Текст книги "Факел Геро"
Автор книги: Ната Астрович
Соавторы: Ната Астрович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Ну что ж, теперь она выглядит получше, – перекупщик внимательно оглядел девочку. И, не спрашивая разрешения у рыжего, по-хозяйски взял рабыню за плечо. Снова жарко сверкнули камни в перстнях перекупщика. Рыжий завистливо вздохнул.
– Жди меня здесь, – приказал мужчина и повёл девочку к стоящему на отшибе рынка строению.
Каменная площадка, над ней, на грубо сложенных столбах лежит двухскатная новенькая коричневая крыша. Сооружение немного возвышается над невольничьим рынком, и отсюда хорошо видны прямоугольники сараев, где держали этой ночью рабов, загоны для скота, длинные помосты, вокруг которых столпились покупатели. Внизу, с другой стороны открытого всем ветрам здания Снежка видит… и глаза её распахиваются от удивления – что-то ярко голубое и огромное…
«Море!» – вспоминает она слова Агара. Это море дышит, как живое! Лёгкий ветерок приносит множество незнакомых запахов. Ноздри девочки трепещут. Там же, внизу, у самого берега мягко покачиваются на волнах огромные лодки. Трудно представить, сколько людей может поместиться в одну такую лодку! Не успела Снежка наглядеться на море с лодками, как её глаза вновь распахнулись и рот приоткрылся в изумлении. Под крышей помещения появилась невероятной красоты женщина. Залюбовавшись незнакомкой, девочка не сразу заметила её спутников, крепкого мужчину-раба и пожилую женщину. Раб поставил на пол раскладной табурет и красавица, присев на него, неторопливо расправила складки тёмно-синего одеяния. Волны синего озера заплескались у ног незнакомки, такими же синими, как вечернее небо, были её глаза. Светло-русые пряди уложены вокруг красивого надменного лица. В тон платья полупрозрачное покрывало с тяжёлой серебристой каймой по краю, оно укрывает голову женщины и пышный, искусно закрученный, узел волос на затылке. Белые тонкие пальцы в блеске колец, серьги-колокольчики мелодично звенят при каждом наклоне головы. Ещё от этой чудесной женщины исходит дивный аромат, словно находишься посреди цветущей поляны. «Это богиня!» – пронеслось в голове у Снежки. Она слышала о чужеземных богах и богинях, знала, что они иногда помогают людям, но могут навредить, если их не почитать. Ошеломлённая своим открытием, Снежка даже забыла про лепёшку в своей руке. Служанка с поклоном передала своей госпоже какой-то узкий продолговатый предмет. Лёгкий шорох, и в руках богини раскрыл свои лепестки волшебный цветок. Снежка так и ахнула, а красавица невозмутимо принялась обмахиваться этим цветком. Она то складывала лепестки цветка, то снова их расправляла, а Снежка, как зачарованная, следила за этим удивительным предметом. Жена Кадуя тоже любила красивую одежду и украшения, но её платья и драгоценности не шли ни в какое сравнение с нарядом незнакомки.
Когда Снежка, наконец, смогла оторвать взгляд от прекрасной женщины и вернуться к действительности, она увидела, что рядом с ней стоит девочка лет десяти и тоже не сводит глаз с нарядной женщины. Помещение под коричневой крышей быстро заполняется людьми. Торопливо входят надсмотрщики, ведя за собою девочек-рабынь. Последним вбежал запыхавшийся работорговец, с ним пришла совсем взрослая девушка. Снежка снова перевела взгляд на женщину в синем одеянии, та сделала непонятный знак рукой. Тут же один из присутствующих мужчин выступил вперёд и крикнул что-то зычным голосом. Торги начались.
Первая девочка была отвергнута, недовольный работорговец быстро вывел рабыню из помещения и повёл вниз, к помостам. Следующие две юные рабыни тоже не глянулись привередливой покупательнице. Поднялся ропот. Никто не понимал, что нужно этой женщине. Ведь ей привели самых лучших рабынь. Бут усмехнулся, уж он-то знал, как заинтересовать капризную красавицу. Не зря его шпионы всю ночь шныряли по рынку, выясняя, каким товаром кому удалось разжиться. Как только Бут узнал о маленькой белокурой рабыне, то сразу понял, кому её можно предложить. Хозяин девчонки, этот рыжий простофиля, так и не понял, как ему повезло. Впрочем, это не удивительно, большинство работорговцев поставляли работников на поля и виноградники, там ценились сильные и выносливые рабы. Для редкого, деликатного товара, существовал он – Бут, хорошо знавший все тайны и пороки этого города.
Послышался крик, покупательница пожелала увидеть ту девушку, что привели последней, без одежды, и торговец принялся стягивать с несчастной рубашку, но рабыня отчаянно сопротивлялась. Недолгая борьба, одеяние разорвалось и обнажило смуглые плечи рабыни. Девушка с громкими рыданиями упала на колени, крепко прижав края разорванной рубашки к груди. Женщина поморщилась и недовольно махнула рукой – убрать. Торговец со злости пнул непокорную, и, схватив за волосы, вытащил вон из помещения. Снежка вместе с другими рабынями испуганно попятилась. Бут решил, что настал благоприятный момент, чтобы предложить свой товар. Воспользовавшись заминкой, мужчина мягко подтолкнул Снежку вперёд, и скоро она оказалась прямо перед сидящей на табурете женщиной. Синеокая красавица в упор смотрела на маленькую рабыню, и девочка заметила, как холодны эти прекрасные синие глаза.
– Бут? – женщина улыбнулась уголком губ.
– Как всегда, к твоим услугам, прекрасная Исмена, – с поклоном проговорил мужчина.
– Чем порадуешь?
– Маленькая беленькая девочка, специально для тебя.
– Откуда она? Из Скифии? – поинтересовалась Исмена.
– Намного дальше, из Гелонии. Слышала ли ты о белых рабах, за которых в Элладе и на островах готовы платить баснословные деньги? Эта девчонка из племени охотников, что живёт в лесах за скифскими землями. Редкая добыча! – похвастался Бут, – посмотри какая у неё белая кожа, – он задрал Снежке рубашку.
– Бела, как мраморная статуя, – согласилась Исмена.
– Вторую такую девчонку, не сыскать, ни здесь, в Таврике, ни в Боспоре, ни за понтом, – похвастался Бут.
– Возможно, – снова согласилась женщина и с усмешкой продолжила, – лет через семь за неё много дадут, но сейчас она почти ничего не стоит.
Бут быстро опустил глаза, чтобы не выдать себя. По своему опыту перекупщик знал, что если покупатель заговорил о цене, даже столь безразличным тоном, то заинтересован в товаре. Хитрый торговец не стал спорить с Исменой, – сделал вид, что отступает.
– Ну, что ж, – притворно вздохнул мужчина, – придётся искать другого покупателя, – прощай прекрасная Исмена.
– Прощай, Бут.
Он потянул Снежку в сторону, словно собрался уходить, а Исмена принялась осматривать следующую девочку. Перекупщик не успел дойти до края площадки, как услышал:
– Вернись, Бут! Хочу рассмотреть её получше.
Бут догадывался, что ему придётся торговаться с Исменой за каждый обол, и не ошибся. Когда мужчина назвал цену, Исмена закатила глаза и подняла вверх руки, словно призывая богов быть свидетелями безумных требований перекупщика. Самым большим недостатком был возраст рабыни, здесь риск покупателя был очень велик. Невозможно предвидеть всё – ребёнок может заболеть, стать жертвой несчастного случая, умереть. Цену пришлось сбросить почти на треть. Вторым камнем преткновения были обрезанные волосы рабыни. Опытная Исмена сразу поняла, что внешность рабыни испорчена неспроста.
– Она, наверное, совсем дика, смогу ли я её держать вместе с другими воспитанницами?
– Ну что ты, Исмена! Посмотри, за всё время, пока ты её осматривала, она ни разу не взбрыкнула!
– Зачем же ей обрезали волосы? – допытывалась женщина.
– Надсмотрщик неопытный попался, дурачок просто, – врал Бут.
– Смотри же, Бут, – грозила Исмена, – если выяснится, что она неуправляема, я верну её тебе, и ты отдашь мне мои деньги обратно. Ты знаешь, я своих воспитанниц не наказываю кнутом.
Бут сбросил ещё немного, но всё равно остался в выигрыше. Предстояло ещё делиться с рыжим хозяином девчонки, и перекупщик собирался красочно расписать все сложности, с которыми ему пришлось столкнуться при продаже рабыни. Ему даже придумывать ничего не надо, просто пересказать все придирки Исмены, и этот дуралей будет рад, что так удачно избавился от «негодного» товара.
Торги на рынке были в самом разгаре, когда Исмена вместе со своей служанкой уселась в крытую плотной узорной тканью повозку и направилась в город. За повозкой шёл раб и нёс девочку на руках. Утро было солнечным, но по-весеннему ветреным. Трава по обе стороны от дороги стояла ещё в росе, воздух был свеж и влажен. Девочка дрожала то ли от холода, то ли от усталости, то ли от напряжения. Раб бережно держал ребёнка, и Снежка, немного успокоившись, доверчиво обхватила своими ручонками шею мужчины. Сон сморил маленькую рабыню, едва она прижалась к тёплой груди невольника, и он замедлил шаг, рискуя отстать от повозки, движение у городских ворот в эти часы было оживлённым. Повозка въехала в город и пропала из виду, но раб хорошо знал дорогу к дому хозяйки, он неторопливо вышагивал по улице, подошвы его деревянных сандалий звонко стучали по камням мостовой. Снежка крепко спала, на этот раз без сновидений. Она не видела, как мимо неё проплывали высокие глухие заборы, за которыми прятались аккуратные белые домики с розовато-коричневыми черепичными крышами. Ей не мешали лучи солнечного света, что пробивались сквозь молодую листву раскидистых деревьев. Она не слышала тихого плеска волн, совсем близкого моря, не ощущала его мирного дыхания. Городской шум почти стих, как только раб свернул с главной улицы.
Волею судьбы маленькая девочка очутилась в эллинском городе, славившемся своей прекрасной гаванью и плодородными землями. Через много лет с тоской в сердце она покинет этот город. И между этими событиями будут дни с радостями и огорчениями, со слезами счастья и отчаяния, с любовью и ненавистью, с жизнью и смертью. Никому не дано узнать, какие силы пробуждает то или иное действие. Что бы произошло, если бы участники тех или иных событий никогда не встретились друг с другом? Об этом ведают лишь Мойры! В их ловких пальцах беспрерывно скользит живая нить человеческой судьбы.
Глава 4. Школа гетер
– Зачем наша госпожа взяла её в свой дом? – воскликнула кареглазая девочка, лет двенадцати, её тёмные брови поднялись в притворном изумлении.
– Никогда не встречала таких уродливых детей! – подхватила другая девочка, у неё было хорошенькое розовое личико и целая копна вьющихся соломенного цвета волос.
– Посмотрите на неё! Она похожа на вылинявшую тряпку, долго пролежавшую на солнце! – присоединилась к ним третья собеседница. Это была уже довольно взрослая девушка с умело подкрашенным лицом и гибким телом танцовщицы.
Ещё две воспитанницы Исмены не принимали участия в обсуждении внешности новенькой по причине недостаточного знания языка, но всем своим видом они поддерживали злословие подруг. Шестая девушка, высокая стройная черноокая брюнетка, с надменной улыбкой слушала своих товарок. Когда фантазия у говоривших иссякла, они повернулись улыбающейся красавице за поддержкой, и та, как обычно, не обманула их ожиданий. Ярко-красные, словно бутон розы, губы приоткрылись и выдохнули:
– Я думаю, она выглядит как утопленница!
– Ты права, Рода, она как настоящий мертвец!
– Как из могилы вылезла!
– Из царства Аида пришла!
Снежка не поняла ни слова из того, что говорили девочки, но догадалась – её отвергают. Не желают принимать в свой круг, не хотят с ней играть. Она ещё некоторое время надеялась, стояла теребя в руках игрушку. Дождавшись, когда Снежка уйдёт в дальний конец двора, красавица Рода сделала знак и остальные девушки склонились к ней:
– А если это сама Эмпуса?
– Эмпуса?!
– Ночной демон Гекаты, что может менять тысячи обличий и превращаться в человека, чтобы обмануть свою жертву, – стращала Рода.
– Что же делает со своими жертвами Эмпуса? – холодея от страха, спросила кареглазая.
– Разве ты не знаешь? Она пьёт кровь несчастных!
Девушки заохали.
– Как Гелло? – не унималась кареглазая.
– Как Гелло и Алфита, а ещё Мормо! – дополнила Рода.
После этих слов девушек охватил ужас, они инстинктивно сбились в кружок вокруг Роды, которая не побоялась разоблачить страшного ночного демона, скрывавшегося в обличии маленькой девочки.
– Что же нам делать, Рода, – пропищала одна из тех девочек, что ранее молчала, – вдруг она начнёт пить нашу кровь уже этой ночью?
– Я не буду спать всю ночь!
– Я тоже!
– А я не лягу спать с ней в одной комнате!
– Надо обо всём рассказать Семеле! – заговорили наперебой девушки.
Рода сидела с довольным видом, она была горазда на выдумки и обожала мистифицировать своих подруг. К вечеру фантазии Роды дополнились различными подробностями, страх охватил не только воспитанниц, но и прислуживающих им рабынь. Когда Семела вошла в спальню девочек, то застала там лишь новенькую. «Где остальные?», – с удивлением произнесла женщина. Сообразив, что от девочки она ответа не дождётся, принялась громко звать рабынь. Рабыни прибежали, но в комнату не вошли, остановились в дверях, с опаской вглядываясь в полумрак помещения.
– Что здесь происходит? Почему воспитанницы не в постелях? – грозно спросила служанка.
– Ох, госпожа Семела, тут такое… – начала, было, одна из рабынь и осеклась.
– Ну?!
– Ночные демоны! – выговорила вторая рабыня.
– Что?! Какие ещё демоны?
– Девочки их видели в спальне и теперь боятся сюда заходить. Просят разрешения перетащить свои постели в другое помещение.
– Где они сейчас?
– Кто? – испуганно переглянулись рабыни.
– Девочки!
– Во дворе.
Воспитанницы Исмены стояли кучкой около небольшого алтаря, к которому пришли просить богиню защитить их от вампиров. Как и днём в центре находилась Рода, а девушки столпились вокруг неё. Рода была самой взрослой, а самое главное самой смелой и умной из них, поэтому все остальные надеялись, что старшая подруга придумает, как им дальше быть. Увидев Роду и остальных девочек, обступивших её, Семела усмехнулась про себя: «Опять эта негодяйка мутит воду». Старая служанка за всё время работы в доме Исмены впервые встретилась с таким сильным характером. С тех пор, как эта девушка появилась в доме, редкий день проходил спокойно. Казалось, что Рода брала уроки у самой Эриды, богини раздора. Она была из племени керкетов, живущих на восточном побережье Эвксинского понта. Госпожа Исмена купила её полтора года назад у торговца уверявшего, что девушка – дочь одного из вождей племени, и несмотря на то, что является военной добычей, сохранила чистоту. Семела, осмотрев девушку, подтвердила её девственность. Её назвали эллинским именем Рода, что в переводе с койнэ означает роза. Но эта роза была с шипами, и даже самой Семеле пришлось испытать на себе эти колючки. Всё дело в том, что Роде удалось стать любимицей хозяйки. Исмена нарадоваться не могла на такое удачное приобретение – красавица, умница, первая ученица и в музыке, и в танцах. А когда девушка всего лишь через месяц обучения заговорила на очень хорошем койнэ, радости Исмены не было предела, она пожелала самолично давать девушке уроки письма и чтения. Вскоре обязанности по обучению Роды были переложены на плечи Семелы, но и служанка не могла не отметить, что у девушки неординарные способности. «Она, и правда, дочь вождя, Семела», – говорила Исмена, – «У девушек низкого происхождения не бывает таких талантов, посмотри, как она держится! Царевна!» Царский характер новой рабыни вскоре пришлось узнать всем, она не желала заниматься ничем, кроме обучения и заботы о своей особе. Воспитанницы Исмены должны были самостоятельно обслуживать себя, стирать свои вещи, мыть посуду после трапезы, убираться в комнатах и во дворе, все это делали, но только не Рода. Исмена потакала своей любимице и в этом, Роду освободили от всех работ. За различные проступки девочек могли подвергнуть наказанию, но только Роде удавалось всегда выходить сухой из воды не без молчаливого покровительства хозяйки дома. Всё бы ничего, но девушка оказалась ловкой интриганкой, вскоре подчинившей себе всех в доме, и Семеле пришлось, скрипя зубами, это терпеть.
– Кто мне расскажет, что здесь произошло? – спросила Семела, приблизившись к группе девочек. Служанка не смотрела на Роду, уверенная, что зачинщицей беспорядка является она.
– Демоны, госпожа Семела, они здесь повсюду, – начала было дрожащим голосом одна из девушек.
– Ты их видела? – упёрлась взглядом в говорившую Семела. Не получив ответа, переспросила:
– Ты их видела?
– Нет, госпожа.
– Кто видел? Ты? Может быть, ты? – тормошила она девушек, потом, взглянув на Роду, с сарказмом проговорила, – почему-то я уверена, что их видела ты, Рода, – сказала Семела, – никто кроме тебя здесь не знает ни про Гекату, ни про её ночных спутников.
– Я не видела демонов, госпожа Семела, но я о них читала в тех книгах, что давала мне госпожа Исмена, – серьёзно проговорила девушка.
– Ты очень впечатлительна, моя милая, – с притворной лаской в голосе произнесла Семела, – такое чтение не для молоденькой девушки, завтра среди свитков я поищу для тебя что-нибудь более подходящее, что-нибудь лёгкое и весёлое, не забывай, очень скоро тебе придётся развлекать твоего нового хозяина, и не только чтением. Глаза девушки гневно вспыхнули, и она с презрением посмотрела на служанку. Семела догадывалась, что Рода страшится своего будущего. Для гордой дочери керкетского вождя, не было унизительней участи, чем стать рабыней-наложницей. Семела и раньше парой хлёстких фраз ставила на место эту высокомерную зазнайку, но старалась палку не перегибать, было в этой красавице что-то тёмное и дикое. Иначе, как колдовством, не назвать умение с лёгкостью навязывать другим свою волю, вон как она крутит своими подругами, глупышки так и трясутся от страха.
– Всем спать, – девушки не двинулись с места, Семела это предвидела, она подозвала рабынь, которые на расстоянии следили за происходящим, – Эй! Вы там! Идите сюда! Пять ударов прутом каждой, кто откажется идти в спальню, ещё пять той, кто ещё раз упомянет демонов.
Когда девочки вошли в спальню, Снежка уже спала. Подчиняясь бессловесному приказу Роды, они передвинули свои тюфяки в противоположный конец комнаты и улеглись вплотную друг к другу. Кареглазую так и подмывало спросить, почему Рода не рассказала госпоже Семеле о подозрениях насчёт новенькой, но, помня об угрозах служанки, благоразумно промолчала.
Убедившись, что в доме все, наконец, успокоились, Семела отправилась в свою комнату. В небольшом помещении с крохотным окошком под самым потолком из мебели было только самое необходимое: низкая кровать застелена полосатым покрывалом, деревянный в трещинках сундук с одеждой, на нём посуда, резной ларец с различными побрякушками, гребень и небольшое металлическое зеркальце с ручкой. И лишь в углу предмет гордости хозяйки – изящный стул-клисмос из драгоценного чёрного дерева с гнутыми ножками, высокой спинкой и мягкой, красного цвета, подушечкой на сиденье. Когда Семела вошла в комнату, она опустилась на этот стул и задумалась – стоит ли рассказывать о сегодняшнем происшествии госпоже Исмене? В зависимости от настроения хозяйка могла как посмеяться над невежеством девочек, так и рассердиться, что Семела плохо следит за воспитанницами и они вместо того, чтобы учиться, бездельничают, от безделья и приходят им в голову разные глупости.
Семела попала в услужение к Исмене, когда та была знаменитой на весь город гетерой. У очаровательной весёлой девушки были толпы поклонников, и Семела не успевала шить мешочки для монет. Время шло, состояние гетеры росло, и она смогла приобрести дом в квартале для зажиточных горожан, там её и приметил немолодой, но состоятельный вдовец. Семела помнила, как бедная Исмена терзалась – всё не могла сделать выбор между свободой с туманным будущим и замужеством, которое обеспечивало ей размеренную и обеспеченную жизнь. Семела, на свою беду, посоветовала своей госпоже принять предложение мужчины. Сразу после свадьбы, Исмена продала двух своих рабынь и раба-привратника, а её, Семелу, которая была свободной, просто выставила на улицу. Бывшая хозяйка, став замужней женщиной, не хотела видеть около себя никого из прежней жизни. Старая служанка не любила вспоминать о том времени. Деньги, отложенные на чёрный день, быстро закончились. Кем ей только не пришлось работать! Если ленивую рабыню хозяин обязан содержать, то нерасторопную служанку выгонит вон. Через несколько лет судьба снова свела её с Исменой. Они столкнулись на агоре. Семела хотела пройти мимо, но Исмена сама обратилась к ней. Она зазвала бывшую служанку к себе в гости и там поведала свою грустную историю о том, что муж полгода назад скончался, оставив её с маленьким ребёнком на руках, и что взрослые дети мужа от первого брака стали опекунами её сына, и она не имеет возможности распоряжаться его наследством, а вдовья доля очень мала, и на эти деньги невозможно вести привычный образ жизни. Слушая стенания Исмены, женщина неторопливо осматривала богато обставленные покои: два тяжёлых ларя у стены, наверное, наполнены доверху всяким добром, ложе-клинэ с изогнутой спинкой обито цветастой тканью, такую ткань возят из Персии. Два кресла, на которых они с хозяйкой дома сидят, тоже не местной работы, привезены морем, скорее всего, из Египта. Медный лампион со звериным орнаментом – скифская ковка, трёхногий низкий столик, на нём серебряное блюдо с фруктами, кувшин для вина и два килика – всё старинной работы. Сама хозяйка дома, хоть и в траурном одеянии, без украшений, но платье её из дорогого полотна – ткань явно не от городских ткачих. За окном темнело, а Исмена всё говорила о своём неудачном браке, о жадных родственниках мужа, и ни разу не спросила у бывшей служанки, как она жила все эти годы. Но Семеле было не привыкать к тому, что господа всегда думают только о себе. Женщина сочувственно вздыхала, всплёскивала возмущённо руками, когда её собеседница возмущалась на корысть мужниной родни и ждала. Семела понимала, что Исмена не просто так остановила её на агоре и привела к себе домой.
Семела оторвалась от своих воспоминаний, опустила руку вниз и ласково провела ею по гладкой, без единой зазубринки, ножке стула. Этот стул-клисмос стал символом её новой жизни и первой дорогостоящей покупкой после того, как она вернулась к своей прежней хозяйке. Теперь она имела не только плату за службу, но и долю с каждой сделки, совершаемой Исменой, если дела и дальше будут идти так же хорошо, то через несколько лет она сможет накопить не только на хорошую мебель, но и на уютный домик в приличном квартале города. Ничего, что ради этой мечты ей приходится терпеть вздорный характер госпожи, мучиться с дикарками-воспитанницами, ругаться с глупыми и ленивыми рабынями. Семела, возраст которой давно перевалил через пятый десяток, воспринимала жизнь такою как она есть, безо всяких рассуждений.
Глава 5. Любовь госпожи Исмены
Семела встала как обычно с восходом солнца, но не успела умыться, как в дверь постучали.
– Кто?
Рабыня заглянула в комнату, втиснув своё лицо между косяком и приоткрытой дверью, заговорила на ломаном койнэ:
– Госпожа Семела, хозяйка пришла.
– Так рано? – удивилась женщина.
– Что ей сказать, госпожа?
– Ничего, – сказала она рабыне, – я сама, – и, отбросив полотенце, которым вытирала лицо, поспешила к хозяйке дома.
Исмена ждала её в своих покоях, она была прекрасна и свежа, как утро таргелиона и, похоже, пребывала в хорошем расположении духа. На ней было платье нежно-сиреневого цвета, подпоясанное под грудью тонким плетёным шнуром, на голове белая с узкой волнистой каймой косынка-клиптра полностью закрывала волосы, лишь на лбу и у висков были выпущены несколько кокетливых прядей. Семела не могла не признать, что её госпожа, несмотря на тридцатилетний возраст смогла сохранить почти девичью красоту. Удивлению старой служанки не было предела, когда Исмена наотрез отказалась принимать ухаживания от поклонников, несмотря на то, что некоторые из них были весьма настойчивы. На особо назойливых безотказно действовал ледяной отрезвляющий взгляд прекрасной вдовы, что-то было в этих синих сапфировых глазах пугающее, когда они смотрели прямо и неподвижно, казалось, что это глаза какого-то идола, невозмутимого и безжалостного. Хозяйка дома строго хранила своё вдовство, и Семеле не было известно ни об одной любовной связи госпожи Исмены.
– Госпожа, – поклонилась Семела, – я не ждала вас так рано.
– Ах, Семела, как я могу проводить в праздности время, когда так много дел ждут моего решения, – пожаловалась женщина, усаживаясь на изящный с резной спинкой стул.
– Если я только могу помочь вам чем-нибудь, госпожа.
– Можешь, конечно можешь, присядь, – указала рукой на табурет, – навигация началась, и к нам, в Прекрасную Гавань, уже плывут корабли из Ионии и Аттики, из Фракии и Эвбеи, а также с островов Эгейского понта. Скоро эти корабли бросят свои якоря у наших причалов, по трапам спустятся купцы и богатые путешественники, их кошели наполнены золотыми и серебряными монетами, я хочу получить часть этих денег.
– Вы собираетесь продать одну из девушек, госпожа? – догадалась женщина.
– Да. Надо выбрать, которую.
– Может быть Роду? Мы научили её всему, чему могли, госпожа.
– Рода? Я думала о другой… как её зовут, ту, что танцевала на празднике Эроса в прошлом таргелионе?
– Евфросина, госпожа, – подсказала Семела.
– Как одну из харит? Подходящее имя!
– Сначала её звали иначе, но после того как у девушки обнаружились танцевальные способности…
– Да, я вспомнила, как сама её переименовала. Начинай готовить Евфросину, ну ты знаешь, всё как обычно, – проговорила Исмена, поднимаясь с кресла.
– Слушаюсь, госпожа, – сказала Семела, тоже вставая, – только позвольте узнать, почему не Рода?
– Должна тебе признаться Семела, что с этой девушкой я ошиблась.
– Не понимаю, госпожа…
– Рода красива, очень красива. Эти чёрные, как бездна, глаза, губы – алый цветок, роскошные волосы, стройное тело, но при всех этих бесспорных достоинствах никто за неё хорошую цену никто не даст.
– Как же так госпожа? – обескураженно спросила служанка.
– Подумай сама, Семела, после смерти царя Александра, его диадохи постоянно ведут войны против друг друга на завоёванных землях, и рынки городов Эллады заполнены смуглыми черноокими красавицами из стран востока. Наша прекрасная Рода просто потеряется среди них. Нет никакого смысла везти её из Прекрасной Гавани в такую даль.
– Что же вы собираетесь делать, госпожа? Неужели оставите при себе?
– Ну, нет! Я слишком много на неё потратила, она должна вернуть мне всё, и оплатить гостеприимство и знания, что я ей дала.
– Но как она сможет расплатиться с вами, госпожа? – всё недоумевала Семела.
– Не она, так её брат! – произнесла Исмена.
– Брат?
– Да, брат! До меня дошли слухи, что её брат стал вождём племени после гибели отца и я надеюсь, что он захочет выкупить свою сестру.
– Хватит ли у него денег, госпожа? – с сомнением проговорила служанка.
– Это не моё дело, где он возьмёт деньги! – воскликнула Исмена.
– Эти племена, они очень бедные…
– Но гордые! – перебила женщину Исмена, – думаю, вождь керкетов не захочет, чтобы его родная сестра стала наложницей в Таврике.
Семела мысленно вознесла молитву, неужели они скоро избавятся от этой возмутительницы спокойствия.
– Будут ли какие-нибудь указания насчёт новенькой воспитанницы, госпожа?
– Занимайся с нею, как с остальными, сейчас главное, чтобы она как можно быстрее заговорила на койнэ, для дальнейшего обучения это важно. Внимательно наблюдай за нею, необходимо как можно раньше выявить и развить все её таланты.
– Слушаюсь, госпожа.
– Я думаю потратить деньги, полученные выкупом за Роду, на педагогов для нашей беляночки. Кроме музыки, танцев и пения, я хочу обучить её чтению, письму и философии.
– Как вам будет угодно, госпожа.
– Кстати, я не успела дать ей имя.
– Я назвала её Левкеей, госпожа, но если вы считаете, что это имя не подходит…
– Левкея – светлая, – задумчиво проговорила Исмена, – звучит немного простовато… ну что ж зовите её пока так. Позже я придумаю ей новое имя, более звучное.
Семела вышла из хозяйских покоев и поспешила к воспитанницам, которые уже выстроились в шеренгу перед фонтаном и по команде начали делать гимнастические упражнения. Исмена через открытое окно наблюдала за происходящим во дворе, шесть нагих девочек двигались в такт, седьмая, самая маленькая, не успевала за ними и постоянно сбивалась, но не останавливалась. «Старается», – усмехнулась про себя Исмена. – «Надо сказать Семеле, чтобы берегла её кожу, не стоит Левкее бывать на открытом солнце». Ещё немного постояв, Исмена вышла из покоев и направилась к выходу. Раб, что сопровождал их с Семелой на рынок, свернувшись калачиком прямо на плитках пола, словно пёс, дремал около калитки. Исмена ткнула его ногой, мужчина мгновенно вскочил и с поклоном отворил дверь перед своей госпожой. Она осторожно выглянула наружу – никого.
Длинная узкая улица была как обычно безлюдной, сюда выходили глухие стены задних дворов. Дом, где она держала своих воспитанниц, был удобно расположен в центральной части города, и в то же время скрыт от любопытных глаз. Исмена не желала, чтобы её имя было как-то связано со школой гетер, поэтому старалась приходить сюда тайно, не привлекая внимания. В самом владении школой не было ничего предосудительного, многие уважаемые горожане держали подобные заведения, но женщина боялась, что владение школой напомнит о её недалёком прошлом, когда она сама была доступной женщиной и принимала в свои объятия любого, кто мог за это щедро заплатить. После замужества, и особенно после рождения сына характер Исмены сильно изменился, растворилась в небытии жизнерадостная молодая женщина, и появилась другая – серьёзная строгая матрона, жена, мать, а потом вдова, пекущаяся о благополучии своего единственного отпрыска. Прижав к своей груди, после многотрудных родов, сына, Исмена с удивлением поняла, что, наконец, любит, первый раз в своей жизни любит! Ни многочисленные любовники, ни муж не могли вызвать ничего похожего на то, что ощущала она в эти мгновенья – нежность, бесконечную как космос.
После рождения сына она стала относится к своему телу, как к храму, в котором когда-то жило божество, никто больше не имел права покушаться на эту святыню. Её тело, исполнив своё главное предназначение, не нуждалось больше в чужих объятиях, оно теперь принадлежало ему – маленькому пищащему комочку плоти в вышитых пелёнках. Когда муж через несколько месяцев после рождения сына слёг, Исмена перекинула всю заботу о нём на слуг, а сама осталась при младенце. Фанатичная мать, она не желала пропустить ни первой улыбки, ни первого слова, ни первого шага своего мальчика.
