Текст книги "Недетские чувства (СИ)"

Автор книги: Натали Катс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

Этот вечер я навсегда запомню за его тишину и спокойствие. Мы почти не разговаривали. И это молчание было уютным. Страстным. Обжигающим и бесконечно нежным.

И когда я уже собралась, чтобы уехать на такси домой, Дима вдруг остановил меня, прижал к себе и замер. Мне даже на секунду показалось, что он сейчас предложит остаться. Но нет. Нежный, теплый поцелуй, который я все еще чувствовала на губах, и он мягко и осторожно подтолкнул меня к выходу. В его глазах не было ярости или злости, к которым я уже привыкла. Он смотрел на меня почти так же, как раньше. И я с трудом удержала рвущееся из сердца «я люблю тебя».

А дома заснула сразу, как только голова коснулась подушки. Впервые за много дней я была спокойна. Потому что знала, завтра он все еще будет мой.

Утром я летела на работу как на крыльях. А он так и не появился. До обеда я была спокойна, а вот после все мои страхи, которые вчера слегка присмирели, подняли голову. И я опять стала переживать, нервничать, а временами даже паниковать. А вдруг он опять не придет?

Нет, умом-то я понимала, что ситуация совсем другая, что это его компания, и он обязательно должен прийти. Но сердце стучала с перебоями от страха, что он снова просто исчезнет.

– Даш, что с тобой? – Светлана стояла у стойки ресепшен. Я даже не заметила, как она подошла, так глубоко ушла в свои мысли, – что случилось?

– Ничего, – машинально ответила я и улыбнулась, вот уж широко улыбаться не смотря ни на что на этой работе я научилась мастерски. За очень короткий срок.

– Я уже полчаса прошу у тебя вызвать мастера. У нас из кондиционера вода капает.

– Прости, задумалась, повинилась я, – сейчас вызову.

– У тебя точно все нормально? Даш, ты, конечно, снова можешь соврать, что все хорошо, но может я смогу тебе помочь?

– Нет, – мотнула я головой и опустила глаза. Мне было неудобно. Не привыкла я жаловаться на свои проблемы, – правда, все хорошо. Просто Он почему-то не пришел на работу.

– Дима? – Я кивнула. – Так он сегодня и не придет. У него переговоры с китайцами, оборудование для цеха закупить хочет. Это все знают. Ты же сама несколько дней назад из типографии распечатки получала. Не помнишь?

Я еще раз мотнула головой. Нет, распечатки я помнила. Но я даже не читала, что именно там написано. Тогда мне было не до этого.

– Ну ты даешь, – рассмеялась Светлана, – не жди его сегодня.

– Спасибо, – улыбнулась я искренне. Мне и правда стало легче. Сердце поверило и успокоилось. И хотя я все так же безумно скучала и тосковала без него, паника прошла, страх быть брошенной стал гораздо меньше. Один день без него это так мало, когда у тебя впереди целая жизнь в одиночестве. И я увижу его завтра. Он пока еще мой.

Все ушли, я закончила все свои дела и вышла на улицу. Тихая меланхоличная грусть – тень той, которая скоро составит мне компанию вместе с кучей кошек, окутала мир темной дымкой. Казалось, что все вокруг грустят. И охранник Андрей, который сегодня дежурил на входе. И печальный ветер, от безысходности сдувающий ледяным дыханием мусор с тротуара. Даже автомобили, проезжающие мимо, казалось, грустно моргали фарами и виновато гудели клаксоном.

– Даша! – тихий крик, пробившийся через ватный воздух, заставил споткнуться. Я думала мне показалось, но услышала еще раз – Даша!

Я поворачивалась медленно. Потому что не верила, что все это происходит на самом деле, что я не заснула в офисе в своем шикарном кожаном кресле, что я не сошла с ума и этот зов не галлюцинация.

Но это было на самом деле. Димина машина стояла у тротуара прямо напротив входа в офис. Не понимаю, как я могла ее не заметить? А может быть он приехал, когда я уже прошла мимо? Но все теперь было неважно. Главное, сегодня я увижу его. И вся грусть мгновенно исчезла, оставляя после себя чистую, незамутненную радость.

– Здравствуй, – прошептала я тихо, глядя на него счастливыми влюбленными глазами, и он тепло улыбнулся мне в ответ:

– Я еду ужинать. Если хочешь, поехали со мной, а потом я отвезу тебя домой. Я очень устал, и больше чем на просто ужин, меня не хватит.

Хочу ли я? Дима, да с тобой я хочу все что угодно: ужинать, спать, лежать, беседовать, молчать, мечтать, грустить… я хочу все, если ты рядом. Я живу, если ты рядом. И существую, если тебя нет.

Все эти слова пронеслись в моих мыслях в одно мгновение, но я не сказала ничего, просто улыбнулась и кивнула.

Мы снова ужинали в том же пафосном ресторане. И снова Жанна презрительно смотрела на меня. И не только она. Но я сияла и не обращала внимания на недовольные лица вокруг. Пусть они считают, что я недостойна этого места. Пусть даже я сама считаю именно так. Все неважно. Важно только то, что он смотрит на меня с мягкой улыбкой. Точно такой же как раньше, в тот далекий и самый счастливый год моей жизни.

– Дмитрий Борисович, – Жанна так и вилась вокруг Димы, старательно угождая, – могу предложить вашей даме другое вино. Думаю, оно больше придется ей по вкусу. Вот смотрите, у нашего бармена совершенно случайно оказалась бутылочка молдавского.

Она еще успела озвучить цену этой бутылки до того, как теплые зеленые искорки в его глазах мгновенно потемнели до черноты, выплескивая непонятно откуда взявшуюся ярость. Он сжал книжку меню так сильно, что обложка захрустела, а Жанна съежилась под его взглядом и вроде бы даже стала меньше.

Глава 25

И я вдруг поняла, что сейчас Дима просто убьет этого неизвестного человека вот этой самой бутылкой. Хотя я не понимала почему. Это вино оказалось мне знакомо, и я однажды даже пробовала его на вкус, когда богатенькая однокурсница отблагодарила меня за помощь во время зачета. Вкусное хорошее вино.

– Ее уже оплатил господин с пятого столика и велел передать вам, – испуганно зашептала Жанна, сжимая несчастную бутылку, – простите, но я не могла не передать ее.

Теперь мне все стало ясно. И я поняла, что могу все исправить.

– Спасибо, Жанна, – я вскочила с диванчика и отобрала бутылку у несчастной девушки, которая уже беззвучно плакала. Не только я боюсь его ярости. Подбежала к пятому столику и вежливо улыбнувшись невысокому белобрысому дядьке, сидевшему в одиночестве спиной к нам, поставила бутылку на его столик и поблагодарила. – Спасибо, но не стоило утруждаться. Я не нуждаюсь в вашем внимании. Вы не в моем вкусе. Тем более, для вас это вино явно слишком дорого, вон у вас вас на рубашке уголок воротника обтрепался. Купили бы лучше рубашку, вместо этой бутылки.

Мужчина подавился и закашлялся, выпучив на меня блекло-голубые глаза.

– Привет, Седой, – хмурый Дима подошел сзади и отодвинул меня за спину, – ты говорил, что поедешь домой.

– Не понимаю твоей страсти к бедолагам, – мужчина отложил ложку, вытер губы салфеткой и кивнул на стул напротив. Дима все такой же хмурый, молча усадил на стул притихшую меня, и сам сел рядом. Жанна уже суетилась рядом, перетаскивая наши тарелки на этот столик. – Столько красивых, ярких и эффектных девушек из приличных семей с радостью проведут с тобой время. И для дела будет польза. Но ты либо пользуешь ночных бабочек, либо подбираешь каких-то убогих. Эта, как там ее… ммм… Вика.

– Вика очень красивая и эффектная девушка, – встряла я, этот сморчок мне ужасно не нравился. И ладно я, на самом деле не красавица, но ведь Виктория Семеновна совсем другая. И Дима всегда выбирает себе красивых женщин, у него совершенно точно есть вкус. И мне стало обидно, что…

– Даша, помолчи, – поморщился Дима.

– Занятный комар, – усмехнулся Седой, – мелкая, когда взрослые дяди разговаривают, сиди и помалкиваай. Дим, ей хоть восемнадцать есть? Не то, что я против, но ты бы тогда шмакодявку эту по ресторанам не таскал. Трахай дома за закрытыми дверями. Сам понимаешь, педофилия не то обвинение, которое сейчас удастся замять без скандала.

– Все нормально, Седой, не волнуйся, – Дима встал, – но мы, пожалуй, пойдем. Наелись как-то… досыта…

Белобрысый тихо рассмеялся.

– Иди, дурень. Упустил Светку мою, отдал ее этому хромоногому. Я тебя предупреждал, что никогда не прощу тебе обмана. Повезло, что хромоногий толковый оказался. Иначе, я бы ее, – он кивнул на меня, а взгляд этого мелкого старика на мгновение стал таким жестким и злым, что у меня перехватило дыхание, – попросту грохнул, как и обещал.

А в меня словно бес вселился. Я вдруг так разозлилась. Одно дело, что я сама в глубине души понимаю, что моя жизнь – трагическая случайность и больше всего хотела бы, чтобы с моей мамой такого не случилось. Даже, если бы пришлось пожертвовать самим фактом своего существования. Но с другой… никто не может угрожать забрать то, что у меня есть. Я слишком много времени и сил потратила на то, чтобы убедить себя в праве жить.

– Не смей угрожать мне, старик, – зашипела я, нависая над Седым, который вдруг как будто бы уменьшился и стал совсем нестрашным. А даже жалким. – Не ты дал мне жизнь, не тебе ее отбирать.

– Даша! – Дима схватил меня за шиворот и поволок к выходу. – Ты что творишь?! Ты хоть знаешь, кому угрожаешь?!

Он говорил еще что-то. А я висела в его руках, как тряпочка и не понимала, что на меня нашло. Я еще никогда не была такой… грозной? Ужас…

И мы оба не видели и не слышали, как Седой, отложив ложку и хмуря брови о чем-то думал. А потом позвонил и отдал жесткий приказ своему помощнику:

– Вадим, видел девочку с Морозовым? Сейчас из ресторана вышли. Ага. Пробей-ка, кто такая и откуда взялась… Хорошо. Жду…

Он положил трубку в карман, снова взялся за ложку и прошептал:

– Надо же… какой интересный комар. Хм… Любопытно…

А Дима приволок меня в машину и швырнул на сиденье. Вечер, начавшийся так тепло и мило, завершился совсем не так, как я думала. Дима сжимал кулаки и злился. Мне казалось, что он еле сдерживается, чтобы не прибить меня на месте.

А я чувствовала себя виноватой. Ну что мне стоило промолчать? Не заступаться за Викторию Семеновну… Зачем она, вообще, мне сдалась? Я, наоборот, должна ее ненавидеть.

– Прости, – повинилась я, когда Дима остановился у моего дома, – я не знаю, что на меня нашло. Не злись, пожалуйста.

– Иди, – сквозь зубы произнес он, сверкнув черными искрами, – завтра увидимся. И поговорим, – закончил он зловеще.

Я чуть не плакала, неловко вылезая из машины. Я только что сломала все своими руками. Своим длинным языком.

Он уехал, а я стояла и смотрела ему вслед, забыв, что опять не сказала, где я живу на самом деле. Дима привез меня в тот самый двор, что и обычно. До дома мне еще целый квартал.

Я брела домой и вздыхала. Если завтра он скажет, что все кончено, то в этом буду виновата я сама. Ну что мне стоило промолчать. Не лезть.

И прав этот Седой… Дима достоин гораздо лучшей женщины, чем я.

Рядом с ним должна быть красотка-фотомодель. Особенная. Как Тизания Агриппина – самая невероятная бабочка в мире. Главной в его коллекции совершенно точно должна быть она – огромная, яркая и красивая. А не бледная капустница, как я.

Глава 26

– Нет, ба, не надо приезжать, у меня все хорошо, – самозабвенно врала я бабушке нарочито веселым голосом. – Да, на работе прекрасно… Нет, ба. Я не одна… У меня друзья. И даже парень уже появился… Правда! Я не вру! Зовут? Светлана… Парня? Парня… Игорь! Да, ба… да, вместе работаем.

Мне было стыдно. Очень стыдно. Но, что я могла ей рассказать? Бабушка, я встретила Диму, но он меня принял за проститутку, а не смогла сказать ему, что это не так. А теперь мы вроде вместе, по крайней мере спим. Но это ненадолго, недели на две… а потом он меня бросит, он предупредил об этом еще в самом начале. А сегодня я разозлила его так, что, возможно, он сделает это гораздо раньше.

Утром я сидела как на иголках. Меня слегка потряхивало. Я кажется совершенно зря не пила таблетки, назначенные врачом, и, вообще, не надо было прерывать курс. Может быть тогда я бы справилась с волнением. Дмитрий Борисович уже пришел. Махнул мне рукой, здороваясь как обычно и ушел в кабинет. А я теперь ждала, когда позовет. А он все не звал и не звал.

И в какой-то момент я устала нервничать. Все равно уже ничего не исправить. Не изменить. Если все закончилось… так тому и быть. Значит мое счастье оказалось еще короче. Все. Это конец.

– Даша, Дмитрий Борисович тебя зовет, – Иришка высунула голову из приемной.

Почему всегда именно так и случается? Стоит только перестать ждать, как о тебе вспоминают, автобус приезжает, телефон звонит, чайник закипает, а Дима зовет меня к себе.

– Злой? – шепотом спросила у Иришки. Надо же знать к чему готовиться.

– Нет, нормальный, – так же шепотом ответила Иришка, – Даш, ну скажи, у вас отношения?

И я совершенно честно и откровенно помотала головой. Нет, Иришка, нет у нас больше отношений.

– Здравствуйте, Дмитрий Борисович, – я почти спокойно вошла в кабинет. Надо привыкать быть с ним чужими. Как в песне.

– Садись, – кивнул он на стульчик, – я тебя предупреждал, что еще одна ошибка и все?

– Да, Дима, предупреждал, – зря мне казалось, что я готова это услышать. Слова полоснули по сердцу когтем, разрывая его на клочки. Но я смогла не разрыдаться. Пять минут, а потом можно, уговаривала я себя. Только успеть добежать до туалета. Я и так потеряла с ним всю свою гордость, все достоинство. И мне хотелось сохранить хотя бы эту крошечную искорку себя – и не показать, что сейчас для меня закончилась жизнь.

– Так какого черта ты вчера устроила, – вдруг заорал он и стукнул по столу. – Какого черта?! Что же вы, бабы, за твари такие?! Наглые, беспринципные суки! Какого ты вчера, вообще, поперлась к нему отношения выяснять?! Ты идиотка малолетняя!

– Я не знаю, – прошептала я, чувствуя теплые капли на руках, сложенных на коленях, – просто я привыкла сама… всегда… и еще ты… ты… мне никто не нужен, кроме тебя… А он… а ты… ты же мог подумать, что я ему… что я с ним… знаки внимания…

– Что?! – Дима снова ударил по столу, а я вздрогнула, это удар предназначался мне. – Какие, к черту, знаки внимание?

– Ну, – слезы капали сами, без моего участия, – это же всегда так, в ресторанах. Если девушка нравится, то ей передают бутылку вина… а мне никто не нужен кроме тебя.

– Бестолочь, – устало сказал он. Вся его ярость испарилась, и осталась только усталость. – Вот уж точно ничего такого я не подумал. Это он надо мной так издевается, когда видит с девушкой. Мстит за то, что я его племянницу бросил. Вот теперь и шлет каждый раз самое дешевое вино в баре, чтобы показать, какой я неразборчивый. А я тебя вчера чуть не прибил. Если бы стала упираться и не ушла бы молча, мог бы и не сдержаться.

Из-за слез я ничего не видела, и только чувствовала, что он идет ко мне. Он легко поднял меня со стула и прижал к себе. И я по обыкновению вцепилась в него руками и ногами и замерла, всхлипывая. Он меня не бросил.

– У тебя такая забавная привычка висеть на мне, – хмыкнул он, – как будто бы ты маленький ребенок. На мне так раньше только… – он замолчал и подхватил меня под попу… как раньше. – Прекращай рыдать, надо работать.

– Я сама не знаю почему так, – прогундосила я забитым от попыток не рыдать носом, – обычно я так себя не веду.

Врала, конечно. Прекрасно понимала откуда у меня это детское желание «на ручки». Не просто к кому-нибудь, а именно к нему. И с усилием отцепилась и встала на ноги. Не хочу быть для него маленькой девочкой… вернее, не хочу быть для него ребенком. И надо перебарывать свои детские привычки. Дима не мой дядя, он мой любимый мужчина.

– Иди – он слегка подтолкнул меня к выходу, – и дождись меня вечером.

Из кабинета я вышла почти спокойная. И, вообще, после такого известия, я полетела на крыльях. И что-то изменилось в наших с Димой отношениях после этого случая. Нет, он все так же не предлагал мне остаться каждый вечер, но я чувствовала, что в нем зародилась какая-то искорка тепла и нежности. Крошечная, она иногда почти гасла, и Дима рычал на меня, как в первые дни. А иногда разгоралась сильнее, и я видела, он почти готов позволить мне быть рядом на всю ночь.

Две недели подходили к концу, и я готовилась к разрыву, хотя с каждым днем все больше влюблялась в Диму. Я плохо представляла себе, что буду делать потом, когда он скажет, что все кончено.

Мне кажется, даже смерть уже не будет избавлением, и я продолжу существование как вечно страдающее от любви привидение. И в нашем офисе появится легенда о любви офис-менеджера и директора, а призрак очередной Белой Дамы, будет выглядывать из окон пугая прохожих.

Глава 27

За несколько дней до окончания двухнедельного срока случился катаклизм. Не знаю, может быть из-за нервов, может я неправильно посчитала, но я расстроилась. Ведь наши отношения с Димой все так же начинались и заканчивались постелью, и потерять последние драгоценные дни было очень обидно.

И я уже была готова, провести эти вечера в одиночестве, но он как обычно вышел из кабинета, когда мой рабочий день закончился.

– Готова? Поехали!

Я только кивнула в ответ.

– В ресторан? Или дома что-нибудь приготовлю? Нам нужно поговорить, – так же, как будто бы безразлично, спросил он.

– Мне все равно, – обреченно ответила я… вот и все. Моя сказка закончится сегодня, хотя прошло всего десять дней. Вернее, ночей. Дней у нас с ним не было, даже в выходные.

Сколько бы я не готовилась к этому моменту, но стало больно. Глаза защипало, но я не позволила слезам вылиться. Да, я совсем потеряла гордость в этих отношениях, но мне хотелось сохранить последнюю каплю самоуважения. Я не заплачу, когда он скажет, что все кончено.

Все же мы поехали в ресторан. Но не в тот пафосный, как в прошлый раз. А в обычный. Классом пониже и демократичнее. Где я не чувствовала себя безродной нищенкой. И я была благодарна Диме за это.

Мы все так же молчали. А я думала о том, как жить дальше. Как прекратить свои бесполезные попытки в каждом встречном мужчине найти его.

Да, мне всегда нравились мужчины постарше. Но всех мужчин я сравнивала с дядей Димой. И они все проигрывали. А ровесники мне просто не нравились. Кроме мальчишки, с которым я встречалась на третьем курсе.

Он перешел к нам из другого института. Высокий, подкачанный и улыбчивый зеленоглазый брюнет. Он был так похож на мой идеал. И когда в первый же день мы столкнулись с ним в буфете, я осознала, что Максим может стать тем человеком, которого я смогу полюбить.

Не знаю, каким чудом, но он сам пригласил меня погулять прямо там, в буфете.

И я согласилась прежде, чем включилась голова и начала транслировать в мои мысли разные страшилки про прогулки с незнакомцами, в лучшем случае заканчивающиеся изнасилованием в подворотне. А в худшем смертью там же.

Но все прошло хорошо. Мы просто погуляли в парке, поболтали, посмеялись, поели мороженое и, вообще, прекрасно провели время.

С этого момента мы были неразлучны. Утром Максим встречал меня возле дома, мы вместе шли в институт, вместе сидели на парах, ходили на обед, занимались в библиотеке, гуляли после занятий и расставались только поздно вечером, возле моего дома.

И через пару пару месяцев я решилась. Несмотря на то, что немного сомневалась в своих чувствах. Нет, мне было хорошо с ним, но скорее как с другом, чем с любимым мужчиной. Но ведь я обычная, нормальная девушка, которая хотела быть кому-то нужной, хотела семью, где царит любовь и взаимопонимание. И почему-то решила, что уважения и тепла достаточно для счастья.

Оказалось, нет. Близость не оставила после себя ничего, кроме красного пятна на простыне. Максим честно старался, а я чувствовала себя виноватой перед ним. Ведь он не врал, я ему правда очень сильно нравилась.

После этой ночи мы так же тихо-мирно расстались. Не сговариваясь, не скандаля… просто перестали быть парой. И остались друзьями, потом приятелями, а к концу института просто знакомыми.

– О чем думаешь? – перебил мои мысли Дима.

Я вздохнула, встряхивая плечами и честно ответила.

– Вспоминаю… Знаешь, мне всегда нравились мужчины старше меня…

Мне захотелось рассказать ему правду о себе и о нем. Все эти дни как-то не было случая, а вот сейчас… я только открыла рот, чтобы признаться, но он перебил меня.

– Малолетки всегда вешаются на взрослых, – хмыкнул он с такой интонацией, что во рту появился гнилой вкус презрения, – вы же не понимаете, что для взрослых мужчин вы всего лишь тело, потому что мозга у вас еще нет.

Он сидел, положив локти на стол, и насмешливо смотрел на меня, словно чего-то ожидая.

– Может быть, – пожала я плечами. Рассказывать правду сразу расхотелось. Тем более, если мы сейчас расстанемся. Зачем бередить прошлое? – Но в нашем с тобой случае меня это устраивало. И я не просила большего.

Сказала, а сама заплакала. Опять где-то там внутри. Ну что ему стоит сделать вид, что я хотя бы чуточку была ему интересна. Но искорка в очередной раз почти потухла, оставляя после себя пепел. Я, конечно, в любом случае стерплю любое отношение, любое оскорбление, чтобы быть с ним рядом хотя бы еще один день. Но как же мне больно. И почему он стал таким? Ведь раньше он таким не был. Я же помню, как он любил маму. Как носил ее на руках. Как дарил подарки тайком от меня, чтобы не нервировать ребенка. И как я потом воровала их у нее. У меня до сих пор лежат в шкатулке с детскими драгоценностями заколки, бусы, безделушки подаренные им не мне.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – хмыкнул он, – может не будешь вешаться мне на шею и умолять не прогонять тебя.

Он словно нарочно старался ранить меня, оскорбить, унизить. Но зачем?

– Не буду, – спокойно и честно ответила я, – я не буду вешаться тебе на шею и умолять не прогонять меня. Обещаю.

Он нахмурился и замолчал. Мы еще немного посидели молча, а потом он снова продолжил разговор с того же места.

– Я не верю тебе. Вы, женщины, не умеете не врать. Вы врете всегда и везде. Хитрите, изворачиваетесь. Это у вас натура такая. Гнилая. Бабская.

– Не все такие, – ответила я.

– Не все, – согласился он и криво улыбнулся, – но подавляющее большинство. Вот ты, к примеру, можешь сказать, что не врешь? Что искренна со мной?

– Да, – ляпнула я прежде, чем сообразила, что это не так. Я же не сказала ему, кто я на самом деле… а еще соврала о том, где живу… и о том, что мне все равно…

Он усмехнулся.

– И почему я тебе не верю? Ладно, Дашка, забудь. Сегодня я хотел поговорить о другом.

Легко сказать забудь. А как забыть его презрение? А как теперь рассказать правду? А надо ли теперь рассказывать эту правду? Ведь если мы были вместе совсем недолго, и он потерял ко мне интерес, то нужно ли ему теперь все это знать? А особенно про наше общее прошлое? Вряд ли…

Пусть все будет так, как будет. Я ничего ему не расскажу. И останусь в его жизни просто незнакомой девочкой Дашей, с которой он провел несколько ночей и которую забудет уже завтра утром.

А я смогу пережить еще одно расставание. А если и не смогу, то никто от этого не пострадает. Только бабушку жалко. Она у меня, конечно, еще относительно молодая, даже шестидесяти нет, но тяжелая работа от зари до зари сделала свое дело. И я ни за что не оставлю ее одну.

Я снова ушла в свои мысли, замерла, размышляя, и включилась только тогда, когда Дима взял меня за руку.

– Эй, Даша, ты меня слышишь? Все хорошо?

– Да, – я улыбнулась, как же хорошо, тепло и приятно, быть в его руках. Даже если он просто поглаживает мою ладонь и перебирает пальчики, – все хорошо. Я хочу в последний раз побыть с тобой сегодня.

«И завтра. И послезавтра. Я хочу быть с тобой всегда. Всю жизнь,» – добавила про себя. Жаль, что этого не будет.

– О! Какие люди! – громкий пьяный голос разрушил наш тихий вечер.