Текст книги "Во всем виновата месть (СИ)"
Автор книги: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 22
– Влад! – кричу я и просыпаюсь от звучания собственного голоса.
Подскакиваю и озираюсь по сторонам. Сердце вот-вот выскочит из груди, так сильно бьётся. От пульсации крови голова становится тяжёлой. Меня всю трясёт от кошмара, приснившегося только что. И вроде бы понимаю, что это всего лишь сон, но что-то не сходится, не укладывается в голове.
Ладонь ползёт на грудь, в то самое место, куда он не дрогнувшей рукой вонзил нож. Мне больно, хоть и понимаю – это фантомные боли.
– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает мама, заглянув в комнату. – Я слышала крик.
– Сон дурной приснился. Ничего страшного, – качаю головой я.
Да только какой там? Сердце готово выскочить из груди. И мне страшно. Почему мне приснился именно этот сон? Я вспоминаю, что думала над словами бабушки, прислушивалась к своему сердцу, но так и не получила ответа.
– Ты волнуешься из-за бала?
Мама осторожно присаживается на край кровати, а я отрицательно качаю головой.
– Не волнуюсь. Всё будет хорошо. Ведь, правда?
– Конечно, ты справишься.
Мама ободряюще сжимает всё ещё трясущуюся руку.
– Это будет последний день, когда я заменяю сестру. Потом многое изменится. Ложь, наконец, можно будет прекратить.
– Всё будет хорошо. Если ты переживаешь из-за Максима… он поймёт. Он хороший парень.
Почему все вокруг говорят, что он хороший парень и поймёт? Какое мне дело до его мнения вообще? Я не собираюсь даже разговаривать с ним после того как правда раскроется. Хотя нет… я бы посмотрела ему в глаза. Пусть почувствует себя преданным. Как моя сестра, когда он издевался над ней.
Рука тянется к телефону, чтобы позвонить Кэшу и убедиться, что у него всё в порядке, но я не делаю этого. Конечно, в порядке. Мы с ним отдалились в последнее время, но обязательно наверстаем упущенное. Навязываться не хочу. Мои кошмары – моя проблема.
После завтрака я иду в ванну, благодаря судьбу, что в честь праздника занятия на сегодня отменили. Могу, как настоящая королева расслабиться в ароматической пенке, а потом сделать маску для лица и накрутить волосы. Впрочем, они у меня волнистые от природы, а превращаться в барашка я не хочу.
Время до вечера пролетает очень быстро. Мы переписываемся с сестрой, и я чувствую укол обиды, что до сих пор не поговорила с отцом. Аня успела созвониться с мамой, а вот я… сбегаю от разговора, потому что привыкла смотреть в глаза. Тем более чувствую себя виноватой. С Кэшем мы не общаемся совсем. Он не написал мне с утра, и я тоже не стала этого делать первой. Я решила полностью отключиться от мыслей о своей настоящей жизни на один вечер.
Вечер приближается неумолимо быстро.
Я позволяю маме помочь мне с макияжем. Не хочу слишком яркий, поэтому мы используем немного коричневых теней, чтобы выделить веки, а сверху перекрываем их блёстками. Тушь на ресницы и нежный блеск на губы – вот и весь макияж. Волосы оставляю распущенными, потому что всегда любила так ходить. Я надеваю платье с несвойственной себе дрожью. Откровенно говоря, я впервые надеваю что-то подобное. Дорогая ткань водопадом стекает по телу, нежно обволакивая его. Декольте приоткрыто не сильно – блестящая сеточка из золотых нитей хорошо прикрывает грудь, а она у меня для десятого класса достаточно большая. Из такой же сеточки рукава. До талии платье обтягивает тело, будто является моей второй кожей, но дальше свободно струится в пол. Надеваю золотые туфельки и улыбаюсь собственному отражению. Если и побыть принцессой, то всего один раз в своей жизни. Мне хотелось бы, чтобы Кэш увидел меня такой, но я не решаюсь позвонить ему. Может, после праздника? Сейчас я повторяю речь, чтобы не ударить лицом в грязь. Это должен быть сильный выход.
– Какая же ты красавица, внученька, – улыбается бабуля, приблизившись ко мне.
Мои рыжие, почти красные, волосы сильно контрастируют на фоне платья, показывают осень во всех самых сочных тонах. Я улыбаюсь и обнимаю бабушку.
– Я постараюсь сделать всё правильно и не подвести вас, – говорю тихонечко.
Бабушка тоже в нарядном одеянии. Они с мамой в списке приглашённых. Пригласили всех родителей учеников, и я представляю с дрожью, перед какой толпой нам предстоит выступать. Мурашки покрывают кожу. Будет ли на празднике отец Максима? Увидит ли он, как его сын старается? Эта мысль улетучивается, когда сажусь в машину. Я понимаю, что еду по знакомому пути в последний раз. Потом мы с Аней поменяемся местами, и мама расскажет правду учителям и директору. На глаза наворачиваются слёзы, но я умело скрываю их и сглатываю ком, стягивающий горло. Мама высаживает нас с бабулей у центральных ворот, а сама проезжает дальше на парковку.
– Что-то кавалера твоего не видно. Не он ли должен вести свою королеву в зал?
Он мне тоже не писал после вчерашней прогулки… И не сильно хотелось.
– Бабуль, это всего лишь выступление. Он мне никакой не кавалер. Просто нам пришлось играть эту роль вдвоём. Думаю, Захар справился бы лучше.
Следовало вспомнить парня, как он тут же напоминает о себе. Одетый в тёмные джинсы и яркую жёлтую рубашку, он походит если не на принца, то… верного рыцаря королевы? Я хихикаю своим мыслям, когда парень сгибает руку в локте в приглашающем жесте.
– Ты самая настоящая королева осени, – шепчет он.
Интересно, Синицина будет на празднике? Вроде как её выписали, но переступит ли она через свою гордость, чтобы появиться там, где место королевы заняла другая? Мне уже не хочется задевать её гордость, хотя… кого я обманываю? Всё ещё считаю, что она легко отделалась за все издевательства, которым подвергла Аньку.
Мы с Захаром входим в здание лицея. Он ведёт меня в подсобное помещение, выполняющее роль гримёрки, а бабуля с мамой спешат занять свои места в рядах приглашённых. Сердце колотится, и я выискиваю взглядом мажора, но нигде не нахожу его. Может, он испугался и решил наплевать на праздник? Что, если он не придёт, а я выставлю себя на посмешище, так как не смогу открыть этот бал одна? Волнение усиливается с каждой секундой. Сначала дурной сон, а теперь это. И где Жанна Андреевна? В стороне репетируют другие ребята. Сегодня у многих будет выступление, и хоть мы с мажором выходим не первыми, но я всё равно рассчитывала, что он явится раньше.
– Я бы узнал свою королеву из тысячи! – звучит бархатистый голос за спиной, и сердце пробивает удар.
* * *
Взгляд скользит снизу вверх по моему партнёру на сегодняшний вечер. Тёмно-серые поблёскивающие брюки, белоснежная рубашка и тёмно-зелёный фрак с золотыми вставками на вороте и рукавах. На светлых волосах золотом переливается корона в виде лаврового венка. Парень словно специально подбирал недостающие цвета к моему наряду, чтобы показать полноцветную картину осени. Но как догадался, что я надену именно золотое платье? Максим тонко чувствовал меня… Или мне хотелось так думать?
– Позволишь? – тихонько спрашивает Золотарёв, сделав шаг вперёд.
У него в руках корона. Красивая золотая корона, усыпанная рубиновыми камнями. Знаю, что они ненастоящие, но выглядит очень красиво. Чуть склоняю голову, позволяя парню надеть корону мне на голову и закрепить её. Дрожь должна была пройти, но она усиливается. Кажется, я даже слышу стук собственных зубов.
– Ты выглядишь настолько обворожительно, что у меня потерялись все слова, – говорит мажор, чуть улыбнувшись уголками губ.
– Я думала, ты не придёшь.
Сама не знаю, зачем делюсь этим предположением.
– Чтобы подставить тебя, нашего классного руководителя, а заодно и всех остальных? Как же в духе гадкого мажора, который думает только о себе, да?
– Я этого не говорила…
– У меня была мысль отказаться от выступления, потому что мне казалось отчего-то, что это последний раз, когда мы с тобой встретимся. Глупые мысли, правда?
Вовсе неглупые, но ведь он не мог догадываться, почему так произойдёт?
– Почему тогда пришёл?
– Потому что король не может оставлять свою королеву решать все проблемы в одиночку.
Я посмеиваюсь и немного расслабляюсь.
– Что? – спрашиваю, поймав на себе пристальный взгляд Золотарёва.
– Я просто хотел сказать тебе, что…
Договорить он не успевает, так как Жанна Андреевна подлетает к нам и принимается разглядывать. Она неустанно твердит, как я прекрасно выгляжу, переживает, что что-то может пойти не так, хоть и доверяет нам с Максимом. Женщина просит Золотарёва помочь ей, и он уходит, бросив на меня полный грусти прощальный взгляд. Да что с ним такое? Почему он так странно смотрел на меня? И что хотел сказать? Мысли разрывают сознание.
Поговорить нам не удаётся до самого начала мероприятия. Мы открываем осенний бал своим выступлением. Хоть перед множеством людей выступать сложнее, чем перед классным руководителем, но мы делаем всё так, словно существуем только мы вдвоём. Окружающие растворяются, а мы сливаемся со своими ролями. Сегодня я королева и могу позволить себе чуть больше обычного.
Начинает играть вальс. Старшеклассники в пестрящихся нарядах делятся на пары, выстраиваясь перед рядами зрителей на площадке для танцев. Мы с Максимом на сцене. Каждое движение выточенное, будто мы занимались этим много лет. Каждый взгляд друг на друга вызывает внутри самый настоящий пожар. Это агония, сводящая меня с ума. Никогда не думала, что руки парня могут подарить столь яркие ощущения, что его прикосновения можно будет сравнить с токопроводящими импульсами. Однако теперь я чувствовала всё это. Каждая клеточка моего тела дрожала от близости. Внутри полыхал самый настоящий пожар.
Мы смотрим друг на друга во время танца, и едва сближаемся, Золотарёв шепчет мне на ухо так тихо, чтобы я едва могла разобрать его слова:
– Это было её условие.
Чьё условие? О чём он говорит? Что за бред? Почему сбивает меня?
Одно неосторожное движение чуть не портит всё, но, кажется, никто этого даже не замечает. Я делаю изящный разворот, чтобы снова оказаться прижатой к горячей груди. Сейчас мы два ярких осенних пламени, мы полыхаем вместе.
– Света сказала, что не подаст на тебя заявление, если я размещу то видео в чате. Я не мог позволить, чтобы это случилось… К тому же… Его всё равно все видели. Мне очень жаль, что пришлось так поступить. Больше никто не посмеет и слова дурного сказать в адрес…
Мы отдаляемся друг от друга. У меня голова кругом, в ушах стучит, а щёки так сильно горят, что кажется я вспыхну сейчас. Снова сближаемся.
– Зачем ты говоришь это сейчас?
– Хочу, чтобы ты знала – я не нарочно сделал это. Мне впервые в этой жизни важно, что человек подумает обо мне. Наверное, именно поэтому я и хотел, чтобы ты знала.
– Ты меня совсем не знаешь, – качаю головой я.
Танец скоро закончится. У меня есть совсем немного времени, чтобы признаться, но я не могу выдавить из себя ни слова.
– Если поцелую тебя прямо на сцене – ударишь?
Я молчу. Сердце заходится в таком бешеном темпе, что я уже не могу уловить ритм танца и обмякаю в руках мажора. Он ведёт умело. Достаточно было просто довериться ему, и этот танец в любом случае получился бы лучшим.
Музыка заканчивается. Наклонив меня почти к полу, Максим нависает, и его губы слишком близко от моих. Он не целует, но я чувствую, как хочет сделать это. Подаюсь немного вперёд. Неосторожное движение, и мягкие губы накрывают мои. Земля уходит из под ног. Тело обретает невесомость.
Зал взрывается аплодисментами. Опускается занавес, а я обвиваю руками шею мажора и позволяю себе ещё мгновение наслаждаться губами со вкусом абрикоса и миндаля, целующими так нежно, что можно растаять. Плавлюсь как шоколадная плитка на солнце, но недолго. Золотарёв отстраняется первым. Его взгляд затуманен.
– Если чувствовать себя виноватым, то хотя бы знать за что, – шепчет парень, помогая мне выровняться.
Я дрожу. Жанна Андреевна подходит к нам и обнимает. Она ничего не говорит о поцелуе, словно и не заметила его. И это хорошо. Не хотелось бы мне сейчас обсуждать случившееся и чувствовать вину.
– Ты зря сделал это… Ты возненавидишь меня после того, как узнаешь правду.
– Правду о том, что в зале сидит девчонка один в один похожая на тебя, и я точно знаю, что она и есть настоящая Тихоня?
– Т-ты… з-знаешь? В з-зале?
У меня обрывается сердце.
Аня приехала? Но почему она ничего мне не сказала?
Тело становится ватным.
– В зале. Рядом с матерью… вашей матерью. И твоим парнем.
Мажор медленно проводит кончиком языка по верхней губе. Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня. А я чувствую себя преданной. Он знал, что Аня и Кэш здесь и нарочно поцеловал меня на глазах у всех. Сомневаюсь, что они могли это разглядеть… хотя какой там? Разглядели, конечно.
– Прости… мне казалось, что ты знаешь. Интересный у вас был план. Я даже поверил поначалу, что в Ане произошли разительные перемены. Только поначалу. Наш первый поцелуй в классе расставил всё по своим местам. Ты хорошая актриса, принцесса. Заслуживаешь Оскара. Только не обманывай себя… ты ведь чувствуешь то же самое, что и я. Наш танец и поцелуй – они не были игрой, и ты прекрасно это знаешь. Что ты планируешь делать с этим – зависит только от тебя. И раз уж правда открыта… назовёшь мне своё имя?
– Яна?.. – зовёт тихонько сестра.
Я оборачиваюсь и смотрю на неё, видя перед собой лишь туманную пелену от слёз.
– Яна… – повторяет моё имя мажор, пробуя его на вкус. – Я-на-а… – вторит на этот раз медленно, растягивая его. – Приятно познакомиться, Яна.
За Анькой появляется Кэш. Он смотрит на меня убитым взглядом, а затем переводит его на мажора и сжимает руки в кулаки. Конечно, они всё видели… и так правильнее – я устала от обмана. Проще разрубить всё здесь и сейчас.
Сестра бросается ко мне и обнимает, а у меня нет сил, чтобы обнять её в ответ. Я чувствую себя опустошённой. Вечер, который должен был стать моей сказкой, превратился в кошмар. Мы с Кэшем смотрим друг на друга. Чувствую, что спину мне прожигает взгляд мажора. Я меж двух огней… и они сожгут меня дотла, если просто не уйду из жизни обоих.
Мама и папа тоже присоединяются.
– Папочка, – бормочу я, чувствуя себя маленькой девочкой, разбившей коленку.
В этот раз крови нет. Вместо колена разбито моё сердце. Впрочем, что я ещё могла ожидать? Я знала, что случится что-то подобное. Знала.
Я отстраняюсь от сестры и бегу к отцу. Тону в его объятиях, дрожу, но не плачу. Никто сегодня не увидит моих слёз. Папа не злится. Он прижимает меня к себе и тихонько шепчет, что гордится своей сильной малышкой. Мне так важно было услышать эти слова. Хочу сказать, что я больше никогда не обману и не подведу его, но вместо этого прижимаюсь ещё сильнее. Единственный мужчина, который не позволит мне плакать из-за него.
Глава 23
– Думаю, нам нужно поехать домой, – тихонечко говорит отец.
Такой родной голос успокаивает меня, и я киваю. Оставаться на празднике дальше не имеет смысла – моя песня спета. Я оборачиваюсь в сторону Золотарёва, но он уже ушёл, испарился, как мираж. Смотреть на Кэша сейчас не могу. Мне стыдно, что он стал свидетелем, и я зла, что он приехал без предупреждения. За мной будто бы следили всё это время.
Мы выходим через служебную дверь, чтобы не появляться в зале, и молчаливо идём к гардеробу. Папа поддерживает меня, что существенно помогает удерживаться на ногах. В голове пульсирует от злости на то, что меня обманули. Они могли предупредить. Знай я, что все будут в зале, всё равно выступила бы, но сейчас чувствую себя полной дурой. Даже мама ни слова не сказала, а я ведь просила… просила её дать всего один день. Не скажу, что горела желанием остаться и танцевать со всеми остальными, но я думала, что завершится день иначе. Ожидания и реальность не совпали. Тянусь к пальто, в котором приехала, но меня опережают такие знакомые руки. Кэш не говорит ни слова, просто помогает мне одеться. Почему он приехал с ними? Зачем всё это? Анька молчалива. Наверняка она понимает, как всё выглядит для меня. Они все знали о сегодняшней встрече. Все, кроме меня. Даже мажор видел больше. И всё равно не отказался от выступления. Он вложил душу в наш танец и даже нашёл в себе силы признаться, почему тогда опубликовал видео в чате класса. Мог промолчать, разозлиться на меня, но сказал. Я не оправдываю его, конечно, ведь это ни черта не благородно. Да, все знали, что моя сестра делала ему домашку за обещание поцелуя, но то видео… оно обнажало Анькину душу, показывало её невинность. Невинность ли? Сейчас я чувствую предательство даже с её стороны. Она ни слова не сказала мне. Я всё делала для неё, старалась добиться уважения со стороны одноклассников. Это проклятие, обрушившееся на мою голову, случилось ради неё, а она… ни слова не сказала.
Душу разрывает от противоречивых эмоций: с одной стороны я рада, что обман закончился, и мне больше не придётся притворяться кем-то другим, а с другой… Мне тяжело на сердце. Я имела право знать об их решении.
– Ты прекрасно выступила, – шепчет Кэш, поправляя воротник моего пальто.
Он ведёт себя, как ни в чём не бывало, словно моего поцелуя с мажором и не заметил вовсе.
– Спасибо. А ты… мог бы и предупредить, что станешь зрителем. Я вложила бы в танец больше страсти, – огрызаюсь я.
Кэш ничего не отвечает на мои слова. Сейчас мой голос пропитан обидой. Я разочарована. Знала ли бабуля, что это произойдёт? По её обиженному взгляду понимаю, что нет. Хоть кто-то остался мне верен.
Мы все молчим, и только мама подаёт голос, чтобы решить, кто и на какой машине поедет.
– Я хотела бы поехать с Яной, – оживляется сестра. – И с бабушкой. Значит, с мамой? – сестра хлопает глазками, невинно глядя на меня.
– Поезжай с мамой и бабушкой, а мне… я бы хотела поговорить с папой. Ты на байке? – поворачиваюсь к Кэшу. Мой голос хрипит. Я сама себя не узнаю. Кажется, что за какие-то несколько минут я повзрослела на целую вечность. Не знаю, что со мной сейчас происходит, но тёмная и светлая стороны сцепились в борьбе.
– Нет. Я с Аней и Алексеем на машине.
Значит, Кэш поедет с нами.
– Если хочешь, я поеду на машине твоей мамы, – пожимает плечами парень.
Между нами таки остро ощущается натянутость, но сейчас я не собираюсь что-то менять.
– Спасибо. Мне бы хотелось поговорить с папой наедине, – киваю я.
Золотарёва я нигде не вижу. Наверняка он танцует с девушками, жаждущими внимания короля. Спохватившись, что ушла с короной, я снимаю её и озираюсь, но даже отдать некому.
– Я должна вернуть это…
– Не беспокойся, милая. Мы вернём завтра. Сейчас она всё равно никому не нужна. Это ведь декорация, – спешит успокоить меня мама.
Точно!.. Моя жизнь в последнее время была сплошной декорацией. Вспоминаю, как Максим надел мне её на голову, и слёзы пекут глаза. Я втягиваю в себя побольше воздуха через нос в попытке успокоиться. Как же всё несправедливо.
Аня выглядит расстроенной, что я отказалась ехать вместе с ней, но меньше всего на свете я хочу поссориться с ней сейчас. А мне есть что сказать.
Кэш всё-таки провожает нас до папиной машины, поддерживает меня за локоть, потому что я до сих пор как в тумане. Чувствую прожигающий взгляд и оборачиваюсь лишь на мгновение. Вдалеке от нас вижу мажора. Он смотрит в мою сторону, но не двигается с места. Так правильно. Наши пути расходятся. Это должно было случиться, пусть я планировала сама сказать правду.
Оставшись наедине с папой, я позволяю себе немного расслабиться.
– Прости меня, что ничего не сказала. Я хотела помочь ей, не знала, как ты отреагируешь.
– Не извиняйся. Ты достойная дочь своего отца. На твоём месте я поступил бы точно так же. Мы с Лилей поступили неправильно, не рассказав вам всей правды. Только мы во всём виноваты.
Отец сжимает мою руку и ободряюще улыбается.
– Сегодня мы всё обсудим вместе и придём к общему знаменателю. Я скучал по тебе.
– Я тоже по тебе скучала.
Всхлипываю, когда папа обнимает меня. Украдкой роняю слезинку, которую не увидит даже он, и стараюсь держаться. Я отстраняюсь из объятий, успокаивающих слишком ненадолго.
– У тебя с тем парнем что-то есть?
– Нет… Ничего. Мы просто хорошо сработались.
– Мы видели, как вы целовались. Откровенно говоря, едва сдержался, чтобы не схватить его за уши и не оттащить от тебя. Думаю, Влад был со мной солидарен.
– Зачем он приехал? Почему вместе с вами?
– Я думал, ты обрадуешься, ведь вы были так близки. К тому же, Аня настаивала, что вы с Владом должны поговорить. Они мне не сказали о чём, но кажется, это что-то серьёзное.
Аня настаивала? Даже забавно. Она боится, что отниму у неё мажора? Может, решила, что снова любит его? Ну и ладно. Мне только остаётся пожелать им счастья.
– О чём вы хотите поговорить? Что-то изменится?
Отец заводит машину и поджимает губы.
– Я не знаю, всё будет зависеть от общего решения. Мне предложили повышение с переездом сюда.
Сердце заходится. А как же я? Мои друзья? Моя жизнь? Жанна… Дэн… Влад. Сердце болит, потому что на дружбу с последним рассчитывать не приходится. Что-то надломилось в наших отношениях, и я не знаю, сможем ли мы вернуть прошлую лёгкость.
– Я пока не сказал «да». Мы поговорим все вместе, взвесим плюсы и минусы и решим.
У меня есть совсем немного времени, чтобы подумать… Совсем немного. А я так рассчитывала, что всё вернётся на круги своя.
* * *
– Вы не должны были поступать с ней так подло! Умолчать о таком! Ты в своём уме, Лиля? Я знаю, что я никогда не была ангелом, но поступить так жестоко с дочерью, которую ты только-только обрела… – доносится до меня возмущённый голос бабули, как только мы с папой входим в дом.
– Бабушка, мы точно не знали, когда приедем. Мы хотели сделать Яне сюрприз.
– А ты вообще молчи. От тебя я такого совсем не ожидала. Сестра ради неё себе жизнь поломала, а она тут пытается оправдываться. Вы поступили подло, и чудо, если Яна простит вас.
Мы проходим в зал. Отец привлекает к нам внимание негромким покашливанием. Все взгляды устремляются в нашу сторону. Даже Кэш порывается встать с места, но быстро осаживается, понимая, что лишние движения сейчас не приведут ни к чему хорошему.
Папа сказал, что они планировали приехать позже, но так как дорога оказалась свободной, то добрались быстрее и хотели просто сделать сюрприз. Возможно, всё так. И если бы я так сильно не погрузилась в роль, мне было бы легче принять это.
– Давайте поужинаем и поговорим? Я заказала еду из ресторана, – кивает мама на уже накрытый стол.
Обстановка накалена, и я понимаю, что всё из-за меня. Я не хочу быть камнем преткновения в семье, поэтому стараюсь расслабиться.
– Мне нужно переодеться, наверное…
– Ты прекрасно выглядишь. Ты ведь королева этого вечера, пусть уже и не на балу, – пытается улыбнуться мама.
Ха!.. Королева?.. Она это серьёзно?
Я хочу снять с себя проклятое платье, позволившее почувствовать себя другой. Стянуть и выбросить противные тряпки и побрякушки.
– И всё-таки я переоденусь. Вы можете пока ужинать. Я скоро присоединюсь.
Забежав на второй этаж, я бросаю клатч с телефоном на кровать. Меня всю трясёт, когда стягиваю с себя платье. Не хочу заплакать. Не хочу размазать макияж. Не хочу показаться слабой. Избавившись от платья, я надеваю просторную белую футболку и облегающие лосины. Одеваюсь и падаю на кровать. Не хочу сейчас спускать к ним, но понимаю, что должна. Заставляю себя сесть, но не спешу выходить. Проверяю телефон, но сама не понимаю – чего жду. Конечно, мажор мне больше не напишет. Да и не сдался он мне. Такой же фальшивый, как и все остальные. Как я сама. Горький смешок срывается с губ. Подпрыгиваю с кровати от вкрадчивого стука.
– Открыто, – говорю и иду к столику в поисках резинки для волос. Хочу собрать их в хвост, чтобы не мешались.
– Яна… – Аня обращается ко мне слишком тихо. – Я не думала, что ты так расстроишься. Мне казалось, ты обрадуешься.
– Тому, что меня выставят полной дурой? Вы могли просто вернуть всё на свои места. Зачем? Зачем было признаваться?
– Мама хочет, чтобы мы с тобой учились вместе.
– А больше она ничего не хочет? Шестнадцать лет не интересовалась моей жизнью, а теперь чего-то хочет? Ты же понимаешь, что сейчас все мои старания коту под хвост? Зачем было раскрываться вот так?
– Ты так расстроилась из-за Максима? Я не думала, что у вас с ним возникнет такое притяжение.
– У нас с ним ничего нет, – отчеканиваю я. – И да – я расстроилась. Потому что пока здесь рвала жо… – обрываюсь и шумно выдыхаю. – Пока я здесь делала всё на благо тебе, ты вернулась тихо, даже не предупредив меня. Просто потому что вы вместе решили, а поставить меня в известность не захотели. Впрочем, всё это уже не имеет высокого значения. Песенка спета. Я не знаю, как ваш поступок отразится на твоём обучении в будущем, но я сделала всё возможное. Папа отдохнёт, и завтра мы с ним вернёмся домой.
– Яна… – Аня всхлипывает. В это мгновение она так сильно раздражает меня. Правильная лапочка дочка, которая боится и слово против сказать кому-то. Сама невинность. Сжимаю руки в кулаки, думая, что не хотела ссориться с сестрой, но это всё-таки случилось.
– Всё в порядке. Зачем ты притащила с собой Кэша? Ваши тренировки ещё не закончились?
– Он скучал по тебе. Изводился. В последнее время он отказывался от еды даже, всё переживал, что ты и мажор… и ведь подтвердилось… но не это ключевое. Я узнала кое-что, потребовала, чтобы он был честен с тобой и не откладывал разговор.
– Что ещё?
– Это пусть он лучше скажет сам. Я не могу. Прости.
Снова секреты. Аня влилась в мою жизнь и знает о моём лучшем друге больше, чем я сама. Просто прекрасно.
– Яна, я не хотела сделать тебе больно. Прости меня, что не сказала. Я, правда, думала, что ты обрадуешься.
Я просто попросила дать мне всего один день… неужели так сложно было прислушаться? Но я понимаю, что всё раздражение пошло с поцелуя. Я злюсь в первую очередь на себя, что сделала это. Не следует перекладывать с больной головы на здоровую.
– Пойдём, нас уже заждались.
Беру сестру за руку и тяну за собой. Я не собираюсь записывать её во враги. Она ещё глупый ребёнок, хоть мы и близняшки. Мы спускаемся, и я стараюсь улыбаться всем. Бабушка понимает, что мои улыбки натянутые, но подбадривает меня.
– Мы, наконец, собрались за одним большим столом. Мне жаль, что всё случилось вот так. Вы должны были познакомиться раньше. Только моя вина, что этого не случилось, – начинает мама.
Чувствую на себе взгляд Кэша, но стараюсь даже не смотреть в его сторону. Что ещё за секрет, с которым он никак не мог подождать?
– Теперь мы знакомы. Всё в порядке. Вы ведь не хотите сказать, что мы станем большой дружной семьёй, и ты расстанешься с Георгием? – Ничего не могу поделать с собой, потому что язвительность так и рвётся наружу.
Мама дёргается, переводит взгляд на отца, а он закашливается.
– Нет, конечно. Яна, слишком много воды утекло. Ты должна понимать это, – отвечает отец.
– Прекрасно. В таком случае, что здесь можно решать дальше? Мы с папой вернёмся домой. Всё снова встанет на свои круги, и мы будем изредка видеться на праздники. Так?
– Есть кое-что ещё… Алексею предложили повышение, – мама говорит медленно, подбирая каждое слово.
– Я в курсе, но папа не сказал «да».
И не скажет…
Ему самому не захочется менять привычный уклад. Не скажет ведь?
– Конечно. Пока не сказал. Мы с Георгием хотим пожениться, но есть проблема… он открывает бизнес во Франции. Уже договорился о переводе Светы в колледж там и совсем скоро уедет. Он зовёт меня с собой. Пока я ничего не ответила ему, но я не хотела бы разделять вас снова и увозить Аню. Вы могли бы поселиться в этом доме все вместе.
А она уедет с любовником…
Просто чудесная семейная идиллия.
И я должна буду ходить в лицей, где теперь сама уже стану изгоем? Только этого мне и не хватает для полного счастья.
– Вы ведь уже всё решили, правда? И этот семейный ужин просто одна из декораций. Я права?
По взгляду отца понимаю – права.
Ухмыляюсь, встаю из-за стола и спешу выйти на улицу, чтобы хлебнуть свежего воздуха. Слышу шаги за спиной и точно знаю, кто это. Катись к дьяволу, Кэш! Без тебя слишком плохо… Если он ещё добавит, я ведь сломаюсь, а я не хочу… не хочу ломаться, потому что и без того слишком больно.
* * *
– Добивай! – говорю сдавленным голосом. Скрещиваю руки на груди, потому что прохладно, а я не взяла что-то тёплое, но мне на плечи ложится куртка. Кутаюсь в неё, не спешу надевать. Я закалённая, не заболею.
– Ариэль, никто не мог подумать, что ты так остро отреагируешь на наш приезд. Ситуация с твоими родителями не нравится мне не меньше твоего. Когда я узнал, что они планируют сделать, я просто думал, что должен находиться рядом с тобой.
Оборачиваюсь и смотрю на парня.
– Ты так решил? А больше ты ничего не решил? Рассказать мне что-то важное, например? Добивай! Я готова. Просто скажи уже, что такое важное там стряслось, что ты аж бросил учёбу во второй раз и примчался сюда.
Говорю опустошённым голосом, лишённым всяких эмоций.
– Аня… она же пообещала дать мне время, – шикает Кэш.
– Вы уже так сблизились, что даже время тебе дать пообещала. Как прекрасно! А больше ничего друг другу не обещали?
Кэш потирает переносицу. Он запускает пятерню в волосы. Я смотрю на парня, который всегда занимал слишком значимую часть моего сердца. В другой ситуации я бы бросилась к нему в объятия и заплакала, но сейчас держусь отчего-то.
– Твоя сестра сблизилась с Дэном. Она просто услышала наш разговор с ним и узнала то, чего не должна была.
– Ладно… Это так не похоже на тебя, Кэш! Ты всегда был прямолинейным. Переставай ходить вокруг да около, я умоляю тебя! Скажи мне, в чём дело? Что такое секретное выяснила моя сестра, что вынудила тебя приехать вместе с ними?
– Я приехал не из-за неё… Хотел поддержать тебя, вот и всё. Вижу, что это было большой ошибкой. Прости, что я помешал твоим зарождающимся отношениям с богатеньким мальчиком.
Ладонь зудит, как хочется влепить Кэшу оплеуху, но я держусь. Пусть провалятся вместе с мажором и оставят меня в покое. Плевать я хотела на них обоих с высокой колокольни.
– Не хочешь говорить? Ладно. Завтра мы вернёмся домой и…
Голова раскалывается. А вернёмся ли? Если родители уже всё решили, не спрашивая моего мнения? Наверняка и сестричка всё знала, но снова решила сделать мне «сюрприз».
– Если не скажешь сейчас, то не делай этого никогда. Ладно? Мне больно, я не стану отрицать. Больно от того, что я стала последним человеком, с кем близкие мне люди решили поделиться своими планами. Я переживу. Но я не хочу ещё раз чувствовать себя преданной. Не хочешь, не делись. Ты имеешь право на свои тайны. Кто я такая, чтобы лезть к тебе в душу? Просто… не нужно поднимать всё потом. Ладно?
Иду в дом, потому что успела замёрзнуть, и мне волком хочется выть на луну, занимающую свой тёмный бархатный престол.
– У меня была девушка, – говорит Кэш мне вслед.
