Текст книги "Не оборачивайся"

Автор книги: Мишель Ганьон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава
06

Питер сидел перед терминалом в центральной библиотеке. Он снова постукивал ногой но полу, только на сей раз от нетерпения. Здесь Интернет работал в десять раз медленнее, чем тот, к которому он привык, но юноша решил, что типы, ворвавшиеся в его дом, вряд ли осмелятся проделать то же самое тут.

Однако его жутко раздражало, что приходится так долго ждать. Питер сидел в компьютерном зале Бостонской публичной библиотеки, флуоресцентные лампы заливали помещение тусклым сиянием, которое не становилось ярче от света поздней осени, вливавшегося в окна. Компьютер устарел лет на десять – какая-то безымянная модель, какие, наверное, продают в «Радио шэк». [5]5
  «Radio Shack» – сеть магазинов радиотоваров и электроники в США.


[Закрыть]В одном ряду с Питером расположились пожилые люди, с беспокойством смотревшие на мониторы. Время от времени они с опаской нажимали на какую-нибудь клавишу, как будто боялись, что неправильная команда оживит компьютер, тот набросится на них и жестоко покусает.

«Впрочем, прошлая ночь показала, что такое вполне возможно», – печально подумал Питер, быстро пробежав пальцами по клавиатуре. На этот раз он постарался как следует замести следы. Медленно работающий компьютер и меры предосторожности заняли у него в два раза больше времени, чтобы добраться до места назначения.

Чуть раньше он позавтракал и побродил по кампусу университета Тафтс. Мимо него спешили на занятия группы студентов, молодые люди в парках и джинсах, девушки, одетые так же, как одевалась Аманда, – в разноцветные вязаные джемперы, длинные юбки, яркие колготки, сапоги, шапки и перчатки. У большинства были рюкзаки с книгами. Все они выглядели старше и увереннее в себе, и от этого Питер острее ощущал свое одиночество и несхожесть с ними. Вот почему он отправился в центр в библиотеку. Слова Аманды его обидели, но она вполне могла быть права касательно Дождя, которая хоть и не производила впечатления обманщицы, но кто знает? В любом случае, Питер решил, что поступил глупо, попросив помощи в получении информации у незнакомого хакера. Впрочем, вчера это казалось хорошей идеей.

Зазвонил телефон, и Питер вытащил его из кармана. Снова звонил Боб, уже третий раз за утро. Питер нажал на кнопку, включив голосовую почту, и через минуту услышал сообщение:

«Немедленно возвращайся домой».

Питер решил не обращать на него внимания. Аманда так и не ответила на его эсэмэску с одним словом «прости», и Питер подумал, что, наверное, ему следовало бы написать про то, что он не хотел ее обидеть. Или стоит подождать, когда она поостынет, и только потом попытаться помириться. В отношениях с девушками Питер больше всего не любил необходимость пытаться понять, что думает его подруга.

До Аманды у Питера не было девушки как таковой. И вовсе не потому, что он этого не хотел. Девчонки начали обращать на него внимание уже с шестого класса. Помимо того, что Питер прекрасно разбирался в компьютерах, он входил в команды по теннису и футболу, что, судя по всему, позволяло им закрывать глаза на его увлечение компьютерами. В двенадцать лет Питер завел первую подружку, с которой просто проводил время. В общем, ничего особенного. Потом он встретил Аманду, и с ней сразу все стало по-другому. Наконец он в каком-то смысле получил то, о чем пели в дрянных песенках. И в первый раз в жизни именно он ждал ее звонков.

Обычно, когда он отправлял Аманде эсэмэску, она отвечала в течение часа, сейчас же прошло два. Питер рассеянно провел рукой по волосам, подумав, что не может позволить себе переживать из-за девчонки, у него и без того хватает проблем.

Питер продолжил заметать следы. На этот раз он открыл файлы АФРМ через VPN. [6]6
  VPN (англ. Virtual Private Network —виртуальная частная сеть) – обобщенное название группы технологий построения сетей и сетевых соединений поверх других, уже существующих сетей.


[Закрыть]Обычно компании использовали VPN, для предоставления своим служащим безопасного доступа к своим сетям. Кроме того, отдельным пользователям можно было анонимно разгуливать по Интернету, поскольку в этом случае использовались серверы-посредники, которые шифровали данные.

Обычно Питер предпочитал самостоятельно скрывать свои передвижения по Сети, но этот способ позволял гораздо проще войти в систему, причем видно будет только то, что он использовал VPN, а не АФРМ. Однако у сетей VPN был один серьезный недостаток – они работали невероятно медленно.

Дожидаясь соединения, Питер проверил электронную почту. После короткого сообщения, которое Дождь прислала утром, от нее больше ничего не было. В /АЛЬЯНСЕ/ тоже царило непривычное молчание. Он вызвал главную страницу сайта, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел «ошибка 404» и дальше: «Страница не найдена».

Питер нахмурился и снова попытался войти на страницу… с тем же результатом.

Кто-то уничтожил его сайт.

Причем на странице появилось сообщение, что домен недоступен. Что было совершенно невозможно, потому что Питер купил права на ресурс /АЛЬЯНС/ на следующие десять лет.

Он вдруг почувствовал, что его переполняет возмущение. Впрочем, на случай вроде этого на «Вики» имелась запасная копия. Он отправился туда, собираясь написать сообщение о том, что произошло, и мобилизовать членов /АЛЬЯНСА/ на ответные действия… и обнаружил, что филиал на «Вики» тоже перестал существовать.

Питер без сил откинулся на спинку стула. Он уже давно не находился в такой ярости, даже вчера разозлился не настолько сильно. Конечно, какие-то мерзавцы ворвались в дом, где он жил, но то, что они уничтожили виртуальный дом,который он построил, было намного хуже.

И глупее. Потому что существовало множество форумов и имиджбордов, с которых он сможет отправить сообщение своим соратникам. И как только они сообразят, что происходит, то займутся теми, кто это сотворил. В прошлом /АЛЬЯНС/ провел несколько весьма впечатляющих акций. Когда Аманда узнала про компанию, выпускавшую модные органические шампуни и проводившую эксперименты на бродячих кошках и собаках, Питер организовал миссию: поздно ночью члены /АЛЬЯНСА/ взломали базы данных компании и нанесли удар по производственной линии, превратив целый завод в мыльный пузырь.

Питер дал себе слово, что для подонков, которые посмели уничтожить его творение, он придумает месть покруче. Оставалось только выяснить, кто они такие.

На мониторе библиотечного компьютера перестал вращаться символ загрузки. Питер нажал на несколько клавиш, пытаясь отыскать возможности обойти защиту, и сразу понял, что это будет труднее, чем он думал. Взлом системы требует скрупулезности и похож на игру в шахматы. Вариантов тысячи, и каждая попытка может привести к другому результату.

Питер занялся делом. По системе защиты очень многое можно сказать о компании. Эту создал настоящий профессионал, и, пытаясь ее взломать, Питер испытал восхищение. Он даже натолкнулся на парочку штучек, с которыми не встречался раньше, а такое случалось редко.

Время летело быстро. Пожилые люди, сидевшие за соседними компьютерами, ушли, нарушив тишину сборами сумок, зонтов и шарфов; их сменили подростки, пришедшие, чтобы написать свои четвертные работы. Но Питер ничего не замечал.

Когда его телефон снова пискнул, от неожиданности он подпрыгнул на месте; сигнал означал, что пришла эсэмэска, и Питер решил, что Аманда наконец собралась ему ответить. Он вытащил телефон из кармана и, посмотрев на экран, увидел одно слово «заблокировано».

Питер пальцем открыл крышку и прочитал: «Вставай».

«Видимо, спам», – подумал он. В последнее время подобные сообщения стали приходить все чаще, и Питер решил, что, как только у него появится время, придется заняться перекодированием телефона. Но это будет не сегодня.

Где-то в середине очередной попытки обойти защиту снова подал голос его телефон, и на этот раз текст был следующим: «Вставай, или я тебя заставлю».

Питер огляделся по сторонам. Несколько человек среднего возраста сидели, склонившись над большими книгами, подростки о чем-то тихонько перешептывались и хихикали; и еще он заметил пожилого человека. Казалось, никто не обращает на него ни малейшего внимания. Вряд ли кто-то из этих людей смог бы заставить сделать его, Питера, то, чего он не хочет. Он поколебался пару мгновений, потом написал: «Да пошел ты!» – и, нахмурившись, вернулся к своему прерванному занятию.

Через секунду ему на плечо легла рука.

Ноа, положив лэптоп на живот, растянулась на диване. Квартирка в Кембридже оказалась даже лучше, чем она ожидала, – с новенькой мебелью, большим телевизором и безумно удобной кроватью. Маленькая, но уютная, без всяких там безделушек и прочих глупостей. Даже лучше ее собственной, хотя за сто пятьдесят долларов в день следовало ожидать чего-то подобного.

Швейцар даже не дрогнул, когда она подошла к нему за ключами, молча протянул их и показал на лифт.

Ноа вошла в квартиру, убрала остатки завтрака в холодильник, включила батарею почти на двадцать семь градусов и сбросила ботинки. Потом она стащила с кровати второе одеяло, завернулась в него, плюхнулась на диван и принялась просматривать папки.

От невероятного количества научных терминов и специального жаргона перед глазами у нее темнело, и ей с трудом удавалось сохранять внимание. По большей части, в файлах содержались графики и таблицы: показания кровяного давления, частота сердечных сокращений, температура, что-то под названием «пульс/окс». [7]7
  Пульсоксиметр – прибор для измерения уровня насыщения кислородом капиллярной крови.


[Закрыть]Сведения более чем за три недели. Ноа могла часами заниматься компьютерными кодами, которые часто расшифровывала интуитивно, но этобыло выше ее понимания. Многие файлы представляли собой записанные от руки наблюдения докторов, которые потом отсканировали, и, если не считать даты на самом верху, разобрать их вообще не представлялось возможным.

Впрочем, напечатанные документы почти ничем от них не отличались. Ноа даже половины значков и символов не понимала, а запросы в Интернет выдавали сотни разных вариантов.

Через несколько часов она сдалась. Перед глазами все расплывалось, и она почувствовала, что у нее начинается мигрень. Зато наконец ей удалось согреться. Ноа закрыла компьютер и, кутаясь в одеяло, отправилась к холодильнику. Она понюхала сэндвич и поняла, что по-прежнему не хочет есть. Тогда она налила стакан воды и выпила его, стоя около окна.

Квартира находилась в нескольких кварталах от Гарвард-сквер на пятом этаже старого кирпичного здания. Остальные дома были, по большей части, для одной семьи – самых разных архитектурных стилей, от колониального до греческого Возрождения. Траубридж представляла собой улицу с односторонним движением, которая уходила на север, с черным асфальтом дороги и тротуарами из красного кирпича, слегка приподнятыми, точно берега реки.

Зима уже была не за горами. Всё вокруг как будто отбелили и вывесили сушиться, и это всё обрело стерильно-белый оттенок. Ноа почувствовала, как ее охватывает грусть, словно осень прошла мимо, и теперь она пыталась к этому привыкнуть. В особенности если учесть, что она пропустила даже свой день рождения. И не в том дело, что она как-то особенно его праздновала, – по крайней мере, уже довольно давно. Первого числа каждого месяца тем, у кого недавно был день рождения, в Центре после обеда раздавали купленные в магазине кексы. А одна из приемных семей решила устроить вечеринку в подвале своего дома, но Ноа прожила с ними всего несколько недель и не успела обзавестись друзьями, которых могла бы пригласить. В конце концов, получилось даже противнее, чем в Центре. Ее приемная мать, радостно улыбаясь, показала на свечи и спросила, чувствует ли Ноа, что стала старше. «Да, четырнадцать паршивее тринадцати», – ответила тогда Ноа.

Теперь ей исполнилось шестнадцать. И, как это ни забавно, она действительно чувствовала себя по-другому.

По улице прошел мужчина с собакой на поводке, и больше никого. Выйдя из кафе, Ноа отправилась сюда кружным путем, несколько раз выходила из метро и садилась на разные автобусы, постоянно проверяя, нет ли за ней слежки.

«Может быть, это самая обычная паранойя?» – спросила она себя. Завтра, когда она попытается открыть свой ящик на почте, ее ждет настоящая проверка. Ноа планировала прийти туда как можно раньше, задолго до открытия. Примерно в половине квартала от «МейлПлас», где она абонировала почтовый ящик, было кафе. Ноа не сомневалась, что оттуда ей будет прекрасно виден вход и она сможет понять, не торчит ли около него кто-нибудь подозрительный, кому там делать совершенно нечего.

Ноа допила воду и отошла от окна. Сумерки уже опустились, и она наконец почувствовала, что устала, задвинула шторы и отправилась в постель.

Питер резко развернулся и увидел у себя за спиной типа в костюме, который вчера ворвался вместе с громилами к нему в дом, – Мейсона. И снова вид у него был скорее раздраженный, чем сердитый, а глаза – диковинного оттенка серого, почти сливавшегося с белками.

– Пошли, – сказал Мейсон, продолжая сжимать плечо Питера.

– Я еще не закончил, – ответил тот, стараясь говорить как можно спокойнее, и показал на компьютер. – Четвертная работа.

Мейсон посмотрел на экран, увидел, что на нем, и прищурился.

– Похоже, у тебя проблемы со слухом.

– А ты настоящий урод. Убери от меня руки. – Питер попытался высвободиться.

Мейсон убрал руку с его плеча и наклонился так, что его губы оказались у самого уха Питера.

– Я оставил с Бобом и Присциллой парочку своих друзей. Они нас ждут.

Питер замер, у него отчаянно забилось сердце, и рука зависла над клавиатурой. В голосе Мейсона слышалась неприкрытая угроза. И как, черт подери, они сумели его отыскать? У Питера были не так чтобы очень теплые отношения с Бобом и Присциллой, но они его родители, и он не хотел, чтобы с ними из-за него что-нибудь случилось.

Может быть, попытаться позвать на помощь? Ведь как только он окажется внутри дома, все они будут изолированы от внешнего мира. Питер огляделся по сторонам и обнаружил, что слишком увлекся изысканиями и не заметил, что читальный зал опустел. Только в самом конце сидела пара подростков, которые не сводили глаз с мониторов, да старик дремал в кресле около стеллажей; забытая газета поднималась и опускалась у него на груди в такт дыханию. Питер смутно помнил, что проходил мимо охранника, когда шел сюда, но сомневался, что у того есть оружие.

– У тебя только один выход, – мягко проговорил Мейсон, словно сумел прочитать его мысли. – Поднимешь шум, и им конец.

Питер вспомнил страх в глазах родителей и слова матери, которая сказала, что мистер Мейсон ничего не делает просто так. Проклятье, во что они умудрились вляпаться?

– Мне нужно собрать вещи, – сказал он.

Мейсон кивнул и сделал шаг назад. Он стоял, опустив руки, но Питер видел, что мужчина напряжен, как будто готовится остановить его, если он сделает неверное движение. Мейсон внимательно смотрел, как Питер убирает вещи в рюкзак.

– И это. – Он кивком показал на монитор.

Питер нажал на несколько кнопок, вышел из системы, в которой пытался взломать защиту, и закрыл все остальные окна. Когда на мониторе появилась домашняя страничка библиотеки, он надел рюкзак и встал. И удивился тому, что вчера Мейсон показался ему прямо-таки огромным, а на самом деле был всего на пару дюймов выше его – что-то вроде пяти футов и одиннадцати дюймов или шести футов. «Может, он не такой представительный в дневное время?» – подумал Питер. И все же он почувствовал себя немного увереннее.

– Мне нужно забрать машину.

– Мы уже доставили ее к твоему дому, – ответил Мейсон.

– Что? Как вы узнали, где она стоит? – Питер оставил машину около кафе недалеко от Тафтc.

Мейсон молча на него смотрел и самодовольно улыбался. Потом он протянул руку и сказал:

– Мобильный телефон, пожалуйста. – Когда Питер не пошевелился, он приподнял одну бровь. – Если ты отдашь его прямо сейчас, мне не придется его ломать.

Питер достал из кармана айфон и протянул Мейсону, который взял Питера за локоть и повел из зала, потом вниз по лестнице к выходу. В голове у юноши проносились самые разные мысли, он пытался прокрутить назад весь день, стараясь вспомнить, не было ли чего-нибудь необычного. Неужели они все время следили за ним? Или каким-то образом установили жучок? Ему отчаянно захотелось как следует себя пнуть – он сделал все, чтобы замести свои виртуальные следы, но ему не пришла в голову такая очевидная вещь, как самая обычная слежка.

Мейсон пошел быстрее, когда они начали спускаться по каменным ступеням, ведущим на улицу. В зоне погрузки стоял внедорожник с работающим двигателем, задняя дверца открылась, Мейсон затолкал Питера внутрь, захлопнул дверь и сел на переднее пассажирское сиденье. Послышался щелчок – это закрылся замок двери.

Сзади рядом с Питером сидел один из громил, который занимал почти все свободное место. Питер не мог сказать наверняка, был ли он вчера у них дома; ему казалось, что все они выглядят на одно лицо. «Да и костюмчики одинаковые», – подумал он. Черные рубашки с длинным рукавом и такие же черные брюки, в кобуре на поясе пистолет. Громила мрачно посматривал на Питера, как будто предупреждал, чтобы тот не делал глупостей.

– Черный «Форд Эксплорер»? – выдавил из себя Питер. – Вам не кажется, что это немножко банально?

Сидевший впереди Мейсон коротко, резко рассмеялся, и этот смех совсем не понравился Питеру.

– Знаешь, что самое обидное? – не оборачиваясь, заявил Мейсон. – Ты очень симпатичный молодой человек.

Питер промолчал, решив, что не хочет знать, почему это самое обидное, – по крайней мере, пока.

Тип с ним рядом наконец уставился в окно, очевидно, посчитав, что его подопечный не станет безобразничать. Питер смотрел на проносившиеся мимо знакомые картины, когда они мчались из центра города в сторону выезда на дорогу, ведущую к его дому.

Когда через сорок минут они туда вошли, Питер увидел, что Боб и Присцилла сидят в гостиной, а два вооруженных типа стоят в противоположных углах у дверей. В тот момент, когда Мейсон ввел Питера, Присцилла попыталась встать с дивана, но Боб схватил ее за локоть, заставив остаться на месте. Присцилла колебалась мгновение, потом все-таки села. В ее глазах Питер увидел какое-то новое выражение, которому не мог найти объяснения – то ли просьбу о прощении, то ли грусть.

Она слабо ему улыбнулась и спросила:

– Питер, милый, ты в порядке?

– В порядке? Полное дерьмо!

– Следи за языком, – автоматически сказала мать.

– И о чем только ты думал, черт тебя подери? – В голосе Боба звучала ярость, хотя он слегка дрожал. – Ты нас очень подвел.

Боб и Присцилла вели себя так, будто в гостиной не было чужих, словно это обычный семейный разговор. Втолкнув Питера в комнату, Мейсон отошел к стене и молча за ними наблюдал, точно они разыгрывали для него пьесу.

– Это я вас подвел? – возмущенно переспросил Питер. – Мне второй раз за два дня приходится иметь дело с этими задницами!

– Питер, – с тревогой вмешалась его мать.

– Я же тебе сказал, что мы поговорим утром. Ты никогда меня не слушаешь. – Боб вскочил с дивана и запустил руку в остатки волос, которые торчали в разные стороны. – Я хочу от тебя сущей мелочи: пока ты живешь в моем доме, окажи нам любезность и делай то, о чем мы просим…

– Успокойся, Боб, – перебила его Присцилла, схватив за руку.

– Я не собираюсь успокаиваться. Этот парень… – Он показал на Питера. – Мы даем ему всё, что он только пожелает, – компьютеры, машины… всё. Он хочет не ложиться ночью спать? Отлично. Забывает про твой день рождения? Ладно, никаких проблем. Нам же для разнообразия требуется от него лишь одно, но он в ответ лишь гадит по полной программе. – Боб повернулся к жене и выплюнул следующие слова: – Это ты его испортила.

– Я его испортила? – Присцилла тоже вскочила на ноги, и в ее голос вернулась прежняя сила.

Питеру стало ужасно не по себе; у него возникло ощущение, что родители забыли и о его присутствии тоже.

– Ну не я же! – Лицо Боба стало малиновым, сквозь торчащие в разные стороны жидкие волосы просвечивала красная лысина. – Я говорил, что мы должны постараться, чтобы все было как у всех, но нет же, ты требовала, чтобы он ни в чем не знал отказа. Как будто это как-то могло вернуть Джереми и…

Присцилла резко выдохнула, остановив его на полуслове, и голос Боба дрогнул. Мать Питера рухнула на диван и шепотом произнесла:

– Поверить не могу…

– Извини, дорогая. Мне очень жаль, я не хотел… – мягко проговорил Боб.

Он сел и попытался притянуть к себе жену, но она напряглась и не позволила ему себя обнять, закрыв лицо руками, пока он гладил ее по волосам. Питер потрясенно наблюдал за ними. У него появилось ощущение, будто из комнаты улетучился весь воздух. В их семье существовало одно жесткое соглашение, о котором никто не говорил вслух: они никогда не обсуждали, что произошло с его братом, и сейчас его имя прозвучало впервые.

– Прошу прощения, – тихо сказал Мейсон.

При звуке его голоса родители Питера одновременно подскочили на своих местах. Они выпрямились, как будто неожиданно пришли в себя, Присцилла стряхнула воображаемую пылинку с коленей и подвинулась в глубь дивана.

– Извините, просто… – начал Боб.

– Сегодня меня больше всего беспокоит только одно: я хочу достичь с вами соглашения, – ровным голосом проговорил Мейсон, как будто никакой перепалки перед этим не было. – Боюсь, мы недостаточно ясно объяснили Питеру, что происходит. Возможно, если он до конца осознает… последствия, к которым могут привести его действия, он будет готов изменить свое поведение.

– Какие такие последствия? – поинтересовался Питер и кивком показал на типа, стоявшего у закрытой двери. – Он что, нас пристрелит?

– Питер! – резко выкрикнула его мать.

Мейсон снова мимолетно улыбнулся.

– Думаю, я предоставлю твоим родителям возможность объяснить, что происходит. – Он коротко кивнул и добавил: – Надеюсь, мы с тобой больше не встретимся, Питер.

С этими словами Мейсон вышел из гостиной, однако охранники остались.

В комнате надолго повисло молчание, потом Присцилла, наконец, сказала:

– Послушай, Питер, кое-что происходит, чего ты, вероятнее всего, не поймешь.

– Ага, значит, я идиот? – возмутился Питер.

– Будь любезен, сядь, – попросила она.

– Нет.

Питер скрестил на груди руки. С одной стороны, он чувствовал себя капризным ребенком, а с другой – то, что они вели себя так, будто ничего особенного не происходило и что это все обычное дело для вечера субботы, очень сильно его беспокоило.

– Ладно. – Родители Питера переглянулись. У Боба был такой вид, словно он боялся открыть рот и снова сказать что-нибудь не то. Присцилла откашлялась и продолжала: – Мистер Мейсон сообщил нам, что вчера вечером они поймали тебя, когда ты залез в документы отца.

– Он врет, – заявил Питер. – Я занимался на своем лэптопе. Ты не забыла, что именно его они забрали?

Присцилла прищурилась и заговорила своим «адвокатским голосом», как называл его Питер.

– Ты сам сказал, что не идиот, Питер. Мы тоже. Ты рылся в ящике отцовского письменного стола и увидел там кое-что, чего видеть не следовало. Тебе стало любопытно, поэтому ты решил посмотреть, что это такое, на своем лэптопе. Мы можем, по крайней мере, прийти к соглашению по этим базовым деталям и не будем оскорблять умственные способности друг друга?

Питер помолчал мгновение, потом пожал плечами и ответил:

– Угу.

– Хорошо. Очевидно, сегодня мистер Мейсон обнаружил, что ты занимался тем же самым в библиотеке.

– И как, черт подери, ему удалось это узнать? – сердито спросил Питер. – Кто эти люди? И почему они за мной следят?

– Возможно, они следят за всеми нами, – поправил его Боб.

– И это тебя не беспокоит? – недоверчиво спросил Питер, переводя взгляд с матери на отца, у которых сделался смущенный вид.

– Ты должен понять, что на это есть очень серьезная причина, – тихо проговорила его мать. – Мы не стали бы так рисковать, если бы не…

Присцилла замолчала, и, когда Питер понял, что она не собирается продолжать, он спросил:

– Если бы что? Почему вы позволили каким-то головорезам следить за всеми нами?

– Главное здесь то, Питер, – вмешался Боб, – что если ты будешь продолжать рыскать… ну, ты понимаешь, в компьютере… – Он помахал в воздухе рукой, техника никогда не была его сильной стороной. – Произойдут крайне неприятные вещи. И не только с нами, но и с другими людьми.

– Вы сказали, что мы больше не будем оскорблять умственные способности друг друга, так? – спросил Питер и посмотрел сначала на мать, потом на отца. – Тогда объясните мне, что происходит. Мне почти восемнадцать. В будущем году я поступлю в колледж. Хватит обращаться со мной как с ребенком.

– Мы не можем тебе сказать, – ответила его мать, и он услышал в ее голосе умоляющие нотки. – Поверь мне, Питер, мы бы с радостью это сделали, но мы не можем.

– Почему? Если мне угрожает опасность, разве я не имею права знать, по какой причине? – Они ему не ответили, но Питер не отставал. – Что такое «Проект Персефона»?

Присцилла мгновенно стала белой как полотно, а Боб сжал челюсть, и в его голосе снова появилась властность.

– Ты больше не будешь в этом копаться, Питер. Точка. – Он помолчал секунду и добавил: – И ты наказан. Ни машины, ни компьютера, ни телефона.

– Чушь собачья, – заявил Питер, неожиданно сообразив, что подонок Мейсон забрал с собой телефон и сейчас, наверное, читает его сообщения Аманде.

– И если мы узнаем, что ты нас ослушался, – продолжал Боб, – ты отсюда вылетишь.

– Боб…

– Вылечу? – Питер был потрясен. – Из дома, что ли?

– Именно, – подтвердил Боб. – Я все сказал. Хочешь быть занозой в заднице – отлично, но не под нашей крышей. А здесь ты будешь делать то, что тебе говорят.

– Он не имел в виду… – попыталась вмешаться Присцилла.

– Очень даже имел. – Боб на пару дюймов вздернул вверх подбородок. – Твой выбор, Питер. Хочешь, чтобы с тобой обращались, как со взрослым? Прекрасно. В конце концов, это твоя жизнь.

– Но, папа…

– Знаешь что? – не унимался Боб, и его голос вдруг стал ледяным. – Твой брат никогда не сделал бы ничего подобного.

– Боб! – в ужасе вскричала его мать. – Прекрати!

Он резко к ней повернулся и заявил:

– Ты знаешь, что это правда. Мы потеряли не того сына.

Присцилла повернулась к нему, рот у нее был слегка приоткрыт, глаза выпучены.

– Питер, твой отец не… – с болью проговорила она. – На самом деле, он не…

– Ничего подобного, – рявкнул Боб и резко развернулся к Питеру, его лицо стало пунцовым. – Вот что, приятель, убирайся отсюда. Я видеть тебя не могу.

Питер почувствовал, что внутри у него все вдруг превратилось в текучую жидкость и, если он сделает хотя бы один шаг, внутренности вывалятся наружу. На глаза навернулись слезы, и теперь он видел родителей как будто сквозь слой воды. Питер не сводил взгляда с Боба, лицо которого окаменело и ничего не выражало. Они и раньше ссорились, но никогда – так ужасно. Питер почти не узнавал отца, и ему казалось, что он смотрит на совершенно чужого человека.

Мать с потрясенным видом стояла у него за спиной, сжимая и разжимая руки, повисшие вдоль тела. У Питера возникло ощущение, что она тоже изо всех сил сражается со слезами. Однако она не произнесла больше ни слова.

Питер повернулся, собираясь выйти из комнаты, и тип, стоявший у двери, даже не пошевелился, чтобы его остановить. Питер рванулся мимо него и, идя дальше по коридору, у себя за спиной услышал, как мать издала какой-то приглушенный звук. Родители снова начали ругаться. Но ему уже было все равно.

Войдя в свою комнату, Питер с грохотом захлопнул дверь, и в голове у него возник звук, похожий на громыхающий поезд, который мешал ясно мыслить. Он вернулся к двери, изо всех сил ударил по ней кулаком, и боль немного привела его в чувство.

Питер тряхнул рукой и повалился на кровать. Однако он был слишком возбужден и не мог там оставаться. Он снова вскочил и начал метаться по комнате. Больше всего его потрясло виноватое выражение глаз матери. Увидев его, он понял, что родители уже все обсудили заранее и пришли к соглашению. Питер представил, как они сидят за завтраком друг напротив друга и горюют по поводу того, что потеряли не того сына.

Он вытащил сумку из задней части шкафа и, особенно не задумываясь, начал бросать туда вещи, пока не набил ее полностью. Ему даже не удалось до конца застегнуть молнию, а потом она и вовсе разошлась, отказываясь возвращаться на место. Тогда он недолго думая вышвырнул что-то на пол, снова застегнул сумку и повесил через плечо.

Он так и оставался в куртке и ботинках, потому что его втолкнули в дом, не дав раздеться. Его рюкзак лежал внизу, но он решил, что, судя по всему, учебники ему больше не понадобятся – завтра идти в школу он не собирался. Питер похлопал по карману, проверяя, там ли бумажник, потом с трудом сглотнул и открыл окно. Несмотря на то, что его комната находилась на втором этаже, прямо под ней была решетка для вьющихся растений, по которой он мог попасть на задний двор. Когда он был поменьше и от него формально требовали, чтобы он возвращался в определенное время, пару раз он выбирался по ней из дома.

На сей раз Питер воспользовался ею, чтобы уйти навсегда. Он последний раз окинул взглядом свою комнату, залез на подоконник и закрыл за собой окно.