Текст книги "Во всем виновата месть (СИ)"

Автор книги: Настя Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20

Я не сказала сестре, что хочу поговорить с мамой. Сомневаюсь, что она бы одобрила моё решение. Однако я привыкла полагаться на себя в принятии сложных решений. Папа научил меня. Никогда не любила ложь, а наша затягивается. Я понимаю Аньку в её желании остаться рядом с папой чуть дольше, но и я не железная. Чем больше я вру окружающим, тем сильнее путаюсь в себе, теряю себя. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Пусть сегодня.

– Я давно не вставала на лёд, – взволнованно говорит мама, выходя на блестящее стекло катка. Я поддерживаю её. Мы с Кэшем каждую зиму проводим немало времени на катке, и я уверенно держусь на льду. Меня хватает для того, чтобы поддерживать маму. Она делает осторожные, но смелые движения, придерживаясь за меня. – Тебе нравится проводить время на катке?

– Да, здесь можно быть собой, отключиться от окружающего мира, расслабиться и слиться со своими желаниями.

– Безмятежно. Наверное, все эти годы мне не хватало безмятежности. Я пыталась отыскать её, но на деле постоянно сбегала. Оставив дочь на свою мать, я просто оправдывала всё необходимостью обеспечить будущее. Как думаешь – это было слишком опрометчиво?

– Сейчас нет смысла размахивать кулаками и жалеть о содеянном. В прошлое не вернуться, но в настоящем можно пойти правильным курсом. Все люди совершают ошибки, вопрос в другом – умеют ли они их признавать.

Я волнуюсь. Всё-таки я планировала серьёзно поговорить, но это тяжело сделать. Я совсем не знаю, человека, находящегося рядом со мной. Свою маму. Сомневаюсь, что Анька её знает сильно лучше. В любом случае отступать я не планирую, поэтому дышу глубже, стараясь сконцентрироваться.

Мама, наконец, отпускает мою руку и уже уверенно держится на льду.

– Не упадёшь? – Она отрицательно качает головой и улыбается. – Если что – подкатывайся к бортику. И не бойся. Я прокачусь пару кругов, ладно?

Мне важно избавиться от лишней энергии. Очень хочется верить, что усталость поможет отогнать страхи прочь.

Разгоняюсь и качусь, улыбаясь собственным ощущениям. Как же приятно скользить по льду, чувствуя себя одновременно невесомым и неуязвимым, но при этом хрупким. При таком разгоне встреча со льдом не сулит ничего хорошего, но я люблю скорость. Мне нравится кружиться, и я могу легко выполнить аксель или тройной тулуп. Это и делаю. Предпочтение отдаю одинарному акселю, так как давно не тренировалась и рисковать делать что-то потяжелее слишком опрометчиво. Правильное движение, и вот он такой вдохновляющий прыжок. Делаю поворот и возвращаюсь на лёд, прокатываясь немного вперед, прежде чем остановиться. Мне аплодируют, хотя я не сделала ничего особенного. Замечаю маму – она тоже хлопает в ладоши, стоя у бортика.

– Я совсем ничего о тебе не знаю, и хотела бы познакомиться с тобой поближе, – говорит мама хрипловатым голосом.

Замечаю слёзы, блестящие у неё в глазах, и мне становится ещё тяжелее на сердце от мысли, что я обманываю её.

– Может, попьём какао? Я немного устала. Или… если ты хочешь ещё покататься, можешь остаться, а я посижу немного?

– Нет-нет. Пойдём вместе.

Сотрудник кафе готовит для нас какао за счёт заведения, хвалит меня за правильно выполненный аксель, хоть я и не понимаю – что в этом сложного. Самое простое, что я научилась делать одним из первого, встав на коньки. Были, конечно, и вывихи, но ничего… жизнь без повреждений невозможна. Мы падаем, набиваем шишки, но всё это важно для того, чтобы вовремя подняться и сделать правильные выводы.

Сев за столик, я смотрю на лёд. Желающих покататься стало больше, и вот уже люди кружатся вместе, парят по скользкой глади. Кто-то парами, кто-то один… Важнее то, что на губах каждого светится улыбка. Лёд отнимает всех печали и, как ни странно, согревает сердца.

– Я хотела поговорить с тобой сегодня, но так тяжело начинать, – говорит мама.

– Я тоже хотела поговорить с тобой, потому что молчание даётся с огромным трудом. Кто начнёт первым?

Делаю глоток сладкого напитка, поймав губами маршмеллоу. Сладость быстро тает на языке, а вот паника усиливается.

– Наверное, я. Давно должна была сделать это, но это так тяжело. Шестнадцать лет я лишь издали могла наблюдать за тобой. Я приезжала временами и смотрела, как ты растёшь, но не могла приблизиться к тебе, потому что боялась, что ты не простишь меня. И я не знаю, есть ли у меня шанс познакомиться с тобой, получить однажды твоё прощение? Я ведь не только тебе одной испортила жизнь.

Ком застревает в горле. Она говорит так, словно знает об обмане. Аня росла вместе с ней. Мама ведь не может говорить о ней?

По её щекам катятся слёзы. Они падают на стол. Дрожащими пальцами мама прикасается к моей руке и смотрит мне в глаза.

– Яна, ты дашь мне шанс? Позволишь мне стать для тебя мамой? Я знаю, что моя трусость непростительна. Я не стала матерью даже для Ани. Я всё в этой жизни делала неправильно. Сколько потребуется времени, чтобы исправить всё – не представляю, но я бы хотела измениться.

Слезинка теперь скользит и по моей щеке, но я быстро смахиваю её. Ну конечно! После визита к отцу она перестала обращаться ко мне по имени. Я заметила это, но не придала высокого значения, а теперь стало ясно почему.

– Так значит, тебе была известна правда? Но почему ты не прогнала меня?

– Как я могла прогнать тебя? Я не знала, как подступиться к тебе, но я так хотела узнать тебя получше. Я действительно быстро начала подозревать неладное, а потом… я поехала к вашему отцу, чтобы поговорить с ним, и он спросил прямо – заметила ли я вашу хитрость с подменой. Он понял практически сразу. Полицейский… От него никогда ничего нельзя было утаить. До него быстро дошло, что это бабушкиных рук дело, что это она вас познакомила и надоумила поменяться местами. Только отец не догадывался, почему вы это сделали. Он думал, что вы просто хотели познакомиться с родителями, но я сразу поняла – ты пыталась защитить сестру от травли, которой я не замечала. У тебя огромное доброе сердце.

Я киваю. Шмыгаю носом, уж слишком расчувствовалась. Мама первой призналась, сняв с моей души такой огромный груз. Если бы она не сделала этого, мы бы всё равно поговорили, но мне приятно, что первый шаг сделала она… наконец-то.

– Что вы думаете делать дальше? Когда всем всё стало известно?

– Думаю, пора закончить маскарад и притворство. Нам важно встретиться всем вместе и поговорить. У нас с вашим отцом возникло несколько мыслей, но пока не хотелось бы торопиться принимать определённое решение. Вы тоже имеете право сказать своё слово. Я знаю, что Ане живётся лучше с ним… и тебе, наверняка, тоже… Если она захочет перевестись в твою школу, я не буду против. Однако мне хотелось бы, чтобы вы обе пожили у меня и закончили престижный лицей. После него откроются двери в большой мир, получение высшего образования будет более доступным. Но сейчас не следует говорить об этом. Я даже ещё не получила ответ на главный вопрос – дашь ли ты мне шанс.

Я просто киваю, не в силах выдавить из себя и слова. Она моя мама, и я вижу, что она хочет измениться. Насколько хорошо это получится – не знаю, но я бы дала ей шанс и посмотрела, к чему приведут нас эти отношения.

Мама теперь всхлипывает. Она сжимает мою руку сильнее. Именно так должно ощущаться прикосновение матери? Смотрю на наши переплетённые пальцы, и на душе становится теплее.

После разговора нам с мамой требуется время, чтобы успокоиться, а потом мы идём по магазинам, чтобы выбрать мне платье для осеннего бала. Я попросила дать мне возможность выступить там, не раскрывать мою личность пока перед директором и учителями, а потом… мы встретимся и решим, как лучше будет повести себя. Решим все вместе. Больше не будет главной лжи, но я чувствую, что так просто наладить отношения не получится. Жизнь не сказка. Мама налаживает свои отношения с Георгием… вряд ли у неё будет время на двух дочерей и мужчину. Мне не хотелось бы, чтобы она разрывалась сейчас, жертвуя своей личной жизнью, но сегодня я не говорю об этом. Сегодня слишком хороший день, чтобы омрачать его плохими мыслями.

Мы с мамой выбираем золотое платье. Оно слишком воздушное и лёгкое. Я чувствую себя в нём самой настоящей принцессой, и позволяю себе это, пусть и ненадолго.

– Ты будешь самой красивой королевой осеннего бала, – шепчет мама, несмело обнимая меня, а я обнимаю её в ответ.

Домой мы возвращаемся поздно. Я не успела сегодня поговорить с сестрой, но знаю, что у неё с отцом тоже состоялся разговор. Мы обменялись сообщениями, и я чувствовала, что она счастлива.

Я почти засыпаю, когда телефон под подушкой вибрирует. Достаю его и читаю сообщение от мажора: «Привет… Не могу уснуть и почему-то пишу именно тебе. Наверное, я дурак, да?».

Дурак…

Самый настоящий.

Ответить я не успеваю, потому что едва начинаю набирать текст, как всё сбивается входящим.

Кэш!..

Они синхронно решили свести меня с ума?

И всё-таки я отвечаю.

– Привет!

– Привет. Я тебя не разбудил?

– Нет… Это сделал не ты, – честно признаюсь я.

– Знаю, что у тебя был сегодня сложный день. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

– Я в порядке. Это было непросто, но я справилась. Как Анька? Видел её сегодня?

– Нет… Она весь день провела с отцом, поэтому тренировки у нас не было. И если честно… я весь день как на иголках, переживал за тебя. Даже не подумал о ней.

– Почему? – спрашиваю прямо, надеясь получить ответы на свои вопросы.

– Почему переживал за тебя? Это ведь логично, Ариэль… Потому что ты мой самый дорогой человек. Ты там одна, а я не могу поддержать тебя. Зная твой вспыльчивый характер, боялся, что вы с мамой поссоритесь.

Могли бы… Но я изменилась. Вроде бы немного времени провела здесь, но изменилась. Я научилась отводить вспыльчивость на задний план.

– Я стала другой. Не только Анька поменялась, – отвечаю приглушённым голосом.

– Знаю, и меня страшит мысль, что я потеряю свою малышку Ариэль.

– Ты боишься потерять друга или кого-то больше?..

– Я боюсь потерять тебя!

Его голос звучит мягко и приглушённо. Я почти чувствую волнение Кэша и тяжело вздыхаю.

– А если я скажу тебе, что запуталась? Если спрошу, почему ты не говорил этого раньше? Если я снова стану вспыльчивой и накричу на тебя за то, что ты не говорил мне о своих чувствах? Что ты сделаешь?

Он вроде бы и сейчас ничего толком не сказал, но слова в нашей ситуации не нужны. Всё понятно без них.

– Выслушаю тебя и отвечу на все вопросы. Я ведь не эгоист, Ариэль… если ты запуталась, я готов помочь тебе и отойти в сторону, но… Если только ты попросишь, то я буду бороться за тебя. Буду бороться до последнего вздоха. Я могу разрушить этот мир до основания, чтобы добраться до тебя, но только если ты нуждаешься в этом.

– В разрушенном мире вокруг? Ну нет! Спасибо, но у меня есть планы пожить в спокойной обстановке. Я ещё не получила высшее образование, а ты не свозил меня в горы.

– Это значит, что поездка не отменяется? – в голосе Кэша звенит надежда.

– Конечно, нет!.. Размечтался. Готовь спальники к лету! – посмеиваюсь, и на душе становится чуточку легче. – Я соскучилась… и мне хочется многое сказать тебе, но всё будет при встрече. Уверена, совсем скоро мы уже встретимся. Здесь у меня осталось последнее дело, и больше меня ничего не будет держать.

– Хочу верить в это.

– Расскажи мне что-нибудь… хочу заснуть под звуки твоего голоса.

Кэш смеётся. Раньше я часто просила его рассказать мне что-то, когда мучила бессонница, и вот сейчас его голос снова звучит успокаивающим ручейком. Я слушаю, успокаиваюсь и потихоньку засыпаю. Сквозь плотную завесу сна, окутавшую меня, едва разбираю:

– … потому что люблю тебя…

Но я не могу быть уверенной, что эти слова действительно прозвучали, проваливаясь в сон окончательно.

Глава 21

Так как Захару большая часть правды уже была известна, я делюсь с ним прошедшим разговором с мамой. Сказать, что парень рад – не сказать ничего. Это означает, что скоро Аня вернётся. Как точно всё произойдёт, и надолго ли она задержится здесь – большой вопрос. Мама говорит, что отец привезёт сестру, и мы поговорим все вместе за ужином. Когда – мне пока тоже не сказали. Позвонить отцу я так и не решилась. Мне совестно, что не доверилась и не поделилась с ним своими планами сразу. Знаю, он не станет меня винить, но от этого не легче.

– Сегодня последняя репетиция перед балом. Ты готова? – спрашивает Захар на подходе к лицею.

– Готова ли я? Вроде всё выучила. Платье тоже купила. Ты меня не узнаешь, гарантирую.

Парень глухо посмеивается.

Откровенно говоря, у нас и репетиций как таковых не было. Жанне Андреевне показалось, что мы и без того прекрасно справляемся. Она не мучила нас с мажором, а мне только на руку – он держался от меня подальше.

Уроки пролетают быстро, почти незаметно. Я волнуюсь, потому что Максима так и нет. Он не забыл о репетиции? Занятия пропустил, так что не факт, что вообще появится сегодня. И тогда нам придётся импровизировать на балу? А если он и на бал не явится?

В актовый зал я иду вместе с Захаром. Хоть и знает, что я не Анька, а носиться за мной парень не перестал. Жанна Андреевна поглядывает в свой телефон.

– Аня, придётся подождать минут десять. У Максима сегодня были соревнования, он скоро уже приедет. Звонил недавно и сказал, что в пробке.

– Хорошо. Без проблем, – уверенно киваю я.

Что за соревнования интересно? Он говорил, что увлекается скалолазанием… А с другой стороны – почему мне это должно быть интересно?

Мы с Захаром обсуждаем прошедший день и домашнее задание, которое нам задали. Пожалуй, большой плюс этого лицея заключается в том, что почти вся работа делается в классе – на дом задают куда меньше, чем нам в школе. Главное усвоить материал и запомнить, а не исписать всю тетрадь.

– Простите за опоздание! – влетает в зал запыхавшийся мажор.

Я инстинктивно оборачиваюсь в его сторону, и наши взгляды встречаются. Парень даже не оставил верхнюю одежду в гардеробе, поэтому стягивает куртку сейчас и бросает на свободную скамью.

– Не следует извиняться, – улыбается Жанна Андреевна. – Поздравляю с заслуженным первым местом.

Женщина приобнимает мажора, а он косится в мою сторону, но недолго.

Я бы поздравила его, но считаю, что логичнее будет промолчать. Он ведь мне ничего не говорил о соревнованиях, тем более, что первое место занял. Да и с чего он должен был делиться этим со мной? Стараюсь не раздумывать об этом, занимаю своё место и начинаю речь. Всё отскакивает от зубов. Мы с мажором не смотрим друг на друга, но я отмечаю, как заалели его щёки. Сегодня прохладно. Наверное, замёрз.

– Какие же молодцы! Это будет лучшее открытие осеннего бала в нашем лицее! – хлопает в ладоши Жанна Андреевна. – Танец давайте ещё раз повторим на всякий случай? Максим, ты сможешь? Если нет, то думаю, мы могли бы…

– Смогу, конечно.

Мы отходим на необходимое расстояние и поворачиваемся друг к другу. Музыка начинает играть, но из-за недосказанности мне так тяжело чувствовать ритм. И всё-таки получается так же хорошо, как и в прошлый раз.

– Ты не ответила на моё сообщение, – шепчет мажор, когда я оказываюсь ненадолго прижата спиной к его груди. Его дыхание щекочет кожу, обжигает её. Аромат морской свежести и сочного цитруса – его одеколон – проникает в носовые пазухи. Я захлёбываюсь им, но хочу втянуть в себя ещё немного. Это мой личный грех. Ошибка, которая скоро окажется за спиной.

– Прости… оно не содержало вопроса, кажется? – отвечаю я после поворота.

Наши тела снова прижаты, и близость сжигает дотла. Думаю, нам бы больше подошло роковое танго, но нужен вальс.

– Действительно. Я ни на что не рассчитывал, просто надеялся, что ты ответишь. Парень слишком ревнивый?

– Ты меня совсем не знаешь. И его тоже, – цежу сквозь зубы.

Когда он говорит о парне, я будто возвращаюсь в реальность, где не хочу усложнять свою жизнь. Скоро я уеду, мажор забудет обо мне, а я о нём. Всё вернётся на круги своя, и я продолжу беззаботно проводить время с Кэшем. Зачем мне нужны все эти душевные терзания?

– Ты меня тоже, – парирует Максим, наклоняя меня и нависая надо мной. Дыхание перехватывает от мысли, что его губы слишком близко. Я не помню их вкуса. Поцелуй ради мести был слишком безэмоциональным, но каким он мог случиться, если бы наши губы встретились сейчас? Остался бы в моей памяти? Отпечатался шрамом на сердце? Или испарился? А может, ранил бы сильнее ножа?

Губы мажора трогает ухмылка.

Мы заканчиваем танец. На этот раз даже Захар досмотрел до конца и хлопает в ладоши.

– Можно я провожу тебя сегодня? – спрашивает Золотарёв, когда Жанна Андреевна заявляет, что мы лучшие, и она с нетерпением ждёт, когда же мы взорвём зал своим выступлением.

– Меня проводит Захар.

– Не отказывайся. Ты же хочешь, чтобы это сделал я? – Парень изгибает правую бровь, смотрит на меня, словно умоляет. – Ладно… Это я нуждаюсь в компании. Знаешь, даже отпраздновать победу не с кем.

– Друзья отказали чемпиону?

– Думаешь, они у меня есть? Хотел пригласить тебя в кафе неподалёку, поесть мороженое.

– Сегодня слишком холодно.

– Действительно, – кивает мажор.

Я бы хотела принять приглашение, согласиться, чтобы понять, почему у меня возникает дрожь рядом с ним, но не могу. Зачем обманывать себя и друг друга? Скоро Максим поймёт, что рядом с ним находилась другая девушка. Скоро я вернусь домой, и всё это закончится. Эта мысль отрезвляет меня и возвращает на землю.

– Прости, – извиняюсь, сама не знаю за что.

– И всё-таки… Может, ты передумаешь?

Он смотрит на меня с надеждой. Захар приближается, словно уже почувствовал что-то неладное или услышал наш разговор. Поступает как предатель самый настоящий, заявив:

– Ань, может тебя Максим проводит? Мне нужно в одно место заскочить. Совсем об этом забыл.

Губы мажора растягиваются в довольной улыбке.

– Рано радуешься, Золотарёв! – заявляю я, едва Захар уходит. – Я девушка самостоятельная, могу дойти до дома сама. – Улыбка сползает с губ парня. – Но если ты угощаешь мороженым, грех отказаться.

Кажется, я ещё горько пожалею об этом, но потом… Сейчас я позволю себе провести с ним чуть больше времени и очень хочу верить, что сумею понять свои ощущения, испытываемые рядом с мажором. В ином случае мне придётся собирать своё разбитое сердце по кусочкам.

* * *

Золотарёв дожидается меня, пока я одеваюсь в гардеробе. Он стоит где-то рядом, но я всё ещё думаю – зачем согласилась? Почему я решила дать шанс парню, издевавшемуся над моей сестрой? Вряд ли он жалеет о содеянном. Он видит новую Аню, но даже не подозревает, что я не она. К чему приведёт ложь? Наверняка он сам возненавидит меня, как только правда раскроется. Всех таскала за нос, его в том числе. И всё-таки я согласилась. Глупо было бы сбегать теперь.

– Смотрю, ты не передумал, – заявляю, приблизившись к парню.

– Почему я должен был передумать?

– Ну, знаешь… я сегодня не ходила в столовую, поэтому одним мороженым не обойтись. Боюсь, мои аппетиты больно ударят по твоему кошельку. Он ведь не резиновый, правда?

– За мой кошелёк можешь не переживать, принцесса.

– Почему принцесса?

Мы выходим из лицея и движемся в сторону остановки. Я снимаю очки и убираю их в сумку – устала, когда что-то постоянно давит на переносицу.

– Ты похожа на Русалочку, – пожимает плечами мажор.

– В каком месте? Хвоста у меня нет… чешуи тоже, – огрызаюсь, так как это сравнение мне не нравится. Только Кэшу можно называть меня Ариэль. Ему и больше никому. – Или это намёк на то, что она лишится жизни, доверившись не тому принцу?

– Это жестоко. В мультике от Диснея…

– Я говорю об оригинале. К чему нам какие-то копии? Ладно… забей. Просто не называй меня так больше. Договорились? Я не принцесса, а тебе не стать сказочным принцем.

– Попробовал бы поспорить с тобой, но вынужден признать своё поражение. До принца мне действительно далеко.

Мы молчим какое-то время. Молчание давит на виски, потому что тишину в эфире заполняют мысли – почему я иду с ним. Чувство вины перед Кэшем и Анькой льётся по венам болезненной пульсацией.

– Почему ты не отказалась?

Дёргаюсь от вопроса Золотарёва и поворачиваю голову в его сторону, глядя на него с недоумением. Вопросы он выбирать умеет.

– А ты приглашал, чтобы получить отказ?

– Нет, но был уверен, что пошлёшь меня. Знаешь, хотелось бы мне задать тебе множество вопросов, но, пожалуй, я не буду этого делать до бала.

– Почему? Боишься, что волшебство Золушки закончится раньше времени?

– А говорила, что не принцесса, – смеётся Золотарёв.

Мы опаздываем на автобус, поэтому парень хватает меня за руку, и мы бежим к остановке. Залетаем в салон почти в тот момент, когда водитель собирается закрывать двери и трогаться. Золотарёв прижимает меня к себе, потому что тянул, чтобы успеть, и я чуть не рухнула на него. Я смеюсь, утыкаясь лбом в его грудь, и только когда успокаиваюсь, понимаю, как это выглядит со стороны, и отшатываюсь. Упасть мне не даёт Золотарёв, продолжающий удерживать за локоть, однако он быстро отпускает, как только я берусь за поручень.

– Ты идиот, Золотарёв, – бормочу я.

– Признайся, что тебе нравятся идиоты, ведь иначе ты бы сейчас уже сидела дома, куталась в плед и смотрела тоскливую киношку.

Отвожу взгляд в сторону и смущённо улыбаюсь. В чём-то он прав. Мне нравится безбашенность, но не настолько! А если бы кто-то из нас подвернул ногу перед балом?

Ехать всего одну остановку, поэтому мы продвигаемся вперёд, и мажор рассчитывается за проезд. Я думала, что он не пользуется общественным транспортом и не имеет при себе налички, но он меня удивляет.

– Ты полон загадок, – говорю я, подав мажору руку, когда выхожу из автобуса. Мы идём в кафе, и я отключаю посторонние мысли, позволяя себе насладиться вечером.

– Ты тоже. Знаешь, так ведь интереснее. Без загадок жизнь слишком пресная и тоскливая. Тебе так не кажется?

– Может быть.

Хоть я и говорила, что голодна, но заказываю только кофе и мороженое – аппетита нет совсем. Золотарёв умудряется опустить шуточку о том, что с такой девушкой можно ходить на свидания хоть каждый день, не опасаясь за свой кошелёк.

– Может, я сейчас такая скромная, а потом как разойдусь?

– Пожалуйста… Мне не жалко. Я зарабатываю достаточно, чтобы удовлетворить твои желания.

– Зарабатываешь? Хорошими отметками или победами на соревнованиях? Ну… за что ещё твой отец даёт тебе деньги?

– Чтобы ты знала, я работаю не на отца. Если интересно, как-нибудь расскажу, чем занимаюсь, но не сейчас. Устал после соревнований.

– Что за соревнования были? Что-то связанное с альпинизмом?

– Скалолазание, но да. Связанное. Тебе действительно интересно?

– Честно? Не особо. Я не сильно разбираюсь, какие там могут быть соревнования. Мне казалось, что лазаешь и лазаешь…

Золотарёв смеётся.

– Что?

– Ты забавная. Если хочешь, я возьму тебя на урок для новичков. Уверен, тебе понравится.

– А так можно? – мои глаза загораются азартом, но ненадолго, ведь я понимаю, что меня уже может не быть, а Анька не захочет никуда тащиться с ним.

– Можно, конечно.

– Знаешь, не думаю, что это хорошая идея. Мы с тобой из разных… ммм… слоёв общества.

– Да ладно? С чего ты сделала такие выводы? Считаешь, что я как сыр в масле катаюсь и имею больше, чем ты? На самом деле доходы моего отца – это его доходы. То, что он оплачивает для меня лицей – его каприз.

Сегодня я смотрю на Золотарёва иначе. Ему не повезло с отцом. Они оба пытаются побольнее ужалить друг друга, кусаются и стараются сделать вид, что их не заботит мнение другого, но ведь это не так. Не так же?

– Может, я на самом деле ошибалась на твой счёт, но и ты на мой ошибаешься.

Отправляю в рот ложку морожёного и с наслаждением жмурюсь.

– Какое же оно вкусное.

– Мне тоже нравится, поэтому частенько захожу сюда, если хочу сладкого. Расскажи мне что-нибудь о себе?

Я закашливаюсь, приходится отхлебнуть кофе, чтобы подавить приступ, но напиток мгновенно обжигает слизистую.

Что я могу рассказать о себе? Что я подменяю сестру?

– Давай лучше ты? Сегодня ведь твой день… Ты победитель. Поэтому рассказывай о себе, а я с удовольствием послушаю.

И мажор рассказывает. Он работает в центре, где занимается индивидуально с новичками скалолазанием. Их родители щедро платят ему. Моё мнение о парне сильно меняется. Все деньги, что он тратит на развлечения, он зарабатывает сам. Несколько раз парень скидывает звонки от своих друзей и говорит, что они не имеют никакого значения.

После кафе мы ещё долго гуляем, разговариваем о предстоящем празднике, и мажор пытается выяснить, какого цвета будет моё платье, потому что хочет подобрать подходящий костюм, но я – крепкий орешек. До последнего не узнает. Если только не догадается.

Маме я уже отправила сообщение, сказала, что буду гулять с другом. Аньке тоже пришлось наврать, сказав, что задержалась с Захаром. Я не могу говорить им о мажоре. Уже завтра мы станцуем свой последний танец, а затем наши пути разойдутся.

– Спасибо за шикарный вечер, Тихоня. Это было лучшее поздравление с победой. Давно я не отдыхал душой.

– Надеюсь, это поможет тебе не подкачать завтра?

– Ты можешь на меня положиться.

Золотарёв возвращает мне сумку, которую всё это время таскал сам. Он не пытается поцеловать меня или обнять, просто желает спокойной ночи и уходит, а моё сердце пробивает глухой удар.

Он не такой уж и плохой.

Может, мне не следовало выступать против их отношений с Анькой? Мне кажется, он бы смог позаботиться о ней, если меня не будет рядом. Эта мысль покидает голову, стоит вспомнить, как он насмехался над моей сестрой. Нет… Вряд ли он изменился, всё равно будет пытаться угодить своим друзьям. Горечь расползается внутри, а я вхожу в коридор, где уже дожидается бабуля. Наверняка она видела нас с Максом, и я боюсь, что будет задавать вопросы или ругать меня, но она просто обнимает меня и гладит по волосам.

– Первая любовь – штука сложная, милая. Если ты чувствуешь её, то расскажи ему правду и посмотри, как он примет её.

– А если я сомневаюсь и не понимаю, что чувствую? Если я запуталась, бабушка? Если у меня есть чувства и к другому парню, и я не могу разобрать, что они значат для меня?

– Тогда тебе стоит расслабиться и прислушаться к голосу своего сердца. Чьё имя ты бы назвала на пороге смерти? Послушай внимательно, деточка. Сердце никогда не обманет. С кем бы ты хотела провести последние минуты своей жизни? Кого хочешь увидеть последним перед тем, как закроешь глаза навсегда? Может, звучит страшно, но только так получишь правдивый ответ.