Текст книги "Недетские чувства (СИ)"

Автор книги: Натали Катс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28

К нам, удивительно точно лавируя между столиками, несмотря на состояние, приближалась Виктория Семеновна.

– Димочка, у тебя совсем испортился вкус, – она плюхнулась на свободный стул и пьяно захохотала, – как ты мог променять меня на это?

– Вика, – Дима начал закипать мгновенно, – тебе лучше уйти.

– Я сама буду решать, что для меня лучше, – она вспылила намного быстрее него и заорала, – ты мне не указ. Ты больше не мой босс, и теперь мне не нужно молчать о том, какая ты сволочь. А ты, девочка, – она обратилась ко мне, – даже не думай, что если он тебя трахает, значит любит. Эта скотина никого любить не может. Не способен он на любовь. И сердца у него нет! Скотина ты бессердечная!

Она орала все громче и громче, а я видела, что Дима зол так сильно, что сейчас прибьет эту дуру. Он уже начал вставать, не отводя от пьяной Виктории Семеновны потемневшего до черноты взгляда.

Я не могла этого допустить. Если он при мне ударит женщину… даже такую… нет. Не хочу этого видеть. Тем более, если я что-то умела в своей жизни очень хорошо, так это успокаивать пьяных женщин.

И я сжала ладонь Дим, давая ему понять, что справлюсь сама. Подвинула стул ближе к Виктории Семеновне и обняла ее.

– Все мужики сволочи, – зашептала я проникновенно. Она закивала, размазывая косметику по лицу, – они не достойны тебя. Ты самая лучшая. Самая красивая. И, вообще, посмотри на него. Что в нем такого, чтобы так убиваться? Ты найдешь себе гораздо лучше. Щедрого. Богатого. Который будет тебя бриллиантами осыпать. И подарит машину. Красный Ягуар. И повезет на самый дорогой курорт. Вот такого ты достойна. А этот… плюнь и разотри. Давай пойдем умоемся и приведем тебя в порядок. А то вдруг мужчина твоей мечты сегодня где-то рядом, а ты вся зареванная.

Виктория Семеновна кивала, соглашаясь с моими словами, и послушно пошла за мной в туалет.

А там она вдруг обняла меня и, пьяно всхлипывая, заговорила:

– Хороший ты человек, Даша. Если бы я знала раньше. Прости, что так поступила с тобой. Я так виновата. Прости. Но он страшный человек. Он тиран. Деспот. Он мне угрожал! Сказал, что если с тобой что-то случится, он меня убьет. И это правда, он такой. Жестокий. Не дай Бог, что не по его, он может даже ударить. Я так его боялась. Всегда. Он ненавидит женщин. Он нас презирает.

И мне пришлось выслушивать все ее обиды. На Диму, на всех мужчин, на несправедливую жизнь, на то, что ее не ценят… а ведь она такая хорошая.

Очень все знакомо. У мамы часто случались такие пьяные истерики. И всегда они заканчивались тем, что наплакавшись и нажаловавшись на судьбу она засыпала. И Виктория Семеновна тоже стала постепенно успокаиваться, тереть глаза и зевать.

Мы провели в туалете не меньше часа. И я уже не надеялась увидеть Диму. Но и бросить эту бедную несчастную пьяную женщину тоже не могла. Она так сильно напомнила мне маму.

Мама тоже часто приходила домой вот в таком состоянии и жаловалась на несправедливую жизнь.

– Вызвать такси? – Дима меня ждал. Он не ушел! И я не могла сдержать счастливую улыбку. И кивнула, потому что у самой на глазах появились слезы. От радости. Я ведь уже думала, что наше последнее свидание закончилось.

Мы вместе усадили успокоившуюся Викторию Семеновну в такси, и отправили домой. С кем она пришла мы так и не нашли. Официанты пожимали плечами, говорили, что вроде бы одна.

Нам ничего не оставалось, как уехать домой. Надеюсь ее никто не потеряет.

Мы ехали домой и молчали. Я устала и зевала, отворачивая лицо. И Дима внезапно спросил:

– Даш, а мы с тобой раньше точно знакомы не были? Может гуляли где-то вместе? Но я совершенно точно тебя не помню. Тоже пьян наверное был?

У меня пол ушел из-под ног. Если не сидела бы, то точно упала. И голова закружилась от страха. А если он возненавидит меня, когда я признаюсь? А если не простит? Никогда? Ведь я ему врала. А еще… меня вдруг внезапно озарило, что если он ушел от мамы, значит была какая-то причина, о которой я просто не знаю. Или не помню. Ведь просто так такие, как Дима, не уходят.

– Нет, – соврала я снова, вернее сказала полуправду, – мы с тобой не встречались ни на каких вечеринках. Тебе просто показалось.

Он кивнул и замолчал. Кажется, он мне не поверил. Ну вот почему я вру? Почему не рассказала сразу всю правду?

Да потому, ответила я сама себе, что тогда все могло закончится сразу. В тот самый момент, когда я призналась бы ему кто я есть. А я хотела немного счастья. Пусть оно было краденное, прикрытое ложью, но ради того, чтобы оно было, я готова на многое. Даже обмануть того, кого люблю. Но потом, когда нибудь, я ему все расскажу.

– Даша, мне нужно с тобой поговорить. Понимаешь, за эти дни…

– Не надо, – перебила его я, – ничего не надо говорить. Я помню, ты обещал мне две недели и они закончились. Давай просто сделаем вид, что ничего не было. Ты будешь боссом, я офис-менеджером. Я готова к такому, я справлюсь. Не переживай.

– Знаешь, – он невесело усмехнулся, – ты меня удивляешь. Я никак не могу в тебе разобраться. То ты ведешь себя как маленькая девочка. Наивная и доверчивая. То, вот как сейчас, как взрослый, умудренный опытом человек… Иногда мне кажется, что ты моя ровесница. И я не понимаю, как ты это сочетаешь. И я не сомневаюсь, Даш, что ты справишься. Ты очень сильная, я это уже понял. Да только… я не смогу. Я не справлюсь.

– Что?! – прошептала я, от его откровений перехватило горло.

– Вот так вот… удивлена, глупая девочка Даша? – он остановился в своем дворе, я даже не заметила, куда мы ехали, – Поверь, – он криво усмехнулся, – глупый мальчик Дима удивлен не меньше тебя.

Глава 29

– Я тебе уже говорил, – Дима как обычно сжимал кулаки на руле, так сильно, что он скрипел, – сначала я думал, что ты наглая сучка, узнавшая про эту идиотскую шутку Бакса с папкой. Думал, ты хотела залезть в мою постель, чтобы получить что-то для себя. Готов был прибить тебя на месте. Хотя хотел. Черт побери, как я тебя хотел. Смотреть не мог спокойно. А еще ты… уставишься на меня своими глазищами. А в них такой отчаянный страх плещется. Сначала я думал, что ты меня боишься. А потом понял… нет, Дашка, меня ты совсем не боишься. Почему-то. Что бы я не делал.

– Не боюсь, – я могла только шептать, почти беззвучно, так сильно перехватило горло.

– Ты боишься не быть со мной, а остаться без меня. И это было странно. Неправильно. Я не понимал чего ты хочешь и злился. Проще всего было уволить тебя, нет Даши – нет проблем. Но… такое решение злило меня еще больше. А ту еще Светка… не похоже, говорит, на Дашу, не могла она так к тебе с папкой заявиться. Да и лица говорила, на тебе нет… переживаешь ты, не ешь совсем. Бледная стала, тихая… совсем не похожа на себя во время стажировки. И заявила, мол, ты, Дима, идиот. Принципиальный идиот. Пригласи девочку в ресторан, поговори… прощения попроси… Это меня и добило. Чтобы я прощения просил?! Да у какой-то бабы?!

Дима замолчал сжимая челюсти так, что на щеках вздулись мышцы. Я молчала. Мне казалось неуместным вмешиваться и прерывать его откровения.

– А у самого, – глухо продолжил он, – сердце рвало на части. И ты перед глазами, когда уходила… такая пустая… словно я душу из тебя вынул во время… И не придумал ничего лучше, чем потащить тебя в ресторан. Я ненавидел тебя тогда. За то, что довела меня до такого состояния. За свою ярость, тебя ненавидел. До исступления. Боялся, что не сдержусь. Я далеко не ангел, Даша. И были в моей жизни поступки, за которые мне стыдно. И женщин я бил. И тебя бы тогда ударил, если бы ты хоть слово сказала. Я даже ждал, когда ты возмутишься. А ты молчала. Сидела на диване… мелкая… как воробей с глазищами… и молчала. А как поела и начала засыпать, я понял, что ошибался, – он посмотрел на меня с доброй улыбкой, – ты, Даша, не воробей. Ты котенок. Маленький, беленький пушистый котенок…

Тут я не выдержала и всхлипнула. Я задыхалась от бесконечной нежности в его глазах. И потянулась к нему, ближе.

– Даша, подожди, – улыбнулся он, – я хочу рассказать тебе все, пока готов сделать это.

Я застыла. Помолчать? Да за такие откровения, я сделаю все, что угодно. И как бы мне сейчас не нужно было почувствовать его объятие, его прикосновения, чтобы понять, что это на самом деле, что это не сон, я застыла на месте. Не хочу, чтобы он перестал говорить о себе.

– Я тогда решил, что должен тебя отпустить. Ты такая невинная, нежная, хрупкая, домашняя. А я… я, Даша, злой, жестокий, жесткий… И я не верю женщинам. Никому. Да что там говорить… уверен, Вика и остальные уже просветили тебя, что я за человек. Да, ты и сама видела, – он снова захрустел рулем, – и я тебя отпустил. А сам, как мальчишка, то следил за тобой. То назло тебе водил баб в офис. То шоколадки таскал, цветы. Я даже с Викой заново сблизился, чтоб ты заметила. И бесился. На себя за то, что не могу забыть. На тебя. За то, что тебе все равно. Ведь ты совсем про меня забыла. Как будто бы и не было ничего. Другие… они же цеплялись за меня… на коленях ползали, умоляли, чтоб я их не бросал. Хитростью пытались вернуть меня… Мне нравилось, что они бояться меня, а сами… а ты не такая… ты меня просто игнорировала. И это злило меня еще больше. Мне казалось, у тебя есть какой-то хитрый план. А потом ты попала в больницу. И оказалось все не так… план был у Вики. А тебя подставили.

Он снова замолчал. А я прикусила язык, чтобы не издать ни звука. Сжала пальцы в кулаки, так что ногти впились в ладони, а кончики пальцев онемели. Откуда-то я знала, что для него такое признание слишком тяжело. Слишком болезненно. И одно неверное движение, может заставить его замолчать о том, что он чувствует. И может быть навсегда.

– Тогда я напился, – он говорил медленно, – с Вадимом, Светкиным мужем. И они меня так пропесочили… говорили, что я веду себя глупо, что стоит дать тебе шанс… стоит дать шанс себе. А я, Даш, думал, что все равно все бабы одинаковые. Вам всем от меня нужно что-то: кому-то должность, а кому-то мои деньги. И решил, что предложу тебе выбор. Или я, или деньги. Но все пошло не так, ты отказалась и от меня, и от денег. И собиралась уйти. И тогда я понял, что мне все равно. Хочешь ты меня или денег. Я хочу тебя. И точка.

Он снова замолчал, но я не торопила. У меня внутри все дрожало. Казалось, что что-то вот-вот должно было случится.

– Я тогда, в постели любил тебя. Впервые за долгое время я, Даш, любил женщину, а не трахал. Я почти забыл каково это. А ты… ты вместо того, чтобы хотеть большего, как все… молча встала и ушла. Я еле сдержался, чтобы не попросить тебя остаться. Я решил, что ты манипулируешь мной. Нарочно заставляя чувствовать то, что я зарекался не чувствовать ни к одной женщине. Потому что вы этого недостойны. Потому что вы эгоистичные стервы. Вам плевать на тех, кто вас любит. Вы всегда используете мужчин исключительно для достижения своих целей. А ты… хотя вела себя совершенно по-другому… все равно, я был уверен, что ты такая же, как они. Я и сейчас иногда так думаю, Даш. Но сейчас мне все равно. И я прошу тебя… не уходи. Останься.

Толчок. Взрыв. И моя холодная белая звезда взорвалась сверхновой. Мне кажется, я потеряла сознание от этого признания. Потому что совершенно не помню, как оказалась на его руках. Дома.

Я целовала его куда придется и сквозь рыдания шептала, задыхаясь от слез:

– Дима, ты дурак. Какой же ты дурак, Дима.

Глава 30

Мы несколько часов просто пролежали рядом, прижимаясь друг к другу. Ошеломленные своей бестолковостью, своим непониманием, своей скрытностью. Мы оба никак не могли поверить, что все это правда. Мы столько времени мучились сомнениями, терзались, хотя нам нужно было всего лишь поделиться своими переживаниями.

Мы даже не могли говорить. То он, то я начинали разговор, но замолкали после пары фраз, потому что слова звучали слишком мелко, по сравнению с огромным на нас двоих чувством. Они словно теряли свою значимость, без следа высыхая в воздухе, как капли дождя в очень сильную жару испаряются, не долетев до земли.

Мы никак не могли привыкнуть, что вот только что случилось настоящее чудо. Словно пространства наших сознаний наложились друг на друга, создавая новую вселенную – Мы. Это Мы было нашим общим творением, объединяющим в себе и его, и меня. И от этого единения мы стали лучше понимать друг друга. Ведь частичка души каждого из нас стала доступна другому. И именно такая глубокая близость давала нам возможность понимать друг друга без слов.

И было очевидно, что я останусь с ним на эту ночь, Диме не нужно было говорить об этом вслух. И было совершенно очевидно, что засыпать и просыпаться мы будем в объятиях друг друга. И что наш первый совместный завтрак окажется таким милым. Мы снова будем улыбаться и молчать, глядя друг на друга. Не потому что нам нечего сказать другу, а потому что для Мы все кристально ясно и так, без слов.

Мы знали желания друг друга, словно провели неразлучно не восемь часов, а восемь столетий. Черный кофе без сахара, черный чай с бергамотом, легкая романтическая музыка на грани слышимости, открытая форточка, поджатые от холода босые ноги… наши вкусы совпадали абсолютно в самых маленьких нюансах, в самых незаметных мелочах.

Он тянулся ко мне, желая обнять ровно в том миг, когда я тянулась к нему, желая оказаться в его объятиях. Мы как будто бы сложили прекрасную картину из пазлов, смешав кусочки его и моей души.

Эта невероятная гармония продолжалась ровно до тез пор, пока, нежно обнимая меня перед тем тем как выйти на работу, Дима не прошептал мне на ухо комплимент:

– Даша, я еще никогда не был настолько искренен с женщиной. И я счастлив, что ты ответила мне тем же. Слишком часто меня обманывали, Даш. И обман – это то, что я не смогу простить никогда.

Я промолчала, словно соглашаясь, обманывая снова не только его, но и Мы. А сама чувствовала себя так, словно тогда перед зеркалом: мокрой, замерзшей и жалкой. Ну почему я не сказала ему правду раньше?

Моя часть картины стала осыпаться, разрушая волшебство. И тогда я сделала то, что не смогла бы совершить в других условиях. Я взяла свое прошлое, свою память о детском счастье и скомкав в маленький комочек, засунул на самую дальнюю полку в самой пыльной кладовке моей души. Туда, куда я не наведываюсь никогда, пряча самые тяжелые воспоминания. Я будто бы стерла из жизни этот счастливый год моего детства. Это оказалось совсем не трудно, ведь его, этого счастья оказывается было совсем мало.

– Все хорошо, Даш? – Дима улыбнулся мягко и нежно, но в глазах я увидела тревожный огонек.

– Да, – улыбнулась я, – все хорошо. Я просто счастлива.

И теперь это не было неправдой. Вернее, мне это больше не казалось неправдой.

В офисе нас встретили улыбками. Вообще, я давно замечала, что мое восприятие коллег сильно зависело от моего собственного внутреннего состояния. Или может быть весь коллектив был мне благодарен за то, что избавила их от Виктории Семеновны?

Пока я в который раз удивлялась непривычной атмосферой дружелюбного внимания, Дима без стеснения, прямо посреди клиентской зоны, на глазах у всех сотрудников обнял меня, прижал к себе и нежно поцеловал.

– Все, Даша, хватит витать в облаках, – усмехнулся он, все так же сжимая меня в объятиях, – иди работай.

И мягко подтолкнул к столу, наградив легким шлепком пониже спины. А я так растерялась, что ничего не ответила на его задорную улыбку. А еще Дима подмигнул мне, перед тем как уйти в свой кабинет.

А меня в ту же секунду атаковали сотрудницы. Первой была, разумеется, Светлана. Она с визгом, совершенно не подходящим для взрослой тридцатилетней женщины, схватила меня за руки и запрыгала, восторженно вереща:

– А я знала! С самого начала знала, Даша, что у вас с Димой что-то получится! Я так за вас рада!

Тут же подтянулись и другие, и даже Иришка бросила все и примчалась из приемной, чтобы услышать новости из первых уст. Девчонки тормошили меня, обнимали, что-то спрашивали. А я в совершенном обалдении смотрела на их искренние улыбки и не понимала, что, вообще, происходит. Куда делись змеи?

– Даша, а вы давно вместе? Даша, ты такая счастливая! Даша, а что он тебе подарил? Даша, а он тебе уже признался в любви? Даша, а ты теперь будешь у нас работать? Даша, расскажи все, а то умру от любопытства!

Вопросы сыпались как из рога изобилия, а я только бестолково улыбалась и не могла даже свести губы вместе, чтобы хотя бы сказать, что не собираюсь делиться со всеми своей личной жизнью.

Глава 31

– Ба, мне не нужна другая работа, – я позвонила бабушке в обед, – у меня все просто отлично. Все внезапно наладилось. Да, я с Игорем, конечно. У нас все хорошо. Нет, ба, он не такой. Он хороший. Самый лучший. Да, ба, мне кажется, хотя нет, совершенно точно я влюбилась. Да, ба! Он вчера мне почти признался! Нет, ба, все хорошо. Правда, не нужно приезжать, я не наделаю глупости. Нет, ба… нет… я не она, ба. И мне уже двадцать два, а не шестнадцать. Не переживай, все будет хорошо.

Я с трудом успокоила бабушку, которая уже готова была приехать и лично удостовериться, что внучка не вляпалась в какую-нибудь историю. Но этого категорически нельзя было допустить. Ведь она обязательно захочет познакомиться с «Игорем», и тогда их обоих, и бабушку, и «Игоря» ждет большой сюрприз. И я не думаю, что бабушка спокойно отнесется к тому, что я с Димой. А он совершенно точно не отнесется спокойно к тому, что я ему врала.

В общем, задача номер один, держать их с бабушкой на расстоянии. Хорошо, что я в другом городе. Если бы бабушка жила здесь, то скрыть все было бы совершенно невозможно.

Я так углубилась в свои переживания, что не заметила, как прошел день. И опомнилась только тогда, когда сотрудники стали уходить из офиса, прощаясь со мной. Очень мирно и дружелюбно. А некоторые даже подмигивали и с намеком в голосе желали приятно провести время на работе.

Доделывать дела пришлось почти бегом. Мне не хотелось, чтобы Дима ждал меня. И когда через полчаса он вышел из кабинета я уже была готова идти к ним на край света. Но мы пошли в ресторан. Ужинать. Вообще, это странно. Я же видела, у Димы шикарная кухня. И он ею пользовался… ну заметно, что не простаивала она, а использовалась весьма активно.

Да и предлагал мне Дима только вчера что-нибудь приготовить… и я вдруг поняла, что безумно хочу не в ресторан, безумно хочу тихий вечер вдвоем. На кухне. Чтобы он готовил, а я помогала. Мы бы пили вино. шутили, смеялись, обнимались и целовались прямо там, в процессе готовки. Я же помню, как они с мамой проводили так вечера. И как они были счастливы.

И почему они расстались? В чем была причина? И сейчас мне ужасно захотелось спросить у Димы, что случилось тогда, одиннадцать лет назад. Почему он ушел. И как жил дальше. И почему так изменился. Конечно же я промолчала, ведь эти вопросы выдали бы меня с головой.

Сегодня он снова повез меня в «Черный замок». Диме явно нравился этот ресторан, а мне все равно куда, лишь бы с ним. Даже если мне самой это место совершенно не по вкусу.

В ресторане я снова чувствовала себя нищенкой на званом приеме. Но в этот раз Дима заметил, что что-то не так.

– Все хорошо? – он заглянул мне в глаза.

– Да, – обозначила улыбку уголками губ, – все хорошо.

Жанны, которая в прошлый раз искренне улыбнулась мне на прощание. сегодня не было. И нас обслуживал другой официант. Молодой рыжий мальчишка с россыпью милых веснушек, пухлыми губами и холодным презрением во взгляде, брошенном на меня. Думает, наверное, что я с Димой из-за денег. Дурак.

Настроение окончательно испортилось. Но я старательно улыбалась.

– Даша, – он накрыл мою дрожащую ладошку своей большой и теплой ладонью, – ты что-то не договариваешь. Я же вижу.

– Нет, все нормально, – упиралась я, держась из последних сил. И охнула. Он с силой сжал мою ладонь. – мне больно…

– Не смей мне врать, девочка, – хмуро произнес Дима, разжимая хватку, – даже в мелочах. Я предупреждал, меня это злит. Говори.

Это было приказано таким тоном, что я не смогла сдержаться, и, опустив глаза, призналась:

– Мне не нравится, как этот официант смотрит на меня. Мне кажется, он презирает меня за то, что я с тобой. Потому что думает, что я тебя недостойна.

– Глупости, – усмехнулся Дима, – ты все придумала. Обслуга здесь вышколена и не позволит себе ни единого косого взгляда в сторону клиента.

– В сторону клиента, может и не позволит, – прошептала я, пряча руки под стол, – а вот в сторону того, кто пришел с ним… особенно если этот кто-то не вписывается в окружающую обстановку.

– Даш, – он серьезно посмотрел на меня, – хватит. Ты придумываешь. Но про обстановку я понял. И принял к сведению.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но просто кивнула. Дальше мы ели почти молча, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Но такого единения, как вчера не вышло. Кажется, что-то сломалось, и больше не было Мы. Были Даша и Дима, которые проводили время вместе.

А мне вдруг стало обидно. Я же не сделал ничего такого, чтобы могло разрушить нашу общую вселенную. Значит Диме, чтобы он не говорил, неприятно быть со мной в этом ресторане, который подчеркивает наше такое разное социальное положение. Я как Золушка с принцем, вдруг подумала я. Только я на балу не в роскошном платье и хрустальных туфельках подаренных феей-крестной, а в своих грязных лохмотьях, в своих деревянных башмаках, и страшном капоре. Принц сумел догнать меня на лестнице и притащил на бал после того, как волшебство рассеялось.

Зачем он это сделал? Ведь сказка случилась именно в тот момент, когда принц поднял туфельку, упустив свою любовь.