Текст книги "Недетские чувства (СИ)"

Автор книги: Натали Катс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 32

Ночевала я снова у Димы. Он, как обычно, даже не поинтересовался моим мнением, не спросил, нужно ли мне что-нибудь. Это сегодня утром я выкрутилась, и смогла выглядеть так, как будто бы ночевала дома. Но вторую ночь… да у меня даже элементарных средств гигиены нет! Ведь не думает же Дима, что у меня есть фея-крестная, которая одним взмахом волшебной палочки превращает старый наряд в бальное платье? А макияж? Да я без него буду выглядеть, как девочка-малолетка. Меня никто не воспримет всерьез. А у меня в сумочке только маленькая косметичка.

Я сначала даже немного расстроилась, но когда оказалось, что в его квартире теперь есть моя зубная щетка, тапочки, халат, шампунь и гель для душа и даже комплект белья и свежая блузка… все новое, конечно. И явно дороже, чем я обычно беру, но… я визжала от восторга и висела на Диме. Это же значит он думал обо мне. О том, что мне нужно. О том, что снова привезет меня к себе. Значит это не спонтанное его решение, а осознанный шаг. И от этого становилось так тепло на душе.

А он довольно и даже как-то смущенно прижимал меня к себе. А потом кашлянул и сказал:

– Даш, ты говори, что тебе нужно. Я в состоянии обеспечить свою женщину всем необходимым.

– Хорошо, Дима, – я не могла перестать улыбаться и свести губы, это был лучший комплимент в моей жизни. Я его женщина… пожалуй, такое мне нравится даже больше, чем «моя девочка», как было раньше.

И Дима тоже улыбался глядя на мою сияющую мордашку. Улыбался тепло и по-доброму. И от этого весь мир вокруг казался мне теплым и добрым.

В ванной я проторчала довольно долго. А когда вышла, Дима валялся на кровати в одних тонких трикотажных брюках. Он удивленно вскинул брови и усмехнулся:

– Даша, тебе точно есть восемнадцать? – похлопал он по постели, подзывая меня, – без макияжа ты совсем девчонка.

Я рассмеялась и с разбегу запрыгнула на него, оседлав моего мужчину. Мне вдруг захотелось немного похулиганить, подразнить его. Халат немного распахнулся, но мне это и было нужно.

– Да, – я склонилась над ним низко-низко, почти касаясь кончиком носа его лица, качнула телом, чувствуя мягкость его кожи, и сказала, – мне двадцать два. И я уже четыре года совершеннолетняя…

В его глазах полыхнуло возбуждение, и я сама мгновенно охрипла, из-за чего последняя фраза неожиданно прозвучала невероятно соблазнительно. И с явным намеком.

Дима зарычал и опрокинул меня на постель, нависая сверху:

– Не сомневайся, – ответил он хрипло, – я наверстаю упущенное, моя глупая девочка Даша.

– Я и не сомневаюсь, – не отрывая взгляда от его потемневших глаз, прошептала я и согнула ноги в коленях, – мой глупый мальчик Дима.

Дима на мгновение замер, а потом вдруг расхохотался во весь голос. И, конечно же, вся сексуальность ситуации мгновенно испарилась. Дима скатился с меня и смеялся, держась за живот и вытирая слезы.

А я обиделась. Ну да… я не умею соблазнять мужчин. У меня это, вообще, первый подобный опыт. А он смеется.

Обида была самая настоящая, глубокая, как в детстве, и казалось, что после такого между вами просто не может быть ничего, что чувствам конец, и что теперь до конца жизни я буду помнить это «оскорбление». Я непроизвольно надулась и отвернулась от Димы, чтобы он не увидел, как мне больно.

А он все хохотал и хохотал, хотя я не видела ничего смешного. Ну назвала его глупым мальчиком. И что? Он же называет меня глупой девочкой Дашей. А я не смеюсь. И вообще… не нравится, ну и не надо. Домой пойду. У меня тоже гордость есть.

– Дашка-а-а, – протянул Дима, хватая меня за полу халата, – ты что обиделась?

И прыснул снова. Нет, я не обиделась, хотелось сказать мне. Мне очень нравится, когда на мои откровенные слова и действия реагируют подобным образом. Я прямо счастлива, что ему смешно. Но я промолчала. Хмуро взглянула на него, дернув за халат, вырвалась из его рук и решительно встала с кровати. Домой. Пусть веселиться тут без меня.

– Да-ащ, – он словно не заметил мое недовольство. Он, вообще, никогда ничего не замечает. Черствый и бесчувственный негодяй. – Да-аш, – повторил Дима, рывком встал с постели и обнял меня. – Прости. Я не должен был смеяться. Но «глупый мальчик Дима» – это смешно…

Я уже замерла в его руках, готовая простить его неуместный смех, раз уж он сам просит у меня прощения. В первый раз, между прочим. Но услышав, что была смешна, снова стала вырываться.

– Прости, девочка моя, – еще раз тихо попросил он. Дима, конечно же, даже не заметил мои попытки сбежать.

И я снова не смогла уйти. Все же он имеет надо мной какую-то необъяснимую власть, раз я каждый раз готова простить все, что угодно.

А он снова подхватил меня под попу, и я неосознанно и привычно повисла на нем, обхватив за плечи и талию руками и ногами. – Я не хотел тебя обидеть. Только не тебя, Даша… только не тебя.

Говорил он хрипло, и я видела, как зеленые, смеющиеся искорки в его глазах темнеют и перестают смеяться, наполняясь желанием. И от этого я сама сразу забыла обо всех своих обидах, чувствуя, как сама начинаю плавится от счастья быть с ним.

А обида… обида теперь казалась мелкой и совершенно незначительной.

Глава 33

Дима менялся. Он все реже рычал и злился, и все чаще был в хорошем настроении. И в такие моменты он баловал меня, заваливая шоколадками и цветами. У меня в офисе вся клиентская зона была заставлена вазами. И я каждое утро меняла воду в цветах, добавляя какие-то средства с супер-секретным составом, чтобы цветы стояли дольше. Это ведь были его подарки.

А еще я поняла, как он понял мою фразу про несоответствие меня обстановке «Черного замка» Через пару дней он потащил меня в торговый центр, в дорогой, пафосный магазин и предложил купить, все что нужно. Я растерялась, и даже обиделась. Мне показалось, что он считает, что я одеваюсь недостаточно хорошо для него, и он так намекает мне об этом. Ведь про тот вечер в ресторане я давно забыла.

Мне покупать что-то в этом бутике было откровенно страшно. Цены на этикетках равнялись нескольким бабушкиным пенсиям. И я никогда в жизни не смогла бы купить себе такую одежду. Да как я буду носить платье, если оно стоит столько, сколько зарабатываю за пру месяцев, а бабушка получает за полгода, к примеру? Да в нем буду чувствовать себя музейным экспонатом.

И я уговорила Диму пойти в нормальный, привычный меня магазин. И там я купила за его счет пару одежек. Ну, у меня откровенно тяжело было с подходящей одеждой, все же раньше, дома я носила джинсы да футболки, а не деловые костюмы. А несколько полученных зарплат слишком мало, чтобы обзавестись гардеробом.

Но у Димы менялось не только отношение ко мне, он становился терпимее и к другим тоже. С каждым днем эти изменения становились более явными. Он все меньше рычал и орал на сотрудников. И все чаще был в хорошем настроении. Улыбался и даже шутил. От этого в офисе неуловимо изменилась атмосфера. Тем более приближающийся Новый год добавлял от себя толику волшебства и ожидания праздника.

В коридорах все чаще слышался смех, коллеги стали более дружелюбно относиться друг к другу. И оказалось, что это совсем не мешает работе. А, наоборот, вопросы решались лучше, ошибки исправлялись быстрее, а обстановка в офисе все больше походила на то рекламное объявление, которое я читала. Не зря говорят, что все зависит от руководства.

И все вдруг решили, что им стоит благодарить за это меня. И теперь в любом отделе меня встречали с улыбкой. Сначала я думала, что есть какой-то подвох, что они улыбаются мне только в глаза, а за спиной говорят гадости. Все же я привыкла, что здесь каждый сам за себя. Но Света, с которой мы сдружились и с которой я поделилась своими сомнениями, только рассмеялась.

– Даша, – мы сидели в той самой уютной кофейне, что и всегда, – ты зря так думаешь. Понимаешь, да, с одной стороны все знают, что ты с Димой, но с другой. С другой, ты все так же работаешь офис-менеджером и отлично справляешься со своими обязанностями. И если не справляешься, то извиняешься и исправляешь свои ошибки. А не бежишь жаловаться Диме, что тебя обидели. Ты все так же дружелюбно ко всем относишься, и не устраиваешь склоки и интриги, пользуясь своим приближенным положением. И, в конце-концов, ты осталась такой же, какой была. А люди это очень ценят. Поверь. Я знаю.

И тогда я решилась. Меня давно тревожил этот вопрос. Я не могла до конца доверять подруге, из-за того, что ощущение предательства стояло между нами. Глупо, но я страшно ревновало Диму к Свете. Ведь он хотел на ней жениться.

– Свет, а когда вы были вместе с Димой, все тоже относились к тебе так же? – я спросила словно бы между прочим, наслаждением смакуя глоток капучино с ванилью и корицей. Хотя внутри вся подобралась в ожидании ответа.

Света в этот момент как раз хотела отпить из кружки, поперхнулась и раскашлялась, некрасиво разбрызгивая вокруг кофе. Я потянулась было похлопать ее по спине, но она замахала руками, мол, не нужно.

– Господи. Даша, – Света, наконец, смогла вдохнуть. Она раскраснелась и говорила немного хрипло, – до смерти доведешь такими вопросами. Не было у нас с ним ничего и никогда. Вся эта история придумана… ну не совсем… от начала до конца. Давай я тебе расскажу, как дело было на самом деле. А то чувствую, тревожит тебя наше с Димой, – она хихикнула, – прошлое.

Она села поудобнее, глотнула кофе, прикрыла глаза, словно вспоминая:

– Все началось задолго до появления Димы. Все началось гораздо раньше. Я, Даша, выросла в обеспеченной семье. Мой дед занимал не последнюю должность в области еще в СССР. А отец руководил крупным заводом. Но страна рухнула, и пришлось крутиться самому. Он бы не справился, если честно, все же мой отец был слишком правильный для нового мира, и мы бы постепенно скатились в нищету, если бы не его сводные братья. Они, хитрые и ушлые ребята, отлично вписались в новую реальность, и стали зарабатывать очень большие деньги и не всегда самыми честными путями. Время было такое… сама понимаешь. А мой отец вкладывал эти деньги в легальные предприятия, приумножая и увеличивая доход семьи.

Я молчала. Хотя, если честно, моя ненависть к таким «браткам» из 90-х зашкаливала все разумные пределы. Ведь среди них был человек, который разрушил жизнь моей семьи, моей мамы.

Глава 34

– Моей семье в те годы пришлось очень трудно, – ответила я, – и у нас не любят вспоминать о тех временах.

– Да, – Света кивнула, – тогда трудно было всем, Даш. Даже тем, кому, казалось бы, должно быть легко. Одного моего дядю посадили на пятнадцать лет. Он взял всю вину на себя, чтобы не пострадали братья. А они завязали с откровенным криминалом и принялись налаживать мирный бизнес. И оказалось, что в мире легального бизнеса семейные связи важны не менее, чем в криминале. Только завязываются они другим путем. Вот и сосватали меня за подходящего человека. А мне тогда еще двадцати не было. Домашняя девочка, тепличный цветочек, ничего не знающий о жизни. Я любила читать, часами в библиотеке просиживала. Там и встретила Вадима.

Света отставила кружку. Почему-то она немного волновалась, это выдавали дрожащие руки.

– Вадим инвалид. Еще совсем маленьким неудачно упал и повредил позвоночник. Когда я увидела его в коляске, сначала хотела пройти мимо. Мы же привыкли не смотреть на таких… проходить мимо и старательно пряча взгляд. Чтобы не видеть, не замечать. И я была такой же. И совершенно случайно посмотрела в его глаза…. и погибла. Тут же. Мне стало все равно, что он не такой как все. Мы разговорились. Мы тогда болтали до самого закрытия библиотеки, не в силах расстаться. А на следующий день, не сговариваясь, вернулись туда в к открытию. Это была любовь как в книжке. До тех пор, пока мой отец не узнал, с кем встречается его дочь, которую он собрался продать нужному человеку.

Света допила кофе, отодвинула кружку. Я молчала. Не знала, что сказать. Не все так легко было в жизни моей подруги, ка мне казалось раньше. А я еще не понимала, почему она так не похожа на Бакса, раз они родные. Тот-то настоящий мажор, а Свету заподозрить в непролетарском происхождении было невозможно. Слишком непохожа она была на хозяев жизни.

Мы заказали еще по кофе с пирожными, и Света продолжила рассказ.

– Отец, конечно же, запретил мне встречаться с Вадимом. Он мало того, что инвалид, еще и художник. Как сама понимаешь, такого двойного промаха отец мне простить не мог. И тогда я сбежала. Жила у Вадима, устроилась на работу в маленькую компанию. Образование-то у меня было уже. Там с Димой и познакомилась. Не могу сказать, что мы сдружились. Здоровались просто. Не больше. А потом я возвращалась домой с работы, и ко мне пристали три наглых парня. Они лапали меня, хохотали и говорили, что им попалась шикарная цыпочка. Дашка, как же было страшно. Я так испугалась, даже кричать толком не могла, только рыдала и просила отпустить.

Свету откровенно колотило. Даже через столько лет это событие вызывало боль. И я невольно подумала про маму. Ведь ее никто не спас. Никто не помог. Моей маме не повезло, для нее у судьбы не оказалось «Димы».

А Света продолжала:

– И когда мне уже казалось, что спасения не будет, откуда ни возьмись появился Дима. Он, оказывается, услышал мой плач. Раскидал всех обидчиков. Он очень храбрый, Даш. И если бы я не любила Вадима, то непременно влюбилась бы в Диму. Он тогда так ругался, говорил, почему твой муж тебя не встречает. Мол, нельзя девушке одной по подворотням ходить. Проводил меня домой. Там и с Вадимом познакомился. И стал меня провожать каждый день до дома. Все стали думать, что у нас роман. Но я люблю Диму, как брата.

Она улыбнулась теплой улыбкой, и смущенно посмотрела на меня.

– Мы с Леркой, с Баксом, все это время общались. Он хоть и не одобрял моего побега, но помогал деньгами. Иначе нам с Вадимом пришлось бы очень трудно. Я же ничего не умела, Даш. Ни готовить, ни убирать. Моя свекровь, конечно, меня любила и учила всему, что нужно, но… она тогда заболела очень сильно. Нужны были деньги на ее лечение. И Лерка предложил мне эту аферу с женитьбой. Диму уговорили. Сделали вид, что я влюблена в него. Все прошло, как по маслу. Отец довольный, что я бросила своего «хромоногого» позволил нам быть вместе, и даже выделил молодым компанию небольшую. А брата приставил присматривать за моей долей. Вот так все и вышло.

– За твоей долей? – удивилась я.

– Ну да, – Света смутилась еще больше, – половина этой компании моя. Только никому не говори, Даш. Это не тайна, конечно, но мне не нравится, когда об этом вспоминают. – Она помолчала, дождавшись моего кивка и продолжила свой рассказ, – За несколько дней после свадьбы мы все обставили так, будто бы Дима застал меня с другим. Отец злился, конечно, но уже было поздно. Свекровь была в больнице. Думали он отнимет все. Но вмешался мой дядя, и велел не мучить девочку. Потому что Вадим тогда как раз картины свои выставлять начал. И внезапно стал очень востребованным художником. Сейчас его картины покупают за очень хорошие деньги. И это позволило отцу смириться с моей жизнью.

– Света, – я все таки не могла понять один момент, – так получается ты богата. А зачем тогда работаешь?

– Богата, – усмехнулась Света, – только богатство же не в деньгах, Даш. Я люблю и любима и это самое главное. Тем более… мы с Вадимом решили, что нам много не нужно. Крыша над головой, еда, одежда. Медицина, санаторий пару раз в год. А все остальное мы отдаем в наш благотворительный фонд. Мы его создали с первой же проданной картины. Отправляем детей с такими же травмами, как у Вадима, на лечение за границу.

Глава 35

Света улыбалась и пила свой кофе. А я никак не могла уложить с голове то, что услышала. Нет, я не дура, и прекрасно понимаю, что если бы от денег, от больших денег, легко было отказаться, то все в мире было бы по-другому. Нет, я понимаю, что есть богатые люди, которые жертвуют огромные суммы на благотворительность. Но при этом они все равно остаются богатыми людьми. Живут в особняках, ездят на дорогих машинах на дорогие курорты… Для них это малая часть, которую они отдают, не снижая уровень жизни.

И вот Света. Она ходит на работу каждый день, как и все, кто живет на зарплату. Она носит обычную одежду, купленное в том же магазине, что моя. Она ездит на недорогой машине, а часто, вообще, ходит пешком, потому что живет не далеко. И не думаю, что свой оплачиваемый отпуск Светка проводит на Сейшельских островах.

– Ничего себе, – выдохнула я. Я еще никогда не встречала таких людей, как Света. – Вы такие молодцы. Просто необыкновенные.

– Неправда, – рассмеялась Света, – мы самые обычные. И нимба над головой у нас нет. Прекращай смотреть на меня с восторгом. Тем более, – она подмигнула, – Дима тоже очень много жертвует. Можешь восторгаться им.

– Я им и так восторгаюсь, – рассмеялась я, – но, Света, ты же правда Человечище. Многие на все готовы, чтобы получить то, от чего ты отказалась совершенно добровольно.

– От чего я отказалась, Даш? Ну вот подумай? От жизни с нелюбимым мужем, за которого вышла по указке отца? От золотой клетки? От бесконечно длинных дней, наполненных бездельем? От ежедневного скучного шоппинга? От чего?

– Ну-у-у… – задумалась. А потом нечаянно разоткровенничалась, – моя мама всегда мечтала выйти замуж за богатого, чтоб красный ягуар, бриллианты, меха и путешествия по островам…

– А ты? – неожиданно серьезно спросила Света, – ты мечтаешь о таком муже?

– Нет, – рассмеялась я, – у меня аллергия на красные ягуары. И, вообще, как говорит бабушка, деньги, как камни, тяжело на душу ложатся.

– Правильная у тебя бабушка, – расхохоталась подруга, – пошли на работу, а то мы с тобой уже почти на сорок минут опоздали. Дима ругаться будет. Он всегда к тем, кого любит, намного строже относится. Характер.

Я улыбнулась. Да, так и есть. Мой любимый мужчина чересчур требователен не только к себе, но и к близким. И сердце привычно кольнула иголочка. Я ведь так и не призналась ему в своем обмане.

– Даша, в субботу у Вадима День рождения. Диму мы уже позвали. А теперь зовем и тебя, раз уж ты все знаешь. А то он отказался, сказал, что хочет куда-то свозить тебя. Приходи. А куда-то вы сможете съездить и потом, а Вадим будет очень рад наконец-то с тобой познакомиться.

– Наконец-то? – не поняла я. Откуда Светкин муж может, вообще, знать обо мне.

– Да, – рассмеялась Света, – Дима ему уже все уши прожужжал. Только о тебе и говорит. Даша это, Даша то… только ты не говори, что я проболталась. Он меня прибьет.

– Не скажу, – пообещала я. А в душе сладко пело от счастья. Я Ему не безразлична. И я никогда не перестану удивляться и радоваться даже самому маленькому признанию.

Нам повезло, Димы в офисе не было, и наше отсутствие осталось незамеченным. А вечером, обнимая и прижимаясь к любимому, я спросила:

– Дима, Света меня сегодня пригласила на День рождения к своему мужу. Сказала, что ты тоже идешь. Правда?

– Светка-интриганка, – он поцеловал меня прямо в глаз, уж куда дотянулся, – вообще-то я хотел тебя кое-куда свозить… Но если ты хочешь к Светке, то давай пойдем к Светке.

– А куда ты меня хотел свозить? – мне было любопытно. Вдруг мне в это «кое-куда» захочется больше, чем к Вадиму на праздник. Я, конечно, ужасно хочу познакомиться с настоящим известным художником, да, я погуглила, и с человеком, который все свои заработанные на картинах миллионы отдает детям. Но ведь Дима хочет что-то сделать для меня. Сам хочет. И это так ценно, что я готова отложить знакомство с интересной личностью.

– Кое-куда, – хохотнул он и дотронулся до кончика моего носа, – любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

– А зачем она на базар пошла? – ответила я нашей ритуальной фразой совершенно машинально, забыв, что Дима так и не знает правду.

– Дашка, – Дима тепло улыбнулся, – знаешь, когда-то давно одна маленькая и очень любопытная девочка задавала мне точно такой же вопрос…

– И что ты ей отвечал? – у меня пересохло в горле, а губы мгновенно потрескались. А сердце сжалось, и испуганно замерло. И мне на мгновение показалось, что он сейчас узнает меня. И меня затрясло от страха, что не простит. Но Дима снова тепло улыбнулся и ответил:

– За сплетнями, Дашка, она же любопытная, эта Варвара.

А меня черт дернул за язык. Умирая от страха, я все же спросила. Не могла не спросить:

– А что это за маленькая девочка?

– Ну, – Дима прижал меня к себе сильнее, словно ощущая, что меня стало морозить. Только это было не от холода. – Не такая она уже маленькая. Ей сейчас тоже, как тебе, двадцать два. Но тогда… тогда она была маленькой и очень смешной.

– Это твоя сестренка? – прошептала я одними губами, чувствуя, как на глазах появляются слезы.

– Нет. – Дима посмотрел мне в глаза, – Даша. Это моя дочь.