Текст книги "Журнал Наш Современник №11 (2002)"
Автор книги: Наш Современник Журнал
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Патриотическое единство народа не достигается с помощью массовых шоу. Как только разваливается шоу, разваливается и “единство”. Успех в этом деле возможен только в результате долгой, кропотливой работы, начинающейся еще в детском саду, в школе, а не у пивного ларька под демонстрационным экраном. У людей должно быть что-то, вызывающее уважение к стране и помимо спортивных успехов, и даже помимо успехов экономических и политических, – и этим “что-то” всегда была отечественная история, которую так не любят наши чиновники от образования.
“Я говорю как сын России” (Беседа с губернатором Калужской области) (Наш современник N11 2002)
“Я говорю как сын России”
Беседа поэта Вадима Терехина
с губернатором Калужской области Анатолием Артамоновым
– Анатолий Дмитриевич, в этом году мы отметили солидную дату – 225-летие со дня образования Калужской губернии. В ноябре исполняется два года Вашей деятельности в должности губернатора. В юбилейные дни, как правило, принято подводить итоги и строить планы на будущее. Какими, по Вашему мнению, достижениями могут сегодня гордиться калужане?
– Действительно, этот год для калужан – юбилейный. 225 лет прошло с того времени, как Указом Екатерины Великой было учреждено Калужское наместничество. Это превращение – из провинции в губернию – существенно повлияло на ее развитие. С учреждением наместничества многое поменялось в калужской жизни. Была проведена первая топографическая съемка Калуги, составлен план застройки, заново построены улицы. Во времена правления первого губернатора – наместника Михаила Никитича Кречетникова строились присутственные места, каменный мост, здание почты, было начато строительство Троицкого собора и Гостиного двора. Все эти архитектурные сооружения сегодня служат связующей нитью времен и поколений. Так сложилось, что изменение административно-территориального статуса дало толчок многим другим общественным процессам. Начали открываться училища, гимназии, другие образовательные и культурные учреждения, в том числе Калужский драматический театр, который является ровесником губернии и одним из старейших театров России.
Сегодня наша область развивается динамично. Мы уверенно занимаем второе место среди 18 регионов Центрального федерального округа по темпам роста промышленного производства, третье место по объему иностранных инвестиций, а по темпам роста прибыли предприятий – первое место в ЦФО и шестое по России.
Но опорой, фундаментом и основой экономического роста всегда служили заветы предков – государственность, духовность, культура.
Уверен, что новые поколения калужан сохранят верность славным традициям и будут достойными продолжателями добрых дел своих земляков.
– Калуга была задумана как один из ближайших охранительных рубежей Москвы. Актуальна ли сегодня историческая миссия области, или время поменяло задачу? Как сегодня выстраиваются отношения со столицей?
– На Ваш вопрос ответила сама история – не такая уж давняя. Калужская земля являлась одним из последних форпостов в битве за Москву во времена Великой Отечественной войны. Так было всегда – Великое противостояние русских богатырей и татаро-монгольских воинов на Угре, война 1812 года. С Москвой у нас самые тесные дружеские, экономические, деловые и культурные связи. У нас есть договор о сотрудничестве. Многие наши совместные планы уже претворяются в жизнь.
– Вы обладаете репутацией человека конкретного дела, отзывчивого на инициативу. Какими качествами должно обладать Ваше окружение? Кому Вы отдаете предпочтение при принятии на работу – энтузиастам или исполнителям?
– Прежде всего, профессионалам. Безграмотный энтузиаст, будь он даже очень хорошим человеком, своей некомпетентностью может нанести огромный ущерб делу. А добросовестно исполнять свои обязанности без специальной подготовки, определенных знаний тоже невозможно. Я считаю большим несчастьем для человека нелюбимую работу. Только осознанный и самоотверженный труд может дать хорошие результаты. Каждый к чему-то призван, и нельзя разменивать себя в угоду сиюминутным интересам. Человеку иногда ради достижения цели приходится чем-то жертвовать. Может быть, даже, на поверхностный взгляд, совершать нерациональные поступки. Но если это направлено на созидание, идет во благо людям и совершается ради высоких целей, то жизнь обязательно сполна возместит ему все лишения. Этим, казалось бы, простым истинам часто бывает трудно следовать, но надо. Поэтому я, конечно, хотел бы общаться с творческими, неординарно мыслящими и полностью мобилизованными на свое дело людьми.
– Анатолий Дмитриевич, известны Ваши добрые отношения с Русской православной церковью. Архиепископ Калужский и Боровский Его Высокопреосвященство Климент не раз публично давал Вам похвальную характеристику. Какие мотивы руководят Вами в сотрудничестве с Калужской епархией?
– Да, мы достаточно плотно сотрудничаем с Калужской епархией. За последнее время ей было возвращено много церквей и храмов. На территории Калужской области ныне действуют исторически сложившиеся духовные центры России – Свято-Введенская Оптина пустынь, Пафнутьево-Боровский монастырь, Тихонова пустынь, Шамордино и многие другие святые для православного человека места. Русская православная церковь активно участвует в ряде самых значительных наших культурных мероприятий. Это и Международный день славянской письменности и культуры, и целый блок выступлений в Калуге, районных центрах, селах и деревнях, посвященных 225-летию губернии. Для калужан становится традиционным, что любое значительное событие в области начинается с церковной службы и Крестного хода. С другой стороны, мы не мешаем деятельности представителей других конфессий.
Без веры русскому человеку нельзя. Мы – страна хранимая Богом. Недаром в мире обсуждается такое понятие, как “загадочная широкая русская душа”. Понимаете, именно душа, то есть то, что бессмертно, непреходяще. И она-то, получается, и является нашей национальной особенностью.
– Недавно Калужскую область посетил Президент Российской Федерации В. В. Путин. Это был первый визит главы Российского государства в Калужскую область за прошедшие 100 лет. Последним нас удостоил такой чести Николай II в 1904 году. Какие дела привели Президента на нашу землю? Какие вопросы Вы обсуждали с ним в первую очередь?
– Если быть точным, то глава государства посетил наши края второй раз за последние два года. Хочу напомнить, что весть о победе на президентских выборах застала Владимира Владимировича на Калужской земле.
Неподдельный интерес к жизни людей – вот самое простое объяснение его приезда. Желание самому вникнуть во все проблемы и нужды провинции.
В начале этого года Президент приезжал в Малоярославец. Он уделил большое внимание нашим детям – побывал в Маклинской средней школе, на концерте, посвященном Рождеству Христову, а также встретился с воспитанницами приюта при Черноостровском монастыре, где воспитываются девочки-сироты.
– Анатолий Дмитриевич, Вы из крестьянской семьи. Расскажите, пожалуйста, о себе и своих близких.
– Родился я в селе Красное Калужской области в многодетной крестьянской семье – первым ребенком из шести. С малолетства приходилось работать наравне со взрослыми – косить, стоговать сено, убирать лен. Выполнял всю тяжелую крестьянскую работу. Поэтому проблемы деревни и села знаю не по учебникам, а по личному опыту. Всем в жизни обязан своим родителям: отцу – Дмитрию Михайловичу и матери – Вере Филипповне. Это они научили меня работать по-настоящему. Особенно отец – работяга, отличный плотник и столяр, он терпеливо и старательно передавал мне все свои знания и навыки.
После школы я окончил Институт инженеров сельскохозяйственного производства. На протяжении семнадцати лет работал главным инженером, директором совхоза, начальником райсельхозуправления. Почти шесть лет жизни отдал партийной работе – был первым секретарем райкома, затем – заместителем начальника Обнинского управления строительства и возглавлял строительное предприятие. В 1996 году в паре с В. В. Сударенковым был избран вице-губернатором Калужской области, а в 2000 году – губернатором.
Женат. Имею сына, дочь и троих внуков.
– Сегодня проблемы села наиболее острые и болезненные. С первых же дней губернаторства Вы стали уделять им самое пристальное, первоочередное внимание. Расскажите о деятельности Вашей администрации в этом направлении.
– На Калужской земле в селах, деревнях жили все мои предки. Я калужанин в десятках поколений. Думаю, я просто обязан облегчить жизнь своих земляков, и, прежде всего, на селе.
В Калужской области 2000 год стал первым годом роста объема сельхозпроизводства. Внедряем новые технологии и программы.
Считаю, что лен и картофель – это самые перспективные для нас культуры. Они помогут существенно поправить экономику области. Мы хотим вложить деньги в те отрасли, которые будут влиять на развитие сельского хозяйства в целом.
Проблем у села, конечно, очень много. Одним махом их не решить, здесь требуется кропотливая, систематическая работа.
Не секрет, что люди покидают глубинку. Мы пытаемся через программу газификации не только поддерживать, но и воскрешать уже заброшенные деревни.
Кроме того, усилия наших деятелей культуры и искусства тоже направлены в сторону села. Вот уже два года, как самые значительные праздники проводятся не только в областном центре, но и во всех муниципальных образованиях. Туда выезжают наши лучшие творческие силы: художники, писатели, музыканты, охотно приезжают и общепризнанные авторитеты. Лауреат Нобелевской премии А. И. Солженицын побывал в семи калужских районных центрах. Бывали у нас многие известные российские писатели, а также представители из Македонии, Китая, Болгарии, Сирии.
Очень важно, чтобы источником информации, носителем знаний, как в городе, так и в деревне, был не только телевизор, но и живые, умные люди, имеющие свой собственный взгляд на вещи. Я уверен, что калужские писатели и дальше будут продолжать активное творческое сотрудничество с коллегами из разных российских регионов и стран мира.
– Российская держава всегда отличалась своеобразной, самоценной культурой. Ведущее место в ней занимала великая русская литература. Самые значительные ее представители так или иначе были связаны с Калужским краем: А.С. Пушкин приезжал к нам в родовую усадьбу своей супруги Н. Н. Гончаровой – Полотняный Завод, братья Киреевские, Н. Гоголь, Ф. Достоевский, К. Леонтьев и многие другие замечательные писатели искали ответы на мучившие их вопросы в одном из самых знаменитых святых мест России – монастыре Оптина пустынь, творчество М. Цветаевой, Н. Заболоцкого, К. Паустовского неразрывно связано с Тарусой. Вот далеко не полный список литераторов, составивших славу российской словесности и творивших на нашей земле.
Чувствуете ли Вы себя главным хранителем культурных и литературных традиций калужан? В следующем году Калужской областной писательской организации исполнится 40 лет. Можно ли ожидать каких-нибудь особых действий, приуроченных к этой дате?
– Культура и искусство не терпят прямого администрирования. Для творчества необходима разумная свобода, но не анархия. Ситуация, когда разрешено все, которую мы, к сожалению, часто наблюдаем, удобна для подмены истинных ценностей на мнимые.
Сегодня на человека обрушивается огромное количество информации. Как в таком случае отличить истинное от подделки? Я думаю, что надо ориентироваться на произведения, проверенные временем – классику. Поэтому сохранение наших традиций считаю одной из важнейших задач. Нельзя что-то создать из пустоты. Только положительный опыт наших предшественников может дать плодотворные всходы.
Калужский край немыслим без К. Э. Циолковского и А. Чижевского, композиторов Н. Ракова, С. Туликова, Н. Будашкина, маршала Г. Жукова, церковных деятелей, канонизированных православной церковью – Пафнутия Боровского и Амвросия Оптинского, знаменитого ученого академика П. Чебышева и мецената П. Третьякова, писателей А. Радищева, И. Тургенева, А. Чехова, Б. Зайцева, Л. Леонова, М. Пришвина и многих других, послуживших во славу и благо своего Отечества. Воздать им должное – наш долг.
Что касается современников – деятелей культуры, писателей, художников, музыкантов, то взаимодействие с ними зависит от их активности и инициативы. Если, к примеру, писатели обратятся к нам с серьезными, взвешенными предложениями, то и помощь будет адекватной. Я понимаю, что в современных условиях творческим людям жить, мягко горя, тяжело. И мы, как можем, стараемся помочь им. Напомню о четырех литературных премиях, учрежденных администрацией области. Об организации ежегодных литературных праздников – Пушкина в Полотняном Заводе, М. Цветаевой и К. Паустовского в Тарусе, чтений, посвященных К. Циолковскому и А. Чижевскому, братьям Киреевским. Заботимся об издательской деятельности. Думаю, что не останется без внимания и 40-летие областной писательской организации.
– Анатолий Дмитриевич, напечататься на страницах журнала “Наш современник” считают для себя престижным даже самые состоявшиеся, авторитетные и маститые авторы. Замечательно, что журнал возглавляет наш земляк, Почетный гражданин Калужской области, известный русский поэт Станислав Юрьевич Куняев, который 27 ноября отмечает свое 70-летие. Какие слова Вы хотели бы обратить к редакции журнала и к его многочисленным читателям?
– Выходцев из Калужского края в Москве немало. Со многими мы поддерживаем тесные отношения, в том числе со Станиславом Юрьевичем Куняевым. От всей души поздравляю его с юбилеем – 70-летием со дня рождения! В Калуге его чтят, любят и помнят.
Отрадно, что “Наш современник” много внимания уделяет провинции. Он строит свою деятельность на добром отношении к простому человеку, на созидании, просвящении и продолжении лучших традиций российской словесности.
Твердость и принципиальность сотрудников журнала в отстаивании своих нравственных и этических позиций достойны уважения. У “Нашего современника” есть свое лицо и преданный читатель. Желаю ему сохранить и то и другое.
Андрей Убогий • Калужские очерки (Наш современник N11 2002)
Андрей УБОГИЙ
КАЛУЖСКИЕ ОЧЕРКИ
У каждого города есть идея, которую можно почувствовать и разгадать.
Идея нашей Калуги – гармония. Город как космос, как хор соразмерных стихий – вот принцип Калуги. И не случайно она у нас с вами – космическая. Космос есть гармонический, целостный мир – так думали древние греки, – и вот именно за мещанскою тихой Калугой закрепился сей удивительный титул. Что если выстроить нечто вроде натурфилософии города: разобрать, описать те стихии, которыми город наш создан, и показать, как они все “одомашнены”, как близки людям, показать, что идея о человеке как мере вещей воплотилась в строении, музыке, духе Калуги?
Начнем с воздуха – “пневмы”, эфира, стихии легчайшей и тонкой. Остановитесь и поднимите голову: как много неба, как много воздуха над Калугой! Город наш удивительно легок, он весь как бы тянется ввысь: особенно это заметно из-за Оки, с ее правого берега. И колокольни, и шпиль телевышки, и даже кирпичные трубы окраин – все нацелено в небо, во всем виден радостный, легкий порыв. В Калуге нет – почти нет – таких мест, где каменным грузом домов придавило бы душу, где взгляд не сумел бы подняться, взлететь – и омыться небесною синью.
Недаром и Циолковский с таким увлечением ладил свои дирижабли – они до сих пор, как воздушные сонные рыбы, куда-то плывут в его доме, – недаром таким утешеньем ему были звезды, которые он рассматривал по ночам с чердака.
Калужское небо редко бывает холодным и грозным. Особый, домашний уют согревает его синеву: может, так действует узор веток или обрамление крыш, а может быть, небо теплеет от птиц, пролетающих в нем?
Калуга птиц любит. Так уж здесь повелось: одним из важнейших калужских товаров некогда было конопляное семя, корм певчих птиц, а калужские знаменитые канарейки завозились торговцами аж к “стенам недвижного Китая”.
А голуби? Загляните выходным днем на рынок, к тем, нижним его рядам, где возле будки “Прием стеклотары” собираются голубятники. Вы увидите и дутышей, и голубей мохоногих, и турманов: этих плечистых, с небольшими головками птиц, которых в холодные дни хозяева держат за пазухой. Посмотришь, а телогрейка какого-нибудь похмельного мрачноватого мужика шевелится, будто пульсирует на груди, – словно там беспокоится вовсе не птица, а бьется его, голубятника, сердце. И вдруг, в завершение спора, хозяин рванет на груди телогрейку, выхватит белую птицу, швырнет ее в небо – и, замерев, боясь сей же миг умереть, зачарованно будет следить, как сердце его – белый турман! – заполошно бьет крыльями по синеве...
А над восточной окраиной, бывает, увидишь не птиц, а парашютистов. Услышишь урчание мотора, поднимешь глаза: в небе над Грабцевом кружит крест самолета, и черные крошки время от времени падают из него. Словно белый дымок вдруг взметнется над черною точкой – и выгнется яркой дугой парашют!
Да, калужское небо – домашнее, свойское небо. В нем так много уюта, тепла, что оно составляет как будто жилой верхний ярус Калуги. И, наверное, там, в этом ласковом небе, хорошо летать ангелам – тем, кому предназначено охранять и спасать калужан...
Вода, “аква”, стихия, вошедшая даже в калужский, Екатериной дарованный, герб – серебряной лентой по зеленому фону.
У воды и Калуги взаимная, можно сказать, любовь. Конечно, мы не Венеция и не Санкт-Петербург, и вода не довлеет над жизнью Калуги; но посмотрите, как наша красавица вставлена словно в оправу из рек – как изящно Ока, и Киевка, и Яченка обрамляют ее.
А если взглянуть чуть пошире, то видно, что город находится как бы в узле замечательных водных путей. Вот Ока изгибает петлей свое светлое тело; вот Угра, “богородичный пояс”, вливается с северо-запада; а вот, чуть южнее, и быстрая Жиздра несет отражения Оптиной пустыни.
Не забудем и о каменистой Калужке, на которой, в сельце Тиньково, была явлена икона Калужской Богородицы. На этой реке ежегодно проходят известные всей России весенние гонки байдарочников. В начале апреля Калужка мутна и строптива – на перекатах кипит и беснуется глинистый бурный поток, – но в пене и брызгах бесстрашно летят корпуса стройных лодок! Пятна оранжевых спасжилетов мелькают средь голых апрельских кустов и ноздреватых последних сугробов. Кажется, водники, словно яркие птицы, приносят весну, разбивают и льдины, и сонную одурь природы перьями мокрых сверкающих весел.
Калуга без рек – не Калуга. И облик ее, и характер – все омыто текущей водою, все сглажено и смягчено величавым движением Оки. Согласитесь: Калуга на редкость спокойна, неспешна – и это в нынешние нервические времена! – может быть, оттого, что даже и редкого взгляда на реку горожанам достаточно, чтоб успокоиться и, хотя бы отчасти, уподобиться вечной реке.
Но не только снаружи вода окружает Калугу – стихия воды наполняет ее, так сказать, изнутри. Скажем, Калуге очень к лицу чаепития: мало какой еще из городов своим складом, характером, строем размеренной жизни так соответствует чайному неторопливому ритуалу. И до чего ж хорошо выпить чаю в Калуге: вернувшись с лыжной пробежки по бору или иззябнув во время ноябрьской прогулки по Подзавалью или по переулкам Берендяковки. Сидишь себе, цедишь горячую терпкую влагу и вспоминаешь домишки, кусты и заборы, мимо которых сегодня шагал, вспоминаешь картины окраинной милой Калуги...
Помянувши об огненном чае, мы коснулись и третьей стихии: огня.
Тут вы, верно, скажете: это уж автор хватил! В старой Калуге нет домен и труб, изрыгающих пламя, да и вулканами вроде бы мы небогаты – духам огня вряд ли близко знаком этот смирный, мещанско-купеческий город.
Да, конечно; но есть в нашем городе целый особенный мир, в котором огонь исполняет главную роль. Речь, конечно же, об удивительных банях Калуги.
По-настоящему это тема отдельного длинного разговора. История бань, их устройство, манеры поддачи пара и нравы публики в разных банях Калуги – все это до бесконечности интересно. Но сейчас я отмечу важнейшее: то, что парильная печь, раскаленная каменка есть обиталище прирученного и сроднившегося с человеком огня. Здесь огонь не убийца, не враг, не чужое нам, людям, начало; напротив, энергия пламени здесь как бы дарится людям, переносится из равнодушного космоса внутрь наших тел, наших душ. Парная, можно сказать, это тот Прометей, при посредстве которого слабые смертные люди оказались причастны стихии огня.
А уж наши калужские бани столь уникальны, столь совершенны и древни укладом своим, “философией” банного дела, что можно, почти не лукавя, объявить Калугу и огненным, в том числе, городом.
Есть у нас, калужан, еще один “огненный” козырь. Это наша калужская водка – по убеждению многих, лучшая водка в России. Здешняя “огненная вода” столь чиста, благородна, что, если б не предосудительность темы, я бы спел дифирамбы калужской “Ржаной” иль “Престижной”.
Осталась четвертая из стихий: мать-земля.
Во многих в асфальт и бетон замурованных городах нет того ощущения, что город стоит на земле, что он ею крепок и жив. Калугу, напротив, воспринимаешь всегда как частицу Калужской земли, как ее продолжение и порожденье.
В нашем городе много оврагов и парков, зеленых дворов и садов – мест, где земля открывается нам и беседует с нами. Как хорош, например, городской старый парк, чьи деревья застали еще авантюристку Марину Мнишек и бунтаря Ивана Болотникова. Именно здесь дух старинной губернской Калуги сохранен достоверней всего. Когда же, случается, заиграет духовой оркестр и волны торжественных звуков поплывут вниз к Оке – кажется, что века, пролетевшие над Калугой и над Россией, ничуть не затронули ее суть, ее душу: ту, что живет в величавых и нежных, томительных звуках “Прощанья славянки”...
Зов земли никогда не стихает в Калуге. Ему подчиняются тысячи горожан, которые в выходные дни осаждают пригородныe автобусы и электрички. Их ждут дачи, ждут политые потом суглинки и супеси, на которых люди стремятся-таки создать некий прообраз, подобие будущих райских садов. “За этот ад, за этот бред Пошли мне сад на старость лет...” – писала Марина Цветaeвa, вспоминая тарусско-калужскую землю.
Говоря о земле как о первостихии Калуги, мы не можем забыть о кладбищах. Дерзновеннейший русский мыслитель Николай Федоров, живший, кстати, неподалеку, в Боровске, вообще считал, что некрополи должны стать центрами всех городов, центрами и в географическом, и, тем более, нравственном смысле. Лишь тогда величайшая из задач человека – воскрешенье всех живших когда-либо в прошлом людей – может быть решена, лишь тогда человеческий долг пред отцами и предками будет исполнен.
Кладбищ в Калуге немало. И старое Пятницкое, и кладбище на Малинниках, и новое, то, что в Литвинове, и те кладбища на окраинах – в Анненках, в Ждамирове, в Плетеневке, где тоже ложится в калужскую землю немало былых калужан. На кладбищах и становится ясно, как прочна, неразрывна связь наша с землею, здесь понимаешь, что наша земля, наша родина – это, в сущности, те, кто жил здесь до нас.
Главное даже не в том, как четыре стихии – земля, вода, огонь, воздух – проявлены в нашей Калуге; главное то, в каком гармоническом, слаженном хоре звучат они здесь. Ничто не довлеет, не ссорится, никакой элемент бытия не желает быть исключительно первым – но все помогают друг другу себя проявить.
Воды Оки отражают калужское небо и птиц, пролетающих в нем; дымы осенних костров на окраинах – когда в садах жгут листву, сучья, мусор – провожают на отдых кормилицу-землю: как фимиам, те дымы поднимаются к небу, и все это вместе – огонь, земля, воздух – звучит в унисон, создавая особый, пронзительно-чистый осенний мотив...
А, скажем, в банях – в тех уникальных калужских парных, о которых уже шел разговор, – ведь стихия огня там не властвует безраздельно. Напротив, она гармонически влита в стихии иные – в горячую воду, и в жаркий, из жерла печи вылетающий воздух, и в докрасна раскаленные камни – так, что в этом союзе парильщик способен почувствовать музыку лучшего, преображенного и совершенного бытия. Не потому ли так манит парная людей, что голос иных, гармонических сфер слышат здесь наши души?
Именно в тихой Калуге идея гармонии города и человека явлена так очевидно – здесь стихийные силы благоволят человеку и признают его мерой вещей.
Но главный свой козырь я утаил вот до этой минуты. Все, кто в Калуге бывал и тем более жил, не дадут мне соврать: здесь невиданно много красивых женщин и девушек!
Говорят, Лев Ландау, Нобелевский лауреат по физике, высчитывал особенный коэффициент: как много привлекательных женских лиц встречается, скажем, на сотню прохожих? Так вот жаль, что Ландау не был в Калуге: он бы здесь обязательно сбился со счета.
Но ведь не случайно красавиц в Калуге так много. Сей отраднейший факт отражает и что-то глубинное. Женщина, как говорят нам философы, тоньше чувствует космос, природу; и, если где-нибудь жизнь стремится к гармонии, именно женщина первой почувствует это и отразит в своем облике стремление мира и города к совершенству. Иными словами, гармония – почва и родина для красоты; если город есть хор гармоничных, согласных друг с другом стихий, то и красавиц в нем явится больше, чем в прочих-иных, еще не нашедших себя городах.
Калуга сама словно женщина: чуть усталая и постаревшая, но всегда удивительно милая. Недаром и с этим эпитетом – “милая” – город так прочно сроднился. Москву, как известно, зовут “белокаменной”, Тула у нас “самоварная”, Астрахань – “рыбная”, а вот “милая” – наша Калуга.
Быть милой – особое свойство, редчайший и драгоценнейший дар: неважно, о городе речь или о человеке. Помните бунинскую “Грамматику любви”? “Женщина прекрасная должна занимать вторую ступень; первая принадлежит женщине милой. Сия-то делается владычицей нашего сердца...”
Так вот и Калуга. Ни богатством, ни знатностью, ни ослепляющей глаз красотою не может (да и не хочет) она похвалиться; но есть у нее драгоценное качество: она нам, калужанам, мила...
Откуда бы ни въезжал, ни входил в нее, сердце всегда с радостью встретит Калугу. С юга, из-за Оки, открывается панорама, восхищавшая еще Гоголя. Он восклицал: “Бог мой, да это же – Константинополь!” Не очень-то сильно с тех пор она изменилась. Моста только не было, да шпиль телевышки тогда не торчал вдалеке. Зато зелень садов и оврагов, и россыпь домишек, и церкви, и голуби в небе – все это было и сохранилось доселе.
С запада, со стороны бора, тоже вид удивительный. Вон ракета; вон Симеоново городище, откуда, считается, и пошел расти город; а вон, как ковчег, выплывает из зелени желтый корпус больницы скорой помощи, этой великой труженицы, места страдания и исцеления, обители скорби и радости. Отсюда же видны липы Загородного сада, где Циолковский – чудаковатый учитель в пенсне – раскатывал на велосипеде “Дукс”. С северной стороны открывает Калугу железнодорожный вокзал. Красно-белое здание затейливостью своей напоминает печатный пряник. Он невелик, он уютен и тих, наш калужский вокзал. Лишь когда прибывает московская электричка, главный перрон наполняет толпа возбужденных столицей людей. Но многолюдье проходит, и остается полупустой привокзальная площадь. Только дачники с рюкзаками и ведрами ждут дизелей в сторону Темкина или Ферзикова, только сизые голуби ходят, воркуя, возле урн привокзального сквера. Сонно становится и на перронах, и в кафе “Встреча”, и в кассовом зале вокзала: калужане, похоже, ездить особо не любят. Да и то сказать: зачем ехать куда-то – из райского города?
Пешеходу, входящему в город с востока, встретится много замечательных мест. Вот за оградой казармы воинской части. Все ли знают, что здесь некогда располагался Второй Киевский гренадерский полк имени короля Нидерландов, которым командовал славный генерал Милорадович, и значение находившихся здесь фуражно-артиллерийских складов было столь велико, что наполеоновская армия, покинув Москву, двигалась не куда-нибудь, а именно в это вот место, на живописные склоны Киевки?
Бушмановка – тоже место не из простых. Если на западе города лечат тела, то здесь лечат души. Трудно даже представить, бродя по опрятным аллеям – словно это и не больница, а версальский какой-нибудь парк, – сколь тяжел мир безумия, что упрятан внутри этих вот корпусов. И, словно бы в противовес этим бредам, видениям, тягостным мыслям, – редкостно прочен и здрав бытовой неизменный уклад обитателей частных домов на Бушмановке. Хозяева их будто чувствуют: нужен некий противовес помутнению разума, нездоровому искажению жизни, – чтоб удержать равновесие бытия...
Я не написал еще очень о многом. Не написал, например, о рекордных разливах Оки, когда мутные воды с плывущими льдинами подтапливают дома Воробьевки, а калужане, пораженные ширью и мощью реки, часами стоят на берегу. Не написал о калужских пасхальных ночах, когда благовест оглашает апрельскую теплую тьму и, окружая все храмы, плывут как бы реки мерцающих нежных огней – свершается чудо пасхального крестного хода. Не написал о ноябрьских дождях и февральских метелях в Калуге, не написал о закатах над бором – былинное, дивное зрелище! – или о полуденном зное где-нибудь на Салтыковке.
Хорошо бы еще написать о фонтане перед драматическим театром, о том, как там славно сидеть вечерами на лавочке иль под навесом кафе, попивая под плеск воды кофе. Или вспомнить про Воскресенскую улицу в мае, где, в самом центре Калуги, розовеют цветущие яблони, реют стрижи и где на старинных балконах целуются парочки...
А, например, стадионы Калуги – разве они не достойны особенной песни, разве мало они отпечатались в судьбах и душах людей?
А знаменитая Золотая аллея?! Липы, посаженные в день коронации последнего русского императора, создают мост во времени, переносят неспешно бредущего вдоль этих лип калужанина в эпоху имперской, классической, мощной России. Удивительно хороши эти липы весной, в бледно-зеленом крапе раскрывшихся почек, хороши летом, в медовом гудении пчел, наполняющем темные кроны, и, конечно же, осенью, в золоте ярко-лимонной, просвеченной солнцем листвы, и даже зимою, когда благородная чернь их ветвей так четко лежит на морозном искрящемся небе...
А сколько бы можно сказать и о людях, живущих в Калуге!
О спортсменах и о парильщиках, о художниках или врачах, об актерах или домохозяйках – обо всех тех, кто созидает, хранит и несет гармонический дух нашей милой Калуги...
Зачем выискивать вычурные сюжеты? Надо писать ежедневное, то, из чего состоит наша жизнь.
