Текст книги "Горыныч 3.0. Инициация (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

Соавторы: Милисса Романец
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Вмешательство родителей отпадало: в Гнезде сейчас не было ни мам, ни пап, а до того места, где они находились, не достанет никакая сотовая связь и даже не факт, что посланник доберётся. По крайней мере, попросив быть осмотрительными и хорошими девочками, папа-Богдан о невозможности связаться старательно намекнул, сообщив, что это одна из Родовых тайн, которую Озара и остальные узнают после Инициации. Тайн у Рода было много, о каких-то Озара догадывалась, о каких-то только строила догадки, но чаще всего всё упиралось в Инициацию, возраст и принадлежность.

Одно она знала точно: «Благословение Предка», что бы это ни было, помогает легче принять суть Зверя, и именно за ним родители отправились… куда-то. И если учитывать, что дедушки и бабушки остались за ними присматривать, а их прадедушкой был сам Змей Горыныч, а пра-прадедушкой бог Правда, то… похоже, что родители направились куда-то за Беловодье, в земли Нави, а возможно, даже на границу погибшей Прави. Озара знала, что их прадедушка – Змей Горыныч – ещё был жив, об этом она догадалась сама по некоторым оговоркам родни, но где он находился и что делал… Это была ещё одна тайна Рода.

Озара вздохнула и покачала головой, про себя хмыкнув мыслям, мельтешащим в голове. Где-то её родители преодолевают трудности и, возможно, даже рискуют собой, чтобы раздобыть артефакт или божественное Слово, а она…

А она не горела желанием становиться полноценным юдваргом.

Ей действительно нравились люди и их образ жизни. Когда-то мама-Арина, которая была весьма искусной кудесницей, самой сильной и старшей из трёх сестёр, полюбивших братьев юдваргов, вслух мечтала о том, как Озара и её двоюродные сёстры Ожега и Оляна, поступят в Великолукскую школу магии и волшебства. Даже подарки на день рождения отражали эти чаяния – метла для полётов на шестилетие, детская волшебная палочка на семилетие для разработки рук и пассов, книги по магии, ворон-почтальон на одиннадцатилетие.

Но дар кудесников, несмотря на все надежды и ожидания, ни у Озары, ни у её сестёр так и не проснулся. И волшебное письмо, о котором рассказывала мама, не пришло к трём юным кудесницам. Мама-Арина подумала, что это из-за того, что живут они в Беловодье и не показываются в Яви. Хотя, по идее, скрытые волшебные школы России и даже некоторые волшебные имения старых родов кудесников и премудрых точно были привязаны к Беловодью. Озара тогда хорошо запомнила объяснения папы, что их Беловодье – это, по-научному, особое переходное измерение между Явью, Навью и Правью. Перекрёсток миров или пограничная зона, которую могут использовать и маги Яви при особо серьёзной волшбе, чтобы сократить путь или спрятаться. Но тогда маму это почему-то не убедило.

Так что в одиннадцать лет почти полгода Озара гостила в Пскове – у Меньшиковых, то есть родителей своих мам. Так как одиннадцатый день рождения был в декабре, мама ещё надеялась, что письма именно Озаре не пришло из-за того, что в сентябре у неё ещё не было нужного возраста, и пообещала всё разузнать и уточнить. А пока, мол, поживи у родни, пообвыкнись.

Там, у Меньшиковых, была и Катя – «прогрессивная» троюродная сестра, старше на восемь лет, которая взяла Озару под крылышко и показала ей большой мир. Это было очень удивительно, увлекательно, познавательно и… волшебно. Но совсем не из-за магии. Именно тогда, «вылетев из Гнезда», Озара окунулась в обычную человеческую жизнь и захотела в ней остаться.

У людей были технологии, наличие или отсутствие волшебного дара не мешало достигать вершин, главным были скорее упорство, тяга к знаниям, желание учится новому, работать, изучать мир. Это отличалось от жизни и порядков в Беловодье и очень подкупало. К тому же одарённые люди дарили свои знания другим: любой человек мог пользоваться компьютером, телевизором, пылесосом, микроволновкой или электродуховкой. А ведь магические аналоги не работали с теми, у кого нет Дара или магических способностей. То же зеркальце для общения или любой артефакт, если не считать амулетов, работающих «по умолчанию» с заданными свойствами, не говоря уж о волшебных перстнях, посохах или палочках. Волшебные вещи практически недоступны тем, в ком не было магии или имелось слишком малое её количество.

Для Озары всё это стало настоящим потрясением, перевернувшим её мир с ног на голову. А сколько ещё интересного оставалось непознанным!

Те почти полгода пролетели очень быстро, а мама-Арина всё же узнала в Великолукской школе, что её дочери совершенно точно нет в списках. Папа-Богдан говорил об этом практически изначально, мама расстроилась, а Озара… не смогла с этим смириться. Тогда волшебство представлялось ей путём в другой мир, и этот мир манил свободой. Она очень хотела снова попасть в Явь, закрепиться там, доказать себе что-то.

В итоге Озара цеплялась за любую возможность приобщиться и стать если не кудесницей, то хотя бы искусницей, то есть тем, кто оперирует магией опосредованно, через ритуалы, артефакты и амулеты. И кое-что у неё получалось… Но всё приближающаяся Инициация… Никто не знал, как оборот в Зверя повлияет на магическую составляющую астрального тела. Ведь Зверь занимает немалую его часть и может отсечь всё лишнее. Вплоть до того, что путь в Явь ей будет и вовсе заказан. А свои мечты Озара лишними не считала.

Но уже серьёзным послаблением было их обучение в обычной школе. И эту мысль Озара внушила матери исподволь, как альтернативу школе волшебства. Они должны были больше знать о внешнем мире, о мире Яви, а не жить в добровольном изгнании сотнями лет. В Беловодье мало что изменилось за последние пару сотен лет, в то время как мир Яви шагал семимильными шагами. Ещё через какое-то время и миры будут настолько чужими, что, разговаривая на одном языке, их жители не поймут друг друга. Уже не понимают. И самые первые дни в школе это подтверждали. Считали всё иначе, учили другому и по-другому, истории разнились. Оляне и Ожеге из-за этого пришлось очень туго, но Озаре учиться вместе с обычными людьми, учиться новому, учиться иначе оказалось очень интересно, хотя и не обходилось без некоторых проблем, как сейчас. Сёстры же… Оляна не вписывалась, а Ожега не особо-то и хотела делать шаг людям навстречу. Озара, конечно, тоже не обольщалась насчёт одноклассников, но Катя говорила ей, что потом будет легче, чем взрослее люди, тем разумнее, что нужно найти тех, с кем будет нормально и комфортно по жизни. С Катей они продолжали общаться через соцсети, и троюродная сестра давала неплохие советы.

И раз уж с обучением волшбе дорога была заказана, Озара хотела поступить в обычный университет и жить в Санкт-Петербурге – прекрасном дождливом городе-на-Неве. Катя сейчас жила там и часто посылала фотографии. Озара хотела изучить юриспруденцию или историю, а может, попробовать что-то связанное с художественными искусствами или даже всё это вместе – она пока не решила, да и университетов в «Питере» было много и очень разных, сначала нужно было закончить девятый, а затем и старшие классы. Но уже сейчас учителя в школе не сомневались в её знаниях, успешном поступлении и получении медали, и Озара, окрылённая тем, что её ум ценят и уважают, посвящала много своего времени и человеческим наукам.

– Так что ты наговорила Полине, что она так переполошилась? – спросила Озара у сестры, которая как будто перестала прислушиваться. А значит, либо Ожега закончила беседу с психологом, либо их разговор ушёл далеко от Оляны.

– Что уже скоро Инициация, а я совсем не готова, – потупила взгляд Оляна. – Что боюсь, что у меня ничего не получится и я потеряю себя… Помнишь, как чуть с тётей Благой не случилось? А мы же близкие родственники, и мой Дар скорее по линии бабушки передался…

– Не факт. Слышать, когда о тебе говорят и как на самом деле к тебе относятся – это может быть и проявлением благословения бога Правды. Так ты и про тётю сказала, что ли?

– Нет, что ты. Нет, конечно. Просто призналась, что родные переживают, а мне не хочется их подводить, – Оляна закусила губу. – Папа-Благомир так грустит, когда о тёте речь заходит. И я через Дар слышала, как накануне их отъезда плакала мама-Алёна, она правда очень боится Инициации и что всё плохо может закончиться из-за того, что с людьми у нас слабые связи.

– Через Дар? – оживилась Озара. – Хм. Родные знают о нём, навряд ли такой разговор они затеяли без защиты от твоего чтения. Разве что…

Озара посмотрела на новый науз, который сплела для сестры.

– Что?

– М… Пока ничего, возможно, они были слишком расстроены и забыли о защите.

– Наверное, – неуверенно пожала плечами Оляна.

– И вообще, ты не тётя Блага, – решила подбодрить сестру Озара. – Тётю накануне Инициации суженый бросил и она в людях совсем-совсем разочаровалась, поэтому так всё случилось…

– Так и меня ведь тоже… я тоже… – замялась Оляна.

– Суженый? Ты про этого Мишку, что ли? Он тебя бросил? – удивилась Озара. Миша, конечно, парень симпатичный, но юдварги и вообще многие из народа Нави были довольно красивыми с правильными чертами лица, чистой кожей и хорошими зубами, что уже немало. Многие одноклассницы всё пытались вызнать её секрет ухода за лицом и почему у неё и её сестёр нет прыщей. Озара отговаривалась хорошей генетикой и правильным питанием. Так что точно не красотой Миша Оляне приглянулся, хотя прыщей у него и не было… А так обычный парень, разве что повыше и покрупней остальных из класса. На вкус Озары, слегка глуповат и излишне болтлив.

– Ну… не то, чтобы бросил… или чтобы мы встречались, – забормотала Оляна явно что-то скрывая.

– Ты и об этом Полине рассказала? – попробовала Озара зайти с другой стороны.

– Нет, про Мишу я ей ничего не сказала, – сдаваясь, тяжело вздохнула сестра. – Он… не бросал меня. Скорее это я его, когда он… плохо поступил. Хотя мы вроде бы не встречались… или, не знаю… Но всё равно получилось, как с тётей, тоже накануне Инициации. Хорошо, что мама об этом не знает, иначе извелась бы.

– Я что-то краем уха вчера слышала про Ожегу, которая твоему Мишке ножом грозила, – вспомнила Озара, прищурившись. – Но подумала, что ерунда какая-то и наветы обычные. Это как-то связано с тем, что он «плохо поступил»?

– Ну… да…

– То есть мне ты ничего рассказывать о своих переживаниях не стала, а Ожега в курсе? И даже Полине намекнула, – сделала вид, что обиделась из-за недоверия сестры Озара, чтобы как следует обо всём разузнать. – Когда это случилось вообще?

– В понедельник… Позавчера вечером, – пробормотала Оляна.

– Ага, поэтому вчера ты заболела и в школу не пошла? – поняла Озара.

– Ну да, но мне правда нездоровилось… наверное, от шока. И я не выспалась. А потом ты занята была… и я отвлекать не хотела.

– Ладно, принимается, – кивнула Озара, присмотревшись к сестре.

Похоже, что бледный вид это не из-за вчерашнего недомогания, а из-за какого-то нехорошего расставания с этим Мишей. Сестра частенько витала в облаках, но раньше сохраняла лёгкое и мечтательное состояние духа, а сейчас это было похоже не на светлые грёзы, а на погружение на дно смрадной жижи. Взгляд Оляны сделался грустным, плечи опустились, спина сгорбилась.

Озара зло цыкнула: нет бы после Инициации они расстались – и волноваться было бы не о чем. Так нет! Надо же было парню учудить именно сейчас. Да ещё и «что-то плохое». Свои переживания мигом отошли на задний план. Озара испугалась, что Оляна действительно может, как и тётя Блага, выбрать пребывание в виде Зверя и отшельничью жизнь вдали от Рода.

А ведь если Оляна в школу потом не явится, то люди опять переполошатся и решат ещё, чего доброго, что её родные убили. Полина Геннадьевна, перед которой Оляна душу распахнула со своими тревогами, и подкинет идею!

Не было печали…

Глава 6

Выяснения

– Я ничего не говорила Ожеге, так получилось, что… с помощью своего Дара мне удалось позвать её, и… она и правда разобралась с Мишей, поэтому знает, – забормотала оправдания Оляна, по своему восприняв молчание Озары. – Она тогда в магазин вышла и рядом была. Я сама её попросила никому ничего не говорить.

– Подожди… позвала с помощью Дара? – удивилась Озара, перебив сестру. – Раньше твой Дар работал только на приём информации… Только если…

– Я тоже не ожидала, но получилось очень своевременно… Ожега меня просто спасла, – тоже перебила её Оляна, пряча взгляд. – Прости, что ты хотела сказать?

– Похоже, что усиливающий Дар науз всё-таки работает, – показала на запястье сестры Озара. – В прошлую пятницу, помнишь? Я его тебе дала и сказала отслеживать проявления Дара?

– Э… – замялась Оляна. – Д-да… Но я… – сестра поддела науз и прокатила узелки с нанизанными деревянными квадратиками-бусин с выжженными рунами между пальцами. – Так вот, что меня спасло? Твой браслетик.

– Это не просто браслетик, это науз, – поправила сестру Озара. Хотя её царапнуло это «спасло», она решила пока не акцентировать на этом внимание. – Навий узелковый оберег. Но я его решила доработать немного, поэтому точно не знала, получится ли. Тут всё без волшебной палочки, сложных формул и ритуалов, только намерение и надёжные материалы с содержанием магии. Волосы м… юдваргов, материнские волосы, и одновременно, считай, волосы кудесницы, волосы китовраса для крепости, отвар одолей-травы, осина… из неё бусины сделаны, а на них я выжгла руны подходящие.

– Осина? Но… это же… Осина же дерево, отводящее смерть? – с явным удовольствием ухватилась за смену темы Оляна, чуть расслабившись.

– Да, и не только, – кивнула Озара. – Осина – особое дерево, она способствует проявлению и концентрации внутренних сил, так что я решила, что для усиления Дара она подойдёт лучше всего. О… а ведь осина также помогает проявлению обманчивой внешности…

– Значит, возможно, что твой науз… – Оляна снова прокатила квадратную бусинку с руной силы. – Он проявил и намерения Миши… Нехорошие… – сестра грустно вздохнула.

– Так что у вас случилось? – тихо спросила Озара.

– Он… чуть меня… – Оляна быстро посмотрела и отвела взгляд. – Он… Язык не поворачивается сказать такое.

Озара обомлела, но, справившись с собой, как можно мягче осторожно уточнила:

– Он приставал к тебе? Силой тебя хотел заставить?..

Сестра только кивнула, закусив губу, а Озара сжала кулаки от накатившей злости. Как какой-то гад посмел!..

– Ой, дымом пахнет, чувствуешь? – Оляна удивлённо посмотрела на неё и чуть не взвизгнула. – Озара! Осторожно!

И Озара поняла, что это она… Чуть что-то не подожгла. Дожидаясь Ожегу, они сгрузили сумки на подоконник, в который Озара вцепилась, чтобы успокоится. И подоконник начал дымиться. А когда она отдёрнула руки, то там, где были основания ладоней, остались слегка желтоватые полукруглые пятна.

– Ого… Это что-то новенькое, – пробормотала Озара. У неё давно получалось чувствовать огонь, но обычно её силы были более защитного толка. Она могла взять из печи уголёк, хотя тот и был горячим, но не обжигал. Об этом своём свойстве она узнала лет в пять, когда наблюдала за новорождёнными огневицами. Одна из таких огненных девочек во время игры прыгнула ей в руки, и ладони Озары стали прозрачно-красными. Это было словно её первое чудо.

Мама-Арина, испугавшись за неё, чуть не залила огневицу водой, но дедушка Огнеслав не позволил, сообщив, что у неё такой же Дар, как у него. Просто так даже несмышлёные огневицы в руки детям не кидаются. Хотя потом долго выговаривали и объясняли Ожеге и Оляне, почему им погладить огненную малышку нельзя и что они могут обжечься. И что только после вхождения в возраст примерно лет пяти на вид, то есть примерно через два месяца после нового рождения, огневицы начинают лучше себя контролировать и прикосновение к ним относительно безопасно – горячо, но не до ожога. Оляна, помнится, тогда очень расстроилась…

– У тебя же такой же науз, как у меня? Усиливающий Дар? – кивнула на её запястье Оляна, прервав воспоминания. – Значит?..

– Значит, мой Дар тоже усиливается, – кивнула Озара, потерев ладони и прижав их к шее, чтобы проверить. – Тс-с! – ладони и правда оказались обжигающе-горячими. – Выходит, схема и правда рабочая…

Внутри поднялась волна радости. Наузы действительно могли помогать и не требовали магических сверхусилий, только труд и смекалку. Правда, подобное усиление её Дара может быть опасно и повлечь за собой порчу имущества… Да и объяснить слишком горячие руки будет гораздо сложней, если вдруг кого-то обжечь.

– Так значит, я поэтому и опасения мамы-Алёны услышала? – спросила Оляна и нежно провела пальцем по браслету. – И Ожега услышала меня… он мне очень помог. Спасибо тебе за него!

– Во благо, – отозвалась Озара, совсем не собираясь обесценивать ни свой дар, ни благодарность сестры, как это любили делать люди своим «не за что». – И всё же я не понимаю, чем тебя вообще зацепил Миша?

Озара тактично промолчала о том, что, в отличие от народов Нави, большинство людей были даже, мягко говоря, страшненькие. И дело было не только в далёких от правильных черт лиц и непропорциональных фигурах. У одноклассников буйным цветом цвели прыщи и даже угри, у каждого второго были какие-то неопрятные сальные волосы, а осанка желала лучшего почти у всех. На фоне мальчишек из класса Миша и правда выгодно отличался ростом и шириной плеч, но это если сравнивать его сугубо с людьми.

Впрочем, в Беловодье люди тоже жили: отец говорил, что это потомки тех праведников, кого спасли от чужих богов и переправили за Белую реку. И то ли сказывалась экология, то ли изначальное родство со старыми богами, то ли совсем другое окружение и иная работа, были беловодские, на взгляд Озары, намного симпатичней людей мира Яви. В среднем так точно. Впрочем, близко Озара ни с кем из людей Беловодья знакома не была, хотя знала, что в трёх дневных переходах, то есть где-то на границе их земель, есть белокаменный город и по дороге к Китежграду можно встретить с десяток мелких хуторов и две крупных деревни. Когда она помогала бабушке Зине в летние праздники, то видела местных парней и девушек из их верви*, которые тоже водили хороводы и прыгали через костры.

– Помнишь, на Купалу нас к родне из водного народа отослали? Вот тогда я с Мишей встречаться и стала… – ответила Оляна на вопрос про Мишу. – Он мне совсем другим тогда показался: добрым, отзывчивым, внимательным, заботливым. Две девятидневки общались, и всё хорошо было. А потом… Мы с ним через костёр, взявшись за руки, прыгнули, и он обо всё забыл. А ещё плохо ему было… и он словно другим стал.

– Забыл? – удивлённо переспросила Озара, вспоминая всё, что она знала о священном огне. – Странно… От всеочищающего огня никому ещё плохо не делалось. Да и чтобы так прямо кардинально измениться… Ты же на него никак не влияла? – на всякий случай уточнила она у сестры. – Заговор? Приворот? Обращалась, может, к кому-то?

– Нет! Ты что⁈ Ни летом, ни в школе. Как ты могла такое обо мне подумать? – вытаращилась на неё Оляна.

– Ну, я должна была спросить, – пожала плечами Озара. – Но если он забыл что-то после очищающего огня, то именно тогда, до того, как он через костёр прыгнул, на нём заклятие было. Приворот или какое-то другое колдовство наведено. Сейчас остаётся только гадать. Может статься, что за тобой через него охотились. Мало ли. Это старшим бы сказать надо…

– Не говори никому! – переполошилась Оляна. – Не говори. Уже много времени прошло. Всё одно ничего не найдём, а родители опять волноваться будут.

– Твоя правда. А теперь хорошенько подумай, если до Купалы Миша под действием колдовства был и тебе нравился, то что было потом? Осталось в нём что-то привлекательное для тебя?

– Но… – Оляна потеребила косу.

– Попробуй рассоединить эти два образа. Будто двух людей с одинаковой внешностью и разными характерами сравниваешь. Что тебе нравится в Мише, которого ты знаешь сейчас? – посоветовала Озара.

– Ничего, – еле выдавила сестра, понурившись.

– Хм… Интересно, – задумалась Озара. – Тогда… Возможно, из Миши специально слепили идеального суженого для тебя? Чтобы ты за ним куда угодно пошла или что-то другое затевалось. Он не пытался тебе помешать в летних ритуалах? Папа-Богдан рассказывал, что в Купалу, когда грань между мирами особенно тонка, чего только люди и некоторые нелюди ни придумывают, чтобы завесу порушить.

– Значит, летом… это всё не правда?.. – вздохнула Оляна. – Но к ритуалам его не допускали… Только в конце самом я прадедушку Ладимира уговорила… Миша лишь про венки спрашивал и помогал с ними немного… ну цветов нарвать там и всё. И мне показалось, что он перед тем, как через костёр прыгнуть, он сказать что-то хотел, но не успел или не смог.

– Значит, точно иллюзия, – сочувственно положив руку на плечо сестры, качнула головой Озара. – Очень похоже, что ловушка, рассчитанная специально на тебя. Но это совсем не повод расстраиваться. Наоборот, ясно же, что у злоумышленников ничего не вышло. А тебя они обеспечили ценным опытом. Пусть и болезненным, зато в следующий раз ты будешь начеку и знать что и кто тебе нужен. И не станешь мириться с тем, что не устраивает.

– Мне так хотелось всё вернуть… – с болью призналась Оляна.

– Мишка… он такой, какой есть сейчас. Либо таким его и принимать, либо лгать самой себе. А вот те черты характера, которые тебе понравились, когда он был под колдовством, запомни – их и нужно искать в мужчинах. Вот оно, то ценное, что стоит вынести из этой ситуации.

– Знаешь, от нашего разговора мне стало намного легче, – улыбнулась сестра. – Лучше, чем от разговоров с Полиной Геннадьевной.

Озара поморщилась от упоминания психологички. Вот уж кто точно не заслуживал никаких откровений о личной жизни, иначе через пять минут об этом будут знать сначала вся учительская, а потом пол-Себежа.

– Потому что мне ты можешь сказать всё. И я всегда пойму тебя правильно. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

Их разговор прервала Ожега, которая вернулась из «мозгопыточной».

* * *

Озара только облегчённо выдохнула, когда Ожега поведала им, как всё прошло у психолога, и чуть подсластила пилюлю тем, что после Инициации можно будет что-то изменить в своём внешнем виде. Озаре нравилось, как выглядела та же Катя: старшая сестра частенько меняла имидж и окрашивала волосы в совершенно разные цвета «как в аниме», – впрочем, обычными людьми это воспринималось нормально. Озара считала, что ей бы пошёл какой-то светлый оттенок красного или рыжего.

За разговорами о вариантах смены имиджа они дошли до своего официального жилья, расположенного меньше чем в двух кварталах от школы, в относительно новой двухэтажке на восемь квартир. Здесь было четыре комнаты, то есть у каждой из них своя комната и вроде как общая гостиная, где как бы жили родители. Но на самом деле большой двуспальный диван там никогда не расстилался, а родители на памяти Озары, появлялись здесь всего пару раз – и то для того, чтобы мелькнуть перед соседями или встретить ту соцработницу, которую им «организовала» школа. Ну и ещё раньше приходил двоюродный брат Ожеги – Огневзор, чтобы посмотреть телевизор. Но потом Огневзор отправился к родне на обучение и наведываться почти перестал.

Свою комнату в себежской квартире Озара устроила полностью по своему вкусу. Жаль, нельзя было поставить на полки любимые и откровенно волшебные вещи и книги, но и так она сама сделала руническую защиту помещения. Кроме учебников и книг по истории полки занимали объёмные кодексы с законами Яви и ещё более пухлые комментарии к ним. На стенах висели фотографии Кати, Озары с сёстрами и их класса.

Самым ценным, что тут было, Озара считала компьютер, подключённый к Всемирной паутине, по её мнению – венец человеческого гения и доказательство того, что если очень надо и хочется, смекалка подскажет невероятные решения даже без магии и помощи богов. У каждой из них был свой «агрегат», как выражался папа-Боеслав, который технику не слишком-то жаловал, чтобы делать уроки и просто искать что-нибудь в интернете. Хотя по истории славян лучше ничего не искать: сплошной обман и разочарование, как уже не раз убеждалась Озара. Впрочем, даже в этой куче лжи и мусора можно было найти крупицы искорёженной, но истины. И ей было интересно соотносить собственные знания с тем, что осталось после «Первого исхода в Беловодье» в памяти Яви.

– В Гнездо сегодня пойдём? – спросила Ожега, кивнув на большое ростовое зеркало в конце коридора. Именно там находился портал.

– Ну… А что там делать? – пожала плечами Озара. – Поесть разве что, но я думала перехватить бутербродов, там колбаса точно ещё оставалась в холодильнике. Бабушке Зине я говорила, что на семидневке проще тут пожить, и отпросилась до пятницы.

– Хочешь побольше в соцсетях пообщаться? – спросила Ожега, которая с некоторых пор тоже оценила достижения людей по части общения. В последнее время сестра зависала на каком-то сайте то ли оружейников, то ли любителей оружия и старины, так что тоже не особо спешила после уроков в Гнездо.

– Почему бы и да? – улыбнулась Озара. – Хочу уроки поучить, пока домашку сделаю, потом немного и в соцсетях зависнуть, а то всё некогда и времени толком нет, сначала учёба, потом связи нет. Неплохо было бы выяснить, что там со всей ситуацией с Мишей и кашей, которую вы заварили. Чтобы ещё и это не вышло из-под контроля.

– Родителей всё равно нет. Так что я тоже останусь, – кивнула Ожега, заглядывая в холодильник. – Есть вареники с картошкой и квашеной капустой замороженные, бабушкины. Сварим? Значит, Оляна всё рассказала?

– Рассказала. Вареники я тоже буду. И тоже остаюсь, – заглянула на кухню Оляна, которая успела переодеться в домашний халатик. – А сметана есть?

– Есть, – кивнула Ожега. – Вообще такое ощущение, что в холодильнике значительно прибавилось продуктов, видимо, чтобы мы не оголодали. Яйца появились, которых вчера не было, и сметана, и сливки, и молоко. Сыр ещё домашний. Овечий.

Озара заметила накрытую полотенцем миску. В нос ударил дразнящий аромат выпечки, которая оказалась ещё тёплой.

– Ой, бабушка ещё и шанежки с картошкой приготовила! Разливайте молоко, есть будем, – на некоторое время все проблемы отошли за задний план. Всё таки «солнечные» шанежки у бабушки получались просто обалденными.

Примечание:

*Вервь – древнерусская сельская община, отличительными особенностями которой являются принадлежность к какой-то территории или природной зоне, примерно равное распределение благ между членами общины и круговая порука. В верви второстепенность важности рода не позволяла выдвинуться вперёд различным семейным кланам. Даже постепенное обогащение общин и повышение производительности труда внутри них не приводили к усилению неравенства. Отношения в деревне были крайне устойчивыми и не позволяли развиться «капитализму», когда каждый зарабатывал для себя. Члены верви жили бок о бок и заботились друг о друге, община приходила на помощь в случае неурожая или каких-то форс мажорных обстоятельств.

Помимо всего прочего, крестьянская община на Руси также издревле защищалась княжеской властью. Позднее Рюриковичи также не позволяли своим подчинённым завладеть крестьянскими общинами, сохраняя баланс в деревне, от которой зависело пропитание всего государства. Нормы отношений между сельчанами и боярами были закреплены в «Русской правде» – своде славянских законов, принятом при Ярославе Мудром. В этом документе говорилось о верховном праве князя судить феодалов за произвол, учинённый в отношении общины.

Одна вервь могла включать в себя несколько посёлков. Верви получили название благодаря верёвкам, с помощью которых размежёвывалась земля.

Глава 7

Намеки и понимания

После уроков в четверг сёстры вызвали Мишу на разговор и, словно под конвоем, вывели через чёрный ход, выходящий на Советскую, во внутренний двор. Здесь обычно проходили всякие линейки, и небольшая часть школьников, живущих на северной части полуострова, покидала школу с этого входа. Тем более, что гардероб совсем недалеко, а в заборе, ограждающем двор, имелись вполне официальные ворота и калитка.

Теперь, зная о наведённом колдовстве, Оляна совсем другими глазами смотрела на приближающегося к ней Мишу. И не видела самого главного: того, что затронуло её сердце летом. Взгляд одноклассника казался плоским, поверхностным, неприятно масляным. Не проглядывало в нём былой глубины и остроты, ласкового света и волшебного притяжения, доверия и симпатии. Губы ломал самодовольный, даже какой-то издевательский изгиб. Оляна же помнила совсем другую, искреннюю, мягкую улыбку, которая, словно пёрышком, щекотала, кажется, саму душу. Вот каким был тот придуманный образ, созданный магией и её воображением.

Внутри словно разжалась безжалостная рука, сжимавшая в своих тисках внутренности. Теперь Оляна была абсолютно уверена в догадках Озары. Этот Миша – не тот, в кого она влюбилась. Не тот, кто вынырнул из озера после шалости русалок. Этот Миша смотрел на неё с превосходством и уверенностью, что его позвали, чтобы извиниться, покаяться и умолять быть с ней или что-то вроде такого. Оляна почему-то очень чётко это видела. Она потрогала браслетик-науз, подаренный Озарой. Ещё одно свойство Дара?

Изнутри поднялись обжигающие стыд и вина, которые сменились холодной яростью, которая даже слегка напугала.

Она действительно была дурой, что отказывалась принимать очевидное. Придумала себе этот красивый, почти идеальный образ Миши и отчаянно цеплялась за него, соглашаясь практически на всё, лишь бы оставаться в своей иллюзии. Сказать бы, что Морок глаза застил, да это она с собой сама сделала, желая продлить те волшебные летние недели. Отказывалась верить фактам и собственным глазам, отметала очевидное и явное, придумывала оправдания. И этим каждый раз предавала саму себя.

Если бы не Ожега, Миша запросто её принудил силой, а потом что? Похвастал друзьям? А то и предложил им «поделиться»? Шантажировал? С помощью своего Дара она уже слышала разные предположения и тупые разговоры одноклассников о доказательных фотографиях и чуть ли не оргии под самогонку, которой ей предполагалось напиться. Гадости и мерзости.

И теперь стоило взглянуть правде в глаза и не ждать, пока твои проблемы решат за тебя.

– Ну, чего хотела? – спросил Миша с наигранной ленцой.

– Ничего. Больше точно ничего, – взглянула в его глаза Оляна.

– И скажи спасибо, что заяву на тебя не накатали, – заступила перед Мишей Ожега.

– Да вы чё? Какую ещё заяву? Не было ж ничего, – моргнул Миша.

– Формально ты прав, – сказала Озара, которая стояла так, что вынуждала Мишу чуть оглядываться за плечо. – Согласно статье сто тридцать первой Уголовного кодекса Российской Федерации изнасилованием считается половой акт, совершённым над женщиной вопреки её воле и желанию. По закону никакого изнасилования не было.