Текст книги "Во всем виновата месть (СИ)"

Автор книги: Настя Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18

Я уже рядом с домом, и саднящие раны напоминают о себе, поэтому Кэшу придётся немного подождать. К тому же я не могу говорить с ним прямо сейчас. Я чувствую себя предательницей из-за чувств, появившихся к другому. Это не про меня… Про кого-то другого, но как я могла вляпаться? Нет!.. Нельзя об этом думать. Я ведь уеду скоро, а сестре разгребать последствия моего пребывания здесь не следует.

Скидываю вызов, прячу телефон в карман и вхожу в дом.

Мама уже вернулась. Она одета в вязаное платье до колен белого цвета. Заметив моё состояние, она тут же бросается ко мне.

– Что случилось, дорогая? Кровь… Садись. Я сейчас принесу перекись и бинты. Нужно всё обработать.

Я не сопротивляюсь, плетусь к дивану и присаживаюсь.

Бабушка тоже выходит из своей комнаты, услышав шум. Она смотрит на меня, ожидая, когда расскажу всё сама. Наверняка бабуля думает, что это последствие травли.

– Всё слишком банально. Меня толкнули хулиганы в сквере. Попала в разгар их разборки. На этом всё. Ничего интересного. Максим помог мне и проводил до дома.

Шикаю, потому что мама обрабатывает мои ладони, и перекись противно шипит.

– Сними-ка колготки поскорее. Пока не нанесла мазь на ладони. И куртку снимай. Ну ты чего?

Я скидываю с себя вещи и послушно сажусь на место.

– Максим это мальчик Золотарёвых?

– Ага…

– Бедный мальчик, – вздыхает мама.

– При чём тут он? Его не задели! Они толкнули меня, потому что оказалась на их пути. Золотарёв целёхонький.

Мама с теплотой улыбается.

– Конечно. Я о другом… Частенько думаю о том, что ему сильно не повезло. В детстве вы ведь дружили. Ты, наверное, не помнишь этого уже. Мы были хорошо знакомы с его мамой. Когда Кира умерла, Максиму исполнилось шесть. Отец тогда перестал обращать на него внимание, и мальчику пришлось повзрослеть. С тех пор вы перестали общаться. Он закрылся ото всех, смотрел на меня волчонком каждый раз. Давая ему множество денег, отец до сих пор не обращает внимания на сына. Впрочем, это ты наверняка знаешь.

Не знала, но теперь отчасти могла понять, откуда у него такой скотский характер.

Мама нанесла мазь на колени и ладони и велела мне сидеть.

– Мне удалось договориться о выходных на этой неделе, поэтому не планируй ничего. Поедем с тобой на каток, как и планировали. В субботу. Проведём больше времени и… узнаем друг друга лучше.

Мама не поднимает на меня глаз и говорит как-то нервно. Она хочет познакомиться со мной или с Аней? Наверняка последнее, но ком всё равно встаёт в горле.

– Как тебе букет, кстати? Георгий сказал вчера, что Свете захотелось отблагодарить тебя, и она отправила цветы. Понравились?

Так это Света тайный поклонник Аньки?

Я смеюсь в голос.

– Что-то не так?

– Да нет… всё нормально, – отсмеявшись, отвечаю я, и мы с бабулей переглядываемся.

Мне приятно, что мажор не обманул, ведь где-то глубоко в душе думалось, что это всё-таки его рук дело.

– Не делай сегодня домашнюю… Если ладони не перестанут болеть, то завтра не пойдёшь на занятия.

– Это пустяки.

Бывало и похуже, но этого я сказать не могу.

– Всё уже через час пройдёт, но я полежу немного.

Мама забирает верхнюю одежду и уносит в шкаф, а я вешаю сумку на плечо, чмокаю бабулю, проходя мимо неё, и иду в комнату.

Даже не знаю, кому позвонить первому: Аньке, чтобы узнать, как прошло свидание с Дэном, и изменилось ли что-то в поведении отца… или Кэшу? Я всё ещё считаю себя виноватой, словно предаю нашу дружбу с ним.

Удобно расположившись на кровати, я всё-таки набираю сестру. Сама не знаю, почему не могу сейчас говорить с человеком, который всегда был желанным гостем.

Вот только по заднему фону понимаю, что избежать разговора с ним не получится – Анька на тренировке.

– Как ты? Такая грустная! Что-то случилось? – беспокоится сестра.

– Нет… упала неудачно. В целом всё нормально. Не волнуйся.

– Упала? Или опять компания Синицы?

– Синица в больнице. Забыла? Между прочим, она отправила тебе букет роз вчера в знак благодарности… Да и все проблемы в лицее улажены – мажор готов упасть к твоим ногам, а все остальные уважают тебя. Главное за тобой – вернуться сильной и независимой. Справляешься?

– Да… Влад меня похвалил сегодня. Он сейчас в раздевалке, переодевается. А я решила посидеть и отдохнуть немного. Вчера был волшебный вечер. Мне кажется, я влюбилась в Дэна… Ян, он поцеловал меня вчера. Представляешь?

– Значит, о мажоре ты больше не думаешь?

– Нет… Ты была права – он мне совершенно не подходит.

– Вы дружили в детстве. Ты помнила об этом?

– Я – да, а он, кажется, нет…

А мне об этом не надо было рассказать?

Впрочем, высказывать сестре ничего не собираюсь. Зачем?

– У вас с ним что-то есть? Ты когда говоришь о нём, становишься такой… застенчивой?

– Н-нет… Ну что ты? Нет. Ничего. Ань, как папа себя ведёт после разговора с мамой?

– Как ни в чём не бывало. Мне кажется, что они не замечают подмены, но и знакомить нас пока не торопятся. Но мы-то уже знакомы. Может, скажем им об этом раньше, чем они созреют? – Сестра хихикает. Поднимает взгляд, глядя в сторону, улыбается, а вскоре в камеру заглядывает Кэш.

– Ариэль, значит, со мной поговорить ты не захотела? Знаешь, я соскучился уже и подумываю – не перебраться мне в сарайчик рядом с домом, где ты живёшь?

Я смеюсь. Приятно видеть его. Каждое слово Кэша расслабляет. Смотрю на него, и мысли о золотом мальчике вылетают из головы. Так правильнее. Я должна просто поскорее вернуться домой.

– Я тоже скучаю. По всем ребятам.

– Но ведь по мне особенно? Или мне начать ревновать?

– Я бы посмотрела на твою ревность, но в рамках разумного, конечно, – смеюсь я.

Дверь в комнату внезапно открывается, и я радуюсь, что говорю сейчас не с сестрой.

– Мам? Что-то случилось?

– Да. Максим пришёл к тебе.

Серьёзно? Да эти парни решили довести меня… То один звонит не вовремя… то теперь второй явился. На кой? Он же на тренировку собирался!

– Сейчас переоденусь и спущусь. Пусть подождёт.

Какого дьявола его принесла нелёгкая?

Мама закрывает дверь, а я поднимаю телефон, который успела спрятать за спиной. Слишком резко, и мама наверняка заметила, но что поделаешь?

– Значит, он уже к тебе домой приходит… – с грустью выдаёт Кэш и поджимает губы. – Хорошего вечера, Ариэль!

– Эт-то…

Он отдаёт телефон сестре, а та смотрит на меня обвиняющим взглядом. Ну только от неё мне не хватало этого!..

– Зачем? – шёпотом спрашивает Анька.

– А мне откуда знать? Сейчас переоденусь и спущусь, чтобы проверить. Если хочешь, отчитаюсь позднее…

– Да тебе не передо мной бы отчитываться… – сестра поджимает губы, а меня вдруг разбирает от злости.

Я ни перед кем, кроме папы, не должна отчитываться вообще.

* * *

Я наспех снимаю школьную форму, меняя её на тёплые облегающие штаны и длинную толстовку, достающую почти до колен. В доме прохладно, но мама говорит, что если включать отопление выше, то никакого иммунитета не будет. Закаляет таким образом? Да уж.

Выбрасывая из головы ненужные мысли, я говорю себе, что в первую очередь должна думать о себе. Плевать, кто и что будет говорить. Если Кэшу нравится обижаться на меня ни за что, то пусть делает это. Я устала чувствовать себя виноватой и не понимать, что происходит. Он всегда говорил, что мы будем вместе, но ни разу не преступил черту дружбы. Он ни разу не намекнул на чувства. Почему я должна чувствовать себя виноватой? Мы ведь не встречаемся. Или всё случилось по умолчанию, а я пока не поняла этого?

Спускаюсь.

Мама уже поит мажора чаем, ласково спрашивает, как у него дела. Лучше бы с дочерью своей общалась точно так же. Тогда и не пришлось бы мне сейчас мучиться от неопределённости.

– Ты, кажется, опаздывал на тренировку?

– Да-а… Прости. Тренировку отменили, а я понял, что оставил сценарий в сквере, когда ты упала. Пошёл, чтобы забрать его, но кто-то сделал это за меня, поэтому мне подумалось, что ты можешь сделать копию своего. Мне необязательно бумажный, можно просто сфотографировать всё на телефон.

– Копию…

Щурюсь, глядя на Золотарёва. Ему действительно нужен сценарий или просто нашёл предлог, чтобы прийти ко мне?

Ладно… Мы с ним работаем над одним праздником, так что глупо делать вид, что у нас нет ничего общего.

– Конечно. Сейчас сделаю, а ты пока можешь допить чай.

– Я уже допил, – нагло улыбается мажор.

– Солнышко, пусть Максим пойдёт с тобой. Я сейчас всё равно уйду на рабочий созвон, а оставлять гостя одного – не дело. В конце концов, он помог тебе дойти до дома.

Я недовольно шиплю себе под нос. Да что мама понимает вообще? Она серьёзно хочет, чтобы дочь тащила к себе в комнату этого парня? И осталась с ним наедине?

– Я могу подождать.

– Максим, ну что ты ведёшь себя как неродной. Иди. Поможешь ей.

Я почти рычу себе под нос и закатываю глаза. Мама решила сыграть роль сводницы?

– Пойдём, спаситель!..

И что он сделал? Помог мне дойти до дома? Я бы и сама доковыляла… Но глубоко в душе понимаю, что в тот момент готова была разрыдаться от накопившегося в груди кома, а поддержка мажора удержала меня от этого.

– Прости, что пришлось приходить. Я пробовал позвонить Жанне Андреевне, но у неё телефон недоступен. Хотел уже сегодня заучить главные реплики.

– Хорошо, – сухо отвечаю я.

Мы входим в комнату. Мажор ухмыляется, глядя куда-то за моей спиной.

– Что? – недоумеваю я.

– Да нет… ничего, – пожимает плечами, но лукаво улыбается. – Парень не против?

– Не против чего? – повторяю свой вопрос.

– Твоей маленькой слабости к хамоватому мажору, у которого нет души? – Максим склоняется ко мне и хищно улыбается. Его дыхание обжигает.

Я совсем не понимаю, с чего он завёл такой разговор, пока не оборачиваюсь в ту сторону, куда обращён его и взгляд, и не вижу на стеллаже его фотографию в рамке-сердечке. Да она же маленькая! Вот ведь жучара! Как разглядел, а? Я столько дней провела в комнате и не видела эту стыдобу, а теперь готова провалиться на месте.

– Идиот! – шиплю я сквозь зубы, мчусь к фотографии, хватаю её и отправляю в мусорное ведро. – Я этого не ставила.

Осекаюсь.

А кто мог поставить его фото в моей комнате? Синицина, что ли? Моя сестра была очарована мажором, вот и коллекционировала его фоточки, пока не попробовала вкус жизни… но я же этого не делала! За что мне теперь терпеть его насмешки?

– Конечно. Понимаю. Это поставила твоя мама, потому что хочет, чтобы мы снова подружились. Без проблем. Именно так я и буду думать.

– Ты ничего не знаешь. Совсем ничего, поэтому оставь свои домыслы при себе. Если однажды перед тобой и раскроется хоть какая-то часть меня настоящей, тогда и будешь смотреть с торжествующим видом, а сейчас… просто возьми копию этого проклятого сценария и уходи.

Я скрещиваю руки на груди и кошусь на сумку, из которой торчат бумаги.

– Предлагаешь мне самому достать его из твоей сумочки?

– Прислуги здесь нет, как видишь.

– Но и твои личные вещи я трогать не хочу. А вот… на кровати посижу с удовольствием.

Он плюхается на край кровати, но быстро смелеет, откидывается и уже почти лежит, хоть ноги ещё стоят на полу. Выглядит это отвратительно. И я чертовски злюсь.

– Наслаждайся отдыхом, – пожимаю плечами я и сажусь в компьютерное кресло. Оно мягкое, приятно обнимает меня со всех сторон. Покачиваюсь и смотрю в недоумённый взгляд мажора. Его волосы, отливающие золотом, переливаются на свету. Они растрепались, и часть попала на глаза, но он не спешит отбросить их, смотрит на меня и молчит.

В моей комнате мажор…

Парень, которого я обещала себе потопить.

Он нагло валяется на моей кровати, а я вместо того, чтобы сунуть гордость в одно место и отдохнуть, жду, когда сам возьмёт сценарий и сделает его копию.

– Тебе приятна моя компания. Правда?

– Она мне не отвратительна. Этого достаточно?

– Вполне, – золотой мальчик улыбается. – Ты изменилась. До неузнаваемости. Порой мне кажется, что передо мной другой человек, которого я хочу узнавать лучше и лучше.

Он уже это говорил. Или мне кажется?

– Ты опоздал. Место парня занято. Друга – тоже.

– Тем, кто сбегает, поджав хвост, как только видит искры между нами?

Золотарёв садится и смотрит мне прямо в глаза.

– Глупо было бы отрицать, что ты сама этого не чувствуешь. С той дискотеки ты не покидаешь мои мысли. Это похоже на болезнь, больное влечение, которого никогда раньше не было. Я смотрел на тебя, как на недоразвитую младшую сестру. Ты и пары слов не связывала, общаясь со мной, а теперь ведёшь себя слишком дерзко. И мне нравится это. Лучше бы ты стала той простой серой мышкой… Лучше бы.

– Лучше бы ты перестал сотрясать воздух и сделал копию. Я планировала сесть за домашку, но перед этим принять душ. Если хочешь, могу позвать бабулю. Кажется, тебе понравилась её компания?

Мажор всё-таки переступает через себя: он встаёт, осторожно достаёт бумаги и приближается к тумбочке с МФУ. Удобно, когда можно делать копию сразу, не включая компьютера. Он делает копии, а сам смотрит на меня. Смотрит и молчит.

Лучше бы ты не говорил мне все эти слова сейчас мажор.

Я понимаю, что лучший способ закончить всё – стать той серой мышкой, о которой он говорит, перестать уже прекословить ему и не замечать. Превратиться в Аню, стать её тенью. Это ведь мажор, скинувший видео моей сестры, чтобы опозорить её. О чём тут думать можно вообще?

Пальцы образуют кулаки. Ногти царапают и без того саднящую кожу, но я терплю.

– Если ударишь меня, тебе станет легче?

– С чего ты взял, что мне тяжело?

– Ты напряжена. Ты ведь чувствуешь то же, что и я. Мы бы не смогли станцевать так идеально с первого раза, если бы не чувствовали влечение. Вопрос только в твоём парне или так сильно ненавидишь меня?

– Ты поступаешь низко, чтобы подниматься в глазах других. Твоя травля… и то видео. Этому нельзя найти оправдание.

– Это видео я отправил, чтобы…

Телефон мажора звонит. Он достаёт его из кармана. Бегло отвечает своему отцу. По побледневшим кожным покровам его кожи понимаю, что отец давит.

– Спасибо за копию. Хорошего вечера, Тихоня.

Мажор говорит быстро, но идёт не к двери, а ко мне. Неожиданно он целует меня в щёку и уходит, а я даже не успеваю отреагировать. Кожа на щеке горит, а подушечки пальцев тянутся к месту прикосновения прохладных мягких губ.

– Ты ещё ребёнок, дурочка! – говорю самой себе, стараясь унять рыдающее сердце.

Смотрю в экран телефон на счастливое фото с Кэшем, хочу удалить его, но рука не поднимается. Сжимаю кусок пластика так сильно, что он скрипит. Делаю глубокий вдох… второй… третий. Всё, как учил папа. Мне срочно нужен его совет, но я даже позвонить ему сейчас не могу. И я от этого устала. Если сестра не захочет, я сама поговорю с мамой. Скоро мы пойдём на каток… И я скажу ей правду, потому что… устала молчать.

Глава 19

Сижу на скамье спортзала после пробежки, жадно поглощая воду. Мне нужно было выбросить лишнюю энергию, а в тренажёрный зал абонемент я так и не получила. Наверное, мама забыла о своём обещании? Напоминать ей этого я не планировала. Я собираюсь в ближайшее время вернуться домой. Потому что здесь – чужая.

Раньше остальных ухожу в раздевалку, потому что хочу поскорее ускользнуть домой. У меня голова раскалывается. Идти на последний урок не планировала. Всё равно сейчас и пару слов связать тяжело.

Дверь хлопает, и я перевожу испуганный взгляд на вошедшего. Думала – мажор, но ошиблась. В груди появляется толика грусти, которую я спешу как можно скорее отогнать от себя. Ещё бы не хватало переживать – радоваться должна ведь, дурёха!

– Захар, ты ошибся. Это для девочек раздевалка.

– Но пока здесь никого нет, – кивает приятель.

– А меня ты считаешь пустым местом?

– Ты же отлично поняла меня. Я хотел спросить – пойдёшь ли ты сегодня кормить животных в приюте?

– Животных в приюте? – переспрашиваю я.

– Ну да. Животных в приюте. Мы с тобой раньше их каждую неделю кормили. Ты ведь не могла это забыть?

– Ах, животных… Прости, но сегодня я не могу. У меня голова раскалывается.

Захар напирает и хватает меня за локоть, крепко сжимая его. Он смотрит мне в глаза с презрением, а следом цедит сквозь зубы:

– Где Аня?

– Что? Ты головой не стукнулся случайно?

Пытаюсь вытащить руку, но его хватка слишком крепкая.

– М-мне больно.

– Где Аня? Не заставляй делать тебе больнее. Куда ты её дела? И кто, чёрт тебя дери, ты такая?

Так он понял? Этот вопрос с приютом имел подвох – они никуда не ходили. Хоть я и не слова не сказала о том, что помню, как мы ходили, но и не отрицала ведь.

– Слушай, пусти меня. Я сейчас позову на помощь.

– Не сделаешь этого, потому что придется раскрывать свой грязный секрет перед всеми. Почему ты так похожа на неё? И где сама Аня?

– Ладно! – поднимаю вторую руку, признавая поражение.

Ну хоть кто-то знал мою сестру достаточно хорошо, чтобы догадаться о подмене. Захар даже получает пару плюсиков себе в карму. Условных, потому что мне всё ещё больно.

– Пусти. И если хочешь получить ответы, то собирайся. Я не пойду на последний урок, поэтому мы можем прогуляться по скверу и поговорить. Если горишь желанием, сможешь и с Аней пообщаться.

Во взгляде Захара появляется надежда, и он отпускает меня, отступая на шаг назад.

– Значит, даже не станешь отрицать, что я прав?

– Зачем? Ты ведь уже догадался. Глупо было бы бежать от правды. Я подожду тебя на крыльце.

Ждать долго не приходится. Захар спешно выходит, и мы направляемся в сторону сквера. Хоть после вчерашнего меня пробирает мурашками от мысли соваться туда, но это место до сих пор кажется уединённым, где лишние уши почти отсутствуют.

– Я её близняшка. Яна.

– Как? У неё ведь никогда не было сестры! – удивляется Захар.

– Потому что родители разделили нас после рождения. Бабушка рассказала нам об этом недавно, и мы познакомились с сестрой. Я не могла вынести мысль, что она беззащитна здесь, поэтому мы поменялись местами на время.

Глядя на Захара, понимаю, что разносить эту информацию он не станет. Он искренне переживает за Аньку и не будет вредить ей.

– Знаешь, если бы ты был чуточку смелее, мне не пришлось бы этого делать.

– Ты права. Я вёл себя как дурак. Пытался не расстраивать родителей, но поступал скверно со своим единственным другом. Мне не следовало отмалчиваться. Ты быстро поставила всех на место, и даже стала героиней, а я так и остался трусом. Анька никогда не посмотрит в мою сторону.

– Ты в неё влюблён… – констатирую факт я.

– С первого класса. Но я понимаю, что недостоин взаимности. Она никогда не смотрела на меня, как на парня. Потому что я вёл себя как трус. Я хочу измениться, но поможет ли это исправить хоть что-то?

Вряд ли… Кошусь на Захара, думая, как бы сказать помягче. Сердце Аньки уже занято… У неё появилась любовь там…

– Тебе лучше отпустить её. Аня любит тебя как брата. Она просила не обижать тебя. Она…

– У меня нет шансов, да?

Я пожимаю плечами, но Захар всё понимает.

– Как давно ты понял, что я не она?

– Да почти с первого дня после твоего возвращения со сборов. Ты вела себя иначе. Анька бы не отстранилась от меня так резко без причины. Стала смелее. Я пытался разгадать, что там такое приключилось, но вчера смотрел, как вы с мажором репетировали танец и понял – ты не она. Убедился, если быть точным. Аня никогда не была такой же грациозной, а рядом с Золотарём она тряслась и не знала, как вести себя правильно. Она в него влюблена. Получается и ты тоже? Чем он вас так привлекает? Что в нём такого особенного?

– Аня в него не влюблена. Это всё было глупостью. Она уже поняла, что не испытывает влечения к золотому мальчику.

Прикусываю язык. Зачем я дала ему надежду? Про Дэна-то Захар не догадывается, посчитает, что у него есть шанс. Вот же… Язык мой – враг мой.

– Ты не сказала про себя. Ты сама в него влюбилась?

– Захар… Мы только что выяснили, что я не Аня. Забыл? А мы с тобой не друзья детства. Да и сейчас едва сходимся. Знаешь, как мне хотелось накостылять тебе несколько раз за то, что вёл себя как трус? Хотелось вправить мозги?

– Представляю, – посмеивается парень. – Сам бы себе навалял. Как вспомню, сколько раз мог вступиться за Аньку, но не сделал этого…

– Уже поздно кулаками размахивать. Но в будущем можешь вести себя иначе. Девочек вокруг полно, чтобы вешать нос. Десятый класс всего!.. Не успеешь оглянуться, как прозвенит последний звонок, а в универе появятся новые красотки.

– Вряд ли. Таких, как Аня, больше нет, – с тоской выдыхает Захар.

Интересно, Кэш думает так же обо мне? Он, как и Захар, был тайно влюблён, но молчал всё это время? Или я надумываю? Провожу параллель, но сразу же прогоняю мысли прочь, чтобы не мучить себя. Кэш всегда говорил всё прямо, и если бы был влюблён в меня, никогда не умолчал бы.

«Я люблю тебя! Ты ведь знаешь это?», – однажды сказал Кэш, прижимая меня к себе.

Тогда он впервые позволил мне сесть за руль своего мотоцикла, а сам сидел сзади и прижимал так крепко, готовый в любой момент перехватить управление.

«Конечно, знаю! И я тебя люблю!».

Но ведь тогда я думала, что эти слова предназначены друг к другу, как друзья?..

Я набираю номер сестры, и она общается с Захаром, объясняя, почему мы приняли такое решение. Парень не в восторге, но не осуждает. Он говорит, как сильно скучает, а Анька не решается сообщить о том, что нашла себе парня. Я тоже не стану – уж это точно её дело. Хватит мне уже везде лезть и решать за сестру.

Довольный, Захар возвращает мне телефон, благодарит за честный разговор и обещает сохранить нашу с сестрой тайну.

– Неужели ваши родители так и не догадались о подмене? – удивлённо спрашивает Захар, провожая меня к дому.

– Кто их знает? Я вот и подумать не могла, что ты догадываешься.

Захар снова смеётся. Он, наконец, искренен со мной, а я рада, что хоть кто-то теперь знает моё настоящее имя.

– Кстати, мне приятно познакомиться с тобой, Яна. Ты хорошая девчонка, хоть я поначалу злился на тебя, думал, что по Ане прошлись такие сильные перемены. Ты очень смелая, и мне следует поучиться у тебя многому. Не против, если я так же буду приходить по утрам и провожать тебя домой?

– Если обещаешь не переключать свой любовный интерес на меня, потому что мне уже итак сложностей хватает в этой жизни.

– Ты про мажора? На самом деле Золотарёв неплохой парень, но старается казаться козлом.

Мне уже кажется, что и не старается даже. Просто к нему отчего-то такое отношение. Из-за компашки, в которой обитает?

– Если ты влюблена в него, попробуй узнать его получше. Видно же, как между вами полыхает, когда оказываетесь рядом.

Да уж… Не думала, что услышу такие слова от Захара.

– А если я не знаю? Если я тот человек, которому всегда было плевать на любовь? Господи!.. Да я упивалась приключениями пиратов в книгах и фильмах, а не историями о Золушках.

– Тогда тут всё сложнее. Есть кто-то ещё?

– А что если так? Почему ты никогда не говорил Ане о своих чувствах? Почему девушка считает парня своим другом, а потом появляется натянутость в отношениях, и теряешь всё? Неужели не проще признаться сразу, чтобы не надеяться на чудо?

– Я боялся, – честно отвечает Захар.

Понимаю, что он мне никак не поможет. Кэш не боится… Он либо молчит, по какой-то другой причине… Либо я всё выдумала. И чтобы не мучить себя дальше, я спрошу у него по возможности прямо – почему он расстраивается каждый раз, как только речь заходит о Максиме.

– Спасибо за разговор. Я будто со старым другом пообщалась, – улыбаюсь я. – Хорошо, что хотя бы с тобой мне больше не нужно притворяться.

– И тебе спасибо за стимул, который дала.

– Стимул?

– Стать лучше.

Захар подмигивает и уходит, а я вхожу во двор, но в дом не спешу. В голове столько всего… Не знаю даже, как унять поток бешеных мыслей. Хорошо, что мне сегодня не попадался Золотарёв, а Кэш только прислал привычное сообщение с пожеланием приятного дня. Надеюсь, мысли постепенно встанут на свои места, потому что скоро мой поход с мамой на каток, и я намерена признаться ей, что рядом не та дочь, которую она растила шестнадцать лет. Скоро наш с Аней день рождения, а его я хочу отметить в компании близких мне людей. Желательно, чтобы сестра тоже находилась рядом. Поймут ли родители нас? Мне страшно, но отступать от задуманного я больше не хочу. Аня должна была научиться давать отпор. И если этого не случилось – придётся надеяться на чудо в случае, если мама прогонит меня и помчится забирать сестру.

Смотрю на экран смартфона, прямо на дату…

– Скоро мы поговорим, мама, – шепчу себе под нос я и вхожу в дом.