Текст книги "Конан и Гнев Сета"

Автор книги: Морис Делез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Через мгновение оглушенная тварь слабо задергалась, пытаясь встать, но пока ей это не удавалось, и Вербар не стал проверять, сколько времени продлится обморок, а бросился в спасительную темноту. Как он мог забыть, что для поисков талисмана вынужден был снять защиту? Счастье еще, что все обошлось. Он с содроганием припомнил раскрытую жабью пасть с рядом острейших треугольных зубов.

Очухалась тварь зачительно быстрее, чем того хотелось Вербару. Очень скоро он услышал за спиной знакомые уже постепенно приближавшиеся мокрые шлепки. Вербар успел выскочить в центральную галерею, когда, обернувшись, увидел, что жаба нагоняет его, передвигаясь быстрыми, хотя и низкими короткими прыжками.

Дело осложнялось тем, что старец не мог сейчас восстановить свою защиту. Должно пройти какое-то время, прежде чем он наберется сил и сможет поставить купол. Правда, с помощью определенного заклинанья он мог бы сделаться полупрозрачным и затеряться в темноте коридоров, но для твари, привыкшей находить пропитание в полной темноте, это вряд ли станет серьезной преградой. Будь он наверху, где солнечный свет дарит энергию и тепло, он запросто нашел бы выход, но здесь, где черным колдовством были пропитаны даже стены, его силы истощились слишком быстро. Вербар не учел этого и теперь растерялся, не зная, как действовать.

Неожиданно из бокового тоннеля послышался ужасающий рев, и между жабой и успевшим уже пробежать вперед человеком выскочило страшилище, отдаленно напоминавшее человека. У него были короткие и толстые, похожие на столбы ноги, зато руки оказались длинными и мускулистыми. Высокому Вербару оно едва доставало до плеча, а голова его была словно бы приплюснута сверху. На уродливом безносом лице красовались те же три глаза в один ряд, что и у пупырчатых монстров. В огромной пасти виднелся двойной ряд острых зубов. Тело покрывала пластинчатая броня, придавая шкуре существа схожесть с чешуей рыбы.

Заорав, чудище бросилось на жабу и быстро оседлало ее. Вербар не стал дожидаться, чем кончится этот странный поединок, но, обернувшись, успел увидеть, что коротконогий урод бьет жабу чем-то тяжелым по голове, второй рукой для верности придавив ее к земле. Безносое существо не было полным идиотом, и потому, раздробив жабе череп каменным топором, который само сделало, оно кинулось вслед за Вербаром.

* * *

Конан с Калимом медленно шли по обозначенному цветными метками коридору. Отряд уменьшился вдвое, а значит, и держаться, чтобы уцелеть, им теперь придется вдвое осторожнее. Бергона с Олвиной они оставили наверху, где солнце своими лучами ласкает тело и свежий ветер уносит прочь черные мысли, а сами, не без сожаления, спустились обратно, во мрак и тьму подземелья. Они уже миновали место своей предыдущей ночевки и теперь шли дальше по главному тоннелю, так до сих пор никого и, не встретив на своем пути.

* * *

Вербар хоть и выглядел бодрым старцем, но от груза прожитых лет это не избавляло, а потому он успел уйти совсем недалеко, когда стих шум драки за спиной. Он ускорил шаг, но через некоторое время его ушей достигло донесенное эхом рычание, а вскоре стал ясно различим и звук тяжелых шагов победителя.

* * *

Покрытый чешуей трехглазый урод, неуклюжими скачками несся так быстро, как позволяли его короткие ноги, и временами глухо ревел от обиды. Все-таки он спас от верной смерти столь похожее на него самого существо, которое, даже не поблагодарив, просто повернулось и ушло! А он даже не успел похвастаться своей славной дубинкой, которую совсем недавно додумался сделать, привязав огромный камень к крепкой суковатой палке жилой прыгуна! Ну, да не беда! Существо не могло уйти далеко. Об этом говорил и запах, который становился все сильнее. Сейчас он догонит его, и справедливость восстановится. Сгорая от нетерпения, чудище побежало на трех лапах, в четвертой бережно сжимая каменный топор, который очень любило.

* * *

Вербар запыхался. Паника потихоньку овладевала его сознанием. И надо же было такому случиться!

Именно сейчас, когда амулет лежит у него в кармане, его угораздило повстречаться с этим уродом, явно стремившимся разделаться с пришельцем! Трехглазый был очень силен, а силы в посохе – Вербар чувствовал это все своим существом – осталось не так уж и много. Шаги раздавались уже совсем близко, но маг не сбавлял шагу, боясь оглядываться.

* * *

Конан с Калимом передвигались осторожно, готовые ко всему. Именно поэтому за время, в течение которого в прошлый раз они добрались до зала с четырьмя камерами, теперь преодолели вдвое меньшее расстояние. Однако оба не забывали о том, что лучше потерять время, чем жизнь, а потому не торопились, стараясь все увидеть и все услышать. Внезапно Конан насторожился.

– Ты слышишь?

– Да,– подтвердил Калим,– кто-то бежит в нашу сторону.

– Я бы предпочел затаиться,– сказал киммериец, ныряя в боковое ответвление, в то время как Калим прошел еще пару десятков шагов, чтобы занять следующий боковой ход.

Первым делом Конан убедился, что недлинный тоннель, в который он заскочил, никуда не ведет, и вернулся к его началу. Шаги быстро приближались. Киммериец воткнул свой факел в трещину, образовавшуюся в расшатавшейся кладке стены главного тоннеля, и скрылся в темноте. Теперь доносились уже не только звуки шагов, но и чье-то учащенное дыхание. Конан вытянул из ножен меч и приготовился. Шаги раздавались уже совсем рядом. Еще немного… Сейчас… В следующее мгновение в освещенное пространство выскочил запыхавшийся старец.

– Вербар!– удивленно воскликнул Конан.– Вот уж никак не думал, что в этом Нергальем переплетении переходов два человека могут столкнуться нос к носу! Калим! Выходи! Это наш друг!

Зингарец появился из бокового прохода, но Конан тут же насторожился.

– Кто это тащится за тобой?– Он вопросительно посмотрел на мага.– Судя по шагам, кто-то очень грузный.

– Быстро приготовьтесь!– ответил тот, судорожно ловя широко раскрытым ртом воздух.– Это существо не только грузное, но и очень сильное.

Калим тут же нырнул обратно, на этот раз предварительно потушив факел. Конан втолкнул старца в проход, в котором только что прятался, а сам вышел на середину центрального тоннеля и приготовился. Шаги приблизились и остановились за границей светового круга. Из темноты доносились странные звуки, словно кто-то усиленно принюхивался. Существо явно медлило, не зная, на что решиться, и очень скоро Конану это надоело.

– Хватит там сморкаться!– крикнул он в темноту, и сопение тотчас прекратилось.– Выходи на свет, недомерок сопливый!

Как ни странно, его слова произвели нужное действие. Чудище решило выйти на свет, ковыляя по-прежнему на трех конечностях, из-за чего казалось горбатым и еще более низкорослым, чем было на самом деле. Конан ухмыльнулся и пошел навстречу, но, как только сделал первые два шага, трехглазый вытащил из-за спины руку с зажатым в ней огромным каменным топором.

На миг Конан опешил. Чего-чего, а уж такого от этого покрытого чешуей горбатого красавца он никак не ожидал. То ли чудище рассчитывало именно на такую реакцию киммерийца, то ли отвечая на свои потаенные мысли, оно улыбнулось. Это было уже слишком!

Конан не выдержал и расхохотался, глядя на улыбающегося плоскоголового безносого дикаря, который смотрел на него и сиял от счастья, отчего его и без того приплюснутая башка стала походить на стопку дрожжевых блинов, решившую обменяться улыбками с едоком.

– Клянусь Кромом, блиноголовый, ты мне нравишься!– воскликнул киммериец, едва лишь немного успокоился.– Мне даже жаль тебя убивать! И топор твой, которым ты так гордишься, просто чудо, хотя я его и оружием-то не назову. Калим! Ты только посмотри на этого шута!– крикнул он другу, появившемуся за спиной дикаря,– У него нет носа, и он улыбается!

Нахохотавшись вдоволь, Конан увидел, что их безносый приятель и не думает ни на кого нападать, а стоит и зачарованно таращится на его меч.

– Мне он тоже нравится,– усмехнулся киммериец, потом, подумав, достал из-за пояса кинжал и бросил его под ноги уродцу.– Он твой, дарю!

Калим стоял позади трехглазого и с не меньшим, чем Конан, интересом наблюдал, как создание подняло кинжал, вынуло его из ножен, провело лезвием себе по руке. Из пореза потекла темная кровь, но трехглазый, как ни странно, улыбнулся, словно именно такого результата и желал, развернулся и, не забыв прихватить и свой обожаемый топор, ускакал прочь.

– Думаю, у подземелья появился новый хозяин,– сказал Конан.– Веселый парень. Побольше бы таких.

Калим, казалось, тоже ничего не имел против улыбчивых монстров, лишь Вербар не разделял их радости.

– Побольше бы таких,– ворчливо бубнил он, приходя в себя и не обращая ни малейшего внимания на насмешливые взгляды друзей.– Эта тварь меня чуть не сожрала!– Наконец он отдышался, успокоился и довольно посмотрел на своих молодых спутников.– Пора выбираться наверх.

– А как же амулет?– опешил Калим и непонимающе посмотрел на невозмутимо молчавшего Конана.

Вербар достал из-за пазухи сверток и аккуратно развернул его.

– Вот он.

Конан бережно принял из рук старого мага тряпицу с недостающим куском карты и внимательно рассмотрел его. Как и на всех прочих, на нем были вырезаны какие-то значки, но значение их можно будет оценить, лишь уложив его на нужное место.

– Как это удалось тебе?

– Я нашел логово Сатхи.– При воспоминании о посещении жилища змеи мага передернуло и комок подкатился к горлу. Вербар сплюнул и сделал глубокий вдох.– В общем, я нашел его,– закончил он под насмешливым взглядом киммерийца,– хотя было это и непросто. А как Бергон и Олвина? – перевел он разговор на другую тему.– Они тоже решили отделиться, или их…

Он не закончил фразу и, помрачнев, посмотрел на своих спутников. Конан рассмеялся.

– Нет, нет!– успокоил он старика.– С ними все в порядке. Они только ранены, но неопасно. Оба дожидаются нас наверху.

* * *

– Просто превосходно!– Велорий возбужденно ходил по комнате, не в силах успокоиться.– Чудесно! Сейчас я принесу остальные, и мы посмотрим, где это находится.

Купец поспешил из комнаты.

* * *

Черная Роза Сета повернулась к Гробану, стоявшему по левую от нее руку, опиравшемуся правой на длинную, выше собственного роста, корявую палку.

– Ты видел?– Она кивнула в сторону яркой картины, пылавшей в овале врат.– Талисман у них! Нельзя допустить, чтобы проклятый киммериец смог пробраться в Лур-Дун. Пойди и возьми его, но самого Конана не трогай!

– Ты затеяла опасную игру, владычица!– воскликнул Гробан тоном, по которому ясно было, что разговор этот возникает между ними не впервые.– Этот человек не так прост, как ты думаешь. Я чувствую исходящую с той стороны врат Силу! Смотри, как бы потом не пожалеть!

– Ты чувствуешь Силу колдуна!– запальчиво воскликнула она.

– Э, нет!– не согласился с ней Гробан.– Поверь мне, это совсем другое! Просто ты не хочешь слушать моих советов. Вспомни, я говорил тебе, что не нужно снимать с девушки кожу и рисовать на ней королеву! Ты не послушалась, и что из этого вышло?

Прекрасное лицо Рози налилось краской гнева, но в глазах промелькнуло сомнение. Она поморщилась, отгоняя неприятные воспоминания, и почти мгновенно взяла себя в руки и стала прежней – надменной и властной, не знающей сомнений госпожой.

– Мы же с тобой договорились не возвращаться больше к этой теме,– спокойно заметила она. Взгляд ее скользнул по уродливому телу рыбочеловека, который неотрывно смотрел на картину, открытую вратами, и Роза презрительно ухмыльнулась, видя его неподдельную тревогу.– Впрочем, если ты боишься, то так и скажи – я пошлю кого-нибудь другого!

– Хорошо. Будет так, как ты сказала,– сдержанно ответил Гробан, неуклюже поклонился негнущимся телом и шагнул в горевшие золотом Врата Сета.

* * *

В комнате царило радостное оживление, когда Конан внезапно насторожился. Не говоря ни слова, он подхватил Олвину и, отпрыгнув назад, обнажил свой верный меч. Остальные смотрели на него, ничего не понимая, но в это мгновение противоположная от двери стена комнаты подернулась рябью, будто карпашский гранит, из которого она была сложена, вдруг превратился в собственное отражение в воде, внезапно искаженное налетевшим порывом ветра.

Все невольно попятились, а Олвина отскочила в сторону, мгновенно схватила лежавший на столе лук, и стрела ушла в стену, словно та и впрямь была лишь водяной пленкой, грозившей вот-вот лопнуть под напором кого-то рвущегося с той стороны. Выстрел, однако, пропал впустую, потому что еще через мгновение, прорвав колеблющуюся завесу, словно выйдя из стены, в комнату пробралось странное существо, больше всего походившее на бесхвостую рыбу, способную передвигаться по суше и для этого отрастившую маленькие кривые ножки и такие же кривые, но гораздо более длинные руки.

Конан насторожился. Бергон отпрянул. Олвина держала пришельца под прицелом, но спустить тетиву не решалась. Как ни странно, но самый сдержанный из всех, Калим, обнажив меч, шагнул чужаку навстречу, однако Вербар предостерегающе поднял руку:

– Остановись! Сталью его не взять!

Выпуклые рыбьи глаза уставились на старца.

– Он правильно сказал,– заговорило существо странным дрожащим голосом, словно урод и впрямь находился под водой,– но он сказал не все.– Рыбочеловек обвел присутствующих мутным презрительным взглядом.– Всего он просто не знает, а потому за него докончу я, Гробан, страж и личный советник Черной Розы Сета. Чтобы остаться в живых, вы должны отдать мне амулет.

Говорил он как ярмарочная марионетка – неуклюже разевая огромную пасть. Разница состояла лишь в том, что балаганным куклам не вставляют полного набора острейших зубов. Взглянув на него, Конан сразу понял, кто был тем пятым, оставившим ужасные раны на трупах лиронцев… Вербар даже не шелохнулся. Глаза же киммерийца налились кровью, желваки заходили на скулах. Он напрягся и едва заметно подался вперед, но рыбочеловек заметил это движение и мгновенно повернулся к нему лицом.

– Мне бы не хотелось тебя убивать,– пробулькал он, и на его невыразительной морде появилась ясно различимая брезгливая гримаса.

– Зато мне не терпится прикончить тебя,– процедил сквозь плотно сжатые зубы Конан и шагнул вперед, но тут же замер.

Из-за двери, ведущей вглубь дома, послышались шаги – это Велорий спешил обратно с полным набором амулетов. Через мгновение он появится в комнате, и тогда все, конец. Конан понял, что единственный выход – драка и бегство. Именно бегство. Интуиция подсказывала ему: Вербар знал, что говорил, когда останавливал Калима. Потом они будут думать, как обезопасить себя в дальнейшем. Сейчас главное – спасти амулет. Однако сделать он ничего не успел, потому что Бергон опередил его. Повинуясь безотчетному порыву, замориец вынул руку из кармана и что-то кинул незваному гостю.

– Забирай и проваливай! – с отвращением произнес он.

– Не вздумай шутить со мной,– пробулькал Гробан и, отложив свою палку к стене, открыл крышку, закрывавшую синюю стеклянную банку.

В следующее мгновение огромный, усеянный острыми зубами рот его раскрылся в беззвучном вопле ужаса, когда округлая, отливающая перламутром капля, выскочив из его рук, исчезла в чудовищной пасти. В следующий миг жуткий крик заставил людей закрыть уши ладонями, а вошедшего в комнату Велория – оцепенеть.

Рыбочеловек упал, крупно дрожа. Он засучил уродливыми конечностями, обезумев от невыносимой боли. Смерть, которую он всю жизнь нес другим, настигла, наконец, и его в образе небольшого, с кулак величиной, неизвестно как оказавшегося в руках людей стального скарабея, который родился одновременно с ним и только затем, чтобы, когда настанет срок, успокоить его навеки и найти покой самому. Гробан знал, что момент этот неизбежно наступит, но, как и любое живое существо, надеялся, что это будет еще очень не скоро.

Вопли смолкли, и Гробан затих, хотя тело его еще продолжало сотрясаться мелкими судорогами. Покрытая чешуей шкура рыбочеловека быстро опадала, словно наполнявшая ее плоть бесследно исчезала неизвестно куда. В считанные мгновения все было кончено.

– Откуда у тебя это?– спросил Конан, хотя ответ на свой простой вопрос знал и сам.

– Мне было жаль бросать его,– смущенно ответил Бергон, нервно пожимая плечами,– он был такой голодный.

* * *

Рози резко взмахнула здоровой рукой, и видение пропало. Зло кликнув рабынь, она зажала раненое плечо, из которого торчало древко стрелы. В ярости она готова была убить себя: всякий раз, когда гордыня или упрямство заставляли ее идти против советов Гробана, она терпела неудачу, но такого сокрушительного поражения, как теперь, и представить себе не могла!

Да и кто дерзнул бы предположить, что в момент прохода через Врата кто-то из скудоумных людей додумается пустить в них стрелу и стрела эта найдет цель! А Гробана на той стороне будет поджидать человек со стальным скарабеем в банке!

Она бессильно упала в кресло. Рабыни уже хлопотали над ней, неумело пытаясь извлечь стальной зазубренный наконечник.

– Пошли прочь! Пожива для Змея!– вскрикнула она после одной из болезненных попыток вынуть стрелу.– Позовите Лауду, если сами ни на что не годитесь!

Рабыни испуганно бросились вон, и она тут же позабыла о них, засмотревшись на свое отражение в зеркале. Все так же прекрасна, как и раньше. Сет не обманул, вернув ей прежнюю красоту, но интереса к ней не проявил. Она сердито нахмурилась. Такое равнодушие больно ударило по ее самолюбию, но, с другой стороны, в этом нет большой беды. Скоро она разделается с Конаном и тогда всерьез возьмется за него, Владыку Ночи! Ему не устоять перед ее чарами. И тогда весь мир ляжет у ее ног! Не для того прошла она сквозь тьму времен и бесконечные века безобразия, чтобы и теперь ничего не добиться! Рок иногда любит испытывать людей на крепость, но зато прошедшим проверку он воздает по заслугам. Так кому же, как не ей, рассчитывать на щедрые дары судьбы?!

Вот только Конан!..

Она вновь откинулась в кресле, и мечтательное выражение исчезло с ее лица, уступив место маске растерянности, порожденной неожиданной догадкой. Страшное подозрение шевельнулось в ее груди: все это кем-то искусно подстроенная ловушка! И этот кто-то горько раскается в содеянном, не будь она Черной Розой Сета!

Глаза ее полыхнули злобой, но в следующий миг лицо колдуньи озарилось улыбкой. Как рассчитывала она посчитаться с Зенобией, один раз уже ускользнувшей из ее рук! Но Сет предупредил, что сам Митра поклялся охранять семью киммерийца, пока тот в отлучке. Сколько бессильной ярости выплеснула она по этому поводу, а все оказывается так просто!

Рози снова улыбнулась. Теперь она знала, что ей делать!

* * *

Как ни странно, но смерть таинственного чужака не смогла погасить общего возбуждения. Не тратя понапрасну времени, они зарыли чешуйчатую шкуру у дороги и занялись более приятным делом.

Велорий вертел перед глазами отмытый от нечистот амулет, рассматривая его и так и этак, пытаясь в малейших черточках найти потаенный смысл, пока наконец ему не удалось немного успокоиться. Правда, выразилось это лишь в том, что он перестал мерить комнату шагами, но руки его продолжали трястись, как в лихорадке. Он постарался пристроить амулет на его место, в центре карты, но это ему никак не удавалось, так что, в конце концов, все попадало на пол. Тогда Вербар решительно отстранил друга и проделал все заново.

Шесть человек склонились над картой, внимательно вглядываясь в начертанные на ней символы.

– Это Шем,– уверенно заявил Конан,– и сравнительно недалеко отсюда. Я знаю это место. По всей вероятности, твое наследство запрятано в одной из пещер,– показал он на метку Велорию.– Завтра же отправимся туда.

– Мудрейший! В твоих семейных преданиях ничего не говорится о ловушках? – поинтересовался Бергон.– Если их нет, то можно и не ездить: клад наверняка разграблен за истекшие века.

– Они наверняка есть,– с улыбкой успокоил заморийца Велорий,– но ты, надеюсь, понимаешь, что предки мои действовали в спешке-, так что теперь я могу лишь догадываться о предпринятых ими мерах.

– Ничего, разберемся на месте,– ответил за друга Вербар.– Лучше скажи, сам-то ты как себя чувствуешь?– Он посмотрел на Бергона.

– Мы уже в порядке,– ответила за обоих девушка.– Твой бальзам – просто чудо!

* * *

В то же самое время в упомянутом киммерийцем Шеме старый согбенный колдун размышлял. Звали колдуна Руф. Всю свою жизнь он посвятил охране наследства Велория, хотя тот и не подозревал об этом. Руф знал, какие сокровища сокрыты в пещере, запутанным ходом уводящей в недра горы, потому что вел свою родословную от тех самых охотников за чужим богатством, которые безуспешно гонялись за предками купца.

Не раз и не два пытался он добраться до клада, но кончалось это всякий раз одинаково: прозрачная стена не пропускала его, дразня укрытыми за ней богатствами, а он, багровый от злости, возвращался в свою мрачную каменную берлогу и тут же принимался за выработку нового плана.

Наконец, отчаявшись снять заклятие, он решил попросту сломать стену, применив губую силу, и едва не оказался погребенным под грудой каменных обломков. Затем он прибегнул к колдовству, но, как только произнес слова тщательно продуманного заклинания, ему показалось, что гора вот-вот сдвинется с места и отправится поближе к южным границам Шема, к восточному морю, где теплые волны станут ласкать ее гранитные утесы. Стены пещеры пошли трещинами, из них повалились обломки. Это был ужас, которого Руфу не удавалось пережить ни до, ни после этого случая. Когда судороги каменных недр прекратились и колдун понял, что остался жив, он возблагодарил Митру, чего прежде ни разу в жизни не делал, и опрометью бросился вон. Этого случая он долго не мог забыть и поклялся себе впредь не вызывать мощных сил в замкнутом пространстве.

Тогда он решил сменить тактику и принялся ждать, когда за кладом явится его законный наследник, которого можно будет без хлопот ограбить, освободив его бессмертную душу для вечной жизни на Серых Равнинах. Постепенно он сколотил вокруг себя банду отпетых мерзавцев, с помощью которых в будущем рассчитывал расправиться с Велорием.

Он прикармливал их в трудные времена и давал убежище, когда после неудачного грабежа погоня наступала беглецам на пятки. Единственным условием, которое он поставил бандитам, было не выпускать из виду Велория и всегда быть под рукой…

Долгие годы длилось ожидание, и вот, наконец, сегодня Руф получил весточку. Почтовый голубь принес колдуну записку от соглядатая, в которой говорилось, что четверо под предводительством старца Вербара принесли недостающую часть карты Велорию, а значит, тот не замедлит явиться в Шем.

Колдун расхохотался и налил себе вина. Наконец-то! Если бы он мог, он бы давно уже сам показал Велорию пещеру, но тогда пришлось бы позабыть о своих планах: проклятый купец ни за что не поделится с ним своими сокровищами!

Путь, выбранный Руфом, был хоть и длиннее, зато надежнее. Подождать, когда клад окажется снаружи пещеры, убить мага и его спутников и спокойно перетащить сокровища в свое логово, где можно будет неспешно, со вкусом разобраться, что есть что. Теперь же главное – не спешить. Пусть себе спокойно едут, а его люди отправятся следом. Они лихо орудуют мечами, но при надобности и скрытно выследить добычу умеют! А вот в Эруке можно будет проверить чужаков на прочность. Если сразу удастся захватить стариков и избавиться от молодых, тех, что лазали в подземелья Тзота за амулетом, тогда все заботы разом отпадут. Люди, отягощенные такими предрассудками, как совесть и честь, бывают порой очень неуступчивы, но вряд ли станут упорствовать в выборе между барахлом, даже если его необычайно много, и жизнью.

Придя к такому приятному умозаключению, Руф довольно потер сухонькие ладони. Давненько у колдуна не было такого хорошего настроения, правда, и повод был весомым. То, за чем он гонялся столько долгих лет, из-за чего загубил бессчетное количество жизней, наконец-то окажется у него в руках!

Жажда завладеть Шаром Всевидения стала смыслом всей его жизни, и вот теперь заветное желание близко к осуществлению, как никогда. Шар станет ему наградой за все невзгоды! Мощный магический атрибут, с помощью которого можно проникнуть взором в любой, самый потаенный в мире уголок и даже наслать через него в выбранное место злые чары! Лишь зеркало Лазбекри, попавшее в руки ненавистного Пелиаса, обладало такими свойствами, но десять лет назад глупый варвар, взобравшийся на трон Аквилонии, разрубил его надвое своим огромным мечом! Но даже священное зеркало не позволяло перенести в изображенное им место человеческое существо! На это способен лишь Шар Всевидения, который вскоре станет служить ему, Руфу!

При этой мысли черная душа колдуна возликовала. Он не смог сдержаться, вскочил с кресла и возбужденно заходил по мрачной, тускло освещенной светом масляной лампы комнате с крохотными, похожими на бойницы окошками. Какие наступят времена! Он отомстит всем своим врагам, а их у старого колдуна накопилось немало! Но главное – никто из них даже знать не будет, откуда на него обрушилась неведомая напасть. Он не убьет их сразу, он растянет удовольствие, исподволь наблюдая за мучениями жертв, а перед самой смертью скажет… Да за одно это он вновь пошел бы на все лишения, которые заставила его испытать на себе злодейка-судьба!

Кто изготовил Шар, Руф не знал, но история его восходила ко временам Валузии. По крайней мере, именно к тому периоду относятся первые упоминания о нем, хотя Руф подозревал, что изготовили его далеко на востоке, но не в Кхитае, иначе таких Шаров наверняка было бы несколько. Однако, как ни старался, но вызнать о создателях Шара он ничего не смог. Может быть, он был наследием лемурийцев, а может быть, и кто-то другой приложил руку к его созданию? Кто знает…

Все это теперь не важно. Значение имеет только одно – есть Шар, и есть он, Руф, и до встречи этих двоих осталось совсем немного времени. Совсем немного! Ровно столько, сколько потребуется полоумному старику для того, чтобы добраться из Хоршемиша до Эрука, а оттуда до пещеры и снять заклятие. Если понадобится, он пообещает главарю своих разбойничков все богатства, хранящиеся в тайнике! Нечего скаредничать! Ему нужен только Шар!

* * *

До Шема путники добрались быстро и без затруднений. Правда, Конану все время чудилось, что кто-то скрытно пробирается следом, да и Бергон не скрывал тревоги, но заметить ни разу никого так и не удалось. Конечно, будь времени побольше, киммериец непременно проверил бы свои подозрения, но он ни на миг не забывал, что время для него главное, а потому решил быть настороже, но и только.

Наконец горы остались позади, и всадники остановились. В Эруке, крепостные стены и башни которого уже маячили вдалеке, делать было нечего, и они решили заночевать в первой же попавшейся на пути таверне. Толстяк хозяин, который из кожи лез вон, пытаясь угодить гостям, накормил их на славу, но свободная комната оказалась всего одна, зато в ней стояли целых две кровати, и молодые спутники с готовностью уступили ее двум старцам. Четверка же воинов с удовольствием отправилась ночевать на сеновал, устроенный над конюшней. Не столько из предосторожности, сколько по привычке, они втянули наверх лестницу, и сон мгновенно сморил всех четверых.

Лошади фыркали и отдувались внизу, иногда переступая во сне копытами (видно, им тоже не всегда снились спокойные сны), но Конана это не тревожило, потому, что это были естественные ночные звуки…

Правда, в какой-то момент ему показалось, что кони сипят как-то странно… Не открывая глаз, Конан прислушался, и верно – это были не кони. Кто-то тяжело, с присвистом дышал слева от него, и звук этот совсем не походил на легкое беззвучное дыхание Бергона, спавшего по левую руку от киммерийца. С тихим хрустом натянулась дуга лука. Щелкнул хлыст, и кто-то рассмеялся прямо перед ним. Конан невольно вздрогнул. Звуки казались отдаленно знакомыми, но где он их слышал, киммериец не помнил.

Он медленно открыл глаза и едва не ослеп от яркого света. Солнце стояло в зените. Великолепная блондинка с высокой грудью и жестким взглядом прекрасных глаз зло рассмеялась, замахиваясь. Хлыст звонко щелкнул, обвившись черным жалом… Вокруг чего? Этого киммериец не видел. Он хотел повернуться, чтобы посмотреть, но что-то отвлекло его, какой-то звук. Конан насторожился.

… Рядом с сараем послышалась чья-то осторожная поступь.

Первым делом рука его нашла рукоять лежавшего рядом меча, с которым он никогда не расставался, потом он оглянулся и поймал направленный на него взгляд Бергона – прислушивавшийся замориец выглядел встревоженным. Как и Конан, он чувствовал опасность нутром. Киммериец приложил палец к губам, и юноша согласно кивнул.

Тихий лязг металла раздался снизу, и через мгновение за край окна «ухватился» коготь воровской «кошки». Теперь намерения неизвестных стали предельно ясны. Конан тихонько потряс за плечо Олвину, и девушка тотчас открыла глаза. Киммериец взглядом указал на окно. Коготь едва слышно скрипел о дерево, значит, кто-то уже взбирался по стене. Калим тоже не спал, и Конан приготовился – он лежал ближе всех к окну.

Сперва он хотел захватить незваного гостя и допросить его, но почти сразу передумал, посчитав, что ни к чему тратить время на банального грабителя. А потому едва волосатая лапища любителя ночных прогулок по стенам ухватилась за подоконник, как меч Конана молниеносно рванулся вперед и отсек кисть руки. Громила заорал и повалился обратно, но тут же затих: видно, понял, что удирать нужно молча, если, конечно, не хочет познакомиться с королевским судом. Там, безусловно, руку залечат, но взамен отсекут голову.

Конан метнулся к окну, и Бергон раскрыл рот от удивления, когда киммериец сиганул наружу, нимало не думая о тех, кто может поджидать его внизу. Чуть позже он понял, что и друзья безрукого наверняка не ожидали от своей жертвы такой прыти.

Снизу раздался звон стали, но всего дважды. Третим звуком оказался глухой стон, потом падение. Это словно вернуло остальных к жизни. Они бросились к окну. Внизу лежали два обезглавленных трупа, Конана нигде не было.

Киммериец снес голову дружку безрукого, когда вспомнил вдруг о Велории с Вербаром, оставшихся совершенно беззащитными, и бросился в таверну, но дверь оказалась заперта. Киммериец рванул ее на себя, засов жалобно звякнул, падая на пол, и в следующий миг, подобный ночному демону, он уже несся по ступеням лестницы, желая только одного – не опоздать.

Вбежав в полутемный коридор, Конан как вихрь ворвался в комнату старцев, едва не сорвав дверь с петель. Велорий стоял у дощатой стены и прижимал к ней чью-то руку, по локоть просунутую в маленькое потайное окошко. С той стороны на стену обрушивались лавина проклятий и град ударов. Некто пытался прорубиться в комнату и заставить Велория отпустить руку. Вербар лихорадочно творил защитные заклинания, но спросонья, как видно, не все у него получалось. Не раздумывая, Конан выхватил из-за пояса кинжал и пригвоздил ладонь к стене, из-за которой тотчас послышался сдавленный вопль.