Текст книги "Белая малина Сборник повестей)"

Автор книги: Музафер Дзасохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

XXXIII

Нельзя узнать человека, пока не съешь с ним пуд соли. Так говорят. Но жизнь пословицу опровергает. Есть такие люди, что их можно распознать за один лишь день. Вот, например, Темырцы. Он понравился мне с первой встречи. Не знаю уж почему, но я ему сразу доверился.

Когда мы сдавали первый экзамен, он сидел у меня за спиной. Как ему удалось разобрать написанное мной, не знаю, только он вдруг осторожно толкнул меня в бок. Я оглянулся, а он тотчас сунул мне бумажку. Я развернул ее и прочитал. Темырцы исправлял мою ошибку. Разве этот один факт не перевесит пуд соли? Ничего не знать о своей судьбе и заботиться о другом человеке!

С тех пор мы стали неразлучны. Мы и на занятиях сидим рядом, устроились в дальнем углу. Впереди нас – какая-то городская девушка, и в первые дни она прямо замучила нас. То и дело оборачивалась к нам и спрашивала: «Сколько времени?» А у нас часов-то нет. Девушка, оказалось, сдала свои часы в ремонт, и их никак не могли починить. Сто раз мы ей говорили, что у нас нет часов, но всякий раз, когда ей нужно было узнать время, она поворачивалась к нам. То ли она забывала, что у нас нет часов, то ли ей Темырцы приглянулся. И в перерывах между лекциями она часто к нему подбегала – то одно спросит, то другое.

По первоначальному списку в нашей группе должно было быть двадцать пять студентов. А теперь нас стало двадцать восемь. Двое остались на первом курсе вторично, а один перевелся с другого факультета. И среди этих двадцати восьми мы с Темырцы выделяемся. Во-первых, только у нас нет часов. Во-вторых, у всех, кроме нас, есть хорошие костюмы.

А когда впервые повалил снег, выяснилось, что только мы двое пришли в телогрейках, остальные в пальто.

Меня это нисколько не задевало. Дорогих вещей у меня никогда не было, да и без часов я обходился. Но беспокоило, что мы вместе с Темырцы выделяемся среди других. Хоть бы Земфира этого не замечала. Не наша односельчанка, а Земфира из Крупша. От нашей односельчанки Земфиры мне, признаться, больше никакого прока нет. Впрочем, и раньше не было. Пока я сдавал экзамены в институт, она успела выйти замуж за парня из Арыка. Как только я вернулся домой, мне об этом немедленно рассказала Дунетхан. Я понял, что сестре это доставило удовольствие. Трудно, говорит, найти человека злее Земфиры. Это она, мол, с виду такая тихая. Понял я, что Дунетхан догадалась, что Земфира мне нравилась, и хотела меня успокоить. Зачем, мол, страдать по плохому человеку, не заслуживает Земфира внимания.

А теперь вот другая Земфира появилась на моем пути. С нашей односельчанкой у нее и впрямь нет ничего общего, они даже не похожи. Но стоит мне увидеть однокурсницу Земфиру, как сердце вздрагивает, точно от укола. А она или не знает об этом ничего, или делает вид, что ее это не касается.

Как бы хорошо ни были одеты мои товарищи, меня это вряд ли будет задевать. Да пусть хоть золотые наряды носят, только бы Земфира была от них подальше. А раз так, то она будет ближе ко мне.

Три недели прошло, как мы стали студентами, а я не видел, чтобы одно платье Земфира носила больше двух дней. Например, синее в полоску платье, которое на ней сегодня, она надевала… раза два или три, не больше.

У Земфиры есть подруга, она живет в общежитии рядом с нами. Когда Земфира приходит к подруге, я даже слышу ее шаги в коридоре. А когда они громко что-либо обсуждают, я прислушиваюсь к их разговору.

Недавно посмотрел из окна комнаты и увидел Земфиру. Понял, что она направляется к подруге. Отошел от окна и стал прислушиваться. Стук ее каблучков мне доставляет удовольствие. Вот она подошла к дверям нашей соседки, постучалась. Никто не ответил.

– В кино они ушли, – услышал я чей-то голос в коридоре.

– Давно? – спросила Земфира.

– Нет, недавно.

Выйти в коридор я не решился. А ведь я мог объяснить ей, куда пошли соседки.

И все-таки я подбежал к окну. Земфира уже вышла на улицу. Тут мне в голову пришла глупая мысль: постучать в окно. Что я хотел этим сказать, сам не знаю! Мне не хотелось, чтобы она уходила, но ничего лучшего, как громко постучать в окно и привлечь ее внимание, придумать я не мог.

Земфира обернулась на стук, и наши взгляды встретились. Я-то хотел постучать в окно и сразу спрятаться. Так бы я и поступил, но Земфира обернулась слишком резко.

Надо же было оказаться в таком глупом положении? Я не знал, что мне делать, и стоял, как окаменевший истукан, будто она застала меня за воровством. Я застыл, и хотя это длилось мгновение, мне оно показалось вечностью. Земфира подождала, не скажу ли я ей чего-либо, потом пожала плечами и ушла.

После этого случая я почувствовал себя еще более скованным. Словно я взял у Земфиры что-то на время, да все никак не могу вернуть.

После занятий ко мне пришел Темырцы.

– Казбек, в понедельник нас посылают в колхоз… Ты знаешь об этом?

– Кто это тебе сказал?

– Я говорю тебе, а ты еще кому-нибудь расскажи.

– В понедельник? А сегодня у нас пятница… Завтра у нас еще будут лекции? – спросил я.

– Будут. И о поездке нам завтра объявят. Первый курс отправляют в Ацылык.

– Это где?

– Я и сам не знаю.

– Ацылык, Ацылык… Что-то знакомое.

– А воду ты никогда не пил?

– Ах да, это же название минеральной воды.

На следующий день нас отпустили с последней лекции. В понедельник надо было прийти с вещами к институту. Мне надо было отправляться домой и привезти теплые вещи. Вначале я хотел было ехать на поезде, но потом решил, что доберусь быстрее, если перехвачу какую-нибудь попутную машину. Уже стемнело, когда я наконец остановил грузовик и шофер довез меня до самого заготовительного пункта, а оттуда и до дома было недалеко.

Только я приблизился к окраине села, как услышал лай. Я прошел еще немного и почувствовал, что пес почуял мой приход.

Во дворе дома я сначала все внимательно осмотрел. Скотина, куры – все оказались на местах. Девочки уже спали, закрыв дверь изнутри. Вначале я стучал тихо, но никто не откликнулся. Тогда я постучал громче, но так и не смог разбудить сестер. И я стал громко кричать:

– Дунетхан! Бади!

Никто не отозвался. Может, их нет дома? Но почему дверь закрыта изнутри?

В это время соседи возвращались из кино, увидели меня.

– Что же ты так поздно приехал?

– Не мог раньше. Вот стучу домой, и никто меня не слышит.

– Недавно Алмахшит тоже вот так же стучал, – сказал сосед. – Но Дунетхан не открыла ему дверь до тех пор, пока он не рассказал ей всю свою биографию.

Я снова принялся стучать. На этот раз в доме послышался какой-то шорох.

– Дунетхан!

– Мы-ы? – послышался заспанный голос.

– Открывай дверь.

– А кто ты?

– Не знаешь меня, что ли?

– Не знаю!

– Казбек я.

– Чей Казбек?

– В этом доме разве несколько Казбеков живут?

Мне и в самом деле пришлось рассказывать о себе. Наконец я убедил Дунетхан, и она отодвинула засов.

– Ну и крепко же вы спите! – проговорил я. – Вы всегда так рано ложитесь?

– Да-а! – отвечала Дунетхан.

Что ж тут удивляться! И встают они рано. Ведь город и село – это не одно и то же. Устают девочки, вот и ложатся рано.

На следующее утро в гости ко мне неожиданно нагрянул Темырцы.

– Ты ведь в горы собирался? – спросил я. – А приехал ко мне?

– Не поехал я в горы. Ведь нам в понедельник в колхоз ехать, а тебе надо еще успеть убрать кукурузу. Так что будет лучше, если мы уберем кукурузу.

Вот что значит настоящий друг, не о себе, а обо мне подумал.

Вчера на занятиях я проговорился, что мне надо убрать кукурузу. Не могу же я оставлять ее в поле до тех пор, пока вернусь из колхоза. И снег может пойти, да и соседи меня ждать не могут – надо же на убранное поле скот выгонять. Да еще и тыкву, и фасоль надо убрать!

– Ни одну из работ нельзя оставлять на потом, – сказал Темырцы.

Все приступили к работе. Бади и Дунетхан были у нас за подсобных. На тыкву и фасоль у нас ушло немного времени. Кукурузные початки мы не только собрали, но и подняли на чердак. Кукурузные стебли тоже мигом срезали. Перевязали снопы прутьями орешника и аккуратно поставили в нашем саду.

Мы уже заканчивали работу, когда пришла наша соседка Хадижат.

– Да будете вы счастливы в жизни, – стала она благодарить Темырцы. – Хорошо, что вы о товарище заботитесь. Спасибо вам большое.

Хадижат пригласила нас к себе и на славу угостила. И мы с Темырцы в этот же вечер отправились в город.

XXXIV

Уже третью неделю мы в колхозе. Работаем с рассвета до вечера. Впрочем, обо всех этого сказать нельзя. Кое-кто из студентов отлынивает, прохлаждается в тени.

Сегодня один большеносый парень с исторического факультета рассмешил нас. Однокурсники окружили его и спрашивают:

– Эх, друг, если бы ты был лошадью, то помер бы с голоду.

– А вам-то какое до этого дело? – огрызнулся черноволосый.

– Постой-ка, не надо отвлекаться. Почему ты нас не спрашиваешь?

– Не хочу я этого знать.

– Нет, все-таки спроси. Почему бы ты помер с голоду? Потому что нос не позволял бы тебе щипать травку.

Во время обеда большеносому опять досталось. Вывесили стенную газету, а в ней художник нарисовал парня лежащим у копны сена и лениво отгоняющим мух.

Парень обиделся и помчался к нашему руководителю.

– В стенной газете меня облили грязью.

– Кто облил? – спросил преподаватель.

– А мне откуда знать.

Подошли к стенной газете, посмотрели. Преподаватель спрашивает:

– Что же тебе здесь кажется неверным?

– У копны сена, там, где я лежал, не было никаких мух.

Собравшиеся вокруг студенты словно только этого и ждали, так и покатились со смеху.

Но еще более удивительная история произошла на следующий день. Водовозом наш преподаватель поставил одного из лентяев. Вся его работа заключалась в том, чтобы два раза в день подвезти на поле воду. Перед обедом он, как всегда, отправился за водой. Когда он возвращался, к нему на подводу подсела девушка.

Мы бы и не знали об этом, но неожиданно услышали крик. Ребята бросились за бугор, откуда должна была появиться подвода, и застали девушку в слезах. Щека нашего водовоза была багряной – он получил хорошую оплеуху.

Перед обедом преподаватель собрал студентов перед станом и вывел парня вперед.

Все молчали, ждали, что будет. И тут преподаватель сердито спросил у водовоза:

– Почему ты так поступил?

А наш водовоз, не моргнув глазом, ответил:

– Потому что я ее люблю.

Наступила тишина. Преподаватель не знал, что сказать. И вдруг девушка выпалила:

– Что же ты до сих пор мне об этом ничего не сказал?!

Все засмеялись, инцидент был исчерпан. Никто не думал о том, чтобы наказать нахального парня. Уже за то, что он рассмешил столько людей, надо было его простить.

…К Земфире, как магнитом, притягивает людей. Я заметил, что все девушки пытаются завести с ней дружбу, да и она со всеми ладит. Конечно, я понял, что девушки пронюхали о том, что Земфира мне очень нравится.

О том, что я когда-то постучал в окно, я старался забыть. И Земфира ничем не напоминала мне о том случае. Я был благодарен ей за это. Уверен, другая девушка уже давно бы разболтала обо всем подругам.

Когда мы уезжали в город, колхозный председатель пришел нас проводить. Поблагодарил студентов, сказал, что помощь оказана серьезная.

Я слушал председателя, а сам внимательно поглядывал на Земфиру. Боялся, что мы попадем в разные машины. Оказалось, опасаться этого мне не стоило. Преподаватель решил, что каждый возвращается со своей группой.

Мы ехали по осенним порыжевшим степям. Солнце освещало степь, на душе было хорошо. Я не хотел слушать разговоры студентов о том, что вот, мол, все закончилось, все трудности позади. Для меня в этом ничего трудного не было. К такой работе я привык.

Мы добрались до города, попрощались, и я поспешил на вокзал. Нам дали отпуск на три дня. Я взял билет на самый поздний поезд, долго бродил по перрону. Поезд вышел со станции с опозданием на целый час. Так что пока я добрался до Ардона, было уже далеко за полночь. Вместе со мной сошли в Ардоне несколько женщин из соседнего села, но идти по степи в этот час они не захотели, решили переждать на станции до рассвета.

Я пошел один и, признаюсь, чувствовал себя не очень уютно. В эту осеннюю пору лисицы и волки рыщут по степи в поисках добычи. Человеку вряд ли следует их бояться, но и забывать тоже не следует. Ночь темная, всякое может случиться.

Возле Большого холма я свернул с дороги к стогу, прихватил с собой охапку сена. А вдруг все-таки волк на дороге повстречается? Я слышал, что в темноте у него глаза угольками горят. Волк огня боится, и если встретится мне, подожгу сено, брошу на него…

Да, впрочем, какие звери, какие волки! В нашем селе волк никогда никого не тронул, это я знал твердо. И все же одно лишь ожидание встречи с ним на ночной дороге всегда наводило страх на людей.

Скотину волк никогда не жалел. Бывали случаи, когда волки появлялись в нашем селе и уносили овец. Собаки поднимали лай, но никто из них не решался вступать в схватку с волком.

Неприятно думать об этом, когда идешь один по ночной степи. А тут, как назло, вспомнились страшные истории, о которых слышал в детстве. Рассказывали, что есть женщина-волк. Ночью она бросается в желоб мельницы и превращается в волка. Истребляет скот у тех, на кого она зла, и с рассветом опять принимает образ человека. Такие истории всегда обрастают подробностями. Помню, соседка наша божилась, что она твердо знает: в одну ночь женщина превращается в волка, а в другую – в кошку, и та кошка доит коров, после чего у них пропадает молоко.

Я отгонял от себя нелепые воспоминания, но все-таки прибавлял шагу. Домой я добрался под утро и тут же завалился спать.

Утром я обнаружил, что за три недели, пока я работал в колхозе, девочки заметно выросли.

Бади, оказывается, все дожидалась, когда я проснусь. Очень ей хотелось поделиться одной новостью. И как только я открыл глаза, она выпалила:

– Алмахшит тебе пальто купил!

– Какое пальто!

– Темно-синее, с меховым воротником, сейчас покажу. – Бади выскочила в соседнюю комнату и принесла пальто.

Я стал его разглядывать. Вот это да! Такого пальто в нашей группе ни у кого нет.

– Наверное, оно тяжелое? – проговорил я.

– Надень его скорее, а мы посмотрим, – предложила Дунетхан.

Я примерил обнову.

– Зимнее пальто тяжелым бывает, – сказала Дунетхан, обходя меня то слева, то справа. Пальто ей нравилось.

– Очень оно тебе идет. Носи его на здоровье.

Пальто было сшито как раз на меня.

– Когда Алмахшит был здесь? – спросил я у Дунетхан.

– В прошлое воскресенье.

– Он сказал, что в следующий раз и мне пальто привезет, – похвасталась Бади.

– Ты что, его об этом попросила? – строго спросил я.

– Нет, он сам мне предложил. Как только, говорит, в магазине появится, так я тебе куплю.

Пальто я, конечно же, захватил с собой в город. А вдруг ударят ранние холода?

Ребятам пальто понравилось, но они вспомнили, что в общежитии у одного студента недавно пропал полушубок. А вдруг и мое пальто украдут? Ведь с утра до трех часов в нашей комнате никого не бывает.

– А в городе у тебя нет родственников? – спросил меня Коста.

– Есть.

– Тогда не беспокойся. Пока пальто тебе не нужно, отвези его и пусть родственники хранят твое богатство.

Я и сам подумывал об этом, но идти на поклон к Тепшарыко мне не хотелось. Я до сих пор не могу забыть, как он меня встретил. И тут я вспомнил о Земфире. У нее есть в городе тетя. О, это прекрасная мысль. Тем более я уже знал телефон тети Земфиры.

Я позвонил по телефону. Трубку подняла Земфира. Мне показалось, что она недовольна. Но я быстро объяснил, что на этот раз я беспокою ее по делу.

– Тогда приноси пальто, я выйду на улицу, и ты мне его передашь.

– Я сейчас же приду, – сказал я. – Мне нужно полчаса. Ты будешь ждать меня внизу, у входа? Хорошо! Иду!

Я схватил пальто под мышку и вышел на улицу. Что ж, за полчаса вполне можно успеть дойти до четырехэтажного дома, в котором живет тетя Земфиры. Можно идти не спеша, но я тороплюсь.

Только повернул к трамвайной остановке, как меня остановил милиционер.

– Слушай, парень, что это у тебя в руках? – спросил он.

– Пальто.

– Пальто, говоришь… Откуда же ты его несешь?

– От себя несу.

– Как это «от себя»?

– Из общежития.

– И это ты называешь «от себя»?

Я промолчал. Но он посмотрел на меня внимательно, как бы оценивая.

– Где же ты взял пальто?

– Купил.

– Где?

– Не я купил… Дядя мне купил пальто…

Ответ мой милиционеру явно не понравился. Особенно он засомневался, когда я сначала сказал, что сам купил пальто, а потом сообщил, что его купил мне дядя.

– Отпусти, мне надо идти, – попросил я милиционера.

– Мне тоже кажется, что тебе надо идти, только не туда, куда ты думаешь, а за мной. Мы пойдем сейчас в отделение милиции. Там и разберемся.

Как я только ни уговаривал милиционера, но он был неумолим. Напомнил мне, что как раз из общежития украли полушубок. Из-за таких, говорит, как ты, у меня большие неприятности. Полушубок до сих пор не нашли! Вот уж действительно нашел вора… Из-за таких, говорит, как ты! Если бы ты, сказал я милиционеру, имел что-нибудь общее с Шерлоком Холмсом, то по одному только моему виду понял, что я не вор. Я студент.

Мои слова милиционеру явно пришлись не по вкусу, и он взял меня под локоть. Я разозлился и на милиционера, и на себя. Наконец-то я договорился о свидании с Земфирой, да только, кажется, вряд ли оно состоится.

К счастью, мой паспорт и даже студенческий оказались со мной. Я подумал, что меня быстро отпустят. Мне даже показалось, что настенные часы в отделении милиции идут неточно, и потому я спросил милиционера:

– Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?

Он посмотрел на свои часы, потом на настенные и только после этого ответил:

– У тебя что, студент, глаз нет? Вон перед тобой часы!

Меня подробно расспрашивали. Где я учусь, где живу, когда вышел из общежития, с кем хочу увидеться? Записали даже фамилию Алмахшита, купившего мне пальто.

Через полтора часа меня отпустили. Я был сам не свой, но все же пошел к условленному месту. Я понимал, что Земфира не будет ждать меня до полуночи, но все-таки на что-то надеялся.

Увы, надежда не сбылась. И я повернул к общежитию. Не звонить же в чужой дом на ночь глядя.

На следующий день я пошел в институт пораньше. Я знал, что Земфира появлялась едва ли не первой в нашей группе. Я решил, что она будет идти в институт одна.

Будто назло мне, она шла с подругами. В институтском коридоре они прошли мимо меня. Подруги со мной поздоровались, Земфира даже не кивнула. Про себя я заранее решил, что, если даже она будет не одна, я подойду к ней, но она была хмурой. Я так и не решился объясниться.

После занятий Земфира пошла в библиотеку, и я последовал за ней. Мне пришлось долго ждать, но ничего иного придумать я не мог. Наконец, Земфира вышла из библиотеки со связкой книг в руке.

Я отправился за ней к трамвайной остановке. Как только она вошла в передний вагон, я мигом проскочил туда же. Рядом с Земфирой никого не было, и я, набравшись храбрости, примостился рядом.

– Земфира, – тихо сказал я.

Она подняла голову и тут же отвернулась к окну. Я сидел молча минут пять, но потом сказал:

– Прошу у тебя прощения…

Она опять не ответила.

– Моей вины в этом не было.

Земфира повернулась ко мне.

– А я тебя и не виню. Сама в следующий раз буду умнее.

– Как мне оправдаться, не знаю.

– А никто у тебя и не просит оправдания.

Она поднялась и заторопилась к выходу. Я пошел рядом и быстро-быстро стал рассказывать о вчерашних приключениях.

– А где твое пальто? – вдруг спросила она и улыбнулась.

– Еле отдали. Носи, говорит, пока. Но не вздумай куда-нибудь деть.

– Так что же, ты опять в общежитие пальто отнес?

– Конечно, куда же я его дену. Оно мне вчера всю ночь снилось. Сплю и сон вижу. Милиционеры с одной стороны за пальто тянут, я – с другой. И так получается, что то вы одерживаете верх, то я.

– Кто это вы?

– Во сне ты милиционерам помогала. Не будь тебя, я бы мигом вырвал пальто… Долго пальто перетягивали, потом я собрался с силами, раз-два и… пальто затрещало по швам. Я почувствовал, что рукав останется у меня, и отпустил пальто. Отпустил и тут же полетел назад. Споткнулся обо что-то и шлепнулся на землю. Тут и проснулся.

– Оказывается, главной виновницей была я? Так, что ли? А я на тебя злилась! Извини, что я невольно обидела тебя. Давай договоримся: я тебя прощаю, а ты меня прости.

Мы подошли к дому, и только тут я предложил взять ее книги.

– Да мы уже пришли, – сказала она, смеясь.

– Тебе их надо нести на четвертый этаж!

Я забрал книги у Земфиры, и мы стали подниматься по лестнице. Земфира хотела быстро взбежать по ступеням. Я же, наоборот, шел медленно. Земфира не захотела опережать меня, да и потом, не полагается у нас женщине, поднимаясь по лестнице, идти впереди мужчины.

Я бы поднимался по этой лестнице еще тысячу лет. Никогда бы не заикнулся об усталости, и если бы даже вместо книг у меня были свинцовые слитки, то и тогда они казались бы мне легче пуха.

– Мы пришли, – сказала Земфира. – Давай-ка мне книги…

– Пожалуйста, – тихо сказал я и аккуратно подал Земфире связку книг.

Конечно, мне следовало бы сказать еще что-то. Я мог бы, как другие парни, предложить ей сходить в кино или встретиться в парке, но промолчал.

Я вышел из подъезда, мне хотелось петь. Но тут я увидел на улице Асланджери, того самого Асланджери, которому нравилась Земфира и которого я из-за этого люто ненавидел.

Одна из девушек нашей группы приходилась ему племянницей. Должно быть, она и познакомила его с Земфирой.

Я, конечно, сразу же раскусил планы этого Асланджери.

Волосы Асланджери подстрижены ежиком, они напоминают гребешок петушка-драчуна, у которого прорезался голос каких-нибудь три дня назад. Тонкие губы словно прилипли одна к другой. Кажется, будто сейчас он пронзительно засвистит. Нет, такому человеку нельзя довериться.

Я давно заметил, что племянница Асланджери хочет подружиться с Земфирой. В перерывах между лекциями она так и крутится вокруг Земфиры. А Земфира – человек мягкий, отказать не в силах.

И часто перед ними «неожиданно» вырастает Асланджери.

Только один я все это замечаю. Но, пожалуй, и Земфира чувствует мое внимание. Я это понял, когда племянница нашла предлог исчезнуть – много ли для этого надо! – и оставила Асланджери с Земфирой. Он что-то ей тихо стал говорить, а Земфира как бы нарочно отвечала ему громко. Наверное, это было специально сделано, чтобы я не думал, будто у них есть какие-то тайны.

Однако что же привело Асланджери сюда, к дому, где живет тетка Земфиры? Я отошел в сторону и стал наблюдать.

Он то и дело поглядывал на часы. И я тоже поглядывал на часы. Только на те, что висели на столбе. Признаюсь, едва я увидел Асланджери, в голове у меня промелькнула страшная мысль: а вдруг они с Земфирой договорились о встрече? Тут же я подумал, что этого быть не должно. Если бы они условились, то Земфира давно бы уже вышла на улицу. Потом меня осенила другая мысль: может, Асланджери решил встретить Земфиру у дома.

Так прошел час. Подожду еще, решил я, а потом пойду домой. Конечно, я злился на себя. В самом деле, не хватит ли того, что Асланджери торчит здесь впустую, зачем же еще мне время тратить? Но тут же я уговорил себя – раньше Асланджери ни за что не уйду.

У влюбленного в сердце всегда много сомнений. Об этом я раньше читал, но теперь и сам почувствовал. Да, если вдруг Земфира выйдет к Асланджери, я должен буду немедленно уйти. Уйти навсегда и вычеркнуть ее из сердца.

Прошел еще один час, но Асланджери так и не ушел. Значит, он влюблен в Земфиру, иначе зачем бы ему торчать столько времени в бесполезном ожидании.

Я услышал скрип калитки за спиной и обернулся. Из калитки вышел старик со скамейкой в руках. Скамейку он поставил под тополем, расположился поудобнее и, чувствую, внимательно посматривает в мою сторону. Я вышел из укрытия и занял другую позицию – подальше от старика. Но старик продолжал буравить меня своими глазками. Ну, конечно же, он принял меня за недоброго человека.

Но что мне до старика! Я наблюдал за Асланджери. А он уже нервничает, то и дело посматривает на окна в верхнем этаже. Он не знает, что на эту сторону окна ее не выходят!

Асланджери надоело ждать, он еще раз посмотрел на часы, махнул рукой и зашагал быстро прочь. Через минуту он скрылся за углом. Я двинулся следом за ним. Может, он знает другую дорогу к этому дому. Нет! Он быстро вскочил на подножку трамвая и уехал.

– Да будет твой путь гладок! – сказал я про себя. – Учти, что Земфира в таких, как ты, не нуждается!

Что же это такое я говорю, скажите на милость? Чем же я лучше его? И почему Земфира должна сделать выбор в мою пользу? Да пусть хоть парни всего мира не будут достойны Земфиры, мне то что от этого? Пусть лучше достойных будет много, но из них Земфира выберет меня.

Я сел в трамвайный вагон. Пора возвращаться в общежитие. Если у человека есть дом, то надо прибиваться к нему. Я устроился у окна, но мысли о Земфире не покидали меня. Хорошо, что я смог оправдаться. Хорошо, что и Асланджери уехал… Значит, между ними ничего нет, я сам убедился в этом.

Убедился? Не рано ли так говорить? Если Асланджери каждый день будет приходить к ее дому, то рано или поздно они встретятся.

Если говорить откровенно, каждый сможет действовать, как Асланджери. Чтобы торчать у дверей большого дома, много ума не требуется. Стой себе, сколько тебе захочется. И ночью стой, и днем. Никто тебя ни о чем не спросит, никто тебя не побеспокоит.

Но тут почему-то всплыл в моей памяти старик на скамейке.