Текст книги "Дьявол целует сладко (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 19

Теперь решительность во мне только крепла. Пусть я не могла совладать с волнением, которое заставляло мое сердце в ускоренном темпе биться о грудную клетку, но я точно знала, что сегодня совершу запланированное.

Мартин, как прежде, сидел на диване с папкой-планшетом, рисуя и время от времени поглядывая на меня. Я же сконцентрировалась на двух вещах: на переводе и на тихом шелесте карандаша по бумаге. Сегодня я решила переводить до посинения или, другими словами, до рассвета, надеясь, что Мартин не выдержит и уснет. Тогда я тайком сфотографирую страницы книги на смартфон.

Но пока что шелест не стихал. После пятой чашки крепкого кофе и банки энергетика мои глаза не закрывались, но в голове уже гудело. Я с каждым часом все хуже соображала, забывала только что написанные слова, чувствовала себя как в тумане. Но карандаш все рисовал…

Когда уже казалось, что я сейчас упаду лицом на клавиатуру и мгновенно вырублюсь, ко мне пришло понимание: в комнате полная тишина. Я резко обернулась.

Свесив голову к рисунку, Мартин сладко спал. Карандаш выпал из его руки – удар о пол прозвучал в тишине словно выстрел. Я уже испугалась, что сейчас Мартин проснется. Но он даже не пошевелился.

Я выждала некоторое время, не отрывая глаз от его безмятежно-спящего лица. Под громкий стук пульса в висках я достала из кармана смартфон, несколько раз проверила, что звук на нем выключен, и открыла камеру.

Мою дремоту словно рукой сняло. Мощная доза адреналина разнеслась по крови, мгновенно пробудив тело. Страницу за страницей я снимала главу книги на мобильник, через каждую секунду поворачивая голову к Мартину и проверяя, спит ли он.

Если он сейчас проснется, то мне крышка. Страшно представить, как он разозлится. Он наверняка разобьет мой смартфон вдребезги о ближайшую стену. И будет очень хорошо, если он со злости не запустит меня в стену следом за смартфоном.

К счастью, пока что все шло замечательно. Я отсняла всю главу и мигом же отослала фотографии Инне, после чего стерла их с памяти смартфона. Даже если Мартин сейчас проснется и заподозрит меня в чем-то нехорошем, то не найдет никаких доказательств своим догадкам.

Справившись с задачей, я улыбнулась. Горжусь собой, что не струсила и смогла. Теперь дело осталось за малым: договориться с Лёней и забрать у Эммы досье. Если в нем мне откроются какие-то секреты, то можно смело заявлять – Мартин, ты проиграл.

Что-то еще громче упало. Я мигом обернулась: папка с рисунком съехала с его коленей на пол. В тонких линиях на бумаге угадывался мой силуэт. Мартин рисовал по памяти, ведь больше не просил меня прилечь на диван.

Рисунок поманил к себе. Я встала из-за стола и подошла ближе. Подняв папку, я еле слышно ахнула. Хоть рисунок был еще не закончен, он меня заворожил. Казалось, я держала в руках свою черно-белую фотографию. Как можно рисовать настолько реалистично, я не представляла. Для меня, человека, у которого и сердечко получится кривым, этот рисунок выглядел чудом.

Неужели талантливый человек, создающий столь прекрасные вещи, может быть таким мерзавцем?

На мои глаза навернулись слезы. Сейчас Мартин казался безобидным. Во мне пробудилось желание сесть рядом и обнять его. Но тогда он уж точно проснется и неправильно меня поймет. За желанием его обнять нет никакого подтекста – просто хочется ощутить тепло его тела в тот миг, когда он не может причинить мне боль.

Я отогнала от себя непрошенное желание и задумалась о том, что мне делать дальше. Сил на перевод у меня уже нет. Значит, нужно будить Мартина и уходить. Я положила руку на его плечо и легонько потормошила:

– Просыпайся.

Он дернулся, и секундой позже его ладони легли на мои бедра, притягивая меня ближе к себе. Мартин прижался щекой к моему животу и крепко обхватил меня руками. От неожиданности я растерялась. Его объятья были нежными, без сексуального намека. Я так и осталась стоять, не зная, отталкивать его или наслаждаться теплом, которое разливается внутри меня.

Наконец он запрокинул голову и, смотря на меня сонным взглядом, спросил:

– Сколько ты перевела?

– Еще страницу.

– Сколько осталось?

– Две.

Брови Мартина мгновенно сдвинулись. Привычный прожигающий взгляд вернулся, а объятья разомкнулись. Мартин откинулся на спинку дивана, вырвав из моей руки папку с рисунком.

– Слишком медленно переводишь. Значит, завтра придешь раньше. В восемь.

– Медленно? – я фыркнула. – К твоему сведению, я перевожу очень быстро, с учетом того, что язык этот вообще не знаю! Тебе повезло, что мы живем в эпоху хорошего интернета и свободного доступа к огромному количеству информации! С одним словарем, без тучи англоязычных форумов и интерактивного поиска, я б одну главу месяц переводила…

Мартин отмахнулся от моих слов, будто от назойливой мухи. Он резко поднялся с дивана и направился к компьютеру. Текст перевода как раз был развернут на весь экран.

– Что это за пропуски?

– Там должны быть предложения… Некоторые словосочетания я не нашла еще, как переводятся…

– То есть осталось больше, чем две страницы?!

– Немного…

В меня метнулся сердитый взгляд. Я чувствовала, как Мартин сдерживается от того, чтобы не накричать на меня.

– Иди домой, – наконец выдавил он. – Завтра у меня в восемь.

Я сорвалась с места, подгоняемая радостным облегчением. Пока Мартин не успел ничего сказать мне вслед, я покинула его квартиру. Только собиралась я вовсе не домой. Сегодняшняя ночь обещает быть слишком насыщенной, чтобы тратить ее на сон.

Несмотря на усталость, я буквально полетела в госпиталь. Пустые коридоры позволяли даже проехаться по ним на самокате, если бы я носила его с собой. Но и в балетках я бежала быстро и совсем скоро ворвалась в приемную. Как всегда, здесь никого не было, и я прямиком направилась в палату, где лежал Командир.

В меня вперились два внимательных взгляда, когда я приоткрыла дверь. Инна сидела на стуле рядом с Командиром, который, к счастью, сегодня выглядел лучше. По крайней мере, теперь он полусидел в кровати и мог держать голову. Даже слабо улыбнулся мне.

– Получила? – спросила я, подходя ближе. Инна в ответ закивала – ее лицо светилось радостью.

– Ты большая умница. – Поднявшись, она крепко обняла меня. – Если все получится, то я даже не знаю, смогу ли тебя когда-нибудь достаточно отблагодарить.

– Перестань… – Я прижала подругу ближе к себе. – Для меня будет достаточно знать, что у тебя все в порядке и ты счастлива.

Командир сипло прокашлялся, привлекая наше внимание.

– Что вы уже задумали?

Отстраняясь друг от друга, мы с Инной переглянулись. В любом случае Командир обо всем узнает – мы никак не сможем забрать у него дар без его ведома и участия. Уже по тем страницам главы, которые я перевела, нетрудно понять, что нам понадобиться два человека: ресемитор, желающий избавиться от дара, и тот, кто его заберет.

– Иннусь, надо рассказать Командиру о нашем плане. И еще одному человеку…

– Кому? – подруга удивленно распахнула глаза.

– Нам надо найти обычного человека, который и заберет дар. Себе.

После недолгого замешательства, Инна выпалила:

– Лёня! Этому чудаку все время не везет случайно поймать дар. Думаю, он не откажется. Как считаешь?

– От чего это я не откажусь? – послышалось сзади.

Мигом обернувшись, я увидела Лёню, который устало опирался о дверной косяк. Я мысленно отвесила себе оплеуху – скорее всего, мы нашими разговорами разбудили его. Нужно быть тише. Тем более с подобными темами.

– Он язык за зубами держать умеет? – спросила подруга, не обращая никакого внимания на Лёню.

– Не переживай. На него можно положиться.

– Тогда побудь с Камилем, а мы с Лёней сейчас закроем госпиталь на ключ и принесем сюда еще два стула.

В этот миг я осознала то, что мне подворачивается замечательный шанс исполнить свое небольшое желание, но тем не менее очень важное. Вот только лишь бы ничего не помешало.

К счастью, Инна вышла из палаты и забрала с собой Лёню. Я осталась с Командиром наедине. Не знаю, сколько у меня есть времени и как быстро вернется подруга, поэтому начинать говорить нужно прямо сейчас.

Я подошла к койке ближе и, собравшись с духом, произнесла:

– Инна ведь не оставляет вас ни на минуту?

– Будто я в любой момент могу испустить дух, – фыркнул Командир. – Будто она сможет сделать что-то, когда дар выжмет из меня последний сок. Скажи ей, чтобы на работу в отдел информации возвращалась. А то нашла повод отлынивать от обязанностей. Еще и меня не слушает. Дожился…

– Просто Инна… очень сильно любит вас. Она хочет провести с вами все время, которое осталось.

У Командира вытянулось лицо. Глаза ошарашенно уставились на меня. Но в его реакции я заметила тонкий лучик радости. Так удивляются, когда случается то, о чем даже не позволяют себе мечтать.

Возможно, он хотел что-то мне ответить, но Инна уже вернулась, держа в руках стул со спинкой. За ней ковылял Лёня, тоже со стулом. Взгляд Командира приковался к моей подруге. Она в ответ ему мило улыбнулась, а затем обратилась ко мне:

– Ты начинай рассказывать, а я еще чай всем принесу.

Под испытующими взглядами я опустилась на стул. По моему телу пронеслась дрожь, и в горле, как назло, пересохло. Я потупила взор. Тысячи сомнений перемешались с мыслями. Если я сейчас расскажу обо всем Командиру и Лёне, то дороги назад уже не будет. Мне придется смириться с любой реакцией на мои слова, даже с негативной. Ведь это я лгала все время Лёне и это я занимаюсь переводом книги, которая может кардинально изменить жизнь в лагере.

Но потом я смогу заявить Мартину, что его угрозы меня больше не страшат.

Ведь я решила, что в конце своего повествования расскажу историю, которая случилась с девушкой Златой.

Лёня поставил свой стул рядом с моим и, опустившись на него, приобнял меня за плечи. Тепло его тела немного приободрило меня и помогло справиться с волнением. Казалось, он этим поступком говорит: «Неважно, что ты расскажешь. Я тебя все равно поддержу».

Но подать голос я смогла лишь тогда, когда Инна наконец-то принесла чай. Обняв обеими руками теплую кружку, я сделала несколько глотков и произнесла первые слова:

– Ровно неделю назад…

Смотря в пространство перед собой невидящим взглядом, мне было легче всего говорить. С каждым словом меня постепенно отпускало волнение. Рука Лёни не покидала моего плеча. На тяжелых моментах рассказа он крепче меня обнимал, за что я ему была безмерно благодарна.

Пока я не закончила, меня никто не перебивал. А потом наконец Инна спросила:

– Камиль, что ты думаешь об этой книге?

На лице Командира, к моему удивлению, не появлялось восторга, когда я рассказывала о книге. И сейчас он цокнул языком и нахмурился.

– Горожане нас всегда уверяли: ни одна древняя книга о даре не сохранилась после большого пожара в старом Апексориуме сотни лет назад, где и погибло почти все население. Выпущенные на свободу дары разлетелись по всему миру. До сих пор их собираем, – тяжело вздохнул он. – Но книгу за все время мы ни одну не нашли. Значит, либо Апексориум врет и хранит какие-то книги, либо это подделка. В итоге Мартин – вор или мошенник.

– Камиль! – взмолилась подруга. – Хочешь сказать, ты не попробуешь избавиться от дара по инструкции, которую переведет Снежана?

– Нет никаких доказательств, что книга настоящая! Сначала надо отдать ее в лабораторию, и только потом…

– Но у нас нет времени!

– Все, Инна. Тема закрыта. Когда на завтрашнем турнире выберут нового Командира, я передам ему свои размышления по поводу этой книги. Он уже будет разбираться с Мартином.

Как только строгий голос Командира умолк, комната погрузилась в тишину. Действительно… Совершенно вылетело из головы. Сейчас, скорее всего, уже раннее утро, а это значит, что завтра турнир! Не поэтому ли меня так подгоняет Мартин? Но все равно я не могу найти связь между главой о передаче дара и турниром. Только я собралась озвучить свои мысли, как услышала голос Командира:

– Кстати, мы ждем историю о Злате.

Я судорожно сглотнула. Давно забытый страх мгновенно сковал тело ледяными цепями. Мои мысли были уже на полпути к тому, чтобы передумать. Даже рука Лёни на плече не добавляла уверенности и сил.

– Снежана, – проговорил Командир. – Я за свою жизнь выслушал множество историй о том, какими путями заставлял людей идти дар, чтобы раскрыться. Среди них были и ужасные, и веселые, и грустные, и радостные. Ты же слышала таких историй не больше десятка, я уверен. И считаешь свою самой страшной. Но ты не права. Даже я, услышав тысячи историй, не имею права судить твою историю. Ведь когда мы получаем дар, то напоминаем ребенка, которому дали огнестрельное оружие. Мы можем случайно поранить близких, сами этого не желая. И это больно, печально. Но мы уже не можем ничего изменить. Чтобы двигаться дальше и использовать дар во благо, нам нужно прощать себя за ошибки. Либо же они, несмотря на то что остались в прошлом, испортят нам и будущее.

Слова Командира будто омыли мою душу целебной водой. Я слегка улыбнулась, хотя в моих глазах стояли слезы. Сомнения улетучились, дышать стало легче. Наконец-то я почувствовала, что смогу открыться.

– Когда я жила на улице, то у меня было одно развлечение. Я забиралась на крышу девятиэтажки и наблюдала за людьми через бинокль. Некоторые окна соседнего дома редко занавешивались, и мне было хорошо видно, как живут люди… у которых, в отличие от меня, есть семья и дом. Так я мечтала, что однажды тоже буду жить в тепле и уюте, и слегка завидовала этим людям… – Я остановилась, сглатывая застрявший в горле ком. Голос мой начинал дрожать. Лёня привлек меня к себе. Я почувствовала, как его губы коснулись моих волос.

– Не бойся, – прошептал он. – Продолжай говорить. Все будет хорошо.

Я глубоко вдохнула, стараясь расслабить грудь, которая сжималась от горьких воспоминаний. Но голос все продолжал дрожать…

– Одна семья… Я за ними часто наблюдала. Девушку звали Злата, ее маленькую дочь – Юля, а имя ее мужа я так и не узнала. Они часто ругались на кухне, в то время как Юля пряталась под столом и плакала навзрыд. Каждый день, наблюдая за ними, я не понимала: почему они живут вместе, если никогда не мирятся? А когда мужчина стал еще и бить Злату, я еще больше удивлялась: почему, почему она разрешает над собой издеваться?! Почему не уйдет?! Почему не ударит в ответ?! – Я снова остановилась, заметив, что мой голос срывается от возмущения, которое раздирает меня до сих пор. Дальше я продолжила тише: – Целыми днями меня мучил один вопрос: Почему?.. А однажды ночью мне приснился сон: будто я – Злата. Снова начинается ссора, маленькая Юля в слезах прячется под стол. Мужчина больно бьет… Но я рукой Златы беру увесистую вазу и приземляю ему на голову. Он падает и ударяется затылком об угол стола. Увидев лужу крови, я проснулась… А сон на следующий день сбылся. Все, что мне приснилось, я увидела через бинокль.

Инна протянула мне салфетку, которая мигом промокла от моих слез, как только я поднесла ее к глазам.

– Тогда… я подумала, что это совпадение. Ну или вещий сон. Лишь потом, когда я попала в лагерь и узнала, что за существо живет во мне, поняла – это тогда впервые проявился мой дар. Той ночью я изменила будущее Злате. И она убила своего мужа. Хотя, по сути, убила его я.

У меня не хватило смелости поднять взгляд. Пелена слез размыла очертания моих рук, сжимающих салфетку, моих плотно сомкнутых коленей, которые окаймлял белым пятном пол.

Я еле нашла в себе силы произнести еще несколько слов. Ведь нужно закончить.

– Через неделю после смерти мужа, Злата выбросилась из окна. Юлю отправили в детдом… И все это из-за моего длинного носа, который я всунула в чужую семью. Если бы я не…

– Прекрати! – гаркнула Инна. – Я считаю, что каждый мужчина, который поднимает руку на женщину, заслуживает смертной казни! Если б мой муж хоть раз поднял на меня руку, то я б его на месте четвертовала! Но давай не будем о правильности или о неправильности твоего поступка. Как сказал Камиль, ничего уже не изменишь и нужно простить себя.

Лёня нежно погладил меня по плечу и сказал:

– Я тоже так считаю. Кстати, я и похуже истории слышал.

– Мою слышали? – Инна с шаловливой улыбкой посмотрела то на меня, то на Лёню. Мы дружно покачали головами. – Слушайте. Если не боитесь ужастиков и черного юмора. Это случилось шесть лет назад, когда я еще работала хирургом. В одну смену я оперировала мужчину, который пострадал в автомобильной аварии. Не буду вдаваться в подробности, а то у вас волосы дыбом встанут. Так вот. Я делаю скальпелем надрез, а он постепенно затягивается. Делаю снова – то же самое. «Наверно, меня глючит от недосыпа и усталости, ведь уже вторые сутки не сплю», – думаю я, потом беру себя в руки и пробую еще… и понимаю: меня таки не глючит! Надрез срастается сам! Многое я в жизни видела и всегда держалась, но в ту ночь от шока потеряла сознание. Когда очнулась, оказалось, что пациент мой умер. И, вы же поняли, его дар перелетел ко мне.

Подруга с легкостью говорила о таких вещах… Приключись подобное со мной, я бы слезами заливалась. А Инна рассказывает свою историю, словно анекдот. Хотя дальше я поняла почему…

– Когда мой дар начал себя проявлять, в больнице стали происходить смешные и нелепые вещи. Например, пациент вставал после операции и бегал по коридору. Хотя физически не смог бы такого сделать. Или же старушка при смерти танцевала сальсу на глазах у ошарашенных родных. А всему виной мой дар, который в те короткие часы, что мне повезло прикорнуть в подсобке, развлекался как мог.

Командир подхватил ее рассказ:

– В газетах начали появляться статьи по этому поводу. Мы поняли: появился новичок с даром и не ведает, что творит. Правда, мы не сразу вычислили, кто именно из больных или врачей получил дар. Но, к счастью, успели опередить Горожан и умыкнули Инну буквально перед их носом.

– Да, я очень рада, что попала в лагерь, а не в Апексориум. – Инна с нежностью взглянула на Командира, но он сразу же отвел взгляд.

– Хорошо, что я тоже попала в лагерь, – сказала я. – Ведь в Апексориуме меня бы наверняка за подобное отдали под суд.

Лёня покачал головой:

– Не факт. Они ничего не узнали бы. Ты ведь другим прославилась. Как сейчас помню. Прихожу я к приятелю в участок, и он мне говорит: «Ты не поверишь. Задержали пятнадцатилетнюю девчонку. Она в одиночку отметелила парня и разнесла его квартиру так, будто банда головорезов постаралась». – Посмеиваясь, Лёня похлопал меня по плечу, пока я спрятала глаза, заливаясь краской. – Я сразу понял, что у нас в лагере будет пополнение.

Теплая, дружеская атмосфера между нами согревала мое сердце. Пока мы болтали о том о сем, время летело незаметно, но я все медленнее моргала и реже поддерживала разговор. Плечо друга мне показалось очень удобным, так что я устроила на него голову, прикрыла глаза… и почти мгновенно вырубилась.

Разбудила меня какая-то фраза Эммы. На голос заместителя у моих ушей повышенная чувствительность. К счастью, он прозвучал где-то далеко, и я разрешила себе еще немного понежиться в теплой кроватке и объятиях.

Объятиях?

Мои веки вмиг распахнулись. Настороженное лицо Лёни находилось всего в нескольких сантиметрах от моего. Он явно к чему-то прислушивался. Голова моя покоилась на его руке, нас укрывало одеяло. Не успела я встрепенуться от шока и начать возмущаться и выбираться из объятий, как дверь открылась и Лёня набросил на мою голову одеяло.

– Доброе утро. Ты Снежану не видел? – спросила Эмма.

Я перестала дышать и замерла. Сердце так громко колотилось в груди, что я испугалась: вдруг Эмма услышит его. Не хватало еще того, чтобы она застукала меня с Лёней в одной кровати. Отмазка – я сама не знаю, как сюда попала – вряд ли сработает.

– Не видел я никаких Снежан! – заявил друг. – Дай поспать!

– Спи себе… – буркнула Эмма, и дверь закрылась.

Наконец-то я позволила себе вдохнуть. И только воздух наполнил легкие, как во мне проснулось нестерпимое желание пнуть друга хорошенько! Но вовремя вспомнив, что даже самые слабые удары могут быть болезненны ему, я просто дотянулась рукой до его ребра и со всей силы защекотала его.

Лёня взорвался смехом и перекатился на спину, освободив меня от объятий. Я мигом выпрыгнула из-под одеяла и ступила босыми ногами на пол. Белая плитка сразу ощетинилась холодным прикосновением к моим ступням, согретым под одеялом. Я забыла о том, что собиралась читать морали другу, и принялась искать обувь.

Мои балетки стояли рядом с тапками Лёни. Какая вероятность того, что Эмма не обратила внимания на мою обувь? Один шанс из тысячи?

Тяжело вздохнув, я опустилась на койку и лениво всунула ноги в балетки.

– Как я оказалась в твоей постели?

Лёня свесил ноги с койки и ответил:

– Уснула на моем плече. А потом не хотела просыпаться, когда я тебя будил.

– Больше кроватей в госпитале нет?

Друг выдержал мой сердитый взгляд. Что-то в давно знакомом лице изменилось. И дело не в сине-желтых разводах по коже. Я только сейчас поняла, что Лёня до сих пор ничего не сказал о моих взаимоотношениях с Мартином. Ночью в подробности я не вдавалась, но даже без них из моего рассказа было понятно, что между мной и Мартином больше, чем перевод книги. И сейчас я совершенно не представляю, что происходит в голове у Лёни.

Но несмотря на его мысли, одно я должна была сказать давно.

– Прости меня. Прости, что лгала тебе.

К сожалению, от этих слов мне легче не стало. Уснувшее чувство вины пробудилось и костлявыми руками скрутило душу в жгут. Да и Лёня не обнял меня со словами: «Конечно, прощаю», – как делал сто тысяч раз прежде. Он напрягся.

– Прощу, если честно ответишь на один вопрос.

– На какой?

– Ты любишь его?

Мои глаза вмиг широко распахнулись. Дыхание перехватило.

– Меня любой ответ устроит. И да, и нет.

Я вздрогнула только от мысли о том, что внезапно в один кошмарный день могу осознать, что люблю Мартина. Те чувства, которые успели зародиться, я сожгла, а пепел запечатала за семью замками. Поэтому честно ответила:

– Нет.

Но внутри меня что-то тревожно заныло. Будто сработал встроенный детектор лжи. Я опасливо прислушалась к себе…

Заговорив уверенным голосом, Лёня отвлек меня от размышлений:

– Скажи Эмме, что я схожу куда-нибудь с ней. Забери у нее досье. Если там будет хоть одна противозаконная мелочь, мы вычеркнем Мартина из Списка и передадим его в Апексориум. А если нет – то я договорюсь с будущим Командиром о том, чтобы вышвырнуть эту мразь из лагеря.

– А книга?

– С книгой потом разберемся. Главное, что он больше не тронет тебя. Можешь не переживать. В любом случае я сделаю так, что завтра-послезавтра Мартин съедет из лагеря.

Я заставила себя растянуть губы в радостной улыбке, выражая благодарность. Почему же на душе так мерзко, противно, горько… Не хватало еще, чтобы я жалела негодяя! И не хотела, чтобы он уезжал. Совсем спятила, что ли.

– Надо придумать причину, по которой ты сегодня не пойдешь к нему, – задумчиво произнес Лёня.

– Не надо. Я схожу. Вчера вечером он себя неплохо вел. Буду надеяться, что и сегодняшний вечер пройдет так же. Ведь если я вдруг не приду, то он может что-то заподозрить.

Дверь внезапно настежь раскрылась, показав разгневанную Инну.

– Вы с ума сошли?! – выкрикнула она. – Особенно ты, Снежа. Время видела? Сейчас полдень! Я уже успела сбегать за новой порцией лекарств, пока вы тут расслабляетесь!

– Полдень?!

Сорвавшись с места, я вихрем пронеслась мимо подруги в коридор. Конечно, Эмма разыскивала меня! Ведь я на работу должна была прийти на восемь утра! Теперь, если я отделаюсь одним выговором, то мне очень повезет.

Не умытая, не расчесанная, в мятой одежде, я пробежала через весь лагерь к кабинету Эммы. И только перед ее дверью на секунду задумалась о своем внешнем виде. Надо было ненадолго забежать домой и привести себя в порядок. Когда уже опоздала на четыре часа, то еще полчасика ничего бы не изменили.

– Ну надо же. Явилась.

Голос Эммы заставил меня подпрыгнуть на месте. Она прошла мимо меня и открыла ключом дверь.

– Проходи.

Пока я шла через кабинет к стулу, задавалась лишь одним вопросом: увидела ли Эмма мои балетки под кроватью или нет? По ее выражению лица сейчас ничего нельзя было сказать. Оно выглядело, как обычно: строго и слегка надменно.

– Решила с Лёней напоследок переспать перед тем, как отдать его мне? – с ухмылкой спросила она, присаживаясь за рабочий стол в кресло.

Не успей я сесть на стул, мои ноги точно бы подкосились от шока. Ледяные нотки в голосе Эммы заставили мое тело вздрогнуть.

– Я с ним не спала! Это недоразумение! Просто я устала вчера, и когда пришла к подруге в госпиталь, то почти сразу вырубилась там же! А проснулась уже в постели!

Меня слушали вполуха, монотонно кивая, словно говоря: «Вешай, вешай мне лапшу на уши».

– Хочешь доказательство? Моя одежда. Она мятая. Зачем мне лежать в постели одетой, если я действительно решила с Лёней переспать?

Наконец-то мне показалось, что мои слова попали в точку и заставили Эмму задуматься. По крайней мере, она перестала кивать.

– А еще я с ним поговорила… Он сходит с тобой на свидание.

Глаза напротив засверкали от радости. Но ненадолго… Эмма отвела взгляд и непривычно тихим голосом произнесла:

– Я не смогла достать досье. – Заместитель виновато поджала губы.

В один миг внутри меня все оборвалось. Я так оторопела, что растеряла все слова. Я была уверена на сто процентов, что досье появится у меня на руках.

– Досье засекречено, – продолжила Эмма. – Если бы мой знакомый отправил такой файл по почте, то его б сразу арестовали. Поэтому все, что он мог мне дать, так это несколько имен.

– Каких имен?

– Имен людей, которые были очень близки с Мартином.

Она протянула мне клочок бумаги. На нем оказалось лишь два имени с номерами телефонов. Рядом с первым мужским именем было написано «друг», а с женским – «бывшая девушка».

– Дай мне выходной, – потребовала я. – Сегодня. Мне нужно время, чтобы встретиться с этими людьми. Если они мне расскажут что-нибудь интересное о Мартине, то ты точно пойдешь с Лёней на свидание.

От такого нахальства Эмма даже не сразу начала возмущаться. А погрузилась в мысли, после чего сказала:

– Иди. Потом отработаешь.

По дороге домой я несколько раз пыталась включить смартфон, но он был безнадежно разряжен. Теперь понятно, почему меня не разбудил с утра будильник.

Поставив в квартире смартфон на зарядку, я нетерпеливо мерила шагами пространство между диваном и столом, ожидая, пока мобильник хоть немного зарядится. Фрейд с недоумением наблюдал за моими метаниями. Я же в это время собиралась с мыслями.

Сначала я встречусь с девушкой. И ее номер я набрала в первую очередь. Она быстро подняла трубку и приятным голосом поздоровалась.

– Алина? – переспросила я.

– Да, это я. Вы звоните по поводу покупки квартиры?

– Нет. Мне необходимо задать вам несколько вопросов о человеке, которого мы обе знаем.