Текст книги "Архипелаг"
Автор книги: Моник Рофи
Жанр:
Прочая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
– Ээээ… – Он останавливает официантку, спрашивает на ломаном испанском: – Qué es eso?[13]
– Сиуе, – отвечает та.
– Сиуе?
Официантка кивает.
– Qué es?[14]
– Морская свинка, – повернувшись к нему лицом, вдруг громко и четко произносит официантка.
Оушен хлопает ресницами.
– Папа, морская свинка – это кто?
– Такой мелкий зверек типа крысы или… хомячка.
– Они что, будут ее есть?
– Да.
– Фу-у-у!
– Видишь, им нравится, это считается деликатесом.
– Но почему?
– А почему нет?
– Я не понимаю, папа.
– Чего, детка?
– Почему одних зверьков едят, а других нет?
– Хороший вопрос, но ответа на него я не знаю. Спросим премьер-министра Эквадора?
– А почему не едят тюленей? Или пингвинов?
– Некоторые и хотели бы, но не имеют права. Эти животные находятся под охраной.
– А почему хомячки не под охраной?
– Не хомячки, а морские свинки. Понятия не имею.
– Знаешь, папа, в этом нет смысла.
– Согласен. Нет.
Он боится очередного спора, ее бесконечных вопросов.
– Так, – говорит он строго, – давай ешь своего цыпленка и не болтай за едой.
Но Оушен уже не хочет цыпленка, ковыряется в картошке, бросая косые взгляды на семейство за соседним столиком. Женщина, наверное мать, жадно обгладывает голову, дети дерутся за ножки-палочки.
– Моя мама не стала бы есть морскую свинку.
– Никогда в жизни.
– Мы можем снова позвонить ей, папа? Рассказать о Сюзи?
– Конечно. Давай позвоним завтра, хорошо?
Через минуту она уже спит, положив голову на стол, а он теперь думает о Сюзи. Они не стали бы ее есть ни за что на свете. Он не знает, чего ждать от этих островов, он не ожидал увидеть здесь жареных морских свинок, не ожидал потерять собаку. Как же он все-таки устал! По иронии судьбы этот остров назван в честь знаменитого английского военного корабля «Неутомимый», наводившего ужас на французов во время наполеоновских войн, а после них – на средиземноморских пиратов. В детстве Гэвин обожал морские рассказы, много читал об этой легенде британского флота. Но кончил «Неутомимый» плохо: в конце концов его отправили на слом.
Гэвин берет дочь на руки, несет в гостиницу, укладывает на кровать, валится рядом не раздеваясь.
* * *
Утром Гэвин просыпается со странным чувством – что-то идет не так. Оушен спит на животе, пускает слюнки в подушку. Гэвин выходит на балкон, смотрит в небо – какое нехорошее небо! Как моряк он сразу видит признаки бури: низкие, тяжелые облака – синие, серые, лиловые, собрались в кучу, словно решили поговорить друг с дружкой, и неподвижно висят над островом.
Он будит дочку. Они одеваются, идут завтракать в гостиничную столовую: теплые булочки с маслом и джемом, яичница. Сегодня 11 марта, 9 утра. В столовой кроме них полно других постояльцев: в основном загорелые, всклокоченные молодые туристы с дредами и кольцами в носу. Официантка, приветливо улыбаясь, сама жарит им яйца. Оушен все хочет прилечь головой на стол, но в воздухе отчетливо чувствуется тревожное ожидание. Дочь вяло жует яичницу, напевая под нос, а он пытается рационализировать, преодолеть нарастающий страх. Но как это сделать, если каждая клеточка его тела сигнализирует: «Тревога!»
После завтрака они выходят на улицу: и верно, здесь все изменилось. Улица заполнена армейскими грузовиками, молодые солдаты в форме с рупорами в руках стоят на перекрестках. На площади, где вчера вечером при свете фонарей молодежь играла в волейбол, собралась толпа жителей. Гэвин не понимает, что происходит, но очевидно одно: что-то готовится. Он подходит к сувенирному магазину.
– Habla Inglés?[15]
– Да.
– Что случилось? – спрашивает он.
– Случилось землетрясение, – объясняет молодой человек на стойкой.
Землетрясение? Ну конечно, это многое объясняет. Этого следовало ожидать после такой жары! Над морем тоже творится хаос: олуши кружат над гаванью, истошно кричат, улетают в сторону моря. А что же их белый кит, с ним-то все ли хорошо?
– Землетрясение? Здесь?
– Нет, в Японии.
– Но ведь Япония находится на другом конце земли!
– Все равно. Сюда идет волна. Большая. Это очень плохо.
При слове «волна» живот Гэвина сводит судорогой, кровь бросается в лицо, сердце перестает биться. Еще одна волна?
– Большая волна. Цунами.
– Господи Иисусе!
– Сюда идет, скоро будет здесь.
– Как скоро?
– Не знаю. Возможно, через несколько часов.
Он должен позвонить Клэр. Надо бежать, спасаться!
– Власти говорят, всем надо уехать в горы.
– Но у меня лодка в гавани. Моя яхта!
– Спросите армейских, они подскажут, что надо делать. Яхту следует увести подальше в море. Чтобы ее не выбросило на берег.
Гэвина охватывает истерический смех, на глаза набегают слезы.
– Эй, мистер, вы в порядке?
Нет, о каком порядке можно говорить? Все кишки свело стальной судорогой.
– Нет, я не в порядке.
Он опускает глаза на дочь. Оушен с побелевшим лицом стоит рядом, вцепившись в его руку. Расширенные от ужаса глаза занимают пол-лица.
– Папа, сюда идет волна?
– Тише, ду-ду, пошли! – Он дергает ее за руку, и они выходят на площадь.
На площади он останавливает молодого солдата, на ломаном испанском объясняет свою ситуацию. Солдат кивает в сторону другого солдата, постарше, с блокнотом, который записывает названия яхт. Именно в этот момент в голову Гэвину приходит идея: он не станет регистрировать яхту у военных, он знает, как разом решить все проблемы.
На причале судорожная активность, рыбаки, владельцы яхт кричат, толкаются, кто-то отплывает в море на водных такси, жителей отеля «Финч Бэй», расположенного в море на скалах, эвакуируют в город. Нагруженные рюкзаками и чемоданами туристы выстроились в очередь, ждут, когда за ними придут военные грузовики и увезут повыше в горы. Гэвин подходит к концу причала, отвязывает шлюпку. Тревожная атмосфера подействовала и на животных: пеликаны неуклюже бегают по пирсу, разевают клювы, вода взбаламучена, тюленей уже не видно.
Гэвин заводит мотор, на полной скорости направляет шлюпку в сторону «Романи». Большинство яхт ушли из гавани и теперь стоят на приколе далеко в море, рядом с круизными лайнерами и большими судами. «Романи» ждет там, где он оставил ее. Старая, верная, терпеливая яхта. Красивая. Сколько же лет они вместе? Двадцать? Бедняга тот шкипер, ее первый владелец, которого смыло за борт. Это все табанка. Как много горя тот моряк принес своей семье, вот так пропав бесследно, не вернувшись домой… А он, Гэвин Уилд, много ли горя принес своей семье? А сколько горя принесла им с дочкой его жена Клэр? Они подходят к «Романи», и Гэвин привязывает шлюпку к борту, поднимает Оушен на палубу, запрыгивает сам.
– Папа, что мы делаем?
– Пакуем вещи.
– Сейчас?
– Да. Бери только все самое необходимое, ду-ду.
Они спускаются в кают-компанию, и Гэвин достает два черных вещмешка, чтобы упаковать одежду. А одежды-то и нет. Вещи, которые они взяли с собой из Тринидада, безнадежно износились, испачкались или просто потерялись. Теперь на двоих им хватает одного мешка: они берут по паре футболок и трусов, шлепанцы, одну розовую юбку, ласты, маски, купальники, коллекцию ракушек, Гровера и мистера Ахаба, плюшевую игуану.
Затем Гэвин тщательно прибирается в салоне, оставляет постельное белье и консервы, навигационные карты и систему автонавигации. Моет и убирает посуду, протирает пол. Выходит на нос, поднимает якорь. К этому моменту почти все яхты уже покинули маленькую гавань. Гэвин заводит мотор, выводит яхту в море к ожидающей ее флотилии больших и маленьких кораблей. Сердце начинает ныть, но он уже принял решение, и знает, что правильное.
Навстречу ему плывут шлюпки и катера, все спешат на берег, прочь от огромной волны, от толщи воды, неумолимо несущейся сюда через океан, скользящей по поверхности земли. Они бросили якорь, закрепили канаты, теперь им остается только молиться, чтобы найти свои лодки, когда волна пройдет. Гэвин ставит «Романи» с края, не бросая якоря, разворачивает ее носом к берегу, выключает двигатель, опускает мешок с вещами в шлюпку. Потом идет в кают-компанию, открывает бортовой журнал и записывает следующее:
Я завещаю мою яхту «Романи» тому, кто найдет ее. «Романи» – хорошая яхта, я владел ею больше двадцати лет. Ее нашли дрейфующей в море, и я возвращаю ее морю. Я не утонул, не выпрыгнул за борт. Я моряк, но больше не желаю использовать это судно, хотя оно и превосходное. Я отдаю мою яхту тому, кто ее найдет, с добрыми пожеланиями и искренней благодарностью за всю радость, которую она мне принесла. Оставляю ключи от двигателя, карты, документы в шкафчике.
Bon voyage! [16]
А затем они с Оушен перебираются в шлюпку и возвращаются на берег, оставляя «Романи» на плаву ждать гигантскую волну, которая доставит ее новому владельцу. Оушен не представляет, что он сделал, а Гэвин ощущает прилив гордости и радости за содеянное: он не оглядывается назад, он знает, что правильно закончил любовный роман с яхтой.
– Прощай, «Романи», моя единственная, все на свете кончается, вот и наша сказка подошла к концу. Будь счастлива.
* * *
На улицах Пуэрто-Айора царит паника, сотни туристов пытаются поймать такси, чтобы уехать в горы. Они с Оушен пробираются обратно к гостинице, но владельцы уже закрывают двери, все жильцы эвакуированы. Волна уже близко: через два-три часа она обрушится на город. Никто не знает, насколько она велика, но, по слухам, в длину она достигает шестидесяти миль и летит со скоростью экспресса.
По телевизору Си-эн-эн уже показывает разрушения, которые цунами произвела в Японии: страшные кадры разбушевавшейся стихии, смывающей мосты, играющей громадными танкерами как бумажными корабликами. Разъяренная вода вторглась в город, подбрасывала вверх машины, сминала стены, уничтожала целые здания. Слышно, как на крышах люди кричат от ужаса.
Землетрясение произошло в море, в нескольких милях от японского побережья, послав на запад огромную стену воды, которая прежде всего поглотила прибрежный город Сендай. На восток, через Тихий океан, пошла другая волна; эта направляется в сторону Гавайских остров и Соединенных Штатов и сначала ударит по Галапагосским островам. Всего через пару часов. Гигантская волна уже спешит убить их. У него горит лицо, шея, жжет в груди. Ладони вспотели. Оушен оцепенела от ужаса: в ее глазах стоят слезы, лицо под коричневым загаром побелело. Она твердит:
– Что нам делать, папа, волна идет! Папа, сюда идет волна! – как будто не может в это поверить.
Он и сам не может поверить. Они хватают вещи, сбегают вниз, испуганная женщина-администратор велит им подождать в вестибюле: за ними уже послали автобус.
И вот они в горах, автобус останавливается около придорожного ресторана в маленькой деревеньке. Здесь они переждут цунами. Вокруг толпы людей, десятки нагруженных поклажей автомобилей, грузовики с мебелью, клетки с домашними животными. Практически весь город собрался здесь – и туристы, и местные жители.
Пуэрто-Айора превратился в призрак, там не осталось ни одного человека. Гэвин оставляет багаж под присмотром хозяина местной гостиницы, берет Оушен за руку и ведет по дороге подальше от толпы. Коллективная паника может еще больше напугать ребенка, а ему хочется отвлечь дочку. Они бредут по дороге под низким, набрякшим небом. Очень жарко; кажется, воздух искрит статическим электричеством. Печаль, которая не покидала его весь этот год, снова скребется в сердце. Да, он пытался сбежать, забыть прошлое, но от себя не убежишь! И теперь новая волна, еще больше прежней, мчится сюда с холодных берегов Японии.
Они заворачивают за изгиб дороги: здесь не видно туристов, на ветвях деревьев восседают белые цапли, а среди корней лежат огромные, иссохшие от времени, морщинистые панцири двухсотлетних галапагосских черепах, нежащихся в тени. Вскоре они подходят ко входу в заповедник. У ворот никого нет, сувенирный ларек закрыт, за ним тянется ряд туалетов, помещение с целой коллекцией резиновых сапог. Куда же подевались работники?
– Алло! – кричит он, сложив руки рупором.
В ответ тишина: наверное, все сбежали помогать своим семьям, друзьям, родным.
Гэвин оглядывается: они попали в настоящий черепаший парк! Большое объявление на входе гласит, что в заповеднике обитает около пятисот черепах. Без провожатого здесь ходить запрещено. Правда, Оушен так расстроена, что заявила, что не собирается на экскурсию. Гэвин заходит за прилавок, берет две бутылки воды, оставляет мелочь на столике. Потом выбирает две пары сапог, протягивает одну Оушен:
– Мы идем гулять, дочка.
Она не слушает его.
– Сюда идет волна, папа! – Только это она и может сказать.
Вместо ответа Гэвин подхватывает Оушен, на руках несет ее по хлюпающему под ногами болоту. А, вот и черепахи: эти доисторические создания, нагруженные горбатыми серо-черными овальными панцирями, бродят, путаясь в высокой траве, полуслепые, коротконогие… Куда они идут? Что ищут? Однако вид у них весьма целеустремленный: кого-то привлекает молодая травка, кого-то – опавшие листья. Под каждым деревом устроилось по одному-два панциря, панцири копошатся в зарослях, гуляют по тропе. Они похожи на студентов Оксфорда, вышагивающих по кампусу во время сессии, погрузившись в свои конспекты.
Гэвин и Оушен садятся у заросшего пруда с ярко-зеленой, покрытой ряской водой. В нем тоже качаются три панциря – черепахи принимают ванну. Усевшись под деревом, отец и дочь оглядываются по сторонам и тут замечают самую огромную черепаху в мире – она лежит под кустом, подогнув под себя лапы и положив голову на землю. Она выглядит страшно усталой – еще бы, таскать на себе целый дом! – обиженной и разочарованной, как будто жизнь ее порядком достала. Похоже, ей даже лень дойти до воды. Черепаха, не мигая, смотрит на них. А они смотрят на нее.
– О чем она думает, папа?
– Скорее всего, ни о чем, просто отдыхает.
– Это она?
– Да, полагаю, это женщина-черепаха. А тебе как кажется?
– Наверное. Она так же устала, как моя мама?
– Нет, она просто очень старая. И очень тяжелая.
– Папа, а почему Бог создает безумных тварей?
– Каких еще «безумных тварей», ду-ду?
– Ну, летающих рыб или белого кита. Или эту черепаху, ведь ей даже с места не сдвинуться.
– Не знаю, детка. Возможно, Бог примерял животным разные фасоны одежды, и у Него не всегда выходило хорошо.
– Но мы же на самом деле видели белого кита, да, папа?
– Конечно.
– Я расскажу моим друзьям, когда мы вернемся на Тринидад.
– И я расскажу.
– А они нам поверят?
– Кто его знает, может, и не поверят. Люди охотно верят в сказочных животных, в черных лебедей, гигантских черепах, но иные звери выглядят уж слишком сказочно: как будто сошли со страниц книги. Единороги, белые киты… Трудно поверить, что они существуют.
– А мы видели белого кита! Правда, видели! Своими собственными глазами! Я люблю того белого кита, папа.
– Я тоже.
– Он был нашим другом, он утешил нас, когда умерла Сюзи. Он пытался нас развеселить.
– Ты права.
– А теперь нас утешает эта большущая черепаха.
Гэвин усмехается. Черепаха вовсе не выглядит так, будто хочет их утешить. Скорее наоборот – сама еле дышит, до смерти устала носить на спине свой панцырь.
– Папа, можно, мы поедем домой?
– Да, любовь моя.
– Я боюсь волны, папочка.
– Я тоже.
– Она что, весь город разрушит?
– Не знаю, возможно.
– Это та волна, что забрала малютку Алекса?
– Нет, другая.
– Еще одна?
– Да, ду-ду, еще одна волна. Большие волны появляются довольно часто. Например, когда долго стоит жара или, наоборот, холодно и идет сильный дождь. Ведь они – часть природы.
– А волна не погубит белого кита?
– Нет, что ты! Он просто поднырнет под нее. Он же умеет дышать под водой. Не волнуйся, с ним все будет хорошо.
В ее глазах стоят слезы непонимания. Они блестят, добавляя прелести детскому личику.
Долго сидят они под деревом, окруженные медленно бредущими мимо черепахами, ожидая, когда океанская волна прокатит дальше. А через час замечают, что их гигантская соседка исчезла: видно, потихоньку уползла в густую зеленую траву.
Глава 24
КАРНАВАЛ
Они возвращаются в Пуэрто-Айора к вечеру. К счастью, серьезных разрушений в городе нет, только два прибрежных отеля пострадали: тот, что был расположен в бухте на скалах, волна разнесла в щепки. К счастью, жертв нет. На берегу толпятся зеваки, но ему неохота смотреть на разоренную гостиницу. Вода залила улицы и площади, но больше ничего не разрушила – не то что в Сендае. Даже все животные спаслись! Да и яхты на месте, ни одна не пропала, кроме «Романи», конечно. Где-то теперь его подружка? Еще гуляет на свободе или уже обрела нового владельца? Волна должна была отнести яхту на восток, в сторону побережья Эквадора, скорее всего, ее найдут рыбаки или сотрудники береговой охраны.
На улице Чарльза Дарвина уже открываются рестораны. Они идут от одного ресторана к другому, ищут телефон. Наконец один из барменов разрешает ему использовать служебный аппарат. Руки Гэвина сразу наливаются свинцом, но он все-таки набирает номер Джеки. Это его последняя попытка. Он шепчет себе под нос:
– Все хорошо, что бы ни случилось, все будет хорошо.
Оушен молча стоит рядом. Из кухни раздается шипение масла, доносится запах жареной рыбы. Телефон звонит один раз, другой. Третий.
Джеки берет трубку:
– Алло?
– Джеки, привет. Это я, Гэвин.
– А, это ты…
– Джеки, перестань.
– Сам перестань! Ладно, подожди минуту, я ее позову.
К горлу подкатывает комок. Голове становится очень жарко.
Проходят секунды.
– Алло? – Голос на той стороне провода слабый, робкий. Тонкий. Неуверенный. – Гэвин, это ты?
Слезы катятся из его глаз.
– Да! Да, это я.
– А это я.
– Боже, благодарю тебя! – шепчет он.
– Знаешь, мне стало лучше.
– Когда?
– О, не знаю, неделю назад.
– Я очень рад.
– А где ты?
– На острове. Он называется Неутомимый.
– На Галапагосе? Неужели ты все-таки дошел дотуда?
– Да.
– У тебя все хорошо? Вы видели черепах?
– Да, видели.
– Они понравились Оушен?
– Очень понравились.
– А как она себя чувствует?
– Хорошо.
– А ты?
– И я хорошо.
– Гэвин, давай продадим наш дом.
– Давай.
– Давай выставим его на торги как есть. Я не хочу его видеть.
– Хорошо.
– Сколько-то мы за него получим, а мама говорит, что поможет финансово, у нее есть кой-какие сбережения.
– Правда? Поблагодари ее от меня, это щедрое предложение.
– Приближается карнавал, ты помнишь об этом? Здесь твоя сестра, она очень милая. Мы с ней дружим.
– Но иногда она слишком уж командует.
– Она меня часто навещала. Читала мне, разговаривала, ободряла. Знаешь, она собирается намазаться глиной и танцевать на улице до утра.
– О, я тоже хочу!
– Так ты вернешься?
– Ближайшим рейсом.
– Гэвин, прости меня… Я просто…
– Все в порядке. И ты меня прости. Я же сбежал.
– И это помогло?
– О да, еще как!
– И как же?
– Ну, море, понимаешь… оно заставляет думать, размышлять. Мне казалось, я один против всего мира. Я хотел убежать от старой жизни, от нашего дома, от этих воспоминаний. Но на самом деле я – часть вселенского замысла, этой земли, этого моря. Убежать невозможно.
– Мне было так плохо, Гэвин.
– Знаю.
– Я так хотела, чтобы ты был рядом.
– Я просто идиот, Клэр.
– Я так люблю тебя, милый.
– Я тоже.
– Можно мне поговорить с Оушен?
Он передает трубку дочери, чувствует, как напрягается ее маленькое тело.
– Мама?
Но через секунду она уже кричит в трубку, плачет, шепчет, рассказывает обо всем: о гигантских черепахах, о белом ките, о смерти Сюзи, которую проглотило море.
* * *
В четыре утра начинается дождь. Еще вечером на улицы вышли тысячи людей: полураздетые, разряженные в нелепые костюмы, измазанные смесью какао, коричневой краски и грязи. Они выпили столько, что уже не помнят, как их зовут. Но на этом празднике и не полагается ни думать, ни помнить.
Первый день карнавала символизирует плотское вожделение, это начало двухдневного марафона. Гэвин тоже гуляет по улице, тоже измазан черной глиной. В честь карнавала он надел сомбреро с цветными огоньками на полях, с шеи свисает большая фляга рома. Сегодня он – Вакх, Дионис, пьяный моряк, дикарь, ненасытный любовник, он вернулся на свой плюшевый зеленый остров Тринидад, последнее, завершающее звено великого архипелага. Вместе с ним на улице его соплеменники, земляки, обитающие на этом острове, что лежит к северу от побережья Южной Америки. И сейчас, в четыре часа утра, они пьют, поют и веселятся, ненадолго забыв привычную жизнь, перевоплощаются в вакханок и виночерпиев.
Струи дождя, танцуя, льются на землю, превращая людей в скользкие, блестящие коричневые статуи. Люди открывают рты, глотают капли. Женщины напрыгивают на мужчин, обвивают их бедра ногами. Мужчины прижимают женщин к груди, любят их прямо на улицах под напевы Калипсо, под теплым дождем, смывающим все прошлые грехи. Здесь даже воздух пропитан любовью.
Здесь есть люди-птицы, мужчины-ангелы, женщины-проститутки, музыканты, ковбои, черти, здесь есть даже ослы и резиновые люди. Гуляки сталкиваются друг с другом, падают прямо в грязь. Он с трудом подхватывает Паолу, в жидком месиве сестре не устоять на ногах.
– Эй, ты в порядке?
– Уф, да! – Но ее глаза косят, ясно: перепилась до чертиков.
– Смотри! – Гэвин показывает вверх.
Над ними горит Южный Крест. Каждый год в это время Гэвин ищет в небе это созвездие и проходит под его сияющими огнями.
Паола тоже поднимает голову и медленно произносит:
– Я помню, как мы с тобой впервые увидели Южный Крест… Это было очень давно, на «Романи», помнишь?
Конечно он помнит, как он мог забыть?!
Тысячи людей бредут по дороге вслед за оркестром, вода льется на них, смывая краску и грязь, и все как один поднимают руки вверх, приветствуя этот сладкий-сладкий дождь.
БЛАГОДАРНОСТИ
19 декабря 2008 года дом моего брата в Маравале, в Тринидаде, был сильно затоплен. Это событие послужило отправной точкой для этого романа, но все остальное – чистый вымысел.
В период с декабря 2010 года по конец марта 2011-го я отправилась в путешествие на яхте на запад от Порт-оф-Спейна в сторону Панамского канала. По дороге я встретила много людей, которых потом включила в этот роман.
На острове Маргарита хочу поблагодарить Йоханна, Уильяма и Рудольфо. Спасибо Хэнку Лиму и его яхте «Вперед!» за терпение и гамбургеры с острым перцем. На Бонэйре я хотела бы поблагодарить фридайвера Дейдру Педерсон, мою соотечественницу, а также Пале и Петри Хаусманн за их знание острова, которым они так щедро делились со мной. На Кюрасао кузены Майкл и Ховард Ньютоны провели незабываемую экскурсию по городу и острову; спасибо Лонни Стаутэсдикину за нашу прогулку; спасибо Раулю Гранха, Рональду Пинкеру и Берти Кону за интереснейшее путешествие по «Испанским водам».
На Арубе я благодарю Бренду Янсен и Фредди Норландер за то, что они пригрели меня на Рождество и отвезли осмотреть юг острова. Спасибо Тео Шумейкеру за хорошую компанию на борту «Ильдики». Также спасибо капитану Руфино из Сан-Кристобаля, Галапагос, за то, что прыгнул со мной в наводненное акулами море около Кикер-Рок. Спасибо Саре-Хелене Бармер, моей музе, и Ли Уинтерс за советы по плаванию. Вы оба – прекрасные моряки.
Я хотела бы поблагодарить мою маму Иветт Рофи за то, что выделила мне место для работы. Спасибо моему брату Найджелу Рофи за то, что выследил свою старую лодку «Романи», на которой он совершил столько морских прогулок в окрестностях Тринидада.
11 марта 2011 года произошло землетрясение, разрушившее город Сендай в Японии, а карнавал в Тринидаде прошел 7 и 8 марта 2011 года, но в романе мне пришлось поменять эти даты местами.
Также я хотела бы поблагодарить редактора Франческу Мэйн, которая сильно улучшила мою книгу. Максин Хичкок и Клэр Хей за их преданность делу. И моего замечательного агента Изобель Диксон из агентства «Блейк Фридман». Друзья, вы – отличная команда!
По волнам Карибского моря скользит небольшая яхта с красивым названием «Романи». На борту – странная команда: сорокалетний менеджер Гэвин Уилд, его шестилетняя дочь Оушен и верная собака Сюзи. Они направляются из Тринидада в сторону Тихого океана… Что же заставило немолодого мужчину бросить дом и хорошую работу и отправиться в опасное морское путешествие?
Год назад в наводнении, которым подвержен Тринидад, погиб маленький сын Гэвина, а любимая жена от горя погрузилась в депрессию. С молодости влюбленный в море, Гэвин понял – оно одно может спасти его от отчаяния, указать ориентиры дальнейшей жизни. Но море коварно и непредсказуемо: сегодня оно доброе и ласковое, а завтра маленькую яхту качают огромные волны. Удастся ли отважным мореплавателям найти общий язык со стихией и выдержать посланные им испытания?
Моник Рофи, лауреат престижных премий и восходящая звезда карибской литературы, представляет завораживающую историю искупления, исцеления и надежды, разворачивающуюся под белыми парусами «Романи».
Все книги издательства «Аркадия» на www.labirint.ru
16+
Знак информационной продукции
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
notes
Примечания
1
Углубление в кормовой части палубы для рулевого и пассажиров.
2
Римско-католический титул Пресвятой Девы Марии, почитаемый на острове Маргарита (Венесуэла) и в провинции Катамарка (Аргентина). Дева является покровительницей Восточной Венесуэлы, и ее праздник отмечается 8 сентября в ее святилище в долине Маргариты недалеко от Порламара.
3
Английский предприниматель, яхтсмен и авантюрист, в 1969 году пропавший без вести в Атлантическом океане во время регаты Sunday Times Golden Globe Race.
4
Цитата из «Нулевого цикла» Руми, выдающегося персидского поэта-суфия XIII века.
5
Вид плавания под поверхностью воды с маской и дыхательной трубкой и обычно с ластами.
6
Испанские названия островов: Aruba, Curaçao, Bonaire. Их первые буквы составляют аббревиатуру А.С.В.
7
«Далше» (англ. – Furthur) – название путешествия и автобуса «Веселых проказников» – членов известной неформальной коммуны, существовавшей в США в период с 1960 по 1970 год.
8
Звонок (исп.).
9
Да, Франко, этот человек – мой друг Гэвин, его дочь Оушен и Сюзи (ucn.).
10
Нужен врач (исп.).
11
28 ноября 1520 года Фернан Магеллан вышел в открытый океан и пересек его от Огненной Земли до Филиппинских островов за 3 месяца и 20 дней. Все это время стояла спокойная погода, и Магеллан назвал океан «Тихим».
12
Тихоокеанское вулканическое огненное кольцо – область по периметру Тихого океана, в которой находится большое количество действующих вулканов и происходит множество землетрясений.
13
Что это такое? (исп.).
14
Что это? (исп.).
15
Говорите по-английски? (исп.).
16
Хорошего путешествия! (фр.).
