Текст книги "Шепот крови (СИ)"

Автор книги: Мирослава Драгович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Лорд Стейн, – голос Тревора прозвучал глухо и несколько раздосадовано.

– Кого вы еще здесь желали увидеть?

– Ваше Высочество, вы ранены?

Ивэну, судорожно отряхивающему рубаху от песка, вдруг подумалось, что глава Священного караула отменный болван, ведь он еще и слова не ответил Мириам и Стейну, успевшим заговорить с ним.

– Сир Локхарт взялся меня обучить, – соврал он, рассудив, что рукав, залитый кровью, выглядел и правда нехорошо. – Сущая царапина, право слово!

– Вы решили попугать детей огнем, сир? – Тревор наконец обратил внимание на Стейна, но только оттого, что он положил руку на плечо девушки, преградившей ему дорогу.

– Все эти дети – маги. Вид ваших плащей пугает их вернее, чем огонь, – выпалила она, но голос ее зазвучал мягче.

Лошади беспокойно переминались с ноги на ногу. Никто из всадников не думал спешиваться. Тревор, единственный человек, которому было дозволено показывать свое лицо в Священном карауле, равнодушно взирал вниз, оглядывая с особым вниманием детей, уставившихся на него.

– Может не стоит пугать непослушных детей караулом? – проговорил он наконец.

– За пределами Дагмера люди пугают детей ведьмами и колдунами. И вы здесь только оттого, что сказки о них больно страшны, – отозвался Стейн, невозмутимо пожав плечами.

– «Неопалимый» вошел в гавань, – Тревор натянул поводья и развернул лошадь. – Если бы у меня были дети, я бы пугал их его капитаном. Следи за ним, Стейн Локхарт, иначе он никогда не вернется в Тирон.

– Не смей угрожать моему сыну. Он честный маг и сделал для этого города куда больше, чем ты, пугало! – налет учтивости слетел с Локхарта так стремительно, что в воздухе повисло тяжелое молчание.

Спина Ивэна все еще ныла и теперь, наученный, он не мог разобрать храбр Тревор или же глуп, рискуя говорить подобным образом с одним из лучших воинов Дагмера. Мириам, без сомнения, желала испепелить всех всадников и Стейн мог бы поддержать ее в этом стремлении – оба они были крайне неудобными врагами. Оцепенев, Ивэн ожидал ответа главы Священного караула, но тот промолчал, ударил свою лошадь шпорами в бок, и двое всадников последовали за ним.

Мириам внимательно следила за ними, но Локхарт, коснувшись ее подбородка, положил этому конец. Она посмотрела на него и тут же стала прежней, будто одним лишь взглядом ему удалось избавить ее от гнева.

– Если бы его смерть не развязала войну, ты бы давно убила его, девочка? – спросил он мягко.

Она ненавидела Священный караул, презирала саму его суть, но сильнее всего – самого Тревора. Моргану удалось избавить ее от его надзора лишь объявив своей ученицей – так она говорила. И Ивэну не оставалось ничего, кроме как разделить эту неприязнь. Он не мог был беспристрастен к Тревору, даже если захотел бы быть таковым.

Стейну Мириам ничего не ответила. Только потупилась и спрятала за ухо выбившуюся из косы прядь волос.

– Славный бой! – вдруг гаркнул он и схватил Ивэна за плечи сильными крупными руками.

Юноша опешил, но Локхарт улыбался ему столь заразительно, что нельзя было не смягчиться.

– Во Тьму караул! Райс здесь! Ему будет любопытно узнать молодого короля. Мириам, он будет счастлив увидеть тебя! Что скажешь, милая? Идем! Покажу тебе свою семью, – Стейн снова хлопнул Ивэна по плечу и тот поморщился. – Залечим твою царапину. Прости, что так поколотил тебя.

Молодой Бранд и представить себе не мог, что Локхарт может быть настолько громогласен. Было очевидно, что он хотел, чтобы все поскорее забыли о всадниках, и это сработало – дети стремительно стали такими, как прежде, и помогли ему собрать деревянные мечи в один большой мешок. Та белокурая девочка, что ранее плакала, потеряв леденец, вцепилась в его руку. Фестер успел дернуть Тессу за косу, и та умчалась вслед за ним. Дерик, как самый старший, взялся за щиты. Вмиг стало так шумно, что Ивэн удивился тому, что не услышал детской возни, как только они появились возле конюшни.

– Ты понравился Стейну, – шепнула Мириам, взяв его под руку. – Когда ты отбросил его меч, я подумала, что он убьет тебя, но ты определенно пришелся ему по нраву.

В этот раз улыбка получилась не вымученной. Ивэн заметил, что глаза девушки вновь заблестели и это ободрило его. Когда она вдруг оглянулась назад на побитого маленького Эйба, плетущегося позади всех, он уже знал, что стоит сделать. Но только подумал про себя, куда его заведет это стремление видеть ее теплый восторженный взгляд, и не смог отыскать ответа. И только улыбался глупо и, казалось бы, беспричинно.

Ивэн замедлил шаг, чтобы поравняться с мальчиком, и уже было хотел заговорить с ним, когда тот опередил его.

– Тебя зовут Аарон? Ты выпил магический эликсир и снова стал молодым? – спросил мальчишка, глядя на него с нескрываемым любопытством.

– Давай-ка, прыгай за спину, малыш, – ответил он, наклонившись. – Ты славно дрался. Я донесу тебя домой. Командуй! Я совсем не знаю город.

– Я не малыш! – воинственно заявил мальчик.

– Хватайся за меня, гордый защитник Дагмера!

Когда мальчишка сдался, Ивэн получил то, чего так хотел – Мириам все глядела на него с восхищением, отчего он стал беззаботным, совсем как порывающиеся сбить его с ног дети. Стейн шел далеко впереди и все оглядывался на них, и подсчитывал ребятню, чтобы никто не вздумал удрать за придорожные кусты. Конюшни расположились за первой крепостной стеной, и им пришлось пройти через сад с опавшими листьями и голое поле. Но это не имело никакого значения – Ивэну хотелось, чтобы путь до дома Локхартов был безмерно долог.

– Туда! За мост! – командовал Эйб, крепко ухватившись за его шею.

Каменный дом с крышей, уложенной серой черепицей, на который указал мальчик, стоял чуть поодаль от всех остальных на холме. С виду он был скромен, всего в два этажа, но выглядел построенным на совесть и ухоженным. Все его крыльцо было увито покрасневшим от осени плющом, отчего дом бросался в глаза еще издали.

– Прямо туда? – решил уточнить Ивэн.

– Да, туда, – ответила вместо мальчика Мириам. – Ты несешь на себе одного из многочисленных сыновей семьи Локхарт. И даже не пытайся запомнить все их имена, когда мы окажемся там. Не выйдет.

– Значит, ты – Локхарт! – рассмеявшись, юноша взлохматил волосы Эйба, отчего тот ослабил хватку.

Это родство повеселило Ивэна – он только теперь понял, каким дураком был, осудив взбучку, устроенную Стейном.

– Я и сам не знаю сколько их у меня! Моя жена, должно быть, ведет счет, – отозвался староста, услышав слова девушки, а она ничуть не смутилась.

Вся шумная вереница ребятни вошла в его дом и Ивэн невольно подумал о том, как Локхарту удается сохранить рассудок, если все они действительно живут под одной крышей.

– Только не думай, что все они – его семья, – шепнула Мириам, едва они переступили порог. – Морган часто привозит детей в Дагмер, и в этом доме им рады.

– Мириам, детка моя! – миловидная женщина, маленькая, с точеной фигуркой, быстро спускалась по лестнице, уступая дорогу ребятне.

– Моя милая жена рада тебе больше, чем мне, – с напускной серьезностью проворчал глава семьи.

Женщина подбежала к Мириам и расцеловала ее.

– Прости меня, лорд муж, но эта девушка такая же нечастая гостья в нашем доме, как «Неопалимый» в гавани Дагмера, – весело отозвалась она, тряхнув светлыми кудрями, а затем, не скрывая изумления, впилась взглядом в молодого Бранда.

Ее яркие губы приоткрылись от удивления и Ивэн не придумал ничего иного, кроме как склонить голову в приветствии.

– Позвольте выразить радость от удовольствия быть гостем вашего дома, миледи, – проговорил он не своим голосом и словами, не принадлежавшими ему.

– Вы простите меня, если я попрошу дозволения обнять вас, Ваше Высочество? – вдруг попросила женщина. – Меня зовут Лив.

Она обняла Ивэна, растерянного и смущенного, не дожидаясь разрешения, и снова пристально посмотрела на него. Он уже не раз чувствовал на себе подобные взгляды – так люди глядели не на него, а на отцовские черты в его лице.

– Называйте меня просто по имени, Лив. Прошу вас, – он подумал, что так будет правильно. Его собственное имя могло стать напоминанием, отделяющим его от отца.

– Наш принц ранен, моя милая жена. Пусть Анна поможет ему, – распорядился Стейн. – Оставьте любезности к обеду.

– Анна? Не Роллэн?

Лив испуганно засуетилась и потянулась расстегивать массивную застежку на плаще Ивэна. Он, уже совсем забыв о царапине, оставленной ему Стейном, чуть было не рассмеялся от такой неожиданной заботы. Он был приятно удивлен непосредственностью его супруги. Она показалась ему очень искренней.

– Я не сотворил с Ивэном ничего стоящего его внимания, – ответил Стейн, однако этими словами ничуть не успокоил жену.

Юноша встревожился, когда старший из Локхартов увел за собой Мириам в глубину дома, которого он совсем не знал, а она полностью верила его стенам и людям, живущим в нем. Ее вера была такой безоговорочной, что она даже не взглянула на него уходя.

– Значит он решил поколотить тебя, прежде чем привести в дом? – возмутилась Лив, оставляя плащ.

– Мне было любопытно сразиться с ним, – честно признался Ивэн.

Он озирался по сторонам, примечая, что излишняя роскошь не присуща не только северным замкам.

– Я справлюсь, матушка. Доверь моим хлопотам нашего гостя, – голос юной девушки зазвучал неожиданно приятно.

– Я привел тебе нашу Анну, – Эйб дернул Ивэна за рукав, когда тот вовсе не заметил его приближения.

Тот изумленно уставился на сияющего от самодовольства мальчика, а затем – его сестру. Она скромно улыбалась, придерживая за плечо маленького брата. Высокая, статная и красивая девушка будто сияла изнутри мягким согревающим светом, а сильнее всего – ее глаза, голубые, как утренние звезды. На ней было скромное платье из синей шерсти, но она выглядела настоящей дочерью лорда из-за волос цвета молодого янтаря, спадающих ниже плеч. Прибранные тонкими замысловатыми косами, они украшали ее вернее драгоценных камней.

Ивэн понял, что рассматривает девушку излишне открыто, когда ее белоснежная кожа залилась румянцем. Он отметил мысленно, что унаследованный от отца широкий подбородок ее совсем не портил, и тоже смутился. Быть может даже сильнее, чем она.

– Брат рассказал мне, что случилось. Знаю, отец часто бывает излишне суров в своем учении, – проговорила Анна и склонилась перед Ивэном в изящном поклоне.

– Эйб, отправь Роллэна в гавань, иначе наш капитан сочтет, что мы его не ждали и навестит таверну раньше, чем собственный дом, – Лив поцеловала мальчика в лоб и он убежал, чему удивился Ивэн – ведь тот едва шел после битвы на деревянных мечах.

Оставив молодого Бранда в обществе дочери, она отправилась на кухню. Юноша же рассудил, что капитан "Неопалимого" в этом доме гость такой же важный, как и он сам, и ему стало немного спокойнее. Ему претила церемонность, с которой женщины семьи Локхарт обращались к нему, видя в его лице прежнего и будущего короля, отчего он желал скорее оказаться в обществе Мириам, разглядевшей в нем что-то еще, кроме знатной фамилии. К чести Лив и Анны, обе отбросили ненужные условности, как только он попросил об этом.

– Значит, ты – целитель, Анна? – спросил Ивэн, следуя за девушкой. Он невольно любовался теплым переливом ее волос, вовсе не обращая внимания на дом, в котором оказался.

– Едва ли, Ваше Высочество! Мой брат Роллэн – талантливый лекарь, но не я. Он лишь научил меня сшивать простые раны. Немудреное искусство, – она говорила тихо, но юноша жадно ловил каждое слово – ее голос был приятен его слуху, словно музыка.

– Ивэн, – поправил он ее. – Меня зовут Ивэн.

– Как вам будет угодно, Ваше Высочество, – отозвалась Анна, приглашая его войти в комнату.

Она показалась неожиданно темной, но девушка разогнала тьму по углам, медленно зажигая лампы одну за другой. Ивэн сел на край скамьи у крепкого стола, уставленного неведомыми ему склянками. В центре комнаты стоял еще один стол, явно приспособленный для лекарских целей. Воздух был пропитан запахами сотен трав и порошков.

Юноша стянул с себя куртку, в то время, пока Анна развернула перед собой блеснувшие на свету инструменты пугающего вида. Комната сжалась и стала невыносимо тесной. Он чувствовал себя неловко, а девушка не смела взглянуть на него, все сильнее краснея от смущения. Снимать рубашку ему не хотелось вовсе, но он решил, что почувствует себя еще более глупо, если Анне придется просить об этом. Когда она подсела на скамью, чтобы осмотреть рану, он замер как каменное изваяние.

«Ох уж, эти магички, – сокрушенно подумал Ивэн, когда ее холодные пальцы коснулись его руки. – Одна краше другой!»

Его взгляд невольно скользил по вырезу платья девушки, и он подумал, что ему было бы спокойнее, если бы в комнате находился кто-то еще.

– Ничего страшного, – наконец проговорила она, увлеченная его раной. – Мне даже не понадобится игла. Нам нужно лишь твое мужество, Ивэн, – девушка робко взглянула ему в глаза, будто бы стремясь убедиться, что он дозволил обратиться к нему по имени.

– Постарайся не закричать. Будет очень больно, – предупредила она, потянувшись за бутыльком из темного стекла.

Когда Анна протерла рану, Ивэн был готов к худшему, но выдохнул с облегчением, когда понял, что с достоинством выполнил ее просьбу. Он легко перетерпел боль, но чуть было не вскрикнул от удивления. Края раны сошлись, не оставив даже шрама. О неловком ранении теперь только напоминала его рубаха, испачканная кровью.

– Так ты никогда прежде не видел дагмерских эликсиров? – в голосе девушки зазвучало живое удивление. – Отец говорит, что благодаря этой магии над нами никто и никогда не одержит победы.

– Самая чудесная магия из виденных мной! – искренне восхитился юноша.

– Такой эликсир может собрать и настоять каждый маг, но вот заговорить… Мой брат делает это лучше всех, – глаза Анны заблестели и это не смогло уйти от его внимания.

Она быстро свернула угрожающие ланцеты и иглы, оставшиеся без дела, и метнулась к шкафчику в другом конце комнаты.

Ивэн невольно позавидовал этому Локхарту, окутанному восхищением, и вспомнил тот брезгливый ужас, с которым о нем говорила собственная мать. Он не испытал и крупицы той любви, что дарили друг другу в этой семье.

– Я знаю, что он бы предложил тебе одежду взамен той, что испортил отец, – Анна выглянула из-за дверцы, окинула его придирчивым взглядом и, в конце концов, выудила оттуда черную рубаху, подвернувшуюся под руку.

Юноша подошел к девушке и заметил, что она до сих пор пунцовая от смущения. Она протянула ему рубаху, и он неосмотрительно дотронулся до ее пальцев. От нахлынувшей неловкости, Ивэну захотелось выбежать из комнаты. Одно лишь короткое прикосновение ошеломило его.

– Я… – он запнулся, подыскивая верные слова. – Я должен быть благодарен ему также сильно, как и тебе?

– Благодарность ему станет лучшей похвалой для меня, – любезно ответила Анна. – Он слишком часто забывает, что одарен щедрее многих.

– Я могу рассчитывать на знакомство с ним? – спросил юноша и протиснулся в ворот рубахи, показавшейся ему узкой в плечах.

Чувственные губы девушки, как видно доставшиеся от матери, сложились в кроткую улыбку. Она была, определенно, столь же очаровательна, как и Лив, но довольно скромна.

– Как часто ты бываешь в замке?

Ивэну хотелось увидеть ее вновь, но по тому, как испуганно распахнулись глаза Анны, он понял, что его вопрос был грубостью.

– Когда мне нужно помолиться, я прихожу в королевскую часовню, – растерянно ответила она, на ходу оправляя складки платья.

Девушка, сдерживаемая лишь воспитанием, предполагающим учтивость, едва не бежала прочь из комнаты. Молодой Бранд сокрушенно заключил, что спугнул ее, и пошел за ней следом в полном молчании, увлеченный блеском золота волос.

«Неотесанный болван, – ругал себя он. – Пустая твоя голова!»

В зале с вышитыми гобеленами на стенах Анна ускользнула поближе к отцу, стоящему у стола, уставленного сыром, вином и свежеиспеченным ароматным хлебом.

«Хочешь прожить дольше – не прикасайся к тому, что излишне красиво», – юноша вспомнил слова, произнесенные Морганом в усыпальнице Стражей, и снова признал его правоту.

– Каждый раз, покидая город, Райс угрожает выкрасть тебя и увезти с собой в Тирон. И я все еще не теряю надежды, что однажды ты согласишься, – громко смеялась Лив, держа Мириам за руки.

– Он не написал мне ни одного письма. Если он и замышляет выкрасть меня, то лишь для того, чтобы продать на рабовладельческом рынке, – нарочито обижено ответила девушка.

Стейн, отбросив всю серьезность, рассмеялся столь же громко, как и его жена. Улыбнулась даже напуганная Анна, ведь рабыню сквернее Мириам было бы непросто сыскать во всех Изведанных землях и за их пределами. Ивэн же, после невольно подслушанных слов, не ждал от встречи с капитаном «Неопалимого» ничего хорошего.

Когда двое мужчин, один еще совсем молодой, другой слишком взрослый и не похожий на Локхартов, чтобы приходиться им родным сыном, ворвались в залу, Ивэн с первого взгляда понял кто они.

Капитан «Неопалимого» Райс имел устрашающий вид. Кряжистый, загорелый, с огромными крепкими ручищами и хмурым лицом, сиял своей на удивление белой улыбкой. Он ломанулся навстречу матери и, казалось, снес бы всё встретившееся на его пути. С Лив началась череда объятий, прервавшаяся лишь на Мириам, решившую напустить на себя отстраненный вид. Однако капитан бесцеремонно сгреб ее в охапку и оторвал от пола, словно она была не тяжелее перышка. Девушка тут же разгневанно застучала кулаками по его широкой спине.

– Райс! – Стейн несколько укоризненно окликнул сына, и тот, наконец, обратил внимание на молодого Бранда.

– Чтоб меня! – капитан не смог сдержать удивления.

Ивэн понял, что и он поддался его обаянию, оценив неприкрытую условностями искренность, которую даже можно было назвать бесцеремонностью.

– Это твой будущий король, – Стейн изо всех сил старался сохранить серьезный тон.

– Не бледнейте леди Лив, – попросил Ивэн заметив, как она изменилась в лице после слов сына. – Я знаю, как легко спутать меня с прошлым.

Капитан, разобравшись что к чему, расхохотался, а юноша заметил, что тот наделен яркими разномастными глазами – один был зелен как сочная майская листва, по радужке другого будто бы рассыпалась золотая пыль.

Другой мужчина на вид был ровесником Ивэна, но из-за очевидно излишней серьезности, не смеялся вместе со всеми. Он, Роллэн Локхарт, был примечателен не меньше, чем старший брат во многом из-за рыжих, прямо-таки темно-красных, словно глина, волос. Эта была не теплая медь буйных прядей Мириам – в них было куда больше темноты. По лицу юноши, даже по его пухлым губам, были рассыпаны веснушки. Из-за этого сходство с сестрой не бросалось в глаза, но становилось очевидным, как только они оказывались рядом.

– Дом моей семьи – твой дом, юный волк, – проговорил Райс, раскрывая Ивэну свои объятия.

Глава 12. Первые искры

Городская таверна. Дагмер

Ивэн никогда раньше не бывал в таком месте, но капитан «Неопалимого» настоял, что мед из таверны у Восточных ворот следует попробовать раньше, чем увенчать голову короной. Он говорил, что иначе Дагмер и его люди никогда не откроются чужаку. Внутри было жарко и шумно, но это пришлось Ивэну по нраву.

Между столов непрерывно сновала дочка хозяина таверны с огромным кувшином, то и дело хлопающая по рукам моряков, норовящих ущипнуть ее. Они, большей частью команда галеона Райса, уже успели упиться вусмерть и от того горланили похабные песни все громче. Сам же капитан только смеялся над ними и отпускал безобидные колкости, расправляясь с внушительным каплуном.

Они пили мед такой крепкий, что с каждым глотком у Ивэна все сильнее слезились глаза. Он всякий раз, поднимая чашу, косился на Роллэна и видел, что ему также непросто справляться с ним – юноша морщился и набрасывался на лук, пытаясь затушить огонь, разливающийся по телу. Старший брат хохотал над ним задорнее, чем над своей командой, лохматил его красные волосы и обещал забрать с собой в Тирон, чтобы научить пить. Ивэн заметил, что Роллэн смог улыбнуться только осушив пару чаш и, наконец, перестал вести себя так, будто успел проглотить пару жердей.

– Вздумал проучить! Меня! За взбучку сыну! – Стейн, перегнувшись через стол, в который раз пересказывал Райсу подробности их сражения, и Ивэн не переставал посмеиваться над ним, слушая этот цветастый рассказ.

– Клянусь, если ты расскажешь эту историю еще раз, барды сложат об этом песнь, скрасив ее прекрасной принцессой и злым отступником, – громогласно пообещал капитан.

Ивэн, чувствуя, что его скамья, стол и вся таверна разом начала медленно раскачиваться, откинулся назад и вцепился взглядом в чучела оленей, развешанные под потолком. Тени от их рогов жутковато ложились на балки под крышей и заняли ненадолго все его внимание. Немного придя в себя, юноша вновь принялся разглядывать Мириам, сидящую по ту сторону стола рядом со Стейном.

«Бесстыжие глаза. Я никогда раньше не видел столь бесстыжих глаз», – думал он, захмелевший и напрочь забывший о девушке с янтарными волосами и красивым вырезом платья.

Мириам почти не притронулась ни к меду, ни к еде. Необычайно молчаливая, она лишь улыбалась колкостям Локхартов. Ивэн заметил, что Райс не сводит с нее взгляда также, как и он сам. Быть может, именно поэтому она предпочла излишне внимательно изучать содержимое своей чаши.

В самом центре таверны мальчик в расписном жилете запрыгнул на длинный стол, сбив несколько блюд, и помог подняться девчушке, придерживающей юбки. Когда она пнула сапожком чью-то мешающую чашу, раздалось только одобрительное гудение и смех. В ее руках был бубен с алыми лентами, в руках мальчика – флейта.

Он северный лорд, упрям и зол

И бой его отрада

Двуручный меч и серый камзол

И море не преграда

Горячим сердцем, твердой рукой

Он защитит свой замок

Хоругвь поднимет над собой

И враг придет в упадок

Голоса гудели нестройным хором, но Ивэн разобрал слова незамысловатой песни.

– О ком они поют, Мириам? О Моргане? – его осенило и он ухватился за руку девушки, ожидая ответа, но она вдруг грубо освободила свои пальцы, чтобы зажать ладонями уши.

– Это дрянные стихи, Мириам! Здесь я согласен с тобой, – ухмыльнулся не подозревающий ни о чем Райс.

Он, в отличие от Ивэна, еще не видел девушку такой, ведь его не было с ними в лесу в ту ночь, когда на их пути встретился старший из сыновей умершего короля.

Она, немного оправившись, наклонилась к уху Стейна. Тот, расслышав ее слова, молча кивнул в сторону кухни. Ивэн опомниться не успел, как девушка стиснула его руку, и потянула за собой.

– Сидите здесь и не высовывайтесь, – приказала она дочке хозяина таверны и его жене, оказавшийся у печи. Резко и слишком громко она захлопнула тяжелую деревянную дверь.

– Ни дня без драки, – пробормотала хозяйка. – Попереубивали бы они уже друг друга! Еще и это проклятое морячьё!

– Ивэн, помоги мне, – Мириам, не обращая внимания не ворчание хозяйки, ухватилась за огромную деревянную бочку.

– Осторожнее, руалийка! – цыкнула на нее женщина. – Разобьешь бочку, будешь сама солить мою капусту, а?

Юноша хотел было ответить ей что-то грубое, но она замолчала сама, как только он взглянул на нее. Обе, хозяйка и ее дочь, только сейчас как следует разглядели его.

– Оставайтесь здесь, что бы ни случилось, – повторила Мириам им, все еще ошарашенным, когда Ивэн помог ей справиться с бочкой, под которой прятался лаз.

Спустившись вниз, и оказавшись в полной темноте, они оба услышали, что женщины вновь прикрыли его.

Городская таверна. Дагмер

Оставшийся в таверне Стейн шепнул на ухо старшему сыну одно лишь имя. Он, нисколько не захмелевший, осушил чашу до дна и громко ударил ею по столу. Они оба осмотрелись. Этой ночью столы оказались полны моряками, истосковавшимися по сытной стряпне и вину.

– Непрошенных гостей следует встречать у порога. Так, отец? – проговорил Райс, растолкав задремавшего над кружкой брата. – Анна хвастает, что твои руки никогда не дрожат, и что иглой ты орудуешь получше, чем придворная швея. Может статься, я и проверю.

Стейн готов был поспорить, что разбуженный Роллэн не понял ни слова, и пожалел, что поддался на уговоры Райса взять его с собой.

Двое из Локхартов встали у двери, третий – остался сидеть на скамье и глядел на брата, поднявшего над головой сжатый кулак. Слова угасали и шипение стали, покидающей ножны, звучало куда громче их. Капитан «Неопалимого» слышал, как его люди один за другим собираются за его спиной.

– Хах! Чтоб вам треснуть! Прилипли к скамьям своими костлявыми задами, – пробубнил кто-то из горожан. – И мой меч с вами, лорд Стейн! Эти олухи только на палубе драться и умеют. Что с них взять?

Роллэн глядел на них и не верил глазам. Все, кто только был способен держать оружие, встали за спинами его отца и брата. Даже мальчишка музыкант достал из рукава короткий нож. Никто из них не знал, с чем им предстоит встретиться. Они поднялись только потому, что того хотели Локхарты, в которых не было и капли общей крови. Капитан Райс был найденышем, сыном погибшего в бою стража, но Стейн, Лив и их дети стали его семьей, и Роллэн всегда думал про него, что тот Локхарт больший, чем он сам.

«Что бы там ни было, пусть лучше проходит мимо», – мысли молодого лекаря были тяжелыми и вязкими, и он до боли сжал кулаки, изо всех сил стараясь прийти в себя.

Но дверь распахнулась, как бы сильно он не желал обратного. В таверну вошел молодой мужчина и две женщины, одна из них была несколько старше. Все трое – черноволосые северяне, в чьих волосах запутались крупные хлопья снега. Роллэн сразу узнал мужчину, старшая из женщин напомнила ему ведьму, наложившую чары на Моргана Бранда, но он не был уверен в этом. Гален Бранд не вызвал в нем никаких сомнений – его злые, колючие глаза можно было узнать из тысячи других. Он безразлично осмотрел таверну, и стряхнул снег с плеча рукой, затянутой в черную перчатку.

– Я не ждал такого приема, господа. Право слово, – проговорил он равнодушно.

Если кто-то из мужчин, дрогнул, то не выказал вида. Молодая женщина белокожая, с тонкими чертами лица и черными, как ночь, ресницами, подалась было назад, но Гален велел ей остаться одним лишь жестом.

– Ты не должен находиться здесь, Гален, – Стейн говорил холодно и тихо. Его голос вобрал в себя столько усталости, что был едва слышим.

– Я узнал о смерти отца и малодушно хотел заглушить скорбь горячим вином, милорд. Я знаю, что мне не дозволено, но боль утраты велика.

– Уходи. И забирай своих ведьм, – вмешался Райс, заправляя большие пальцы за кожаный пояс, обернутый вокруг его длинного капитанского кафтана. – Лицемер.

– Вор и убийца будет указывать законному наследнику Дагмера? – тонкие губы искривились в жуткой колкой усмешке.

– Ты отступник, предавший отца и свой род, – спокойно возразил Стейн. – Ты не Бранд. О каком законе ты говоришь?

– Вы изгнали меня. Ты, милорд кузнец, и мой дражайший дядюшка. Я лишь принял вашу волю, – Гален шарил глазами по толпе, желая запомнить каждое лицо.

– Тебе неведом стыд? – старший из Локхартов скрестил руки на груди. Ложь отступника была неуклюжа, и он не счел возможным, что кто-то поверит ему. Не допуская сомнений, он сделал шаг вперед, оставаясь холодным и твердым.

– Убирайся отсюда, ты, безбожный ублюдок! Здесь никто не желает смотреть на то, как ты исторгаешь словеса!

Команда поддержала капитана возгласами, не сулящими трем отступникам ничего хорошего. Стейн покосился на сына, обученного оставлять разум холодным, а затем – на его людей, готовых наброситься на непрошенного гостя.

«Будь твердым как лед», – говорил он Райсу каждый раз, когда тот разгорался гневом. Стал бы он капитаном галеона, слушая отца?

Гален, тощий и высокий, все же был ниже Райса на целую голову, и оттого смотрел на него снизу вверх открытым, но ничего не выражающим взглядом. Стейну стало не по себе, словно отступник был способен выудить из его сына жизнь своими темными глазами. Он сделал еще шаг и теперь, довольно было протянуть руку, чтобы ухватить Галена за ворот.

– Я поклялся однажды забрать принадлежащее мне по праву мое, и желал увидеть брата, решившего помешать мне в этом. Только вы скрываете его от меня. Это мне льстит, как и то, что по отцу не звенели колокола. Вы утаили его смерть, но не спрячете от меня корону.

– Скорее земля разверзнется и поглотит этот город, – Стейн решил не прикасаться к Галену, вспоминая все, что о нем говорили по эту и по ту сторону Великого моря. Его успехи в темной магии были так велики, что лишь дотронувшись до него однажды можно было запачкать руки.

Стейн слышал, что Гален Висельник, как прозвали его люди, владеет запретным искусством некромантии, питает магию кровью и не чурается самых противоестественных обрядов. Желание проверить так ли это, его не настигало. Стейну на мгновение представилось, как отступник протягивает руку с зажатым кинжалом, и разрезает его горло от уха до уха. В смятении, он зажмурился, и отогнал прочь это видение.

Гален улыбался, все еще озираясь по сторонам. Он так и ушел – с невероятно грустной улыбкой на бескровных тонких губах. Молодая отступница скользнула за ним как тень, и только Гаудана задержалась, но не затем, чтобы запомнить всех, кто прогнал ее. Цепкие ручищи капитана сомкнулись на ее локте.

– Не вздумай искать с ним встречи, ведьма. Иначе я натравлю на тебя ловцов, – тихо прошипел он, но его отец расслышал каждое слово.

Райс говорил о Моргане. Недоверчивый, мнительный и злопамятный он не верил, что эта лесная ведьма забыла о мужчине, околдовав которого оказалась в Дагмерском лесу в соратницах врага. Он всегда считал, что она заняла жизнь в долг, и ее стоило лишить головы. Король Аарон не держал палачей в своем городе, но за его стенами промышляли ловцы, не знающие музыки слаще, чем звон монет. За пару десятков дукатов они бы легко расправились с ведьмой, и Райс был готов уплатить эту цену.

– Нет нужды, – огрызнулась она злобно, и толкнула его в грудь. – Будь добр, не прикасайся ко мне, милорд пират.

Дверь за ней захлопнулась оглушительно громко. Капитан готов было ринуться за отступниками, но отец удержал его.

– Осторожнее, – проговорил он. – Этот город – не твой галеон.

Стейн вышел из таверны сам, захватив с собой двух стражников, владеющих той же магией, что и он сам. Он всегда предпочитал огонь в бою другим стихиям, ведь он, думалось ему, мог принести больше вреда.

– Надо бы проверить Восточные ворота. Чую, что-то случилось, – ворчливо приметил один из его спутников, явно расстроенный тем, что его оторвали от крепкого эля.

Покинув таверну, отступников они не увидели и Стейн согласился с мыслями стражника. Скрывать непрошенных гостей было некому, и он заключил, что они покинули город через те же ворота, в которые вошли.