Текст книги "Недетские чувства (СИ)"

Автор книги: Натали Катс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Я успокоилась только тогда, когда сил вырываться совсем не осталось. И стоило мне смириться и прекратиться свои бесполезные попытки, как он провел ладонью по моей щеке и мягко и осторожно приподнял мое зареванное, опухшее и покрасневшее лицо вверх.

Я замерла, он смотрел на меня с усмешкой. Но не злой и презрительной, как я уже привыкла, а доброй, как когда-то давно. Я громко всхлипнула, мне на секунду показалось, что все вернулось на много лет назад. Когда я была маленькой девочкой и пряталась в его объятиях от страшных ночных теней деревьев за окном.

Но он склонился ко мне низко-низко и, сбрасывая с меня наваждение прошлого, прошептал, почти касаясь губами губ:

– Хорошо, не хочешь шубу и колье, значит мы за ними не поедем, глупая девочка Даша… тебе стоило выбрать другой подарок…

И прежде чем я успела понять о чем он, его губы коснулись моих. Нежно мягко, как сегодня в офисе. Да разве можно так со мной?! Я сломалась моментально. Простила и забыла все обиды. И шевельнула губами в ответ, отвечая на поцелуй. Трепетный и теплый, согревающий холодную белую звезду в моей груди. Как хочется верить. Как хочется забыть все, что было. Как хочется, чтобы этот миг продолжался вечно.

Он знакомо хмыкнул, подхватил меня на руки и понес к машине, не прерывая поцелуй. Хорошо, что на улице было совсем темно, и никто ничего не видел. Мне было бы стыдно. Не привыкла я к такому откровенному поведению на людях. Я бы спрятала лицо, уткнувшись в его плечо, но тогда надо было бы прервать поцелуй. Оторваться от его губ, перестать дышать с ними одним на двоих воздухом. Перестать видеть его глаза. Даже в темноте, когда все вокруг раскрашено всеми оттенками серого, я видела или может быть знала их изумрудную зелень. На руках было тепло и уютно. Я почти замурлыкала от удовольствия. Мои сорок два килограмма для него пустяк. Что-то хорошее есть и в очень маленьком росте.

Автомобиль взмахнул крыльями, открывая двери, и он усадил меня на пассажирское сиденье. Мне так не хотелось отпускать его, и я вцепилась в его плечи. А он пристегнул меня и, коротко поцеловав в припухшие от бесконечно долгого и сладкого поцелуя губы и улыбнулся. Совершенно лишая меня возможности думать.

Отцепив мои руки, обошел машину, сел рядом и, взглянув на меня серьезно, спросил:

– Я в последний раз тебя спрашиваю, может все же шубу или колье? Поверь, я та еще сволочь в отношениях. Наплачешься.

– Нет, – я мотнула головой так, что заныла шея, – не надо мне ничего другого… только… вы же говорили, что категорически против служебных романов?

Он вздохнул, сжал руль так, что оплетка захрустела и ответил:

– Говорил. И сейчас говорю.

– Тогда не надо, – я прикусила губу, чтобы снова не расплакаться, моя сердце в очередной раз летело в пропасть, чтобы разбиться, – я не хочу так… чтобы вы только из чувства вины и благодарности. Я тогда лучше пойду…

Снова принялась искать спрятанную ручку.

– Кнопка, правый верхний угол, – подсказал он, – только если уйдешь, я больше не побегу за тобой. Хватит. Я еще никогда ни за одной бабой так не бегал, как за тобой, глупая девочка Даша.

Я уже щелкнула кнопкой, открывая дверь и вытащила ноги из его крутого автомобиля. Я не вышла только потому, что это сделать довольно сложно, с непривычки из его машины быстро не вылезешь. Но после его слов замерла. Я не хотела уходить. Но и быть с ним, если он не хочет быть со мной тоже не хотела. Пусть с его стороны будет хотя бы желание, мелькнула мысль. И да. Я согласна даже на такое. Пусть будет хоть что-нибудь, хоть какое-нибудь чувство ко мне. Именно ко мне, а не к компании, которую я сохранила для него.

– Вы бегали за мной? – уточнила я.

– Бегал. – вздохнул он, снова поскрипел рулем, – я был страшно зол, когда узнал, что ты на меня работаешь. Думал, ты откуда-то узнала про эту чертову папку и решила воспользоваться случаем и влезть в мою постель. Хотел уволить, а вместо этого потащил тебя обедать в ресторан. Светка сказала, что ты ничего не кушаешь. Она только кажется такой тихой и бестолковой, но на самом деле… А еще я каждый день, как дурак носил тебе цветы и шоколадки, когда увидел, что ты взяла плитку у Игоря. А ты все несла на общую кухню. Словно давая понять, что от меня тебе ничего не нужно. Или нужны какие-то совсем другие подарки. И, наконец, – он сжал губы, – я чертову прорву времени провел в твоем дворе… Почти каждый вечер приезжал и ждал, что ты выйдешь… как идиот. И сейчас тоже. Надо было дать тебе убежать.

Каждая его фраза переворачивала мой мир. И от этой карусели все запуталось еще сильнее. Стало еще более непонятным. И когда он закончил, вся ситуация стала выглядеть совершенно по-другому. Я не знала, что сказать на его признание. А он смотрел на меня и ждал ответа.

– Я была в панике, – я опустила глаза и потеребила поясок плаща, стараясь справиться с неловкостью и смущением, – из-за того, что было. И из-за своей реакции. Я же никогда не вела себя так, как в вашем кабинете. Два раза. А шоколадки и цветы… я думала, это Игорь. Если бы я знала, что это вы. И я никуда не хожу по вечерам.

Я говорила, а сама пыталась уложить в голове, что все этой сейчас происходит со мной и на самом деле. Что это не сон, не фантазия, не мечта, а реальность. Но получалось не так хорошо. Словно где-то в глубине души растерянная маленькая девочка боялась сделать шаг к зеркалу и увидеть, что она уже выросла. Что теперь она взрослая.

Вместо ответа он потянулся ко мне и поцеловал. Снова.

– Но все это не отменяет того факта, – прошептал он, – что я брошу тебя через пару недель, глупая девочка Даша.

– Мне все равно, – прошептала я в ответ, – мне все равно.

Глава 21

Я лежала на его плече и была абсолютно счастлива. Наш третий раз совсем не был похож на первые два. Нежность вместо грубости, мягкость, вместо жестокости, нега вместо отчаяния… почти любовь. Почти навсегда. И если закрыть глаза, то можно забыть про это «почти», и представить, что все так и есть, что впереди вся жизнь с такими же страстными, но нежными ночами; спокойным сном всю ночь, под защитой самого надежного человека в мире; бесконечно прекрасными рассветами рядом с самым любимым мужчиной. Здесь. Вместе.

Он привез меня к себе домой. В огромную многометровую квартиру, которую я не видела. Слишком сильно было наше общее стремление оказаться в спальне. И даже эту комнату я рассмотрела только сейчас. И то не всю. Темно-коричневые портьеры, светло-бежевая тюль, окно, прикроватная тумбочка. Впрочем мне было все равно. С милым рай и шалаше. Мое счастье не стало бы меньше, если бы нас окружали стены нашей с бабушкой квартиры. Наоборот. Это, пожалуй, сделало бы меня еще более довольной.

– Тебе пора, – прервал мои мечты Дима. Да после того, что было сегодня, я могу называть его так. Не Он. Не Дмитрий Борисович. Дима. – Мне нужно отдохнуть, не люблю, когда кто-то спит в моей постели. Я вызову тебе такси.

Он потянулся к телефону. А я… наверное, я должна была расплакаться от огорчения. Или надуться. Или отреагировать хоть как-то, но… когда ты смирилась со своим желанием быть с ним хотя бы так, когда ты понимаешь, что для него ты не по настоящему, понарошку… не знаю. Боли не было. Обиды не было. Просто безмятежный покой и благодарность за проведенные вдвоем часы. Если это все, что он может тебе дать, то какой смысл думать о чем-то большем. У меня есть выбор: или смириться и превратить эти две недели в сказочную мечту, которую я буду вспоминать потом до самой старости. Или попробовать все изменить. Попытаться стать ему дороже, занять чуточку больше места в его жизни, ломая его привычный мир и расталкивая локтями тех, кто уже есть в его сердце.

Я поцеловала его в колючую щеку, улыбнувшись своим воспоминаниям, и начала одеваться. Почти сразу пиликнул телефон, сообщая, что машина уже едет.

– И ты ничего не скажешь? – он с усмешкой смотрел на меня, бесстыдно раскинувшись на смятой постели.

– Мне было хорошо, – улыбнулась я, – очень. Я подожду такси на улице.

Мне показалось, что в его глазах что-то мелькнуло. Что-то такое. Странное. Обида? Боль? Нет. Наверное, мне показалось. Он же сам хотел, чтобы все было именно так. А я всего лишь хочу сделать так, как ему нравится. Как хочет он. Главное, чтобы он был счастлив со мной эти две недели. Потому что мне совершенно точно этого мало.

Дима вдруг зарычал, слетел с кровати и снова, как в прошлый раз, припечатал меня к стене под большим плоским телевизором. И я опять висела в его руках, цепляясь за пол кончиками пальцев, он слегка сжимал мне горло, перекрывая кислород.

– Не играй со мной, девочка, – зашипел он и, не выпуская из рук, пометил своим особенным поцелуем укусом, – и не надейся на большее. Я тебя предупреждал.

– Хорошо, – прохрипела я и вцепилась в его ладонь, – не буду. Я сделаю все, что ты захочешь.

– Глупая девочка Даша, – Дима отпустил мое горло, и подхватив за талию с силой прижал к себе, – не разбрасывайся такими обещаниями. А то я могу воспользоваться этим предложением.

Телефон пиликнул второй раз.

– Такси приехало, – прошептала я, – мне надо идти.

Недовольный взгляд, глухой рык, поцелуй-укус на прощание. Я спускалась на лифте и трогала мгновенно припухшие губы. Господи, я дура. Полнейшая и просто ненормальная дура. Потому что, уходя от него в холодную ночь, поддернутую осенним морозцем, я была бесконечно счастлива. И стылый октябрьский воздух, пропахший бензином, сыростью и снегом, казался мне наполненным ароматами весны, цветов, первой травки и радостью от возрождения жизни после долгой зимы.

Я улыбалась всю дорогу. Этот наш вечер оказался гораздо лучше, чем я могла рассчитывать, после знакомства в офисе. Все было просто чудесно.

Дома я долго не могла уснуть, ворочалась в постели, вспоминая его прикосновения, ласки, нежность… почти любовь. Жаль что все так быстро закончилось. Но как хорошо, что все будет продолжаться. Даже если всего две недели.

Утром я проспала на работу. Не услышала будильник. Вскочила, когда было уже поздно даже торопиться, до начала рабочего дня в офисе оставалось три минуты. А значит я уже опоздала на двадцать семь минут.

Собралась я мгновенно, и уже в половине десятого, запыхавшаяся и раскрасневшееся от быстрого бега плюхнулась на свое кресло. Отдышаться.

– Ты где была? – подлетела ко мне Светлана, – Дима злой как тысяча чертей!

Я так привыкла к тому, что она сплетница и нужно избегать общения с ней, что столь быстрое изменение репутации еще никак не уложилось в моей голове. И я растеряно замолчала, соображая, что сказать. Но она не слушала:

– Запомни. Будет орать, говори, что ты на больничном. Что бы он не делал, стой на своем насмерть. Иначе сожрет. Поняла?

Я кивнула, хотя ее слова были странными. Ну, подумаешь, опоздала. Тем более, я вчера действительно добровольно отказалась сидеть на больничном.

– Даша, тебя Дмитрий Борисович зовет, – примчалась Иришка, – ты что натворила? Он с утра рвет и мечет.

– Опоздала, – ответила я, выравнивая дыхание, – проспала.

– Ну-ну, – недоверчиво посмотрел на меня Иришка, – из-за опоздания он бы так не бесился. Может документы какие потеряла. Давай вспоминай. Тебя не было всего полтора дня, думай, что забыла сделать перед тем, как в больницу попала.

Я закивала в знак согласия. Иришка вздохнула и ушла. А я все никак не могла сообразить, что такое сдохло в лесу, раз они все стали со мной так любезны? Ведь та же Иришка буквально два дня назад смотрел на меня волком, презрительно и даже пренебрежительно. А сейчас… я на лестнице встретила курьера Славку. Он тоже улыбнулся мне открыто и доброжелательно. И спросил как дела.

Глава 22

И, вообще, я с удивлением заметила, что в офисе все стало как-то по-другому. Больше не чувствовалось скрытой угрозы, опасности и больше не чувствовалось висящего в воздухе напряжения. Тихо и спокойно… и даже цветы в горшках казались зеленее, а тишина не давила.

– Давай, иди уже, – вздохнула Светлана, – расскажешь потом, что у вас вечером случилось такое, что привело Диму в ярость.

Я пожала плечами, не уточняя, что именно я не знаю: то ли не знаю, что произошло, то ли – расскажу или нет. А может все вместе.

– Да?! – резкий окрик на мой стук был привычно жестким. Кажется вся его доброта и нежность закончилась вчера.

– Можно, – прошептала я в приоткрытую на палец дверь, так страшно было войти. Мне показалось, Дима хочет сказать, что все закончилось.

– Входи, – тем же тоном ответил он, и я проскользнула в щель и замерла у порога, опустив голову. И от страха, и от стыда. – Иди сюда.

Эти несколько шагов я проделала не поднимая глаз и рассматривая ковролин на полу кабинета. Серенький такой… чистый… только в одном месте воле ножки стула за ворс зацепились какие-то соринки. Целая россыпь соринок, наверное, тетя Люба пропустила этот крошеный кусочек, когда пылесосила сегодня.

– Сядь, – он говорил почти спокойно. И это почти давало почувствовать всю его злость, негодование и даже какое-то отвращение. Я вскинулась и посмотрела в его глаза. Не понимаю?! Я же не сделала ничего такого, что могло вызвать в нем такие эмоции. Вчера ушла, когда он велел И он даже поцеловал меня на прощание. Я до самого дома чувствовала слабый вкус крови от прокушенной губы. А сегодня я еще только сорок минут назад глаза открыла. Не звонила, не писала ничего. Опоздала, но ведь с каждым может быть. Я же не нарочно. Сейчас все сделаю, пробегусь быстро по кабинетам, проверю, все ли хорошо. Хотя вчера вечером все проверяла. И, вообще, сомневаюсь, что опоздание офис-менеджера так уж сильно виляет на компанию.

Он смотрел на меня вроде бы спокойно, если бы я не знала его давно, то не заметила бы, что искорки в глубине глаз сверкали от негодования.

Я осторожно примостилась на краешке стула рядом с его столом.

– Даша, – он старался говорить спокойным тоном, но ручка, которая мгновенно завертелась между его пальцами, говорила о том, что это совсем не так, – почему ты опоздала?

– Простите, Дмитрий Борисович, – пролепетала я. Покраснев от стыда. Ну вот почему я проспала именно сегодня?

– Повторяю вопрос, – его голос зазвучал на целую октаву жестче и холоднее, – почему ты опоздала?!

От ледяного холода даже воздух замерз и потяжелел, пригибая меня к земле. И я съежилась на стульчике еще больше.

– Простите, – пискнула я и даже смогла немного удивиться, почувствовав, что из глаз уже льются слезы, – я… я…

Сказать, что я банально проспала не получалось. Слова застревали в горле и ни в какую не хотели выходить на холод. Язык безуспешно скреб по пересохшему небу, пытаясь сформировать звуки. Но комок невысказанных слов не давал выдохнуть.

Дмитрий Борисович встал, подошел ко мне, медленно и неспешно. Я так и сидела на стульчике, неотрывно глядя в его глаза. Снова как кролик перед удавом, мелькнула мысль, связывая этот момент и Тот вечер.

Он резко вздернул меня со стула вверх, подхватив за подмышки. И тряхнул, как тряпичную куклу:

– Последний раз спрашиваю. Почему. Ты. Опоздала?

– Проспала, – прохрипела я остатками воздуха и застыла, не смея вдохнуть. Я, вообще, перестала что либо понимать. – Простите…

Последних крох воздуха хватило еще на одно слово. Вдохнуть так и не получалось. И я закрыла глаза. Кажется, сейчас я задохнусь. Какая глупая смерть. В заключении напишут, она умерла от страха.

А он снова зарычал. Опять не к месту я подумала, что как-то часто он рычит. Как зверь. А зверь снова притиснул меня к себе, прижал, с сильным нажимом провел руками по телу, одновременно мгновенно избавляя меня от одежды. Опять. Снова. Как тогда.

– Вот поэтому я и не люблю служебных романов, – заговорил он со мной с придыханием, когда все закончилось, – вы, женщины, сразу начинаете наглеть. Думаете, что раз я с вами сплю, то буду закрывать глаза на ваши грехи на работе. Поэтому запомни, Даша, еще одна ошибка и ты вылетишь либо из моей компании, либо из моей постели. Поняла?

Я кивнула. Конечно, могла бы сказать, что я вовсе ничего такого не думала, что на самом деле просто проспала, но… есть ли смысл оправдываться? Ведь если посмотреть со стороны, то мое сегодняшнее опоздание вполне может быть именно такой наглой демонстрацией своей приближенности к собственнику компании. И, да, я видела, что девушки пользуются такими близкими отношениями. На моей старой работе, бухгалтер спала с директором. И вела себя так, как будто бы она была хозяйкой этой фирмы. И это выглядело очень некрасиво. Я бы так не хотела. Поэтому прав Дима, что разозлился.

– Прости, – повинилась я, – я, не нарочно. Правда проспала.

– Я предупредил, – кивнул Дима, – иди работай.

Одевшись и приведя себя в порядок я вышла из кабинета.

– Дашка-а, – протянула Иришка как-то восторженно и спросила шепотом, – ты что спишь с ним?

У меня сердце рухнуло в пятки. Что ответить?

И я молча выскользнула из приемной, опустив взгляд. Надо сказать Диме, чтоб больше не делал это в кабинете. А то все сотрудники будут думать невесть что.

– Как все прошло? – Стоило мне присесть за стол, как прилетела Светлана, – что он сказал?

– Сказал, что уволит, если еще раз опоздаю, – я уже успела придумать легенду, пока шла к себе.

– И все?! – подозрительно протянула она.

– И все, – подтвердила я.

– Я тебе не верю. У тебя губы припухшие!

– Искусала. Дмитрий Борисович ругался. А потом сказал, чтоб больше такого не было. Иначе уволит. И больше ничего. Не было. А Иришка придумала невесть что.

– Догадалась?

Я кивнула.

– Хорошо, я с ней поболтаю. Но у вас с Димой все хорошо? – спросила она шепотом.

Я снова кивнула и улыбнулась. Мне так хотелось поделиться своим счастьем хоть с кем-нибудь.

Глава 23

Весь день я носилась по офису, как заведенная. Вот кажется, на час всего опоздала, а такое ощущение, что меня неделю на месте не было. Со скоростью света возникали какие-то проблемы.

Закончилась бумага у менеджеров, и мне пришлось срочно нести им пачку, чтобы они распечатали какие-то документы. А потом просить Славку, чтобы отнес коробку. Хорошо, что заказала с запасом.

В бухгалтерии пролили последний флакон штемпельной краски, а они не включить ее в предыдущую заявку. Пришлось бежать в канцелярский магазин, потому заявка на канцтовары на эту неделю уже пришла, а на следующую еще не формировали.

Но больше всего отличились юристы. Потеряли ключи от сейфа с документами. Я думала, Дмитрий Борисович прибьет растеряху насмерть. Нет, он, конечно, его даже пальцем не тронул. Но смотрел так, что я бы умерла от одного взгляда. Оказывается, на меня он сердился совсем немного… капельку практически. А потом я два часа искала медвежатника, потому что наш какой-то особенный сейф могли открыть не все. Даже на обед не ходила.

И чем ближе был конец рабочего дня, тем сильнее сжималось сердце. Позовет или не позовет. Нужна я ему сегодня или уже нет. И было страшно от того, что может быть нет. Что может быть, мне придется провести этот вечер, а может быть даже все остальные, без него. В одиночестве.

Когда сотрудники потянулись из офиса непривычно дружелюбно прощаясь со мной, страх достиг апогея. Я ходила по офису, выполняя свои обычные обязанности и чувствовала, как в висках все громче и быстрее, стучит пульс, колени слабеют, я пару раз чуть не упала, как снова начинается тошнота и становится душно.

Позовет – не позовет… Нужна – не нужна… я гадала на плитках пола, на лампах в коридорах офиса, на фикусах, на столах… глаза сами цеплялись за предметы, а сердце выстукивало как заведенное: «Позовет – не позовет. Нужна – не нужна.»

Я уже все закончила и вернулась за свой стол. Уже надо бы идти домой, но я тянула. Дима все еще был здесь, а значит все еще оставалась надежда. Я медленно перебрала письма, складывая их в аккуратную стопочку. Завтра утром нужно будет зарегистрировать в журнале, сделать реестры и вызвать почтальона. Я хотела заполнить журнал сегодня, чтобы не терять время просто так, раз уж не могу уйти, но буквы прыгали, не давая прочитать слова, а смысл прочитанных слов оставался непонятным.

Позовет – не позовет…. Нужна – не нужна… шелестели письма, решая мою судьбу.

Хлопнула дверь. Я замерла, конверт в руке мелко дрожал, и захотелось плакать.

– Ты еще здесь? – Дима подошел и остановился возле стойки ресепшен.

– Да, – ответила я, прикусывая губу изнутри, чтобы не разрыдаться и не спросить у него, а что же дальше. Позовет – не позовет… Нужна – не нужна…

Он помолчал. А потом хлопнул ладонью по стойке и велел:

– Хватит работать. – Только тогда я решилась поднять на него взгляд. С отчаянной надеждой и мольбой. Пожалуйста. Позови. Скажи, что нужна. Сегодня. Сейчас. А на большее я и не претендую. – Кхм, – кашлянул он, – собирайся. Поехали.

Я все таки не сдержала слезы. Но быстро отвернулась и спрятала лицо, чтобы он не увидел. Незачем ему знать, что я плачу от радости, от того, что нечеловеческое напряжение последних часов схлынуло, оставляя после себя ватную слабость в коленях, влагу на ладонях и эти дурацкие слезы. Пока одевалась, незаметно вытерла глаза и нос, потому что из носа текло гораздо сильнее. Совру, что у меня насморк, решила я, спрятав платочек в кулаке.

– Я готова, – повернулась я к Диме. Он все так же стоял возле стойки и неотрывно смотрел на меня. И было в этом взгляде что-то такое… от чего я покраснела до кончиков ушей. Ну почему он так на меня действует?

Он молча пошел к выходу. А я за ним. Как хвостик. И мне нестерпимо захотелось взять его а руку. Как раньше. И посмотреть снизу вверх на его улыбку. Я сама не заметила, как моя рука толкнулась в его ладонь. Он будто бы машинально обхватил ее. И теперь мы шли рядом, держась за руки. Все так же молча.

Я осторожно, краем глаза посмотрела на Диму. Он не улыбался. И, вообще, все было не так, как тогда, давным-давно. Потому что было лучше. Ведь сейчас пусть только на вечер, но он только мой. Весь. Целиком и полностью. Именно так, как я когда-то мечтала. Мой принц везет меня на белом коне в свой замок. Осталось только получить «поцелуй любви» и жить долго и счастливо, усмехнулась я про себя. Но эта половина мечты так и останется мечтой. Но ведь половина лучше, чем ничего. И потом… а вдруг? Может быть у меня есть маленький, крошечный шанс, что даже потом, когда все закончится, мы сможем остаться если не друзьями, то хотя бы хорошими знакомыми.

– Голодная?

Его вопрос застал меня врасплох.

– Немного, – постаралась улыбнуться я. Надеюсь, это не было похоже на оскал. У меня, вообще, было странное ощущение. Я вроде бы радовалась, сердце трепыхалось от счастья, я улыбалась, смеялась и даже прыгала. Но в то же время все это оставалось внутри меня. А внешне… я просто шла. Обычно. Без тени улыбки. Холодная белая звезда, разгоревшаяся из-за переживаний, спрятала все мои чувства.

– Закажем еду на дом, – кивнул он. И мы снова замолчали. Просто шли рядом, просто сели в машину. Но несмотря ни на что тишина не давила. Мне было хорошо даже просто молчать рядом с ним. И ему, кажется, тоже.