Текст книги "Не оборачивайся"

Автор книги: Мишель Ганьон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава
07

Ноа редко снились сны, но если это случалось, всегда возникали одни и те же образы. Дым и пламя. Крики. Листья, мерцающие красным и оранжевым, и жуткий запах гари.

Она спала, когда случилось несчастье. То было самое важное событие, которое произошло в ее жизни, и Ноа пришла в себя далеко не сразу. Тогда она спала очень крепко. Отец всегда весело ее за это дразнил, называя маленьким медведем, потому что каждую ночь она как будто впадала в зимнюю спячку.

Они поздно возвращались домой после праздника по темному шоссе в Вермонте, извилистому и продуваемому ветром. Последнее, что она запомнила: ее мать поет вместе с радио песенку, популярную в то время. Ноа дремала в автомобильном детском кресле, и ее голова дергалась из стороны в сторону на поворотах. Казалось, машина пританцовывала в ритме материнского пения. Отец подпевал в припеве, но слегка фальшивил. Вместе с ним мать начинала петь громче, касаясь своей рукой рукава его рубашки, и Ноа слышала в ее голосе смех.

Была зима, следующий день после Нового года. У Ноа остались смутные вспоминания о том, что она поздно легла спать. Вокруг носились старшие дети, и она смотрела на них с благоговением. Она была еще слишком маленькой, чтобы участвовать в их играх, и слишком взрослой, чтобы возиться с малышами. Ее это вполне устраивало. Ноа была единственным ребенком и много времени проводила одна.

До нее доходили непонятные обрывки взрослых разговоров, чей-то папа стал говорить слишком громко, и его аккуратно вывели из комнаты. Люди считали вслух, потом радостно кричали и целовались. Шум разговоров вокруг то усиливался, то стихал. Ноа сидела много часов с широко раскрытыми глазами, она устала, но не могла заснуть, пока кто-то не обратил на нее внимание, и тогда отец поднял Ноа своими сильными руками, чтобы отнести в постель. Она устало положила голову ему на плечо, почувствовала, как губы матери скользнули по щеке, и закрыла глаза. В ту последнюю ночь она спала на просевшем надувном матрасе в комнате, полной других детей; со всех сторон доносилось их тихое неровное дыхание, воздух был влажным, от ковра поднимался запах старого алкоголя и собачьей шерсти.

Поздний завтрак на следующий день. Голоса взрослых звучали приглушенно, бодрый вчерашний шум сменился вялым гудением. Дети зевали и капризничали, пока кто-то не делал им замечание. Они задержались, хотя мать хотела выехать пораньше. Однако отец сказал, что до дома всего несколько часов, они быстро туда доберутся, да и Ноа сможет поспать в машине.

Радио, песня. Сон. А потом огонь.

Спросонок Ноа не могла отвести глаз от деревьев, ворвавшихся внутрь сквозь разбитый прозрачный люк на крыше машины. Они трепетали и пульсировали, горячие и красные, в такт биений ее сердца. В машину забралось чудовище, которое с громким злобным воем поглощало все вокруг. Ноа слышала, как кричит ее мать, сражавшаяся с ним. Отец не сказал ни слова; он уже потерпел поражение. Ноа не видела чудовище, ее голова не хотела поворачиваться. Однако девочка слышала, что оно пожирает ее родителей и подбирается к ней. Она ощущала, как его горячие пальцы гладят ее ноги, тянутся к волосам, пытаются крепко обнять. Чудовище было подобно гигантским змеям, обвивающимся вокруг своих жертв и проглатывающим их целиком. В ту минуту, когда жар тянулся к ней, она представила его сухую чешую и огромную, широко раскрытую пасть…

В самый последний момент Ноа вырвали из объятий чудовища. Внезапно она оказалась на жутком холоде, почти столь же ужасном, как жар. Снова послышались крики, кто-то подхватил ее ледяными руками. Она все еще ничего не видела – глаза стали слишком влажными – и никак не могла выйти из оцепенения.

Иногда сон длился до самого конца. Но чаще Ноа просыпалась в тот момент, когда чудовище нависало над ней. Всякий раз она хотела изменить сон, сделать так, чтобы чудовище сожрало и ее. Так было бы лучше по многим причинам.

Однако сегодня Ноа проснулась, как только упала на снег. Она сразу села, с недоумением глядя по сторонам и не понимая, почему спала в одежде. Потом вспомнила: операционный стол, квартира, которую она сняла…

Она продолжала дрожать, хотя была накрыта тремя шерстяными и стеганым ватным одеялами, а температура воздуха поддерживалась на двадцати семи градусах. Ноа встала, накинула одно из одеял на плечи и перевела указатель термостата вверх. Затем заглянула в холодильник, но сэндвич выглядел еще менее привлекательным, чем накануне.

Часы над обогревателем показывали три ночи. Ноа потянулась. Она проспала пять часов, но ей казалось, что сон продолжался несколько дней. Она взяла лэптоп и растянулась на диване. Интересно, как поживает Линукс, [8]8
  Linux – компьютерная операционная система.


[Закрыть]злобный дикий кот, который повадился забираться на карниз за ее окном вскоре после того, как она поселилась в квартире? Ноа решила, что предыдущий квартирант его кормил. Кот сидел там часами и укоризненно на нее смотрел. Она не выдержала и стала каждый день ставить ему миску с сухим кормом. Кот отказывался входить в квартиру, но, если погода была хорошей, грелся на солнышке, свесив лапы с карниза. Однажды он даже позволил Ноа себя погладить.

Линукс, решила Ноа, был специалистом по выживанию – значит, у них много общего. И, хотя он всегда выглядел голодным и худым, она не сомневалась, что поблизости имелись полдюжины человек, которые охотно его кормили. Впрочем, она решила, что сейчас не станет о нем тревожиться.

Ноа проверила электронную почту. От Валласа новых сообщений не было – значит, его больше не интересует «Проект Персефона», либо он на нее разозлился. Ноа пожевала губу, решая, стоит ли ему написать. Конечно, она могла послать ему другие файлы. Однако ее беспокоило, что станет с ними делать /АЛЬЯНС/. Но сначала она решила побольше узнать про странный проект и дочитать до конца файл, названный ее именем.

Ноа открыла еще один документ и начала его просматривать. Стараясь ничего не пропустить, она создала подкаталоги, чтобы не просматривать одни и те же материалы дважды. Один Ноа назвала «Стат», другой «Бакалавр» (в честь неразборчивого почерка докторов), а третий – «Возможные». Третья категория была самой многообещающей. Тем не менее почти ничего из научного жаргона она не распознала. Однако считала, что, если ей удастся расшифровать хоть что-то, она сумеет приблизиться к разгадке того, что происходит. Просмотрев три документа, Ноа наткнулась на печатный отчет о каком-то эксперименте. Она разобрала далеко не все – трясина непонятных слов затягивала: гистопатология, энцефалопатия, гемизиготный и гомозиготный – но главное поняла: речь шла о какой-то операции. В документе были ссылки на другие графики и отчеты, а в последней строке – «Результаты» – кто-то напечатал: «Положительно/отрицательно: смотри примечания».

К сожалению, примечания находились в другом документе. Ноа выругалась и скопировала все файлы с резервного сервера АФРМ, но все они находились в полнейшем беспорядке. Наверное, оригинальные файлы подчинялись какой-то системе, позволявшей быстро в них разобраться.

Ноа просматривала документ, в котором описывались «трансгенные мыши», когда увидела, что ей пришло электронное сообщение.

Она открыла почтовый ящик и нахмурилась: еще одно послание от таинственного А6М0. Тема сообщения ей совсем не понравилась: «УХОДИ НЕМЕДЛЕННО».

Ноа выпрямилась, открыла сообщение, чувствуя, как внутри у нее все сжимается, и быстро прочитала единственную строку:

«Тебе грозит опасность. Уходи прямо сейчас».

Она пожевала губу. Кто посылает ей эти письма? И почему они не могут оставить ее в покое?

Ноа быстро подошла к окну, отодвинула в сторону занавеску и выглянула наружу. Там было темно, горело всего несколько фонарей, стоявших довольно далеко друг от друга. Возможно, в тени кто-то прятался, но она ничего не заметила. Ноа некоторое время постояла, раздумывая, как поступить. Вечером она оставила у двери все вещи в сумке, за исключением лэптопа, куртки, ботинок и одежды, которая была на ней. Паранойя, конечно, но она хотела иметь возможность уйти быстро, если потребуется. Возможно, сейчас ей именно это и следовало сделать. За окном было холодно, а Ноа так и не смогла согреться. Может быть, кто-то просто пытается ее напугать или выманить, чтобы она вновь оказалась на улице, где им будет легче ее найти?

Ноа решила не обращать внимания на предупреждение и вернулась к компьютеру. Однако там ее поджидало новое сообщение от того же человека. В теме был указан адрес квартиры, в которой она сейчас находилась.

Руки Ноа задрожали так сильно, что ей с трудом удалось навести курсор на нужное место и нажать на клавишу мыши. Ноа застыла на месте. Сообщение состояло из ночной фотографии здания. В единственном освещенном окне она увидела свой профиль, выглядывающий из-за занавески.

Кто-то сфотографировал ее несколько минут назад, когда она смотрела в окно. Из чего следовало, что ее враги где-то рядом.

Ноа захлопнула лэптоп, метнулась к сумке и засунула туда компьютер. Потом натянула ботинки, на которых, к счастью, не было шнуровки. Накинув куртку, она в последний раз оглядела комнату.

Когда Ноа закрывала за собой дверь, звякнул колокольчик лифта.

Она бросилась к пожарному выходу в конце коридора, услышала крик и обернулась через плечо. Теперь это были не охранники, а несколько огромных мужчин в черном. Она распахнула дверь и бросилась вниз по лестнице, а у нее за спиной по коридору уже кто-то бежал.

Питер снова нажал на кнопку дверного звонка. Он писал Аманде эсэмэски, звонил, но она не брала трубку, хотя было не так уж поздно. Питер уже начал волноваться, что она все еще обижена тем, что он ей сказал.

Он посмотрел на часы: было немногим больше полуночи. Без машины добираться сюда было очень долго. «Тойоту» он оставил у дома, потому что не мог забыть слова Боба о его испорченности. «Да пошли они, ничего мне от них не нужно», – подумал он.

Питер прошел несколько миль до ближайшей станции метро и целую вечность прождал поезд. Он уже начал беспокоиться, что опоздал на последний, когда услышал грохот приближающегося состава. Ему пришлось сделать две пересадки, чтобы добраться до Аманды, каждый раз по полчаса торча на платформе. Он ужасно устал. Страшно хотелось есть, да и настроение окончательно испортилось. На улице было очень холодно. Тротуар подернулся льдом, ветер гнал по гладкой поверхности палую листву, похожую на конькобежцев.

Питер услышал за спиной смех, обернулся, увидел девушку и парня, направлявшихся к дому, и подумал, что дорожка не настолько скользкая, чтобы девушка так сильно висела на руке у парня. Он склонил к ней голову и что-то сказал. Девушка посмотрела на него и рассмеялась. Сердце Питера сжалось.

Это была Аманда.

Когда между ними оставалось футов десять, Аманда заметила Питера, и ее спутник также поднял голову.

– А это еще что такое? – спросил парень.

Аманда что-то пробормотала. Они остановились, но уже через мгновение зашагали к нему.

Питер засунул руки в карманы, и внутри у него все сжалось, когда Аманда остановилась перед ним.

– Питер, что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я тебе звонил, но ты, наверное, отключила телефон.

– У меня были занятия.

Она отпустила руку своего спутника, словно только сейчас заметила, что сжимает его ладонь.

Питер посмотрел на парня: шесть футов, черные волосы, голубые глаза, тяжелая челюсть, одет в джинсы и шерстяную куртку с продолговатыми деревянными пуговицами. Обычный король студенческих вечеринок, квотербек [9]9
  Квотербек – основной нападающий команды в американском футболе.


[Закрыть]футбольной команды, редактор школьной газеты, лучший выпускник, произносящий торжественную речь. Питер всегда презирал таких типов. Как Аманде мог понравиться человек, носящий кожаные туфли?

– Я Питер, – сказал он, протягивая руку, – близкий друг Аманды.

– Дрю. – Парень пожал ему руку и неловко улыбнулся. – Я не знал, что у Аманды есть близкий друг.

И оба посмотрели на нее. Какая-то часть сознания Питера радовалась, что Аманда смутилась.

– Ну, Питер и я…

– Мы… что? – резко спросил Питер, когда Аманда так и не закончила фразу.

– А что у тебя в сумке? – спросила она, нахмурив брови. – Ты куда-то собрался?

– Сегодня холодно, пожалуй, я пойду, – сказал Дрю.

– Хорошая идея, – сказал Питер. – Пока.

После некоторых колебаний Аманда приложила карточку-ключ к замку, он щелкнул, и Питер широко распахнул перед Амандой дверь.

– Встретимся на занятиях, – сказал Дрю через плечо.

– Конечно, пока, – ответила Аманда.

Она вошла и подождала Питера, но так и не посмотрела ему в глаза, и они молча поднялись по лестнице в ее комнату.

Аманда жила в отдельной комнате, но, чтобы туда попасть, нужно было пройти через спальню подруги. К счастью, Дайм не было дома.

– Ее нет уже неделю, – сказала Аманда, проходя мимо небрежно брошенного на постель одеяла. – Наверное, новый друг.

Питер ничего не сказал. Аманда вошла в свою комнату и включила лампу, на которой висел шарф, чтобы приглушить свет, опустилась на кровать и сняла мягкие сапожки из овчины. Она все еще не смотрела на Питера.

Он бросил сумку у входа на шерстяной коврик. Стены украшали плакаты митингов, в которых в разное время участвовала Аманда: в защиту животных, подростков, за права женщин и сексуальных меньшинств. Огромные подушки на полу, в углу оранжевое складное кресло из ИКЕА. Над кроватью портрет Че Гевары – Питер решил, что такие выдавали всем в день заселения. Когда он в первый раз сюда попал, то в шутку назвал спальню Аманды суперрадикальным притоном курильщиков опиума.

Теперь комната не казалась Питеру разноцветной и уютной, ему здесь было тесно. Аманда продолжала молчать.

– Ты встречаешься с этим парнем? – наконец спросил он.

Она покачала головой.

– Нет, мы дружим.

– Да? А у меня возникло впечатление…

– Я же сказала, мы просто друзья.

Аманда встала, прошла через комнату, взяла с встроенного туалетного столика электрический чайник и, убедившись, что в нем достаточно воды, нажала на кнопку. Не поворачиваясь к Питеру, она спросила:

– Почему ты здесь?

– Мои родители вышвырнули меня вон.

– Что? – Наконец она с тревогой на него посмотрела. – Почему?

– Я не знаю. Они разозлились, когда я попытался побольше узнать об одном проекте. Помнишь, я тебе рассказывал сегодня за завтраком.

На лице Аманды застыло недоумение, возможно, утром она его не слушала.

– Они тебя выгнали за то, что кто-то украл твой лэптоп?

– Не украл, просто… дело не в этом.

– А в чем? – Аманда сложила на груди руки. – Попробую угадать: ты хочешь остаться здесь.

– Ну да. – Теперь смутился Питер. – А почему нет? Ты против?

– Просто мне… – Аманда провела рукой по густым волосам. – Мне завтра рано вставать.

– Ну, так мы просто будем спать, – сказал Питер, вспомнив, с каким выражением она смотрела на Дрю.

Дрю. Даже имя этого парня казалось ему отвратительным.

Аманда подняла руки и потянулась.

– Вот и хорошо. Я собираюсь почистить зубы. Если хочешь чаю, угощайся.

Она собрала все необходимое для душа, надела шлепанцы и вышла из комнаты.

Питер присел на кровать. Ему было не до чая. Да и спать совсем не хотелось, хотя почти не осталось сил. Скорее он бы с радостью лег и заплакал, хотя такого с ним не случалось уже несколько лет.

Улегшись на подушки, Питер сложил руки за головой и стал смотреть на пейслийский узор [10]10
  Узор на тканях в виде продолговатых объектов – капель, слезинок или огурцов, изначально созданный в Персии и затем попавший через Индию в Европу. Массовое производство тканей с таким узором началось в 1800 году в шотландском городе Пейсли, отсюда и возникло европейское название орнамента.


[Закрыть]занавесок, которые слегка подрагивали на теплом ветерке, идущем от обогревателя. В комнате пахло лавандой и пачули, этот аромат Питер всегда связывал с Амандой. На прикроватной тумбочке стояла фотография в рамке – Аманда в двенадцать лет, совсем еще ребенок. Рядом ее старший брат Маркус, положивший руку ей на плечо. Оба выглядели здоровыми и счастливыми. Однажды Аманда сказала Питеру, что это последний хороший снимок ее брата. Вскоре Маркус стал наркоманом и на последующих фотографиях выглядел очень плохо. А потом он сбежал – и окончательно исчез из семейных альбомов.

Они с Амандой оба пережили смерть братьев. «Интересно, понимает ли Дрю, что это такое?» – подумал Питер. Нет, наверное – он выглядел как человек, у которого легкая жизнь и который не знает, что такое серьезная потеря.

Питер повернулся на бок и лег лицом к стене. Когда Аманда вернулась, он сделал вид, что спит.

Ноа мчалась вниз по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки. Сумка колотила ее по боку. Снова заболела грудь – очевидно, там еще не все зажило, и она не была готова к таким нагрузкам. Ноа игнорировала боль, страх заставлял ее бежать дальше. Наверху распахнулась дверь на лестницу, раздался грохот тяжелых ботинок – кто-то быстро спускался вниз. Теперь они не кричали, и это делало преследователей еще страшнее.

Маленькая квартирка находилась на пятом этаже, и Ноа не знала, куда ведет пожарная лестница – в вестибюль или на улицу. Она понимала, что, возможно, внизу ее кто-то поджидает. Через пару мгновений у нее возникло ощущение, что расстояние между нею и преследователями сокращается. Она выбросила все мысли из головы, стараясь двигаться как можно быстрее. У основания лестницы она увидела простую деревянную дверь с ручкой, на бегу нажала на нее и толкнула вперед…

…и налетела на еще одного типа в черном. Он начал оборачиваться в сторону открывающейся двери. Перед тем, как Ноа врезалась в него, его глаза широко раскрылись – он ее узнал. Ноа бежала так быстро, что сбила мужчину, а сама упала сверху, ударившись головой о его ключицу.

Она попыталась высвободиться, пока тип не успел прийти в себя. С глупым видом мужчина уставился на нее, из его груди вырвался хрип, и Ноа услышала треск. «Похоже, он сломал ребро, когда упал на пол», – подумала она, вскочила на ноги и помчалась дальше. У нее за спиной хлопнула дверь лестницы.

– Эй! – закричал кто-то.

Ноа толкнула входную дверь и выскочила на улицу. Температура заметно упала, и холодный воздух налетел на нее, словно отвесил пощечину. Она заскользила на участке темного льда перед входом в дом и едва не упала, но в последний момент ее каблук зацепился за край тротуара, и ей удалось устоять.

Ноа сразу свернула направо к ближайшему углу, решив, что ей будет легче ускользнуть от преследователей в темных переулках. Она пыталась найти просвет между домами, чтобы попасть на задний двор, но повсюду были заборы.

Она не так хорошо знала этот район Бостона, потому и выбрала здесь квартиру, рассчитывая, что тут ее не будут искать. Большую часть Кембриджа занимал студенческий городок Гарварда. В небольших домиках по обе стороны улицы жили преподаватели и студенты. Все окна были темными, шторы опущены, на улице никого.

Ноа свернула на соседнюю улицу, однако продолжала слышать топот преследователей. Даже в лучшей своей форме она не была хорошей бегуньей и прекрасно понимала, что еще пару минут такого темпа выдержит, но никак не больше. Легкие жгло, и от холодного воздуха каждый следующий вдох был подобен удару ножа.

На следующем углу Ноа снова свернула направо и оказалась перед сплошной стеной массивных кирпичных зданий; между ними высились ворота из кованого железа – главный вход на территорию Гарварда. Ворота были открыты. Ноа метнулась туда. Между ухоженными лужайками бежала бетонная дорожка, из темноты выступали новые кирпичные здания. Преследователи не отставали, и Ноа бросилась в ближайший просвет между домами.

Она попала в огромный двор, где царила тишина, но в нескольких окнах верхних этажей горел свет. Дорожку, на которой оказалась Ноа, пересекали другие. Она побежала напрямик, по траве. Земля у нее под ногами уже замерзла и была жесткой. Ноа бросилась к ближайшей двери, но она была заперта.

Оглянувшись, девушка увидела, что шестеро мужчин вбежали во двор. Заметив ее, они сразу рассыпались в стороны.

Ноа подавила приступ отчаяния и стиснула зубы, твердо решив, что не допустит, чтобы ее вернули на операционный стол. Она побежала вдоль здания, а когда оно закончилось, свернула налево. Пространство между домами стало сужаться. Оставалось надеяться, что она не окажется в тупике.

Впереди послышались голоса, и Ноа побежала к ним. Она выскочила в следующий двор и увидела двух человек, которые быстро спускались по длинному пролету лестницы, ведущей к грандиозному неоклассическому зданию библиотеки. Яркий свет лился из огромных застекленных окон, расположенных вдоль всего фасада. Ноа бросилась вверх по лестнице и распахнула входную дверь.

Ее сапоги громко застучали по мраморному полу. Она оказалась в огромном вестибюле, купол у нее над головой находился на высоте третьего этажа. Ноа замедлила шаг и подошла к маленькой круглой будочке, в которой сидел охранник. Он был старым, седым и сонным. Заметив его форму, Ноа вздрогнула, вспомнив типов из складского комплекса. Однако у этого форма была черной с темно-бордовыми вставками в верхней части рукавов. Больше всего он напоминал полицейского. Конечно, общение с копами никогда не приносило ей радости, но известное зло все-таки лучше.

Рядом с охранником находились ворота с металлодетектором. Охранник хмуро посмотрел на подошедшую девушку.

– Мне нужен документ, – пробормотал он.

Ноа оглянулась через плечо. Сквозь стеклянные панели дверей на нее смотрели несколько лиц. Она повернулась к охраннику и сглотнула, пытаясь успокоить дыхание.

– Я забыла, – сказала она.

– Не могу вас впустить без документа, – твердо сказал он и вновь повернулся к маленькому телевизору.

До Ноа донеслись приглушенные радостные крики и аплодисменты.

– Пожалуйста, – отчаянно взмолилась девушка, – это очень важно.

– Экзамены в середине семестра, – проворчал он. – Вы думаете, это вопрос жизни и смерти? Почему бы вам не позаниматься у себя в комнате?

– Я думаю, кто-то меня преследует, – выпалила она.

Охранник немного оживился, снова оторвался от монитора и спросил:

– Да? Твой дружок или кто-то еще?

– Кто-то еще, – сказала Ноа.

Она услышала, как дверь у нее за спиной распахнулась, и оглянулась. Один из мужчин в черном вошел в библиотеку, но, несмотря на все попытки вести себя уверенно, выглядел здесь чужим.

Охранник проследил за ее взглядом и медленно поднялся на ноги.

– Вы пристаете к этой девушке?

– Нет, сэр.

Мужчина развел руки в стороны и заговорил спокойно и уверенно. Он был ненамного выше Ноа, но значительно шире в плечах, короткая стрижка, вдоль правой щеки длинный шрам. Она не сомневалась, что он немало времени проводит в спортивном зале. Ноа решила, что у него нет оружия, но в голосе послышалась угроза, когда он перевел на нее взгляд и протянул руку.

– Ноа, ты пойдешь со мной.

– Вы должны меня впустить, – попросила она, поворачиваясь к охраннику. – Пожалуйста.

– Что здесь происходит? – спросил охранник и прищурился.

Парень в черном оглядывал зал. Ноа решила, что он ищет камеры. Она поняла, что медлить не стоит, проскочила мимо охранника и через ворота с металлодетектором. Тут же взвыла сирена.

– Эй! – крикнул ей вслед охранник.

Ноа не стала останавливаться. Как только она свернула за угол, вой сирены перестал быть оглушительным. Она оказалась в огромном помещении с длинными рядами книжных полок. Прежде ей не доводилось бывать в таких библиотеках. До того, как она сумела купить свой первый лэптоп, Ноа пользовалась терминалами в маленькой библиотеке, расположенной в нескольких кварталах от Центра. Но там, в небольшой комнате, стояло лишь несколько компьютеров в углу.

А эта библиотека производила сильное впечатление. Ноа ожидала увидеть нечто другое. Ряды металлических полок, таких же, как в клинике, тянулись на сотню футов. Их было не меньше дюжины, и они располагались, как костяшки домино. Ноа пробежала вдоль нескольких рядов и посреди одного из проходов заметила металлическую лесенку, ведущую на следующий этаж.

У себя за спиной она слышала шаги – судя по всему, ее вновь преследовали несколько человек. Она метнулась к лестнице, и ее ботинки застучали по ступенькам, но с этим она ничего не могла поделать. В любом случае, они видели, куда она направляется.

Ноа оказалась в другом книгохранилище и увидела еще одну лестницу. Она без колебаний помчалась по ней наверх. Так Ноа миновала еще два этажа, всякий раз попадая в очередной зал с книгами. «Интересно, сколько здесь этажей?» – подумала она, понимая, что без конца подниматься нельзя. Нужно было найти место, где спрятаться.

Внезапно сирена смолкла. Ноа не стала подниматься дальше, пошла между рядами полок и вскоре оказалась в тускло освещенном коридоре с коврами на полу. С висевших на стенах темных портретов, написанных маслом, на нее сурово смотрели седые старики. Вдоль стен располагались стеклянные выставочные стенды с древними книгами.

Ноа увидела несколько дверей, но все они были темными. Она попробовала открыть ближайшую – заперто. Тогда она пошла по коридору, проверяя все подряд. Она больше не слышала погони, но это ничего не значило. Может быть, охранник сумел их остановить. Или они решили, что она попала в ловушку, и просто ждали ее снаружи.

Возможно, они правы. Ноа не знала, существует ли другой выход из библиотеки.

Сумка оттягивала плечо, но Ноа не осмеливалась с ней расстаться, понимая, что не сможет выжить, если у нее останется только одежда и больше ничего. Без лэптопа ей не обойтись.

Десятая дверь была не заперта.

Ноа распахнула ее, проскользнула внутрь и оказалась в другом коридоре с множеством дверей. Он был лучше освещен, а двери поуже и не такие официальные. Ноа прошла вдоль них – все заперты. Тогда она свернула направо, в очередной короткий коридор с дверями, который заканчивался тупиком.

Ноа прислонилась к стене. Дыхание со свистом вырывалось из ее груди, все тело болело. Она подумала, что ей следовало бы купить кроссовки. Ботинки ужасно натирали ноги, и Ноа чувствовала, что на пятках уже появились мозоли. Впрочем, это не будет иметь никакого значения, если ее снова схватят.

Неожиданно она услышала знакомый звук и склонила голову набок: кто-то рядом стучал по клавишам. Чуть дальше по коридору из-под двери пробивался слабый свет.

Недолго думая Ноа решила, что ей нечего терять, подошла к двери и тихонько постучала.

Стук по клавишам стих.

– Сегодня моя очередь, Калеб, – послышался мужской голос. – Кстати, сколько сейчас времени?

– Это не Калеб, – шепотом сказала Ноа.

Она отступила на шаг, дверь распахнулась. На пороге стоял высокий худой студент с длинными светлыми волосами и зелеными глазами, которые прятались за линзами очков. Растрепанная бородка скрывала подбородок. Он был одет в футболку, джинсы и белые носки без ботинок. Парень недоуменно посмотрел на Ноа.

– О, привет, – наконец сказал он. – Тебя выгнали из кабинки?

– Нет, – ответила Ноа. – Могу я войти?

– Я здесь… работаю. – Он сделал неуверенный жест.

Комнатка была тесной, размером с кладовку. У стены стоял маленький деревянный стол, противоположную стену занимал книжный шкаф. Повсюду, в том числе и на полу, валялись раскрытые книги.

Ноа быстро шагнула внутрь, заставив парня отступить.

– Мне нужна всего минута, – проговорила она тихим напряженным голосом.

– Одна минута? Для чего? – Он смутился еще сильнее, чем когда Ноа закрыла дверь. – Неужели Калеб…

– Ш-ш-ш! – сказала Ноа.

Она услышала, как в дальнем конце коридора открылась дверь – с той стороны, откуда она пришла. Заперев дверь, она подняла руку и выключила свет.

– Эй! Это уже слишком.

– Пожалуйста, помолчи! – умоляюще сказала Ноа, нашла его руку в темноте и сжала; парень тихонько фыркнул, но больше ничего не сказал.

В коридоре послышались шаги – тяжелая поступь человека, который никуда не спешит. Услышав щелчки, Ноа затаила дыхание: он проверял двери. Пауза, щелчок. Пауза, снова щелчок…

Парень замер совсем рядом с Ноа, их разделяло несколько дюймов, от студента пахло пиццей. Казалось, он почувствовал опасность или просто поверил ей настолько, что решил немного помолчать. Они стояли, не шевелясь, шаги приближались.

Ноа ничего не смогла с собой поделать: она вздрогнула, когда щелкнула ручка двери, и зажмурилась, надеясь, что замок выдержит и ее преследователь не услышит их дыхания. Казалось, прошла вечность, прежде чем шаги начали удаляться. Он миновал пять дверей и остановился.

Ноа почувствовала, что студент перенес вес с одной ноги на другую, и услышала, как он сделал вдох, словно собрался что-то сказать. Она подняла руку, в темноте нашла его рот и закрыла ладонью. Его губы оказались сухими и теплыми.

Снова послышались шаги. Теперь человек двигался быстрее. Он прошел мимо их двери, свернул за угол, шум шагов стал стихать, потом Ноа услышала, как открылась и захлопнулась дверь.

И тут она поняла, что все это время не дышала. Ноа вздохнула и опустила руку.

Зажегся свет, и парень бросил на нее суровый взгляд.

– Проклятье, кто ты такая?

– Спасибо тебе, – с трудом проговорила Ноа, чувствуя, как силы ее оставляют.

Она плюхнулась на стул, стоявший возле стола.

– Ты в порядке? – с тревогой спросил студент.

– Все хорошо. – Ноа вдруг ужасно захотелось пить. – У тебя есть вода?

– Ну да.

На крючке на двери висел рюкзак. Студент расстегнул молнию и вытащил маленькую бутылку с водой.

– Я из нее не пил, – сказал он, протягивая бутылку Ноа.

Она аккуратно открыла бутылку и залпом выпила всю воду.

– Благодарю.

– Видимо, тебе мучила ужасная жажда. – Он засунул руки в карманы и прислонился спиной к двери. – Кто там был?

– Я не знаю, – призналась Ноа. – Какой-то тип.

– Да? Тебе следует о нем рассказать. Система безопасности в кампусе налажена очень неплохо. Подобные проблемы они решают быстро. Ты первокурсница?

Ноа кивнула.

– А в какой части кампуса ты живешь? Дело в том… – Он опустил взгляд. – Я уже почти закончил. И мог бы тебя проводить.

Ноа представила себе толпу вооруженных мужчин, поджидающих ее возле здания библиотеки.

– А тут есть другой выход? Кроме главного?

– Ты не слишком много времени проводишь в Уайденере, [11]11
  Название библиотеки Гарвардского университета.


[Закрыть]– рассмеялся он. – Честно говоря, я также не часто здесь бывал на первом курсе. Однако я охотно тебя провожу. Думаю, он не будет тебя караулить.

– Будет, – перебила его Ноа. – Уж поверь мне.

– Если тебя это тревожит, мы можем позвонить в систему безопасности университета, и тебя проводят.

Ноа не особенно рассчитывала, что пожилые охранники, вроде того, который сидел у входа в библиотеку, имеют шансы против ее преследователей.

– Все нормально, – сказала она. – Мне и самой нужно кое-что сделать, и… моя соседка по комнате пытается спать, – неуверенно добавила она.

– Я тебя понимаю, – кивнул он. – Экзамены в середине семестра бывают суровыми. Ну… – Он с сомнением посмотрел на разбросанные повсюду книги и бумаги. – Если хочешь, можешь остаться здесь. Только запри за собой дверь, когда закончишь. И постарайся ничего не перепутать. Конечно, все это выглядит хаотично, но клянусь, здесь существует жесткий порядок. – Он смущенно улыбнулся. – Кстати, как тебя зовут?