Текст книги "Не оборачивайся"

Автор книги: Мишель Ганьон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Она начала случайным образом открывать папки, переписывая их на флешку, решив, что двадцать – вполне хорошее число. А если того, что ищет Валлас, не окажется среди них, ничего не поделаешь – такова судьба. Ноа требовалось навести порядок в собственном доме.

Переписав двенадцать папок, она вдруг замерла, увидев название: ПОДОПЫТНЫЕ ПАЦИЕНТЫ. БОСТОН. Впрочем, не сама эта фраза привлекла ее внимание – третья папка была озаглавлена «Ноа Торсон».

Каблук Питера выбивал по полу равномерный ритм – привычка, оставшаяся с детства, и он ничего не мог с ней поделать, хотя и видел, что действует Бобу на нервы.

Впрочем, для разнообразия отец не стал по этому поводу выступать.

– Повтори дословно, что сказал Мейсон. – Он наклонился вперед на своем кресле, поставив локти на колени и сжав ладони.

– Я уже говорил, – нетерпеливо ответил Питер. – Он сказал, чтобы я передал тебе и маме привет, что он пришлет кого-нибудь починить дверь и чтобы ты ему позвонил.

– Сразу позвонил? – допрашивал сына Боб.

– Как только тебе будет удобно. – Питер развалился в кресле, но нога продолжала выбивать чечетку. – Это слово в слово то, что он сказал.

Его родители обменялись взглядами.

Они подъехали к дому через несколько минут после него, в самом начале двенадцатого, и сразу же потащили сына в кабинет отца.

Питер сидел, а его взгляд то и дело обращался к следу большого ботинка на ковре у кресла. Входную дверь уже починили к тому времени, когда он вернулся домой, и этот отпечаток оставался единственным свидетельством того, что он ничего не придумал. Впрочем, родители ему сразу поверили. Но все равно обращались с ним так, будто он сделал что-то отвратительное.

Его мать, которая стояла, прислонившись к письменному столу отца, нервно теребила жемчужное ожерелье. Присцилла была в своем официальном повседневном костюме от Гуччи стоимостью в тысячу долларов. Косметика собралась в морщинах вокруг глаз и губ, волосы торчали в разные стороны, как будто она то и дело запускала в них руки.

Питер уже давно не видел родителей в таком состоянии. Бывало, они нервничали, но настолько напуганными и напряженными не были уже много лет. Словно происходило что-то очень плохое, и они никак не могли этому помешать. Питера выводило из равновесия их поведение.

– И он не сказал, почему они ворвались в дом? – прищурившись, спросил Боб.

– Не сказал. – Питер перевел взгляд на камин.

– Чем ты тут занимался, Питер? – с беспокойством спросила мать.

– Ничем особенным, болтался по дому.

– Я уверен, ты что-то делал, – с укором заявил отец.

– Ничего я не делал. Слушай, какие-то уроды ворвались в наш дом, а ты пытаешься обвинить в этом меня… Просто потрясающе!

– Мы ни в чем тебя не обвиняем, Питер, – попыталась успокоить его мать. – Но… – Она снова посмотрела на мужа. – Мистер Мейсон никогда и ничего не делает без причины.

– Мистер Мейсон? Кто он, черт подери? И откуда вы его знаете?

– Это не важно, – вмешался Боб.

– А мне кажется, что важно, раз вы устроили мне допрос с пристрастием.

Его родители молчали.

– Я иду наверх, спать, – объявил Питер, вставая. – К вашему сведению, меня избили, и вообще я устал.

– Мы с тобой еще не закончили, молодой че…

– Пусть идет, Боб, – перебила его мать. – Уже первый час ночи.

У отца сделался недовольный вид, и он наставил на Питера палец.

– Утром поговорим.

– Здорово, – пробормотал тот. – Буду ждать с нетерпением.

– Спокойной ночи, милый, – сказала его мать, продолжая смотреть на Боба.

Питер ненавидел, когда они так себя вели, как будто общались телепатически, исключая его из разговора. «Впрочем, для них это обычное дело», – подумал он, выходя из кабинета. Родители ничего ему не рассказывали и обращались с ним так, словно ему все еще лет восемь.

Он взбежал вверх по лестнице и по коридору дошел до своей комнаты, выходившей окнами на пруд за домом. Оказавшись внутри, автоматически бросился к столу, но тут вспомнил, что его лэптоп украли. Питер возмущенно фыркнул и плюхнулся на кровать, одновременно пытаясь достать из кармана телефон, чтобы написать Аманде эсэмэску.

«Еще не спишь?»

Он подождал несколько минут, но она не ответила. Значит, либо и вправду спит, либо все еще пишет свою работу и не хочет отвлекаться. Питер подумал, что такое в последнее время стало происходить все чаще. То, что она уже жила самостоятельно, уехав от родителей, неприятно напоминало об их разнице в возрасте. Забавно, что это не имело ни малейшего значения, когда Аманда училась в последнем классе средней школы, а он отставал от нее на год. Сейчас же казалось, будто она умчалась, чтобы войти во взрослую лигу, оставив его сидеть за детским столиком.

Питер вывел на экран фотографию Аманды, которую сделал во время прошлых выходных, когда они встретились в кафе неподалеку от кампуса. Он застал ее врасплох, когда она смотрела в окно, и спросил, что она там увидела, а она ответила, что пытается понять, как скоро пойдет дождь. Но Питер заметил у нее в глазах такое знакомое, характерное для нее выражение. Аманда была закрытым человеком, явно отличаясь от девчонок, болтавших без умолку про всякие глупости. И это как раз и нравилось в ней Питеру.

Именно то, что Аманда невероятно серьезно относилась ко всему на свете, привлекло его к ней в самом начале. Если же она дарила тебе свое внимание и бьющую через край энергию, разве могло быть что-нибудь лучше?

Впрочем, на фотографии она, казалось, находилась за миллион миль от него, а выражение у нее на лице говорило о том, что она с удовольствием оказалась бы в каком-нибудь другом месте, и это было хуже всего. Тогда Питер ничего такого не заметил, но сейчас, всякий раз открывая фотографию, другого не видел.

Юноша выключил телефон и вздохнул. Он уже подал документы в Гарвард, рассчитывая, что так они с Амандой смогут чаще встречаться.

И у него были очень высокие шансы туда поступить. Кроме того, что он являлся представителем третьего поколения, которому принадлежало солидное состояние, а его отец за много лет пожертвовал университету огромные деньги, чтобы таким способом компенсировать не самые лучшие оценки сына.

Сейчас же Питер подумал, что, возможно, для него было бы лучше, если бы он решил поступить в какой-нибудь другой университет. Например, в Стэнфорд. В конце концов, Силиконовая долина являлась технологической столицей мира, и после окончания университета он стал бы работать в этой области. Да еще жил бы в солнечной Калифорнии, далеко отсюда.

Когда Питер повернулся и выключил свет, он понял, что эта идея нравится ему все больше.

Глава
05

Ноа не сводила глаз с монитора и курсора мышки, который замер на папке с ее именем. Она понимала, что, несмотря на воскресенье, шансы на то, что кто-то еще зайдет на сервер, были высоки, и опасность, что ее обнаружат, увеличивалась. Она вспомнила слова Валласа о том, что какие-то громилы ворвались в его дом, и подумала, что, возможно, все гораздо серьезнее, чем ей показалось, когда она его слушала.

Она открыла файл и пробежала глазами несколько документов, в которых содержались слайды, диаграммы и бесконечные страницы медицинских заметок. Ноа не смогла понять большинство из них, поскольку они представляли собой мешанину из научного жаргона. Единственное, в чем она убедилась наверняка, – что речь шла о каком-то эксперименте.

Ноа снова рассеянно коснулась рукой груди. Значит, вот что они сделали. Превратили ее в подопытного кролика, может быть, даже вырезали какой-то орган или что-нибудь в таком же духе. Впрочем, если это и так, похоже, она вполне могла обходиться без того, что у нее забрали, – несмотря на все, что с ней произошло, она чувствовала себя совсем неплохо. И, тем не менее, когда Ноа подумала, что какие-то чужие люди ее раздели, потом разрезали и копались у нее внутри, ей стало не по себе. Она заставила себя прогнать эти мысли, с усилием, будто бы отошла в сторонку, постаравшись отнестись к новой информации как к задаче, которую требуется решить и которая не имеет к ней прямого отношения.

Ноа провела рукой по волосам и сделала глубокий вдох. Не вызывало сомнений, что тот, кто имеет доступ к данным файлам, знает всю предысторию, поскольку это всего лишь результаты эксперимента. Девушка замерла, глядя на одну из фотографий, на которой она лежала на металлическом столе. Камера находилась сверху и немного справа, так что Ноа видела капельницу и стоящие вокруг операционного стола всякие медицинские штуки, невероятно похожие на сторонних наблюдателей. Никаких людей в кадре не было. Она отметила, что выглядит на снимке еще бледнее, чем обычно, и ее кожа кажется голубой, совсем как у трупов из полицейских сериалов.

Ее передернуло, и она закрыла файл, потом еще раз проверила, не попал ли он на флешку с данными, которые она собиралась переслать Валласу. Поколебавшись несколько мгновений, отправила копию на свою электронную почту вместе с остальным содержанием папки. Затем отключилась от сервера и легла в кровать. С одной стороны, она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой измученной, а с другой – не сомневалась, что уснуть не удастся. Часы показывали почти девять утра, и ей в любом случае нужно было освободить номер к одиннадцати. Ноа подумала, что, может, стоит остаться тут еще на две ночи, но потом решила, что умнее будет не задерживаться на одном месте. Может быть, удастся найти что-нибудь получше или, по крайней мере, почище.

А еще ей нужно было обзавестись телефоном. Несколько секунд она раздумывала, не позвонить ли Валласу. Узнав, что проект имеет к ней прямое отношение, Ноа не особенно рвалась прямо сейчас отдавать ему флешку. Кто знает, что он намерен сделать с информацией? Может быть, они собираются с помощью /АЛЬЯНСА/ вывести на чистую воду тех, кто придумал проект? Или планируют наказать людей, которые располосовали ей грудь? Для нее, по крайней мере, этого мало. Ноа решила на день отложить его заказ, а ему сказать, что еще не успела как следует во всем разобраться.

Она включила почту и обнаружила там сообщение, что файлы пришли, а еще письмо от Валласа. Он явно нервничал и спрашивал, удалось ли ей что-нибудь найти.

Ноа уже собралась написать ему ответ, когда появилось сообщение о новом письме. Отправителя А6М0 она не знала, но спаму редко удавалось преодолеть ее фильтры. В строке «Тема» значилось: ПОЖАР НА СКЛАДЕ.

Ноа колебалась пару мгновений, но все-таки открыла письмо и обнаружила внутри фотографию, судя по углу съемки, сделанную камерой у ворот в тот момент, когда она проезжала мимо на крыше пожарной машины. Значит, все-таки одна из камер находилась достаточно высоко.

На фоне громадного грузовика Ноа казалась крошечной, ее тело с раскинутыми руками и ногами напоминало букву «X», в глазах застыл ужас. Когда она увидела снимок, панический страх, которому она изо всех сил противилась с того момента, как пришла в себя на операционном столе, взял над ней верх. Сердце отчаянно колотилось, напоминая о разрезе на груди. Ноа попыталась делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться, и вдруг поняла, что во рту у нее пересохло. Сражаясь со слезами, она без сил опустилась на стул. «Почему они продолжают меня преследовать?» – задавала она себе один и тот же вопрос. И как, черт бы их побрал, они узнали ее электронный адрес? То, что ее захватили прямо на улице, было ужасно, но в виртуальном мире она обычно чувствовала себя в безопасности. Ноа потратила немало сил, чтобы создать систему, включая и этот электронный адрес, проникнуть в которую практически невозможно. Она знала, на что способна, если ей очень захочется. Большинство других хакеров находились в другой весовой категории, но были и такие, кто вполне мог ее выследить.

Фотография настолько приковала к себе ее внимание, что она не сразу заметила под ней ссылку. Отчаянно сражаясь с нарастающим ужасом, Ноа открыла ее… и нахмурилась.

Это был сайт, который рекламировал шампунь.

Она снова проверила ссылку, потом еще раз.

С тем же результатом.

Ноа откинулась на спинку стула, пытаясь понять, что происходит.

Впрочем, она не собиралась сидеть на месте и дожидаться, когда ее враги выяснят, где в данный момент она находится. Она быстро убрала лэптоп в коробку, накинула на голову капюшон и вышла из номера.

– Бессмыслица какая-то, – заявила Аманда.

– Я и сам знаю.

Питер ушел из дома очень рано – он все равно не смог уснуть, а настроения на еще одну «беседу» с Бобом и Присциллой у него не было. Поэтому он встретился с Амандой в кафе рядом с университетским кампусом – там же, где они встречались на прошлой неделе.

Питер наблюдал за Амандой, которая размазывала ложкой по тарелке овсянку. Он к своей тоже не притронулся, но совсем по другой причине. Питер в очередной раз заказал овсянку, чтобы доставить ей удовольствие, хотя на самом деле мечтал о большой тарелке яичницы-глазуньи. Встречаться с вегетарианкой оказалось совсем непросто. Аманда никогда на него не давила; впрочем, в этом не было необходимости. Питеру хватало выражения ее лица, когда он сидел напротив и ел стейк.

– И что ты собираешься делать? – спросила Аманда.

– Я попросил друга помочь мне побольше узнать про эту компанию, – ответил Питер. – Кое-кого из /АЛЬЯНСА/.

– Ну да, твой /АЛЬЯНС/, – Аманда закатила глаза.

– А что? Они тебе очень даже нравились, когда помогли в деле с опытами на животных.

– Конечно, – не стала спорить она. – Но это вовсе не значит, что мне должно нравиться название.

Питер пожал плечами. Он терпеть не мог, когда Аманда вдруг становилась высокомерной. Они уже были вместе, когда Питеру пришла в голову идея создать группу, и он придумал для нее название. Тогда оно не казалось Аманде дурацким. Разумеется, все это происходило до того, как она стала «искушенной студенткой колледжа».

– Когда организуешь группу активистов-хакеров, будешь иметь полное право назвать ее, как тебе заблагорассудится.

– Прекрати, – заявила она, наставив на него ложку.

– Что прекратить?

– Сам знаешь, перестань злиться. Извини, я была не права. Хорошее название. Просто я устала и нервничаю, я почти всю ночь писала свою работу.

Значит, она не ответила на его звонок, хотя не спала в это время.

– И о чем она?

– «Феминизм, теория и литература», – ответила Аманда. – Курс просто потрясающий. Я даже подумываю, не выбрать ли в качестве профилирующего предмета «Женские исследования».

– Вместо социологии? Мне казалось, ты хотела стать социальным работником.

– Я могу взять ее в качестве второй специальности. Кроме того, основным предметом разрешено выбрать все, что угодно, – небрежно сказала Аманда. – Например, получить степень по живописи и работать на Уолл-стрит. Безумие, верно?

– Безумие, – согласился с ней Питер, подумав о том, как они незаметно снова переключились на обсуждение ее дел. – Ладно, надеюсь, она что-нибудь нароет.

– Она? – Аманда приподняла бровь. – В /АЛЬЯНСЕ/ есть девушки?

– Конечно, есть.

– Но мне казалось, что главная фишка заключается в анонимности, – сказала Аманда. – Откуда ты знаешь, что это девушка?

– Вчера вечером я с ней встречался.

– Что?

Питер обрадовался, услышав нотку ревности в ее голосе.

– Я заплатил ей за помощь.

– Господи, Питер, о чем ты только думал? Сколько ты заплатил?

– Не слишком много, – попытался оправдаться Питер. – Кроме того, у хакеров свой кодекс чести. Она меня не подведет.

– Ясное дело. – Аманда покачала головой. – Честное слово, Питер, ты меня поражаешь. Я работаю с людьми, которые каждый день обманывают других людей.

– Ты сравниваешь бездомных наркоманов с хакерами? – возмутился Питер.

Аманда мгновенно напряглась, в глазах вспыхнул гнев, и Питер тут же пожалел о своих словах. Этого не следовало говорить: ее брат Маркус убежал из дома, когда ему исполнилось пятнадцать, а через год его нашли мертвым от передозировки наркотиков под обледеневшей скамейкой в парке. Как только Аманда стала достаточно взрослой, она начала работать волонтером в центре города в приюте для сбежавших из дома подростков. Из всего, чем Аманда занималась, это дело она считала самым главным. А он только что его высмеял.

Аманда начала надевать перчатки с обрезанными пальцами и подтянула рукава длинного шерстяного пальто.

– Послушай, я не хотел…

– Все в порядке, Питер. Мы оба устали. – Аманда открыла сумочку, достала двадцать долларов и положила на стол. – Думаю, нам лучше разойтись по домам и хорошенько выспаться.

«Значит, мы не пойдем в общежитие», – подумал Питер. Холодное выражение на лице Аманды подтвердило его опасения.

– Я заплачу.

– Моя очередь. Ты платил на прошлых выходных, – заспорила она.

– Да, но…

Аманда подняла руку, заставив его замолчать.

– Я знаю, у тебя больше денег, чем у меня. Но мы с тобой равны, поэтому платим по очереди.

– Ладно. – Питер запустил руку в волосы. – Тогда следующий раз мой?

– Да, следующий, – крикнула Аманда, которая уже почти дошла до двери.

Питер смотрел в окно, как она повернула направо; ветер растрепал ее светлые волосы, которые, точно плащ, струились по спине. Аманда поплотнее укуталась в шарф и спрятала в нем лицо, а потом исчезла в толпе студентов прежде, чем дошла до угла. «Еще совсем недавно она обернулась бы или послала воздушный поцелуй», – подумал Питер, снова опускаясь на стул.

К нему подошла официантка, чтобы забрать деньги, Питер поднял руку и сказал:

– Знаете что, вы не принесете мне яичницу с колбасой? Не слишком сильно зажаренную.

– Вы уверены, что не хотите ничего примерить? – с сомнением спросила продавщица.

– Зачем? Я знаю свой размер, – ответила Ноа.

– Ого! – Девушка покачала головой, и ее длинные сережки мелодично зазвенели. – Просто потрясающе. Вы вошли… около двух минут назад. Я никогда ничего не покупаю, сначала не примерив.

Ноа не ответила. Ей не хватало терпения на пустые разговоры, да и получалось не слишком хорошо. Кроме того, она уже выбрала все, что ей требовалось, в черном цвете: носки, лифчик и трусы; три футболки, шерстяной свитер, две пары джинсов, сумку через плечо, куртку с капюшоном «пилот» из искусственной кожи, потому что настоящая кожа стоила дорого, и пару высоких ботинок из черной кожи, продававшихся со скидкой.

– Я заплачу наличными.

– Хорошо.

Продавщица со слегка озадаченным видом пробила в кассе стопку вещей, которые Ноа выложила на прилавок. Войдя в магазин, девушка методично прошла по нему, собирая все необходимое для того, чтобы продержаться по крайней мере три дня. Впрочем, у нее никогда не было много тряпок. Общественная прачечная находилась на противоположной стороне от ее дома, и ей вполне хватало того, что имелось. Срабатывала привычка, поскольку большую часть жизни Ноа все ее имущество помещалось в одном ящике – один из законов Центра.

Центр представлял собой нечто вроде накопителя, где дети жили в промежутках между приемными семьями. Ноа провела половину своей жизни либо там, либо с самыми разными приемными родителями, или в колонии для малолетних преступников. На ящиках не предполагались замки, и, когда твои вещи постоянно воровали, ты достаточно быстро учился к ним не привязываться.

Единственное исключение Ноа сделала для нефритового браслета. И не то чтобы он был очень красивым или дорогим – всего лишь узкая нефритовая полоска, простая, без украшений, детский браслет, который уже едва застегивался у нее на запястье. Но он был единственным, что осталось от прежней жизни, последней ниточкой, которая связывала ее с родителями.

Ноа вдруг поняла, что трет запястье в том месте, где остался едва различимый след, и опустила руку. «Это всего лишь вещь», – напомнила она себе. В конце концов, нет никакого смысла о нем переживать. И не стоило так сильно к нему привязываться.

– С вас двести восемьдесят долларов и пятьдесят шесть центов, – сообщила продавщица.

Ноа с сожалением протянула три хрустящих сотенных бумажки. Наверное, следовало пойти в секонд-хенд, но она почти всю жизнь носила чью-то старую одежду. Девушка понимала, что это глупо, но ей отчаянно не хотелось снова надевать чужие вещи, даже в данных обстоятельствах.

Кроме того, у нее имелось небольшое состояние на сберегательном вкладе, только нужно было каким-то образом до него добраться. По дороге в магазин Ноа зашла в филиал своего банка, но ей сказали, что самое раннее, когда они смогут оформить новую дебетовую карту, это завтра или послезавтра, а срочная замена требовала удостоверения личности. Она сказала, что оставила документы дома, и сбежала, прежде чем ей начали задавать вопросы. На самом деле Ноа видела, что служащего банка озадачило появление подростка с солидным банковским счетом, дорогим лэптопом под мышкой, в одежде, воняющей рыбой.

Ноа немного нервничала по поводу получения заменной карты. У нее не было с собой ключа от абонентского почтового ящика, а в зависимости от того, кто будет в этот день работать, у нее могли попросить удостоверение личности, прежде чем отдать то, что там лежит. Однако она понимала, что денег Валласа надолго не хватит; значит, придется рискнуть с почтовым ящиком. И, возможно, заняться созданием для себя другой личности. Человека, которого она использовала, чтобы запустить информацию о социальном статусе Лэтема, посадили на три года в тюрьму Конкорд, и Ноа решила прозондировать почву в «Кводе» на предмет новых контактов.

Получалось, что она должна продержаться еще пару дней меньше чем на двести долларов. При других обстоятельствах ничего сложного, но ей требовалось место, где она могла бы спрятаться и где не брали почасовую плату.

– Все в порядке, – сказала продавщица.

– Спасибо. Я хочу кое-что из этого надеть, можно?

Девушка пожала плечами и показала, куда нужно идти.

– Примерочные у нас в задней части.

Ноа выбрала кабинку в самом дальнем углу, задернула занавеску и быстро сбросила одежду. Надев все новое, она принялась рассматривать себя в зеркале: черные свитер, джинсы, ботинки, куртка и шарф в черно-белую клетку. Ноа испытала некоторое удивление, наконец узнав себя. В тот день, когда начался этот кошмар, она была одета примерно так же. Кожа стала бледнее оттого, что она много времени провела в помещении, но в остальном Ноа совершенно не изменилась.

Лэптоп и остальную одежду она убрала в сумку на ремне, а коробку от компьютера и старые вещи оставила на полу в примерочной, но в последний момент прихватила вязаную шапочку. От нее не слишком приятно пахло, но она ей нравилась. К тому же в Бостоне шапка никогда не бывает лишней.

Не оглядываясь, Ноа вышла из магазина и через квартал увидела кафе, в витрине которого прочитала: «Бесплатный выход в Интернет». Она заказала большую кружку черного кофе и принялась изучать меню. Она не ела с… да, с тех пор, как пришла в себя на операционном столе. И кто знает, сколько времени до этого? Ноа всегда была худой, но сейчас одежда висела на ней гораздо свободнее, чем она помнила.

Ноа заказала сэндвич с индейкой и чипсы к кофе. Дожидаясь, когда будет готов ее заказ, она рассеянно потирала место на руке, где некогда торчала иголка от капельницы. Следа не осталось, даже корочки от укола. И тут она сообразила, что грудь и нога тоже больше не болят. Впрочем, на ней всегда все быстро заживало.

Когда еда была готова, Ноа отнесла ее на стол в углу, рядом с выходом. Потом подключила компьютер к сети и стала обдумывать следующий шаг. Ей требовалось найти место, где она могла бы пожить, такое, где не спрашивают кредитную карточку и документы, и желательно чтобы можно было забронировать номер через Интернет.

Примерно через минуту она нашла сайт, предлагавший комнаты от хозяев на короткое время. Более того, оплату и гарантийный депозит можно было перевести прямо с банковского счета.

С другой стороны, в этом случае останется бумажный след, что представляло собой определенный риск. Ноа откинулась на спинку стула и задумалась. На сайте имелась фотография, и девушка решила, что место просто идеальное: квартира-студия в Кембридже всего за пятьсот долларов в неделю. Она могла бы там спрятаться и заняться выяснением, кто за ней охотится и почему.

Но то, насколько она будет там в безопасности, зависело от того, что им про нее известно. Стала ли она случайным выбором, когда ее захватили на улице, или же за ней некоторое время следили? Они знают ее имя, а как насчет фальшивой приемной семьи, которую она выдумала? В курсе ли они, где она живет, и могут ли проникнуть в ее квартиру? И еще ящик на почте. Вполне возможно, они там торчат, понимая, что рано или поздно она туда придет.

Ноа очень не хотела снова открывать файл, в котором описывалось то, что с ней сделали, но она понимала, что вся нужная ей информация, скорее всего, находится именно там. Сражаясь со страхом обнаружить что-нибудь ужасное, Ноа сжала зубы и открыла файл.

И снова увидела совершенно непонятную смесь медицинских и научных терминов. Она даже пожалела, что не слишком внимательно слушала учителя на уроках биологии, которые бросила через три месяца. Просмотрев больше двадцати документов, она наткнулась на тот, где содержалась информация о ней, и сердце у нее упало, когда она обнаружила свой домашний адрес. Значит, правильно сделала, что не пошла домой. Кроме того, там были сведения о ее росте, весе, возрасте и прочие данные, вроде тех, что записывают в Центре во время медосмотра.

Ноа не нашла упоминаний о своем банковском счете и почтовом ящике, но они могли находиться на другой странице. В файле было более трехсот документов, и она просмотрела только малую их часть.

Взвешивая за и против решения снять квартиру на короткое время, Ноа откусила кусок индейки, поморщилась и чудом не подавилась. Сэндвич был вполне приличным, индейка, конечно, слегка суховата, а салат немного завял, но ее затошнило вовсе не от них. Ноа открыла пакет с чипсами, чтобы избавиться от мерзкого вкуса во рту, и все повторилось, как будто ее тело испытало мгновенное отвращение. И это при том, что она купила свои самые любимые чипсы, с солью и перцем.

Очень странная история.

Тогда Ноа с опаской сделала глоток кофе. Никакой реакции. Она отхлебнула еще и стала ждать. Снова ничего.

«Ладно, – подумала она, – ты столько всего пережила, может, это запоздалая реакция на стресс».

И она вернулась к проблеме жилья. Интуиция подсказывала, что стоит рискнуть. Даже если они и отслеживают ее банковский счет, любой перевод денег занимает день или два. В конце концов, Ноа решила снять квартиру в Кембридже на один день и попросила, чтобы ключи оставили у швейцара.

Дожидаясь подтверждения заказа, она решила проверить почту и обнаружила там новое письмо от Валласа, тон которого становился все более раздраженным. Ноа ответила ему одним предложением: «Я работаю».

Никаких посланий от ее загадочного друга по имени А6М0 больше не было. Ноа закрыла почту и вернулась к ссылке. Там рекламировался шампунь, не тот, которым она пользовалась, но она его знала. Звезда, популярная среди подростков, исполнявшая бессмысленные песенки, столь ненавистные Ноа, улыбалась ей с фотографии и демонстрировала длинные черные блестящие волосы. Ноа фыркнула и прошла по нескольким ссылкам, но обнаружила, что это самая обычная реклама.

Она быстро все просмотрела в поисках необычного исходного кода; иногда хакеры отправляли друг другу сообщения, спрятанные внутри текстового формата. Однако ничего не нашла. Зачем, черт подери, кто-то ей это прислал? Если они видели, как она сбежала из складского комплекса, почему не попытались ей помешать? И кто автор письма – те же люди, что охотились за ней, или кто-то другой?

Ноа задумчиво сделала еще глоток кофе, грея руки о горячую кружку. Она по-прежнему жутко мерзла, что было очень необычно, как будто с каждым выдохом вокруг ее губ образовывалось маленькое облачко пара. «Может быть, дело в шоке, который еще не прошел?» – подумала она.

Ноа посмотрела в венецианское окно и увидела на противоположной стороне улицы какого-то парня, стоявшего возле стены дома. Примерно ее возраста, в джинсах и фуфайке с капюшоном, который скрывал лицо, но Ноа показалось, что он смотрит прямо на нее.

Они минуту не сводили глаз друг с друга, потом перед парнем остановился автобус. Ноа вытянула шею, но не смогла понять, сел ли он в него. Автобус отъехал, и Ноа увидела, что парень исчез.

Неожиданно ей стало страшно и отчаянно захотелось где-нибудь спрятаться. Она завернула остатки сэндвича и чипсы и убрала в сумку на случай, если проголодается позже. Затем положила туда же лэптоп, надела сумку на плечо и вышла на улицу, где царил холод.