Текст книги "Принц в наследство"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12, в которой Леон сладко спал

Леон сладко спал и не видел, как дверь приоткрылась и в щелку заглянуло хорошенькое личико.

– Спишь, мое сокровище, и не знаешь, какая у тебя гостья! – прошептала девушка, капризно наморщив кокетливый носик.

Неслышно переставляя ножки на двенадцатисантиметровых каблуках, гостья подкралась к постели, прилегла под бочок к сокровищу и поцеловала его в ухо. Мужчина заворочался и, не открывая глаз, прошептал:

– Катрин, моя королева…

– Королева-то королева, – громко фыркнула девица, – только вовсе не Катрин. С кем это ты меня спутал?

Леон резко привстал на локте и даже потер глаза.

– Что, не рад?

– Как ты меня нашла?

– От любящего сердца не скроешься. Что же ты не поцелуешь свою девочку?

Леон никак не мог прийти в себя. Он ведь велел никому не говорить, куда уехал, кто же проболтался этой дуре?

– Слушай, Жаннет, по-моему, между нами давно все кончено, ты прекрасно знаешь, что я не желаю никого видеть, хочу побыть один, в конце-то концов!

– Ах-ах, несчастный бедный вдовец! Ах, как нам всем тебя жалко! А какой-то дешевой Катрин больше всех!

Жаннет перекатилась по кровати, норовя устроиться у Леона на животе. Леон резко вскочил, прикрываясь простыней, и вдруг увидел на постели сережку своей ночной гостьи. Его взгляд не укрылся от Жаннет, она мгновенно сцапала сережку и, нагло прищурясь, промурчала:

– Сувенирчик от Катрин! Как мило! Полфранка за пару? А сколько за услуги?

– Прекрати! И отвернись, мне надо одеться!

– Какими наш маркиз стали стеснительными, ах-ах! Небось с Катрин голышом до люстры скакал, устал он от всех, видеть никого не хочет! – Жаннет покачала пальчиками сережку.

– Не паясничай! Отдай мне сережку и убирайся! – Леон уже успел влезть в джинсы.

Жаннет с притворным испугом вскочила с кровати и, игриво покачивая бедрами, запрыгала от Леона.

– Я не намерен с тобой играть, отдай мне сережку. Это от костюма Екатерины Медичи.

– О. как интересно! Духов, стало быть, вызывали, мсье медиум? А живые женщины ни-ни? Ни нижний бюст, ни верхний, – она погладила себя по указанным областям, – вас больше не привлекают? Только духи, которые украшают себя безвкусицей! Вина предложили бы подруге, а, мсье маркиз?

– Мне надоело с тобой препираться! – Леон с силой схватил ее за руку.

– Мне больно!

– Извини. – Он отпустил ее и угрюмо смотрел в сторону.

Жаннет вдруг почувствовала что-то в его голосе и немного испугалась.

– Забери свой экспонат. – Она вложила сережку в ладонь Леона, ненадолго задержав свою руку. – Доволен?

Он зажал сережку в кулаке и, к удивлению Жаннет, благодарно улыбнулся ей, потом, уставившись куда-то мимо, снова улыбнулся, но уже кому-то невидимому, и, словно забыв о существовании бывшей любовницы, подошел к окну. Нет, он все еще не в себе, с сожалением подумала Жаннет и, бросив:

– Пока, Леон! – пробкой вылетела из мастерской, нос к носу столкнувшись на лестнице с каким-то сухопарым господином и девчонкой в очках и в оборках.

– Простите, мадмуазель, – вежливо обратился к ней сухопарый, – мы правильно идем к Леону, э-э-э… мсье Леону?

– Куда уж правильнее, там ваш мсье-э-Леон. – Жаннет дернула плечом и застучала каблучками по лестнице. Тоже небось такой же чокнутый портняжка-коллекционер, еще и дочку-кретинку за собой тянет.

Глава 13, в которой Леон никак не может понять

Леон никак не мог понять, что же такое произошло с ним этой ночью? Почему он так потрясен, а, если быть честным до конца, то, пожалуй, и влюблен в свою ночную королеву? Кто она? Откуда взялась, как ее действительно зовут? Он готов был сомневаться в реальности ее ночного визита, если бы не сережка, забытая ею в постели. Леон рассматривал на ладони медную фигурку всадника и никак не мог отделаться от ощущения, что где-то уже видел точно такое же изображение. Пожалуй, этот всадник весьма древний, решил он. Хотя вполне может оказаться и современным творением какого-нибудь авангардиста от ювелирки. Очень старые вещи всегда выглядят, так сказать, сюр-авангардно. Такие серьги может позволить себе только фантастически уверенная в себе женщина, или нет, просто фантастическая женщина.

А вдруг и правда к нему вернулась жена? Почему бы и нет? Его жена превратилась в русалку, приплыла к нему по реке, а когда он достал ее из воды, что-то там не сработало и у нее оказалась другая внешность. Э, голубчик, сказал себе Леон, шалишь про русалку, ты же видел, как она лезла по лесам, а потом сорвалась в воду.

Он решил, что сейчас самое разумное – это выпить, а уже потом пускаться на поиски ночной гостьи. То, что он обязательно найдет ее, не вызывало у Леона ни малейших сомнений. Правда, он пока не знал где и как, но даже не задумывался над этим, наливая себе вина в тот бокал, из которого пила она, его королева…

В дверь постучали. Она! Леон торопливо накинул рубашку, открыл дверь и в полумраке коридора увидел сухощавого мужчину и рядом с ним невысокую девушку в затемненных очках и в наивном платье с оборками.

– Простите, вы… э-э-э… мсье Леон? – спросил мужчина.

– Да, проходите. – Леон торопливо застегнул на груди рубашку. – Чем могу быть полезен, мадемуазель, мсье?

Мадемуазель подняла голову, Леон почувствовал ее какой-то особенный взгляд из-под затемненных очков, потом, словно смутившись, она поправила тонкими пальцами волосы.

Это же она! – осенило Леона. Или нет?.. У моей Катрин были волнистые волосы, и серьги, и никаких очков, и английский костюм, но совсем никаких цветочков и оборок. И она была женщиной с морщинками под глазами, а эта совсем девочка, которая хочет казаться старше в своих дымчатых очках… А ведь ее спутник о чем-то спрашивает меня?

– Простите, мсье, я невнимательно вас слушал, вы, кажется, хотели что-то осмотреть?

– Я понимаю, – посетитель деликатно улыбнулся, – вы же художник, всегда где-то в царстве муз. Да, мы хотели бы осмотреть башню Маркеса. Позвольте представиться, – он протянул Леону руку. – Гийом Зигрено, и представить мою спутницу, мадемуазель Бриссон.

– Катрин Брисоне, – невольно вырвалось у Леона, но он нашел в себе силы и пояснил: – Так звали одну из хозяек этого поместья, не является ли мадемуазель ее родственницей?

– Моя фамилия Бриссон, а не Брисоне, – удивительно спокойно сказала она. – Ничего страшного, что вы не расслышали, мсье. Так вы можете открыть нам башню Маркеса?

– Да, с удовольствием, мадемуазель Бриссон. – Леон еще не верил в возвращение своей королевы и по-прежнему держат в кулаке ее сережку. – С удовольствием! – Он сунул украшение в карман, взял с камина внушительных размеров ключ и повторил как заклинание: – С удовольствием, мадемуазель Бриссон!

Глава 14, в которой он шел рядом

Он шел рядом и старательно рассказывал Зигрено какую-то невероятно путаную историю про всех владельцев этого замка, а я, сжимая в кармане свою сережку, с трудом переставляла моментально ставшие ватными ноги.

– Вот, мадемуазель, мсье, вот ступени, вот единственная достопримечательность этой башни – скачущий рыцарь на стене!

Меня уже мало интересовали скачущие рыцари, разве только Зигрено ускакал бы куда-нибудь отсюда подальше, тем не менее, обратившись именно к. Зигрено, я сказала:

– Гийом, потрясающе! Это же рыцарь с моих серег, а под ним ступени. Они ведут именно вниз.

– Да, Катрин, а вы не верили. – Зигрено произнес это так, словно сам составил завещание и высек на стене фигуру.

– Вы сказали, мадемуазель Бриссон, что у вас есть серьги с изображением точно такого же рыцаря? – И тут я поняла, что Леон собирался с духом, прежде чем заговорить со мной так, как подобает говорить сотруднику музея, интересующемуся древностями. – Очень любопытно было бы взглянуть. Вы понимаете, каждая вещичка той эпохи хранит следы…

– Пожалуйста, мсье. – Я не могла больше, я должна была отсюда уйти, иначе просто бросилась бы ему на шею, а мне совсем не хотелось делать этого при Зигрено. – Мы остановились в здешней гостинице, в той, что рядом с аптекой, приходите часам к восьми, я с удовольствием покажу вам ее, – я чуть не вытащила сережку из кармана, – то есть их, мои серьги-всадники. Спасибо вам за любопытную экскурсию, нам с мсье Зигрено уже пора. Пойдемте, Гийом, в башне очень душно.

Я выскочила наружу.

– “Вассал” здесь! – радостно шепнул мне Зигрено и обеспокоенно добавил: – Не нужно так волноваться, его могло здесь и не быть, вашего вассала, ведь столько веков прошло…

Уж кто-кто, а мой вассал был именно тут, и теперь никаких сомнений в том, вассал ли он или нет, у меня не оставалось.

– Гийом, прошу, пойдемте в гостиницу, я что-то чувствую себя невероятно разбитой. – На самом деле я чувствовала себя невероятно счастливой, счастье просто переполняло меня, его было слишком много, если так можно сказать про счастье, так много, что я на самом деле устала.

– Как скажете, прекрасная Катрин, но, может быть, мы немного посидим в парке, подкопим сил, ведь до гостиницы идти километра два-три, вы же сами не захотели ехать в замок на машине.

Но я заверила, что по дороге среди виноградников скорее обрету душевное равновесие. Он галантно подставил мне руку, и мы направились к выходу.

– Вас слишком взволновал этот всадник на стене, Катрин. Я понимаю, вы не верили в серьезность древнего документа и вдруг своими глазами увидели упомянутое в нем, не так ли?

Я рассеянно кивнула, мои мысли были очень далеки от старинных манускриптов, а Зигрено продолжал:

– Вы ведь убедились, что ступени под всадником действительно ведут вниз? Значит, тестамент заслуживает доверия.

– Ну и что? Вы предлагаете попросить сотрудников музея принести нам лопаты и подождать снаружи, пока мы будем производить раскопки?

– Да этот Леон за пару монет нам всю башню по камешку переберет, пока не найдет то, что нам нужно, а лишняя сотня убедит его помалкивать. Разве я не знаю, как техперсонал приторговывает всякими находками и музейными штучками! Денежки-то и на выпивку, и на девочек всегда нужны. Вы же видели, какая куколка выпорхнула из его логова.

Я даже вздрогнула, моментально вспомнив красивую девушку, с которой мы столкнулись на лестнице. Откуда же она еще могла взяться, как не из мастерской Леона, и к тому же всего лишь через несколько часов после того, как мы с ним расстались.

– Может быть, она его клиентка, судя по всему, этот Леон, – я облизнула внезапно пересохшие, ведь я впервые произнесла его имя, губы, – портной, и она приходила к нему на примерку.

– Если вы называете это примеркой, прекрасная Катрин, то скорее всего они примеряли друг дружку, извините, на кровати. Он ведь встретил нас полуодетым и не сразу смог понять, что же нам от него надо. Такие провинциальные молодцы пользуются большой популярностью у скучающих туристок. Не удивлюсь, если красотка позолотила ему ручку за услуги.

Это было уже слишком!

– Гийом, я не понимаю, почему вас так волнует чужая личная жизнь? Ведь Леон ничего плохого нам не сделал, вы с интересом слушали его рассказ, он открыл нам двери башни, хотя вовсе не обязан возиться с любопытными посетителями.

Мы шли уже по дороге между виноградниками под тенью старых раскидистых деревьев.

– Неужели вы думаете, что я не дал ему на чай? Я же понимаю, что он демонстрировал свою эрудицию и манеры, вполне справедливо рассчитывая на вознаграждение. Что тут особенного?

– Но он действительно очень много знает и приятен в общении. – Я едва сдерживала себя.

– Провинциалы, которые чуть-чуть выбились в люди, как, например, наш музейщик-портной, всегда с большим прилежанием грызли гранит науки, прекрасно понимая, что в противном случае им до гробовой доски придется вкалывать на винограднике или, как в данном конкретном случае, обшивать своих деревенских соседей сообразно их дремучим вкусам и привычкам. Осторожнее, Катрин, сойдите на обочину…

Глава 15, в которой нас нагнала телега

Нас нагнала телега, запряженная настоящей деревенской толстоногой лошадкой. Старик, попридержав вожжи, вежливо поздоровался с нами и предложил подвезти до города, если мы не побрезгуем его экипажем.

– Устраивайтесь на соломке, мсье, и ты дочка, не стесняйся, моей Кузине, – лошадь скосила на хозяина глаз, – будет даже приятно прокатить городскую барышню.

Я очень обрадовалась, что в присутствии папаши Пешо, как, попыхивая трубочкой, отрекомендовал себя владелец Кузины, Зигрено не станет продолжать неприятный разговор. У меня не укладывалось в голове, как он мог решить, что Леон жиголо, но, с другой стороны, я же ничего не знаю о Леоне, а девицу на лестнице видела собственными глазами. И почему обязательно жиголо, ведь ничего удивительного, что у такого мужчины, как Леон, есть любовница, а про свои чувства он мне солгал. Леон солгал? Нет, я не хотела в это поверить.

Зигрено действительно оставил меня в покое и премило болтал со стариком о погоде, о видах на урожай и так понравился ему, что тот доставил нас прямо до гостиницы, к невероятному удовольствию обедавших на террасе гостей. Пожав на прощание руку Зигрено, старик заметил, обращаясь ко мне:

– Толковый у тебя папаша, дочка, хоть и городской, – а потом, желая сделать приятное “папаше”, добавил: – И дочка у тебя маленькая такая, а уже в очках. Целоваться-то со студентами не мешают? – И тяжелой крестьянской рукой ласково похлопал меня пониже спины.

И мы все трое весело рассмеялись. Я погладила добродушную морду Кузины и, заглянув в ее кроткие глаза, вдруг снова ощутила прилив какого-то первобытного счастья. Нет, Леон вовсе не жиголо, Зигрено что-то почувствовал в моем поведении, когда я глупо выскочила из башни, и наговаривает на Леона из ревности. Просто мне нужно быть более аккуратной, когда вечером Леон придет посмотреть серьги. Он придет ко мне! Я снова сжала в кармане свой одинокий теперь талисман и от избытка чувств поцеловала Кузину.

Зигрено предложил папаше Пешо пропустить по стаканчику, тот с удовольствием согласился. Я тоже выпила с ними, и вкус вина снова напомнил мне о Леоне. Зигрено с улыбкой смотрел на меня, но мне показалось, что он может прочитать мои мысли. Чтобы этого не случилось, я сказала, что хочу отдохнуть, попрощалась с папашей Пешо и пошла в номер.

Вручая мне ключ, мальчик-портье предупредил, что если я хочу принять ванну, то лучше сделать это сейчас, потому что вечером будет много гостей и на всех может не хватить горячей воды.

– У нас так редко бывает, мадам, наплыв только накануне праздника. Вы правильно сделали, что приехали заранее, а послезавтра тут будет не хватать номеров.

– Какой праздник?

Мальчик удивленно выкатил глаза.

– В замке! Шествие, карнавал, фейерверк! Танцы, буфеты, а на воде парад! У моего брата есть лодка, мы всегда украшаем ее, развешиваем фонарики. В прошлом году мы даже приз получили за самую красивую лодку. А в этом году я не смогу с ним поплыть, я теперь работаю, хозяйка ни за что меня в этот день не отпустит… А там такая красотища!

Глава 16, в которой я наполнила ванну водой

Я наполнила водой допотопную ванну и, погружаясь в душистую пену, придирчиво проинспектировала свое тело. В общем, я осталась им вполне довольна, хотя и не отказалась бы от более упругих бедер и ягодиц, да и ключицы могли бы не так предательски подчеркивать мою худобу. Потом, уже лежа в благодатной пене, я взяла с умывальника ручное зеркало и всмотрелась в свое лицо. Странные здесь, в Шенонсо, зеркала! Парижские показывали мне малоприятную особу, а что в этом зеркальце, что в зеркале в магазине я выглядела неожиданно молодой и до безобразия счастливой. Но даже местные зеркала оставались бессильными против наглой сеточки у глаз и бороздки на лбу, хотя они каким-то образом ликвидировали уныло опущенные уголки рта и вернули губам цвет. Ничего, лоб прячет челка, глаза – предусмотрительно купленные “хамелеоны”, вот все и принимают меня за девочку.

А как же Леон? Ведь он видел и морщинки, и совсем не юное тело, как же он умудрился влюбиться в меня? Может, Зигрено прав, Леон решил, что я богатая безумная туристка и покупаю его услуги? В таком случае, он сильно просчитался, я бедна как церковная мышь, кроме учительского жалованья у меня ничего нет. А все его речи – выученные назубок цитаты из книжек, как по части истории, так и по части любви? Вечером он придет под предлогом научного интереса к сережке и предъявит счет за куртуазные услуги?

Нет, нет, ты бредишь, сказала я себе, ты боишься поверить своему чувству, ты считаешь себя старухой, недостойной любви. Катрин Бриссон, на тебя свалилось небывалое счастье, крепче держи его, береги, не потеряй, как свою сережку. Разве тебе было плохо этой ночью, разве ты не порхала сегодня, разве тобой не восхищались папаша Пешо и Зигрено? Да какое мне до них дело? Мне нужно, чтобы мной восхищался Леон, искренне восхищался!

Я вылезла из ванны, завернулась в гостиничный халат и легла в постель. Закрыв глаза, я подумала: хорошо бы открыть их и увидеть Леона. Я даже прорепетировала открывание глаз, но ничего, кроме чистенькой комнатки, не усмотрела. Я опять закрыла их, снова закружились мысли, но вдруг стали превращаться в облака, в волны, в цветы…

Глава 17, в которой меня разбудил стук в дверь

Меня разбудил стук в дверь. Не сомневаясь, что это Леон, я радостно воскликнула:

– Входите!

Но в номер деликатно заглянул Зигрено.

– Простите, не ожидал, что вы в постели. Извините еще раз, но уже половина восьмого, а мне хотелось бы кое-что сказать вам до прихода нашего ученого друга. Я жду вас на террасе.

Я вновь надела платье, старательно расчесала волосы и пожалела, что не догадалась купить косметику. Работая в школе, я давным-давно перестала ею пользоваться, а сейчас мне очень хотелось выглядеть попривлекательнее.

– Как вас освежил свежий воздух и сон, прекрасная Катрин! – восторгался Зигрено, вставая из-за столика. – Пыльные города не созданы для таких хрупких созданий, здесь, на природе, вы просто расцвели. Как жаль, что я не поэт!

– Спасибо, Гийом, вы все льстите, хотя здесь действительно очень хорошо. Так что вы хотели мне сказать?

– Только, пожалуйста, не подумайте, Катрин, будто я собираюсь упрекнуть вас в том, что вы рассказали музейщику про серьги и пригласили его для консультации. В ваших изысканиях вовсе неплохо воспользоваться услугами человека сведущего, профессионала, так сказать.

Я согласно кивнула.

– Но ведь как-то придется объяснять ваш интерес к изображению скачущего всадника. Вы об этом подумали?

– Почему бы не показать ему текст завещания и не попросить помочь нам? – наивно предложила я.

– Во-первых, узнав географические подробности, он может сам отправиться на поиски ваших вассалов, а, будучи человеком наверняка более сведущим в истории, он, без сомнения, опередит прекрасную Катрин и пожнет все лавры.

Я попыталась возразить, что, не имея всех семи фигурок, Леон не вправе рассчитывать на наследство, но Зигрено добродушно заметил, что музейщику вовсе и не обязательно некое физическое наследство, на таком материале он сможет написать ряд статей, да что там статей – диссертацию, монографию, сделать себе имя! Всех музейщиков вполне бы устроило, если бы на свете совсем не было потомков и наследников, которые отбивают у них хлеб и ученые степени, лишая возможности показывать за деньги чужие семейные реликвии.

На это я не смогла возразить, а Зигрено простодушно добавил:

– Во-вторых, Леон достаточно привлекательный мужчина. Я видел, с каким восторгом он смотрел на мою прекрасную Катрин, а мне совсем не хочется терять только что обретенную женщину моей юношеской мечты.

Вот с этого и начинал бы, подумала я, но сказать ничего не успела, так как на террасе вдруг появился Леон с корзиной винограда в руках. Он что-то весело сказал молоденькой официантке, отчего та чуть не растаяла, галантно поцеловал руку неизвестно откуда взявшейся хозяйке гостиницы, кокетливо воскликнувшей: “Вы все такой же проказник, Леон!” – и, приветственно улыбаясь, уверенно направился к нам.

– Леон, как обычно? – подскочила к нему официантка.

– Местный донжуан, – шепнул мне довольный Зигрено.

– Добрый день, мадемуазель, мэтр!

Леон уже стоял рядом с нашим столиком – все в тех же джинсах и утренней рубахе в клеточку, но свежевыбритый и благоухающий пряным ароматом дорогого одеколона.

– Это самый ранний здешний виноград, попробуйте! – Он водрузил на стул рядом с Зигрено свою корзину, а официантка, проявив удивительную расторопность, уже ставила на стол кувшин вина. – Спасибо, малышка, запиши на мой счет!

– Мсье Леон, – вмешался Зигрено, – вы наш гость, мы вас угощаем. Мы и так оторвали вас от работы, к чему же еще вводить в излишние расходы.

Мне было очень неприятно, что Зигрено опять оказался прав относительно состояния бюджета замкового портного.

– Не обижайте меня, мэтр, не каждый день выпадает счастье выпить вина с серьезным исследователем и с его очаровательной ученицей. – Леон наполнил бокалы. – Мне казалось, что уж в Шенонсо-то давным-давно все изучено вдоль и поперек, и вдруг вы делаете настоящее открытие! Мне просто не терпится увидеть серьги мадемуазель!

Он откровенно придвинулся ко мне вместе со стулом, и я заметила, как напрягся Зигрено.

Я полезла за сережкой в карман, плохо представляя, как объясню пропажу второй, и вдруг почувствовала на своем бедре руку Леона. Он с ума сошел, Зигрено не должен ни о чем догадаться! Я вытащила сережку из кармана и положила на стол, раздумывая, заметил ли Зигрено манипуляции Леона.

– А вторая у мэтра? – невинно спросил Леон.

– Нет-нет, они обе были у меня в кармане! – Я сделала вид, как будто никак не могу ее найти, и даже не заметила, когда Леон убрал свою руку.

А Зигрено упавшим голосом произнес:

– Зачем же вы положили их в карман, прекрасная Катрин?

Леон повел бровью, вопросительно глядя на меня, и как-то странно пошевелил губами. Я окончательно смутилась, опустила глаза и вдруг увидела вторую сережку у себя на коленях!

– Вот она! – Я еще не успела понять, откуда она там взялась, но поместила ее рядом со второй на столик.

Осмотрев серьги со всех сторон, Леон вернул их мне.

– Мадемуазель, чтобы не потерять, серьги носят в ушах, а не в карманах, мне кажется, они должны очень идти вам.

– А мне кажется, – все еще не придя в себя, дерзко заявила я, – что такие крупные серьги и очки несовместимы.

– Солнечные очки как раз можно положить в карман, сейчас уже темнеет. – Леон снова пошевелил губами, и я догадалась, что он что-то хочет сказать мне, потому что из его глаз в мои перекинулась невидимая радуга.

– Каково ваше мнение по поводу возраста этих серег, мсье? – Голос Зигрено, словно лапа чудовища, раздавил хрустальную стену, отгородившую нас с Леоном от остального мира.

– Солидный возраст, мэтр, солидный, – ответил Леон. Радуга смущенно испарилась. – Если мадемуазель позволит мне снова взять в руки этих современников короля Артура, то, пожалуй, я смогу сделать еще одно предположение.

Серьги опять перекочевали к нему, но я не рискнула встречаться с Леоном глазами, Зигрено и так уже заметно нервничал.

– Вот видите, мэтр, – Леон перевернул серьги обратной стороной, – следы каких-то спилов. Думаю, здесь были дужки, а эти фигурки некогда являлись звеньями цепи. Наши предки-мужчины любили украшать себя большими цепями, ведь их носили на груди поверх доспехов, рядом с которыми даже столь примитивная ювелирная работа смотрелась весьма элегантно. Вполне вероятно, что изображение всадника могло быть личным знаком какого-либо сеньора.

– Гербом, – понимающе поправил Зигрено.

– Нет, мэтр, то, что в нашем представлении называется гербом, появилось значительно позднее времени изготовления этих… – Леон запнулся, не сумев подобрать нужное слово.

– В документе они называются “вассалами”, – сказала я и тут же поняла свою оплошность, увидев явное недовольство Зигрено: я же обещала ему не упоминать о завещании.

– Вассалами? В документе?

– Есть версия, – попытался исправить положение Зигрено, – что в одной рукописи, утраченной, говорилось о замках, которые охраняют неких вассалов, хотя логичнее было бы, чтобы вассалы охраняли замки, не так ли, мсье Леон?

– Да, вассалы охраняли замки, сеньоров, своих королев… – Леон не смотрел на меня, но я чувствовала, что хрустальная стена снова начинает отгораживать нас от остального мира. – И какова же цель ваших изысканий, мэтр?

– Да, собственно, как-то определить эти замки, определить их владельцев, если подтвердится мое предположение о соответствии “вассалов” неким замкам… Вы говорите, эти серьги – ровесницы короля Артура? Но он же, замечу, мифическая личность, как и рыцари его Круглого Стола! – Зигрено напустил на себя невероятную ученость, чтобы подтвердить присвоенное ему Леоном звание мэтра, и выглядел ужасно забавно.

– Как сказать, мэтр. Трою ведь тоже считали легендой, пока за дело не взялся дилетант, поверивший Гомеру. То есть я хочу сказать, что если за дело берется настоящий ученый, поверивший в реальность легенды, то он скорее найдет материальное подтверждение своей гипотезы.

– Да, именно об этом мы и беседовали с мадемуазель Бриссон, – согласился Зигрено, но этой репликой еще раз дал мне понять свою правоту. – Мы как раз собираемся посетить наиболее древние замки: Шамбор, Балансе, Амбуаз, Монпупон.

– Вряд ли, мэтр, вы найдете древние постройки в Балансе и Шамборе, еще Монпупон, Амбуаз куда ни шло, я же посоветовал бы вам поискать следы “вассалов” в Анжере, в аббатстве Мон-Сен-Мишель, а может быть, стоит навестить и старушку Британию. В ту эпоху границы были весьма размыты, да и стран в нашем представлении не было. Были, более или менее, христианская Европа и мусульманский Восток. Да, еще Черный континент, но это уж совсем из области экзотики.

Я изнемогала: сидим тут, тратим время на какую-то дискуссию! И, чтобы положить ей конец, предложила Зигрено:

– Гийом, а не отправиться ли нам прямо завтра в Анжер, раз уж мы все равно собирались туда. Здесь-то все уже понятно, и наш вассал никуда не денется со стены.

– Почему бы и нет, мэтр? – встрепенулся Леон. – Я мог бы на денек оторваться от работы и сопровождать вас. Я знаком с тамошними хранителями, со мной вам легче будет пройти туда, куда не пускают посетителей, а также фотографировать. Я смогу провести вас даже в местные архивы.

– Гийом. что скажете, как у вас со временем? Я могла бы позвонить мсье Накорню и обо всем договориться.

– Своим временем, Катрин, я распоряжаюсь сам. Если вы хотите, так поедем в ваш Анжер хоть завтра.

– А вы, мсье Леон, – из его глаз в мои опять выстрелила радуга, – вы сможете поехать с нами завтра?

– С удовольствием, мадемуазель Бриссон, буду польщен.

И он картинно поцеловал мне руку, а когда поднимал лицо, то снова беззвучно что-то произнес, но я поняла, его губы прошептали: “Я жду вас”. Больше я не могла играть в прятки и, как обычно, решила спастись бегством.

– Очень вам признательна, – светским тоном выдавила я, снова поймав радугу, но обратилась к Зигрено: – Гийом, уточните время с мсье Леоном, а я должна извиниться, от здешнего воздуха меня опять клонит в сон. До завтра, мсье Леон, еще раз большое спасибо за то, что вызвались сопровождать нас.

Зигрено откровенно облегченно вздохнул, а Леон так же откровенно опешил и снова произнес одними губами: “Я жду вас”. Но я спокойно забрала со стола свои серьги, сознательно посмотрела мимо него, кивнула Гийому и пошла к себе в номер.