Текст книги "Вечная молодость (ЛП)"

Автор книги: Надин Дарахарт

Соавторы: Сара Ведлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Я делаю тебе предложение, – говорит Скиннер, делая шаг назад. – Мы оба отправимся в путь и разузнаем, что точно затевает мой старик. И как только нам всё будет известно, мы возвратимся и обдумаем, как быть с ней дальше. Ведь, может, я просто ошибаюсь, и тогда мы совершенно напрасно поднимаем панику...

По Скиннеру видно, что на самом деле в ошибку он не верит, и хватается за эту мысль лишь из-за своей сестры.

Полукупид взвешенно окидывает взглядом коридор, закрытые двери и окна.

– Безопасней чем в городе, безопасней, чем в каком-нибудь городе и безопасней чем в рабочем квартале – на участке Купидов. Но действительно безопасно... – Он качает головой. – Нигде сейчас не безопасно.

Колющая боль пронзает мою грудь, и мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы прогнать её. «Пейшенс в опасности, а я ничего не могу сделать для неё, кроме как оставить её одну», – проносится в моей голове.

– Сколько у тебя времени? – спрашивает Скиннер, обрывая мои мысли.

Я сразу понимаю, что он имеет в виду. Мы, созерцатели, напрямую связаны с нашими подопечными. Если меня долгое время не будет рядом с Пейшенс, чип начинает посылать электрические импульсы. Если я не отреагирую и сразу же не вернусь назад, мой чип будет перепрограммирован, и я умру. Так просто. Созерцатель, который не повинуется, ничего не стоит. – Я никогда не пробовала, – признаюсь я. – Думаю, что могу не дольше двух или трех дней находиться вдали от нее. Может даже меньше.

– Это должно просто хватить, – Скиннер вновь осматривается. Он выглядит встревоженным и обеспокоенным. Мне кажется, будто его исповедь немного раскрепостила его и будто он только и ждёт разрешения к действию. – Не усложняй всё. Мы найдём выход.

Я смотрю на него и надеюсь, что не выгляжу так же, как себя чувствую, будто меня поймали с поличным. В действительности, я размышляю не над тем, что будет с Пейшенс дальше, а как разъяснить Саю, что оставлю его одного с нашей подопечной.

– Позволь мне все... прояснить.

Какое-то время Скиннер внимательно смотрит на меня. Мне с трудом удается смотреть ему в глаза. Затем он, молча, отворачивается и исчезает в комнате гостиницы. Не проходит и тридцати секунд, как ко мне в коридор выходит Сай. Он косо улыбается, опустив руки в карманы.

– Мне нужно с тобой поговорить, – произношу я прежде, чем он успеет прикоснуться ко мне, отдаляюсь на несколько метров от двери, сажусь на самую верхнюю из деревянных ступенек.

Он следует моему примеру. Его лицо неподвижно.

– Сай, – начинаю я, и это звучит как вздох. – Я должна покинуть вас с Пейшенс. – Я не знаю, какое начало было бы более подходящим для такого разговора, но уверена, что выбрала не те слова.

На лице Сая отображается удивление, наряду с выражением боли, точное название которому я не могу дать.

– Что это значит? – спрашивает он, и видно, что ему не терпится задать ещё больше вопросов.

Я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза, и начинаю рассказывать ему историю Скиннера.

Глава 59

Хоть Сай и не говорит, но я знаю, как он себя чувствует. Беспомощным, задетым, использованным. Также, как и я, он верил во все хорошее, что есть в Дориане Ли, также, как и я, он полагал, что Ли, никогда не навредит своей дочери. И тут на тебе.

– Ты уверена, что он не рассказывает какие-нибудь глупости? Может он хочет по какой-то причине удержать нас здесь снаружи и ... – начинает Сай и тут же прерывается. Наверное, он и сам понимает, что его обвинения пусты.

– У него нет на это причин, и если ты хорошенько подумаешь, то все это имеет смысл. Купиды знали, в какой интернат ходит Пейшенс, поэтому им удалось выследить ее. На вокзале... Ли сам сказал, что ему сообщили, что мы покинули интернат. Шпики, преследовавшие нас на вокзале, были его люди. Кроме того, он организовал наше возвращение в Лондон. Как ты думаешь, почему он так торопился вернуть нас? Он натравил на нас Купидов в аэропорту. Мы попали прямо в его ловушку.

Сай подпирает лицо руками, мне видно, как работает его мозг.

– И вы хотите положить конец этому безобразию.

– Скиннер лучше всех знает, как мы сможем подобраться к его отцу. Вместе мы разузнаем, что планирует Ли, а затем вернемся назад.

– Я мог бы пойти со Скиннером, а ты...

Я энергично качаю головой. – Я все еще ранена. Пейшенс нужен кто-то, кто сможет на 100% защитить ее.

Сай кажется, признает, что противиться не имеет смысла. Он берет меня за руки и настойчиво смотрит в глаза.

– Будьте осторожны. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

Щипаю Сая за бок, чтобы сделать всю ситуацию менее драматичной.

– Эй, – говорю я как можно более шутливым тоном. – Пейшенс превыше всего, не забывай об этом.

Он не делает мне одолжение и не улыбается. Наоборот. Его лицо мрачнеет, он прямо-таки сверлит меня взглядом. – Джолетт, я серьезно. Не подвергай себя ненужному риску, слышишь?

Я киваю.

– Пообещай, – требует он.

Снова киваю, но этого ему недостаточно.

– Черт побери, Джо, пообещай мне, что ты вернешься назад целой и невредимой!

Я отворачиваюсь.

– Джо... – шепчет Сай и прикасается к моим щекам, осторожно повернув мою голову к себе. – С тобой не должно ничего случиться. Ни за что на свете.

– Все-таки это мое задание, – шепчу я.

Искра гнева вспыхивает в глазах Сая. Гнев из-за несправедливости, которая, по его мнению, выпадает на долю созерцателей. Однако он держится недолго, и его взгляд снова теплеет. Он наклоняется и целует меня меж глаз, затем прикасается своим лбом к моему.

– Возвращайся назад живой и здоровой, – снова требует он, и в этот раз я не противоречу ему.

Я утопаю в его объятиях, наслаждаясь теплом его кожи, ровным дыханием, близостью.

В конце коридора распахивается дверь.

– Вперед, – кричит мне Скиннер. – У вас было достаточно времени попрощаться.

Сай вскакивает, но вместо того, чтобы кинуться на брата Пейшенс, он отталкивает Полукупида в сторону и уходит в комнату, громко хлопнув за собой дверью.

– Я тоже буду по тебе скучать, – говорит Скиннер, бросая назад насмешливый взгляд.

Воспользовавшись моментом, незаметно вытираю глаза.

– Можем идти, – лгу я, хотя мне бы очень хотелось попрощаться и с Пейшенс. Но для этого мне бы пришлось снова встретиться с Саем, а на это у меня в данный момент нет сил.

Глава 60

Вместо того, чтобы пойти в канализацию, Скиннер ведет меня на окраину деревни, где мы садимся под тень узловатого дерева. Земля подо мной на ощупь горячая и сухая, как тело при температуре. Я скрещиваю руки на коленях и жду, когда брат Пейшенс начнет разговор, однако он молчит.

– Раз ты так поспешно собрался в дорогу, значит, у тебя наверняка есть план, – говорю я, хоть и знаю, что нечестно срывать на нем мою злость. К моему удивлению он реагирует без раздражения, только лишь кивает.

– Он у меня есть. Но он тебе не понравится, – Скиннер прислоняется спиной к стволу дерева, рассматривая бесплодный ландшафт.

– Дай мне самой оценить его.

– Я же рассказывал тебе о плотине и о прочих попытках навредить промышленникам.

Мой ответ – сдержанный кивок.

– Здешние люди нашли пути и средства, как им на короткое время попасть в столицу, чтобы совершать мелкие грабежи и приносить в Ничью Землю продукты. Кроме того, тебе наверняка известно, они совершают покушения на жизнь, чтобы шантажировать промышленников. Они хотят, чтобы кто-нибудь, наконец, улучшил их положение.

Я снова киваю, несмотря на то, что у меня плохое предчувствие.

– Мы присоединимся к их партизанскому отряду и во время их вылазок сможем пробраться в город.

Я, молча, поднимаюсь со своего места.

– Что? – Скиннер глядит на меня снизу-вверх.

– Ты прав, мне это совсем не нравится.

– Это единственный надежный способ попасть в Лондон. В группе немытых жителей Ничьей Земли они даже не успеют напасть на наш след, как мы тут же исчезнем. – Создалось впечатление, что Скиннер своевременно приготовил эти слова. И они подействовали, несмотря на то, что у меня еще есть возражения.

– Канализация тоже была надежным путем.

Скиннер смеется, коротко и грубо.

– Канализация, да. Во-первых, они уже давно заблокировали крышки люков, а во-вторых ... – Он поворачивается ко мне и оценивающе смотрит на меня. – Подумай сама. Здесь никто и внимания не обратит, если ты вылезешь из канализации в одежде, колом стоящей от грязи. А как ты думаешь, как быстро на тебя обратят внимание промышленники и их охрана, если ты в таком виде появишься в городе?

Я чувствую, как мой рот открывается, чтобы затем всего-навсего снова закрыться. Мне не хватает аргументов и, в какой-то мере, мотивации, чтобы не хотеть преподнести промышленникам урок. Конечно, это неверно – стричь всех под одну гребёнку только потому, что Ли меня разочаровал, но тем не менее...

– Итак, что скажешь? – Скиннер вспрыгивает и поднимает при этом облако пыли. – Они стартуют ещё сегодня в обед.

– Я не могу убивать. Убивать... людей. Не могу просто так, – говорю я совершенно серьезно. Направлять оружие на Купидов это одно. Нас учили убивать их, вдалбливали это в голову. Купиды – не люди, а бездушные похитители детей. Однако не важно, каким бессовестным является отец Пейшенс, я не могу считать других промышленников своими врагами.

– Боже мой, Джо! За кого ты меня принимаешь? – Скиннер качает головой и смотрит на меня. – Мы примкнем к группе и исчезнем в хаосе, после того как они совершат нападение.

– Я не знаю...

– Джо. – Скиннер берет меня за плечи и настойчиво говорит. – Ты не сможешь предотвратить это нападение. Ты только можешь использовать его во благо Пейшенс или потерять эту возможность. Других вариантов нет.

У меня смешиваются все мысли в голове. Все вдруг становится таким сложным. Нападения, партизаны, предательство... Я закрываю глаза. Как мне хочется просто проснуться в своей постели в интернате. Тот факт, что я заснула и нарушила мои обязанности, в данный момент было бы наименьшей моей заботой. Но, к сожалению, мне не повезло. Когда я открываю глаза, то обнаруживаю себя все на той же пыльной, высушенной земле Ничьей Земли, в испепеляющей жаре и безнадежности.

– Джолетт, – Скиннер всё ещё стоит передо мной, приблизив своё лицо к моему. – Мы просто воспользуемся возможностью, не более того.

– Что же, хорошо, – слышу я свой собственный голос. Затем высвобождаю плечи из его рук и делаю несколько шагов. – Пойдём искать повстанцев!

Глава 61

Некоторое время Скиннер ведёт меня по Ничьей Земле. Тишина, слышны лишь наши глухие шаги по глинистой земле. Не видно ни зверей, ни птиц в небе, ни даже насекомых. Немногочисленные деревья вокруг нас голы, кора частично снята с них. Лишь там и сям из пыли пробиваются зелёные стебли, однако мне не верится, что их век будет долгим. Люди в этих землях используют в пищу всё, что могут найти, а деревья и кустарники, которые не дают ничего съедобного, попросту вырубаются. Я спрашиваю Скиннера, знает ли он, для чего это делают, хотя, боюсь, я сама могу дать ответ на собственный вопрос.

– Оружие, дамбы, ремонтные работы... Невероятно, сколько всяких вещей люди могут изготовить из древесного ствола, не правда ли?

Я соглашаюсь с ним, кивнув, еще какое-то время мы идем молча. Прошло около часа с тех пор, как мы покинули деревню и движемся по бездорожью. Все здесь выглядит однообразно, и всё же, кажется, что Скиннер здесь хорошо ориентируется. Я не заметила, чтобы он заколебался хотя бы на секунду, ни разу он не сомневался в выборе направления.

Один раз я спросила его, почему мы не составляем план битвы в деревне, на что он ответил мне, что в акциях партизан принимают участие не только жители этой деревни. До этого момента мне почему-то казалось, что место, в котором мы очутились, является единственным в своем роде в Ничьей Земле.

Скиннер рассказал мне, что существуют сотни заброшенных городов и минимум 20 миллионов человек. Я прикидываю в уме, сколько жителей Ничьей Земли приходится на одного промышленника и спрашиваю себя, как такое, возможно, что такое большое количество людей позволяет так себя притеснять. Затем мне становится ясно, что не все мирятся со своей судьбой. Лучший пример тому – группа людей, к которым мы направляемся.

Проходит еще час, прежде чем мы обнаруживаем на поле, среди огромных камней, небольшое скопление людей. Груда камней образует круг, некоторые из них стоят друг на друге, как огромные ворота. Меня удивляют увиденные на невозделанной земле грязные, белые плиты. Они тоже расположены в виде круга, но намного больше и ровнее, чем камни.

– Обри Хоулс, – говорит Скиннер, когда замечает мой взгляд, но еще, прежде чем я успеваю спросить, он продолжает: – А камни там впереди раньше назывались Стоунхендж. Они из тех времён, давних, задолго до наших, и были когда-то... – Его глаза сужаются, и он понижает голос. – Когда-то это было важно. – Неожиданно он ускоряет шаг и, когда он продолжает говорить, он звучит странно рассерженным. – Сейчас это всего лишь кучка бесполезных булыжников. Идём!

Я не могу оторвать взгляд от камней.

Стоунхендж. Возвышенное название, и даже внушающее страх. Мои руки покрываются гусиной кожей, которая увеличивается, когда меня обдает ветром. Я закрываю глаза, наслаждаясь тишиной и природой. До меня доносятся тихие голоса, но я просто игнорирую остальных. Все мое существо нуждается в нескольких минутах покоя, и я не могу представить себе лучшего места, чем Стоунхендж.

– Джо!

Я неохотно открываю глаза и тороплюсь, чтобы быстрым шагом пересечь эту высушенную поляну. Меня ждет группа мужчин и женщин разного возраста, подойдя к которым я виновато улыбаюсь. Никто из них не отвечает на мою улыбку, и я ощущаю царящее напряжение.

– Итак, – произношу я только для того, чтобы что-то сказать, хотя и понимаю уже, что в этом нет необходимости.

– Значит, вы хотите нам помочь, – говорит один из мужчин. Его длинные волосы прядями свисают на грудь и переплетаются там с бородой, обрамляя землистого цвета лицо.

Я смотрю на Скиннера, и он кивает мне. В его глазах тоже читается напряжение.

– Верно, – говорю я, и мужчина видимо остается доволен ответом.

– Мы нападем на них здесь, – продолжает он и указывает на импровизированную карту, начерченную на пыльной земле.

Я распознаю на ней столицу, окрестности, Темзу и огромную городскую стену.

– Что это такое? – спрашивает Скиннер и проводит пальцем по тонкой линии, проходящей параллельно реке.

– Железнодорожные пути. – Бородатый стирает линию в одном месте, примерно в двадцати сантиметрах от нарисованной столицы. – Примерно там наши люди разрушили защитную стену. Строительные работы все еще продолжаются, так что мы нанесем удар прямо здесь. В вечернее время ожидается поезд из Уэльса. Мы запрыгнем в него и попадем через ворота на юго-западе Оксфорда в город. Как только поезд прибудет на вокзал столицы, мы начнем.

Скиннер кивает, как будто уже знает, что надо делать, и я решаю сделать то же самое. Мне не терпится задать только один вопрос.

– Мы шли несколько часов, и наверняка понадобится еще время, пока мы...

– Восемнадцать, – говорит бородатый. – Если мы пойдем быстрым шагом, и нас не остановят, то даже шестнадцать. Поэтому двинемся в путь прямо сейчас. Все готовы?

По рядам проносится одобрительное бормотание. У мужчин и женщин есть самодельное оружие. Топоры, палки, ножи и рогатки лежат на земле либо прислонены к скале. До этого я их даже не замечала. Скиннер тоже взял палку, на конце которой торчат острые гвозди. И указал на длинную палку с отшлифованным, каменным наконечником. Это своего рода копье, которое иногда имеют при себе Купиды.

– Твое оружие, Джо, – говорит он, чтобы я подняла копье. Видимо Скиннер уж давно решил, что мы присоединимся к повстанцам. Хоть он и делал вид, что окончательное решение за мной, однако уже успел все организовать во время вчерашнего длительного отсутствия.

– Тогда вперед. – Бородатый надевает лук на плечо и становится во главе группы повстанцев.

Мы со Скиннером идем в последнем ряду.

– Если увидишь вертолет, ложись на землю и не двигайся, понятно?

Я киваю.

– Вот. – Скиннер нагибается и дает мне кусок грязи.

Я смеюсь. – Спасибо, но это не обязательно.

Скиннер качает головой и вытирает об себя пальцы. На одежде остаются коричневые следы, и теперь я начинаю понимать. Я оглядываю группу людей, с которыми мы идем. На них старая одежда того же цвета, что и глинистая почва. Мне становится понятно, что лицо бородатого было грязным не просто так.

– Маскировка, – бормочу я и тоже мажу грязью мою парчовую одежду.

– Когда будут лететь над нами, считай, нам повезло, если нас не обнаружат.

– Умно. – Я не решаюсь спросить, что произойдет, если они нас обнаружат, и продолжаю мазать грязью одежду. Странное ощущение, вдруг стоять на стороне людей, которых меня годами, а может и десятилетиями учили считать врагами.

На небе ярко сверкает солнце, и я чувствую себя так, как будто у меня расплавились мозги. Уже целую вечность, мы идем через Ничью Землю, по лугам и полям, непроизвольно превращающимся в пустыню. Некоторые из повстанцев не справились с жарой и отстали уже несколько часов назад. Я пересчитываю людей в группе. Их пятнадцать вместе со мной и Скиннером. Пятнадцать повстанцев на исходе сил и еще далеко от цели.

Скиннер опустил глаза, чтобы защитить их от солнца. Его очков недостаточно, чтобы защититься от лучей, а кожа в некоторых местах покраснела. С каждым пройденным километром он становится все молчаливее. Мне очень хочется знать, что происходит в его голове. История его семьи одновременно невероятная и ужасная. Хоть у меня и нет родителей, и я не знаю семейной жизни, я могу себе представить насколько это ужасно, быть отвергнутым собственным отцом, быть упрятанным где-то в глуши как что-то, чего нужно стыдиться.

– Сколько еще идти? – спрашивает хрипло одна из женщин.

Бородатый, которого как сказал Скиннер, зовут Уинстон, ответил просто:

– Восемь.

Женщина стонет, отстает на несколько шагов, садится на землю и поливает голову водой из старой пластиковой бутылки.

– Ещё восемь часов, – говорю я Скиннеру.

Он кивает.

– Половина пути уже пройдена.

Я смотрю вверх. Солнце все еще стоит на безоблачном небе, но находится уже не в зените. Еще два, самое большее три часа и жара больше не будет такой невыносимой. К счастью, меня натренировали преодолевать длинные, трудные расстояния. Надеюсь, что Скиннер тоже выдержит.

– Как твоя нога? – спрашивает он, спустя некоторое время.

– Она заживает быстрее, чем у вас, – говорю я шёпотом, чтобы другие меня не услышали. Им не следует знать, кто я такая.

– Ах, в самом деле?

– Да. – Это правда. Чипы, пересаженные нам в школе созерцателей, творят настоящие чудеса. Они не только позволяют нашим телам функционировать без добавления всяких питательных веществ, но, и устроены так, что наш организм, в случае повреждений, делает все, чтобы устранить рану. Исцеление превыше всего. И это работает. Отверстие от стрелы, в моей икре, затянулось еще вчера, а боль, которая поначалу была такой сильной, как будто мне распороли все мускулы, сменилась на легкую тянущую боль.

– Если нужно, я могу понести тебя на руках, – начал Скиннер. – Ты только скажи.

– Ты тоже.

Скиннер удивленно смотрит на меня и начинает смеяться. Я замечаю, что по его левой щеке, там, где у него поврежденный глаз, текут слезы.

– Да, это действительно печально, – произношу я и получаю удар по рёбрам. – Эй!

Скиннер ухмыляется.

– Ты нахалка, Джо Сомервиль.

– Говорит тип, который смеялся над моим пением.

– Над вашим пением. А песня была действительно странная. Дрозды, появляющиеся из пирога? Это ведь шутка!

До того, как я успела ответить, группа внезапно остановилась. Мы вышли на возвышенность и можем окинуть взглядом просторы, по которым нам еще предстоит пройти. Единичные деревья отбрасывают узкие тени, вдали через коричневые земли высохшей местности тянется голубая лента Темзы.

– Вы слышите? – кричит Уинстон.

Я напряженно вслушиваюсь. – Винты вертолета!

– Прячьтесь, – кричит он.

Повстанцы испуганно смотрят на небо, некоторые бросаются на землю. Другие бегут вниз с холма, чтобы спрятаться у его подножия.

Скиннер хотел и меня уложить на землю, но я качаю головой.

– Давай! – Я хватаю его за руку, и мы бежим вниз по склону. Я надеюсь, что он достаточно видит, чтобы не оступиться и не упасть.

Шум усиливается, я уже вижу в небе черную точку – вертолет. Он стремительно приближается к нам. Пробежав дальше, мы пытаемся скрываться в тени немногочисленных деревьев. Отбежав от остальных метров на сто, я останавливаюсь возле ясеня и осматриваюсь в поисках вертолета. Прикинув, какую дугу он сделает, пролетая над нами, мы со Скиннером вжимаемся в увесистый ствол дерева, так, чтобы нас не заметили.

Гул винтов вертолета становится все громче. Скиннер что-то говорит мне, но я ничего не могу разобрать, вижу только, как он шевелит губами. Я даю ему понять, что из-за шума ничего не слышу и выглядываю из-за дерева. Немногочисленные травинки и ветки склоняются от ветра, производимого винтами вертолета. В нескольких метрах от нас я обнаруживаю Уинстона и нескольких женщин, лежащих у подножия холма.

Вертолет приближается. Чертовы туристы, посещающие трущобы. Я слышала о них, но к счастью мне еще ни разу не приходилось сопровождать Пейшенс и ее отца в таких поездках.

Я задерживаю дыхание, когда пилот опускает машину прямо над возвышенностью. Сначала я подумала, что они хотят здесь приземлиться, но затем понимаю, что ошиблась. Из окна высовывается что-то длинное и черное, после чего раздаются выстрелы. Некоторые повстанцы подскакивают, но тут же получив несколько пуль, падают на землю.

– О, нет, – шепчу я, но мой голос теряется в шуме.

Я чувствую, как Скиннер рядом со мной напрягся. Я беру его за руку и сжимаю ее.

– Нас предали! – орет он мне прямо в ухо.

Я испуганно смотрю на него. – Откуда ты знаешь?

– Это вертолет моего отца.

Из вертолета все еще раздаются выстрелы, и я еще больше вжимаюсь в дерево.

Уинстон, широко распахнутыми от ужаса глазами, смотрит на вершину холма, где продолжают падать замертво его друзья.

Затем вертолет удаляется так же быстро, как и появился.

Скиннер хочет выбежать, но я задерживаю его. Нас все еще могут увидеть.

– Нет, – говорю я. – Ты уже ничем не можешь им помочь.

– Он взял курс на деревню! – кричит Скиннер и резким движением высвобождается из моей хватки.

Прежде чем до меня доходит смысл его слов, он выбегает из нашего укрытия и устремляется вверх. Прикрывая руками глаза, он осматривает местность.

Я собираюсь последовать за ним, но Уинстон хватает меня за руку.

– Нам нужно унести пострадавших. Мертвых можете оставить, но пострадавших нам нужно доставить в безопасное место.

– Я... – «Пейшенс» – проносится у меня в голове. Она ведь еще в деревне. Сай конечно хороший смотритель, но он не сможет защитить ее от нападения с воздуха. – Я ..., – бормочу я, высвобождаюсь из рук Уинстона и бегу по небольшой горе вверх, мимо безжизненных тел людей, с которыми я шла весь день.

– У нас нет шанса! – говорит Скиннер дрожащим голосом.

Я смотрю вдаль. Небо такое ясное, что виден горизонт. Я вижу, что вертолет снова теряет высоту. Наверное, он уже долетел до деревни. Я приблизительно рассчитываю в голове, насколько он далеко от нас. Даже если я побегу туда, мне понадобится слишком много времени. Два, а может быть и три часа. Я чувствую себя усталой и беспомощной. Я не была готова к такой ситуации.

– Помогите... – жалобный голос доводит до дрожи. В нескольких шагах от меня лежит молодая женщина, вся в крови, но живая. – Помогите, – снова говорит она и протягивает ко мне руку.

Краем глаза я вижу Уинстона и еще двоих мужчин. Они ходят между телами повстанцев в поисках пострадавших.

– Пожалуйста...

Я смотрю на Скиннера, который стоит на месте как вкопанный и смотрит вслед уже исчезнувшему вертолету. Я знаю, что он сейчас чувствует. Слишком хорошо знаю.

– Помогите...

Я прогоняю то тупое чувство, распространяющееся в моем теле и пытающееся взять надо мной верх. Если промышленники действительно планируют напасть на деревню, то я все равно ничего не смогу сделать. Но неважно как часто я говорю себе это, мое сознание отказывается это воспринимать. «Пейшенс»– снова и снова проносится у меня в голове.

И тем не менее. Теперь моя помощь здесь нужнее.

Наконец кладу руку пострадавшей мне на плечо и поднимаю ее. Моя обязанность отнести ее в тень, остальное должен уладить Уинстон.

– Джо... – Скиннер поворачивается ко мне. Между бровей у него образовалась складка. Видимо, он не понимает, чем я занята.

– Сейчас, – кричу я и продолжаю тащить стонущую от боли женщину. У меня режет глаза и шумит в голове.

Что делать? Что делать? Что делать? Я снова и снова задаю себе этот вопрос. Он точит меня. Но ответа у меня нет.

– Джо!

Я игнорирую Скиннера. Мучаясь угрызениями совести.

Затем раздаются выстрелы. Глухие выстрелы вдалеке.

Пейшенс! Она еще в деревне...

– Пожалуйста...– стонет женщина, как будто услышав мои мысли.

–... Я отведу тебя в безопасное место, – слышу я свой надломленный голос. Женщина медленно двигается дальше, обессилено переставляя ноги. Я кладу ее под дерево, которое, по крайней мере немного, отбрасывает тень. Затем я оборачиваюсь к Уинстону, но нигде его не обнаруживаю.

– Джо!

Я шепчу ей несколько успокаивающих слов, собираюсь с силами и бегу обратно вверх на холм. – Я знаю, знаю, – запыхавшись, говорю я.

Но Скиннер имеет в виду нечто другое. Он вытянул руку, указывая на небо. Вертолет возвращается.

– Что...? – начинаю я, но не могу до конца сформулировать вопрос. Я не знаю, что это значит.

– Прячетесь, – кричит Уинстон где-то позади нас.

Но в этот раз на это нет причин.

Стоя плечом к плечу, Скиннер и я смотрим на вертолет. Он летит низко, делает поворот, но не атакует нас. Я смотрю наверх. От того, что я вижу за стеклами иллюминаторов, у меня перехватывает дыхание.

Пейшенс. Ее испуганное выражение лица, в окружении бледных лиц Купидов.

Глава 62

Мы решаем, что должны вернуться в деревню. Сай единственный, кто может знать о возможном местонахождении Пейшенс. Если конечно он еще жив. Мне даже думать не хочется, о том, что могло с ним случиться, поэтому цепляюсь за мысль, что он еще жив. И что мы вместе найдем решение. Мы со Скиннером решили бежать. Хоть мы и подстегиваем друг друга бежать быстрее, у меня все время такое ощущение, что мы почти не двигаемся с места. Уже стемнело, когда мы, наконец, увидели вдалеке деревню.

Несколько домов горят и пылают в темноте.

– Огонь, – хриплю я и бегу еще быстрее.

Скиннер следует за мной.

Перед нами первые сгоревшие дотла здания, позади, в центре деревни, дома еще горят. Некоторые жители Ничьей Земли бегают вокруг, пытаясь как-то потушить огонь, но большинство из них уже давно нашли безопасное место или лежат на земле. Застреленные, и уже не нуждающиеся в помощи.

– Скиннер, гостиница! – говорю я, и он понимает.

Он берет меня за руку и тащит за собой. Мы ловко уклоняемся от падающих балок, протискиваемся мимо столбов огня.

– Впереди! – Скиннер останавливается и качает головой.

Перед нами, ярким оранжевым цветом, пылает гостиница. От нее остался только черный и обугленный каркас, торчащий из пламени.

Я закрываю рот рукой и чувствую, как подгибаются мои коленки, и падаю на землю.

– Джолетт, вставай!

Мне так нужна пауза, конечная точка, остановка. Я закрываю глаза. Пламя, бушующее позади меня, греет спину, плечи, руки...

– Ты не можешь отдыхать здесь! – Скиннер тянет меня, но я не в состоянии встать.

Мали и Сай... Мали и...

– Джо, вставай!

– Сай...– бормочу я. Дым одурманивает меня.

Я слышу кашель Скиннера, он рывком ставит меня на ноги.

– Ты хочешь сгореть?

Он тащит меня за собой. Мои ноги слушаются его, а не меня, спотыкаясь, бреду за ним. Огонь. В голове мысли о том, что нам говорили об огне в школе созерцателей. Восемьдесят процентов всех жертв пожара задыхаются в закрытых помещениях.

– Джо, дальше! – кряхтит Скиннер. Едкий дым изматывает. Его силы тоже на исходе.

Пламя побороть пламенем.

Я бегу дальше. У меня такое ощущение, что в любой момент может произойти разрыв легких. Позади меня слышатся крики.

– Огонь ... – шепчу я. – Победить огнем... Сай...

– Я не Сай. Сай мертв, а теперь пошли! – Скиннер держит меня еще крепче, как будто боится, что я вырвусь и брошусь в огонь.

– Нет, – я пытаюсь кричать, но у меня пропадает голос и весь мой протест переходит в жалкий кашель. Я останавливаюсь.

– Джо... – умоляет он меня. – Ты должна двигаться дальше.

Я пытаюсь собраться с силами и оглядываюсь. Мы окружены стеной огня и густым, черным дымом. – Очаг пожара, – с трудом выдавливаю я из себя.

Передо мной появляется бледное лицо Скиннера, немного ожившее в свете огня, но затем опять исчезает в дыму.

– Скиннер...? – Я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь вокруг, потеряв ориентацию и тяжело дыша. Так невыносимо жарко и бесконечно шумно. Огонь трещит все громче.

– Скиннер?

Меня хватает чья-то рука и тащит сквозь густой туман за собой.

– Очаг пожара, – кашляя, говорит Скиннер и натягивает футболку на рот.

Я делаю тоже самое и надеюсь, что он действительно понял, чего я от него хочу. Он понял.

Пройдя несколько метров, мы вырываемся из огненного ада и натыкаемся на обугленные кости.

– Очаг пожара, – хрипит Скиннер. Я готова броситься ему на шею от радости, но на это нет времени.

Вместо этого я несколько раз глубоко вдыхаю, собираюсь с силами и кричу сквозь пылающий огонь. – Сай! Мали! – Я издаю громкий свист.

– Сай! – присоединяется Скиннер. – Мали!

Я делаю несколько шагов вперед, глубоко вдыхаю. Здесь все еще пахнет копотью, но дым уже не такой едкий, как еще несколько минут назад.

В школе созерцателей нас учили, что огонь можно победить огнем, тем самым лишив огонь питания. За такое короткое время Сай вряд ли успел устроить еще один пожар, но, несомненно, воспользовался своими знаниями и спрятался. Если он где-то и прячется, то наверняка здесь, где начался пожар, ведь пламени больше не на что перекинуться.

– Мали! – кричу я снова, и вдруг раздается самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала в своей жизни.

Хриплое, но такое знакомое тявканье.

– Мали! – Я бросаюсь вперед навстречу моей собаке. Одним прыжком она преодолевает кучу сгоревших деревянных балок, подбегает ко мне и начинает лизать руку. Я быстро осматриваю ее. Не считая нескольких обгоревших волосков, я не обнаруживаю у нее никаких повреждений. От облегчения, обнимаю ее за шею и позволяю ей облизать мокрым языком мое лицо. Но радость от встречи длится недолго. Мали быстро освобождается из моих рук и отбегая от меня на несколько шагов, начинает лаять, громко и требовательно.

– Она знает, где он! – Я вскакиваю и следую за Мали по выгоревшей земле и все еще пылающим деревянным доскам. – Сай, – кричу я, а моя собака лает, как бы соглашаясь со мной. Мы бежим дальше, за угол дома, который кажется почти целым. И вот он лежит, среди мусора и горящих досок.