Текст книги "Факел Геро"
Автор книги: Ната Астрович
Соавторы: Ната Астрович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Вот ты где, негодяй! – крикнул юноша, увидев своего управляющего.
– К вашим услугам, господин Агафокл, – поклонился мужчина.
– Вот как ты управляешь моим домом! Никого нельзя дозваться! Где все? Говори, негодяй!
– Если вы о слугах господин, то они на своих местах, заняты делами…
– Какими ещё делами? У всех тут только одно дело – исполнять мои приказания!
– Я слушаю ваши приказания, господин, – мужчина снова поклонился.
– Нужно пойти и позвать госпожу Пирру ко мне.
– Раб, которого я посылал к госпоже, только что вернулся, господин.
– И что она сказала? Когда придёт?
– Господин, ему никто не открыл…
– Мне это не интересно! – перебил его Агафокл, – ты, наверное, послал самого глупого раба, поэтому он и не смог ничего узнать, покрутился у двери и ушёл ни с чем.
– Хотите, господин, я пошлю другого?
– Нет! Остальные такие же дураки. Лучше сходи сам… или погоди, я напишу ей… или нет, письмо писать долго… иди сам. Постарайся сделать так, чтобы она пришла как можно быстрее. Обещай ей… что хочешь обещай, – в голосе Агафокла появились плаксивые нотки.
Кодр опустил глаза, чтобы не видеть слабости своего господина, и быстро вышел из покоев. Покинув в спешке дом, раб-управляющий сбавил шаг и по улице шёл, уже не торопясь, наслаждаясь тёплым погожим днём. Он был уверен, что гетера ему также не откроет, поэтому решил отодвинуть момент возвращения домой как можно дальше. Мужчина свернул к агоре, он любил главную площадь города за многолюдность, за возможность поглазеть на хорошеньких женщин, подивиться на разные заморские товары, обновить запас городских новостей и сплетен. Кодр остановился, чтобы послушать городского глашатая, тот как раз выкрикивал имена горожан, подлежащих штрафам за различные правонарушения. Навострил уши – не назовут ли имя его господина. Лёгкий толчок в спину заставил его обернуться, перед ним с масляной улыбкой стоял Бут.
– Приветствую тебя, Кодр, – слегка кивнул работорговец.
– А, Бут! Привет, – откликнулся управляющий.
– По делам здесь или решил развлечься?
– И то, и другое, Бут.
– Я, знаешь ли, тоже люблю потолкаться на агоре, узнать, что продают, что покупают…
– В твоём деле без этого нельзя, – согласился Кодр, – за этим все к тебе и идут – за знанием, – немного помолчав, добавил, – о моей просьбе не забыл?
– Помню, помню, – закивал головой Бут, – есть подходящая девочка, но…
– Что ещё? Не вздумай торговаться, Бут, цена и так запредельная.
– Как и твоя доля, – быстро произнёс работорговец, – не понимаю, зачем тебе столько денег – живёшь на всём готовом, – язвительно добавил Бут.
– Не твоё дело, – хмыкнул в ответ мужчина.
– Ладно, не будем ссориться, давай-ка отойдём в сторонку, и я тебе всё объясню.
Мужчины покинули агору и переместились к стое, возле которой в это время дня было не так много людей.
– Подходящего ребёнка сейчас у меня нет. Была одна девчонка, но я перепродал её ещё весной, наварился неплохо. Кто ж знал…
– Нельзя ли её выкупить?
– Трудно, трудно, – вздохнул Бут и тут же пояснил, – я не торгуюсь, цена останется прежней, клянусь Зевсом.
– Да поразят тебя его стрелы, если ты солжёшь!
– Я же поклялся тебе, Кодр, – обиделся Бут.
– Ладно, – смягчился мужчина, – товар хотя бы в городе?
– В городе, – кивнул Бут, – вот только и у меня есть сомнения насчёт тебя, Кодр. Не получится ли так – когда я договорюсь с хозяином рабыни, твой господин передумает.
– С чего это?
– Ну, знаешь, – замялся мужчина, – всякое люди болтают…
– Ты про что?
– Слышал, в Совете вроде сильно сердятся на господина Агафокла, некоторые поборники нравственности призывают прибегнуть к остракизму.
– Не посмеют! – уверенно сказал Кодр.
А у самого появился холодок в груди, вот до чего дошло, голосование за изгнание из города – это не шутки.
– Вот и я так думаю, но хотелось бы гарантий. Потому как есть ещё господин Идоменей, что будет, если он урежет господину Агафоклу содержание? – почти шёпотом спросил работорговец.
Кодр насупился, ему было неприятно обсуждать с Бутом дела своего господина. До чего докатился потомок благородного рода, что его имя треплют все, кому не лень! Что касается господина Идоменея, неизвестно, как он себя поведёт. Последнее время Кодр замечал, что бывшему опекуну Агафокла до смерти надоели выходки племянника жены. Но вслух он сказал:
– Мой господин имеет полное право распоряжаться своими деньгами как ему заблагорассудится, господин Идоменей лишь хранит и умножает его капитал.
Бут почувствовал, что не стоит больше ничего говорить Кодру, мужчина понимал, что порядочный слуга никогда не будет обсуждать поведение своих господ с посторонними людьми, а Кодр был именно таким. Разговор прервался, и мужчины, раскланявшись, разошлись в разные стороны.
Кодр, всё также не спеша пошёл в сторону гавани, ему почему-то захотелось взглянуть на корабли. Несколько триер и лембов со спущенными парусами покачивались у причала, более мелкие судёнышки лежали на берегу, уткнувшись в песок, словно выброшенные на берег рыбины. Быстро оглядев суда, Кодр не нашёл знакомого знака, который отличал корабли господина Идоменя. Раб-управляющий вздохнул, неизвестно, когда господин Идоменей прибудет в город. Кодр ждал возвращения торговца с надеждой, понимая, что только он сможет повлиять на поведение господина Агафокла. В то же время Кодру было жаль молодого хозяина, такого слабого и глупого.
Как он и предполагал, дверь ему никто не открыл. Куда она всё-таки подевалась? Но Кодр, не собирался возвращаться домой с дурными новостями, он высмотрел удобное местечко для наблюдения за домом Пирры в тени тутового дерева. Достал из сумы заранее припасённые флягу с водой и мешочек с орехами, пустую сумку бросил на землю и уселся на неё. Сидеть было неудобно, но всё же лучше здесь провести время, чем выслушивать брань хозяина. Кодр покинул свой пост, когда уже совсем стемнело, уходя, он несколько раз оглянулся, надеясь увидеть проблеск огня, где-нибудь между створками ставень, но дом был мёртв. Почёсывая голову, он также медленно шёл обратно домой, стараясь придумать, как объяснить столь долгое и бесплодное своё отсутствие. Когда раб-привратник открыл ему дверь Кодр спросил:
– Как господин?
– Спит.
– Давно? – шёпотом спросил Кодр, словно боялся, что господин Агафокл проснётся и услышит его.
– Да почти сразу уснул, как вы ушли.
– Ух! – с облегчением выдохнул Кодр.
Утром – как гром среди ясного неба, никуда Пирра не уехала, хотя многие считали, что красавица тайно покинула Прекрасную Гавань. Как солнце надолго не спрятать за тучами, так и красивую, для многих такую желанную женщину, не утаить в многонаселённом городе. Видели её в одном из храмов, одета скромно, золотые пряди туго скручены под косынкой, глаз не поднимает, видно, что не хочет быть узнанной. В маленьком, неприметном домике на берегу залива обитает теперь красавица, готовит вкусные кушанья и ждёт к ночи своего возлюбленного, одного единственного, других не надо! Не нужны ей ни злато, ни серебро, ни восторги, ни восхваления. Надоели бесконечные праздники и пиры. Избранник её не богат, если не сказать, беден.
Когда до Агафокла дошли новости, что Пирра влюбилась в начальника городской стражи его лицо побелело от обиды. Он хорошо знал этого тридцатипятилетнего мужчину, который был полной его противоположностью – крупный, широкоплечий, покрытый толщей мышц как бронёй. Неутомимый воин и прекрасный наездник, он последние два года командовал городским гарнизоном и слыл строгим немногословным человеком. Много раз, когда симпосии в доме Агафокла были слишком шумными, этот страж приходил наводить порядок. Возможно в один из последних визитов он и приглядел себе Пирру. Но она! Чем смог привлечь этот суровый муж легкомысленную гетеру? Чтобы скрыться от позора Агафокл затаился в доме и никого не принимал. Даже из опочивальни своей не выходил, только требовал, чтоб ему подавали неразбавленное вино. Кодр, наблюдая, как рабы носят в покои господина кувшины, только качал головой. К полудню прибыл гонец из Тритейлиона с посланием от госпожи Федры. Привычно вскрыв письмо Кодр читал: «…я немного сержусь на тебя, мой милый племянник, что ты давно не был у меня… понимаю как много дел свалилось на тебя из-за отъезда моего супруга… пиши хотя бы, чтобы я знала, что у тебя всё в порядке…» Раб-управляющий достал из ящика письменные принадлежности и небольшой кусок пергамента, усевшись на полу около низкого столика обмакнул кончик серебряного стиля в чернильницу и, немного подумав, вывел на выбеленной поверхности листа: «Моя дорогая, моя ненаглядная тётушка, приветствую тебя…»
Глава 11. Керкетская роза
Она провела рукой по поверхности стены, что скрывалась за лианой, и поняла – забор здесь не из камня, а из дерева. Снежка легонько надавила всей ладонью, дерево поддалось раздался сухой треск. Боясь, что шумом она привлечёт к себе внимание, стала осторожно царапать поверхность ногтями, то и дело оглядываясь. К её удивлению дерево легко ломалось, буквально крошилось под пальцами. Раздался ещё один негромкий треск, Снежка на ощупь определила, что в деревянной части стены образовалась дырка. Приложив совсем немного усилий Снежка увеличила дырку до таких размеров, что в неё можно было свободно просунуть руку. Любопытство перевесило страх, что кто-то страшный схватит её за ладонь, с той стороны забора. Рука погрузилась в стену почти до плеча и не встретила на своём пути никаких препятствий, кроме стеблей и листьев. Похоже, что эта лиана оплетала забор и с противоположной стороны. Снежка вздрогнула от неожиданности, когда услышала, как одна из рабынь выкрикнула её имя. С сожалением девочка оторвалась от своей работы и поспешила на зов. Рабыня посмотрела на прибежавшую Снежку и ничего не сказав ей, ушла обратно в дом. Девочка пожала плечами в недоумении, но вернуться к лиане не решилась.
С мягким шорохом, по-змеиному, стебли лианы расползлись в разные стороны. Перед Снежкой открылся тёмный проём, но она не испугалась и смело вступила в него. Тьма быстро рассеялась, и девочка обнаружила, что стоит посередине цветочного поля. Где-то она уже видела такое поле. Снежке захотелось взлететь, чтобы взглянуть на эту красоту сверху, она делает шаг и… летит! Наконец, у неё получилось стать птицей! От непривычки голова закружилась, одно неловкое движение, и она, потеряв равновесие, падает, выставив вперёд руки, чтобы нырнуть в разноцветное поле как в воду. Чья-то крепкая рука подхватывает её у самой земли, девочка оборачивается, чтобы посмотреть на своего спасителя – это Агар. Она снова сидит у него в седле, конь парит, перебирая в воздухе копытами. Они приземляются на границе степи и леса, среди деревьев Снежка различает несколько человеческих фигур – отец, матушка, братья вышли её встречать. «Снег! Снег!» – кричат они ей. Её щеки мягко касается снежинка, потом ещё и ещё. Снежинки тают на лице и превращаются в капельки воды, она слизывает их языком. Снег валит такой густой, словно туча снова зацепилась за самую высокую ель в лесу… Под ярким весенним солнцем всё так сверкает, что больно смотреть. Чтобы не ослепнуть от этого блеска Снежка зажмуривается и… открывает глаза. Вся комната освещена белым холодным светом, полная круглоликая луна беззастенчиво заглядывает в распахнутое настежь окно. Быстро одевшись, невесомой тенью Снежка выскальзывает из комнаты, неслышными шагами пересекает дворик с фонтаном, вступает в сад, ноги холодит мокрая от ночной росы трава. Она опускается на колени перед кустом лианы, шарит руками под листьями. Вцепляется в края дыры и выламывает большие куски сгнившего почти в труху дерева. К её сообщнице-луне присоединяется ветер, он раскачивает деревья, стучит ветками, шелестит листьями, заглушая все звуки. Снежка ликует, дыра теперь достаточно большая и она сможет в неё пролезть. Когда до свободы остаётся всего один шаг, её охватывают сомненья, что ждёт её там, по ту сторону забора? Что она будет делать одна, ночью, в незнакомой местности, куда пойдёт, как добудет еду, где преклонит голову? Может быть, лучше совершить побег днём? Её мысли прерывает негромкий прерывистый свист. Пока она пытается сообразить, что за животное может издавать такие странные звуки, на вершине забора появляется человек, его тёмный силуэт чётко выделяется на фоне луны. Скифский башлык украшает голову ночного гостя, быстрые движения худощавой фигуры говорят о том, что мужчина молод. «Агар», – шепчет девочка заветное имя. От радости у неё перехватывает дыхание, в глубине души она всегда знала, что он придёт за нею. Не зря он приснился ей этой ночью! Снежка открыла было рот, чтобы позвать юношу, но в этот же момент уловила в саду какое-то движение. Она спряталась за деревом, неужели в доме кто-то проснулся? Чьё чуткое ухо могло уловить этот едва слышный свист? Рода! Опять она! Её злой гений! Что ей здесь нужно? Неужели она следила за ней? Девочка с беспокойством смотрит на Агара, успеет ли он спрятаться до того, как Рода увидит его. Но Рода уже увидела. Девушка смотрит на мужчину и улыбается. Снежка вся сжимается в ожидании, что Рода закричит, и в сад сбегутся все обитательницы дома. Но тут Агар заговорил, голос его похож на глухой рокот, Снежка слушает и не понимает ни слова. Словно тихий ручеёк зазвенел где-то рядом, девочка не сразу догадывается, что это Рода отвечает Агару. Как нежно звучит её голос в ночном саду… Это не Агар! Губы Снежки дрожат, и она еле сдерживается, чтобы не заплакать от разочарования. Кто-то другой пришёл этой ночью в сад, и он пришёл не к ней, а к Роде. Голос незнакомца звучит всё глуше, кажется, что мужчине трудно говорить, наконец он умолкает. Рода тоже молчит, голова её бессильно склонилась на грудь и сейчас она совсем не похожа на ту гордую и дерзкую керкетскую царевну, которая привыкла всеми помыкать. Снежка, невольная свидетельница тайной встречи, забыв о своих обидах, вдруг понимает, что на её глазах происходит что-то страшное. Ей непонятен чужой язык, но она улавливает интонации… Эти двое крепко связаны между собой, но кто-то или что-то мешает им быть вместе. И то, что мешает – непреодолимо. Вот почему их голоса звучат так тихо и печально. Неужели умная и смелая Рода не может ничего придумать? А этот молодой мужчина наверняка силён и ловок, если смог забраться на такой высокий забор, почему бы ему не помочь той, к кому он пришёл на свидание?
Ветер стих, безжизненно поникли листья, ночные жители сада затаились в своих гнёздах и норах. Луна скрылась за одиноким облаком, холодный свет далёких звёзд слишком слаб и не достаёт до земли. Силуэт мужчины почти растворился во тьме. Роду Снежка различает только по неясно белеющей ткани хитона. Время идёт, но никто их присутствующих не нарушает этого тягостного молчания. Тревожная ноющая боль в груди от догадки – они прощаются! Чуткое наивное сердечко Снежки переполняется жалостью к этим двоим, она готова простить и пожалеть свою гонительницу. Девочка уже готова раскрыть своё присутствие и броситься к Роде, как та вскидывает голову и гордо выпрямляется, и вот она снова стала собой – непокорной керкетской царевной. Рода широко разводит руки, в белом платье с тёмным длинным покрывалом на плечах она похожа на белогрудую птицу с чёрными крыльями. В затихшем ночном саду голос девушки звучит громко и твёрдо – она не просит, она требует, приказывает… Напряжённую тишину прерывает тяжёлый вздох, Рода взмахивает руками словно хочет взлететь, но что-то мешает ей… Снежка видит, как девушка медленно оседает на землю, но подойти не решается, переводит взгляд на забор – там уже никого нет. Она ещё некоторое время выжидает, сад молчит, лишь в траве, светлым пятном – платье Роды.
Алая керкетская роза распускала лепесток за лепестком, Снежка как заворожённая смотрела на быстро расширяющиеся кровавое пятно. Красное на белом – как красиво, невозможно отвести глаз! Из груди Роды торчит рукоятка кинжала, ещё несколько мгновений чтобы осознать увиденное – Рода мертва, её убил мужчина в скифском башлыке, похожий на Агара, но не Агар… Зачем ему убивать Роду? Мужчина говорил с Родой тихим рокочущим голосом, а она что-то резко крикнула ему, и взмахнула чёрными крыльями… На белом снегу красные пятна маков, но разве маки цветут зимой? Чёрное, красное, белое – всё завертелось у Снежки перед глазами… Колени мягко подогнулись, и она провалилась в спасительную темноту беспамятства.
Семела вскочила как ужаленная, когда услышала из уст рабыни о пропаже Левкеи. Прибежала в девичьи покои уставилась на пустое смятое ложе, а в голове только одна мысль: «Не уследили!» Собралась было приказать обыскать весь сад, как тут одна из воспитанниц вымолвила, что Роды тоже никто не видел с самого утра. Рода? Она-то тут при чём? Но сердце трепыхнулось и замерло в тоске, предчувствуя беду. «Обыскать все: двор, сад! Заглянуть в кладовую, на месте ли продукты?» – отдавала приказы нарочно громко, чтобы придать себе уверенности, унять противную тряску рук. Не ушли же беглянки налегке… но почему же беглянки? Левкея сговорилась с Родой? Возможно ли это?
От крика, что донёсся из сада, у Семелы подкосились ноги, заледенела кровь в жилах. Девочки сбились в кружок и вопрошающе уставились на женщину. Закричала вторая рабыня, и тогда старая служанка, прижав руки к груди, чтобы унять бешено колотящиеся сердце, двинулась в сторону сада. «Нужно заставить их замолчать! Иначе они переполошат всех соседей! Пусть молчат, что бы там ни было!» Когда увидела два распростёртых в траве тела, чуть не лишилась чувств. Прижавшись к стволу дерева, сползла по нему не чувствуя, как через ткань хитона обдирает спину о неровности коры.
– Тихо… – прошипела, как змея, потом добавила уже громче – заткнитесь!
Рабыни, повинуясь приказу Семелы, умолкли, но ненадолго, ужас от увиденного переполнял их души и требовал выхода: они завыли, запричитали.
– Уби… их убили!
– Тихо, – я сказала! – утирая лоб, проговорила Семела, – одну убили кинжалом, вижу, посмотрите, что со второй.
Девочку перевернули, осмотрели и не нашли на ней никаких ран.
– Она жива, – выдохнула женщина, – просто без сознания.
– Да, госпожа Семела, она тёплая, – подтвердила рабыня.
– Унеси её отсюда, – потом обратилась ко второй рабыне, – ты тоже иди, поможешь привести девочку в чувство. И ещё! Рот на замок! Остальные пока ничего не должны знать. Проболтаетесь, отправлю завтра же на невольничий рынок.
Когда осталась одна, затряслась в рыданиях, никогда Семеле ещё не было так горько, как после смерти Роды. Старая служанка не любила эту своенравную девушку, сколько поводов для беспокойства она всегда доставляла – умная, дерзкая, острая на язык. «Но знают боги, смерти я ей не желала», – прошептала женщина, пытаясь оправдаться. Только перед кем? С того момента, как рассказала госпоже Исмене о заманчивом предложении работорговца Бута, девушка была обречена. «Проклятый Бут! Если бы я не встретила тебя тогда! Рода была свободна, и её брат мчался бы на быстром коне во весь опор со своей драгоценной ношей». Нетрудно разгадать, что за трагедия разыгралась этой ночью в саду. Не найдя средств на новый выкуп, керкетский вождь решил убить сестру, дабы избежать позора. Не в силах подняться, Семела на коленях подползла к мёртвому телу Роды, прикрыла веки девушки ладонью, набросила на прекрасное даже в смерти лицо покрывало. «Ты уже отмучилась, девочка, а мне ещё предстоит… нужно придумать, как об этом происшествии сообщить нашей госпоже».
– Она пришла в себя, госпожа Семела, – доложила прибежавшая рабыня.
– Что говорит?
– Ничего… мы её ни о чём не спрашивали, госпожа…
– Сама всё узнаю. Помоги мне подняться, – протянула руку Семела.
Левкея сидела на своём ложе и не выглядела испуганной, наоборот, она как будто не понимала, что за суматоха царит около на неё. Девочка хотела подняться, но старая служанка сама опустилась на табурет возле её постели. В комнате установилась тишина, всем было интересно, о чём будет спрашивать Левкею старая служанка.
– Оставьте нас одних, – приказала, не сводя глаз с ребёнка.
Дождавшись, когда все уйдут, спросила: «Ты была этой ночью в саду?»
Девочка молчала.
– Ты поняла, что я тебе сказала?
– Да, госпона… госпонджа.
– Тогда отвечай! Ты ходила ночью в сад?
– Да…
– Зачем?
– В сад ходить гулять, все ходить в сад гулять, сидеть траве, смотреть дерева, жуки…
– Ночью? – недоверчиво оборвала её Семела, – Разве тебе не страшно в тёмном саду?
– Нет, господна, больше света луна и звёзда, много звёзда.
– Хорошо, оставим это. Ты видела ночью в саду Роду? Что она делала? С кем говорила.
– Рода меня не любить!
– Я знаю, что вы не ладили, сейчас я спрашиваю не про это. Ты знаешь, что с ней случилось? – Семела приблизила своё лицо к лицу девочки.
– Я спать…
– Ты была этой ночью в саду? – терпеливо повторила свой вопрос женщина, – Ты видела Роду или ещё кого-нибудь?
– Она лететь! – вдруг выдохнула девочка, – Туда! – Снежка указала рукой вверх, – она быть птица и лететь, крылья махать. Я смотреть, когда спать!
– Что она сказала вам, госпожа Семела? – опасливо спросила рабыня, когда старая служанка вышла из спальни девочек.
– Левкея видела во сне, как Рода превратилась в птицу и, взмахнув крыльями, улетела.
– Разве это возможно, госпожа Семела? – спросила одна из девочек.
– Всё возможно, – задумчиво проговорила женщина, она решила пока так объяснить девочкам исчезновение их подруги.
– Но что Левкея делала ночью в саду? – забыв о предостережении Семелы – молчать, пролепетала одна из рабынь.
– Богиня луны Артемида пожелала явить свой лик смертным и сделала прошлую ночь ясной и светлой. Возможно, на это полудикое дитя так подействовал лунный свет, что она, не просыпаясь, во сне, пошла в сад, привлечённая необычным явлением… что там дальше происходило, мне неведомо, но жрецы знают много случаев, когда спящие ходят под луной и считается, что такие лунатики находятся под особым покровительством богини и нельзя их судить или как-то порицать.
Произнося эти слова, Семела и сама уверовала, что так всё и было: Левкея ничего не видела, бродила в бессознательном состоянии по ночному саду, и лишь на рассвете, наткнувшись на труп Роды, испугалась и с ней случился обморок. Даже это странное заявление, что девушка превратилась в птицу, имело объяснение – тело Роды с раскинутыми в стороны руками и вправду напоминало летящую птицу.
– Эй! Окликнула она одну из рабынь, живо в купальню, разведи очаг и поставь греться воду. Нужно всем совершить омовение, если Роде удалось превратиться в птицу с помощью колдовства, то на нас тоже лежит заклятье.
– Мы станем птицами и улетим?
– Не обязательно, на свете много животных, кто-то превращается в птиц, кто-то в гусениц и пауков, а кто-то в глупых жаб, – она бросила предостерегающий взгляд на открывшую было рот рабыню.
Девочек загнали в купальню и заперли их снаружи, Семела принесла из своей комнаты кусок плотной ткани, приказала рабыням завернуть в него тело Роды и перенести в холодный погреб. Семеле стало немного легче после того, как труп девушки убрали из сада, убедившись, что на траве не осталось следов крови, женщина отправила рабынь в купальню следить за девочками. Сама ушла в свою комнату, ей необходимо было побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями. Впереди была если не самая сложная, то самая неприятная обязанность – сообщить о происшествии госпоже Исмене. Чаша неразбавленного вина, выпитая большими торопливыми глотками, не дала успокоения, у женщины всё ещё тряслись руки, а голова горела огнём. В таком состоянии она не сможет дойти до дома Исмены. Послать рабыню с запиской к госпоже? Но можно ли полагаться в таком сложном деле на глупых рабынь? Нет, выпускать никого из дома сейчас нельзя! Кто знает, что эти дурёхи со страху могут натворить! Как бы там ни было, сейчас главное избавиться от тела, и сделать это надо так, чтобы никто из девочек ничего не заметил, на это у неё есть только ночь. Всё! Это дело первоочередное! Хозяйке можно рассказать всё позже. Семела прилегла на ложе и закрыла глаза, совсем немного отдохнуть, а затем она заставит себя выйти из дома, чтобы нанять за щедрую плату какого-нибудь бедняка с повозкой.
Глава 12. Почти побег
Лицо Исмены стало белее куска тассоского мрамора, когда она узнала об убийстве Роды. Маленькие круглые ноздри затрепетали, она сделала несколько судорожных вздохов, чтобы наполнить грудь воздухом, казалось, что женщина вот-вот упадёт в обморок. Семела кинулась к кувшину с водой, а когда обернулась к своей госпоже увидела, что с ней произошла перемена – лицо покрылось пунцовыми лихорадочными пятнами, рот сжался в тонкую линию, было видно, что женщина прилагает неимоверные усилия чтобы не закричать. Семела ждала, что сейчас на неё обрушится поток брани, но, к её удивлению, госпожа Исмена не проронила ни звука.
Старая служанка знала, её госпожа больше всего страшится огласки, и сейчас преимущество было на её, Семелы, стороне. Во всяком случае, пока тело девушки находится в доме, хозяйка не посмеет излить на неё свою ярость. Исмена, обычно впадающая в раздражение от малейшей неудачи, кусала губы, она опасалась, что Семела может покинуть её и оставить один на один со многими неприятностями. Обессилев от переполнявшего её гнева, Исмена с трудом дошла до кресла и, присев, обмякла в нем. Чашу с водой из рук служанки она не приняла, сидела, сгорбившись, закрыв лицо руками.
– Она ещё здесь? – еле слышно спросила женщина.
– Здесь, госпожа, – так же тихо подтвердила служанка.
Ощутив себя во временной безопасности, Семела заговорила со своей госпожой с некоторой ноткой превосходства:
– Я обо всём позаботилась, госпожа. Как только стемнеет, её увезут отсюда и тайно похоронят. Никто ничего не узнает, госпожа. Вам не нужно беспокоиться.
– Благодарю тебя, Семела, – подавлено ответила женщина.
– Не хотите ли взглянуть на неё, госпожа?
– Что? – почти беззвучно спросила Исмена и отведя руку от лица взглянула на Семелу.
– Попрощаться с Родой?
– Нет, нет, – замотала головой женщина и вновь закрыла лицо руками.
– Будут ли какие распоряжения, госпожа?
– Нет, не знаю… Я думаю, мне лучше уйти Семела.
– Конечно, госпожа, вам нужно отдохнуть, прийти в себя.
– Да, я пойду, – сказала женщина, с усилием поднимаясь, – но позже мы должны переговорить обо всём, решить, что дальше делать…
– Хорошо, госпожа, – кивнула старая служанка.
Значит, разговор ещё будет и ей не стоит расслабляться, скаредная Исмена никогда не простит потери, нет, не девушки, а денег, слишком значительна сумма даже для богатой Исмены. Что ж, если беседа потечёт в неблагоприятном для неё русле, ей не останется ничего, как отправиться на вольные хлеба, тех средств, что хранит она в тайнике своей опочивальни, хватит на вполне безбедную жизнь. Так думала Семела, когда её хозяйка торопливо покидала школу гетер, не пожелав бросить последний взгляд на ту, которую отличала от остальных и считала своей любимицей.
Семела, немного ободрённая этой маленькой победой, направилась в свои покои, как раз перед приходом Исмены она собиралась найти обол, чтобы положить покойнице в рот. Пусть старец Хирон получит свою плату за перевозку души этой несчастной, несмотря на то, что Рода не была эллинкой по рождению, она успела узнать многие эллинские обычаи. В шкатулке с мелочью Семела нашла нужную монетку и крепко сжала её в ладони – теперь надо дождаться темноты и сразу станет легче дышать, чувство вины притупится, жизнь потечёт своим чередом. Живым жизнь земная, мёртвым – загробная. Семела утешала себя, не догадываясь, что совсем скоро её ждёт новое испытание, и хозяйского гнева ей придётся отведать в полной мере.
Как ни стращала рабынь Семела, как ни грозила отправкой на невольничий рынок, к полудню все ученицы школы знали о том, что этой ночью в саду убили их подругу, и её труп сейчас лежит в погребе. С самого утра девочки держались вместе, они почти не разговаривали между собой, их взгляды были устремлены на низенькую дверь кладовой, в её тёмных недрах находился тот ужасный погреб с мёртвой постоялицей. Сад был пустынен, никто, ни за какие блага не посмел бы вступить сегодня в него.
В этом доме, объятом страхом и тоской, лишь Снежка, живущая, как обычно, обособленной от остальных воспитанниц жизнью, ничего не замечала. Она, ставшая невольной свидетельницей трагедии, по какой-то прихоти высших сил почти ничего не помнила. В её сознании вчерашние события проступали отрывочно и неясно, и то, что удержалось в памяти, казалось сном, но не явью. Сначала Семела хотела сделать вид, что ничего не случилось, и провести, как обычно, утренние занятия, но, увидев настороженные лица девочек, отказалась от этой затеи. Отсутствие керкетской красавицы, всегда яркой и заметной, слишком бросалось в глаза.
Так и не дождавшись начала уроков, Снежка убежала в сад. Сгорая от нетерпения, девочка раздвинула стебли лианы и наглядно убедилась, что сможет без труда пролезть в отверстие стены. Сегодня, сейчас, она покинет этот тесный душный дом, нужно только взять немного еды. Снежка метнулась в сторону трапезной, прошла быстрым шагом мимо сидящих на ступенях дома девочек. Сквозь открытую дверь они с возмущением взирали, как она, не таясь, откинула тряпицу с корзины и вытащила оттуда большую лепёшку. Смяв хлеб, Снежка завернула его в свою косынку и побежала обратно в сад.
– Воровка! – бросила в спину удалявшейся Снежки одна из девочек.
– Это она, – сказала другая, – это она убила Роду.
Девочки с ужасом уставились на говорившую.
По ту сторону забора почти сразу она наткнулась на группу плодовых деревьев, с их ветвей урожай был снят, но в высокой траве Снежка нашла два яблока, пять груш и с десяток слив. Девочка собрала всё в свой узелок, радуясь, что удалось пополнить скудные запасы. Через десяток шагов под её босой пяткой что-то треснуло – она наступила на ореховую скорлупу. Огромное дерево было сплошь увешано ещё не полностью вызревшими плодами. Туго набив свой узелок ореховой падалицей, девочка принялась собирать плоды в подол рубашки, но потом остановилась и вытряхнула орехи обратно на землю – всё равно она не сможет их унести. Снежка вернулась к забору и решила двигаться вдоль него, пока не найдёт выход. Солнце, стоявшее высоко, припекало, она шла, узелок оттягивал руки, а забор всё не кончался. Снежка услышала звук бьющейся о камень струи, облизнула языком сухие губы. Вода! Она вышла к небольшому фонтанчику. Напилась, вода показалась девочке очень вкусной, но набрать её было не во что. Как она могла забыть взять с собой флягу?! Подняла голову и испуганно замерла – за строем ветвистых деревьев с толстыми стволами и закруглённой кроной виднелась каменная махина двухэтажного дома. Ставни верхнего этажа, как обычно, в жаркий полдень были закрыты, иначе любой выглянувший в окно смог бы обнаружить в саду непрошенную гостью. Пригнувшись, Снежка юркнула в ближайшие кусты и затаилась. Поняв, что передвигаться открыто опасно, она решила сначала исследовать забор, держась подальше от дома. Снежка вернулась к ореху, благодаря своей высоте дерево было прекрасным ориентиром. Девочка придумала спрятать свой узелок под ним и сначала разведать всё вокруг налегке, а потом, когда она найдёт, как выбраться отсюда, то придёт и заберёт свою ношу.
