ее более значимой по сравнению с остальными студентами. Но делает более привлекательной целью для различного рода провокаций, вероятность которых увы, не стремится к нулю. И даже, наоборот, увеличивается, потому что при ее нахождении здесь, в стенах магистериума, к недругам ее отца, могут присоединиться и мои враги.
− Пожалуй, вы правы, господин ректор, − не могла не согласиться я с его доводами.
− Ты опять? − Тамир укоризненно посмотрел на меня.
− Прости, − я посмотрела на него с грустной улыбкой. − Я просто очень беспокоюсь за Каэрин. Боюсь, что с ней могло произойти нечто непоправимое.
− Она жива, − с непоколебимой уверенностью в голосе ответил Тамир. − Все остальное можно исправить.
Я слабо улыбнулась и, отбросив все условности, обняла его, прижавшись к его груди, словно пытаясь заразиться от него этой уверенностью.
− Ничего себе, − раздался буквально через несколько мгновений удивленный возглас за моей спиной.
Я быстро, насколько это было возможно сделать в крепких объятиях андра, развернулась и увидела Каэрин, стоящую на пороге двери, ведущей в гостиную из ее комнаты.
− Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше?
Я хотела подойти к Кае, но Тамир не дал мне этого сделать, продолжая удерживать в объятиях.
− То, что я вижу, очень способствует тому, чтобы быстро прийти в себя, − Кая продолжала смотреть на нас с Тамиром, словно не могла поверить, что все это происходит на самом деле. − Очень неожиданно, − добавила она.
− Не могу с вами не согласиться, адептка Валиин, − обратился Тамир к Кае. − Я и сам был поражен, впервые увидев Стеллу. Настолько, что не мог ожидать подобного.
− О да, мне рассказывали о том, как вы были поражены, − хихикнула Кая. − Простите, магистр Орин, − затем потупилась она. − Я не хотела.
− Не стоит стесняться, адептка, − успокоил ее Тамир. − Я нисколько не сомневаюсь в том, что описание того самого утреннего эпизода уже успело разойтись во всему магистериуму и, что весьма вероятно, даже обрасти новыми увлекательными подробностями. Как видите, к катастрофе этот случай не привел, хотя повторять его не стоит. Как я уже говорил Стелле, большинству андров свойственна верность.
− Ничего себе, − ошеломленно произнесла Кая.
− Думаю, вам можно не говорить, адептка, что о том, свидетелем чего вы только что стали, не стоит рассказывать кому бы ты ни было.
− Конечно, − без промедления согласилась Кая. − Я никому не расскажу.
− И, напротив, − продолжил Тамир, − Не стоит скрывать причину ваших слез, Каэрин. Я настаиваю.
− Кая, − я сделала несколько шагов вперед, подходя к девушке. − Я думаю, что магистр Орин прав. Если ты расскажешь, что произошло, то он сможет помочь тебе. Или… ты думаешь, что ему нельзя доверять?
− Я уже не знаю, кому верить − тяжело вздохнула Кая.
− Не будет ли наглостью с моей стороны предложить выпить чаю? − неожиданно задал вопрос Тамир. − У меня как раз есть с собой кое-что подходящее случаю, − он жестом фокусника извлек из кармана небольшую коробочку. − Трюфели с мятой, между прочим, − добавил он.
− Страшно вкусно, − заметила Кая. − И такой же страшный деликатес. Во всяком случае, здесь, в Руаде.
− Действительно, очень вкусно, − согласилась я, когда чай был приготовлен и разлит по чашкам, а я, наконец, получила возможность попробовать эти конфеты. − Вы знаете, как найти путь к женскому сердцу, магистр Орин, − улыбнулась я Тамиру.
− Буду считать это комплиментом, − вернул мне улыбку андр, а затем повернулся в Кае, которая сидела напротив нас. − А кто смог найти путь к вашему сердцу, Каэрин? − спросил он у нее.
− Почему вы в этом так уверены?
− Физического вреда вам никто не причинял. Ни здесь, в магистериуме, ни по дороге в Руад, ни в Оране. Это совершенно точно. А, значит, дело в другом.
− Но откуда вы можете знать, что это так?
− Адептка Валиин, вы, будучи дочерью посла, не можете не знать, что я, помимо ректорского кресла, занимаю еще кое-какую должность в империи. И эта должность дает мне практически неограниченный доступ к информации из всех доступных источников. Узнав, что посол Руада в Оране решил отправить свою единственную дочь учиться на родину, я, естественно, запросил все имеющиеся о вас сведения. И даже отдал приказ собрать некоторые дополнительные данные. И то, что я узнал, признаюсь честно, не слишком меня обрадовало. Но, думаю, будет справедливо, если у вас будет возможность рассказать все самой.
− Хорошо, вы правы, магистр Орин, − согласилась Кая. − Так и впрямь будет лучше.
Все дело во мне. В моем даре, в этом проклятом даре, так некстати пробудившимся. А ведь ничего не предвещало этого. Ни у отца, ни у мамы не было таких особых способностей. Ни у кого из нашей семьи прежде. Сколько я себя помню, я росла совершенно обычной, ничем не примечательной девочкой. Да, я всегда любила петь, но это свойственно многим детям, не только мне. Я росла, и однажды для меня пригласили учителя по пению. Элин, он приехал в столицу из далекого Орихона. Уже потом я узнала, что это был очень известный учитель, знаменитый на всю империю. Как отцу удалось убедить его приехать в Оран, я не знаю. Занятия продлились несколько месяцев, и после них мой голос раскрылся по-настоящему. А я еще больше полюбила пение. Учитель уехал, а я стала посещать школу искусств, находящуюся под патронажем посольства.
Шли годы, я росла, училась петь, и в моей жизни не происходило чего-то необычного. Пока однажды, в один из дней празднования рождения Орана, мы с подругами пошли на рыночную площадь. По случаю праздника со всех концов империи съехались уличные артисты, которые давали представления прямо на площади, в больших шатрах. Мы с подругами хотели услышать голоса далеких городов империи, и потому пришли туда. Было очень много людей, и я, замешкавшись, отстала от подруг, которые пошли дальше. Оглядевшись по сторонам, я не увидела их, вместо этого поняв, что оказалась посреди толпы. Желая выбраться из нее, я стала осторожно продвигаться к краю площади. Оказавшись в безопасности, я опустилась прямо на землю, чтобы дать передышку своим гудящим от напряжения ногам. И там, из стоящей на самом краю площади палатки, ко мне вышел странный незнакомец. Я уже не помню, андром он был или элином, знаю только, что таких, как он, мне прежде не доводилось встречать. Предсказателей судеб. Я слышала, что они с незапамятных времен существовали в империи, но с сомнением относилась к самой идее предсказания будущего. У нас, в Руаде, это было не принято.
Я хотела было встать и уйти, но мои ноги, от чего-то, не хотели слушаться меня. А чужестранец, тем временем, уселся рядом со мной прямо на пыльную землю. Его лицо скрывал от меня капюшон плаща, позволяя мне при этом отлично слышать голос незнакомца. Это был странный и прекрасный напев далекого, неизвестного мне края. Завораживающий и уносящий прочь от того места, и из того времени, в котором я жила. Я словно впала в транс, и перед моими глазами проплывали места, в которых я прежде никогда не была, и люди, которых я раньше не встречала. И там, прямо в моей голове, звучал размеренный голос этого странного незнакомца.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что по-прежнему сижу на краю рыночной площади, но чужестранца, который, без сомнения, был предсказателем судеб, рядом со мной уже не было. Что было в его предсказании? Какая-то глупость, как мне показалось тогда. Как будто бы от меня будет зависеть многое, чуть ли не судьба всей империи. Я не приняла эти слова всерьез, отмахнувшись от этого пророчества. Ну как так могло быть, чтобы я, девчонка, могла повлиять на что-то? Я была всего лишь одной из множества песчинок, кружащихся среди необозримых степей империи. Да, моим отцом был посол Руада в Оране, но это не делало меня саму какой-то особенной. Кем-то, кто мог изменить даже свою судьбу, если таковая и впрямь существовала, не говоря уже о судьбе целой империи.
А потом… Потом я впервые увидела его. Точнее, конечно, я видела его и раньше, ведь он довольно известный человек в империи. Но это было в первый раз, когда я видела его так близко. Рядом. Когда я была официально представлена ему. И с того мига все изменилось в моей жизни.
Это был последний год моего обучения в школе искусств. Еще немного, и мне предстояло оказаться на распутье дорог, выбрать одну, по которой мне предстояло пойти в свое будущее. Отец хотел, чтобы я продолжала свое обучение в Руаде. Я же хотела поехать в Орихон, чтобы выбраться, наконец, из-под родительской опеки и хотя бы немного пожить самостоятельной жизнью. Конечно, за мной бы присматривали и в Орихоне, но, все же, не так, как в Руаде. Речь шла об обучении в высшей школе искусств, которая находится в самом Руаде, а не в магистериуме. А я хотела попробовать заняться чем-то еще. Чем-то, что сможет сделать меня чуть более самостоятельной, а не просто поющей птичкой, как иногда ласково называл меня отец.
Но та встреча, она изменила все. Он понравился мне с первого взгляда. И хотя он был старше меня и много выше по положению в обществе, это не могло заставить меня перестать думать о нем. Грезить о нем. Я понимала, что все это было пустыми мечтами, но не могла остановиться. Да, он был тем, с кем я никогда не должна была больше встретиться, но мысли о том, кто покорил мое глупое сердце одним взглядом, стали спасением в череде длинных пустых дней.
А потом я в составе других выпускников школы искусств выступала на торжественном приеме, устроенном в посольстве Руада. И он был там. Я пела, смотря только на него, а он не отрывал взгляда от моего лица.
С того дня все и началось. Мой голос стал меняться. Точнее, сам голос остался прежним, но я начала чувствовать изменения, которые происходили с окружающими, когда я пела. Они плакали, когда я пела о неразделенной любви, и улыбались, когда мои песни были о счастье. Как будто в моем голосе появилось что-то, что могло непосредственно влиять на их эмоции. Конечно, можно было подумать, что это просто мое пение стало более выразительным. Но слезы, блеснувшие в глазах всегда строгого и невозмутимого дирижера хора, когда я пела об утраченном доме, доказали мне, что мое предположение верно.
А потом ко мне пришли они. Их было несколько, и их лица надежно скрывали капюшоны плащей. Наемники. Охранники. Убийцы.
Безликие. Те, о ком не говорят, боясь, что даже одно упоминание о них может навлечь беду на твой дом.
Один из них шагнул вперед, отделившись от остальных и приблизившись ко мне. Он сказал, что тот, кто его послал ко мне, знает мой секрет. И что если я хочу, чтобы и я, и моя семья жила счастливо, то я должна кое-что сделать. Внести свой вклад в общее счастливое будущее. От меня требовалось немного. Просто поддаться чувствам, которые я испытывала к тому человеку. И не отказываться от встречи с ним, когда мне представится такая возможность. А она, как меня заверили, непременно представится. А потом, когда тот человек будет полностью очарован мной, мне нужно будет с помощью моего пения увлечь его той идеей, которую мне сообщат они.
Вначале я не хотела соглашаться. Но страх за мою семью и желание хотя бы еще один раз встретиться с любимым пересилили. Хотя я даже представить не могла, каким образом могла состояться наша новая встреча с ним. С тем самым довольно известным человеком. Но она случилась. А потом еще одна, и еще. Не знаю, смогла ли бы я как-то повлиять на него, даже если бы захотела. Мне кажется, что это я все больше попадала под его влияние. Влюблялась в него. Он такой замечательный. В него просто невозможно не влюбиться. Особенно, если узнать его хотя бы чуть-чуть. Так, как это довелось мне.
Я была так счастлива, что совсем забыла о Безликих. Пока один из них, тот самый, который говорил со мной в прошлый раз, не пришел ко мне вновь. Он сказал, что наступает время исполнить обещанное. Хотя я ничего не обещала, лишь подчинилась воле убийцы, пришедшего в мой дом, и пришла на встречу с тем, кого любила. Что я могла ответить теперь? Я всем сердцем любила того человека, которого с моей помощью, с помощью моего дара, ставшего мне ненавистным, хотели погубить. А я не желала быть клинком, который должен был нанести смертельную рану моему любимому.
Конечно, я хотела ему все рассказать. Должна была. Но в каждую нашу встречу я боялась разрушить ту магию, что царила между нами, а потому молчала, предавая этим его доверие. Можно было рассказать все теперь, но у меня уже не было такой возможности. Потому что я знала, что, приди я на назначенную встречу, то, так или иначе, меня бы вынудили спеть ему. Повлиять на него. А я не могла и не хотела этого делать. И потому я решила бежать.
Я сказала отцу, что, как он и хотел, согласна учиться в Руаде. Так, в тот же день, я покинула Оран в составе дипломатической миссии, возвращающейся в Руад. Сбежала, не успев попрощаться с тем, кого любила. Но я думала, что, уехав, я уберегу его от опасности, которую представляю для него. Я думала… Я надеялась, что, уехав так далеко от него, мой дар пропадет. Ведь мой голос, он изменился из-за него, из-за того человека. Это совершенно точно, я уверена в этом. А, раз так, то был шанс, что целая империя, находящаяся теперь межу нами, ослабит мой дар, ставший проклятием.
Но я ошиблась. Вчера, на занятиях, я запела впервые за много дней. И все повторилась вновь. Те, кто был на занятии, все они были под властью моей мелодии. И это была моя вина. Я очень хочу это контролировать, но не знаю, как. Не могу.
Я думала, что, если разорвать связь с тем, кого я полюбила, то все вернется обратно. А боль, которая разрывает меня изнутри, когда я вдали от него… Я смогу справиться с ней, зная, что и он, и моя семья в безопасности. Но все оказалось не так. Я не потеряла дар, а, значит, все еще нужна тем, кто стоит за Безликими. И, чтобы не стать их пешкой, я должна исчезнуть. Убежать еще дальше. Может быть, на Острова? Хотя… наверное, достаточно далеко будет, только если я уйду за грань этого мира.
− Нет, Каэрин, − мягко произнесла я, дотрагиваясь до руки девушки.
Глаза Каи опять были полны слез, и она в любой момент могла снова погрузиться в истерику. А этого нельзя было допускать.
− Кто этот человек, довольно известный, как ты его называла? Кто он? Я уверена, что магистр Орин сможет тебе помочь.
− Он называл своей птичкой, своей эриналь, − борясь со слезами, проговорила Кая.
− Эриналь − птица счастья из старых легенд, − тихо сказал мне Тамир.
− Да, он так и говорил мне об этом, − на лице Каэрин расцвела улыбка. − Говорил, что я − его птица счастья, которая когда-то давно была ему предсказана. Птица, песня которой изменит его жизнь.
− Я знаю того, кому было сделано это предсказание, − произнес Тамир. − Довольно известный человек? − хмыкнул он. − Занимательная формулировка. Уверен, брату будет интересно ее услышать.
− Как вы узнали? − удивленно произнесла Каэрин.
− Рифад Орин-аль-хан, великий император Оранской империи, вот кто ваш возлюбленный, − неумолимо продолжил андр.
− Однако, − выдохнула я.
− И это еще не все, − добавил Тамир.
− Куда еще больше, − почти простонала я.
− Не хотите рассказать, адептка Валиин, какой подарок мой брат сделал вам в вашу последнюю встречу? Тот, из-за которого вы так упорно продолжаете носить платья с длинными рукавами.
− Он подарил мне это, − немного помедлив, все же ответила Кая.
А затем она расстегнула пуговичку рукава своего платья, который плотно обхватывал ее запястье, и, отогнув ткань, позволила увидеть нам тяжелый золотой браслет, украшенный вязью символов, таких же, какие я видела в библиотечном каталоге.
− Разрешите поздравить вас с помолвкой, невеста моего брата.
− Что? − в один голос вскричали мы с Каэрин.
− Что? − уже тише повторила она. − Невеста? − Но Рифад, то есть, его, величество император, ни о чем таком мне не говорил.
− Он надел на вашу руку этот браслет, Каэрин. Вы пытались его снять? Вижу по вашему лицу, что пытались. Но у вас ничего не вышло. Потому что этот браслет может снять только тот, кто его надел. Мой брат. Но он ни за что не откажется от данного обещания. Он выбрал вас, свою эриналь. И вам, если вы его действительно любите, нужно перестать убегать, и встретиться со своей судьбой лицом к лицу.
− Вы правы, магистр Орин, − грустно улыбнулась Кая. − Я не должна была убегать.
− Это было хорошее решение, адептка, − возразил Тамир. − Очень своевременное. Вы нарушили планы врага, пусть и причинили боль брату. Зато и он, и вы теперь в безопасности, это самое главное сейчас. А разлука, − андр выразительно посмотрел на меня, − любая разлука рано или поздно заканчивается.
16
Куда же я умудрилась попасть? Этот вопрос не давал мне покоя, пока я шла по коридорам замка, направляясь на следующее занятие. У меня складывалось полное впечатление, что мне «повезло» оказаться в эпицентре чужой войны, которая теперь становилась и моей. Словно какая-то сила втягивала меня в события, в которых в обычной жизни я бы не захотела участвовать. Сейчас же у меня не было возможности отказаться. Да и, пожалуй, и желания тоже. С каждым днем, прожитым в этом странном и прекрасном мире, я все больше привыкала к нему, начиная считать своим. И это вовсе не пугало меня, а, наоборот, казалось чем-то совершенно естественным. Точно также, как и то, что я совершенно спокойно общалась ни с кем ни будь, а с самим господином ректором магистериума. Он, кстати, после нашего необычного чаепития поспешил откланяться, справедливо отметив, что если отсутствие адепта на занятии не слишком повлияет на учебный процесс, то отсутствие преподавателя уж точно не пройдет незамеченным. Эти слова вызвали у меня понимающую улыбку, когда он их произнес. Я и сейчас улыбнулась, стоило только мне подумать о Тамире. Вообще говоря, в последнее время мысли о нем занимали почти все мое время, и мне приходилось прилагать вполне ощутимые усилия, чтобы подумать о чем-то другом, например, об учебе.
В учебный класс я даже не опоздала, поскольку, когда я зашла, преподавателя еще не было. Свободное место было опять только в первом ряду, и, к моему удивлению, в этот раз на соседнем стуле уже сидел Ринолиэн.
− Тебе уже лучше? − спросил он, когда я заняла свое место.
− Да, все в порядке, со мной все хорошо, − улыбнулась я.
− Может быть, нужна помощь в чем-то? − спросил Рин, но у меня не было возможности ответить, потому что в этот момент к класс зашел преподаватель.
− Еще раз здравствуйте, адепты, − услышала я знакомый голос. − В расписании произошли некоторые изменения, и это занятие буду вести я. Второе занятие по магинженерной графике подряд, что может быть прекраснее для лучшего усвоения пройденного материала.
− Еще бы сказал про производственную необходимость, − фыркнула я себе под нос.
− Вы что-то сказали, адептка Паэр? − магистр Орин, а это был именно он, внимательно посмотрел на меня.
− Нет, магистр Орин, − я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
− И очень жаль, адептка. Насколько я помню, на предыдущем занятии вас не было. И хотя ваш коллега, − андр одарил Рина не слишком благожелательным взглядом, − предупредил о вашем отсутствии, не могу не отметить, что пропускать занятия на второй день учебы − не самая лучшая идея. В этом вы сами сможете убедиться прямо сейчас, когда мы начнем разбирать новый материал, а вы не будете знать того, что мы уже прошли ранее.
Хотя мы и не договаривались заранее с Тамиром, как именно мы будем вести себя на публике, сейчас он ясно давал это понять. Этакое позиционное противостояние ректора, попавшего под удар не в меру усердной адептки, с этой самой адепткой. Конечно, будь я действительно Стелларией Паэр, юной выпускницей пансиона для благородных девиц, это была бы не слишком честная борьба. Точнее, заведомо нечестная, потому что пансионерка оказалась бы в ней заведомо проигравшей стороной. Но, с учетом моего педагогического опыта, будем называть его так, мы с магистром Орином были практически на равных. И, пожалуй, у меня даже была некоторая фора, потому что, я была уверена в этом, все нарушения дисциплины мне сойдут с рук. А потому мне сейчас предстояла увлекательная игра. Словесная дуэль на игрушечном поле боя. Хотели продемонстрировать на публике антагонизм между нами? Будет вам заучка, господин гоблин!
− А сейчас нам нужно быстро повторить тот материал, который разбирали на прошлом занятии, − произнес магистр Орин, окидывая строгим взглядом присутствующих. − Желающие ответить есть?
Я обернулась и не увидела ни одного желающего. Андры упорно не хотели демонстрировать наличие у себя в головах знаний по предмету. По их не слишком веселому виду можно было понять, что им гораздо более по вкусу было бы, если бы это занятие ректор посвятил физподготовке, а не разбору каких-то непонятных черточек и стрелочек, упорядоченным особым образом друг относительно друга.
Улыбнувшись про себя, я подняла руку, демонстрируя свое желание ответить на поставленный вопрос. Не зря же я все утро читала «Основы магинженерой графики».
− Да, адептка Паэр, − в голосе андра послышалось удивление.
− Можно я отвечу?
− Раз вы хотите, то конечно, пожалуйста. Нам всем будет очень интересно услышать ваш ответ.
− В основе магинженерной графики лежит идея фокусировки магических потоков и создания на их основе плоских и объемных фигур на основе расчета векторов силы. Если рассматривать магинженерную графику в историческом аспекте, то можно сказать, что на этапах своего зарождения она была исключительно эмпирической областью знания, которую еще нельзя было назвать наукой как таковой.
Я сама не заметила, когда, видимо, следуя навыкам из прошлой жизни, отошла от парты, рядом с которой стояла, и переместилась к доске, повернувшись лицом к остальным адептам. Теперь у них могло сложиться полное впечатление, что их преподавателем была я, а вовсе не магистр Орин. Тем более, что, увлеченная рассказом, я перешла с обычного голоса на «профессорский», как я сама называла голос, которым я читала лекции студентам.
− И только после того, как стало понятно, что прогресс в использовании магической энергии невозможен без использования точных расчетов, без применения векторов силы и расчета напряженности полей, начался этап становления магинженерной графики уже как науки. Потребовалось несколько столетий, чтобы она приняла тот вид, который имеет сейчас. Однако до сих пор остается ряд вопросов, ответы на которые сформулированы лишь частично.
− Вот ведь заучка, − донеслось до меня откуда-то с задних рядов.
− Адептка Паэр, в отличие от вас, адепт, не только отлично усвоила материал и сумела грамотно его изложить, но и ознакомилась с ним самостоятельно, − произнес ректор. − Советую вам последовать ее примеру и использовать свободное время для знакомства с учебной литературой, а не для совершенствования навыка подтягивания на турнике, который, как я уже успел увидеть, у вас отлично развит. И, говорю для всех, − магистр строгим взглядом обвел всех адептов, − те, кто не будет демонстрировать знания по профильным предметам хотя бы на уровне «хорошо», до дополнительных тренировок допущен не будет.
В учебном классе после столь бескомпромиссного заявления ректора воцарилась тишина. Все адепты, и андры, и немногочисленные элины, имели не слишком радостный вид, при этом, впрочем, не решаясь открыто выразить свое недовольство. И только Ринолиэн не выглядел ни удивленным, ни опечаленным, как будто заранее ожидал чего-то подобного.
− Я могу сесть? − нарушила я практически звенящую тишину, обратившись к магистру Орину.
− Разумеется, адептка Паэр, − андр перевел взгляд на меня. − Благодарю за отличный ответ. Надеюсь, в дальнейшем вы будете проявлять не меньшее усердие в освоении как этой, так и остальных дисциплин.
− Приложу для этого все усилия, магистр Орин, − ответила я, больше, чтобы поддразнить господина ректора, потому что, я это прекрасно понимала, в данном случае ответа от меня не требовалось.
− А сейчас, − он вновь обвел взглядом всех присутствующих в учебном классе, − приступим к основной части занятия. Рассмотрим на нескольких примерах, как, имея несколько ортогональный проекций предмета на плоскости, получить его истинные размеры, а затем выполнить расчет напряженности магических полей для каждой поверхности, используя вектора силы.
Андр развернулся к доске, и, взяв мел, начал чертить эти самые ортогональные проекции. Каждое свое действие он сопровождал подробным объяснением, вскоре перейдя от чертежей к формулам и расчетам.
А я… Я даже не могла предположить, что этот огромный мужчина угрожающей наружности, выглядящий как натуральный гоблин, окажется блестящим преподавателем. И не в области физической культуры и спорта, если судить по тому, как органично он выглядел в спортивном костюме, а в области фундаментальной науки. И это было странно и захватывающе одновременно. Я не могла оторвать зачарованного взгляда от доски, боясь пропустить хотя бы одно слово из его объяснений, старательно перенося все рисунки и записи с доски в свой конспект.
И только в конце занятия, когда объяснение на сегодня было завершено, и наступило время для коротких уточняющих вопросов, ко мне пришло осознание, что я попала окончательно и бесповоротно. Попала в плен к этому удивительному андру, в котором таким потрясающим образом сочетались ум и сила. И если проявлениям его физической силы я еще могла противостоять, то против его интеллекта я была бессильна. Точнее, узнав андра с этой стороны, я больше не могла и не хотела противиться чувствам, которые, со всей очевидностью, испытывала к нему. Да и зачем мне было это делать, теперь, когда я знала, что эти чувства взаимны? Разве что только из чистого упрямства. Но, какой бы упрямой я бы не была, в данном случае это было бы глупым безрассудством, которое не привело бы ни к чему хорошему.
Я, погруженная в свои мысли, не сразу поняла, что занятие уже закончилось, и магистр, попрощавшись с адептами, вышел из аудитории. Я лишь успела увидеть его высокую фигуру, скрывающуюся в дверном проеме.
− Пока тебя не было, − повернулся ко мне Рин уже после ухода Тамира, − заходила Нали, спрашивала, будет ли кто-то из нашей группы записываться на факультатив по стендовой стрельбе.
− Надеюсь, его ведет не магистр Орин, − я притворно сморщила нос, желая таким образом выразить свою не слишком светлое чувство, которое, якобы, испытывала к Тамиру.
− Нет, − усмехнулся он, − его ведет магистр Малиадин.
− А что остальные ребята?
− Им нельзя, − ответил Рин. − В том смысле, что они не согласились, − быстро поправился он.
− И без того слишком хорошо стреляют, чтобы тратить на это время? − я не вовремя вспомнила о том, кем были мои одногруппники на самом деле.
− Что-то вроде того, − согласился со мной Рин.
Определенно, Ринолиэн был не так прост, как хотел мне показаться. Если задуматься, то он больше походил на куратора этой необычной группы, почти сплошь состоящей из андров, чем на одного из адептов, пусть и переведенных из военно-технической академии Орана. Интересно, знал ли ректор о его странном отношении к магистру Лалин? Вернее, о том, что связывало их?
− Нали говорила, что на этом факультативе можно тренироваться в проецировании магических потоков, − вспомнила я ее слова. − Не уверена, что у меня это получится.
− Это не страшно, можно тренироваться в стрельбе по мишеням без применения магии, с этого большинство и начинает.
− Ну хорошо, − улыбнулась я, − уговорил. − А остальные? − я обернулась на одногруппников, которые покидали свои места, продвигаясь к выходу.
− Пойдут грызть гранит науки, следуя завету магистра Орина, − усмехнулся Рин. − Погружение в теорию им будет полезно, не все же, и правда, на турнике подтягиваться да кросс бежать. Заодно и узнают, где здесь находится библиотека.
− А они смогут сами найти ее? − с сомнением произнесла я.
− Не маленькие, разберутся. Спортивное ориентирование у них уже было, а боевая, в смысле, учебная задача, перед ними была поставлена.
− Да, порой процесс получения знаний вполне можно назвать битвой, − хмыкнула я. − А этот факультатив начинается прямо сейчас?
− Да, нам пора поторопиться, если не хотим опоздать, − ответил Рин.
− Тогда пойдем, не люблю опаздывать, − я сделала несколько шагов в сторону двери.
− К магистру Малиадин и вправду не стоит опаздывать, − последовал за мной элин.
− Что, настолько суровый? − спросила я.
− Сама увидишь, − произнес Рин.
Нетрудно догадаться, что, заходя в помещение, в котором проходил факультатив, я ожидала увидеть очередного андра угрожающей наружности с не менее угрожающим же выражением ни лице. Андры, действительно, имелись, вот только все они, как и я, были адептами. Внимательно оглядев всех присутствующих, я остановила свой взгляд на не слишком молодой элинке, сидящей за столом, расположенном в дальней части помещения. Методом исключения получалось, что магистром Малиадин была она. Больше просто не кому было. Конечно, можно было предположить, что преподаватель еще просто не пришел на занятие, но, согласно требованиям техники безопасности, было недопустимо, чтобы адепты находились одни в помещении подобного класса опасности.
Впрочем, долго таким размышлениям мне предаваться не пришлось, потому что буквально через минуту после нашего с Рином прихода высокие напольные часы гулким звоном известили о начале занятия. Вообще, интерьер этого помещения с высоким кессонным потолком и витражными окнами, темным паркетом на полу и картинами на стенах больше напоминал гостиную старинного особняка, чем учебный класс, тем более тот, где адептам предстояло оттачивать навыки точной стрельбы.
