Текст книги "Смерть (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Сиара

Сантьяго ведет меня вниз по лестнице, высеченной в скалах, и когда наконец открывается вид на океан, зрелище становится поистине захватывающим.

Песок здесь белый, а вода простирается до самого горизонта.

Слева виднеется шатер. На его столбах натянуто белое полотно, которое слегка колышется на ветру. Под ним стоят стол и два стула.

Когда мы подходим ближе, я вижу, что стол усыпан лепестками роз, а в середине лежит еще один подарок.

Сантьяго действительно постарался сделать мой день рождения незабываемым.

Он выдвигает для меня стул, и садясь, я говорю:

– Это... – Я качаю головой, подыскивая нужные слова, – ... это невероятно. Спасибо, Сантьяго.

Он садится напротив и дарит мне теплую, любящую улыбку.

Я начинаю понимать, что он действительно испытывает ко мне чувства, и это трогает меня до глубины души. Слезы наворачиваются на глаза, и я смеюсь, вытирая их. Я смотрю на набегающие волны и делаю глубокий вдох, а затем снова обращаю внимание на необыкновенного мужчину, сидящего напротив меня.

– Ты делаешь меня счастливой, – признаюсь я.

– Рад это слышать, mi sol. – Он наклоняется вперед и придвигает подарок поближе ко мне. – Хочешь угадать с трех раз?

Я вытираю слезу кончиками пальцев и улыбаюсь ему.

– Условия те же, что и раньше?

Он кивает.

– Конечно.

Эта коробка больше остальных, и не похоже, что в ней находятся украшения. Я думаю минуту, а потом спрашиваю:

– Это одежда?

Сантьяго качает головой, уголок его рта приподнимается.

Я беру коробку и встряхиваю ее. Подарок издает приглушенный звук, будто внутри что-то шевелится.

Я понятия не имею, что это может быть.

– Я не знаю, что там.

Его бровь выгибается.

– Сдаешься?

Когда я киваю, выражение его лица становится серьезным, и он спрашивает:

– Ты уверена?

Я знаю, что он имеет в виду поцелуй.

– Да. Уверена.

Его губы расплываются в горячей улыбке.

– Открой свой подарок, mi sol.

Я срываю бумагу и снимаю крышку с коробки. Увидев золотистый шелк, я хмурюсь, но когда снимаю ткань, под ней оказывается фотография в рамке.

Снимок был сделан во время ужина с Грейс и Домиником. Мы все улыбаемся.

Я выгляжу счастливой.

Затем я вижу выражение лица Сантьяго, и нет никаких сомнений в том, что он смотрит на меня с любовью.

Мой подбородок начинает дрожать, когда я достаю фотографию из коробки.

– Я хотел, чтобы ты увидела то, что вижу я, когда смотрю на тебя, – бормочет Сантьяго.

Я продолжаю смотреть на его лицо на фотографии, вместо того чтобы смотреть на себя, и вижу все, чего когда-либо хотела.

Наконец я понимаю, почему Сантьяго так уверен, что я – его единственная.

Я провожу пальцами по стеклу, защищающему фотографию, прежде чем положить ее обратно в коробку. Как только я аккуратно ставлю свой подарок на землю рядом со стулом, к нам подходят официанты с подносами. Я жду, пока они поставят на стол тарелку с фруктами и мимозой.

Когда они снова уходят, я улыбаюсь Сантьяго, изо всех сил стараясь не поддаваться эмоциям.

– У меня и раньше были потрясающие дни рождения, но ни один из них не сравнится с сегодняшним. – Желая отплатить ему тем же, я признаюсь: – Я чувствую к тебе влечение. – Я поднимаю руку и беру кольцо. – И у меня зарождаются чувства к тебе. Ты мне очень дорог.

Сантьяго наклоняет голову, и его взгляд становится таким нежным, что я ощущаю это всем сердцем.

– У меня уйма времени, Сиара. Спешить некуда.

Он берет свой бокал, поднимает его, и я быстро беру свой, а затем он произносит тост:

– За то, чтобы мы всю жизнь узнавали друг друга и старели вместе. Неважно, будем ли мы друзьями или возлюбленными, я самый счастливый человек на свете, потому что ты есть в моей жизни.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исцелиться и дать Сантьяго то, чего он хочет.

Я делаю глоток мимозы, затем ставлю бокал обратно на стол и беру дольку арбуза. Откусывая, я смотрю на океан и думаю, как мне повезло, что именно он нашел меня в том поле.

Из всех, кого он знает, из всех женщин, которых он спас, он выбрал меня.

Я снова смотрю на него и говорю:

– Когда мы вернемся домой, я постараюсь познакомиться с жителями деревни. Я буду ходить на групповые занятия. – Я делаю глубокий вдох и добавляю: – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вписаться в твой мир.

– Я буду рядом на каждом шагу, и всегда буду поддержать тебя, mi sol.

Мы наслаждаемся фруктами, и нервозность возвращается, когда Сантьяго отодвигает свой стул и поднимается на ноги.

– Как бы сильно я ни хотел, чтобы весь день ты была только моей, придется разделить тебя с Грейс.

Я встаю и вытираю руки о брюки, мое сердцебиение учащается.

Когда он подходит ко мне ближе, я поднимаю руку и прижимаю ладонь к его груди.

– Можешь немного наклониться?

Он обнимает меня одной рукой, а затем выполняет мою просьбу. У меня внутри порхают бабочки, когда я чуть приподнимаюсь и, чувствуя его дыхание на своих губах, целую его.

Несмотря на то, что наши губы едва соприкасаются, мой живот сжимается с невероятной силой. Я поднимаю другую руку к лицу Сантьяго, касаюсь пальцами его челюсти и отстраняюсь на дюйм.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда наши взгляды встречаются. Я чувствую, как вздымается его грудь, когда он делает глубокий вдох, а на его лице отражается смесь желания и твердой решимости.

Затем его рука сжимается вокруг меня еще сильнее, и я чуть было не теряю равновесие, когда его губы прижимаются к моим. Другая его рука зарывается в мои волосы, когда он наклоняет голову, а его язык проникает в мой рот.

Напряжение момента настолько велико, что я буквально чувствую, как внутри меня все вибрирует. Вкус Сантьяго ощущается так остро, что я не могу дышать, когда его губы покусывают и ласкают мои.

Он прижимается ко мне еще сильнее, и я обвиваю руками его шею, отвечая на поцелуй. Не потому, что меня заставляют или я в долгу перед ним за все, что он для меня сделал, а потому, что я этого хочу.

Он первый мужчина, которого я целую по собственной воле, и я позволяю всем радостным и волнующим эмоциям, которые он во мне пробуждает, омыть меня подобно очищающему дождю.

Сантьяго стонет мне в губы, и по телу пробегает волна мурашек. Мое тело дрожит от того, как потрясающе его губы ощущаются на моих, затем поцелуй становится более страстным, и, клянусь, я чувствую его всем своим существом, вплоть до самых пальцев ног.

Его язык доминирует над моим, зубы покусывают мои губы, и мне кажется, что я даже забываю, как дышать. Время словно ускользает, и ничто не имеет значения, кроме поцелуев Сантьяго.

Сантьяго

Твою мать.

Я чувствую, как ее язык робко касается моего, и мой самоконтроль тут же улетучивается.

Я изо всех сил стараюсь не раствориться в ней, чтобы не зайти слишком далеко, потому что для Сиары это уже чертовски большой шаг.

Но потом я чувствую, как ее тело сливается с моим, и она тихо стонет.

Я в полной заднице.

Мои пальцы сжимают ее волосы, и я поглощаю Сиару, целуя ее с такой страстью и желанием, что мои губы начинает покалывать, и я не чувствую ничего кроме ее вкуса.

Я, блять, клеймлю ее своим языком и зубами, а она позволяет мне это.

Сиара моя, и я никому не позволю отнять ее у меня.

Ни Грейс. Ни Доминику.

Никому.

Я замедляю поцелуй, легонько покусывая ее губы и наслаждаясь последними мгновениями. Затем поднимаю голову. Ее глаза закрыты, на лице мечтательная улыбка, от которой я невольно улыбаюсь, как чертов идиот.

Ее глаза открываются, и в них мелькает столько удивления, что я влюбляюсь в нее еще сильнее.

Не думаю, что когда-нибудь перестану влюбляться в эту женщину.

Мечтательный взгляд сменяется удивлением, затем она прижимается лицом к моей шее и обнимает меня так, словно от этого зависит ее жизнь.

Я прижимаю ее к себе еще крепче и без каких-либо усилий уношу прочь от шатра.

Когда она начинает поднимать голову, я бормочу:

– Я просто хочу отнести тебя в более удобное место.

Я иду к небольшому участку, где лежит отломленный ствол дерева, и, сев на теплый песок, прислоняюсь к нему спиной. Сиара садится на меня верхом и прижимается к моей груди.

Тут же выходят официанты, чтобы убрать со стола и снести шатер. На мой взгляд, это занимает слишком много времени, но наконец они уходят, и я остаюсь на пляже наедине со своей женщиной.

Я смотрю на нее, поглаживая ладонью ее лицо и волосы.

– Ты в порядке?

Кивая, она смотрит на меня, ее глаза сияют от счастья. Никакого страха. Никакой травмы.

Слава богу. Я не вызвал у нее приступ.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб, но отстранившись, удивляюсь, когда она запрокидывает голову еще сильнее, явно приглашая меня.

Не упуская шанса, я обхватываю рукой ее подбородок и прижимаюсь к ее губам.

Мое сердце сжимается в груди от осознания того, что я целую эту потрясающе красивую женщину. Мой большой палец скользит по краю ее подбородка, запоминая шелковистость ее кожи. Она прижимается ко мне еще ближе, и, клянусь, этот момент совершенен.

Ее губы идеально сливаются с моими, а дыхание согревает мою кожу с каждым выдохом.

Блять, это не просто поцелуй. Это обещание наших отношений и жизни, которую мы проживем вместе.

Притягивая ее ближе, я растворяюсь в Сиаре, не желая, чтобы этот момент когда-нибудь закончился.

Я теряю счет времени, боготворя ее губы. Мое сердце бьется только ради нее, она – причина, по которой я дышу.

Когда я отрываюсь от ее губ и поднимаю голову, в ее глазах мелькает удивление. Затем она прижимается щекой к моей груди и смотрит на волны, медленно набегающие на берег.

Ослабляя хватку, я начинаю водить пальцами по ее спине, а другой рукой слегка массирую ее шею. Я провожу большим пальцем по ее коже, наслаждаясь ее мягкостью.

Через несколько минут она шепчет:

– Хотелось бы мне, чтобы мой первый поцелуй случился с тобой.

Уголок моего рта приподнимается.

– Да? А с кем был твой первый поцелуй?

Она молчит пару секунд, потом отвечает:

– С Ноланом.

Меня охватывает ледяная дрожь, мышцы мгновенно напрягаются.

– Прости, mi sol. – Я целую ее в макушку. – Нолан относился к тебе очень жестоко. И тот поцелуй не считается твоим первым. – Я обхватываю ее подбородок и приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня. – Я – первый мужчина, которого ты поцеловала. Это единственное, что имеет значение, mi sol.

На ее лице расцветает великолепная улыбка, и, крепко обняв меня, она кивает.

– Ты прав. – Она снова прижимается ко мне и кладет руку мне на сердце. – Я никогда не забуду сегодняшний день.

Я тоже.

Глава 24

Сантьяго

Проведя с Сиарой несколько незабываемых дней на острове, мы возвращаемся домой, как вдруг звонит мой телефон.

Я достаю его из кармана и, увидев имя Хорхе, расплываюсь в широкой улыбке. Он может звонить мне только по одной причине.

– Сообщи мне хорошие новости, – отвечаю я.

– Я нашел этого ублюдка. Отец Нолана потерял бдительность и в конце концов привел меня к дому на другом конце гребаной страны, где этот мудак прятался.

– Когда вернешься домой, отведи его в подвал.

– Мы уже взлетаем. Я хотел посадить его в самолет, прежде чем звонить тебе.

– Хорошо. Увидимся вечером.

Мы заканчиваем разговор, и я перевожу взгляд на Педро, который наблюдает за мной в зеркало заднего вида. На его лице расцветает улыбка, свидетельствующая о том, что Хорхе уже уведомил его.

Убрав телефон обратно в карман, я достаю колоду карт и вытаскиваю из нее карту Смерти. Когда я протягиваю ее Сиаре, она вопросительно смотрит на меня.

– Мои люди нашли Нолана. Они везут его ко мне.

На ее лице мелькает шок, и она берет карту дрожащей рукой.

– Вы действительно нашли его?

– Да. – Я поднимаю руку и провожу пальцами по ее волосам. – Так что тебе больше не о чем беспокоиться. Я заставлю его в десятикратном размере заплатить за то, что он с тобой сделал.

Она прижимает карту к груди, и на ее лице мелькает что-то похожее на ненависть.

– Ты говорил, что эта карта означает, что виновнику ты отрежешь какие-либо части тела, да? – Когда я киваю, уголки ее рта опускаются от отвращения. – А если я попрошу, ты сможешь отрезать ему определенную часть тела?

Уголок моего рта приподнимается, и я впервые показываю свою жестокую сторону, мой голос наполняется обещанием чистой гребаной боли, когда я говорю:

– Я отрежу ему все, что захочешь, mi amor.

Она наклоняется ближе и приподнимается, чтобы дотянуться до моего уха, а затем шепчет:

– Его мужское достоинство.

Я поднимаю руку, обхватываю ее шею и отстраняю на несколько дюймов, чтобы заглянуть ей в глаза. Затем клянусь:

– Я сделаю это. Хочешь, чтобы я передал ему какое-нибудь сообщение?

Она думает минуту, затем отвечает:

– Скажи ему, что он не сломал меня и что я принадлежу тебе.

Господи. Мое сердце.

Черты моего лица смягчаются.

– Поверь мне, при каждом удобном случае я, блять, буду напоминать ему об этом.

Она подносит руку к моему лицу и проводит кончиками пальцев по подбородку, затем снова наклоняется и нежно целует меня в губы, прежде чем прошептать:

– Скажи ему, что я целую тебя по собственной воле и что ты заставляешь меня стонать от удовольствия. Скажи ему, что я не могу перестать прикасаться к тебе и что мне нравится спать в твоих объятиях. Скажи ему, что я влюбляюсь в тебя.

Мое сердцебиение замедляется, потому что ее слова поражают меня. Я замираю, когда их смысл проникает в мою душу.

Сиара снова отстраняется и встречается со мной взглядом, ее чувства ко мне написаны на ее лице.

Педро проезжает на внедорожнике через ворота комплекса, и мне требуется вся сила воли, чтобы сдержать нетерпение, пока он останавливается перед виллой.

Схватив Сиару за руку, я распахиваю дверь машины и вытаскиваю ее с заднего сиденья. Я тащу ее в дом, даже не потрудившись закрыть входную дверь. Мои руки взлетают к ее лицу и, обхватив ее щеки, я прижимаюсь к ее губам.

Мой язык проникает в ее рот, и я с жадностью поглощаю ее, испытывая всю глубину одержимой любви, которую она во мне пробуждает.

Она крепко хватает меня за предплечья, ее губы полностью подчиняются моим, и весь мой самоконтроль тут же улетучивается.

Я нежно ласкаю ее губы и слегка покусываю их, пока они не становятся пухлыми. Затем поглаживаю ее язык так, как планирую трахнуть ее, как только она будет готова.

Опустив одну руку, я провожу пальцами по ее боку и сжимаю ее бедро. Я притягиваю ее к себе, и мой твердый член трется о ее живот.

Облегчения это мне не приносит, но, прежде чем я успеваю совершить серьезную ошибку, раздается детский плач. Этот звук мгновенно проясняет мою голову.

Отстранившись от ее губ, я отхожу на три шага назад и с трудом пытаюсь отдышаться.

Сиара тоже хватает ртом воздух, ее глаза затуманены той же страстью, что бурлит в моих венах, и из-за этого мне чертовски трудно сохранять дистанцию между нами.

Мои глаза прожигают ее насквозь, а тело кричит о большем. Но, по милости Божьей, я остаюсь на месте и не беру то, что хочу.

Затем она делает шаг ко мне, и я качаю головой, жестом прося ее дать мне минутку.

Я глубоко вдыхаю и, собрав всю волю в кулак, подавляю непреодолимое влечение к ней, пока снова не обретаю контроль над собой.

На ее лице мелькает беспокойство.

– Ты в порядке?

Я киваю, проводя ладонью по лицу.

– Мне просто нужна была минутка, чтобы не потерять над собой контроль рядом с тобой.

Понимая, что сейчас я ни в коем случае не смогу остаться с ней наедине, я беру ее за руку и вывожу из дома.

Она молча переплетает свои пальцы с моими, пока мы идем к главной дороге, ведущей через деревню. Когда мы проходим мимо коттеджей, мои эмоции успокаиваются, и я нахожу время поговорить со своими людьми.

Я знакомлю их с Сиарой, и хотя ей по-прежнему неуютно среди людей, ради меня она старается.

Я прохожу мимо дома Кармен и Каталины, зная, что они, должно быть, отдыхают, поскольку Тьяго сейчас с Астрид.

Когда мы подходим к клинике, улыбка Сиары становится шире.

– Мы можем зайти, чтобы поздороваться с Эммой и доктором Пирес?

– Конечно. – Я веду ее внутрь, и когда Эмма видит нас, ее лицо озаряется улыбкой.

– О боже! – взволнованно восклицает Эмма, выходя из-за сестринского поста. – Доктор Пирес! Посмотрите, кто здесь.

Я отпускаю руку Сиары, и когда она обнимает Эмму, меня охватывает гордость.

Каждый день она делает огромные шаги к исцелению.

Она права. Этот ублюдок не сломал ее. Я молюсь, чтобы наступил день, когда она вообще перестанет о нем думать.

Доктор Пирес врывается в приемную и, увидев Сиару, восклицает:

– Боже мой! Ты выглядишь потрясающе! – Она не спешит обнять Сиару, останавливаясь перед ней. – Как ты себя чувствуешь?

– Возвращаюсь к нормальной жизни, – отвечает Сиара. – Я хотела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Вас обеих.

Доктор Пирес машет рукой.

– Я была рада помочь тебе.

Раз уж мы здесь, я спрашиваю:

– Как поживают женщины, которые прибыли на прошлой неделе?

– У них все хорошо. Я перевела их в коттедж, и они начали терапию с Глорией.

– Приятно слышать, – бормочу я. – Кстати, о докторе Альварадо. Она свободна?

Доктор Пирес кивает.

– Она в своем кабинете.

Я беру Сиару за руку и, ведя ее по коридору, говорю:

– Я просто хочу вас познакомить. Когда будешь готова, можешь поговорить с ней.

Мы проходим мимо палаты, где лежала Сиара, когда я только привез ее сюда, и она бросает взгляд на пустую кровать.

Когда мы подходим к кабинету, я вижу, что дверь приоткрыта, но все равно стучу пальцами по дереву.

– У тебя найдется минутка?

Доктор Альварадо поднимает голову и, увидев меня, тепло улыбается.

– Конечно. – Она поднимается на ноги. – Входи. Входи. – Ее взгляд перемещается на Сиару, затем опускается на наши соединенные руки. – Ты, должно быть, Сиара. – Сохраняя дистанцию, она продолжает: – Я доктор Глория Альварадо, психотерапевт, работающий в этой деревне. Приятно наконец-то познакомиться с тобой.

– Здравствуйте, – бормочет Сиара, ее взгляд скользит по уютным креслам, растениям и книжным полкам, а затем снова возвращается к психотерапевту. – Мне тоже приятно с вами познакомиться.

Доктор Альварадо жестом указывает на кресла.

– Не хотите ли присесть?

Я качаю головой.

– Нет, у нас есть еще дела. Я просто хотел показать Сиаре, где находится твой кабинет, на случай, если она будет готова поговорить с тобой.

Доктор Альварадо тепло улыбается Сиаре.

– Если я не работаю с пациентом, то моя дверь всегда открыта. Кроме того, каждый вторник и четверг в шесть часов вечера у меня проходят групповые занятия. Мы собираемся в школе.

– Здесь есть школа? – Спрашивает Сиара, удивленно распахнув глаза.

– Да, она в первом коттедже, ближайшем к вилле.

– О. Я и не заметила.

– Занятия в школе заканчиваются в час, – объясняю я. – Мы только что разминулись с детьми, но некоторые из них, вероятно, играют на поле.

Сиара кивает, затем снова переводит взгляд на доктора Альварадо.

– Я бы хотела записаться к вам на прием, чтобы мы могли поговорить наедине.

Доктор возвращается к своему столу и проверяет расписание.

– Я могу встретиться с тобой сегодня вечером в восемь или завтра в семь утра. Когда будет удобно?

Я благодарно улыбаюсь ей, потому что знаю, что она жертвует своим личным временем, чтобы как можно скорее начать сеансы терапии с Сиарой.

Моя женщина смотрит на меня.

– Э-э... Сегодня вечером? Чем раньше, тем лучше, верно?

Скорее всего я буду занят Ноланом, поэтому киваю.

– Звучит неплохо, mi sol.

– Отлично, тогда увидимся в восемь вечера, – говорит она доктору.

– Я приведу ее вовремя, – говорю я, а затем спрашиваю: – Как дела у других женщин?

– Тебе не о чем беспокоиться, – отвечает она мне так же, как и всегда.

– Продолжай в том же духе, – бормочу я, после чего мы выходим из кабинета.

На выходе Сиара прощается с Эммой и доктором Пирес, и когда мы возвращаемся к вилле, она говорит:

– Доктор Альварадо очень красивая, и она кажется очень милой.

Услышав в ее голосе невысказанный вопрос, я усмехаюсь:

– Доктор Альварадо и доктор Пирес состоят в отношениях. – Я сжимаю ее руку, а затем добавляю: – Я не хочу, чтобы ты когда-либо беспокоилась о других женщинах. Ты для меня единственная.

Ее щеки заливает румянец, и она отворачивается, но я все же успеваю увидеть улыбку, появившуюся на ее губах.

Глава 25

Сантьяго

Оставив Сиару с доктором Альварадо, я направляюсь в заднюю часть дома и открываю люк, после чего спускаюсь по лестнице в подвал.

Хорхе еще не приехал, но он уже в пути.

Я нахожу Педро, подвешивающим крюки для мяса к металлическим кольцам, прикрепленным к потолку, и вижу, что он уже подготовил стол для бальзамирования⁸ с секцией для слива крови.

Сбоку стоит еще один стол, и я осматриваю сабельную пилу, топор и ножи, лежащие на нем.

Сэмюэль приносит аптечку и готовит все необходимое для прижигания артерий, чтобы этот ублюдок не истек кровью раньше времени.

– Подожди. Блять. Зачем ты это делаешь? Подожди, подожди, подожди, – слышу я ирландский акцент.

Повернувшись к лестнице, я вижу, как Хорхе толкает Нолана Уолша в подвал.

Не знаю, чего я ожидал, но точно не бледного, веснушчатого парня.

Он падает на колени, вытянув руки перед собой. Его испуганный взгляд мечется от Сэмюэля к Педро, а затем останавливается на мне.

Мои губы растягиваются в улыбке.

– Добро пожаловать. Чувствуй себя как дома. Мы много времени проведем вместе.

– Что вам от меня нужно? – Спрашивает он, выглядя так, будто вот-вот обделается. – Кто вы такие?

Я достаю из кармана карту Таро и начинаю плавно вращать ее между пальцами. Его глаза неотрывно следят за движением карты.

– Я Сантьяго Кастро. – Я поднимаю карту, чтобы он мог ее увидеть. – И у тебя свидание со Смертью.

– Ч-что? – заикается он, его тело напрягается, но он продолжает стоять на коленях, вытянув руки перед собой.

Улыбка исчезает с моего лица, и, вспоминая страх на лице Сиары, то, как она пряталась в чертовом сундуке, ее приступы паники, потому что она боялась вытереться после посещения туалета, я окидываю Нолана безжалостным взглядом.

– Я получу удовольствие, убивая тебя. – Эти слова наполнены жаждой мести и безжалостной жестокостью.

– Я тебя даже не знаю! – Кричит этот ублюдок. – Вы схватили не того человека. – Он поднимается, переминаясь с ноги на ногу, в то время как его глаза бешено мечутся по комнате. Затем он замечает стол с инструментами и бледнеет еще больше. – М-меня зовут Н-Нолан Уолш. Вы схватили не того человека.

Я медленно подхожу к нему, и он отступает, пока не натыкается на стену позади себя. Я вытягиваю руку и, схватив его за шею, бью головой о штукатурку.

Мое лицо находится в нескольких дюймах от его, и я чувствую запах его страха.

– Ей потребовалось две недели, чтобы набраться смелости и выйти из больничной палаты. Еще три с половиной недели ушло на то, чтобы снова начать спать в кровати. А также потребовался целый месяц, чтобы общаться с другими людьми без приступов паники.

Его страх усиливается, а в глазах появляется беспокойство, когда он выдавливает из себя:

– О к-ком ты говоришь?

Отпустив его шею, я делаю шаг назад, а из моей груди вырывается мрачный смешок.

– О Сиаре. – Я бросаю карту ему в грудь. – Она выбрала эту карту специально для тебя. – Я вижу, как до него начинает доходить, в какой заднице он оказался. – И велела мне передать тебе сообщение.

Его дыхание разносится по всему подвалу, и я могу только представить, как быстро бьется его сердце.

– Она принадлежит мне.

Сиара была права. Это сильно поражает его, и он запрокидывает голову. На его лице появляется безумное выражение, прежде чем страх возвращается.

– На свой день рождения она поцеловала меня по собственной воле, и я, блять, заставил ее застонать. Мне даже не пришлось принуждать ее. Она отдалась мне добровольно.

Теперь на его лице мелькает гнев, и я чуть было не смеюсь, когда этот ублюдок действительно пытается испепелить меня взглядом.

– Сиаре нравится спать в моих объятиях, потому что это единственное место, где она чувствует себя в безопасности. Она прикасается ко мне при каждом удобном случае, потому что не хочет, чтобы я отходил от нее.

Он вздергивает подбородок и выплевывает:

– Где же она тогда, если жить без тебя не может? – Он демонстративно оглядывает комнату. – Я ее здесь не вижу.

Я бросаюсь на него и, выбив ноги из-под него, с силой швыряю его на пол, а затем бью его по лицу.

– Ты, блять, похитил милую, невинную женщину и мучил ее месяцами, потому что ты, жалкий ублюдок, не мог заполучить такую женщину другим способом. Ты заковал ее в цепи, как животное. Ты лишил ее свободы воли. Ты... – Я тяжело дышу ему в лицо. – Я заставлю тебя заплатить за все ее мучения.

Оттолкнувшись от ублюдка, я поднимаюсь на ноги и приказываю:

– Привяжите его.

Сэмюэль и Хорхе подходят, а Нолан пытается подняться на ноги и убежать, но они без особых усилий хватают и тащат его никчемную задницу к столу.

– Нет! – Кричит он. – Нет! Подождите! Нет!

Затащив его на стальную поверхность, Педро закрепляет кандалы на его руках и бедрах, фиксируя ублюдка на месте.

Я делаю паузу, чтобы успокоиться и не убить его слишком быстро. Затем разминаю плечи и говорю:

– Я справедливый человек и предоставлю тебе выбор. – Я обвожу рукой стол. – Что ты хочешь, чтобы я использовал на тебе? Пилу, топор или нож?

– Ч-что? Нет!

Я вздыхаю и подхожу к столу.

– Ладно. Я сам выберу. – Я беру сабельную пилу и включаю ее. – Только не говори, что я не сделал тебе одолжение.

– Неееет! – Кричит он, его глаза расширяются от ужаса.

– Успокойся. Я еще даже не начал, – бормочу я. – Боже, ты так драматизируешь.

Педро фыркает, а плечи Сэмюэля трясутся, когда он пытается сдержать смех.

– Вы все, блять, сумасшедшие, – кричит Нолан, пытаясь освободиться от оков.

Я подхожу к краю стола и прижимаю его предплечье к стальной поверхности.

– Наверное, нужно быть немного сумасшедшим, чтобы сделать то, что я собираюсь сделать с тобой. – Пожав плечами, я опускаю пилу на его руку, отрезая четыре пальца.

Его крик звучит как настоящая музыка для моих ушей.

Я выключаю пилу и кладу ее на стол, а затем беру один из пальцев и подношу его к его лицу, чтобы он мог его увидеть.

– Мне нравится, как она легко рассекает плоть и кости, будто масло.

Нолан задыхается, изо рта у него течет слюна, а кожа покрывается потом.

Я упиваюсь видом боли в его глазах.

– Ну же, терпи. Потеря твоих пальцев – ничто по сравнению с тем, через что ты заставил пройти Сиару. – Я похлопываю его по щеке. – Соберись. У нас впереди еще несколько недель.

Я бросаю палец на его грудь, прежде чем взять пилу и снова включить ее.

– П-пожалуйста, – умоляет он, и слезы катятся по его вискам.

Сэмюэль подходит, чтобы заняться рукой, с которой я закончил, а я перехожу на другую сторону стола.

Я хватаю его за другое предплечье, и Нолан начинает яростно трясти головой. Видя его застывший взгляд, я бормочу:

– Не отключайся. Мне нужно, чтобы ты был в сознании.

Я опускаю пилу, перерезая ему запястье.

Спина Нолана выгибается дугой, когда он кричит в агонии.

Пока пила продолжает жужжать, я подхожу ближе к его голове и склоняюсь над ним.

– Это должно решить твою проблему с мастурбацией.

Когда я вижу, что мои слова доходят до него, я говорю:

– Я должен поблагодарить тебя за одно. – Я выключаю пилу, улыбаюсь ему и наклоняюсь ближе, чтобы прошептать: – Я лишу Сиару девственности. Ее невинность будет принадлежать мне.

Выпрямившись, я одариваю его еще одной улыбкой.

– Мне пора идти. Сиара ждет меня. – Я оглядываю его с ног до головы и замечаю, что он обмочился. – Постарайся поспать. Тебе это понадобится.

Я передаю пилу Педро, направляюсь к лестнице и выхожу из подвала. Вернувшись в дом, я быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистую одежду, а затем отправляюсь в клинику.

Вбежав в приемную, я как раз успеваю услышать, как Сиара всхлипывает и говорит:

– Большое вам спасибо. Вы действительно не против, если мы будем видеться два раза в неделю?

– Да. Со временем тебе будет достаточно встречаться со мной раз в неделю.

Женщины появляются из коридора, и доктор Альварадо поглаживает Сиару по спине.

Увидев меня, доктор говорит:

– Я сказала Сиаре, чтобы она хорошенько выспалась. Ей нужно отдохнуть после сеанса.

Я киваю, протягивая руку Сиаре. Она прижимается ко мне, когда я обнимаю ее за плечи.

– Я прослежу, чтобы она отдохнула, – заверяю я доктора, выводя свою женщину из клиники. Затем я слегка приседаю и поднимаю ее на руки.

– Я могу идти, – возражает она, обнимая меня за шею.

– Нет. Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть, – бормочу я, одаривая ее улыбкой. – Как прошел сеанс?

Она прижимается лицом к моей шее, и когда ее дыхание касается моей кожи, у меня по коже бегут мурашки от того, насколько это приятно.

– Думаю, все прошло нормально. Мы говорили о том дне, когда он меня похитил.

– Да? – Я не хочу давить на нее, но надеюсь, что она откроется мне.

– Доктор Альварадо сказала, что я имею право злиться, потому что... – еще один вздох согревает мою шею, – потому что никто меня не искал.

Я искал ее, только не в тех, блять, местах.

– Она права, – говорю я.

Сиара оставила все свои вещи дома. Никто даже не потрудился проверить, собрала ли она вообще чемодан.

Когда я вчера разговаривал с ее дядей, он сказал, что только что освободил дом. Все вещи Сиары были либо проданы, либо выброшены.

– Никто не виноват, что он похитил меня. Это я ушла из дома вместе с ним.

Я смотрю на нее.

– Могу я спросить почему?

– У него был пистолет, и он сказал, что убьет Грейс и меня. – Она на мгновение замолкает, а затем добавляет: – Я не хотела, чтобы он причинил боль Грейс. Она всегда защищала меня и в тот момент была занята спором с Домиником и папой, когда Нолан заявился в мою комнату. На следующий день ее заставили выйти замуж за Доминика, а отца убили. – Она качает головой. – Есть только один человек, на которого стоит злиться. Нолан.

– Если это тебя хоть как-то утешит, ему сейчас чертовски больно, – ворчу я, неся ее на виллу.

Я направляюсь прямиком на веранду и сажусь в свое любимое кресло, усаживая Сиару себе на колени.

Она кладет руки мне на плечи и, выпрямившись, прижимается попкой к моему члену. На ней хлопчатобумажные брюки, по стилю похожие на мои, как будто она пытается подражать мне. Между нами одна лишь тонкая ткань, и она должно быть чувствует, каким твердым я становлюсь под ней.

Не желая расстраивать ее, я легонько толкаю ее в поясницу.

– Тебе лучше подвинуться, mi sol. Я не могу контролировать себя, когда твоя сексуальная задница покоится на моих коленях.

Вместо того чтобы встать, она, к моему удивлению, садится на меня верхом, обхватив ногами с обеих сторон. Она прижимается попкой к моим бедрам, затем прикусывает нижнюю губу, бросая на меня быстрый взгляд.

Я поднимаю руку и провожу пальцами по изгибу ее подбородка.

– Поговори со мной. Скажи мне, чего ты хочешь.

Сиара делает глубокий вдох, затем придвигается ближе и снова обвивает руками мою шею. Ее взгляд опускается на мои губы, и она шепчет: