Текст книги "Пепел и кровь. Огненный ученик (СИ)"
Автор книги: Н Свистунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)
***
Больше полугода, а точнее до 25 мокряка, 9 месяца в году по имперскому календарю, я безвылазно проторчал в пределах двух островов. За это время полностью взял под контроль свои силы и смог вызывать пламя в любом состоянии души только лишь по одному желанию. Для призыва огня перестал нуждаться даже в самом тихом и незначительном слове, не говоря уже о жестах и медитациях. Впрочем, иногда продолжал пользоваться пассами рук, но это только из-за выработанной привычки.
Единственным ограничением для воспламенения мной чего бы то ни было стало наличие маны. Но огонь это огонь. С ним я почти одной крови, а вот с остальным имелись определенные трудности. Исцеление касанием мне так нормально и не давалось, я причинял немалые боли тому, кого лечил. Дистанционное лечение не давалось и так. Хуже чем с этим было только с регулярными попытками сотворить немного воды.
Достаточно хорошо, но не идеально обстояло дело с укреплением собственного тела. Тут я умудрялся держаться на среднем уровне прогресса, но видимых изменений от магии не получил. Кости стали крепче мышце сильнее, но магия не изменила моего внешнего вида. Все внешние изменения носили относительно естественный характер. Я значительно окреп и все больше походил на взрослого мужчину. Рога достигли в длину девяти сантиметров – знаю точно, потому что свою гордость измерял регулярно. Обзавелся взрослой растительностью на лице вместо подросткового пушка. Стал несколько выше и значительно раздался в плечах, но повторюсь это в наибольшей степени от упражнений и взросления.
Не особо выделяясь внешне, ну, насколько может не выделяться крепкий и красивый молодой сатир, я стал довольно крепким и живучим существом. Укрепив кости, мышцы и кожу мне стало сложно порезаться или случайно сломать конечность, но мечом или кинжалом меня все еще можно было проткнуть, а мои кости все еще можно было переломить булавой или перерубить топором.
Телепорт мой не стал намного лучше, но я освоился достаточно, что бы воспроизвести эту магию с минимально необходимой концентрацией. Несколько огненных зачарований изучил до такой степени, что начал недолюбливать. Горы оружия так и вставали перед глазами. Больше практических успехов, о которых стоило говорить, и вовсе не было. Но зато изучил достаточно многое из теории магии и получил начальные знания по двум языкам, одним из которых был широко распространенный как в Империи, так и за ее пределами староэльфийский. Тут без специальной магии применяемой наставниками я не добился бы и половины имеющегося успеха. В общем, теоретические знания гордости не вызывали.
Гордился я не теорией и даже не практикой в магии. Рукопашный бой и владение посохом давались мне без магии столь легко, что без каких-то чрезмерных усилий я превзошел не только Салята, но и всех остальных учеников. А ведь они начали свое обучение несколько раньше нас и в некоторых вещах значительно опережали.
Если брать все мои знания в целом, для проведенного в Близнецах срока успехи были хоть и не блестящие, но и не слабые. Со слов мэтров средние результаты, при большом потенциале. Особенно их радовали объемы моей маны. Теперь я горел и не только и не столько горел при любом удобном случае, сколько тратил магическую энергию без остатка во время работ в подвале. Попутно выявилась закономерность не удивившая никого кроме меня. На огненные заклинания маны у меня тратилось значительно меньше чем на иные. Например, в случае успеха с сотворением воды, даже истратив всю ману, я не мог конденсировать из окружающей среды полный стакан воды. Моим личным рекордом было чуть больше половины стограммового сосуда, после чего я рухнул без сил. Меньше пятидесяти грамм!
Время шло. Занимались и учились мы, как и раньше, вместе с Салатом. Он был куда более прилежным учеником и добился значительно больших успехов во многом. Мне даже ставили его в пример, но только не в тот день. Мы изучали левитацию. Делов то: сосредоточься, абстрагируйся от мира, представь себя невесомой пушинкой, зачерпни ману и ливитируй. Вроде все предельно просто. Да мне зачарование моей первостихией сложнее далось, чем это. А у остроухого ничего не выходит. После нескольких бесполезно убитых часов ругаться матом стал не только я, но и мэтр от которого никто не слышал, ни одного нецензурного слова.
Эльф скрипел зубами, медитировал, что бы сосредоточится и пробовал снова, но раз за разом следовала неудача. У моего компаньона никак не получалось абстрагироваться и поверить в то что он пушинка. Не мог он заставить себя поверить, что может весить легче воздуха. У эльфов вообще плохо с воображением. Я не понимаю, как они свою философию со стрелами разработали при таком воображении. Или там все же не философия, а нечто куда более рациональное? Недаром же они лучшие лучники?
– Все. Я не знаю что делать, – тихим голосом поразился Вент, который и сам был рациональным и упорным эльфом.
Мэтр Вент был относительно молодым, но очень опытным наставником. Сразу после того как он закончил собственное обучение этому магу повезло найти ученика и пройти испытания на мэтра. Он сам выучил найденного ученика, и это дело ему так понравилось, что он так и остался в Близнецах преподавать. Учеников всегда было немного, но они были всегда и к тем дням Вент имел большой опыт преподавания, даже если сравнивать с другими учителями. Ведь те частенько прерывались и отправлялись по тем или иным делам в мир, а он нет.
– М-м-н-да, – протянул я, глядя то на преподавателя, то на друга. – Я телепорт, только сидя в карцере освоить смог, – решил напомнить всем известный случай.
Вент намек понял, но все равно спросил.
– И что?
– Может его тоже, в какую экстремальную ситуацию засунуть?
– Засунь себе... – за проведенное вместе время Салят нахватался от меня много слов не достойных прилежного ученика, но при старших сдерживался, вот и проглотил рвавшиеся грубости.
– С крыши скинуть, – не то подумал, не то спросил метр и если спросил, то тут же сам ответил на свой вопрос. – Рискованно.
– А если в яму посадить и не выпускать пока сам не вылетит? – внес свое предложение я.
– Тогда давай его уж лучше в карцер посадим! – эмоционально всплеснул руками наставник. – Это получится наказание без вины, – подытожил он.
На этом и закончили учебный день. Разошлись по своим делам. Время было довольно позднее, и я отправился к себе. Вымотался за день, и не хотелось совершенно ничего. Дверь в комнату за собой просто прикрыл, оставив без внимания запор. Здесь не воруют и без стука не заходят. Сняв обувь и теплую шерстяную ученическую мантию, повалился на кровать и провалился в сладостную дрему, какая доступна только по настоящему уставшим.
Вроде только закрыл глаза, а уже кто-то тормошит за плечо. Утро уже что ли? Проспал? Нет в комнате еще темно, хотя окно раззановешено. Рядом с кроватью сидит Салят и смотрит несчастными щенячьими глазами.
– Салат, ебать облезлую козу, тебе чего не спиться? – недобро спросил, растирая глаза.
– Не могу уснуть, – опустив взгляд на пол, признался эльф.
– Так мне что сцаную колыбельную тебе спеть? – моему возмущенью не было предела.
– Колыбельная не поможет, – почти прошептал он.
– Тогда какого собачьего хера тебе надо?! – всплеснул руками садясь на кровати.
– Не кричи. Я хочу пробовать этот метод, – это было сказано неожиданно окрепшим голосом под твердый взгляд.
– Какой еще ебаный метод?! – не сообразил сразу, о чем он.
– Хочу выпрыгнуть из окна, но один боюсь. Ты же прыгнешь со мной? – и снова взгляд по щенячьи преданный.
Я не стал отнекиваться, хотя первоначальной мыслью было послать ушастого куда подальше и спокойно лечь досыпать.
– Вот сосок от шлюшей титьки! Ты хорошо подумал? – в комнате загорелась жирная парафиновая свеча.
Для такой мелочи мне достаточно только щелкнуть пальцами, образно говоря. На самом деле физических действий в этот момент с моей стороны вовсе никаких не происходит и это скорее щелчок манной, которого никто кроме сильного мага не увидит. А вот магические светильники не люблю. У них природа не огненной стихии, а что-то связанное со светом и волнами. Тут я пока слабо разобрался, наверное, поэтому и недолюбливаю.
– А как ты думаешь, почему я не спал? – с ехидством ответил вопросом на вопрос мой друг и компаньон.
– Ясно, – помассировал виски, сгоняя остатки сна, и поднялся с постели, делая разминочные движения руками и плечами. – Отсюда слишком низко. Даже мякнуть не успеешь не то, что плетение сотворить. Пойдем на самый верхний этаж, а еще лучше на крышу. Падение оттуда гарантированная смерть даже для нас, так что соберись и сделай все как надо. Если все же не получится, дергай себя телепортом. Телепортом дернуть себя точно сможешь, потому что я, скорее всего, тебя дернуть не смогу? – в случае серьезных разговоров мат из моей речи стал постепенно исчезать. Сказывалось влияние образованных людей.
Вместо ответа парень с тихим хлопком воздуха, мгновенно заполнившим опустевшее пространство телепортировался в коридор, и с уверенным видом вошел через дверь, как обычный эльф или любой другой разумный.
– Так сойдет? – спросил Салят с ироничной улыбкой.
– Попиздалили, – я махнул рукой в сторону выхода, обулся, глянул на изрядно помятые во время сна рубашку с брюками, которые так и не снял прежде чем лег в постель и мы пошли.
Дальше был долгий подъем по охватывающим спиралью башню лестницам. Мы поднимались на самый верх, мимо классов с оборудованием для занятий, мимо лабораторий различного назначения, складов ингредиентов, рабочих кабинетов и прочего, прочего, прочего, что хоть как-то и когда-то могло пригодиться сообществу.
Чем выше мы поднимались, тем сильнее был слышен воющий за стенами ветер. Здесь на равнине, выше уровня холмов его мало что сдерживало, и он был довольно силен. Обязательно нужно учесть ветер во время прыжка или мы просто рискуем впечататься в стену башни. Нужно прыгнуть так, что бы он отнес нас в сторону желательно подальше, а то и полукрышек-юбочку зацепить можно.
– Меня что-то потряхивает, – сказал перед выходом на крышу эльф.
– Поздно, – тихо прошептал я. – Если сейчас уйдем, ты сам себя после будешь трусом считать. Решился делать – делай до конца. Как говорят, вынул нож, тогда режь.
Он закивал, еще раз услышав то, что я заявлял ему не раз.
– Ты прав. Папа говорил, что со страхом нужно бороться всегда иначе он не просто поселится в сердце, а переполнит его и разорвет на клочья, – сказав это, остроухий сам открыл запоры лючка и выбрался наружу.
Ветер захлопал его мантией, и я пожалел о том, что оставил свою в комнате. По сути своей ученическая мантия это плащ из крашеной шерсти, который служит не только для опознавания мага ученика, но и для сохранения тепла в каменных цилиндрах зовущихся Близнецами. Особенно это утепление актуально в зимний период, когда поднимаются вот такие ветра идет холодный дождь и по утрам замерзают лужи. Тогда как раз до первого месяца зимы оставалось всего семь дней. Камины и жаровни уже не всегда справлялись со своей задачей. Что бы ни мерзнуть помимо мантий приходилось прибегать еще и к магии.
Усилием воли разжег огонь в груди. Благодаря этому привычному и даже приятному внутреннему жару холод стал не так страшен, и я смело вылез на крышу, где зябко ежился мой товарищ.
– Прыгать будем по ветру! – оповестил я.
– Хорошо! – Салят направился к нужному краю, расположенному как раз над мостом соединяющим Близнецов.
– Пиздец как высоко! – заглянул я за край и, увидев пятнышко света исходящего от фонарей, что освещали выход на мост.
– Давай прыгать, а то я не решусь, если протянем! – эльф тоже заглянул за край, но в его глазах не было моего восторга.
– Ебашь, командуй сам!
– Хорошо! На счет три! Раз! Два! Три!
Я без сомнений шагнул за край и скосил взгляд на шагнувшего следом эльфа. Не струхнул. Это рожа у него бабская, а сердце настоящего мужика. Смелый до безрассудности. Вон чего удумал и сделал. Я бы наверно не решился, если бы с левитацией нормально не освоился.
Ветер не только по-разбойничьи свистел в ушах, но и, как было задумано, относил нас от башни. Я подал точно на мост, а Салят немного левее в воду озера, но в случае обычного завершения свободного падения смерть гарантирована обоим. Вся разница будет в том, что от меня останется отбивная, нафаршированная мелкими осколками костей, а его труп будет немножко целее.
– Ливитируй давай! – что было сил, прокричал я.
Расстояние до земли не было так велико что бы наслаждаться полетом. Всего несколько секунд свободного падения, да и то половина подарена не расстоянием от вершины башни до земли, а ветром.
– Телепорт! – кричу, увидев вдруг панику на его лице.
Мое тело тормозит действие левитации, меня отнесло в сторону, и мост не помешал увидеть, как тело товарища, подняв кучу брызг, плюхнулось в воду.
– А-а-а! – вырвалось из моей глотки и, сбросив левитацию, бросился следом за другом вводу.
Я искал и искал, нырял все глубже и глубже, но Салята не было. Я бы так и продолжал пока не утонул сам, но приплыла лодка со слугами Ковена и мэтром Вентом на борту. Шального и ничего не понимающего они вытащили меня из воды, и не дали бросится обратно. Я смутно помню, что было дальше, но, кажется, я матерился, так как никогда и отбивался от них, так что многим наставил синяков. Я умолял и угрожал, но меня никто не пустил обратно вводу.
Меня бросили в карцер, где я и пробыл до утра мокрый, трясясь от холода и не в силах сообразить, что нужно сделать, что бы согреться. Когда на следующий день после обеда дверь открылась, я уже соображал достаточно четко и, увидев перед собой Вента, с двумя вооруженными слугами поднялся им на встречу.
– Вы его нашли? – спросил, не узнавая собственный голос.
– Его ищут и сейчас, но надежды мало. Обыскали все побережье и озеро. Его нигде нет. Тело, скорее всего на дне, – наставник говорил, опустив глаза, как будто это он, а не мы был виноват во всем произошедшем. – Сейчас мы предстанем перед Капитулом.
Последних слов я не слышал. Снова как пыльным мешком по голове стукнули, но в этот раз очухался гораздо раньше. Пришел в себя, когда входили в обширный зал заседаний, представляющий собой полукруг башни разделенной надвое. В дневное время, то есть сейчас, помещение освещалось стрельчатыми окнами, с витражами, изображающими сцены побед магов над врагами Империи, а в ночное сияющей начищенным серебром люстрой в виде переплетенных между собой десятков змей, из пастей которых торчали десятки свечей. Пол был покрыт мозаикой из тысяч кусочков складывающихся в цветную и довольно точную карту нашего материка с именем Шварль со всеми прибрежными водами и островами.
В зале подковой располагались мощные столы с ножками в виде кошачьих или тигриных лап для членов Капитула и мэтров, имеющих право голоса. На всех столах стояли подсвечники в виде поднявшихся на хвостах и задравших вверх головы змей. Мест за столами было не меньше 50, но маги в таком количестве появлялись только для совещаний по самым чрезвычайным вопросам. Сейчас было всего четыре заседателя: кастелян, два магистра и сенешаль, что присутствовали в, то время на Мертвом озере. Рядом со мной был метр Вент, который тоже собирался говорить и он-то и начал первым, посвятив всех присутствующих в то, что было вчера на занятиях и чем они закончились. При этом он открытым текстом возложил часть вины за происшествие на себя, аргументировав это тем, что не дал нам прямого запрета, хотя мог предположить, что мы сотворим нечто подобное.
Потом мне пришлось рассказать в мелких подробностях как ночью ко мне пришел Салят и как мы с ним прыгнули.
– ...Я виновен господин сенешаль, – подытожил я свой рассказ.
– В чем же ты виновен? – после секундной задумчивости спросил высокий статный мужчина человек с еще не поседевшей бородой лопатой и не полысевшей кудрявой головой.
Издевается? Или просто хочет узнать, полностью ли я осознаю степень своей вины? Он мужик рассудительный так что, скорее всего, второе.
– Я потворствовал Саляту в глупой затее. Я не отговорил его, а наоборот подтолкнул к этому шагу. Скажи я пару правильных слов, а не то, что сказал, когда он засомневался, и прыжка бы не было.
– Смотри-ка! Он и правда понимает, – прокаркал, точно старая ворона, вечный старик кастелян, которого иначе как Стариком или Пескосыпом не звали уже лет 100, наверное.
Он был настолько стар, что никто из учеников и теперешних адептов не помнил его иным, возможно даже нынешний великий магистр не знал его молодым, но у него не спросишь. Казалось, это сборище костей обтянутых кожей сейчас рассыплется на отдельные фрагменты, но он все еще жил и с каждым годом становился все скупее и сварливее.
– Вас обуяла эйфория, – продолжил сенешаль. – Ты думаешь вы одни такие? Так вот нет. Таких мнящих себя бессмертными и совершающих безрассудные поступки тут и до вас была куча и после будет еще одна. Вы считаете себя исключительными и не понимаете степени опасности того что совершаете. Раз маг значит, все могу. От этого предположения наши ряды уменьшаются сильнее, чем от всех реальных опасностей, потому что оно верно, но только отчасти, – он сделал паузу и продолжил чуть сменившимся тоном. – В этом виноваты все, а когда виноваты все, значит, невиноват никто. Выйди из зала, и подожди где-нибудь, мы примем решение по этому вопросу и объявим его тебе, – закончив, старик сделал рукой жест подтверждающий призыв к уходу.
Мы с Вентом вышли из зала заседаний Ковена, но пока ожидали, не проронили, ни слова, а потом магистры объявили свое решение. Ждали мы в небольшой комнате, вдоль стен, которой стояли резные лавочки с высокими спинками и ножками в виде кошачьих лап, как и ножки столов в зале. Лавочками и общей пустотой это место напоминало комнату ожиданий перед кабинетом великого магистра, но тут имелось одно очень большое окно с неестественно прозрачным стеклом и вместо портретов юных адептов висели портреты наиболее прославленных магов. Йоля тут тоже была, но она имела привычную для меня внешность прекрасной богини.
***
Время тянуть никто не стал. Мне дали всего несколько часов на сборы. Вечером в одном из армейских лагерей неподалеку от Годора должен был остановиться небольшой армейский караван со снаряжением и кое-каким пополнением для пары приграничных крепостей. С рассветом этот караван должен был отправиться в путь, и я должен был отправиться вместе с ним. Иначе пришлось бы ждать следующий караван пару дней.
Хотел было напоследок зайти в комнату Салята и, возможно, взять что-нибудь на память, но не смог и сразу отправился в подвалы к Мунку. Ключи от складов вооружения и снаряжения находились у него, а мне предстояло подготовиться к путешествию в зону никогда непрекращающихся на протяжении многих лет боевых действий.
– На границу? – спросил гном, который уже слышал, что-то о произошедшем, но не знал всех подробностей.
– На нее родимую, – опустил седалище на табуретку и уставился на зачарователя. – Надеюсь, у тебя найдется, чем срам прикрыть и что в руки взять.
– Они там ебу дались что ли, – неожиданно эмоционально всплеснул руками коротышка адепт.
– Ты чего? – мое удивление было куда меньше, чем могло бы быть.
– Ты не представляешь, в какую задницу они тебя отправляют, но эти-то старые маразматики и дебилы должны представлять. Там и адепта легко убить могут! Там пустынники! – гном был готов сорваться на крик.
– Пустынники, – безразлично пожал плечами я.
– Ты что? Вообще не соображаешь? Тебя там убить могут.
– Могут, – я согласно кивнул. – Мне сказали, что если жив, останусь, то жизнь хотя бы свою ценить научусь.
– Вот скажи, сколько у тебя атакующих заклинаний? – он ткнул в меня пальцем.
– Я маг огня, – посмотрел на него с легким недоумением. По моему мнению, я сам был как одно сплошное атакующее заклинание.
– Наш Совет совсем пизданулся, – Мунк покачал головой.
– Может быть. Я рад поехать.
– Рад он. А как учиться будешь? У тебя же знаний никаких.
– Там будет у кого.
– А-а-а! – протянул Мунк. – Что бы им всем кисло было! Но я сделаю все что смогу. Никто не скажет, что я тебе не помог. Снаряжу в лучшем виде, – адепт зафыркал и замахал руками призывая идти за собой. – Чего расселся, поднимай жопу и пошли в оружейную комнату посох подберем, да нож какой получше.
– Нет. Нож не надо, – покачал головой, понимая, что отцов Лунный блик ни на какой другой нож не променяю, как бы тот хорош не был.
– Нож в походе и бою обязательно нужен, – остановился гном.
– У меня хороший нож, – махнул рукой.
– Как знаешь. Но посох подберем из лучших. Такие обычно новичкам не дают, но ты же мне как родной, – гном сдержанно фыркнул, видимо представив нас родственниками.
Мы прошлись по подвалам, и пришли в ту их часть, куда мне соваться не рекомендовалось, поскольку мог поплатиться за это здоровьем. По пути коротышка-кузнец отключил довольно много магических ловушек заставивших мое сердце вздрогнуть. Сначала шли не смертельные ловушки для излишне любознательных, но после они становились все опаснее и опаснее пока не становились откровенно смертельными. Некоторые из них были рассчитаны даже на то что бы с большой долей вероятности прикончить мага. Помимо магических ловушек имелись и чисто механические, но если, освоив начальную теорию плетений, я кое-как стал понимать, какую магию они несут, то чем грозят порождения механики, совершенно не понимал.
Отключив все ловушки Мунк привел меня к двери, полностью обитой железными листами и носившей следы серьезных зачарований. Плетения зачарований накладывались в несколько слоев и до конца я во всем не разобрался. Моих знаний хватило, что бы понять, что этой двери нестрашны не огонь не вода и скорее всего она способна сама защитить себя каким-то полем от таранных ударов.
– Кто-то думает, что сердце близнецов в кабинете великого магистра, но я считаю, что оно здесь, – гном достал из-за пазухи большой ключ с четырьмя расположенными крестом бороздками зубцов и полез к прикрытой железной шторкой замочной скважине. На шторке была гравировка в виде маленькой молнии, и когда наставник-зачарователь приблизил руку к ней, его ударило электричеством. Удар был легким, предупреждающим, но для того что бы маг начал матерится вполне хватило.
– Ты чего? – спросил я.
– Да забылся что-то. Отвернись, – зачарователь слегка виновато улыбнулся и я, пожав плечами, отвернулся.
За моей спиной что-то несколько раз щелкнуло и дверь даже не со скрипом, а с легким шелестом открылась. Из коридора потянуло озоном, как будто сразу же после грозы. Стало понятно, что хранилище было капсулированным, то есть, будто существовало в своем собственном мирке. Нам рассказывали о таких, но, разумеется, я их никогда не видел.
За дверью была комната, уставленная, увешенная и устеленная посохами всевозможных форм и размеров. Были здесь, как и довольно простые окованные железом шесты, так и столь причудливые, что я не мог представить, как их эффективно использовать в бою. Новоделы, сделанные ради практики магами-оружейниками Близнецов, здесь успешно соседствовали с оружием давно почивших магов. Новоделы стояли поближе и многие из них были сделаны из материалов попроще, а старое и старинное оружие пряталось в глубине у дальней стены. Предпочитая гарантированно хорошее оружие уже в бою и не раз, пошел к дальней стене, туда, где притаилась небольшая дверца, ведущая в неведомое мне место.
– А что там? – указал я на дверь.
Гном пошамкал губами, думая говорить или нет.
– Туда могут входить только члены совета Ковена, – ушел он от ответа.
Я печально взглянул на него, вздохнул, давая понять, что не верю в то, что сам кузнец и зачарователь там не бывал, но продолжать не стал. Настроение было совершенно не подходящее для настойчивых расспросов и не менее настойчивого любопытства.
У большинства посохов имелись собственные имена, и начать свой выбор я решил именно с имени. При этом проигнорировал стеллажи с различными посохами заряженными заклинаниями, поражающими на расстоянии. Там были, и посохи бьющие молниями, и посохи плюющимися ядом, и много еще какие, но мне нужно было верное оружие ближнего боя. Раз я сам по себе мечущая огненные снаряды катапульта, то не мне переживать о способности убить кого-то на расстоянии.
Прошелся вдоль стройного ряда соответствующих посохов расставленных на отдельном стеллаже, читая имена на маленьких бирочках: "Делец смерти, Вдовий плач, Леди отчаяние". Шел, перекатывая имена на языке и не глядя на само оружия. Отложились в голове только самые звучные, и только их произносил вслух. Говорят, от имени зависит многое и наверняка есть в нем своя магия, которой нельзя пренебрегать. Но и выбирать оружие только по имени довольно глупо.
Идя вдоль стеллажа в обратную сторону, не смотрел на имена вовсе, но не удивился, когда выяснилось что и внешним видом мое внимание привлекли те же три орудия смерти. Это были именно орудия убийства, имеющие не просто шипы или бойки, а самые настоящие ярко выраженные лезвия. По моему мнению, как раз то, что нужно иметь при себе отправляясь на войну, а не на пешую прогулку.
Каждой из трех посохов взял в руки, сделал им по нескольку взмахов. Делец смерти создан исключительно под рубящую технику и слишком тяжел на одну сторону. Эдакое своеобразное подобие секиры среди посохов. Для кого-то может быть идеальным, а для меня неприемлемо. Остались только похожие между собой Вдовий плач и Леди отчаяние.
Долго под напряженным взглядом гнома держа оба посоха в руках, но все же смог выбрать. Все решил след от старого практически "выдохшегося" зачарования на одном из посохов. Вообще-то зачарования были на обоих предметах. На одном было полностью заряженное и вполне стандартное контактное электрическое. На втором, понравившемся, было что-то наложенное много лет назад и не обновлявшееся на протяжении долгого периода времени. Это что-то имело огненную природу, и было мне совершенно незнакомо.
– Что за зачарование? – протянул один из инструментов смерти Мунку.
Гном бережно взял посох в руки и покрутил его, разглядывая со всех сторон, словно это могло помочь в опознании зачарования.
– Синее пламя. Довольно сложно плетение и будет требовать частой подзарядки. По свойствам сочетает в себе "Воспламенение" и "Накал" с добавлением визуальных эффектов. Сам не видел и не делал ни разу, но по описанию это раскаленная добела и объятая синим пламенем кромка лезвия. Выглядеть должно довольно эффектно, но как уже упоминал прожорливо и по боевой эффективности можно сравнить с обычным накалом, так что массово не применяется, – он вернул мне оружие.
Я еще раз вгляделся в структуру зачарования и решил что это своего рода знак. Вернул на место Вдовий плач с электричеством и еще пару раз взмахнул Леди отчаяние. Пусть я далеко не лучший из мастеров посоха и да же в первую десятку мне точно не попасть, но и я могу кое-что удивительно смертельное, так что эта штучка легко запляшет одновременно прекрасный и ужасный танец смерти в моих руках. Именно затанцует, поскольку она мне уже сейчас напоминает живое существо, а не предмет.
Леди отчаяние и на посох-то походила слабовато, впрочем, как и отвергнутый Вдовий плач. Больше они напоминали пехотные глевии, когда-то употреблявшиеся и в империи, а теперь сохранившиеся только в качестве экспонатов. Симметричное лезвие, длиной сантиметров 60 – 70, что, разумеется, превосходило все допустимые пределы длины клинкового оружия для не дворян. Формой клинок без причуд и странностей, что было бы не удивительно, ведь по соседству было немало таких. Оно совсем немного и плавно расширялось ближе к концу и заканчивающееся клиновидным острием. Из эльфийской стали, что позволило его сделать довольно тонким и дополнительно облегчить с помощью широких долов. Оно переходило в полутораметровую костяную рукоять, увенчанную ежом из вполне обычной, а не эльфийской или какой-то другой чудесной стали размером. Еж этот был размером с кулак подростка и не только был хорошим балансиром, но и сам мог послужить оружием. Не знаю, чья кость рукояти была использована в рукояти, но на вид и как выяснилось позже, на практике, по прочности она не уступала стали, разумеется, обычной. Когда-то рукоять-черен была оплетена, умелой рукой, но теперь оплетка истлела и нуждалась в замене. Похоже, успела где-то испортиться, прежде чем попала в оружейную. Тут-то благодаря магии она испортится, никак не могла.
Проворачивая Леди двумя руками в одном из классических вращений, что бы привыкнуть к ней, радовался, что маг может не сильно обращать внимание на некоторые общепринятые правила. Например, на те, что касаются, длинны лезвия клинка простолюдина. Не имей я статуса ученика Ковена, то обладание таким оружием могло закончиться для меня казнью, через повешение, а так ничего. Даже смотреть косо никто не будет. Именно поэтому длина меня не смутила, как и Мунка, ведь маги могли рассчитывать на кое-какие послабления в и исключения в некоторых Имперских законах, а в чем-то в правах даже превосходили дворян.
– Кто был его прежним хозяином? – спросил, не прекращая вращения, а на оборот, усложняя его и ускоряя.
– Если ничего не путаю, то не хозяином, а хозяйкой, – почесал щеку Мунк. – Небезызвестная Хоук. Эта дама блистала на всю Империю лет 200 назад и тогда же сгинула, оставив после себя только посох. Изготовил посох лично для нее некий мастер из оседлых эльфов востока Ференар. После ее гибели посох был найден далеко не сразу. Его нашли только через двадцать лет в логове перебитых горных троллей. По всей видимости, тролли и прикончили эту самую Хоук, – с пониманием кивнул на эти слова.
Тролли не умеют осознанно использовать магию, но при этом эти трехглазые твари одни из немногих существ которые могут использовать ману разлитую в природе. Будь они разумны, и могли бы править всем миром, как невообразимо сильные маги. Так же их способностей хватает только на то что бы очень быстро исцеляться, что дополняет их живучесть и делает из троллей очень трудно убиваемого противника. Такой мог убить даже мага. Особенно если не одиночка, а целое семейство или из засады. А уж если семейство нападет из засады, то и говорить нечего.
Я резко остановил свой "танец" с Леди.
– Ты про все посохи так можешь? – окинул взглядом комнату.
– Нет только про те, что имеют интересную историю. Некем не пользованные новоделы, для меня вообще на одно лицо, – отмахнулся как отчего-то незначительного гном. – Тебе восстановить это зачарование, наложить мое фирменное, или сам разберешься?
– Сам поколдую, но не сейчас. Время поджимает, и боюсь, меня могут прийти поторопить, – вздохнул я.
