Текст книги "Месть «Синдиката» (ЛП)"
Автор книги: Натали Николь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 20
Неизвестный
– И вы уверены, что сможете подделать все, чтобы это выглядело как можно более реалистично?
Его неуверенный тон заставил меня насмехаться над ним.
– Я занимаюсь подобным делом с пятнадцати лет. Если вы не верите в мою работу, то найдите кого-нибудь другого. Я заработала свои миллионы не просто так. Хотя предупреждаю вас… моя цена такая, какая она есть, неспроста. Я, черт подери, лучшая, и то, что вы сомневаетесь в моих услугах, вызывает у меня желание взять с вас двойную плату.
Этот вычурный дурак такой же, как и все остальные. Всегда выдвигают требования, а потом приходят в негодование, когда видят мои гонорары. Я беру столько, сколько беру, по чертовски веской причине. Я лучшая в этом извращенном мире подделок. Никто не может найти недостатки в моей работе, если только я сама этого не захочу.
Даже тогда, если они облажаются и обожгутся, меня никак не прижмешь. Я потратила слишком много времени, пряча свою личность за экранами компьютеров. На встречи я надеваю солнцезащитные очки и очень вызывающий, но дорогой парик, который скрывает мой настоящий цвет волос. В мире есть только один человек, который знает, кто я такая, и будь я проклята, если когда-нибудь снова пересекусь с ним.
Постукивание моими дешевыми ногтями по столу действует им на нервы, но я примерно в двух секундах, чтобы уйти. Тот, что посередине, понимает, что я не уступаю, и двигает ко мне папку с файлами с подробностями того, что им нужно подделать. Я беру ее и засовываю в свою сумочку.
Встав, я собираюсь уходить, но не раньше, чем говорю через плечо:
– Первой половине платежа лучше быть на счету к полуночи, если только вы не хотите, чтобы этот файл попал не в те руки.
Они начинают что-то бормотать, но я продолжаю идти. У меня нет времени на их обиды.
Если они хотят, чтобы работа была выполнена и выполнена правильно, то знают, что делать.
Ну… Если понимают, что для них лучше.
Глава 21
Синклер
Джованни и Деклан на занятиях, а я лежу на диване и смотрю какой-то документальный фильм, Бетани дремлет в моих объятиях. В голове прокручиваются события последних двух недель. Пришли три требования о нашем присутствии в «Синдикате» и около миллиона звонков и сообщений от наших отцов с не очень завуалированными угрозами по поводу нашего отсутствия и последствий, которые нам грозят за наш вопиющий отказ признать или посетить собрания.
Теперь, когда мы перешли на новый уровень отношений без секретов, я все меньше и меньше нуждаюсь в железном контроле, которого обычно жажду с силой тысячи солнц. Самоконтроль все еще присутствует в полной мере, но при нашем полном доверии друг другу обнаружил, что мне настолько нравится обыденное времяпрепровождение, как сейчас, что это иногда тревожит меня.
Раньше я бы никогда не проигнорировал вызов; однако, хотя и презирал быть марионеткой, все же мог контролировать результат. Если мне хотелось устроить шум, устраивал его и разбирался с беспорядком после. А сейчас?
Я так далек от планов мести наших отцов, полагаюсь на братьев Костовых, чтобы справиться с последующей огненной метелью, несущейся в нашу сторону, и все же мне не хочется хоть раз взять управление в свои руки.
Я бы предпочел просто быть здесь сейчас, рядом со спящей Бетани, и плевать на последствия. А мы все знаем, что реакция на наши действия будет. Мы просто ждем, когда, где и как сильно отцы ударят по нам.
Бетани шевелится во сне, отчего ее упругая попка трется о мой член. Из-за трения я мгновенно возбуждаюсь. Зажмуриваю глаза и пытаюсь успокоиться, но только еще больше возбуждаюсь, как и подобает ублюдку. Можно было бы подумать, что при такой нагрузке мой член не сможет функционировать, но он снова доказывает, что я ошибаюсь. Я поправляю себя и случайно задеваю бедра Бетани.
Лисичка только издает вздох во сне, ее попка качается взад-вперед, и с ее губ срывается небольшой храп. Закатываю глаза, потому что только она способна проспать секс. Я люблю ее больше самой жизни, но большую часть ночи Бетани спит как убитая и храпит, как гребаный дровосек.
Она всю ночь будит нас всех, захватывая кровать, воруя одеяло и храпя, как товарный поезд. Я знаю, что Бетани – террористка, когда бодрствует, что люблю и ненавижу, но это даже не сравнится с ее демонической задницей, когда она спит.
Интересно, не снимся ли ей мы. Провожу рукой по своему животу, определяя, насколько та холодна, но нет, ладонь теплая. Затем медленно ласкаю поясницу Бетани, понемногу спуская ее брюки. Мне не требуется много времени, чтобы стащить их до ее задницы, и прикусываю губу, когда понимаю, что на ней нет нижнего белья.
Пройдясь по изгибу ее задницы, добираюсь до стыка между ее ног. Слегка касаюсь ее сердцевины, она уже вся мокрая. Для меня? Для нас? Неважно, главное, что она видит сексуальный сон, и у меня имеются непристойные намерения его дополнить. Лениво ввожу в нее палец и наслаждаюсь трепетом, когда ее влагалище сжимается. Я стараюсь не двигаться, потому что еще не готов к тому, чтобы Бетани проснулась, но ввожу второй палец и наслаждаюсь ее сонными звуками желания.
Ее тело реагирует на мои ласки, и я не могу больше терпеть. Спускаю свои трусы пониже, хватаюсь за член, настраиваясь и направляю к её входу. Ее киска обхватывает меня, когда скольжу внутрь, и с моих губ срываются вымученные проклятия. Ее тело – это зависимость самого лучшего рода.
Когда полностью вхожу в нее, на мгновенье замираю. В основном для того, чтобы удержаться и не кончить, но также и для того, чтобы обратить внимание на наши руки с кольцами, которые сидят на пальцах как влитые. Может, мы еще и не женаты, но яростное и защитное притязание Бетани на нас было самым сексуальным в мире.
– Тебе лучше начать двигаться, иначе я разозлюсь, что ты меня разбудил, – бормочет Бетани, когда ее глаза открылись в сонном оцепенении.
Я захватываю ее рот в поцелуе, отводя бедра назад, и вхожу в нее. Мой темп размерен и нетороплив, наши языки танцуют вместе в чувственном ритме. Даже несмотря на всю нашу одежду, это похоже на самую интимную сексуальную встречу.
Бетани извивается, что вызывает фантастическую смену ощущений каждый раз, когда мой член снова входит в нее. В один момент он оказывается неглубоко и задевает ее точку G. В другой раз я уже так глубоко внутри нее, что член касается ее шейки матки. Наше дыхание становится неровным, мы боремся с желанием начать трахаться, как сумасшедшие.
Одной рукой я пробираюсь под ее майку и пощипываю сосок, а другой скольжу по клитору. Бетани извивается все сильнее и сильнее, достигая своего пика, и у меня начинает покалывать низ спины, когда приближаюсь к своему собственному оргазму.
– Син… клер. О Боже, – хнычет Бетани, когда все становится слишком сильно, и она проваливается в небытие, увлекая меня за собой.
– О черт, – только и могу я выдохнуть в ответ.
Я даже не в состоянии описать это безумное чувство, омывающее меня, когда мой член пульсирует в Бетани снова и снова, а ее жадное влагалище принимает его целиком.
Я целую ее в висок и стягиваю одеяло со спинки дивана, чтобы укрыться, веки становятся тяжелыми.
– Люблю тебя, котенок, – бормочу я, когда сон окончательно затягивает меня.
* * *
Я резко очнулся от своей сексуальной комы, когда мне на голову вылили ведро воды.
– Сукин сын! – кричу я, так как мои зубы мгновенно начинают стучать от низкой температуры. Я вскакиваю с дивана, готовый разорвать того, кто посмел это сделать. И теряю дар речи, когда на меня смотрят шесть яростных взглядов наших бабушек и дедушек. – Э-э-э… Прости. – Я еще не совсем понимаю, за что извиняюсь, но решил, что лучше начать с этого.
Попс смотрит на меня.
– Прости? Это лучшее, что ты можешь придумать, мальчик?
Ну, Попс, учитывая, что я спал, как младенец, пока ты так грубо не разбудил мою задницу, да, это все, что у меня есть для тебя на данный момент. Но я не говорю этого, потому что он смотрит на меня так же, как тогда, когда отстегал меня за кражу конфет в детстве, поскольку они не входили в мой «разрешенный список». Я быстро начинаю ломать голову в поисках причин, почему меня встретили так враждебно. Наконец, помутнение рассудка проходит.
– О, черт меня побери, – бормочу я.
Упс. Угадайте, кто пользовался новеньким мобильником Константина и забыл предупредить бабушку с дедушкой об изменениях после того, как перекинул все данные и поставил свой старый телефон на зарядку, и игнорировал эту чертову штуку, как чуму?
Йо, Алекс Требек! Можешь сказать мне «Кто такой Синклер Блэквелл?» за полмиллиона?(Алекс Требек – ведущий телевизионной программы «Джеопарди»)
– Плати, сучка.
Я бросаю взгляд на кухню, где сидят Бетани, Джованни и Деклан с чертовой миской попкорна рядом с ними. Деклан протягивает руку к Джованни, Джи достает из штанов полтинник и шлепает его в руку торжествующе смотрящего Деклана.
– Подождите. Вы, говнюки, поспорили, сколько времени мне понадобится, чтобы понять, что я облажался? – Мое лицо искажается, когда вспыхивает раздражение. – Какого черта придурки, не сказали мне?! – спрашиваю я.
– Потому что я дал им четкий приказ не делать этого. – Голос Попса возвращает мое внимание к нему. – Я подумал, что мой собственный чертов внук, наконец-то, вспомнит, что нужно сообщить ему обо всех изменениях в его жизни. Но нет, он решил взять пример с Деклана и вести себя как идиот. – Попс поворачивается к Деклану. – Не обижайся, мальчик. Мы все тебя любим, но иногда ты ведешь себя как полный кретин.
Деклан пожимает плечами, засовывая в рот попкорн.
– Без обид, Попс. Обычно я с гордостью ношу это звание. Спорим, ты не ожидал, что я первым женюсь. – От его самодовольного голоса я невольно закатываю глаза.
– Поцелуй меня в зад, – бормочу я, что возвращает все внимание на меня. Просто замечательно.
«Может быть, ты уже закроешь рот, а?» – дразнит меня мое подсознание.
– Ты серьезно думаешь, что находишься в том положении, чтобы издеваться над кем-то, Синклер? – Его вопрос риторический, и, к счастью, на этот раз я достаточно умен, чтобы держать рот на замке.
Пошло ты, подсознание. Я победил… По крайней мере, на этот раз. У меня такое чувство, что этот разговор еще далек от завершения, так что в моих интересах не забегать слишком далеко вперед.
– У тебя ушло много времени, чтобы понять это. – Попс собирается сказать что-то еще, но тут приходит его очередь порвать мне вторую, подождите, возможно, третью, задницу.
– Теперь слушай сюда и слушай внимательно, Синклер Артур Блэквелл. Мы прекрасно понимаем, что ты взрослый мужчина и способен сделать свой собственный выбор. Но если ты еще раз выкинешь подобное дерьмо, я лично оттащу твою задницу в Италию, где ты будешь срывать виноград вручную до седьмого пота.
Да. Я знаю, что вляпался в дерьмо, когда Нонно угрожает таким наказанием. Джованни однажды получил его, когда мы были детьми. С тех пор он не прикасался к винограду, и ему становится дурно, когда он пьет вино.
– Вы правы, и мне очень жаль. – вздыхаю я. – Не знаю, что эти три предателя сказали вам… – Меня обрывают, когда ублюдки повторяют «все», и я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь к ним лицом. – Правда. Все?
– Мне трудно в это поверить, – говорит моя бабушка. – Ваши отцы и тот зверский план для Бетани. Костов Братва. Упокой Господи душу Виктора. Очень хороший человек. Свадьба Деклана и Бетани плюс помолвка, которую мы обсудим позже. – Мы все четверо вздрагиваем при этих словах. Но бабушка продолжает:
– О драме «Синдиката», и не надо делать вид оленя в свете фар, Синклер, мы знали много лет, просто избегали определенных тем. Мы также знаем причину ваших одинаковых татуировок. – Моя бабушка прервалась, когда немного прослезилась, и, черт бы побрал это дурацкое дерьмо честности.
– Это практически главная причина, по которой я избегала разговоров с кем-либо из вас… – Руки всех дедушек обхватывают наших бабушек в утешительном движении, и они кивают мне в знак понимания.
– Мы сочувствуем тебе, Синклер, но это не оправдание, чтобы игнорировать нас. Понял? – Попс смотрит на меня одним из своих фирменных взглядов, который говорит мне, что если я снова облажаюсь, то с таким же успехом могу начать рыть яму. Я молча киваю, так как, наконец-то, разум догнал мир. Попс, похоже, удовлетворен моими уговорами, поскольку знает, что я не уступлю ни дюйма, и продолжает: – Хорошо. Теперь оставим это позади и, может быть, сделаем видеозвонок Костовым, пока готовим ужин и наверстываем упущенное.
Пока наши бабушки и дедушки идут на кухню, я направляюсь в спальню, чтобы переодеться из промокшей одежды, но не прежде, чем нахмуриться и отмахнуться от трех предателей, которым предстоит адская расплата за их выходку.
Глава 22
Алекей
В тот же день
– Подожди. Что сделал отец? – спрашиваю я, смеясь.
Мы с Константином сидим в кабинете в одном из его ночных клубов, со стопками «Столичной», а на плоском экране, закрепленном на стене, видно, как Бетани, Синклер, Деклан, Джованни, их бабушки и дедушки пируют за огромным количеством блюд. Мне очень хочется быть там, чтобы присоединиться к празднику, а не в ресторане, который я посетил до прихода сюда.
Женщина, попросившая меня называть ее Нонной, отвечает:
– Ой, ваш отец был тем еще зачинщиком. Я не знаю точно, сколько раз он убеждал этих дураков делать глупости, из-за которых они спали на диване ночь или две. Но та ночь была одним из лучших его моментов. Трое из них, пьяные в стельку, поверили, что мы одеты как зайчики из «Плейбой». У меня до сих пор хранится несчастная групповая фотография, на которой они все запечатлены где-то здесь, в квартире… Виктор привел их в номер-люкс с ухмылкой, пока наши мужья спотыкались и бубнили о том, что мы приехали первыми и так быстро переоделись. Они заслужили те похмелья, которые у них были на следующий день. Но после этого я получила дом для отдыха в Монако, так что все прошло хорошо.
– Ты оставила меня ночевать на кафельном полу! Проснулся с похмелья, замерзший, как зяблик, и весь больной, – ворчит Джанлука Мартинелли, но его жена закатывает глаза.
– И я бы все повторила, Amore mio, – отвечает она.
Все остальные в истерике от их препирательств, даже мой брат. Благодаря нашему видеочату я вижу брата самым счастливым за последние годы, не считая того, когда мы узнали, что Наташа, черт, Бетани, все еще жива, и мы воссоединились. На данный момент она решила сохранить имя, которое знала девятнадцать лет, за вычетом новой фамилии Картер, вместо того чтобы оставить свою. Я не могу сказать, что виню ее, но в глубине души мне все равно больно.
Я спорил с ней об этом наедине, но моя близняшка обладает упрямством, параллельным упрямству Константина. Можно сказать, что это у них от Виктора.
– Ну и как дела в кампусе с последнего нашего разговора? – спрашивает мой брат, когда разговоры стихают. – Мы исчерпали все, что могли, из информаторов и переходим к именам, чтобы посмотреть, куда это нас приведет.
Умники Бетани на мгновение замолчали, пока Джованни не заговорил.
– У нас было довольно много запросов по делам «Синдиката», но мы их все проигнорировали. Все данные перенесли на новые телефоны, которые вы нам дали, с новыми номерами, но наши телефоны постоянно гудят. Отцы не дали никаких намеков через голосовую почту или текстовые сообщения, хотя уверен, что они становятся все более и более разъяренными. Самой последней угрозой было отлучение от «Синдиката»… – Он прерывается и гримасничает, когда моя сестра поворачивается к нему.
– Отлучение? Что именно это значит, Джованни? – Ее голос ледяной, и меня распирает от гордости за то, насколько стойкой оказалась моя сестра.
Джованни не съеживается, и я откидываюсь на спинку кресла, готовый наслаждаться представлением. Синклер проводит руками по лицу.
– Котенок, в нашем мире отлучение – это, по сути, высшая форма измены. Это значит, что наши бунтарские действия караются смертью.
Моя сестра хранит гробовое молчание, что, как я быстро понял, означает, что она собирается обрушить на них ад через три… два…
Стул, на котором сестра сидела, ударяется об пол, когда она резко встает. Обе руки лежат на столе, а ее голос пронзителен.
– Итак, позвольте мне прояснить ситуацию. Вы, идиоты, знали эту огромную гребаную деталь все это чертово время и что? Решили прикинуться дурачками и не сказать? Что, черт возьми, у вас за проблемы? Я должна быть включена в ваш разговор, когда вы решили игнорировать свои чертовы обязанности. Особенно когда на кону стоит ваша жизнь!
Поскольку между нами экран компьютера и восемь часов езды плюс-минус, мой брат вступает в разговор, как проклятый дурак.
– Бетани, они были под моим командованием. Я сказал им игнорировать… – Моя близняшка не дает ему шанса закончить, так как говорит ему заткнуться на идеальном русском языке.
– Значит, великий Константин Костов просто щелкает пальцами, и все становятся в строй, так ты говоришь? Ну, вот что я тебе скажу, брат… – бросается она на нас. – Мне плевать на твой статус. Для меня это ничего не значит. Я сражалась как проклятая все эти годы, и мне чихать, даже если эти ушлепки поклялись тебе в верности, я не собираюсь стоять в стороне от принятия решений. Особенно в тех, где их жизни под угрозой! Черт, моя, возможно, все еще под угрозой, ты, высокомерный козел!
Бетани поворачивается и уходит из поля зрения камеры, громко матеря всех, кроме бабушки, дедушки и меня, всеми унизительными словами, которые только есть в русском языке. Меня очень впечатляют ее оскорбления, и я посмеиваюсь над ее креативностью. Бабушки бегут за ней, оставляя нас всех сидеть в тишине. Ну, дедушки сидят в тишине. Мой брат, шурин и будущие шурины тушуются от только что полученных словесных пиздюлей, а я сижу с улыбкой на лице. Хотя они немного заслуживают этого, поскольку нам сообщили о свадьбе только после того, как она состоялась.
– Алексей, не переведешь, какие красочные оскорбления Бетани только что обрушила на головы наших мальчиков?
Я смеюсь, когда мой брат хмурится на меня.
– Ну, первым оскорблением она назвала их ублюдками. А остальные? Я скажу, что в моих интересах хранить молчание. Вдруг снова зайдет одна из ваших прекрасных жен, а я не собираюсь повторять то, что произнесла моя несносная сестра в дружеской компании. При всем уважении, конечно. – Я наклоняю бокал к экрану, а затем убираю его обратно.
Мой брат называет меня подхалимом под нос, а я кладу руку ему на плечо и похлопываю.
– Оу… Большой плохой босс братвы капризничает, потому что его отругала младшая сестра? – Я хмыкаю, и он адски бьет меня по плечу.
– Ладно, дети. Время игр закончилось. Но небольшой совет. Вы все должны понять, что, хотя наши жизни проходят на более подпольной стороне жизни, прозрачность в отношениях с вашим близким человеком очень важна. Вы можете думать, что защищаете его, но в процессе причиняете еще больше страданий. А теперь, Джованни, давайте перенесем этот звонок в другую комнату, – руководит мистер Блэквелл, и его взгляд задерживается на нас. – Джентльмены. У нас есть несколько тем, которые нужно обсудить подробно, и нужно составить планы.
Вот дерьмо… Возвращаемся к чертовой работе.
Глава 23
Константин
Три дня спустя
– У меня нет времени на это дерьмо, Лекс. Напомни мне еще раз, почему мы здесь?
Мой брат просто смотрит на меня пустым взглядом.
– Мне что, и правда нужно на это отвечать?
Лифт останавливается, и двери открываются в пентхаус. Я даже не пытаюсь ответить, когда мы выходим. Может, он и прав, но не собираюсь доставлять сопляку удовольствие, признавая, что во всем этом хаосе виноват я. Алексей никогда мне этого не даст забыть.
Когда мы проходим через фойе в главную комнату, меня встречает мрачное зрелище. Джованни в наушниках, как сумасшедший, набирает текст на кухонном острове. Вокруг него разбросаны книги и кофейные чашки. Не похоже, что он также много спал.
Хотя наш разговор с их дедушками на днях затянулся дольше, чем предполагалось, я уважаю этих людей. Они показали себя хорошими друзьями с моим отцом, несмотря на то, что отец был на десять лет их младше. И поделились многими удивительными историями, которые никогда не слышал о нем и его положении пахана. Несмотря на то, что мой отец руководил железной рукой и слыл безжалостным лидером, он, очевидно, оставался очень щедрым и заботливым человеком.
Итак, заслужив их уважение, я остался на семейном ужине, превращенном в конференц-связь, пока мы все обсуждали стратегии и пункты, требующие непосредственного внимания в нашей мести лидерам «Синдиката». И недвусмысленно подтвердили, что все, что с ними произойдет, будет заслужено, и покончили с ними много лет назад.
С вновь обретенным уважением к тем, кого еще несколько дней назад считал врагами, я нахожусь здесь, в Блэквеллском университете. Полагаю, мое требование молчать об отлучении повергло парней в смятение, и обстановка здесь стала крайне напряженной.
Когда больше никого не вижу и не слышу, я подхожу и стучу Джованни по плечу. Он вскакивает и поворачивается, чтобы наброситься на того, кто его потревожил, но меняет решение, когда понимает, что это я.
– Э-э-э. Привет. Что ты здесь делаешь? – Его голос усталый, и у бедного дурачка налитые кровью глаза от недосыпания.
Я вздыхаю.
– Я, возможно, вызвал или не вызвал небольшую проблему своими требованиями. – Он вскидывает бровь, но я продолжаю: – На что обратил мое внимание горячая голова позади меня и пару сообщений от твоих бабушки и дедушки. Так что, не бойся, я здесь, чтобы все исправить.
Он фыркает и возвращается к своему ноутбуку.
– Удачи. Такой разъяренной я ее еще не видел. Она снова спит в своей старой комнате и едва ли говорит нам два слова. Если ты думаешь, что сможешь исправить это дерьмо, то удачи тебе.
– Так вот где она сейчас? – спрашиваю я.
Он достает свой телефон и останавливается.
– Наверное? Она отключила все, чтобы не дать нам знать о своем местонахождении, так что… – Джованни прерывается. Он собирается снова надеть наушники, но я выхватываю их у него из рук.
И поворачиваюсь к Алексею.
– Иди, затащи его задницу в душ и найди двух других. Убедись, что они привели себя в порядок, пока я разбираюсь с самым упрямым индивидуумом из всех известных человеку.
Лекс кивает, его манера поведения серьезная. Мой брат не просто так является моим вторым командиром.
Когда ему поручают работу, он самый серьезный и находчивый человек на свете. Он никогда не проваливал ни одного задания и выполняет свою роль рядом со мной в строю с наибольшей преданностью, которую я когда-либо видел. Поэтому знаю, что поручить ему это задание будет проще простого.
Удовлетворенный, я направляюсь в свободную комнату, которая когда-то принадлежала Бетани. Позади меня слышны шарканье и препирательства, но не обращаю на них внимания, занимаясь своими делами. Когда дохожу до двери, стучу. После минутного молчания открываю дверь и вхожу.
Бетани лежит на кровати и читает.
– Что? – спрашивает она, не поднимая глаз.
Сжав переносицу, я смотрю на звезды.
– Ты всегда хотел иметь дочь с сильным характером, так ведь, отец? Ну, вот ты ее получил. Спасибо, что оставил меня разбираться с этой чертовкой.
Мой сарказм тяжел, и моя младшая сестра, наконец-то, смотрит в мою сторону.
– Готова ты уже вести себя как взрослая женщина или собираешься продолжать это дерьмо, игнорируя своих мужчин, как будто они мусор?
Она насмехается и захлопывает книгу.
– Не тебе, Костя, мне об этом говорить.
– Что, прости? – требую я. – Продолжай и расскажи об этом поподробнее, девочка.
Если бы она не была моей сестрой, ее яростный взгляд испугал бы меня, но это не так.
– Я не маленькая девочка, придурок. Я взрослая женщина.
– Ха-ха! – Я смеюсь. – Ну, твоя маленькая гребаная истерика говорит об обратном. Если ты такая «взрослая женщина», как только что сказала, тогда какого хрена мне пришлось ехать сюда восемь часов, чтобы разобраться с тобой? Пожалуйста, я, черт побери, хочу услышать твое убогое оправдание.
Она молчит, поэтому я продолжаю:
– Вот что я подумал. Тебе нечего сказать в свое оправдание. Так что садись и слушай. И хотя даю тебе поблажку, потому что в последнее время в твоей жизни произошла куча изменений, это просто смешно. Ты хочешь быть маленькой мисс крутой? Ну, часть этого – иметь дело с дерьмом, с которым ты не хочешь иметь дело. Эти мужчины любят твою снобистскую задницу так сильно, что рисковали своими чертовыми жизнями, когда входили в мои двери. Я почти отдал приказ об их убийстве только за их имена. Но вместо этого дал им шанс объяснить свое появление. – Я расхаживаю по комнате, продолжая свою тираду.
– И что я понял? Кроме того, что узнал, что моя сестра жива? Что у нее было трое мужчин, которые любили ее больше всего на свете. – Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом. – Эти люди поклялись мне, без вопросов, сделать так, чтобы тебя вернули живой. Отдали мне свои гребаные души, и все ради того, чтобы трахнуть тебя. Так что да, я, мать его, пахан Братвы Костова, сделал этот выбор – утаил от тебя информацию ради твоего блядского блага. Так что, если есть, на кого обижаться, так это на меня. Но тебе лучше встать в очередь, принцесса. Очередь длинная, и мне, откровенно говоря, пофигу. Я сделаю это снова и снова, если твоя задница будет в безопасности и под защитой. Поставь себя на мое место. Что бы ты сделала, если бы девятнадцать чертовых лет считала свою сестру мертвой, а потом поняла, что она жива? Ты бы сделала все, что в твоих силах, чтобы убедиться, что она защищена, независимо от сокрытия от нее информации, которая ее расстроит.
Так что, повзрослей, и включи свою систему определения местоположения, пока я не взял дело в свои руки. Потому что могу обещать тебе, что если ты думаешь, что я зол сейчас, попробуй бросить мне вызов еще раз. Лишь узнаю, что ты обращаешься со своими мужем и женихами как с дерьмом из-за того, что я прямо запретил им раскрывать информацию, мне будет посрать, что ты моя сестра. Я ломал шею человеку за гораздо меньшее и не против вытащить твою задницу из этой школы и запереть тебя обратно в чертову тюрьму, пока ты не вытащишь голову из песка.
Я даже не обращаю на нее внимания, когда ухожу. Она хочет вести себя как чертов ребенок, поэтому обращаюсь с ней, как с ребенком. Когда вижу, что Алексей стоит в коридоре с парнями, у всех широко раскрытые глаза от моего крика, я щелкаю пальцами, направляясь к лифту. И повышаю голос, чтобы Бетани меня услышала.
– Пойдемте. Чертова примадонна хочет побыть одна, так пусть это она получит.
Никто из них не спорит, все идут позади меня.
– Могу я спросить, куда мы идем, или это э-э-э… запрещено? – Деклан говорит с осторожностью.
Я нажимаю на кнопку лифта.
– Мы едем в ваш клуб. Я назначил деловую встречу с капо из картеля Карины, потому что кто-то выдернул меня из моих дел в Сиэтле. Так что, если этот кто-то сможет найти свою голову, которая сейчас засунута так далеко в заднице, то Иван будет стоять на страже внизу лифта, чтобы доставить ее туда.
Лифт опускается вниз.
– Надеюсь, ребята, у вас там есть «Столичная» или другая качественная водка.
– Только что сказал менеджеру, чтобы он забрал десять бутылок. Должны быть там к нашему приезду, – сообщает мне Синклер.
– Фантастика. Возможно, придется дать вам ваши звезды раньше, чем ожидалось, только за то, что вы ее терпели. Чертовы бабы.
Это вызывает у них усмешку. Но они не знают, что я уже занят утомительным процессом расширения империи и делаю все возможное, чтобы убедиться, что парни занимают подобающее им место в строю, а именно на самой вершине вместе со мной и Алексеем.
