Текст книги "Вечная молодость (ЛП)"

Автор книги: Надин Дарахарт

Соавторы: Сара Ведлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Я вижу, как каменеет его лицо и застываю, не видя того, что видит он. Его выражение лица говорит само за себя, и я снова исчезаю в тени. Через несколько секунд Сай возле меня.

– У них есть наши портреты, те самые, из школы стражей, – объявляет он. – Нас не пропустят.

Прежде, чем я могу на это отреагировать, он берёт мою руку и поспешно удаляется прочь от выхода, от спасительной толпы, в которой мы так хорошо затерялись.

– И что дальше? – моё сердце бьётся так, что трудно дышать. Мои мысли путаются, пытаются выяснить, в чём была наша ошибка. Что мы сделали не так? Возможно они как-то узнали, что мы тайно вывезли ребёнка из страны.

– Остановитесь!

В первые секунды я пытаюсь послушаться. Я привыкла беспрекословно исполнять приказы. Но потом мой мозг снова начинает работать, и я ускоряю свои шаги, бегу по вокзалу рядом с Саем. Путешествующие промышленники с большим недовольством уступают нам дорогу, потому что бег в общественных местах осуждается и выглядит всегда подозрительно.

– Эй, вы! Стоять! – голос контролёра звучит пронзительно и разносится по всему залу, как из микрофона. Он говорит на английском, но с сильным акцентом, что придаёт его голосу ещё больше строгости.

Сай тащит меня на ступеньки, вверх к железнодорожным путям. Мы с Мали следуем за ним. У моей собаки высунутый язык и уши торчком.

– Стойте! Или мы стреляем!

Они блефуют. Кроме электрошокеров им, как и всем остальным, не разрешено носить оружие, и я сомневаюсь, что они сейчас, подобно Купиду, выхватят лук и стрелы.

Когда мы добегаем до лестничной площадки, я позволяю себе оглянуться. Контролёров трое, но на ступеньках мы сумели немного от них оторваться.

– Пошли! – Сай тянет меня за собой и продолжает бежать дальше к концу платформы. Немногие ждущие люди испуганно отскакивают в сторону.

– Сай.

Он несётся дальше.

– Сай! – я сдавливаю ему руку, но он только качает головой.

– Стоять! – Снова служащие с шокерами. Их голоса звучат сейчас ближе.

Всего несколько метров до ограждения, которое не позволяет насытившимся жизнью жителям города спрыгнуть под едущий поезд. Мы в ловушке.

– Сай!

– Быстрее! – не переставая бежать он бросает мою руку и поднимает с земли Мали. Она барахтается, но кусать его не собирается. – Через забор!

Я не долго раздумываю и подтягиваюсь вверх на железных решётках. Они не сильно высокие, но тем больше расстояние на другой стороне. От путей меня отделяют четыре с небольшим метра. Это ничего. Меньше, чем обыденный прыжок из окна столовой, который до недавнего времени, входил в мой нормальный распорядок дня. Я прыгаю вниз и мне всё равно кажется, что проходит целая вечность, прежде чем я касаюсь земли. Одновременно я поднимаю руки вверх.

– Мали! – кричу я, и Сай понимает.

Настолько ловко, насколько это возможно с моей собакой на руках, он взбирается на забор.

Я могу отсюда видеть контролёров. У Сая остаются всего лишь несколько секунд, прежде чем они его догонят.

– Быстрее! – я оглядываюсь назад. Если сейчас придёт поезд, всё закончится.

Сай держит Мали над ограждением, и я надеюсь, что она справится с этой высотой. Я снова протягиваю к ней руки вверх.

– Готова! – кричу я и Сай отпускает её.

Мали, размахивая передними и задними лапами, шлёпается прямо на меня. Мы вместе падаем на железнодорожное полотно. Я приземляюсь на попу, а Мали, лапами, попадает прямо мне в желудок. Она сразу же начинает лизать мою щёку, и я не могу сдержаться, чтобы не поцеловать её во влажную морду, прежде чем всё моё внимание снова концентрируется на Сае.

Один из контролёров схватил его за ногу и пытается оторвать от ограды. Другой взволнованно бежит вдоль перрона и ищет, по всей видимости, как спуститься вниз ко мне. Однако потом он, наверное, осознаёт слишком большую вероятность того, что его собьёт поезд, так как снова поворачивает к Саю.

Он отбивается ногами и попадает контролёру в висок. Тот со стоном падает, но уже другой мужчина вынимает свой шокер. Недолго думая, Сай спрыгивает на перрон и вступает в схватку. Ловкими ударами кулаков он выводит из строя первого контролёра, затем атакует второго.

Я поднимаю с полотна два камня и взвешиваю их в руке. Потом я поджидаю подходящий момент, чтобы не ранить Сая, и бросаю. Но в ударе моих камней, перелетевших через ограду, слишком мало силы, и они могут послужить лишь отвлекающим средством. Сай пользуется этим и расправляется со вторым противником. Всё же, как я и ожидала, по лестнице на платформу сбегает подкрепление.

– А теперь быстро!

Наконец Саю удаётся уложить третьего мужчину и преодолеть ограду. Он приземляется рядом со мной.

– Дальше!

Снова он берёт меня за руку, снова мы втроём пускаемся в бегство. Правда, на этот раз дорога ухабистее. Из-за рельсов и каменной насыпи мы постоянно сбиваемся с шага. Я пытаюсь сориентироваться. Чтобы не бежать в направлении Ничьей Земли, на следующей стрелке я резко тяну Сая налево. Колея здесь обрамляется сперва редкой травой и наконец широкими полосами зелёных насаждений со множеством деревьев. Мы мчимся к одному из них, и всё дальше позади остаётся пёстрая вокзальная толпа. Голоса затихают, и с каждым метром, который остаётся у нас за спиной, растёт уверенность в том, что мы справились.

– Нам повезло, что нас не переехал поезд, – говорит Сай и садится рядом со мной на траву. – Некоторые скоростные поезда разгоняются до 450-ти миль. Мы бы их даже не заметили.

– Но мы бы почувствовали вибрацию рельсов. – Я смотрю на голубое небо и безрезультатно ищу на нём маленький комочек белого.

Сай ложится рядом со мной в тени. Я смотрю на него. Его грудная клетка равномерно опускается и поднимается, его выражение лица слегка довольное.

– Только что, на железнодорожных путях, ты не выглядел таким расслабленным и самоуверенным. – Он смотрит мне в глаза и становится немного серьёзнее. – Созерцатели тоже могут бояться, знаешь ли?

Я закатываю глаза. Что этот парень вообще о себе думает? Я уже шестнадцать лет и четыре месяца созерцатель, он не должен мне ничего об этом рассказывать. Вместо того, чтобы ответить на его поучения, я спрашиваю: – Как ты думаешь, почему они погнались за нами?

– Возможно, потому что мы без разрешения вывезли Пейшенс из города.

– Я тоже об этом думала. – Я сажусь и убираю обеими руками пряди волос с лица, которые вылезли из косы. – Но откуда они вообще могли узнать, что она пропала?

– От учителей? – Сай растерянно поднимает руки.

– Я должна поговорить с отцом Пейшенс. Как только она будет в безопасности, я позвоню ему. – Я поднимаюсь и Мали тоже встаёт, готовая идти дальше. – Достаточно отдохнули, – говорю я и двигаюсь в путь.

Сай смеётся, потом я слышу шуршание травы и его тяжёлые шаги.

– Достаточно отдохнули, – соглашается он и берёт меня за руку, как будто это что-то само собой разумеющееся.

Глава 12

Метрополия Лиссабон огромна и совсем не похожа на Лондон. Промышленники живут не в шикарных конструкциях из стекла, а в замысловатых белых с красными крышами домах, которые простираются до моря. Сама архитектура городского центра старомодна, как лишь у немногих из наших зданий. Здесь, в Португалии, нет холодных стали и стекла, главенствующих в центре Лондона. Есть только одно сходство: где-то на окраине города высятся тёмные строения. Отсутствие окон и безликость показывают: тот, кто проживает в комнатах за толстыми стенами, не имеет никакого значения. Рабочий квартал.

А ещё дымящие трубы предприятий выглядят точно так же, как у нас. Чадящие чудовища, такие высокие, что кажется, хотят слиться с небом.

Я оставляю эту унылую картину за спиной и поворачиваюсь к морю. Оно совершенно спокойное, лишь лёгкие волны рябят на его поверхности. Я слышала, что метрополии, у которых нет прямого доступа к морю, однажды вымрут. Вена, и Прага, и Берн... Как говорится, они недостаточно независимы. А так как метрополии всё более враждебно относятся друг к другу, мне легко представить, что в этих слухах есть доля правды.

– Что ты на это скажешь?

Я совсем не заметила, что Сай вернулся и присел рядом со мной на камень, с которого я смотрю на воду. У него как-то получается сделать так, что я не воспринимаю его присутствие как опасность, что мои инстинкты не находятся в боевой готовности, когда он ко мне приближается. Возможно это потому, что мы оба созерцатели.

Он улыбается и протягивает мне две вещи: жареный кусок мяса, который я скармливаю Мали и разноцветный листок бумаги, на котором видна цирковая палатка.

– Это может быть он?

Вначале я должна упорядочить свои мысли. За те несколько минут, за которые Сай осмотрелся в городе, я полностью в них погрузилась.

– Да, я думаю, это он...

Я подробно изучаю цирк на рекламке.

«Сьерра Фантастика» – написано то взлетающими, то падающими литерами над шпилем палатки. Воздушные шары и пёстрые музыкальные ноты взмывают в ночное небо, на котором висит лучезарная полная луна. Перед палаткой можно различить силуэты акробатов, животных и не знакомой мне цирковой утвари.

– Это он, – говорю я в конце концов и переворачиваю листок. – Сантарен? – Я не уверена, слышала ли я когда-нибудь об этом месте. – Тебе это о чём-нибудь говорит?

Сай качает головой.

– Нет, но я расспросил людей. Мы должны пересечь реку Тахо по мосту Понти-ди-Дом-Луис. Цирковая площадь находится там, где раньше был Сантарен. К сожалению, мост открыт лишь для автомобильного движения. Движение поездов и пешеходов запрещено, поэтому у нас нет возможности переправиться на ту сторону.

Я не верю своим ушам. Сколько ещё препятствий нам предстоит преодолеть? То, что в этот город не идёт железная дорога, означает, что цирк – это развлечение только для промышленников. Для тех, кто могут сами ездить на машинах или имеют шофёров. Как и в каждом метрополии, такие средства передвижения позволены только богачам и некоторым рабочим: водителям скорой помощи, вывозчикам мусора, перевозчикам продуктов. Так называемым Носителям. Но их машины имеют, в основном, одно, максимум два сиденья и при этом оборудованы камерами. Никто из них не захочет нас подвезти.

Я наблюдаю за тем, как Мали с удовольствием ест мясо, прижимая его в это время лапой к земле. Иногда мне кажется, что голод должен быть чем-то прекрасным. Если конечно у тебя есть что поесть. Время от времени я пытаюсь вспомнить это чувство, но у меня не получается.

– В Сантарене, случайно, нет больницы?

– Насколько я знаю, на той стороне только цирк.

Размышляя, я закусываю себе губу. Если бы там была больница, то хотя бы один из нас мог бы перед мостом изобразить обморок и таким образом попасть на другую сторону. Но так... Я поднимаю голову и замечаю, что Сай уставился на меня. Я в растерянности поднимаю на него взгляд. Морской ветер растрёпывает его волосы, солнце отражает свои лучи на его лице. На его губах появляется небольшая ухмылка, которая на мгновение делает его похожим на дерзкого школьника из интерната.

– Что такое?

– У тебя такая маленькая морщинка на лбу, когда ты задумываешься. Она придаёт тебе немного злой вид. – Он протягивает руку и проводит пальцами по моей коже. Я думаю, что сейчас, наконец, должны сработать мои защитные механизмы, что я сейчас автоматически встану и уложу Сая одним точным ударом на землю, но ничего такого не происходит. Я молча жду, пока он уберёт руку. Он смотрит на меня, как будто ожидая от меня какой-то реакции. Я всё ещё чувствую его лёгкое прикосновение. О чём он только что говорил?

– В любом случае... – начинаю я, судорожно пытаясь сообразить, что я могу сказать. Наконец-то у меня получается встать. – ... мы должны сами осмотреть этот мост. Возможно там мы найдём какое-то решение.

Глава 13

Чтобы попасть в Сантарен, нам нужно пересечь один из богатых кварталов Лиссабона. Солнце бьёт в асфальт улицы, которая разделяет земельные участки. Такое ощущение, что стены слева и справа от нас сменяют друг друга уже несколько часов подряд. В том, что касается защиты собственности, лиссабонцы не отличаются от лондонцев. Бежевые стены, красные стены, стены из тёмно-серого сланца... всё для создания чувства защищённости в и без того изолированном городе.

За защитными валами высятся одноэтажные постройки с плоскими крышами, каждая из которых пытается превзойти другую по своей роскоши. У большинства из них сразу несколько балконов, украшенных колоннами, по некоторым из них ползут пёстро цветущие, вьющиеся растения. Лишь со второго взгляда можно распознать пуленепробиваемое стекло, точно, как и лазерные барьеры и системы видеонаблюдения.

– Подожди минутку.

Я останавливаюсь под одной из растущих вдоль дороги пальм и наслаждаюсь тенью, притянув к себе за рюкзак и Сая.

– Дай мне воды.

Волосы Сая так мокры от пота, что кажутся намного темнее, и он широко распахнул свою рубашку, отчего плохо вписывается в общую картину. Его грудь тоже загорелая, за исключением маленького белого пятна под кулоном на цепочке. Прежде, чем я могу рассмотреть его поближе, Сай приседает на корточки, снимает ношу со спины.

– Им следовало подумать об этом, когда они программировали наши чипы. Позаботиться о том, чтобы жара на нас больше не действовала.

– Но она и не действует на нас, – отвечаю я и убираю со лба влажную прядь. Это правда. Никто из нас не пострадает от солнечного или теплового удара, никто из нас не умрёт от жажды. Тем не менее, я знаю, что он имеет в виду: мы потеем, нам жарко, но у нас нет потребности пить, как у людей. Отсутствие питья не изменило бы ровным счётом ничего, потому что наше тело не нуждается в жидкости. Всё наше существование – искусственное, противоестественное состояние, но всё же единственное, которое мне знакомо.

– Ты вспоминаешь прошлое? -спрашиваю я, беря у Сая бутылку с водой и откручивая крышку. Я опускаюсь рядом с Саем и наливаю немного жидкости в пригоршню. Нос Мали вздрагивает, она оборачивается ко мне и немедленно начинает пить.

Сай не отвечает.

–Сай? – спрашиваю я и поднимаю на него взгляд.

Он наблюдает за Мали, его руки неподвижно лежат на открытом рюкзаке.

Когда он замечает мой взгляд, его как будто что-то толкает, и он вскакивает.

– Конечно нет, – говорит он. – И зачем? Прошлое – это...

– ... ни что иное, как тень, я знаю. – Я поворачиваюсь к Мали и доливаю ей ещё пригоршню воды. Я слишком хорошо помню слова, которые снова и снова вдалбливали в мою голову преподаватели. Я думаю, мы оба можем это, и всё же их повторяет Сай, причём на его губах играет еле уловимая ироническая улыбка.

– Всё, чем ты являешься – это страж. Всё, что имеет значение – опекаемый. Прошлое – ни что иное, как тень. Будущее – ни что иное, как туман. Всё, что важно – заботиться о своём опекаемом здесь и сейчас.

– Глупо, что я спросила об этом.

Я отдаю ему воду и встаю.

– Давай позаботимся о том, как двигаться вперёд.

Довольно долго мы молча идём рядом, погрузившись в свои мысли. Я думаю о Пейшенс, мечтаю, чтобы у меня была возможность поговорить с ней. Сказать, что я почти рядом и что скоро заберу её.

– Осторожно! – вдруг вскрикивает Сай и тащит меня в сторону, когда позади нас из какого-то имения вылетает автомобиль. Он бесшумно проносится мимо нас.

– Неплохо было бы, если бы тут был тротуар, – бормочу я.

–Тс! – Сай оглядывается. – Возможно они выдвигают его специально, когда один из этих снобов хочет прогуляться пешком.

Я удивляюсь его выбору слова и провожаю авто взглядом до тех пор, пока оно не достигает перекрёстка. Потом его задние фонари вспыхивают красным, и оно останавливается позади двух других автомобилей, которые ждут возможности свернуть на следующую, немного более широкую улицу.

– Ты это видишь? – спрашивает рядом со мной Сай, вдруг чему-то по-настоящему обрадовавшись.

– Пробка, – отвечаю я без особенного восхищения.

– Я не об этом! – Сай хватает меня за руку и часть пути быстро тащит за собой. – Я думаю, мы могли бы обойтись без форсированного марша!

–Ах да? – я бросаю взгляд в его сторону, а затем смотрю по направлению его вытянутой руки. Между автомобилями, застрявшими в пробке, стоит старомодный фургон, запряжённый парой лошадей, которые беспокойно топчутся на одном месте. В гривы лошадей вплетены маленькие фонарики, они же покрывают весь облучок, брезент фургона сверкает всеми цветами радуги. На нём нарисована балерина, и когда немного наклоняешь голову, кажется, что она медленно-медленно кружится.

– Я гарантирую, что это цирковая собственность! – кричит Сай и хочет уже броситься к машине, но я отдёргиваю его за руку.

– И что ты намерен сейчас сделать? – шиплю я. – Просто запрыгнуть и поехать?

– Нет, но он ведь подвезёт нас за парочку AMOC до Сантарена.

– Разве у тебя есть парочка AMOC?

Сай понимает, чего я ожидаю, и его взгляд мрачнеет.

– У тебя же точно есть, – говорит он.

– Конечно, но мои запасы не бесконечны. Жизнь в Вудпери не из дешёвых, а возвращение в Лондон тоже будет чего-то стоить. Я не могу швыряться своими деньгами, – я гляжу на перекрёсток. Пробка ещё не рассосалась, запряжённые в фургон лошади нервно семенят на одном месте. – Почему у тебя ничего нет?

– Но разве я тоже не живу в интернате? – возмущённо спрашивает Сай.

– Нет, под открытым небом, в глуши, – отвечаю я. – У тебя нет приличных вещей, у тебя нет собаки...

Мне не нужно даже смотреть на него, чтобы почувствовать, как его ранят мои слова. Между нами возникает неприятное молчание, а городские шумы вокруг нас сразу же становятся громче. Гул голосов, смех, музыка, рокот моря издалека.

– Я пойду сейчас туда и спрошу, возьмёт ли он нас, – говорит Сай и отворачивается.

Я удерживаю его за плечо.

– Подожди. Давай я это сделаю.

Я приказываю Мали оставаться с ним, затем преодолеваю оставшуюся часть пешеходной зоны и выхожу на дорогу.

Глава 1

4

Мужчина, сидящий на облучке фургона, – маленького роста, приземистый и носит старомодную бороду, полностью скрывающую его верхнюю губу. Кепка надета набекрень, из-под неё выбиваются седые волосы.

Я протискиваюсь между двумя автомобилями, стоящими на дороге в немом ожидании, косые фары которых, как свирепые глаза водителей – если они вообще есть – сквозь затемнённые стёкла я разглядеть не могу. Некоторые промышленники (самые богатые из них) отправляют свои авто в самостоятельные поездки и машины едут сами по себе. Перевозчики должны делать это сами, что не всегда заканчивается хорошо, если посмотреть на причину пробки. Всего в паре метров от нас, на ближайшем перекрёстке, врезались друг в друга автомобиль и небольшой грузовик. На боковой стороне грузовика можно увидеть виртуальную корову, которая, вследствие столкновения, начала мерцать. Корова стоит на лугу с ярко-зелёной травой, ест и повиливает хвостом, как собака. Что за абсурдное зрелище, и всё же, почему-то оно кажется мне правдивым. Более подходящим, по сравнению с крошечными загонами, в которых обычно держат скот. Под ногами животного появляется подпись: ДЕЦЕРЕБРИРОВАННЫЕ КОРОВЫ ДАЮТ СЧАСТЛИВОЕ МЯСО.

Потом картинка вспыхивает ярче обычного и подпись превращается в ДЕЦЦЦРИРОВАННЫЕ К%ОВЫ ДАЮТ СЧ%ТЛВВВОЕ МЯСССО.

Децеребрированные. Эвфемизм к слову «безмозглые». Я читала об этой новой технике, и она заставляет меня содрогаться всякий раз, когда я о ней думаю. Если бы животным не полагалось иметь головной мозг по их природе, его у них и не было бы! Несколько секунд я рассматриваю эту необычную картинку, затем я замечаю шофёра, который, должно быть, вёл грузовик. Смертельно бледный, он прислонился к кабине.

– Вы видите это? –  кричит какая-то женщина, остановившись перед ним и указывая на своё лицо. На её напудренной щеке – рубец, не слишком большой, но кровоточащий. – Вы видите, что вы тут натворили?

Мужчина бормочет что-то, что я не могу понять с такого расстояния, однако у меня нет необходимости понимать. Мне известно, что теперь произойдёт. Сейчас появятся шпики и арестуют водителя. Вне всякого сомнения, он потерял свою работу, потому что из-за него потерпела убытки промышленница, и её авто, такого же цвета, как и её ярко-фиолетовые волосы, – груда металла. Если водителю повезёт, он останется в живых. Если не повезёт, на Эштадиу-да-Луш, который в Лиссабоне выполняет такую же функцию, как Пикадилли в Лондоне, скоро состоится казнь. Это полностью зависит от того, смягчится ли эта дама, и если да, то как скоро. Однако сейчас не похоже на то, что она сможет скоро успокоиться, а злосчастный водитель не собирается бороться за свою жизнь. Я думаю, некоторые рабочие очень рады, что их мучения наконец закончатся.

Новая вспышка на грузовике рядом с шофёром.

ДЕЦЦЦРИРОВАННЫЕ К%ОВЫ ДАЮТ СЧ%ТЛВВВОЕ МЯСССО.

Я отвожу глаза и снова концентрируюсь на своей цели. Я ничем не смогу помочь этому человеку.

– Простите.

Усатый на козлах, который также абсолютно сосредоточен на спектакле, разворачивающемся на его глазах, вздрагивает, когда я заговариваю с ним, и поворачивается в моём направлении. Маленькие глазки, почти полностью скрывающиеся в тени его кепки, осматривают меня с головы до ног.

– У меня специальное разрешение! – говорит мужчина на ломаном английском. «Р» звучит у него так, как если бы он полоскал горло. Он хватает потёртую кожаную сумку, которая стоит на скамье рядом с ним, и лихорадочно роется в ней. – Я из «Сьерры Фантастики» и покупал корм для животных: сено для лошадей и мясо для лесных кошек. Пожалуйста, можете проверить!

– Нет-нет, успокойтесь, я… я не контролёр.

Мужчина метнул ещё один взгляд в мою сторону, и кажется, ему стало ясно, что я слишком юна для этой работы.

– В чём же тогда дело? – спрашивает он, и его тон стал сразу намного не дружелюбнее.

– Не могли бы Вы подвезти меня до Сантарена?

– Места нет, – недоверчиво ворчит он и демонстративно ставит свою сумку между собой и мной, туда, где, собственно, мог бы свободно сесть ещё один человек. Мне следовало заранее подумать об этом. У него не было никаких оснований для того, чтобы сделать мне одолжение.

В поисках помощи, я оглядываюсь на Сая и вижу его на обочине. Держа Мали на поводке, он стоит перед покрашенными воротами одного из имений. На него направлены сразу несколько камер, и он, по-видимому, заметил это, потому что снова в куртке и надел капюшон. Несмотря на это, он поднимает свободную руку к голове и делает вид, что собирается, с подчёркнутой элегантностью, пригладить волосы. Потом показывает на меня. С сомнением я отвечаю на его взгляд. Я понятия не имею, что он хочет мне этим сказать. Возможно, было бы всё-таки разумнее, если бы с водителем поговорил он, как мужчина с мужчиной. Я легко покачиваю головой и очень хорошо вижу, что Сай закатывает глаза. Затем он немного ослабляет поводок Мали и хватает себя обоими руками за грудь, как будто у него бюст, который он пытается поправить. Когда мне становится понятно, что он имеет в виду, у меня просто отвисает челюсть. В этот момент я слышу стук копыт. Фургон медленно трогается. Взглянув на место происшествия, я замечаю, что шокированный водитель грузовика настолько оправился, что смог отвести его с дороги. Уже освободился узкий коридор, по которому друг за другом протискиваются первые автомобили.

– Подождите! – недолго думая, я оборачиваюсь к лошадям и говорю: – Тпру!

Они тут же останавливаются.

– Девочка! – кучер бросает на меня нервный взгляд. – Если ты живёшь здесь, попроси своего папу отвезти тебя на автомобиле, если же ты работаешь здесь...

Он запинается, когда я дарю ему самую соблазнительную из своих улыбок. По меньшей мере, мне хочется верить, что она соблазнительна. Я слегка наклоняю голову, не закрывая рта, так что это более походит на ухмылку.

– Пожалуйста, – говорю я. – Я обязательно хочу попасть в этот цирк и... Вы ведь всё равно едете туда.

– Я не знаю, – ворчит он. – Я не хочу неприятностей.

Я снова оглядываюсь на Сая. На этот раз я сразу же понимаю его жест. Незаметно я немножко стягиваю вниз свой узкий корсет, и глаза мужчины тотчас же начинают блуждать по моему декольте. Это доставляет мне неприятные ощущения, но речь идёт о Пейшенс, а ради неё любые средства хороши.

– Неприятностей не будет, – говорю я и ещё раз пытаюсь улыбнуться. – Я хотела бы только немного развлечься.

Пальцы водителя фургона теребят поводья, и заметно, что он борется с собой. Наконец он снимает кепку, вытирает рукавом пот с загорелого лба.

– Ладно, – говорит он. – Если уж «Сьерра Фантастика» здесь, то вам, молодым девушкам, нельзя её пропустить!

– Спасибо, – шепчу я и взбираюсь на козлы. Затем я даю знак Саю, чтобы он подошёл. – Я уверена, что такому великодушному человеку, как Вы, ничего не стоит подвезти ещё и моего брата с собакой.

Водитель быстро смотрит на Сая, который в сопровождении Мали быстро переходит дорогу и при этом ловко уворачивается от автомобилей. Он даже не потрудился застегнуть свою рубашку, кулон на цепочке сверкает на его мускулистой груди.

– В кузове ещё есть место, – обиженно ворчит усатый. – Только пусть эта псина не жрёт мой кошачий корм.

Я не знаю точно, кого он имеет в виду: Мали или Сая.

Глава 15

Кучер слезает с козел и нехотя идёт к обратной стороне фургона. Я следую за ним, и от меня не ускользает то, с каким неодобрением он разглядывает моего спутника. Он что-то невнятно бормочет, затем распахивает брезент для Сая и Мали. Я успеваю заметить сено, нагромождённое до самого потолка, перед которым сложено довольно много коричневых деревянных ящиков. Из глубины фургона проникает сладковатый запах.

– Разве Вы не говорили, что внутри ещё есть свободное место? – недовольно спрашивает Сай.

– По крайней мере, больше, чем впереди, – ухмыляется кучер. Сверху справа у него не хватает коренных зубов, а один из клыков обломан.

– И побольше воздуха тоже не помешало бы, – Сай сначала подсаживает Мали, затем сам влезает вслед за ней внутрь фургона.

– Послушай-ка меня, парень, ты одет в лохмотья, и вы путешествуете в одиночку и пешком. Даже за три АМОС я не поверю в ту душещипательную историю, которую мне рассказала твоя прелестная подружка. Несмотря на это, я готов взять вас с собой. Наверное, только круглый дурак станет жаловаться в такой ситуации, не так ли?

Сай мрачно глядит на кучера, потом покорно садится на один из ящиков.

– Ну, хорошо. В конце концов, бывают вещи и похуже, чем езда в фургоне среди вонючего сена и несвежего мяса, – пока мы с кучером идём вперёд, я слышу, как он добавляет: – К тому же, я сейчас не могу придумать что-то получше.

Кучер помогает мне взобраться, его рука липкая и тёплая.

– Спасибо, – говорю я и сажусь на неудобную деревянную лавку. Одна из лошадей повернула ко мне свою голову, и я протягиваю руку, чтобы погладить её бок. Она не такая упитанная, как животные в интернате, её кожа матовая, покрытая маленькими язвочками.

– Эти бестии творят, что им вздумается, – бурчит кучер и щёлкает плетью. Лошади немедленно трогают с места, и один из автомобилей, только что собиравшийся нас объехать, вынужден резко затормозить.

– Осторожно! – говорю я. – Иначе из-за нас произойдёт очередное столкновение. Мы проезжаем мимо грузовика, и я вижу несчастного водителя, явившегося причиной аварии, с близкого расстояния. Он сидит за рулём, его глаза пусты, его нижняя губа дрожит.

Кучер рядом со мной взрывается хриплым смехом.

– Бедная свинья, – довольно кричит он. – Не хотел бы я оказаться в его шкуре.

– Кому же этого хочется? – тихо говорю я. Когда место происшествия остаётся у нас за спиной, поток движения возрастает. Автомобили распределяются по двум полосам движения, уходящим далеко вперёд. Участки рядом с нами становятся всё больше, вилл всё меньше. Мы проезжаем мимо резиденции, сверху донизу выкрашенной в сверкающий розовый цвет. На розовой ограде золотыми буквами написано «Casa Nostalgia». Мужчина рядом со мной снова смеётся.

– Здесь чистоплотные мужья-промышленники, улизнув из-под присмотра своих чистоплотных жён, развлекаются с не очень чистоплотными дамами.

– Да, я знаю, – быстро говорю я, хотя это и неправда. Всегда лучше сделать вид, что знаешь, хотя на самом деле не знаешь, чем признаться в этом.

– Ты знаешь, ты знаешь, – кучер проговорил это нараспев. – Знаешь, что мне очень хотелось бы узнать? Что вам понадобилось на другом берегу Тежо.

Стук моего сердца слегка учащается. В глубине души я проклинаю Сая и его изношенную одежду. Если бы он научился хоть немного лучше приспосабливаться!

– Мы хотим в цирк, – отвечаю я и невозмутимо гляжу на спину лошади передо мной. Она беспокойно размахивает хвостом туда-сюда. – Я ведь уже говорила Вам об этом.

– Ах, кому ты рассказываешь! – кучер разглядывает меня из-под своих густых чёрных бровей. – Я из цирка. Я знаю, как крикливо одеваются и красятся молодые городские девушки, приходящие к нам. Тафта и шёлк, красные губы и мягкие волосы, сладкие духи и... – На мгновение он погружается в свои грёзы, затем морщит нос, поворачиваясь в моём направлении.

Я немного отодвигаюсь от него.

– Но ведь то, что мы едем туда, –  секрет. Разве Вы забыли? Мы подумали, что наши знакомые, которые могут оказаться там, может быть, и не узнают нас, если мы оденемся как... циркачи!

– Однако вы похожи не на циркачей, а на бродяг. По меньшей мере, твой брат.

Я многозначительно поднимаю бровь и гляжу на изношенный красный жилет кучера, на его засаленную цветастую рубашку.

– У него просто нет ничего более безвкусного, – говорю я.

Он бормочет что-то непонятное, затем снова щёлкает кнутом и успокаивается. По-видимому, достаточно быть надменной, чтобы сойти за дочь промышленника. Я возьму это себе на заметку. Довольно долго мы оба молчим, покидая заселённую часть метрополии. В какой-то момент дорога расширяется, и автомобили увеличивают свою скорость. Теперь они скользят мимо нас так быстро, что невозможно их чётко различить. Разноцветные тени, которые проносятся, как молнии, а потом скрываются за горизонтом.

Кучер сворачивает на обочину, дорога становится ухабистой. Я слышу, как при каждом новом прыжке у Сая, находящегося в фургоне, вырываются отчаяннейшие проклятия.

– Не валяй дурака! – выкрикиваю я, но не получаю ответа. По всей видимости, теперь он всерьёз обиделся. Я закрываю глаза и некоторое время собираюсь с мыслями. Так потихоньку вечереет, и воздух становится немного прохладнее, однако всё ещё невероятно тепло.

– Внимание, сейчас будет неудобно! – вдруг говорит кучер с издёвкой, как будто не было постоянной тряски перед этим. Собственно, я не могу представить себе, что может быть ещё неудобнее, но когда я открываю глаза, то вижу, что мы снова сворачиваем на дорогу, вот только между ней и нами находится сейчас неглубокая канавка. Лошади элегантно перепрыгивают через неё, за ними следуют колёса, и я взлетаю на мгновение над своим сиденьем.